Текст книги "О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы"

1988 год – 55/56 лет. Карьера: зам. главного редактора в «СПК». Командировки: Ивано-Франковск, Закарпатье, Бухара. Отпуск: Рига, «Лесные поляны»

3 января

За балконом +5, великое потепление. Громко стучит капель, потекли снега, и от перемены погоды и давления жутко трещит голова. А в предыдущие дни был нормальный морозец. Ох уж эти прыжки…

Новый год встретили вдвоём. Выпили немного водки. Запасённая красная икра, кооперативная ветчина и испечённая Ще шарлотка с яблоками. И дурацкое смотрение ТВ. Юмористы юморили, певцы пели. «На теплоходе музыка играет, а я один стою на берегу…» Или что-то под иностранное: «Хау ду ю ду, мистер Браун!» Клевали носом, но упорно ждали зарубежной эстрады. Дождались, и ничего особенного: дым, эффекты и какая-то инопланетная молодёжь. Легли около 5 часов утра. Рекорд…

Первая книга Нового года – «Белый коридор» Ходасевича. Борьба двух кремлёвских дам – Марии Андреевой и Ольги Давыдовны Каменевой… А что будет с нами, со страной? Что преподнесёт год Дракона?..

7 января

Феликс Медведев предложил Грише перейти в «Огонёк», на что Половик сказал: «Но там ведь крутиться надо…» А в «СПК»? Можно дремать? И дремлет… В энциклопедии 1935 года утверждается, что в СССР женщину освободили «от материальных тягот устаревшего хозяйства». Безумные фантазии коммунистов…

10 января

Два вечера подряд смотрел ночные программы «Взгляд» и «До и после полуночи». Первую ведут молоденькие ребята, самый симпатичный из них Влад Листьев. Вторую ведёт Владимир Молчанов со своим интимно-фальшивым голосом. Песни, информация, видеоклипы. Модная ныне песня «Букет» в исполнении Барыкина: «Я буду долго гнать велосипед…»

Переплетён 4-й том моих избранных материалов, там – Франция, Вознесенский и прочее. Вместо книги самиздат.

В «Огоньке» некий Разбухаев из Ульяновска пишет, что журнал читать ему трудно, но он очень любит кроссворды. Согласен с писателем Анатолием Ивановым, что народу не нужны Мандельштам, Пастернак, Зощенко, Платонов и Цветаева. И к тому же сообщает о том, что «враги вокруг нас». И таких Разбухаевых в стране миллионы. Они – поклонники Сталина, в их головах и душах – рабская философия винтиков, слепых и глухих исполнителей, бездумных роботов. Всё принимают на веру, что им говорят. Сказано, что Пастернак – враг, значит, враг. Что тут соображать?

24 января

Информационный поток продолжает хлестать. Интересные публикации об Александре Чаянове, Борисе Збарском… Нахожу новые детали о жизни Максвелла, Боливара и Кржижановского – и сразу вставляю в Календарь. Старика Кржижановского таскали на допросы и тоже предъявляли ему нелепые обвинения… Фритьофа Нансена мы в 30-е годы называли «мелкобуржуазным пацифистом и филантропом»…

16-го мы с Ще повесили в комнате В.П. новые пять полок, и потом я трудился над книжной экспозицией. Комната преобразилась и стала напоминать какую-то читалку…

18-го в телепрограмме «Служу Советскому Союзу» министр Язов в Министерстве обороны принимал писателей (Розов, Проханов, Карпов и кто-то ещё). Министр обрушился на прессу: какие это такие «вечные вопросы»?! Служить надо! Какая дедовщина? Маменькины сынки! Затем стал трясти в руках «Огонёк» и заявил: какая похабщина!.. Бравый маршал, ничего не скажешь…

30 января

24-го на Кузнецком мосту были на выставке Александра Тышлера (1898–1980). Удивительные картины. Тышлер артистичен и фантастичен. У него прослеживается навязчивая идея клетки, камеры, тюрьмы. Идея поруганной свободы, стеснённого пространства. Не вырваться, не уйти, не выскользнуть… Тышлер разговаривает со зрителем на языке метафор и романтических уподоблений… Оригинальные картины: «Директор погоды», «Соседи моего детства», «Махно в гамаке» и очень много разнообразных женщин, от тонюсеньких, почти бестелесных, до огромных бабищ с пудовыми грудями… Ну, и разные шпильки, вуалеточки, флажки, флюгерочки, корзиночки, шляпы и т. д.

