Текст книги "Охота пуще неволи"

Юра достал из-за пазухи фотоаппарат. Несколько раз щёлкнул оленя, Алексея. Алексей, улыбаяс, взял у него камеру, сфотографировал счастливого охотника с трофеем и, достав ножи, они принялись за работу… Освежевав тушу и отдохнув, отправились к машине.

Домой вернулись уже ближе к вечеру: мясо пришлось таскать частями к машине, так как подъехать ближе, чем на полкилометра не удалось. Голова с рогами заняла всё багажное отделение «универсала» со сложенными сиденьями. До ночи дома возились с мясом и головой. В конце концов, уже заполночь они, пьяные и счастливые, улеглись спать. Всё же Юра вечером не утерпел, сбегал в магазин, якобы за водкой. Алексей заметил, что вернулся он хоть и быстро, но уж о-о-чень улыбающимся.

– Что, Юрик, сказала Аллочка?

– Хотел в гости на свежину позвать, но твоя Елена прекрасная что-то заупрямилась. Договорились на завтра.

– Ну и правильно. Юра, мы с тобой вторые сутки на ногах. Так ты у меня здесь совсем дойдёшь, непорядок это. Вот отоспимся завтра, колбас наделаем, ну тогда, может, и гостей позовём. Так?

– Так, так. Нужно и вправду немного передохнуть…

Утром перекрутили в мясорубке пол-оленя, вперемешку с салом. Накрутили фарша, накидали специй и, добавив по рецепту Алексея в ванночку с фаршем стакан водки, набили в оболочку колбас. Часть мяса ещё заложили на просолку, часть в морозильник. Рога отпилили с лобной костью. Тут же отварили, отбелили перекисью и оставили на просушку. Алексей обмерил трофей и оказался довольным. Что касается Юры, то его восторгу не было предела. Он весь день летал, как на крыльях. К спиртному целый день не притрагивались. После обеда, прибрав кухню, завалились поспать и к вечеру были готовы как огурчики. Алексей остался дома обжаривать кольца колбасы в духовке, а Юра умчался в магазин.

Весь вечер, сидя за столом в компании Лены и Аллы, он рассказывал в очередной раз об охоте, не проминул каждый раз хвалить охотоведа за «суперклассную охоту-сафари» для него. Женщины успели нажарить котлет, отварить картофеля, а Алексей лично приготовил в глиняных горшочках жаркое из оленины с грибами. Пировали до полуночи, а потом женщины, к великому разочарованию Юры, уехали на такси по домам. «Охотникам надо отдохнуть, а нам с утра на работу», – сказала, как отрезала Лена, и Алла послушно, хоть было видно, с сожалением, быстро помогла прибрать кухню, помыть посуду и последовала за начальницей. Утешило их обоих, что Алексей пообещал на завтра совместный выезд с ночёвкой в его лесную гостиницу, где Юра ещё не был, но очень хотел побывать. И Лена, и Алла охотно согласились съездить на базу, предварительно согласовав вопрос со своими дома. Весь день Юра проспал, лёжа на диване у телевизора. Алексей не тревожил его, занимаясь домашними делами, изредка разговаривая по телефону. Вечером, упаковав сумку с продуктами, укатили на базу, захватив с собой в условленном месте подруг. На базе Лена чувствовала себя полноправной хозяйкой и заведения, и ситуации: была весела, возбуждена и просто очаровательна. Спортивный костюм подчёркивал стройность, красоту, грацию и женственность; и она это знала, довольно поглядывая на восхищённые взгляды Алексея.

