Текст книги "О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы"

1969 год – 36/37 лет. Главное событие – отпуск: Ялта – Массандра – Одесса

Отпуск – прекрасно! Но прибавим и другие события. Латинская Америка – сфера моей работы. Неожиданная война между маленькими странами Гондурас и Сальвадор из-за футбола. А в результате около тысячи погибших. На востоке, у нас, схватки между нашими пограничниками и китайскими на острове Даманский. И тоже жертвы… Андрей Амальрик выпустил книгу «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?» и был за неё арестован (о судьбе Амальрика – в книге «Огни эмиграции», 2018). И ещё одна прогремевшая книга «Москва – Петушки» Венедикта Ерофеева. По существу, поэма в прозе, мгновенно ставшая культовой, написанная в стиле неомодернизма, в смешении «низкого» и «высокого».

Из записной книжки Венички Ерофеева: «Знаниями книжными, думаю, надо полнеть, девки, а не телесами».

«Да мало ли от чего дрожат ещё руки? От любви к отечеству».

В изданной моей книге «69 этюдов о русских писателях» есть и эссе «Москва – Петушки, далее бездна, или Шаги командора по кличке Ерофеич» (2018).

После такой маленькой увертюры можно приступить и к опере «Хроника 1969 года».

Из дневника

22 января

Нежданно-негаданно угодил в больницу. 10-го с утра на работе кольнуло в правом боку, а вечером я уже лежал на операционном столе. Вырезали аппендикс и зашили шёлковыми нитками (по блату). 13-го я уже вставал, а 18-го выписали после моих настойчивых просьб. Теперь дома, на больничном… Читаю «Зимний перевал» Драбкиной о Ленине и НЭПе.

22 февраля

Сбылась давняя мечта: купил чешскую пишущую машинку «Консул». Пока на ней не печатаю, а тихо благоговею перед ней. А на работе нещадно долблю на привычном «Континентале»… В Театре киноактёра посмотрели «Таню» Арбузова с Татьяной Самойловой. Не впечатлило совсем… Прочитал книгу Хьюза о Бернарде Шоу. Великолепный был старик. И парадоксалист. Вот несколько его афоризмов:

– Демократия не может подняться над уровнем того человеческого материала, из которого сделаны избиратели.

– Патриотизм – это когда вы считаете, что эта страна лучше всех остальных, оттого, что здесь родились.

– Серьёзность – это потуги маленького человека на величие.

2 марта

По традиции на день рождения – в театр. На Бронную. «Платон Кречет». Николай Волков. Лида – Кленова, Берест – Кудрявцев, Аркадий Павлович, зав. больницей, – Броневой… Не понравилось. Театр должен что-то открывать, чем-то озарять, а не повторять уже найденное старое. Разочаровал фильм «Да и нет». Можно только пожалеть Людмилу Гурченко, которой так и не удалось выразить себя на экране, когда была молодой. Сейчас все эти её ужимки вызывают только жалость…

16 апреля

И опять молчание, без записей в дневнике. Всё прошедшее стирается, забывается, остаётся мутная расплывчатость. Как жили, что делали, что читали, о чём говорили – и не вспомнишь… Часто ходили в кино. Лучший из фильмов – «Братья Карамазовы»: Прудкин, Ульянов, Лавров, Никулин, Мягков сыграли превосходно.

1 мая

В апреле поставил рекорд: заработано 356 рублей (150 – оклад, 75 – доплата за и.о. зав. отделом, 131 – гонорар).

15 мая

Первый день отпуска. Такси «Волга». Поезд Москва – Симферополь. Поездка без путёвок – дикарём. В вагоне два старичка разговаривают друг с другом: «Нет, что вы! Все склеротики помнят своё детство. Я, например, помню, как меня в детстве уронили…»

Отпуск: Ялта – Массандра – Одесса

16 мая

Приехали в Симферополь и на автобусе отправились в Ялту, далее за город, в готель «Массандра». Длиннющая жаждущая номера очередь. Пришлось действовать в духе Остапа Бендера: «Я – писатель. Автор нашумевшего романа „Будни скотного двора“. Сейчас пишу продолжение, под условным названием „Домино в половине десятого“. Не правда ли, ваш горно-морской воздух способствует творчеству?..» И сезам открылся. Нам выдали ключи от номера на 4-м этаже, с верандочкой, с видом на море и горы, и эта благодать стоила 3-60 в сутки.