– Молодой художник? – спросили меня о Тышлере на работе.

– Да, молодой. Родился в конце прошлого века.

Н-да, кругом знатоки и любители литературы и живописи.

25-го Высоцкому исполнилось 50 лет, и все журналы (разных толков) бросились наперебой писать об ушедшем поэте и певце. Юрий Любимов сказал, что Высоцкий «зарифмовал всё своё время во всех его проявлениях…». Наслушался и насмотрелся Высоцкого, так что защемило сердце и пришлось пить валокордин…

В «Новом мире» напечатана Петрушевская – «Свой круг». Начинаешь читать с улыбочкой, а заканчиваешь – с рыданиями. Страшное разложение нашей полуинтеллигенции. Нет стержня, всё крутится вокруг развлечений, тряпок, водки и постели. Духовный вакуум. Этическая глухота.

5 февраля

О работе писать противно, хотя Гриша считает, что в «нашей конюшне» жить вполне можно. Нет, это не стойло Пегаса, увы. Из редакции скорее спешишь домой. Дома хорошо… книжные полки… тишина… Один, без коллег и соседей. Прямо по Ремизову: «…А хочется тихо в своей норе посидеть. И чтобы было тепло, главное, натоплено, а по Достоевскому ещё и чая попить, а по мне и с баранками и без всякого Лермонтова, вообще без „человека“, а только домашние животные допускаются, пускай себе лают и мяукают, и если охота, топчутся на здоровье…»

Увы, нет собачки, нет кошки, – и заводить нельзя, кто будет сидеть с ними дома?.. Но и нора, то бишь квартира, разваливается, нужен ремонт, а это!..

Прочитал ксерокопированную книгу Авторханова «Загадка смерти Сталина». Сколько любопытных фактов и деталей. Сталин, узнав о своём диагнозе, который дал академик Виноградов, закричал: «В кандалы его! В кандалы!..» На банкете в честь Максима Горького Карл Радек поднял якобы шутливый тост: «Я пью за нашу максимально горькую действительность»…

Сделал и переплёл дополнительный том к Календарю, около 150 стр. Тружусь, как муравей…

9 февраля

Погода жуткая. Какой уж день: оттепель, туман, капель, под ногами лёд и грязь, а главное, всё тонет в жуткой безотрадной серости… Из развлечений: «Забытая мелодия для флейты» (метания между женой и любовницей – Филатов, Купченко и Догилева) и «Спрут-2» – сериал для дома и дивана. В книгах и статьях всплывает наша история с её преступлениями и извращениями – «Быль царей и явь большевиков» (Волошин). Фальсифицировали даже дневники. У Антона Макаренко раньше было: «Много читаю Ленина…» В издании 1951 года уже иначе: «Много читаю Сталина…» Короче, опасная эта штука «гласность». Сначала мордобой в печати, а потом всё может выплеснуться на улицы. У народа, которого веками держат в узде, нет никаких навыков демократии.

21 февраля

За последнее время посмотрели три замечательных фильма: «8½», «Кордебалет» и «Кукушку». Феллини, конечно, гений, но не всё его зашифрованное способен понять советский зритель. По выходе из кинотеатра одна зрительница сказал своему спутнику: «Я ничего не вынесла для себя…» Привыкла что-то всё выносить, как продукты в сумке. А если кино, чтобы всё было разжёвано и понятно, а думать самой не научена. Другой «ценитель» сказал предельно просто: «Бред какой-то пьяный… ничего не понятно…» Им всё Чапаева подавай: свои-чужие, скачи, руби, коли… Тут натолкнулся на высказывание Репина в письме к Стасову из Италии, 1873 год: «…не все люди с кривыми рожами, есть светлые личности, есть прекрасные образы, озаряющие собой целые массы». Добавим: но таких единицы, а масса именно «с кривыми рожами».