В баню на этот раз ходили парами по-очереди. Шашлыки готовил Юра с Аллой, а шурпу – Лёша с Леной. На следующий день, к вечеру, Юре надо уезжать. Алексей заметил, что время пролетело как один день, что нет-нет вздохнёт Аллочка, грустно глянув из-под длинных ресниц на неунывающего Юру; что загадочно улыбается Лена, глядя на эту парочку. Договорились, что провожать Юру поедут все вместе, а Алексей попросил водителя завезти их. И вот проводы. Стоя на перроне в ожидании поезда и обнявшись с Аллой, Юра, стуча себя в грудь, обещал вскоре ещё приехать на недельку. Только Алексей знал, что вряд ли он так скоро приедет. Разве что Алла? Ну да, наверное, им видней. Вскоре подошёл поезд. На посошок потянули из фляжки коньяка, закусив шоколадкой. Алексей помог Юре загрузиться в купе со своим большим баулом и рогами, обнялись на прощанье. На перроне, смахивая слезинки и держась за руку Елены, Алла долго махала рукой вслед уходящему составу…

Через несколько месяцев Алла уволилась и уехала к Юре в его «берлогу».

* * *

Зима в этот год выдалась ранняя. Уже в начале ноября выпал первый снег, а за ним закружило, завьюжило, и вскоре замело землю непривычно толстым для этого времени слоем снега. Притих укутанный снегом лес, казалось, притихла жизнь в лесу.

Стадо диких кабанов уютно разместилось на лёжку в старом ельнике с густым подростом. Упитанным, с подросшим к зиме густым шелковистым пухом, им зима не страшна, тем более, что невдалеке, как обычно в это время года, люди организовали для них подкормочную площадку.

Хозяйка стада, ещё не старая, но опытная матка, хоть и дремлет в разрытой сухой и тёплой подстилке, но чутко прислушивается к глухим звукам заснеженного леса, стараясь не пропускать звуков и запахов, представляющих опасность её разросшемуся за лето-осень стаду. Звук проезжающих невдалеке саней, запряженных лошадью, она услышала ещё издалека. Её насторожили не столько проезжающие сани, сколько то, что люди остановились, и она это хорошо услышала, на их следах, оставленных утром по возвращении с подкормочной площадки на лёжку. Свинья внимательно прислушивалась к удаляющемуся скрипу полозьев, принюхивалась к еле уловимому запаху конского пота и человеческой одежды. Однако скрип стих, и в лесу наступила почти абсолютная тишина. Лишь поползни неутомимо шуршат вниз-вверх по стволам деревьев в поисках личинок, да где-то вдалеке дятел отбивает монотонно свою дробь. Еле-еле слышно в глубине леса прогудел мотор машины и затих. Матка вновь задремала, прикрыв глаза и уткнувшись рылом в разрытую иглицу…

– Прошу всех внимания! Тишина! – Алексей подождал, пока возбуждённые радостью выезда на охоту на кабанов охотники успокоятся и станут полукругом лицом к нему, приготовившись выслушать инструктаж руководителя сегодняшней охоты – охотоведа.

– Сегодня у нас с вами хороший и праздничный день. Мы проводим коллективную загонную охоту на кабанов. С этим событием я вас всех поздравляю и искренне желаю всем удачи. Да и, чтоб не спугнуть её, ни пуха вам и ни пера!..

Охотники заулыбались, кто-то проронил «спасибо», Алексей продолжил:

– Охотников сегодня девять человек, все вы друг друга знаете, а вот егерей, их четыре человека, я вам представлю.

Алексей поочерёдно представил егерей, стоящих группой чуть в стороне с собаками на поводках, яростно хрипящих и одёргиваемых хозяевами. Представив егерей, Алексей продолжил инструктаж:

– Сегодня у нас имеется разрешение на добычу двух диких кабанов: одного взрослого и одного сеголетка. Охотимся мы в обходе егеря Козловского, его обход ограничен естественными границами: на севере, – он указал рукой, – река. На востоке – шоссейная дорога на областной центр. Позади нас – угол между рекой и трассой. Справа – железная дорога и ещё выше – цепь полей. До всех этих ориентиров по пять-семь километров, в среднем, а мы будем внутри.