20 мая

Накануне ездили в Алушту на пароходе. А затем Ялта. Загул в ресторане «Украина». Вишнёвым цветом искрился массандровский портвейн, сквозь желе розово поблёскивала таинственная рыба люфарь, а на огромных тарелках жилисто разбросался вываренный из кирзовых сапог бифштекс. Кутёж шёл на полную катушку. Уходя, загрустили о глупо потраченных деньгах. По Агнивцеву:

 
Как легко вы теряете голову,
Ах, король, как рассеянны вы!..
 

21 мая

На пароходике «Гурзуф» в Алупку. Воронцовский дворец. Голубая гостиная. По величественным и красивым залам осторожно расхаживают любознательные приезжие, ноги в шлёпанцах из мешковины, завязанных игривыми тесёмочками. Какой-то украинский дядя, увидя красиво расписанную вазу, сказал своей дивчине, что, наверное, в такой вазе графья варили вареники. Я стоял рядом и добавил: «И варенье тоже».

23 мая

Побывали в домике Чехова в Ялте. Неожиданный спор, сколько было братьев у писателя. Оказалось, что никто не знал точно, сколько их было.

26 мая

После ужина общались с соседями по отелю. Галя, улучив момент, спросила Ще: «А ваш в органах работает?» Ще искренне удивилась: почему? – «Взгляд уж больно пронзительный».

27 мая

Ещё одно развлечение: тир. Я бодро взял винтовку и спросил: «Куда стрелять?» Мне ответили: в слона. Я: а где он? В ответ хохот. Я выстрелил наугад и точно попал в слона. Затем подстрелил дельфина и чуть не попал в лису. Великий Близорукий!..

30 мая

Решили поменять Массандру на Одессу и на теплоходе «Колхида» отправились по морю в Одессу. В Севастополе на пароход сели артисты какого-то среднеазиатского ансамбля и свора собак, которая отправлялась на областную собачью выставку, – какая компания!.. Ночью собаки зябли и скулили, навевая невероятную тоску…

Со скоростью 16 узлов «Колхида» приближалась к красавице Одессе. Всех пассажиров оглушили песни и марши Дунаевского… По прибытии бросились прежде всего к Потёмкинской знаменитой лестнице: 192 ступени и 10 маршей. Статуя герцога Ришелье выглядела жалкой и облезлой. А далее – Дерибасовская с её яркостью и гвалтом главной и торговой улицы…

1 июня

Гостиница «Пассаж», где мы ночевали, гудела с утра: как проехать на толчок и что можно там купить? Толчок – это пикантная мушка на лице старой бандерши Одессы. Официально он именуется «Промышленным рынком» и вынесен за черту города. Не побывать там нам показалось неприличным. В автобусе шла яростная борьба за сидячие места:

– Посмотрите, какой мальчик сидит. Да он как лошадь может бегать!

– А почему он должен уступать? Он заплатил такие же деньги…

По мере движения автобус всё наполнялся и наполнялся пассажирами, перебранка не утихала.

– Что вы сидите раскорячившись? – стоящий кричал сидящему.

– Каждый сидит, как он хочет, – меланхолически последовал ответ.

Новая остановка – и новые крики. «Набирает как селёдок!» – возмущались ехавшие уже давно. Какая-то молоденькая одесситка колотила в зад с трудом влезающего через дверь грузного пожилого одессита:

– Лезьте быстрее! Ведь ещё одного человека можно воткнуть!..

И таки она воткнулась! Не автобус, а целая новелла «Как это едут в Одессе».

Рынок делился на новую часть, где товары из современных материалов из синтетики, пластика и химии, и старую, где можно было купить галифе генерала Дубасова, переплетённый комплект журнала «Нива» и отрезанные косы послушницы монастыря. И везде, в старой и новой части рынка, шёл отчаянный торг.

– Купи брюки! – предлагал продавец худому парнишке брюки, напоминающие запорожские шаровары.

– Куда они мне?

– Ушьёшь и будешь носить.

