Текст книги "О СССР – без ностальгии. 30–80-е годы"

28 апреля

В начале недели было тепло, до +20. Ходил без шапки, в плаще-пыльнике нараспашку. Прошла первая весенняя гроза. Проклюнулись почки, и отдельные кустики уже зелёные. Ещё немного, и, как писал Соколов-Микитов, «всё попрёт». Но в пятницу похолодало, сейчас +6, пасмурно. Такая вот погодная диспозиция…

Настроение ближе к плохому. С утра безотрадное хождение по магазинам: повсюду очереди, а товаров почти нет. И тем не менее никакого намёка на недовольство, лишь вздохи: «Только бы не было войны!» Ох, народ! В 1823 году Александр Сергеевич писал:

 
К чему стадам дары природы?
Их должно резать или стричь.
 

Сталин и резал, как баранов… Долготерпелив русский народ. Француз давно бы окочурился. Об американце и говорить нечего. А наш тянет. И опять обольщён надеждами. «Важно, – заявил на партийном пленуме Михаил Сергеевич Горбачёв, – чтобы советские люди уже в ближайшее время ощутили перемены к лучшему». А далее – «неумение говорить с людьми языком правды». И нам позарез, оказывается, нужна ленинская правда, беспощадная, но справедливая. Ну, и прочий ворох прекрасных слов. Новый генсек – явный говорун…

Случайно попались две миниатюры из «Часослова Этьена Шевалье» Жана Фуко. Часослов как вид молитвенной книги возник в конце XIII века. В его состав входили календарь, извлечения из евангелий, молитвы, иногда тексты светского содержания – отрывки из философских и художественных произведений… То есть тот календарь, который я делаю, – своеобразный средневековый Часослов, только упор перенесён с религии на художественную литературу…

4 мая

На праздниках были в гостях у приехавшего из Никарагуа Алехандро Серикова. Это уже не тот Саша из латиноамериканской редакции, худенький и робкий. Толстоватый, заматерелый, самодовольный мужичище. Полный дом шмотья и японской техники. А угощали свёклой под майонезом да холодцом из магазина, «Белая лошадь» со льдом отнюдь не скрасила угощение. ОНИ на диете! Пьют талую воду. На обед салат из подорожников, бульон ольховый, одуванчики в собственном соку и желудёвый кофе. Как только появляется богатство, тут же начинается отчаянная забота о здоровье! Есть что терять…

8 мая

40 лет со дня капитуляции фашистской Германии. Идёт густой барабанный перебор. А «голоса» вспоминают преступления Сталина против собственных военных и считают, что его, как преступника, надо судить. Раскручивается тема Катыни. Мы упорно твердим, что жертвы – это дело рук гитлеровцев, на Западе убеждены в том, что это мы. В Варшаве открыт памятник жертвам Катыни, ночью к нему прикрепили табличку: «Жертвы НКВД».

12 мая

С 10 мая начался новый, 8-й по счёту, больничный тур. Водитель машины: «67-я – это дурдом… никто ни за что не отвечает… сидят только диссертации пишут…» В больнице лифт не работает. Еле разыскали лифтёра, он пьяненький, обещает, нажимая на кнопку: «Увезу тебя я в тундру…» В грузовом лифте его собутыльник с фиолетовым носом… В коридоре, куда приехали, висит социалистическое обязательство: «Закон работы отделения – максимальная бережливость и разумная экономия». Мрачно и неприятный запах…

На работе похороны. У Ще хоронили директора института Рубаненко, а у нас в редакции Крамаровского. Он, как ребёнок, всё ждал к празднику Победы орден Отечественной войны (танкист, горел в танке), не дождался, орден положили ему лишь в гроб… Записываю и такое. «Я Нестор, летописец мезозоя…» (Арсений Тарковский).

19 мая

У Фомина была командировка в Париж (Елисейские Поля, обнажённые женщины в «Лидо»), ну, а я отправился в Киев. Новая гостиница «Салют». Устроился в хорошем номере (не я, а меня устроили) и сразу гулять. Крещатик, парк за «Арсенальной», где памятник Лесе Украинке, – запахи обалденные – цветут каштаны, черёмуха, сирень, поют птицы – всё прекрасно, только вот нет рядом Ще для полноты ощущений… Киев более человечный, более уютный город, чем Москва.