Американский фильм «Кордебалет». Музыка, хореография, пение, юмор, жизненные истории – всё сплавлено едино и выглядит органично. Смотрится на одном дыхании. «Полёт над гнездом кукушки» Милоша Формана иной. Не сцена, а психбольница, и два пласта жизни – комический и драматический. В главных ролях Джек Николсон и Луиза Флетчер (медсестра). Всё сделано на взрыве чувств. Всё вроде бы просто, но за этой простотой скрывается великая сложность. Наше кино на такое не способно. После «Кукушки» отечественные фильмы просто не смотрятся. Другое дело – литература. Тут, пожалуй, мы впереди планеты всей, по крайней мере, так хочется думать. Повесть Лидии Чуковской «Софья Петровна» замечательна.

Ну, а что в жизни? Создаётся впечатление, что Горбачёв обращается непосредственно к народу через головы бюрократов и партаппаратчиков и чуть ли не призывает открыть «огонь по штабам», как в Китае. Идёт жуткий саботаж. Управленцы никак не хотят расставаться со своими тёплыми, насиженными местами, и их пугает растущая активность людей. Чем всё это кончится? Недовольны верхи, недовольны низы, всё бурлит и клокочет. Растут цены. А тут ещё проблемы с прошлым. И различных проблем бездна. Весь мир переходит на компьютеры, а у нас в стране не хватает самого примитивного – досок и мела.

24 февраля

Однажды Борис Тенин встретил Петра Олейникова в книжном магазине, он был растерян. «Читануть бы чего… да поздновато». Мне не поздновато, в самый раз, и я читаю и читаю. Среди прочего в «Сельской молодёжи» большой материал о Льве Гумилёве. Его рассуждения о пассионарности, горении. Пётр I, к примеру, пассионарная личность, а вот многие наши современники… На этот счёт строки Бориса Чичибабина:

 
Как страшно в субботу ходить на работу,
в прилежные игры согбенно играться
и знать, на собраньях смиряя зевоту,
что в тягость душа нам и радостно рабство.
Как страшно, что ложь стала воздухом нашим,
Которым мы дышим до смертного часа…
 

Раньше такое публиковать было немыслимо. А сейчас печатают. Не устаю удивляться всем этим волшебным изменениям с приходом Михаила Сергеевича и с провозглашённым курсом на демократию и гласность.

…Сегодня помылся, поспал, но всё равно нет хорошего самочувствования. Неужели возраст? Всё время посещают грустные мысли. О том, о сём…

28 февраля

Грядёт 56-летие. Меня часто спасает сознание, что не мне одному бывает и было плохо. 13 января 1912 года Блок записывал: «…Скучно, скучно, неужели жизнь так и протянется – в чтении, писании, отделывании, получении писем и отвечании на них? Но – лучше ли „гулять с кистенём в дремучем лесу“?»

Это из 4-го тома лит. наследства об Александре Блоке… Среди современных публикаций можно выделить статью Георгия Куницына в «Лит. России» о вырождении нации, холопстве в душе, что «дебильность стала частью бытия». И надо прибавить не изжившийся ещё в народе страх, недаром ходит четверостишие:

 
Мы живём в эпоху гласности,
Растёт и ширится она,
Но органы госбезопасности
Запомнят наши имена.
 

3 марта

Некоторым событием стал американский фильм «Амадей» в России. Грандиозная постановка Милоша Формана (мой ровесник: родился 18 февраля 1932 года). Великолепная игра актёров. Спектакль во МХАТе явно слабее, не говоря уже о том, что много слямзено у Формана. Ещё по ТВ было интересно узнать про Павла Нилина (ещё один книжный или бумажный человек). Всю жизнь писал, дневники в том числе, а издал мало. Сейчас его сын, Александр Нилин (спортивный журналист), собирается издать все записи отца под заголовком «Кипа бумаг». А кто мою «кипу» будет разбирать и издавать? Кому она нужна?..

8 марта

6-го с утра был весенний, почти голубой день, но снега ещё навалом. Поехали на Речной вокзал, к воде, то бишь скованной льдом Москве-реке, и совершили прогулку по запорошенному снегом льду от причала № 6 через канал к пристани Захарково. Солнце. Лыжники. Собаки. И удивительно раскованное настроение – такое бывает редко. После кислородной части – эстетическая. Выставка работ Константина Васильева (1943–1976). Способный художник, но он скорее со своими русоволосыми бородами для «Памяти», а не для нас. Нам с Ще ближе Шагал и Тышлер… А пока мы живём в своём мирке, в большом мире бушует Нагорный Карабах. В Сумгаите вырезали 31 человека. Дружба народов трещит по всем швам?!.

