Текст книги "Избранные труды. Том I"

Заключение под стражу является, по нашим данным, очень распространенной мерой пресечения – избирается она практически по каждому второму уголовному делу; в 1977 г. ее удельный вес значительно снизился (отчасти результат влияния Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 февраля 1977 г., ограничившего сферу применения заключения под стражу в качестве меры пресечения)[194]194
  По данным отдельных исследователей, показатели применения заключения под стражу составляют от 60 до 68,7 % (см.: Смирнов В.В. Арест как мера пресечения при производстве предварительного расследования: Автореф. канд. дис. М., 1978).


[Закрыть]. В то же время все опрошенные нами следователи относят заключение под стражу к числу наиболее эффективных мер пресечения. В пользу сказанного приводятся самые различные доводы: «обвиняемый не скроется от предварительного следствия», «лишает возможности обвиняемого заниматься преступной деятельностью», «влияет на снижение преступности», «облегчается производство следственных действий» и т. д.

Заключение под стражу как мера процессуального принуждения состоит в предварительном лишении обвиняемого (в исключительных случаях – подозреваемого) свободы, применяемой на основаниях и в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным законом, лицом, производящим дознание, следователем, прокурором или судом в целях воспрепятствования указанным лицам уклониться от органов расследования и суда, установлению истины по делу, заниматься преступной деятельностью, а также для обеспечения исполнения приговора.

Эта мера пресечения безукоризненна в плане обеспечения явки обвиняемого (подозреваемого) в следственно-судебные органы и его надлежащего поведения. Именно по этим причинам следователи относят ее к числу высокоэффективных мер пресечения. Но вместе с тем заключение под стражу связано с предельно допустимым стеснением прав личности и поэтому ее применение законодателем обусловлено рядом обстоятельств. В ст. 54 Конституции СССР записано: «Гражданам СССР гарантируется неприкосновенность личности. Никто не может быть подвергнут аресту иначе, как на основании судебного решения или с санкции прокурора». Санкция прокурора выступает здесь как одно из процессуальных средств обеспечения надзора за соблюдением законности при производстве расследования по уголовному делу.

Заключение под стражу как мера пресечения может быть применена лишь по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше одного года. В случае совершения преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок не свыше одного года, ее применение возможно только «в исключительных случаях» (ч. 1 ст. 96 УПК РСФСР). Исключительность обусловливается в каждом отдельном случае рядом факторов, носящих как объективный, так и большей частью субъективный характер (наличие прежней судимости, склонность к употреблению спиртных напитков и т. д.). На практике это встречается при привлечении к уголовной ответственности за умышленное причинение легких телесных повреждений, занятие запрещенными промыслами, управление в нетрезвом состоянии транспортными средствами, их угоне и т. д.

По довольно большому количеству составов преступлений, перечень которых дан в части 2 ст. 96 УПК РСФСР, заключение под стражу как мера пресечения может быть применена по мотивам одной лишь их опасности. Анализ практики показывает, что рассматриваемая мера пресечения чаще всего (более 50 %) применяется именно по этим мотивам. В то же время обращает на себя внимание тот факт, что в названном перечне мы не находим одного из наиболее распространенных составов преступлений, каким является хулиганство. Известно же, что многие из числа названных в части 2 ст. 96 УПК РСФСР составов преступлений зачастую выступают как прямое следствие хулиганских действий того или иного лица. Видимо, по этой причине практические работники в постановлениях об избрании мер пресечения отмечают повышенную общественную опасность хулиганства (до 30 % от общего числа изученных дел). Тем не менее Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 11 марта 1977 г. из УПК РСФСР исключена ст. 418, рекомендовавшая избирать в отношении привлекаемых к уголовной ответственности за хулиганство в качестве меры пресечения, как правило, заключение под стражу. Такая позиция законодателя, объяснимая, на наш взгляд, лишь заботой о сужении сферы применения этой наиболее остро стесняющей личную свободу граждан меры уголовно-процессуального принуждения, приводит иногда к тому, что лица, совершившие даже злостные хулиганские действия, скрываются от правосудия и зачастую совершают новые преступления. По выборочным данным, полученным в результате изучения уголовных дел, расследованных в Башкирской АССР, среди обвиняемых, нарушивших подписку о невыезде, лица, совершившие хулиганские действия и кражи, составили 74,4 %; а среди лиц, вновь совершивших преступления, находясь под подпиской о невыезде, указанная категория лиц составила 87,7 %[195]195
  См.: Еникеев З.Д., Зинатуллин З.З. О некоторых вопросах эффективности применения уголовно-процессуальных норм в деятельности органов расследования…. С. 55.