16 мая в Доме кино на ул. Саксаганского, Совет украинских кооператоров. 17-го. Днепр в утреннем серебре. А запахи, какие запахи!.. Экскурсия в музей Отечественной войны. И полковник Брежнев там выше всех маршалов и военачальников, увенчанный пятью золотыми звёздами героя, – выглядит это диковато… Вечером уже индивидуальное хождение с заходом на Бессарабский рынок. Поезд, и 18 мая утром уже Москва.

25 мая

23-го был у Веры Павловны в больнице. Сказала, что «лежит, как пешка», и просила «душевную книгу». А вечером её не стало… Была красивой женщиной, а вот красота не принесла счастье: личная жизнь не сложилась, война, болезни, Бог не дал внуков…

9 июня

Новая жизнь – вдвоём, без В.П. Она всё время твердила, что мы с Ще не умеем жить, при таких деньгах и ничего не откладываем, а она даже из скудной пенсии сумела накопить сумму. Ще осталась без советов. Тут на днях я неосторожно посоветовал ей, какую лучше кастрюлю использовать, и тут же получил в ответ: «Вера Павловна, здрасте!..»

Кончился мой страх, который меня преследовал несколько лет и о котором я не хотел писать в дневнике: я открываю дверь, а там… короче, видение гроба, похорон меня иногда доводило почти до обморока. Но вот это свершилось. И наваждение исчезло…

Посмотрели в «Ленинграде» фильм «Агония». В целом ничего, но с многочисленными «но», очень сильный перекос с показом Распутина (Петренко играет блистательно), но ведь не в одном Распутине было дело. История ведь многофакторная и многовекторная штука.

16 июня

Один из героев Оскара Уайльда говорит: «Погода никогда не бывает хорошей». Это точно. С воскресенья, 9-го, она вконец испортилась: похолодало, задождило, снова пришлось влезать в плащ. Утром встанешь – небо зашторено, и вид плакуче-тоскливый кругом.

Давление скачет. На ТВ посыпались письма: «Когда же будет настоящее лето?» А пока то дождь, то ясно, а ещё этот противный тополиный пух. А Стрижев заливается соловьём в «Вечёрке» – «Роскошь цветения достигла полноты»…

Много проглатываю книг и дополняю свой Календарь мировой истории: о первых художниках Петербурга, о народовольцах, Дейч о Гейне – «Гарри из Дюссельдорфа», лит. критику В. Боткина, любопытную книгу Шепулинского «Шекспир-Ретленд» (1924) и т. д. Удалось посмотреть два роскошных фильма – «Бал» Этторе Скола в «России» и «Кармен» Карлоса Саура у нас в «Ленинграде». А ещё побывали на Весенней выставке на Малой Грузинской… Да, в кинотеатре на «Кармен» рядом сидели какие-то девушки и всё время хихикали: Кармен им была непонятна. Я не выдержал и при выходе им сказал: «Вам надо „Неуловимые мстители“ смотреть, а не „Кармен“». И тут же получил в ответ: «Ах, какой тонкий ценитель с Карменой под ручку!» Кармена рассмеялась…

28 июня

Вернулся из командировки в Брест, куда прилетел 25-го. По приезде самолично отправился в экскурсию в Брестскую крепость. Защитники крепости, бесспорно, герои, но кто несёт ответственность за гитлеровскую «внезапность» и нашу полнейшую неготовность к войне? У стен крепости зелёная Мухавец впадает в Буг. Плакучие ивы. Тенистые заросли. Щёлкают соловьи и кричат жерлянки в камышах. Удивительно спокойно и лениво. Я даже посидел на лавочке. А когда-то здесь горела земля и буквально лилась кровь. Но надолго ли сегодняшняя тишина?..

26-го начался семинар кооперативных работников. Выезды в Берёзу и Пружаны, знакомство с передовым опытом обслуживания сельчан. Ужин без алкоголя – веянье времени, а точнее, новых горбачёвских указов. Мне хорошо. Я пил сок боярышника… По возвращении в Брест в автобусе кооператоры развлекались песнями:

 
Девушки, где вы? – Тута!
А моя Марфута упала с парашюта!..
 

27-го. По радио «Добрые раницы…» и о погоде: «без опадков». Это всё по-белорусски. Ещё один выезд: райцентр Жабинка. Оттуда на самолёт и обратно в Москву.