13 марта

Из Вильнюса по ТВ показали впервые проведённый конкурс красоты. Это было так необычно, что я воскликнул: «А где же трактор?» Ще тут же грохнулась со стула… А угон самолёта семейством Овечкиных – это уже не смех, а трагедия… На Западе ехидничают: развал империи. Но действительно, всё разваливается. Тут на совещании в ЦК по пищевой промышленности обнародовали: 40% предприятий – рухлядь, 50% – нуждаются в скорейшей модернизации. Караул с духовыми музыкальными инструментами, об этом поведал в «Прожекторе перестройки» генерал-духовик. Отечественные инструменты никуда не годятся. Все профессионалы играют на зарубежных. Всего недостаёт, а если есть, то плохого качества, от ботинок до детских сосок. И что будет дальше?!.

Радует только прошлое. В Музее Пушкина были на роскошной выставке «Русское театрально-декорационное искусство 1880–1930»: из коллекции Никиты и Нины Лобановых-Ростовских. Сталин изгнал всё искусство, подменил его цветной панегирической фотографией, а тут мы видим такую роскошь: Бенуа, Бакст, Мясин, Кирилл Зданевич, Сомов, Судейкин… Русский авангард. Пир красок, линий, разнообразие приёмов… Всё это было чрезвычайно личностным, а следовательно, не нужным сталинской эпохе. Нужны были не личности, а исполнители железной воли вождя, винтики, рабы, глухие и слепые…

20 марта

В «Литературке» захватывающий дневник Вернадского, в «Москве» интересно об Астафьеве, в «Комсомолке» нападки на Бродского, мол, поток зарифмованных банальностей, пошлостей и цинизма. «Мулатка тает от любви, как шоколадка, где надо – гладко, а где надо – шерсть». В «Мос. новостях» интервью с Кавериным о том, как он писал в стол книгу «Эпилог». В «Звезде» продолжение Одоевцевой – «На берегах Невы». А сколько ещё лежит на очереди. Боже ты мой! Сумасшедшее время для читателей. Некогда даже серьёзно заняться собственным дневником, порассуждать, попечалиться. И всё из-за этого газетно-журнального водопада, и вот уже дневник превращается в длинный перечень только что прочитанного…

3 апреля

Снова накатила грусть. Грустно сознавать, что жизнь в основном прошла. Можно кричать: когда, как, где?.. Но это факт. Сейчас пошёл период доживания. У Валентины Ходасевич есть на этот счёт такой пассаж: «Странно, до чего же быстро прошла жизнь. Какие-то периоды, особенно неприятные, длились и мучили, казалось, бесконечно долго. И всё хотелось ускорить бег времени. А теперь кажется, что жизнь промелькнула неестественно быстро и многое, даже неприятности, возмущения и страдания, хотелось бы пережить вновь, и думается, что наслаждалась бы вдумчиво и скаредно даже несчастьями, потому что всё входит в понятие жизнь».

Не совсем согласен с сестрой Ходасевича, но, наверное, это так.

10 апреля

Про работу писать скучно и неинтересно: журнал готовят – журнал выходит. А параллельно мелкие дрязги, склоки, обиды… Тут подскочило давление: 130/100. Отлёживался… Из культурной программы: в «Варшаве» посмотрели прекрасный фильм Вуди Аллена «Пурпурная роза Каира». На Крымской были на выставке «Война и мир глазами художников. СССР, ФРГ». Народа мало, иностранцы да наши колбасники.

– А шо такое нарисовано?

– Стой и не шокай!

Экспозиция большая, условно от Дюрера до Малевича и дальше. Есть замечательные картины, вроде «Танец скелетов» (1944) Феликса Нусбаума, «Ландшафт с радугой» Отто Дикса (радуга над кладбищем, в центре монумент в форме креста). Неизвестная мне картина Дейнеки «Игра в мяч», написана в мой 1932 год. Три обнажённые молодые девушки. Крепкие, мускулистые чистые тела. Ни грана физиологии…

В прессе почти крещендо. Вал откликов на публикацию Нины Андреевой о её железных принципах. Крик или окрик консервативных сил, протестующих против изменений в стране и обществе… Стремительно идёт заполнение белых пятен истории: Бухарин, дело врачей, «Саночки» – воспоминания репрессированного Георгия Жжёнова… Читаешь, и мороз дерёт по коже. Всё, что написано Джеком Лондоном, тускнеет перед жизнью в сталинские времена…

В апрельском «Октябре» подборка стихов-песен Александра Галича.