Передвигаться будем с востока на запад, так что вроде всё понятно. Охоту проводить будем загоном. В загон пойдут: всегда три егеря и один-два желающих из числа охотников. На номера буду ставить я или один из егерей. По стрелковой линии идти молча. На номере остаётся последний из цепочки по команде: вытянутая рука впереди идущего. Став на номер и подождав, когда удалятся из видимости остальные охотники, или стал следующий номер, можно и даже нужно зарядить ружьё. Стрелять можно пулями и картечью более 6,5 мм, на расстоянии не более 45 метров. Если вблизи зверя собаки, картечью не стрелять, а если собаки атакуют зверя – вообще не стрелять.

Вы будете стоять на стандартных номерах, оборудованных «штандами»; кто-то видел, а кто-то увидит: защитные щиты из еловых плетёных стояков. На номерах с ними удобно: только голова и видна. Снег с них не сбивайте, под ногами утопчите и замрите. Не говорю уже о том, что на номере нужно стоять тихо, не плеваться, не мочиться, не курить. С номера сходить категорически запрещается. Вот за это нарушение буду охоту закрывать: вы – одна команда, где все за одного, и один за всех.

Начало загона – сигнал рога егеря Козловского: длинные, протяжные гудки. Окончание загона и охоты – короткие гудки, по ним и сбор.

Теперь о количестве выстрелов. Разрешений у нас два, поэтому внимание: после двух выстрелов уже никто не имеет права стрелять ни при каких обстоятельствах, кроме тех охотников, которые произвели свои выстрелы и добивают с места зверя вторым выстрелом. Это ясно?

Охотники переглянулись, пошептались, но поняв, что лучше «недострел», чем «перестрел», согласились.

– И последнее, продолжал инструктаж Алексей, – я уже говорил, что, если случится подранок, будем принимать решение отдельно. Это закон. Подранка забираем в первую очередь. По неясно видимой цели не стрелять, на шорох не стрелять, вдоль стрелковой линии и прямо в загон – не стрелять. Об этом вы знаете, но не лишнее напомнить. При добыче зверя не надо кричать, стойте тихо, ждите егеря с сигналом об окончании охоты. Попутно сегодня можно стрелять волка картечью. Охоту я планирую завершить удачно к обеду, как раз тогда и запланируем перекус, и по домам уже в темноте…

Выслушав вопросы и ответив на них, предложил охотникам расписаться в специальном журнале; после росписи все охотники достали оружие и стали расчехлять его. К этому времени в лесу уже совсем рассвело. Собаки дрожат от нетерпения, егеря тихонько переговариваются.

– Ну что, мужики! Начали! Вы, четверо в загон, мы, остальные, на номера. Я иду впереди, поднимаю вверх руку – последний должен остаться. Идём молча, пошли, с Богом.

Загонщики на лошади, запряжённой в сани, уехали по протоптанному утром же следу на борозду входных в квартал следов, оставленных табуном под утро. На входных следах оставили городского охотника, объяснив ему, что часто зверь уходит из загона своим входным следом, особенно если начнут стрелять. Должен быть начеку, сами же разошлись по квартальной линии. Вскоре, получив по рации сигнал от охотоведа, крайний егерь протрубил «длинный» сигнал и начался загон.

Расставив номера, Алексей занял «неудобную» позицию на фланге, на пересечении двух квартальных линий. Что ж! Охотоведу и егерям на коллективной охоте стрелять – что хорошей хозяйке, принимая гостей, самые вкусные блюда есть одной. На то они и егеря: организовать красивую и «правильную» охоту, чтоб каждый охотник налюбовался природой, чтоб каждого охотника прошиб пот от приближения зверя, чтоб городской адреналин пёр из него, чтоб не заметили охотники холода и дождя, чтоб зверь шёл верно на номер, а «номер», замерев и вскинув ружьё, перестал дышать и почувствовал своё сердце, бьющееся где-то вне тела. Чтоб первую, ну, в крайнем случае, вторую, заслуженную за трудовой день, охотники подняли за егерей! Которые будут скромно топтаться у костра, которые спрячут улыбку, слушая увлечённый рассказ «героя дня», которые нет-нет вспомнят вслух, что уже вечер: хозяйство кормит и ворчит жена; баня остыла; не говоря уже об ужине, который рассерженная хозяйка очередным долгим отсутствием: «и всё по выходным», – спрятала в холодильник. Всех своих зверей хороший егерь знает «в лица» и выставляет их на номера всегда слегка с сожалением. Но работа есть работа. Поэтому опытный егерь при желании (и по согласованию с начальником-охотоведом) может устроить охоту так, что целый день охотники будут видеть зверя, даже стрелять, но уедут домой с пустыми рюкзаками. Как определяется такой контингент? Первый критерий – алчность и жадность. Второй – высокомерие. Третий – пьянство. Не всегда даже охотовед может остановить пьянку перед охотой. И «на ход ноги», и на «глаз подвострить», и «на удачу». Бывает, высокое начальство начинает охоту именно с этих тостов. Тогда и охотовед, неодобрительно крякнув, командует тихо: «Ну, чтоб все было хорошо!». Егеря понимают, и начинается «потешная охота».