[Закрыть].

Вместе с тем, как отмечалось, правы авторы, оспаривающие право на самостоятельное законодательное существование рассматриваемого основания ввиду того, что «арест должен применяться не за совершенное преступление, а за ненадлежащее поведение обвиняемого, препятствующее решению задач уголовного судопроизводства»[196]196
  Смирнов В.В. Арест как мера пресечения при производстве предварительного расследования. С. 13.


[Закрыть]. Однако заметим, что за такое решение вопроса о судьбе части 2 ст. 96 УПК РСФСР высказалось лишь трое из 72 опрошенных следователей. Остальные же считают необходимым сохранить ее; пятеро предлагают расширить перечень включенных в эту норму составов преступлений, дополнив ее ст. 122, 206, 224, ч. 2 ст. 92 и некоторыми другими статьями УК РСФСР. Стремление к сохранению рассматриваемого законоположения, видимо, объясняется тем, что при таком положении облегчается решение вопроса об избрании меры пресечения. В качестве основания для применения заключения под стражу выступают фактические данные (доказательства) в виде сведений о реально существующих фактах ненадлежащего поведения либо о действительной возможности подобного поведения в будущем. В конкретном своем проявлении такие фактические данные могут быть самыми разнообразными; обусловливаются они характером направленности поведения на уклонение от следствия и суда (выписка с места проживания, распродажа имущества и т. д.); на воспрепятствование установлению истины по делу (перевод на имя потерпевшего значительной денежной суммы; проявление благоприятного отношения к свидетелям преступления и т. д.); на продолжение занятия преступной деятельностью (изготовление отмычек замков; поиск соучастников и т. д.). При заключении осужденного под стражу для исполнения приговора основанием для этого выступает факт вступления в законную силу приговора суда и наличие распоряжения судьи об обращении приговора к исполнению.

Тот факт, что заключение под стражу осуществляется большей частью в отношении обвиняемого, не дает основания само постановление о привлечении лица к уголовной ответственности в качестве обвиняемого рассматривать в качестве основания для применения данной меры пресечения. Для привлечения лица в качестве обвиняемого необходимы установленные в соответствии с действительностью факты, образующие основание уголовной ответственности и содержание формулируемого обвинения, а для избрания мер пресечения надо располагать сведениями о том, что определенное поведение обвиняемого может помешать нормальному ходу следствия и т. д. Сам факт привлечения определенного лица к уголовной ответственности в качестве обвиняемого есть лишь одно из условий возникновения права на применение мер пресечения вообще.

По мнению большинства следователей (66,6 %), заключение под стражу является эффективной мерой пресечения в части подозреваемых в совершении преступления лиц. Но исключительный характер ее избрания (ст. 90 УПК РСФСР) требует особой тщательности при установлении необходимых для этого оснований, являющихся по своему характеру одинаковыми, что и в случае применения заключения под стражу к обвиняемому. Важно, чтобы эти основания в постановлении были названы конкретно, полно и точно. Только такое постановление является мотивированным, а содержавшееся в нем решение обоснованным.

Заключению под стражу предшествует предварительное получение на это санкции прокурора. При решении вопроса о санкции на арест прокурор обязан самым тщательным образом ознакомиться со всеми материалами уголовного дела, а в необходимых случаях лично допросить подвергаемое аресту лицо. В литературе есть предложения о том, чтобы обязать прокурора осуществлять такой допрос во всех без исключения случаях дачи санкции на заключение под стражу[197]197
  См.: Давыдов В., Чувилев А. Прокурорский надзор за законностью и обоснованностью заключения под стражу в качестве меры пресечения // Социалистическая законность. 1975. № 3. С. 58; Торубаров В.И., Розенфельд В. Г. К проекту Закона о прокуратуре СССР // Развитие и совершенствование уголовно-процессуальной формы. Воронеж, 1979. С. 156, и др.