Сегодня с утра пошёл по нашим магазинам, и какое убожество по сравнению с брестскими сёлами: там всё чистенько, уютненько, печений и пирожных не счесть, 10 наименований различных соков, а тут у нас, в столице, на Соколе – грязь и вонь, толпы и стада покупателей, а товаров пшик. Москва – жуткий всё же город…

13 июля

На работе кручусь. Вечерами после работы беру реванш: читаю книгу Орлова о Блоке, Герви Аллена «Эдгар По», книгу о Врубеле, воспоминания Михаила Нестерова…

 
Я люблю усталый шелест
Старых писем, дальних слов…
 

Долблю свой Календарь. «Котору пятницу летим, а всё четверг!»

29 июля

В Москве открылся фестиваль, но нам-то что? Вчера ездили в дальнюю рощу и погуляли немного. Вдруг ко мне подошёл какой-то пьяный и говорит: «Ты татарин? Баба у тебя очень приятная…» Я не понял, какая связь между национальностью и «приятной бабой»? Но почему-то вспомнил модную ныне песенку:

 
Вези меня, извозчик, по гулкой мостовой.
А если я усну – шманать меня не надо.
Я сам тебе отдам – ты парень в доску свой
И тоже пьёшь когда-то до упаду!..
 
 
А это что за сервис, если нету баб?
Мне с утра хотелось, но нынче вот ослаб.
Но чтоб с какой-то лярвой я время проводил?
Был бы кореш старый – он бы подтвердил…
 

Ретива нынче интеллигенция на подобные песни. Кругом табу, цензура, запреты, разные ферботены, без разрешения начальства и шагу сделать нельзя. А интеллигент залезает в свою берлогу, включит маг, махнёт стопаря, – и сразу вольный казак, как Стенька Разин или Емеля Пугачёв, море по колено, крашеную лярву целует…

На работе приходится выполнять разные начальственные функции, и как это всё обрыдло. «С горя» (моё любимое выражение) листал новый справочник Украинского потребсоюза. Какие люди! Анна Журавель, Галина Дворник, Джанна Бескоровайная, Екатерина Писанная, Борис Ландыш, Александр Кот… Но опять же мне не до юмора. К часу пошёл в райком партии на совещание: подписка, фестиваль, новый учебный год. И чего-то всё надо, надо…

1 августа

В альбоме для Ще поместил стихи на 45 лет под заголовком «Главные мечты не сыграны»:

 
Конечно, лучше восемнадцать…
Резвиться, прыгать и порхать.
Скользить по жизни, забавляться,
Печальных дум совсем не знать.
 
 
Конечно, лучше. Кто же спорит?
Но только годы не вернуть.
Их не сыскать, как ветра в поле.
О том, что было, позабудь.
 
 
А лучше надо распорядиться
Сегодняшним своим житьём:
Подкраситься, поднарядиться,
Украсить, обуютить дом.
 
 
И выступать слегка надменно,
Чуть сдержанно и не спеша,
Чтоб люди поняли мгновенно:
Есть Человек и есть Душа.
 

Вчера Ще повёл в парк Горького на фестивальную площадку, и она была в восторге от выступления юных танцоров Дагестана, танцоров из Литвы, услышала песенку «Синеглазая Катюша – фестивальный сувенир», увидела интерьер киргизской юрты, «Лебединое озеро» на плавучей площадке посередине пруда и т. д. Конечно, это не парк «Тиволи», но всё же, всё же…

А на работе – кто в отгулах, кто в загулах, я в конторе один и сплошная круговерть, которую выразил в стихотворных строчках:

 
Козлик в огороде, Половик в гульбе.
Иванов гуляет просто по себе.
 
 
Фишер затемнился, Захаров ускакал.
Я один остался. И один пропал.
 
 
Я у телефона. Адъютант иль страж?
Я уже в заходе. Я лечу в вираж.
 
 
Козлик в огороде, Половик в гульбе.
Видел я всё это – как это? – в «гробе»!
 

4 августа

Сильное кровоизлияние в глазу. Двоение и потеря фокуса. Поехал в глазную больницу. Провели некоторое исследование. В левом глазу: минус 8, в правом – аж 11. Нужны дополнительные исследования. И куча рекомендаций: не поднимать тяжести, не волноваться, больше гулять, отдыхать, хорошо питаться, фрукты-овощи и т. д. Н-да… А пока читаю или печатаю – начинают прыгать буквы… Я в панике. Если не читать, не сочинять и не печатать, то для чего тогда жить? А дневники, а тома Календарей, а книги?.. Неужели по Рубцову:

 
Всё было весёлым вначале,
Всё стало печальным в конце.
 