Генерала с карабином ставят на центре поля под дубом, где кабаны нарыли по колено ямы. Так он будет стоять на «самом лучшем» номере, пока не продрогнет и не протрезвеет, хоть частично и потом будет оживлённо рассказывать, что «столько кабанов рядом прошло, видимо учуяли запах карабина, который он забыл почистить с прошлой охоты, на которой он, кстати, взял та-а-кого секача с та-ки-ми клыками!»

Другого «шишку» поставят в таком густом ельнике, что за время охоты он наслушается треска и шелеста для разговоров на всю неделю. Третьего любителя «глаз подвострить» поставят так, чтоб зверь прошёл совсем рядом, но тихо, скрытно. Пальнёт он так, для понту, в уже скрывшегося зверя, но, довольный, будет рассказывать как «летел зверь, как пуля – тут и чемпион не попал бы».

Разные люди, разные охоты, разные истории. Егеря знают своё дело. Сегодня реальная охота, всё по правилам, даже красные накидки набросили. Алексеевич весел, доволен, значит, и охота будет красивой. Возможно, до сумерек дома будут егеря…

Главный врач районной больницы Сергей Дорохов давно просил друзей взять его на охоту на кабана. В прошлом году он успешно поохотился с вышки, несколько раз выезжал коллективом с предом районного Совета депутатов. Но последние охоты ему не понравились. И зверь был, и стреляли, но домой возвращались оба раза поздно, пьяные, уставшие и пустые. В этот раз его взяли с собой в сплочённую «объезженную» бригаду.

Став на номер и зарядив ружьё, подумал: «Как хорошо сегодня всё складывается! Красивое открытие: егеря, как в кино. А лес! Чудо – не лес». Тишина, небольшой морозец. Вскинув ружьё, поводил влево, вправо, махнул рукой соседним номерам – отмашка; и тут прозвучали длинные гудки рога егеря – пошёл загон. Где-то в глубине заснеженного леса зазвучали приближающиеся медленно-медленно голоса загонщиков. Сразу потеплело, что-то и сердечко забилось в груди быстрее! Голоса приближаются, затрещали сойки. И тут же раздался лай собак. Сначала одной, затем двух сразу. Хриплый, азартный лай лаек то стихал, то возникал уже ближе. Стало жарко. Сергей расстегнул верхнюю пуговицу бушлата, поспешно поставил приклад к плечу. Лай стих и потом, разделившись, зазвучал уже совсем близко. Сергей, сквозь стук собственного сердца, услышал впереди хруст снега и шелест веток. Шум приближался фронтом. Сергею уже слышится мощное сопение. Хрустнула ветка, посыпался снег с еловых лап, и прямо перед ним замелькали чёрные на фоне снега силуэты кабанов.