 
Я выбираю свободу –
Пускай груба и ряба,
А вы валяйте, по капле
«Выдавливайте раба»!
 

30 апреля

Главные события: в один день проглотил книгу Светланы Аллилуевой «Только один год», изданную в США в 1968 году. Не только прочитал, но многое и выписал. Ещё событие: 25 апреля в клубе медработников на Никитской был вечер Иосифа Бродского. Вёл его Евгений Рейн, который начал словами: «Настраивайтесь на волну размышлений…» Показывая слайды, делились воспоминаниями, читали стихи. Великолепно читал Михаил Козаков…

1 мая

Погода отменная: голубизна небес, солнечные лучики и начавший зеленеть двор. Но всё портит радикулит. Еле ползаю по квартире. Отвлекаюсь стихами Николая Олейникова:

 
Я влюблён в Генриетту Давыдову,
А она в меня, кажется, нет –
Ею Шварцу квитанция выдана,
Мне квитанции, кажется, нет…
 

9 мая

Пасмурный, холодный, дождливый день. По ТВ показывали документальный фильм «День Победы». Зная многое, уже нельзя без отвращения смотреть на «усатого гуталинщика» – великого Сталина… Без чтения никак – страшная книга «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына… По редакции гуляет копия о весёлой жизни Галины Брежневой… В автобусе удивила миловидная блондиночка, пухленькая, взбитенькая, для ласк и утех, – читает. Пригляделся к заголовку: «Иду на таран!» Ну, а круг моих интересов: дневники Франца Кафки.

31 мая

Если записывать все события, то это множество страниц. И не только чтение великого романа Гроссмана «Жизнь и судьба», но и события собственной судьбы. Умер Лео, отец Ще, и она полетела в Тбилиси на похороны. Доставание билета – целая драматическая поэма. В Тбилиси свои слёзы и свои ритуалы. Каждый вечер панихиды. На поминках 9 тостов: первый и последний за усопшего. Из разговоров выяснилось агрессивное отношение к русским. Узкий национализм, ограниченность мышления разочаровали Ще… Ещё из печальных новостей: покончил с собой комментатор американского отдела радиовещания Володя Афонин, я с ним много раз беседовал. Уравновешенный, спокойный, и что?.. Самоубийство академика Легасова…

12 июня

8-го отправился в очередную командировку. Як-42 вместо Ивано-Франковска приземлился во Львове. Непредвиденная посадка. Снова взлёт, пассажиры уже боятся, как бы самолёт не сел в Черновцах. А я предпочёл бы Турцию. Нет, все-таки Ивано-Франковск. По прилёту первая обжираловка: жареная курица размером с орла, разные салаты, колбасы, шампанское. В голове вертятся строки из поэмы о Ваське Свисте: «Ну, думаю, однако…»

Ивано-Франковск – это польский город Станислав до 1939 года. Выезд в районы и обед по дороге в «Лесной сказке», в гуцульском стиле: борщок, знаменитый банаш (кукурузная каша на сметане с грибным соусом). В итоге получил большие проблемы с желудком и отказался ехать в Ужгород. Принимающий меня Мазур звонит в Закарпатье: «Отбой вам даём, гости не приедут…» И соответственно, банкет не нужен. 10 июня в Городенко. Много костёлов. Памятник Мицкевичу.

11-го райцентр Надворная и Яремча, жемчужина Карпат, низкогорный климатический курорт, река Прут, водопад Перебой, село Яблоница. Всё красиво и симпатично. Пансионат «Беркут» и опять приём, от которого схожу с ума. И наконец-то обратно, вечером уже во Внуково.

15 июня

Приехал, и напасть: Фомин назначил меня ответственным секретарём редакции, мне это совсем ни к чему… И сенсация: отменены приговоры по делу Зиновьева – Каменева, Пятакова – Радека. Конец света для сталинистов!.. Эх, дожить бы до пенсии и поработать ещё над Календарём, внести дополнительные факты сталинской трагедии и брежневского фарса.