…Вчера, в субботу, отмечали день рождения Ще: родственники и знакомые, но не единомышленники. Таня несла околесицу по поводу арабского гарнитура. Витя говорил, что тех, кто сопротивляется нам в Афганистане, «надо давить, как червяков». Лида молчала, Борис радостно хлопал глазами… Ели-пели-смотрели альбомы – цокали языками, а в общем было неинтересно. Из подарков выделялись две новые кастрюли, ваза и книга «Пушкин в 1836 году».

Витебск

19 августа

Голь на выдумки хитра. Я придумал командировку в Витебск, а главное, взять с собой Ще. На встречавших пришлось потратить силы, чтобы убедить их, что привёз с собой «не бабу», а коллегу, журналистку. Поверили. Но с трудом… 15 августа в ночь отбыли в поезде на родину моего отца. Поселили нас в гостинице «Витебск» на 12-м этаже. Первый выезд в Бешенковичи на «Волге». Осмотр торговых объектов и кондитерского цеха. Естественно, обед. От выпивки я категорически отказался (с бабой и водкой – криминал!), поэтому на столе пузырился лишь боржом. Но еда была роскошная: разные закуски, грибы жареные, холодный борщ, картофельные блины с колбасной похлёбкой и т. д. Поели, как говорится, от пуза. У Ще расширились и светились глаза: вот это приём!..

Вечером погуляли по Витебску. Зелёный и уютный городок, по которому не идут, а плывут витебчанки и витеблянки, солидные по грудям и бёдрам и некоторые даже с усиками, – довольные собою и миром. В Витебске жил не только Марк Шагал, но и наш Репин – в Здравнево на правом берегу Западной Двины. Здесь он написал более 40 картин… Когда-то в Витебске было много костёлов, но потом их превратили в православные церкви… В Бешенковичском районе родился знаменитый генерал Лев Доватор. Витебчанин Иосиф Бумагин повторил подвиг Матросова… Справочник по Витебску с гордостью сообщает, что здесь 7 февраля 1920 года был открыл Театр революционной сатиры – Теревсат, декорации для которого писал неизвестный тогда Шагал. Весной 20-го театр гастролировал в Москве, в его труппе были Леонид Утёсов, Василий Топорков, Григорий Ярон…

«Нас очень огорчает, что ты не пишешь нам писем, – сетовал некий портной в Америке в письме к своему другу на родину. – Потому что с тех пор, как начались у вас все эти революшн, конститушн и погромы, мы тут ужасно расстроены… напиши мне про твой бизнес: работаешь ли ты в мастерской, или сам себе босс? И как поживает твоя Хана-Рекл? И что поделывает Гершл? И Иосл-Генах? И Мотл? И что с остальными портными? И думаешь ли ты перебираться в Америку?..»

А тот отвечает: «…даст бог у нас потише станет, люди перестанут резать друг друга, тогда приедете… пойдём вместе на кладбище: там, слава тебе господи, немало наших родственников прибавилось, не говоря о знакомых…»

Так писал Шолом-Алейхем. А что касается кладбища, то там, в Витебске, покоится мать отца, моя бабушка Циля, а вот насчёт дедушки ничего не знаю… Как всегда, сапожник без сапог. А я без дедушки…

16 августа едем в Полоцк (100 км), он известен с 862 года и упомянут в «Повести временных лет». С Полоцком связаны имена Симеона Полоцкого и Скорины, белорусского просветителя. Осмотр Софийского собора… Далее в Ветрино. Обед, который нам в Москве и не снился: холодное свежайшее мясо, суп-холодник, оладьи-дерунки, фаршированные мясом, тающий во рту эскалоп, капустка с яблоками и море боржома. Настоящий гастрономический кайф. Ветрино – это что-то вроде маленького филиала рая. Только, правда, без гурий…

Насытились, и потянуло на духовное. Прошу сопровождающих отвезти меня в книжный магазин. «Посмотрим ваш вопрос», – говорят мне и ведут в книжный, а там – я балдею! – Зощенко, Булгаков, Бунин, чего не сыщешь днём с огнём в московских магазинах.