«Первого не бить», – мелькнула мысль, когда прицел уже забегал по мчащимся в снегу силуэтам. Выбрав «середнячка», ближайшего к нему, поймал на мушку, сделал проводку до визира и нажал на спусковой крючок. Своего выстрела не слышал, отдачи не почувствовал. Лишь фонтан брызг снега, поднятый кувыркнувшимся подсвинком, лишь нахлынувшая радость удачного выстрела, лишь мушка, упёршаяся в бок замершего в снегу кабанчика. Краем глаза заметил, что часть кабанов перескочила стрелковую линию, часть вернулась круто назад. Завизжали азартно собаки, почуяв выстрел, запах пороха и уловив, наверное, ощущаемый ими человеческий азарт охоты. Собаки быстро отыскали лежащего поросёнка, сходу бросились трепать неподвижное тело. Сергей открыл стволы, понюхал стреляную гильзу и заменил патрон в патроннике. Охота продолжалась, загонщики кричат уже совсем близко, нужно быть предельно внимательным: выстрел его, значит, он может ещё раз отличиться. Только сейчас стал чувствовать проходящее волнение-дрожь в коленках, взмокшую спину.

Совершенно неожиданно раздался выстрел внутри, а точнее в начале загона. Собаки, насторожившись, бросили лежавшего подсвинка и бесшумно скрылись в направлении выстрела. А оттуда явно донёсся крик, затем повторился, скрываемый криками загонщиков и шапками снега на ветвях. Спустя несколько секунд опять прозвучало два выстрела, затем ещё два. Где-то далеко в той стороне еле-еле прослышался и стих лай собак. Загонщики вышли на номера и вскоре прозвучали короткие гудки отбоя.

Сергей, вскинув ружьё на плечо, бросился к своему трофею. Как заправский охотник и опытный хирург достал охотничий нож, перерезал горло, ощутив замёрзшей кистью горячую волну хлынувшей крови. Подошедшие друзья, улыбаясь и хлопая по плечу, поздравили. Егерь Козловский, в отсутствие охотоведа, воткнул еловую веточку за отворот зимней шапки, потряс руку, поздравляя с хорошим почином. Сам охотовед и егерь Пырков убежали по квартальной линии на выстрелы, и сейчас Козловский ждал по рации результатов. Пока охотники фотографировались по одному и вместе у добычи, зазвучала рация. Козловский, выслушав, нахмурился,

– Так, мужики, прошу внимания!

Все обернулись к егерю, на секунду прекратив обсуждать и делиться впечатлениями от первого загона.

– На входных следах оставался один номер, – продолжил егерь. – Там «ЧП». Кабан ранен стрелком, а стрелок подбит кабаном. Наверное, нужна помощь врача. Там удар в живот и укус за ногу. Ждёт охотовед. Мы сейчас с доктором отправимся туда, а вы, все остальные, тащите кабанчика к машине, грузите и подъезжайте к началу загона. На линию загонщиков. Там и определимся.

– А подранок?

– Сначала разберёмся с вашим коллегой, а потом охотовед решит по подранку. Ну, Петрович, пошли? – обратился он к доктору.

– Пошли, пошли. А через сколько там будет машина?

– Через полчаса-сорок минут.

– А мы?

– Минут через 10—15 будем возле охотоведа.

Они пошли напрямую через лес. Сергей с изумлением по ходу рассматривал тропы диких кабанов, исчертивших глубокий снег вдоль и поперёк внутри загона.

– Смотри! Вот уже лёжки! – егерь указал на чернеющие в снегу лапеки разрытого до иглицы сена. Стойкий запах диких кабанов до сих пор чувствуется в морозном воздухе. Тревожное и тоскливое чувство охватило доктора, когда он проходил по «лагерю» диких животных, только что мирно дремавших здесь, не ожидая суровой действительности, настигщей их с приездом охотников. Здесь их подняли собаки, здесь они заметались и принялись уходить от приближающихся голосов загонщиков к стрелковым номерам, по сути к лотереям, где ставкой была жизнь.

Раздумывать особо не давал егерь. Быстрыми шагами, иногда вприпрыжку, они добрались до охотоведа и главного инженера автобазы, Николая, оставленного на входных следах на номере. Сергей обратил внимание на бледность Николая, на пятна крови на снегу.

– Что тут? – сходу спросил Сергей у Алексея Алексеевича, озабоченно поглядывавшего то в лес, то на инженера.