Ремарка вдогонку. Дожил. Дополнил Календарь и печатал отрывки в журналах «Наука и жизнь», «Огонёк», в газетах «Вечерний клуб», «Вечерняя Москва» и ещё где-то. В 2001 году вышла книга «Огненный век» – хроника российской истории за ХХ век… (19 мая 2010 г.)

19 июня

Всю жизнь чего-то ждёшь, и жизнь идёт в каком-то ожидательном томлении. В каком виде пойдут в печать подготовленные мной материалы, какие будут перестановки в редакции, что будет с отпуском, попаду или не попаду в поездку в Италию, жду очередных номеров журналов… всё жду и жду… Настроение так себе. Трещит голова. К перемене погоды?..

Смотрел по ТВ футбол СССР – Ирландия, что-то ужасное. Наши играли тяжело, испуганно. И с Ще посмотрели у нас, в «Ленинграде», три документальных ленты «Хау ду ю ду?», «Адам, Ева и загранпрописка» и «Таланты и поклонники» о поколении 80-х, о молодых людях, которые хотят только развлекаться и потреблять. Их деды и бабки были энтузиастами первых пятилеток, рыли землю голыми руками, практически ничего не получая за свой труд. А их потомки не хотят так вкалывать. В первом фильме одна красотка так и говорит: хочу жить красиво, всё иметь, всё покупать, но при этом совсем не трудиться ни за станком, ни за письменным столом. Только рестораны и постель. И это, мол, мечта любой женщины… И всё это происходит на фоне новых исторических реалий: «идёт бескровная гражданская война», как сказал академик Арбатов. Страсти вокруг политической и экономической реформы. Боевики из группы Васильева («Память») откровенно играют мускулами. А в ушах звучит старая песня 30-х годов: «Эх, хорошо в стране советской жить!..»

26 июня

Фомин «запродал» меня в ЦК, и 21-го я впервые в своей жизни переступил порог святая святых – ЦК, до сего дня Бог миловал… Дежурные офицеры внимательно осмотрели мой партбилет и даже проверили уплату членских вносов. Далее 6-й этаж, кабинет зав. секретарём потребкооперации Сергея Максимовича Кузьмичёва. Скромный кабинет среди мраморного великолепия особняка. Вызвали меня и Эдика Краснянского из «Советской торговли» на предмет подготовки статьи в газету «Правда»: её будет подписывать то ли секретарь ЦК партии Слюньков, то ли зав. отделом Сташенков. Сами они не пишут – им готовят и подносят на блюдечке. Поначалу Кузьмичёв чувствовал себя неуютно в компании «разбойников пера» Безелянского и Краснянского, его русская душа была шокирована. Но потом неловкость пропала, а в итоге Кузьмичёв сказал Фомину, что «ребята что надо», на что дядя Толя ответил: плохих не держим!..

Остальную кутерьму дел (партсобрание на Вернадском, звонок к цензору и т. д.) не расшифровываю.

3 июля

Ехал на маршрутке, какая-то женщина раздумчиво сказала: «Все чего-то ждут…» 28-го открылась 28-я партконференция – её и ждали. Прения были достаточно острые. «Ни у кого в мире нет столько министров, как у нас, а дело идёт погано…» (Кабаидзе, ген. директор из Иваново). «Говорят, что у нас нет мафии. Я утверждаю, что она у нас есть», – выступающий из Ставрополья. «Меня не волнует, что там на 16 процентов коровы стали доиться лучше. Меня интересует, сколько людей стало лучше жить, стали более счастливыми…» (хирург Фёдоров). Григорий Бакланов заявил, что Афганистан был ошибкой. Ярко выступил Ельцин, а ему противостоял Лигачёв, ну и т. д. Выступали и писатели. Юрий Бондарев кричал о каких-то «рыцарях экстремизма», говорил о каких-то горных высях, что ни фраза – то загадка. Вычурно и путано. Туда же дул и Распутин. О прошлом: Сталин не виноват. А кто? Конечно, Каганович… Ну, и что дальше?

7 июля

В туристическую группу в Италию я не попал. Прокатили. Обнадёжил Кузьмичёв в ЦК, сказав, что вот в Милане есть прекрасная школа менеджеров, управленцев, и хорошо бы послать туда недельки на две наших товарищей: «профессора Орлова, вас из журнала и кого-нибудь ещё». Конечно, это чистый блеф, кремлёвские, вернее, цековские мечтания. Но погрезить всё равно приятно: Милан… Италия… служебная командировка… Момэнто, сантимэнто, комплимэнто!