17-го занимались поисками родственников и происхождением фамилии Безелянских. Натолкнулись на Базилианский монастырь. Базилионе, Базилянские, Безелянские, – может быть, так? Базилиане – последователи Василия Великого, видного деятеля христианства IV века. Он организовал свой орден в Византии, затем монахи-базилиане перебрались в Западную Европу, но особого влияния не оказали. Защищали интересы католиков. Униатская церковь. Затем орден рассыпался, и многие адепты базилиан перешли в православие… это одна гипотеза. Другая. Не образовалась ли фамилия Безелянских от французского слова «безе», что означает «поцелуй». В 1812 году армия Наполеона пошла на Россию через Белоруссию, и разве могли некоторые витебчанки устоять против пылких французских солдат и офицеров? Амур-тужур и всё такое. Конечно, нет, и поцелуй – «безе» – лёг в основу смешанных связей. По крайней мере, я почти всю жизнь испытывал тайную тягу и любовь к Франции…

Согласно справочнику, Наполеон Бонапарт в течение двух недель жил в губернаторском дворце в Витебске и постоянно устраивал перед дворцом парады-смотры своих войск. Парады днём, а вечером? Французы есть французы. Они умелы в бою и изысканны в любви…

Последнее, что мы увидели в Витебске из высокого окна своей гостиницы, – два мероприятия сразу: похороны и свадьба, «мероприятия» проходили параллельно и нисколько не мешали друг другу. Ну, что ж, как говорили древние: Vita varia est – жизнь полна превратностей. Ну, а мы на фирменный поезд «Двина» – и в Москву.

25 августа

Бултыхаюсь и плаваю в книжно-журнальном море. Очень интересны «Флорентийские письма» Марины Цветаевой. «Жить – это неудачно кроить и беспрестанно латать, – и ничего не держится… А за окном идёт вечный дождь». Книга «После смерти Пушкина» о судьбе трёх сестёр Гончаровых – Натальи, Александры и Екатерины, о детях и внуках поэта… Много интересного нашёл в антологии русского советского рассказа (20-е годы). «Я убого скучал по ласке и по надежде…» (Всеволод Иванов). «В русском желудке долото сгниёт!» (Сергеев-Ценский). Хороши рассказы «Отваги зарево» Артема Весёлого и «Агитвагон» Мариэтты Шагинян… А ещё куча журнальных публикаций. Привлекла «Иностранка» со статьёй о молодёжи Запада в 80-е годы. Идёт новое Look-поколение, для которого главное «показывание» и «смотрение», то есть только визуальные наслаждения…

7 сентября

Горбачёв ретиво взялся за дело. Действительно, надоели безалаберность, бесхозяйственность, безответственность. Вчера генсек в Тюмени сказал: «Любые приукрашивания – а тем более враньё! – вредят обществу». Сегодня открыл газету: слово «враньё» опущено. Снова приглаживание?..

11 сентября

Для будущей книги. Пальман работал прорабом в 50-е годы на стройке, и молодые женщины-разнорабочие часто болели и в больничном писали диагноз: не аборт, «ушиб живота». Пальман им говорил: «Вы с животами своими поосторожнее», а они на это только посмеивались.

Вчера Ще принесла том перепечатанных песен Вертинского (самиздат работает беспрерывно!). В конце 40-х я любил напевать песенки Александра Николаевича:

 
Сколько вычурных поз,
Сколько сломанных роз,
Сколько мук, и проклятий, и слёз!
Как сияют венцы! Как банальны концы!
Как мы все в наших чувствах глупцы!..
 
 
А дни бегут, как уходит весной вода.
Дни бегут, унося за собой года.
Время лечит людей,
И от всех этих дней
Остаётся тоска одна,
И со мною всегда она…
 

Интересно, что «Дни бегут» написаны весной 1932 года и им, как и мне, 53 с половиной года. И ещё у Вертинского в одной из ариеток есть хорошая фраза: «Кто ж выдумал всё эти „надо“ – „не надо“?..»

16 сентября

Коротко о командировке в Днепропетровск. Готель «Днепропетровск» – лучший в городе. 11-й этаж, с видом на Днепр. Всё замечательно, но нет воды: отключили. Кто-то из заехавших побежал к Днепру с ведром набирать воду. Прелестно… Слёт кооперативных зампредов по кадрам (считай, замминистров).