– Вот, Сергей, здесь у нас двое раненых. Посмотри, пожалуйста, Николая.

Доктор подошёл к Николаю. Дикий кабан укусил его за ногу выше колена и ударил рылом в живот. Благодаря ватникам рана оказалась неглубокой, но болезненной и кровоточащей. Мощными клыками кабан прорезал ватники, вонзил клыки в мышцу и рванул.

«Клыки неглубоко вошли в мякоть, и ни сухожилия, ни крупные сосуды не повреждены, – определил доктор при первом осмотре. – А вот на животе обильный синяк, и есть предположение о повреждении внутренних органов. Нужна госпитализация и УЗИ внутренних органов».

Вскоре послышалось урчание УАЗа, и показалась сама машина, мчащаяся на максимально возможном ходу. Пока доктор, достав из автомобильной аптечки необходимые медикаменты, занимался обработкой раны, охотовед и егеря тихо совещались, отойдя в сторонку. Наконец, решение принято. Несмотря на протесты отлежавшегося Николая, было решено отправить его в сопровождении доктора в город, в больницу. Благо, до города километров пятнадцать и, сдав больного, доктор по – возможности мог вернуться на машине в лес, а бригада остаётся на добор подранка. Как оказалось, после стрельбы на стрелковой линии, часть кабанов бросилась назад по своему следу. Сначала шёл секач. В одиночку. Николай не услышал его издалека. Секач шёл осторожно, останавливаясь и прислушиваясь. Когда зазвучали выстрелы, кабан вышел прямо к Николаю. Долго стоял в ельнике, потом всё же решился и бросился через квартальную линию. Николай выстрелил. Кабан тут же уткнулся мордой в снег. И тут Николай допустил ошибку. Он подошёл к кабану, и, не обратив внимания на то, что шерсть на загривке поднята и уши приложены к голове, поставил ружьё прикладом в снег, достал нож и попытался перерезать горло притихшему секачу. Подойдя к кабану и согнувшись к нему, тут же получил удар в живот от вскочившего кабана и, упав от удара, получил ещё ранение от укуса мощными челюстями за ногу. Схватив Николая за ногу, кабан протащил его пару метров и, бросив, скрылся в густом ельнике. Не чувствуя боли, Николай вскочил, схватил стоявшее в снегу ружьё и, выстрелил вверх, затем, перезарядившись, выстрелил ещё дважды вверх, давая сигнал охотникам, что здесь есть незаконченная добыча и что есть проблемы. И правильно сделал. Услышав стрельбу, Алексей по рации приказал продолжить загон до окончания, собраться всем и ждать его сигнала, а сам бегом бросился на выстрелы. Прибежав на место, выслушал взволнованного охотника, вместе осмотрели раны и наложили повязку на раненую ногу из разорванной майки, предварительно обильно залив рану спиртом из фляжки Алексея. Как не просил его Николай дать пару глотков внутрь, Алексей не поддался на уговоры. В больнице, объяснил он, будут брать анализ крови, в том числе и на алкоголь. Будет плохо и будут неприятности уже у всех, если анализ окажется положительным. Так что пришлось терпеть и довольствоваться приятным запахом и жжением от спирта, попавшего в рану. Боль в животе особо не беспокоила, и это обнадёжило не только раненого, но и всех остальных охотников.