10 июля

Кузьмичёв читал подготовленную статью и ни словом не обмолвился о командировке в Милан. Видно, придётся проходить стажировку в другой школе, не менеджеров, а в Школе обманутых надежд и напрасных иллюзий. Ничего, переживём и это. Вот с жарой дело похуже: дома приходилось редактировать очередную статью во влажных трусах, – видочек был тот ещё!.. «Эта вечная мысль о рассвете. / Это вечное: „Сил не жалей!“» (строки Вадима Халупова).

16 июля

11-го подписан приказ: я – заместитель главного редактора. Не скажу, что очень обрадовался. Новый хомут: вести номер, думать о подписке, всяческие бумажки: «В бух. Прошу оплатить» и прочее. А самое ужасное: надо сидеть в редакции долго, к чему я совсем не привык. «Товарищи! Мы все уже не люди! / Мы все уже товарищи давно!» (Виктор Коркия)… Жарко. Нечем дышать. Температура около +30.

17 июля

Посмотрели «Жертвоприношение» Тарковского. Ще: «Я как будто причастилась…». Как всегда, у Андрея что-то обязательно разобьётся, на этот раз разбился кувшин с молоком и молоко разлилось… Тема разбитости жизни, разлетаемой на кусочки… Фильм, конечно, элитарен: для нежных и понимающих душ, для тех, кто умеет понимать и сострадать… Вышли из кинотеатра и не могли отделаться от воспоминаний, как Андрей приходил к нам домой, как сидел на тахте, как смотрел, говорил… А мы, дураки, даже не взяли у него автографа, не попросили что-то написать на память. И в голову не пришло, что это последняя встреча… Безумно жаль Андрея: его растоптала Система. Но разве его одного? Радищев, Пушкин, Мандельштам, ещё раньше Аввакум, десятки, сотни тех, кто пророчествовал, видел мир по-своему, вещал, говорил, был независим от государства и системы, за что и был безжалостно раздавлен… Безопасно жить в стае. Опасно быть вне её.

24 июля

Такой устойчивой длительной жары в июле не было, как объявлено, 100 лет. А тут ещё Фомин ушёл в отпуск, и я – ВРИО главного редактора. Час от часу не легче… Продолжают нагнетаться литературные страсти, условно говоря, между русофилами и западниками, которых Куняев упорно называет «дети Арбата». Белов, Шундик, Алексеев, Викулов, Лобанов и прочие считают, что во всех бедах страны виноваты жиды, масоны и евреи-коммунисты. Концепция такова: они все гады, а мы – истинные патриоты, у них – «арбатская грусть», а у нас – «великорусская грусть». Жутко и смрадно от этих ура-патриотов. И я согласен с Евтушенко, что

 
Литературная Вандея,
пером не очень-то владея,
зато владея топором,
всегда готова на погром.
 
 
Литературная Вандея,
в речах о родине радея,
с ухмылкой цедит, что не жаль
ей пастернаковский рояль…
 

И далее у Евтушенко: «…с прихрюкиваньем и с присвистом / идёт реакция свиней…» И подтверждение в июльском номере «Нашего современника», где утверждается, что вклад в отечественную литературу сделал не Твардовский, главный редактор «Нового мира», а Никонов – главный редактор «Молодой гвардии».

Как говорится, приехали…

30 июля

Какой-то остряк сказал: сейчас читать интереснее, чем жить… И он прав. Читаю среди прочего грустные рассказы Ариадны Эфрон. Но, к сожалению, давит начальственная ноша:

 
Как раньше было хорошо:
Ушёл из дома – и сразу тишь.
А тут сидишь, а тут всё бдишь,
а тут сидишь ещё…
 

3 августа

Как-то на КВН пошутили: «Известный лозунг: советская власть плюс электрификация. Советская власть есть. Электрификация есть. А где плюсы?!» Действительно, где? Пропало детское мыло, жуткие проблемы с экологией, а тут ещё возникла проблема: лимитирована подписка на 42 журнала. Подписка началась с 1 августа, люди вставали с ночи, беря с собой стулья и раскладушки… Я в это убийственное действо не влезал и из замысленных подписать 9 журналов удалось подписать только два: «Юность» и «Лит. учёбу». Леса в стране много, а заготовленные «кругляки» вывезти не могут, отсюда дефицит и с бумагой. И хочется петь: «Я другой страны такой не знаю!..»