Утро 13-го. Воды нет, радио не работает. Кое-как позавтракали и на торжественное открытие слёта. Доклады. Возложение цветов к памятнику Ленина и выезды в районы. Царичанка, 80 км от Днепропетровска. Там со мной произошло ЧП: не разглядел стеклянную дверь и с ходу в неё врезался, рассёк левую бровь. В обкомовской больнице сшивали бровь. Н-да. «Жизнь – без начала и конца, / Нас всех подстерегает случай…» Блок прав: подстерегает…

14-го утром встал, посмотрел в зеркало: видочек. Левый глаз несколько заплыл. Плюс наклейка. Не то дебошир, побитый в драке, не то участник каких-то боевых операций. Все расспрашивают, что це такое. Долго и нудно всем объяснял: не заметил стекло. И тем не менее свою служебную миссию выполнил до конца. Высшее начальство похвалило за мужество.

21 сентября

«Что уж за жизнь… так, одна околесица…» – пел Вертинский песенку на слова Сологуба.

На работе надбровная наклейка вызвала жгучий интерес. Все сразу стали рассказывать аналогичные случаи и травмы. К примеру, во время открытия кинотеатра «Россия» сквозь стеклянную дверь прошёл артист Евгений Моргунов: дверь вдребезги, а он цел-целёхонек!..

Сегодня конец бабьего лета. Странная осень: почти нет желтизны. Кругом поблекшая зелень. А багрянца и в помине нет…

4 октября

Прихватил радикулит. Врач сказал, что надо делать анализы, что «под маской радикулита» могут скрываться разные болезни: почки и прочее. И наверняка тайные агенты ЦРУ. Анализы делать не стал и вместо них набросал терапевтические стишки и тут же их отпечатал:

 
Давай поплачемся в каретку,
Ведь осень на дворе,
А старость на пороге.
Уже не слушаются ноги,
И радость навещает редко.
Давай поплачемся в каретку.
Никто нас не жалеет и не любит.
Кругом безжалостные люди,
И бьют, и жалят очень метко.
Давай поплачемся в каретку,
Авось, и полегчает понемногу…
Ну, выше голову, детка!
И твёрже ставь больную ногу!
 

Принята новая программа производства товаров и развития услуг, и что? Да ничего. Нет, простите, всё становится хуже. Сплошные дефициты. Овощи и фрукты – или их нет, или гнильё. Хлеб стал отвратительный: клёклый, непропечённый. Музыканты не могут купить пёрышко «рондо» (об этом поведала «Советская культура»). Космические корабли и металлическое пёрышко «рондо» – чёрт знает что такое! Горбачёв в речах возмущается, а положение дел никак не меняется.

 
И ещё мной было опрошено:
«Мы за столько горьких лет
Заслужили жизнь хорошую?
Заслужили или нет?..» –
 

так писал Евтушенко в 1978 году. Прошло 7 лет. Ну и что? БАМ, Атоммаш – всё это строится, всё это есть. А быт? Реальная повседневность с её удовлетворением мелких потребностей. Ну, никак не улучшается. А эти гнетущие очереди? Какой-то остряк пошутил: очереди – это социалистический подход к прилавку. Но самое удивительное то, что страдающий от всех нехваток народ не только терпеливо сносит все тяготы, но даже доволен жизнью. Как тут не вспомнить Энгельса, который отмечал, что люди могут чувствовать себя хорошо и в «тихой растительной жизни», быть довольны «образом жизни, недостойным человека…» (Маркс, Энгельс, т. 2, стр. 124, 350).

Ну, ладно, хватит «плакать в каретку» – слёз хватит на целый сухогруз. Жизнь – не шоколад. Кстати, потихонечку с прилавков исчезают дешёвые плитки, разные «Алёнки», а появляются другие, с фестивальной эмблемой и более дорогие. Инфляция, как тихий воришка, шарит по нашим карманам и вытаскивает из них рублики…

12 октября

Побывали на осенней выставке живописи на Малой Грузинской. Тихо и малолюдно. И никакого скандала. Действительно, никакого «ах», никакого потрясения. Интересно, что Блок в 1904 году отметил, что «Петербург этих дней… страдает болезнями подделок и в архитектуре, и в живописи…». Сегодня это не болезнь, а целая эпидемия: сплошные подделки под кого-то, и нет свежего, собственного взгляда и стиля. И всё же хорошо, что есть такая выставка, она – дань разрядке, духу Хельсинки. А то раньше одни картины-лауреаты, картины-орденоносцы. Родина, пафос, героика. А на Грузинской на холсте Кротова нарисована всего лишь вилка, воткнутая в кусочки колбасы… или голая вакханка Гордеева, меньше всего похожая на вакханку, – и какая любовь?! – за электричество не уплачено, молока в магазине нет, да ещё Зинка грозилась прийти и набить морду за своего мужика, – боже, как всё надоело!..