Когда УАЗ исчез за поворотом дороги, Алексей собрал охотников на повторный инструктаж. Собак удалось перехватить, и теперь они, хрипя и повизгивая, рвались с поводков, пытаясь снять ошейник через голову. Егеря обежали квартал: раненый кабан не вышел, залёг внутри. Алексей сделал запись в разрешении о ранении кабана, времени. Отложив разрешение в папку, достал журнал регистрации инструктажа по технике безопасности. Бюрократия? Но без неё нельзя! Можно и под суд загреметь без этих бумаг. А кабан пусть пока отлежится. Он, скорее всего, ранен тяжело и сейчас теряет силы, истекая кровью. Решение принято. Все охотники становятся на номера по пути хода кабана на следующей квартальной линии. По следу пойдут хозяева собак и Алексей как руководитель охоты. Алексей пойдёт прямо по слуху на голос собак, а егеря слева и справа в 10—15 метрах, в пределах взаимной видимости. Стрелять только в упор по ясно видимой цели, картечь не заряжать, только пули. Особо беречься от выстрелов, если в зоне выстрела собаки. Кабан ранен серьёзно, судя по обильной крови, и добыть его – дело времени. Потому ни в коем случае не торопиться… Охотники ушли на номера, а егеря и Алексей спустя полчаса спустили с поводков лаек и пошли по следу. Лайки уже через пару минут злобным лаем обозначили, что нашли кабана и начали атаку. Лай продолжался на одном месте. Алексей, сняв ружьё с предохранителя, стал приближаться к лаю. Егеря слева и справа дублировали его. Вот уже слышно клацанье клыков защищающегося от собак секача, слышно его рычание, и хрип кусающих его собак. Наконец Алексей увидел кабана. Огромный секач, сгорбившись, стоит в густом ельнике, злобно отмахиваясь от наседающих собак. Одна лайка атакует спереди, не давая кабану сорваться с места, другая делает схватки сзади, за «штаны» – задние ляжки. До стрелковой линии по расчёту Алексея – метров двести. Присев, он ловит лопатку кабана на мушку и с расстояния метров в десять, дождавшись, пока обе собаки отскочили от кабана, нажимает на спусковой крючок. Краем глаза видит, что егеря тоже держат кабана на мушке.

Секач заваливается на бок, загребая толстыми ногами снег. Собаки набросились на него, вырывая густые клочья шерсти из толстой шкуры. Охотники осторожно подошли со спины к затихающему зверю. Снег вокруг секача окрашен красными брызгами и клочьями шерсти. Кабан уже не шевелится, Алексей достал нож, и, подойдя со спины и уперев колено в бок, с размаху вонзил нож в горло, перерезал артерию. Булькая и пузырясь, струя крови ударила в снег. Собаки тут же принялись жадно хватать горячие кровавые сгустки. Они заслужили это, ради этого они тоже рисковали и выиграли, заслужив свою долю добычи.

Вытерев нож о снег и вогнав его в ножны, Алексей кивнул Мише:

– Труби, Миша, сбор тут…

Миша, открыв стволы, подал звонкие короткие прерывистые сигналы в стволы ружья. Через полминуты повторил, и вскоре к добыче стянулись раскрасневшиеся, запыханные охотники. Они поздравили Алексея, хлопали секача, живо обсуждая достоинства трофейных качеств вепря. У Алексеевича заработала рация – это Антонович сообщил, что они «отметились там где надо и больной просится обратно в лес. Что делать?»

Алексей заулыбался:

– Ну, слава Богу. Если просится, вези, скажи, что его «крестника» добрали. Ждём…

Выпотрошив секача на месте, подвязав ему ноги и подняв на вырубленном шесте, охотники вместе перенесли добычу к дороге и развели костёр. На сегодня охота закончена. Время обедать.

Пока егеря занялись разделкой туш, охотники повытаскивали из рюкзаков свои «термоски» и термосы. И к термосам, естественно, сложив разобранное оружие в чехлы.

Разложив на импровизированном столе все закуски, пока охотовед заполнял бумаги, успели поджарить на палочках сала и открыть спиртное. Подошедший Алексеевич, подняв рюмку, произнёс тост:

– В сегодняшней охоте, которую мы будем вспоминать долго, да и рассказывать о ней, наяву мы увидели множество красивых и не очень, с точки зрения обывателя, сюжетов. Охота и вправду красивая сегодня, и главный герой сегодня – Сергей. Поздравляю, прекрасный выстрел, хорошая выдержка, верный глаз и крепкая рука. Ну, за нашего героя первую чарку! Хоть и заочно, но он уже едет сюда сам!