Мы, естественно, ничего не купили. Потолкались, поудивлялись, поахали и уехали под залихватскую песенку: «Ужасно шумно в доме Шнеерсона, / Из окон прямо дым идёт…» Мы вернулись в Одессу и закрутились по городским улицам, среди которых было множество именных: Чичерин и Вагнер, Ярославский и Грин, Кренкель и Гарибальди, Шолом-Алейхем и Шота Руставели. На стыке улиц сошлись друг с другом Август Бабель и Карл Маркс…

Удалось осмотреть многое: и Приморский бульвар, и музей морского флота, и бывшую биржу, и памятник Пушкину, и статую графа Воронцова, и даже побывать в Театре музыкальной комедии. Нам не повезло: в тот вечер «Фиалку Монмартра» не нюхал Михаил Водяной, но неплохо играли артисты Крупник и Меламед.

2 июня

В последний день в Одессе лично я пытался отгадать, откуда в городе так много сдобных тётей Есь? Они не просто полные и толстые женщины, они именно тёти Еси. С двойными и тройными подбородками, туго набитым бюстом и округлыми бёдрами, напоминающие цистерны из-под кваса. И каждая тётя Еся непременно на талии, или на том месте, где она должна быть, носит ремешок, который делит фигуру на две округлые сферы. О, тётя Еся! Миндалевидные глаза, пухло-розовые щёки и пробивающиеся усики над верхней губой делают таких тёть абсолютно неотразимыми.

В ресторане Морского вокзала я наблюдал, как кушали две дебелые мамочки, всех прелестей которых не в состоянии были скрыть сарафаны. Мамочки сидели с деточками, и одна деточка говорила мамочке:

– Я хочу съесть селёдочку, салатик из помидорчиков с яичком, уточку с жареной картошечкой и ещё пельмени.

– Всё нельзя, надо выбрать что-то одно, – степенно возражала мамочка.

– А если я хочу всё вместе?! – не унималась одесская пышечка, жалобно блестя глазками.

– Ну, ладно, – сдалась мамочка.

И вскоре на соседнем столике активно заработали ложки и вилки. После лицезрения обедающих можно смело идти в музей и рассматривать полотно Альбани «Триумф Афродиты». Афродиты в три охвата. В музей, однако, мы не пошли, а вечером поехали в одесский аэропорт. В половине десятого вечера Ту-104 мягко приземлил нас во Внуково. Короткая одесская одиссея закончилась. Но в ушах ещё долго эхом отзывались слова из песни Аркадия Северного:

 
Город Вена – красивый хоть куда!
Говорят, красивей не бывает,
Но Одессу-маму никогда, да!
Я на эту Вену не сменяю!..
 

26 октября

И опять провал в дневнике, то ли хош пропал, то ли некогда. Вчера «событие»: очередной субботник. Нас привезли и забросили на крышу строящегося телецентра в Останкино. Убирали мусор. Не столько убирали, сколько веселились. Ещё бы! – без начальства, без летучек, без прослушивания радиопередач, без молотьбы на машинках, без бумаг и плёнок…

Комментарий спустя десятилетия. От того субботника осталась фотография. Молодые 30-летние лица. Смеющиеся. Эдик Пушко с развевающимся флагом. Ещё никто не знал своей будущей судьбы (Пушко рано уйдёт из жизни). «Нам не дано предугадать…» А разве мы могли догадаться, наводя марафет, во что превратится ТВ? В «Улицу разбитых фонарей» с вампирами, маньяками и ментами. Весь экран затянет гламуром, и телевидение станет неким зомбиящиком… (19 апреля 2010 г.)

Мой дневник на октябрьской записи вновь обрывается. Но другие писатели (и представители других профессий) продолжали вести личные записи. 1969-й – последний год знаменитого дневника Корнея Ивановича Чуковского (мой любимый дневник!). Приведу две записи:

31 марта

Корней Иванович обрушился на газеты, радио, журналы, «которые не только навязывают своим потребителям дурное искусство, но скрывают от них хорошее. Выдвинув на первое место таких оголтело-бездарных и ничтожных людей, как Серафимович, Гладков, Ник. Островский, правительство упорно скрывает от населения стихи Ахматовой, Мандельштама, Гумилёва, романы Солженицына. Оно окружило тайной имена Сологуба, Мережковского, Белого, Гиппиус, принуждая любить худшие стихи Маяковского… Во главе ТВ и радио стоят цербера, не разрешающие пропустить ни одного крамольного имени.