22 октября (из записей в доме отдыха «Аксаково»)

Фомин в Штаты, командировка, а я с Ще в Аксаково в счёт отпуска. Какой-то пансионат треста «Центросовхозмонтаж», который мы переименовали в «Хренмонтажстрой». Туда добирались по воде на «Ракете». Пансионат не понравился. Неуютно, грязно, утлый номер. Кормёжка плохая. Народа мало: сезон закончился. Спасла погода: все 8 дней были сухими, без дождя.

Заброшенный уголок России (самое смешное, что рядом совсем с Москвой). И как всё типично: сонный персонал в грязных халатах. Работать никто не хочет, зато охочи что-то обсуждать, спорить. Вместо заботы об отдыхающих одни только вывешенные призывы и лозунги на стенах – «образцово», «надо» и т. д. А на самом деле никто ни за что не отвечает, и, соответственно, запустение.

«Ах, как тяжело, как невыносимо тяжело порою жить в России, в этой вонючей среде грязи, пошлости, лжи, обманов, злоупотреблений добрых малых-мерзавцев, хлебосолов-взяточников…» – писал 130 лет назад Иван Аксаков.

Но всё тут искупает природа. В аксаковских местах обретаешь душевный покой. Врачует вода, большая гладь Пяловского водохранилища, созданное в долине реки Учи. Мы обошли почти все берега, дошли до села Юрьево…

17-го дошли до Федоскино, центра лаковой живописи. Побывали в местной церкви и музее… Прогулки, разговоры, чтение – вот и весь отдых. 21 октября обратно на «Ракете» и прощай, Аксаково!..

27 октября

Продолжение отпуска в Москве. «Утиная охота» Вампилова в Театре Ермоловой. Зилов – Жарков, Кузаков – Павлов… Как отметил критик Рудницкий, в Зилове выражен общественный индифферентизм, упавший до нуля… 26-го на электричке отправились в Дмитров. 65 км от Москвы, основан Юрием Долгоруким в честь рождения сына Дмитрия. Почти всё осмотрели, начиная с Борисоглебского монастыря. Разор, уныние и безделье… Успенский собор. Внутри музей. Челобитная начала XVII века: «Кровавыми слезами челом бьём…» Грандиозный иконостас, рядом современная надпись: «Всё это великолепие призвано было внушить людям религиозность, терпение, покорность, веру в загробную жизнь, отвлекая их, таким образом, от борьбы против эксплуататоров».

Эксплуататоров свергли. Построили новый Дмитров. И что?! Новые эксплуататоры и новая коммунистическая вера, вот только новых челобитных нет: «кровавыми слезами челом бьём…» Нет, челом не бьют. Тишь и гладь, полная рабская покорность новым властям…

Ещё удалось посмотреть на домик Петра Кропоткина, идеолога русского и мирового анархизма.

Ну, а в Москве я ловил «голоса». Советолог, профессор Михаил Восленский говорил, что советские руководители приходят, обещают и уходят, а очереди остаются; что большинство населения живёт ниже порога бедности, который есть в США. Что экономика наша военизированная, что масло и пушки одновременно производить мы не можем, что производимые в СССР товары вызывают насмешку, что никак не удаётся раскачать унылую империю ни холёным бюрократам, ни рабочим, которые не хотят работать… Вот так говорят разные «голоса». Кто-то им верит, а кто не верит и считает, что Запад злобствует, а у нас всё хорошо и прекрасно. У всех своё мнение. Лично я верю, ибо вижу, что происходит вокруг, и надо быть слепым и глухим, чтобы не видеть. Но к горькому сожалению, советская пропаганда отравила многие миллионы людей. Задурила им головы. Вбила туда всякую дичь и чушь…

17 ноября

Повезло с билетами: попали в Театр миниатюр на спектакль «Хармс! Чармс! Шардам! Или Школа клоунов» – Мих. Левитин по мотивам произведений Хармса. Блистала длинноногая Любовь Полищук. Это было 14-го числа, а 15 ноября вышли на работу, где свой Чармс-Шардам. И снова говорили, что: не жаль, что молодость прошла, а жаль, что старость не настала. Старость – как будущий рай.