7 августа

«Быт пожирает бытие» – так написала Ариадна Эфрон из Туруханского края, в письме к Пастернаку в 1952 году. Я не в ссылке, я на воле, но могу похвастаться бытием и пребыванием в высших сферах. Всё более внизу, в быту, в рабочих моментах. Новый оклад есть, а деньги не выдают по какой-то там причине. Надо добиваться. Деньги получил – не на что истратить, ну и прочие прелести нынешнего времени. В какой-то из дней попытался войти в кондитерскую на Пушкинской, но не смог: густая, плотная толпа алчущих и жаждущих. Развернулся и ушёл… В газетах новая рубрика «Очередь – социальное зло». Пишут и возмущаются, а толку? Товаров и продуктов почти нет, а очереди за ними безграничные. Иногда ненависть к подобной жизни подходит к горлу.

Спасает чтиво. «Чёрные камни» Жигулина, переписка Эфрон с Пастернаком, неизвестный Алексей Эйснер. Жил в Париже, вернулся на родину в 1940-м и тут же был отправлен в Воркуту: 16 лет вырвали из жизни. «Повторяется музыка старых стихов. / Повторяется книга и слёзы над нею. / В загорелых руках молодых пастухов, / Повторяясь, кричит от любви Дульцинея…» – писал Эйснер. Всего так много, что заброшена собственная писанина.

14 августа

Купил книжечку стихов Алексея Жемчужникова. В стихотворении «Не помню» он сетовал, что память не может восстановить «событий, лиц, речей, имён»:

 
Как будто снег занёс цветы,
Иль вещи вынесли из дома,
Иль кем-то вырваны листы
Из дорогого мне альбома…
 

Ноябрь 1903 г.

Я не могу этого допустить, поэтому и печатаю эти листки в свой «альбом». Дневник – это память о прошлом.

21 августа

Пресса открыто пишет об отравленных продуктах, о вредном воздухе, о бедах экологии, неожиданная публикация об абортах. Страна в тупике. Или на краю пропасти. Все реформы идут со скрипом. Вот и недалёкое прошлое: Николай Клюев писал из ссылки: «Умываюсь слезами. Огорчений каждый день не предусмотреть…» Это Клюев, про которого говорили «природы радостный причастник», называли его «олонецким Лонгфелло». «Мои застольные стихи / Свежей подснежников и хмеля», – писал он. Большевиками был объявлен «бардом кулацкой деревни», необоснованно репрессирован и погиб в 1937 году.

31 августа

Лето-88 завершает свой путь. Больше его не будет. Будет лишь лето-89, ну и последующие, если будут… Конец августа прошёл в бытовых проблемах: ремонт раковины и ванны. От этих проблем хочется материться…

4 сентября

Погода стоит тихая, умиротворённая, очень бледная голубизна небес, струящееся серебро нежаркого солнца, зелень ещё густая, жёлтых и ржавых листьев мало, – и хорошо сидеть за столом при открытой балконной двери. Печатать, читать, думать. Но, к сожалению, эти счастливые часы быстро проходят и снова начинается рабочий крутёж-вертёж…

Комнатное предбалконное умиротворение краткое, а так, как сказал Юрий Карякин, мы ведём две войны: друг с другом и все вместе с природой. Гибнет Арал, гибнет Байкал, всё гибнет… Развал с экономикой. Пропали стиральные порошки и дешёвые сорта мыла. Почти исчезли шоколад и конфеты, и мне, как бывшему работнику кондитерского магазина, можно выступать перед молодёжью с воспоминаниями: были «Трюфель», «Раковая шейка»…

11 сентября

С ужасом замечаю, что начинаю меняться, как сказано у Андрея Платонова: «почётное положение и сладострастное занятие властью». Внешне всё вроде бы в норме, но внутри появился червячок удовлетворения: решаю вопросы!.. Слаб человек, слаб… Одно дело – многочисленные и. о. – на радио и в журнале, – другое дело – постоянное руководящее кресло…