Словом, в её лице я вижу обокраденную большую душу…»

16 октября

«Слабость как у малого ребёнка…»

Корней Иванович Чуковский умер 28 октября 1969 года в Кунцево, в возрасте 87 лет. Первая книга его дневников была издана лишь в 1991 году.

Ремарка спустя 50 лет.

Какой ужас! Я дожил до возраста Корнея Ивановича Чуковского – 87 лет! Вроде недавно с ребятами гонял мяч на поле, бегал и финтил, а ныне еле-еле завязываю шнурки на ботинках – трудно сгибаться… Но если отбросить все недуги и болячки, то я ещё о-го-го! Как гласит афоризм из польского журнала «Пшекруй»:

«Старик – это человек, который на 10 лет старше меня».

Лев Троцкий предупреждал: «Старость – самое неожиданное, что поджидает нас в жизни».

А когда ЭТО приходит, то, как заметил канадско-американский педагог XIX века Лоренс Питер: «Старость – это когда знаешь все ответы, но никто тебя не спрашивает».

Не дожидаясь вопросов, я и написал книгу «Плач по возрасту» (2013) – увы, самиздатовский вариант.

Молодой читатель, вам ещё рано читать этот «Плач по возрасту». Наслаждайтесь жизнью. Живите на полную катушку. Но не забывайте при этом читать книги, а не отдельные строчки в гаджете или прочем электронном устройстве… (14 марта 2019 г.)

1970 год – 100 лет со дня рождения Ленина и 30-летие Ще

Всемирный и домашний юбилеи, только я без юбилея: 37/38 лет. О Ленине славословие в СМИ, книги, воспоминания, фильмы. «Величайший гений человечества, создатель Коммунистической партии Советского Союза, основатель Советского социалистического государства, вождь и учитель трудящихся всего мира».

22 апреля грянул юбилей с музыкой и песнями, а страна тем временем трещала уже по швам. Ленинское наследие уходило из-под ног. И все забыли библейское наставление: «Не сотвори себе кумира!» В детстве Ленин был для меня добрым сказочным персонажем. Но с годами миф о гении развеялся полностью. Отнюдь не добрый и не простой, а злой и беспощадный. В беседе с Бонч-Бруевичем Ленин резко заявил: «На Россию мне наплевать, ибо я – большевик!» В конце ХХ века популярным был стишок:

 
Когда Вован был маленьким,
С кудрявой головой,
Он всем казался валенком,
А сам-то был крутой!
 

В 1997 году вышла книга Иосифа Раскина «Энциклопедия Хулиганствующего Ортодокса». В ней много чего автор собрал о Ленине, и всё насмешливое и разоблачительное. И начал с апокрифа, что повитуха, принимающая роды 22 апреля 1870 года, взглянула на младенца и воскликнула: «Батюшки! Вылитый Ленин!»

Хорошенький анекдот из времён ссылки в Шушенское:

Надежда Константиновна ночью будит мужа.

– Володя, давай?

– Да ты что, Надюша, ведь слышно будет.

– Ну, Володечка, ну пожалуйста.

– Нет, Наденька, не могу – здесь такие тонкие перегородки.

– Да мы тихо-тихо будем. Уж очень хочется!

– Ну, ладно. Только тихо-тихо.

– Смело, товарищи, в ногу!.. (шёпотом).

Ну и прочее смешное: «Это что за большевик / Лезет нам на броневик?»

И что интересно? Всегда находятся остроумцы, которые с большим удовольствием пинают поверженного или ушедшего льва. Топчут его в грязь, берут как бы реванш за всё то зло, которое начальники-боги принесли им, когда рулили страной. Насмешка и презрение – это отмщение за причинённые страдания…

И ещё одна интересная историческая параллель: Владимир Ленин и Александр Керенский. Когда Ленину отмечали 100 лет со дня рождения (а умер Владимир Ильич на 54-м году жизни), 11 июня 1970 года умер Александр Фёдорович Керенский в Лондоне, в эмиграции, в возрасте 89 лет. «Лакей буржуазии» – так называли его большевики.

В исторической схватке Ленин победил Керенского. И вот что говорил поверженный и уехавший из России Керенский: «Ленин был сторонником беспощадного террора без малейшего снисхождения. Только так меньшинство может навязать свою власть большинству, стране…» Мягкотелый Керенский и проиграл жестокому Ленину.