[Закрыть]. Такое мнение в целом, конечно, заслуживает внимания[198]198
  В силу § 2 ст. 210 УПК ПНР такой допрос вменен в обязанность прокурора.


[Закрыть]. Но вместе с тем закреплять его законодательно вряд ли целесообразно, к тому же и реально осуществить это на практике невозможно. Видимо, поэтому за закрепление в законе рассматриваемого положения высказалось лишь 16,7 % опрошенных нами следователей. Что же касается несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых, то их арест без предварительного проведения прокурором допроса невозможен (ст. 30 Закона о прокуратуре СССР).

Одной из характерных особенностей заключения под стражу является и ее строгая ограниченность во времени, которая, как общее правило, не может продолжаться более двух месяцев с исключительным порядком продления этого срока (ст. 962 и 97 УПК РСФСР), и специфический порядок содержания заключенных под стражу лиц, определяемый ст. 961 УПК РСФСР и положениями «О предварительном заключении под стражу» от 11 июля 1969 г. и «О порядке кратковременного задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления» от 13 июня 1976 г. В соответствии с этими законоположениями заключенные под стражу обвиняемые содержатся в специальных следственных изоляторах, а заключенные под стражу подозреваемые – в изоляторах органов внутренних дел для временного содержания задержанных и заключенных под стражу (ИВС).

К числу особенностей рассматриваемой меры пресечения относится и наличие специфического порядка ее применения к отдельным категориям как должностных (в части судей и народных заседателей см., к примеру, ст. 11 Закона о Верховном Суде СССР), так и иных (в частности, иностранцам) лиц, а также к депутатам Советов народных депутатов (см., например, ст. 118 Конституции СССР). К несовершеннолетним заключение под стражу рекомендуется применять лишь в исключительных случаях, когда это вызывается особой тяжестью совершенного ими преступления (ст. 393 УПК РСФСР).

Будучи своевременно и обоснованно избранным, заключение под стражу является весьма эффективным средством в борьбе с преступностью. И, напротив, ее неизбрание может привести к уклонению обвиняемых (подозреваемых) от правосудия, а иногда и к совершению ими тяжких преступлений, вплоть до убийств[199]199
  См.: Рябухин А. С этим мириться нельзя // Известия. 1979. 27 марта.


[Закрыть].

Залог как мера пресечения заключается в деньгах или ценностях, вносимых в депозит суда подозреваемым, обвиняемым или другим лицом или организацией в обеспечении надлежащего поведения и явки подозреваемого или обвиняемого в органы следствия и суда. Эта мера пресечения применяется только с санкции прокурора. Сумма залога определяется органом, избравшим данную меру пресечения, с учетом характера совершенного преступления, личности обвиняемого, материального положения залогодателя и т. д. В случае совершения обвиняемым (подозреваемым) действий, препятствующих целям мер пресечения, внесенный залог полностью обращается в доход государства (ст. 323 УПК РСФСР).

В основе рассматриваемой меры пресечения лежит как экономическая заинтересованность в сохранении залоговой массы, так и моральная обязанность обвиняемого (подозреваемого) перед лицами и организациями, внесшими залог.

Данная мера пресечения имела довольно широкое распространение в первые годы существования нашего государства, в особенности в период нэпа, когда залогодателями являлись представители различных социальных прослоек общества (лица, занимающиеся частной торговлей, кулаки и др.). С их исчезновением отпала и большая часть предпосылок (экономических и социальных) для применения в качестве меры пресечения залога. Вместе с тем отрицательное отношение к возможности ее законодательного существования[200]200
  См.: Корнуков В.М. Меры процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве. Саратов, 1978, примечание 6 к с. 54.


[Закрыть] представляется неправильным. Ее применение возможно в тех случаях, когда по обстоятельствам дела нет необходимости в заключении обвиняемого (подозреваемого) под стражу, а оставление его под подпиской о невыезде или иной мерой пресечения является все же недостаточным для обеспечения его надлежащего поведения, в том числе и для неуклонения от следственно-прокурорских и судебных органов. К тому же необходимо учесть, что в лице залогодателя могут выступать как любое физическое лицо, так и организация, не являющаяся социалистической (религиозные организации, учреждения иностранного государства, находящиеся на территории нашей страны и осуществляющие деятельность, допускаемую законодательством СССР)[201]201
  Заметим, что залог как мера пресечения известен уголовно-процессуальному законодательству МНР (ст. 97 УПК), НРБ (ст. 150), ПНР (ст. 226–230), ГДР (§ 136). См.: Уголовный процесс МНР. С. 103; Уголовный процесс в европейских социалистических государствах. С. 94.