24 ноября

По Би-би-си была программа о Михаиле Бахтине, об учёном с мировым именем. Жертва культа. Был сослан, работал бухгалтером и в сталинские годы опубликовал одну лишь работу, посвящённую отчётности в колхозах (!). Философ свободы. Был признан у нас лишь после смерти.

8 декабря

Были на вечере памяти Тициана Табидзе, вёл вечер Лев Озеров. Украшением стала Медея Джапаридзе, она с достоинством рассказывала эпизоды из жизни Тициана. Читала стихи. Играли дудукисты – музыканты на дудуках… Юнна Мориц сравнивала Тициана Табидзе со звездой:

 
Кто разрешил её казнить,
Кто это право дал кретину –
Совать звезду под гильотину?
Кто разрешил её казнить…
…Казнить звезду – какая подлость!..
 

А вот казнили. 16 декабря 1937 года Тициана Табидзе расстреляли. Реабилитировали посмертно, как обычно… Тициан начинал как символист. Окончил филфак МГУ. В 21 год писал:

 
Кто я? Денди в восточном халате.
Я в Багдаде в расстёгнутом платье
Перечитываю Малларме.
Будь что будет, но, жизнь молодая,
Я объезжу тебя и взнуздаю
И не дам потеряться во тьме.
 

Действительно, не затерялся…

15 декабря

Строго по хронологии. 8-го смотрели фильм «Зимняя вишня», одна из тех картин, которая будоражит одиноких женщин. Хороши все три актрисы – Сафонова, Удовиченко и Русланова. Неплох и Виталий Соломин. Отдельные сцены хороши, но есть в фильме много неправд и красивостей. Если рыбачит, то ловит карасей в локоть длиной и т. д. Елена Сафонова некрасивая, но подвижная и эмоциональная. Один раз мелькнула в кадре голой, что для старых фильмов, типа «Трактористы», было немыслимо. Но ныне наметился в кино явный прогресс…

А вот и печальное. 12-го хоронили Володю Иванова, 43 года. Убивалась жена, плакала дочь, падала в обморок парализованная старуха-мать… Мы всё собирались с Володей посидеть дома, поболтать, хотел показать ему Календарь, но никак не могли договориться, когда, в какой день… И вот – никогда. Жаль. По многим позициям мы с ним совпадали… На Митинском кладбище кипит работа: роют траншеи для захоронений, вьётся дым из труб крематория, конкурирующие «организации» прибывают со своими оркестрами… Холодно… Траурные звуки… Нервный колотун… Заостровский произнёс дурацкую в своём стиле речь: «…его планы и предложения вошли в тематический план редакции на 1986 год…»

…Продолжаю читать и собирать цитаты для персоналий в свой Календарь: Михаил Кольцов, Шеллинг (ЖЗЛ – Гулыга), Д’Аламбер, Аксаковы, Лаплас, Эйлер, Оуэн, Томас Мор (Павленковская серия), Джойс («Вопли») и т. д.

22 декабря

Кино как страсть. Посмотрели «Зимний вечер в Гаграх». Старый чечёточник Беглов (его прекрасно играет Евстигнеев) вспоминает прошлое и мечтает купить старый диван в комиссионном магазине. Но мечта не сбывается, он умирает. Никаких сладеньких карамелек. Зрители выходили из зала недовольные: «Кроме чечёток и песенок, ничего нет».

Неудовольствие разлито кругом (но только на бытовом уровне, а отнюдь не на общественно-политическом). Тут наблюдал сценку с приехавшим автобусом – иногородние в поисках товаров.

– Всё? – нетерпеливо спросил водитель.

– Одна ещё не допрёт никак, – ответила женщина, еле взбираясь в автобус, таща тяжеленные сумки.

Вот и у Ще на работе переполох. Ще назначили начальником информационного отдела, и её ЦНИИЭП взбудоражен. Художник Николай Николаевич в панике: «Кто начальник? Кого слушать?!.» А Купряшкина мечтательно заявила: «Хорошо, когда начальник – мужчина». Ще отрезала: «Теперь у вас будет женщина. И мойте голову почаще!..»