И закроем тему. А теперь вернёмся к Ю.Б.

* * *

Вёл-вёл дневник, и вдруг пробуксовка. И у этого «вдруг» есть объяснение: устал фиксировать события своей жизни – раз. Много сил отнимала работа на радио, затягивала информация международной жизни – это два. А в-третьих, много времени занимала семейная и хозяйственная жизнь. И дневник как-то незаметно на три года ушёл в сторону. На смену пришли другие писания.

В январе-феврале 1970 года на основе тассовских материалов «служебного пользования» с увлечением составлял обзор «60-е годы» – 60 страниц машинописного текста. Потребительская кооперация отошла в прошлое, и горизонт расширился. На смену местным сельпо и горпо пришли Нью-Йорк, Париж, Пекин и другие центры планеты, и я, не будучи профессиональным международным журналистом, всё же набросал эскиз международной панорамы событий и тенденций. В качестве эпиграфа взял строки Бертольта Брехта:

 
У зла сегодня уверенный шаг,
Угнетатели устраиваются на тысячи лет.
Насилие заверяет: всё останется так, как есть.
Не слышно ни одного голоса, кроме голоса правящих…
 

Ну, а дальше покатился текст. «60-е годы – десятилетия смятения и перемен», – как определил американский журнал «Лайф». «Дикие 60-е годы» – западногерманский «Штерн». Микроэлектроника, гигантская ракета «Сатурн», впервые пересадка сердца. Первый человек с чужим сердцем – дантист Филипп Блайберг, который прожил после операции 19 месяцев и 15 дней. Первый человек в космосе – улыбчивый Юрий Гагарин. Телерепортаж с поверхности Луны. Уход из жизни Эрнеста Хемингуэя и Мэрилин Монро. И уходы из политической жизни генерала де Голля, Хрущёва, Сукарно, Макмиллана, Бен Беллы и других лидеров…

Камо грядеши, мир? Куда ты идёшь, Земля?!. Конец «Пражской весны» и драма Ольстера. Вьетнамская бойня. Войны и конфликты. И как не вспомнить старую книгу Конрада Лоренца «Об агрессии». Агрессия разлита по планете…

«60-е годы» – это лишь одна из самодеятельных работ.

5 марта 1970 года я начал 3-ю тетрадь выписок – коричневую, отпечатанный за рубежом ежегодник «Аэрофлота» – вощёная бумага требовала особых записей из книг, газет и услышанных разговоров. Около 400 страниц – закончил 23 января 1971 года.

Пожалуй, надо что-то вытащить из той далёкой тетради. На одной из первых страниц рубаи Омара Хайяма в переводах Германа Плисецкого.

 
Если мельницу, баню, роскошный дворец
Получает задаром дурак и подлец,
А достойному даже на хлеб не хватает –
Мне плевать на твою справедливость, творец!
 

Далее отрывки из романа Тургенева «Рудин»:

«Наталья приподняла голову. Прекрасно было её бледное лицо, благородное, молодое и взволнованное – в таинственной тени беседки, при слабом свете, падавшем с ночного неба.

– Знайте же, – сказала она, – я буду ваша.

– О боже! – воскликнул Рудин.

Но Наталья уклонилась и ушла».

За Тургеневым – Герцен «Дилетантизм в науке», и ещё статья «О развитии революционных идей в России»:

«У народа, лишённого общественной свободы, литература – единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и совести».

Листаю страницы: Писарев, Ганди, Лев Гинзбург, Баратынский – скачки по времени. Слова, выражения, мозаика фактов, выписки о театре – Ионеско и Беккет, Жан Кокто… Книга Юрия Борева «Эстетика». Гундзи Макакацу «Японский театр кабуки». «Сумма технологии» Лема. Иосиф Крывелев «Что знает история об Иисусе Христе?» (1969). Гёте «Фауст». Восклицание Вагнера:

 
Но мир! Но жизнь! Ведь человек дорос,
Чтоб знать ответ на все свои загадки.
 

На что Фауст отвечает:

 
Что значит знать? Вот, друг мой, в чём вопрос.
На этот счёт у нас не всё в порядке.
Немногих, проникавших в суть вещей
И раскрывавших всем души скрижали,
Сжигали на кострах и распинали,
Как вам известно, с самых давних дней.
 