[Закрыть].

Такая мера пресечения, как наблюдение командования воинской части (ст. 100 УПК РСФСР), заключается в принятии предусмотренных уставами Вооруженных Сил Союза ССР в отношении обвиняемого, являющегося военнослужащим, мер для того, чтобы обеспечить надлежащее поведение и явку его по вызовам лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда.

Особенностью данной меры пресечения является то, что она может применяться только к военнослужащим[202]202
  Согласно ст. 69 УПК Казахской ССР данная мера пресечения применяется лишь к военнослужащим рядового состава.


[Закрыть], находящимся на срочной службе[203]203
  Прямое указание находим в ст. 82 УПК Латвийской ССР и ст. 69 УПК Казахской ССР.


[Закрыть]. Неоправданным представляется расширительное толкование данного указания законодателя, распространяющее возможность применения наблюдения командования воинской части и на лиц, находящихся на учебных сборах[204]204
  См.: Коврига З.Ф. Уголовно-процессуальное принуждение. С. 121.


[Закрыть]. К ним в случае необходимости должно применяться обычное откомандирование из расположения воинской части (с места учебных сборов) со всеми вытекающими из этого последствиями.

Наблюдение командования воинской части применяется для обеспечения надлежащего поведения и своевременной явки обвиняемого (подозреваемого) по вызову органа, избравшего данную меру пресечения. Военнослужащие, в отношении которых в качестве меры пресечения избрано наблюдение командования воинской части, лишаются на это время права ношения оружия, постоянно пребывают под наблюдением суточного наряда или своего начальника, не направляются на работу вне расположения воинской части в одиночном порядке, не назначаются в караул и другие ответственные наряды.

Как видим, данная мера пресечения создает для обвиняемого (подозреваемого) специальный режим. Сами же ограничения при осуществлении такого наблюдения оказывают в условиях военной службы необходимое воспитательное воздействие на военнослужащего, так как он постоянно ощущает, что, совершив преступление, тем самым нарушил выполнение воинского долга и поэтому поставлен в специальные условия в той же части, где проходила его служба.

Командованию воинской части сообщается о сущности уголовного дела, по которому избирается такая мера пресечения. Об установлении наблюдения командования воинской части в письменной форме уведомляется орган, избравший данную меру процессуального принуждения. Вопрос об ответственности командования воинской части за нарушение (неисполнение) своих обязанностей по наблюдению за поведением военнослужащего решается в каждом отдельном случае исходя из требований уставов Вооруженных Сил Союза ССР.

К несовершеннолетним обвиняемым (подозреваемым), кроме мер пресечения, перечисленных в ст. 89 УПК РСФСР, может применяться отдача их под надзор родителей, опекунов, попечителей, а к воспитывающимся в закрытых детских учреждениях – отдача под надзор администрации таких учреждений (ст. 394 УПК РСФСР)[205]205
  В статьях 97 УПК БССР и 164 УПК УССР хотя и говорится о детских учреждениях, но имеются в виду учреждения «закрытого типа».


[Закрыть].

Сущность рассматриваемой меры пресечения состоит в принятии на себя кем-либо из указанных лиц обязательства обеспечить надлежащее поведение и явку несовершеннолетнего обвиняемого (подозреваемого) по вызовам следственных, прокурорских и судебных органов. Данная мера пресечения может избираться как по инициативе должностных лиц этих органов, так и по инициативе родителей, опекунов, попечителей, а также администрации закрытых детских учреждений.

Решению об избрании такой меры пресечения обязательно должно предшествовать выявление следователем таких обстоятельств, которые бы свидетельствовали о том, что именно эта мера пресечения является наиболее эффективной в отношении конкретно взятого несовершеннолетнего обвиняемого. Ее применение, в частности, оправдано в тех случаях, когда, например, подросток утратил связь с коллективом школы, ПТУ, предприятием, совхозом, колхозом, но характер совершенного им преступления и особенности личности позволяют обойтись без ареста. При избрании этой меры пресечения следователь должен иметь подробные сведения о социальном облике лица, которому несовершеннолетний отдается под присмотр, о его возможностях по контролю над поведением несовершеннолетнего и обеспечению явки последнего по вызовам следственных и судебных органов. Таким лицам разъясняется характер совершенного обвиняемым преступления.