Он залпом выпил, крякнул, достал со «стола» бутерброд. Охотники весело поддержали его, за «столом» наступила временная тишина, впрочем, ненадолго. Наперебой стали рассказывать, обсуждать. Кабанов видели сегодня все. Все успели поволноваться, получить свой кайф, свою долю адреналина. И понеслись рассказы… Кого-то чуть свинья с ног не сбила, кого-то поросёнок два раза обежал, кто-то белячка чуть стволами не зацепил, над кем-то белка стрекотала. Эх, хороша охота!

Вспомнили о егерях, подозвали к костру и к удовольствию Алексея стали нахваливать: и зверя много, и собачки классные, и дисциплина на уровне. Налили по второй.

Александр Хролов, директор хлебозавода, провозгласил тост: «Жизнь наша настолько закруживает нас в городе, что о выезде на природу только мечтаем. И вот сегодня такой выезд, о котором и вправду есть что вспомнить, что рассказать. Поэтому, Алексеевич, от нас вам и вашей службе примите огромнейшее спасибо. Молодцы! Много наслышан, но рад, что и самому довелось попасть к вам на охоту! С удовольствием подымаю рюмку за вас – бескорыстных и преданных зверолюбов и следопытов, за ваш труд и ваши старания, за то, что благодаря вам, мы имеем возможность разрядить не только ружьё, но и наши души, наши эмоции. За егерей!»

Тишина за «столом» уже больше не наступает. Алексей, по просьбе егерей, подключился к ним помочь «раскидать» по частям-порциям добытую дичь. Не любит эту процедуру он, но вынужден был браться, так как считался «лёгкой рукой» и справедливым делителем. На разостланные вверх мездрой шкуры он разложил девять, по числу прибывших охотников, кучек мяса. При этом скептически и придирчиво оглядывал каждую кучку. Вот в одной кучке костей много, а мяса мало. Брал из резерва большой кусок мяса и подкладывал в эту кучу; где-то, наоборот, на взгляд, не досталось косточек, и туда клал разруб рёбрышек. Отдельно в снег положил внутренние полендвички-вырезки добытого поросёнка. Это приз меткому стрелку, добывшему зверя. Голову с клыками велел отложить и отдать спешащему сюда «потерпевшему от неё» члену бригады. Вскоре заурчал УАЗ, и в компанию влились доктор и инженер. Охотники тут же наполнили одноразовые стаканчики и крышки от термосов, приветствуя успешное выздоровление Николая и ещё раз чествуя героя охоты – Сергея. Уже стали сгущаться сумерки, когда приступили к делёжке жеребьёвкой разделанных туш. Все девять охотников стали вокруг разложенных кучек мяса. Алексей, знавший всех участников охоты, повернулся к ним спиной, а водитель Антонович, указывая на очередную кучку мяса сучком дерева, спрашивает: – «Кому?» Алексей назначает, не глядя: «Петровичу. Сергею. Николаю». Когда каждый уложил свою долю в рюкзак, Алексей торжественно вручил Сергею полендвички – приз, а голову – Николаю. Охотники дружно зааплодировали и тут же разлили «на посошок».

Усталые, счастливые, пропахшие костром и лесом, охотники вернулись в город уже в темноте. Всех развезли по домам. Последним УАЗ покинул Алексей. Двухэтажный дом встретил тёмными окнами. Алексей поёжился, представляя настывшее нутро своего крова, попрощавшись с водителем, зашагал по заметённой снегом дорожке к дому.

Не раздеваясь, почистил топку, сходил за дровишками, растопил котёл отопления. Весело загудевшее пламя только одним своим гулом согрело душу. Войдя на кухню, сбросил верхнюю одежду, разулся. Достал из рюкзака кусок печёнки и пакетик рёбрышек, чуть ли не силой вручённых ему счастливым Сергеем, положил в холодильник. Достал из дверцы начатую бутылку водки, налил в стакан и медленно выпил. Пошарил глазами по холодильнику: ничего готового к употреблению, а готовить уже нет сил. Достал из хлебницы кусок хлеба, нацепив на вилку, обжарил на пламени газовой плиты, обмакнув в соль, откусил и, довольный, пошёл включать колонку в ванной. Завтра на работу…