Нет, хватит листать толстенную тетрадь выжимок, пассажей и фраз. Под конец лишь приведу стихотворение Николая Ушакова:

 
Мне дорог Бах…
Ну, как бы вам сказать,
Не то чтоб нынче музыки не стало,
Но вот такого чистого кристалла
Ещё нам не являлась благодать.
Какое равновесие страстей,
Какая всеобъемлющая совесть,
Какая удивительная повесть
О брошенной в века душе моей!
 

Из прочитанных книг: «Латинские изречения», «Русская философия XI–XIX веков», «Ленинизм и философские проблемы» (изд. «Мысль», 1970), Норберт Винер «Кибернетика», Томас Манн «Иосиф и его братья», Кэнко-Хоси «Записки от скуки» (начало XIV века) – «Цели недостижимы, стремления безграничны. Сердце человека непостоянно. Всё сущее призрачно…»

Диалоги Платона, Гегель, Бабель, Курт Воннегут, Владимир Леви «Я и Мы», и хватит: устал перечислять. Выражаясь поздним языком XXI века: объём информационного потребления достаточно высок. И всё аккуратно записано чётким почерком, который с годами превратился в каракули…

* * *

70-е годы на радио – это некая двойная жизнь. Дома я читал разное и разбирался в многообразии мира, записывая по ходу чтения в заветную тетрадь «Аэрофлота», а на работе писал совсем другое: тексты чистого пропагандизма, клеймил империалистические страны и восхвалял советский образ жизни. Вёл еженедельную международную панораму, «Беседы Ивана с Жоаном», отвечая на разные вопросы слушателей, типа: «Легко ли в СССР найти работу?», «Как осуществляется социальное обеспечение в СССР?», «Участие населения в управлении обществом», «Положение молодёжи», «Существует ли в СССР проблема отцов и детей?» и т. д. Но сочинял программы и для души, к примеру, к 30-летию «короля футбола» Пеле, программа «Спорт в СССР» и вновь это часто встречаемое «и т. д.».

Так оно и сочеталось: книгочей, поклонник поэзии и одновременно пропагандист и агитатор.

Хронику личных событий не привожу, так как дневник как таковой отсутствовал. Нашёл только какие-то разрозненные записки об отпуске. Итак…

Отпуск: Вологда, Поленово

Поздним вечером 2 августа мы с Ще отправились в отпуск на поезде «Шексна» в Вологду. Приехали. Походили по городу. Ночь провели раздельно в общежитии гостиницы «Северная», и разразился психологический кризис, или по-другому душевный надломчик. Какое-то внутреннее раздражение возникло ещё на Ярославском вокзале, где первые буквы «Ярос» потухли, а светились лишь «лавский вокзал». Почему-то неприятной оказалась фраза одного нечёсаного сального мужика: «Не знаю, что такое, но как проснусь, так есть хочу». Короче, темна и непонятна душа интеллигентного человека, поклонника творчества Кафки и Достоевского. Весь он – боль, сомнение и неверие. Всегда в нём загораются странные симпатии и ещё более странные антипатии.

Вологда не понравилась сразу. Всё в городе вызывало во мне раздражение. И торт в вокзальном ларьке с засохшей гигантской мухой посередине, и услужливая официантка в ресторане, которая принесла кофейник с предупреждением: «Когда будете наливать, придерживайте крышку, а то она падает. У всех наших кофейников отбитые носики…»

Пуще всего подействовала на меня ночь в общежитии, полная фантасмагории. Командированный люд говорил о том, кто что купил, кто сколько выпил и какая машина на кого наехала по дороге. Рассказывали обстоятельно, не торопясь, со всевозможными подробностями. Последней жгучей историей, услышанной сквозь тяжёлый сон, был рассказ о валенке, который сгорел у печки.

В половине шестого утра я проснулся от солдатского, молодецкого храпа. Девять моих соседей по комнате дружно досматривали свои доисторические сны.

Сапог сгорел! Лёд тронулся! Билеты на самолёт в Кириллов были возвращены в кассу и тотчас были взяты билеты обратно, на московский поезд.