Обязанности по присмотру могут быть возложены как на обоих родителей, так и на одного из них. Обязательным условием избрания такой меры пресечения является согласие родителей, опекунов, попечителей на взятие несовершеннолетнего под присмотр. Причем отказ этих лиц от взятия под присмотр по уважительным причинам (слабое состояние здоровья и т. д.) представляется вполне допустимым. В противном случае применение этой меры вряд ли окажется эффективным. Родители, опекуны, попечители, принимая на себя обязательства по присмотру, должны проводить в отношении несовершеннолетнего комплекс мероприятий воспитательного характера (запрещать находиться на улице в определенное время, пресекать контакты с определенными лицами и т. д.).

При отдаче несовершеннолетних обвиняемых под присмотр администрации закрытых детских учреждений (речь идет о воспитательно-трудовых колониях (ВТК), воспитательных учреждениях, школах-интернатах, детских домах, приемниках-распределителях), по смыслу закона, письменное обязательство дает руководитель данного учреждения[206]206
  В основе такого обязательства должно лежать решение, принятое на собрании коллектива воспитанников, учебно-воспитательным советом и т. д. (см.: Буряков А. Подростка отдают под присмотр // Советская милиция. 1979. № 4. С. 67).


[Закрыть], который из числа воспитателей назначает конкретное лицо для осуществления повседневного контроля за поведением несовершеннолетнего, обеспечения явки его к следователю или в суд. Родители, опекуны, попечители, администрация закрытых детских учреждений могут заявить мотивированный отказ от присмотра, если они по тем или иным причинам не могут больше осуществлять возложенные на них обязанности. В таком случае эта мера пресечения изменяется на другую.

В случае необеспечения названными лицами принятого на себя обязательства к родителям, опекунам и попечителям могут применяться те же штрафные санкции, что и при личном поручительстве (ст. 94 УПК РСФСР). Представители администрации закрытых детских учреждений являются должностными лицами и в зависимости от характера нарушения принятого обязательства и последствий могут нести дисциплинарную или уголовную ответственность.

В силу наличия в рассматриваемой мере пресечения достаточного объема компонентов воспитательного и предупредительного характера она вполне может быть отнесена к категории эффективных мер уголовно-процессуального принуждения. Однако несмотря на это и на наличие специальных указаний применяется она на практике очень редко. По специально изученным нами делам о преступлениях несовершеннолетних, большинство из которых не представляло большой общественной опасности (кражи, причинение легких телесных повреждений и т. д.), мы не встретились, в частности, ни с одним случаем избрания предусмотренной ст. 394 УПК РСФСР меры пресечения. Нет сомнения в том, что такое положение должно быть изменено.

Каждая из охарактеризованных здесь мер пресечения избирается в отдельности. Представляется совершенно не основанным на законе и не вызывается практическими потребностями встречающееся в литературе суждение о возможности одновременного применения в отношении обвиняемого нескольких мер уголовно-процессуального пресечения[207]207
  См.: Хоммадов О. Практика применения мер пресечения // Социалистическая законность. 1978. № 11. С. 66. – Из числа опрошенных нами следователей только 6 (8,3 %) сочли целесообразным применять одновременно в отношении одного обвиняемого несколько мер пресечения.


[Закрыть]. Пути повышения эффективности таких мер надо искать не в этом, а прежде всего в своевременном, законном и обоснованном их применении.

§ 2. ЗАДЕРЖАНИЕ ПОДОЗРЕВАЕМОГО (КРАТКОВРЕМЕННОЕ ЗАДЕРЖАНИЕ ЛИЦА, ПОДОЗРЕВАЕМОГО В СОВЕРШЕНИИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ)

Одной из наиболее эффективных мер уголовно-процессуального принуждения является кратковременное задержание лица, подозреваемого в совершении преступления. Как сугубо уголовно-процессуальная мера, оно состоит в немедленном (безотлагательном) взятии такого лица под стражу для решения в установленном законом порядке вопроса о возможности его ареста. Применение данной меры процессуального принуждения допускается только за преступления, наказуемые лишением свободы, при наличии четко определенных оснований и в предусмотренном уголовно-процессуальным законом порядке.