После набега в Вологду решили отдохнуть на Оке, неподалёку от музея-усадьбы Поленова… Поездом до Серпухова, далее на речной ракете «Заря». На месте путёвку в дом отдыха получить не удалось и пришлось снять у одной хозяйки сарай…

Все заботы отодвинулись. Всё тленно и тщетно. Вечны шум листвы, перепевы птиц и тишина. И вообще, человек создан для лени… На 10-й день пошли дожди. И среди поленовцев приобрёл популярность народный спорт – литрбол. Магазин и ларёк работали на полную мощность. Скоро их запасы иссякли, и тогда наиболее отважные литрболисты отправлялись за горючим вплавь. Вскоре опустел магазин и на том берегу. Настала очередь одеколона.

Переиграли во все игры: в преферанс, в кинг, в дурачка и покер. Лица играющих смялись и напоминали лица бумажных королей и дам. Было холодно и неуютно. Пришлось возвращаться в Москву и сделать ещё один отпускной набег – в Загорск. Священники, монахи и семинаристы то и дело возникали среди буйной монастырской зелени, как привидения, как чёрные Фантомасы. С впалыми щеками, с горящими глазами, с нервно сплетёнными пальцами рук. Отрешённые от мирской суеты, от автомобилей, мартенов и мюзик-холлов, они шли мимо нас, и мысли их парили в запредельной голубизне августовского неба. Так, по крайней мере, казалось нам.

Что касается хорошего русского художника Василия Дмитриевича Поленова (1844–1927), то следует вспомнить, что он учился во Франции у «барбизонцев», но всё же остался русским реалистическим художником: «Московский дворик», «Золотой дворик», «Бабушкин сад», «Заросший пруд» и другие картины. Вёл пейзажный класс, у него учились Левитан, Коровин, Головин… Самая крупная картина Поленова – «Христос и грешница», авторское название «Кто без греха?». Но это название цензура запретила (не без греха и царь тоже?) и заменила на «Христос и блудная жена». Это по-житейски. Как отнёсся Поленов к советской власти, не знаю. О нём ничего не читал и, соответственно, не писал. Не мой художник.

Но тем не менее после Поленова потянуло на живопись.

26 августа

Третьяковка…

Какой огромный и разный этот мир художников и их творений. Как резко различны просветлённые краски и шероховатые мазки Серова и расплывчато-сумеречное письмо Борисова-Мусатова. Как задумчив и Христос в пустыне у Крамского, и как удивительно льётся свет у Левитана в «Тихой обители». Как глубоко запала тоска в глазах врубелевского демона, и как по-земному смотрят глаза с портрета Якулова у Кончаловского. Но, пожалуй, больше всего меня поразило небольшое полотно Лучишкина «Шар улетел»… Безысходность. Отчаянье. Смерть. И тут же рядом висят другие полотна, демонстрирующие оптимистическое, жизнеутверждающее искусство: «Колхозный праздник» Герасимова и «Хлеб» Яблонской. Здесь всё солнечно, красочно, радостно. И полное безмыслие…

Ранее до Третьяковки – 20 июня – в газете «Советская культура» в рубрике «Новости кино» моё представление нового фильма Андрея Тарковского «Тайны „Соляриса“». Точнее, о создании картины, о подготовке и поиске актрисы на единственную женскую роль Хари. И, естественно, нашли любимую женщину главного героя, воспроизведённую по тексту романа Станислава Лема космическим разумом. Женщина-клон. Так что парой Донатасу Банионису стала Наталья Бондарчук (1950).

И ещё одна знаменательная дата – 6 декабря 1970 года – переезд на новую квартиру в районе Сокола на улицу Куусинена в результате обмена двух квартир на одну 3-комнатную. Съезд с тёщей. И надо же быть такому совпадению: в этот же день состоялась решающая игра за золотые медали чемпионов СССР между «Динамо» и ЦСКА. Я таскал вещи на 4-й этаж, а в перерыве умудрялся подсмотреть телекадры матча. Увы, динамовцы проиграли в драматической борьбе…

А если нарушать хронологию, то ещё ранее, с 8 февраля по 8 марта, страдал из-за воспаления уха. Бывают вот такие напасти…

5 июля

Воскресный отдых всем отделом у бразильянки Сатвы на снимаемой ею даче по случаю 35-летнего существования: 35 лет эфира! Редкий случай: было весело и вкусно. Дегустировали бразильское блюдо фейжуадо – мясо с фасолью. Выпивка, шутки, смех и даже немного футбола. Все оттянулись.

И кстати, о фасоли. Когда Горанского послали корреспондентом в Рио-де-Жанейро, он в каждом письме в Москву с печалью сообщал, что «фасоль опять подорожал». И все смеялись по этому поводу. Фасоль подорожал – не ждите презентов.

9 июля

Мне вручили от парткома Радиокомитета грамоту за активную работу на выборах в Верховный Совет СССР (организовывал работу агитаторов). Во времена Бориса Ельцина воспроизвёл бы его фразу специфическим ельцинском голосом: «За общественную работу – понимаешь!..»

19 сентября

Небольшой компанией выезд на станцию Мичуринец, там на полянке в лесочке Горанский соорудил ворота, и мы играли азартно в футбол 2 на 2, а Самолётов фотографировал исторические кадры игры. Чтобы волосы не разлетались, играл в спортивной шапочке…

27 сентября

Опять футбол, но уже в Москве на стадионе «Красный пролетарий», и снова энтузиасты: Давидовский, Горанский и Ю.Б. В какой-то момент в воротах встала Ще и, конечно, пропустила «пенки», ну, а я, проигрывая единоборства, бил по ногам соперника, на что Борис каждый раз кричал: «Юрок, что ты делаешь?!» Футболу отдавались страстно, и я в свои 38 лет.

Других датных воспоминаний, к сожалению, нет. Но плавно перейду к общим рассуждениям. Футбол был прекрасной отдушиной в те глухие малоинтересные советские годы. Как ветеран играл сам. Регулярно ходил на «Динамо» и в Лужники, писал программы к матчам. Как составитель выпустил календарь-справочник «Хоккей-70/71». Потом по протекции Аркадия Комарова в ФиСе подготовил футбольный календарь-справочник. И вошёл в общественный пресс-центр при стадионе «Динамо». Первый сборник, «Динамо-67», был выпущен до меня, а во втором, «Динамо-68», я принимал активное участие. Сборник был сдан в печать 28 августа 1970 г. Тираж 16 тыс. экз.

Я взял интервью (кажется, на базе в Новогорске) у 14 основных игроков. Среди расспрашиваемых были Лев Яшин, Валерий Зыков, Георгий Рябов, Вадим Иванов, Геннадий Гусаров, Владимир Козлов, Геннадий Еврюжихин, Виктор Аничкин, Валерий Маслов, Юрий Сёмин и др. Из всех на сегодня (25 ноября 2018 г.) остался в большом футболе один «дед» – Юрий Палыч Сёмин, других уж нет, а кто далече…

Принимал участие и в последующем сборнике «Динамо-69/70», который вышел с опозданием в апреле или мае 1974 года.

Несколько лет я участвовал в работе пресс-центра, приятно контактировал с его членами – прежде всего, с главным модератором и энтузиастом Игорем Добронравовым, с В. Осиповым, Вл. Соловьёвым, Ю. Сидоровым, А. Комаровым, О. Кузнецовым, Хамидом Агишевым и др. В альбомах два коллективных снимка. И ещё – декабрь 1969 года, ресторан «Славянский базар», за столом Ю.Б. и Гриша Глориозов, что-то пьём из бокалов, по случаю вышедшего сборника «Динамо».

Золотое время. Мы были относительно молоды. У нас была общая любовь к «Динамо». Мы ходили на матчи. Кричали, когда забивали голы динамовцы, и сокрушались, когда забивали нам. Потом долго обсуждали все перипетии игры. На всё хватало времени – и на работу, и на хобби, и ещё на многое чего. Я клеил футбольные альбомы, а на 1 августа 1970 года соорудил поздравительный альбом для Ще, который произвёл фурор у всех знакомых. Там шуточные тексты, фотографии, коллажи.

Вот один из текстов: «Французы говорят, что на свете нет ничего прекраснее танцующей женщины, скачущей лошади и чайного клипера под всеми парусами. Я не француз, и поэтому считаю, что нет на свете ничего прекраснее спящего Щекастика. Щёчки у неё розовые, кажется, будто утренние лучи солнца просвечивают сквозь тонкую кожицу. Ноздри мерно колышутся, и из них время от времени вырывается тоненький звук. Насколько тонкий, настолько и нежный. Звук как у флейты-пикколо».