Основаниями к задержанию подозреваемого согласно ст. 32 Основ, ст. 122 УПК РСФСР являются фактические данные о том, что: лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения; очевидцы, в том числе и потерпевшие, прямо указывают на данное лицо как на совершившее преступление; на подозреваемом или на его одежде, при нем или в его жилище обнаружены явные следы преступления. При наличии иных данных, дающих основания подозревать лицо в совершении преступления, оно может быть задержано лишь в том случае, если это лицо покушалось на побег или когда оно не имеет постоянного места жительства, или когда не установлена личность подозреваемого. Перечень этих оснований является исчерпывающим и расширительному толкованию не подлежит.

Порядок производства кратковременного задержания, правовой режим содержания задержанных, наряду с уголовно-процессуальным законодательством, регламентируются, как отмечалось, еще и специальными актами[208]208
  См.: Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. № 29. С. 426.


[Закрыть]. Институт кратковременного задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, имеет довольно широкое распространение. По нашим данным, подобного рода задержание производится почти по 62 % уголовных дел. При этом до 24 % к общему числу задержаний производится по делам о хулиганстве; до 20 – о злостном нарушении правил административного надзора и бродяжничестве; до 22 – о кражах, грабежах и разбоях (со значительным преобладанием здесь в качестве предмета хищения личного имущества); около 23 % задержаний произведено по делам о преступлениях против жизни, здоровья и достоинства личности (ст. 103, 108, 109, 117, 122 УК РСФСР); остальные задержания осуществлялись по иным категориям уголовных дел.

Как видим, кратковременное задержание производится в основном в случае совершения преступлений, представляющих значительную распространенность и повышенную опасность, а также когда оставление лица на свободе связано с возможностью его ненадлежащего поведения. В большинстве своем такое задержание осуществляется работниками органов внутренних дел. Так, в 1977 г. на их долю пришлось 83,3 % от общего числа задержаний.

Из числа названных в ст. 32 Основ (ст. 122 УПК РСФСР) оснований преобладают первые два (когда подозреваемое в совершении преступления лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения и когда очевидцы, в том числе и потерпевшие, прямо укажут на данное лицо как на совершившее преступление), составившие, по результатам наших исследований, соответственно 29,5 и 32 %. Около 4 % приходится на третье основание. В основном это случаи, когда в результате производства какого-либо следственного действия (например, освидетельствования, обыска и т. д.) обнаруживаются следы преступления или разыскиваемые объекты. По этому основанию, например, был задержан гр-н Д., в домовладении которого в результате произведенного обыска были обнаружены похищенные из помещения средней школы № 14 г. Казани проигрыватель «Аккорд», усилитель от киносети «Украина» и телефонный аппарат; всего на сумму 167 рублей.

Весьма редко производится задержание по основаниям, предусмотренным в части 2 ст. 122 УПК РСФСР. По нашим данным, задержания по этим основаниям составили всего лишь 1,4 %. В остальных случаях основания к задержанию установить не представилось возможным ввиду отсутствия указаний на них в протоколах задержаний и в материалах уголовного дела.

Сказанное свидетельствует о том, что некоторые должностные лица органов внутренних дел и прокуратуры не выполняют требований закона об указании в протоколе оснований задержания. Такие протоколы, например Вахитовского РОВД г. Казани в 1977 г., составили около 22 %.

Положение усугубляется еще и тем, что в ряде протоколов нет указаний и на мотивы задержания. Последние есть не что иное, как те побуждения органа дознания или следователя, которые обусловливают необходимость производства задержания лица, подозреваемого в совершении преступления. Ныне непосредственно в бланке протокола задержания перечислены наиболее характерные мотивы задержания, а именно: пресечение преступлений; предупреждение возможности скрыться от следствия и суда, обеспечить исполнение приговора; лишение возможности помешать установлению истины по уголовному делу. Конечно, вполне возможно задержание лица, подозреваемого в совершении преступления, например, по мотивам обеспечения его личной безопасности от возможной расправы со стороны потерпевших, их родственников и иных лиц и др. Но в силу исключительности подобных случаев они в бланке протокола задержания не указаны. Тем не менее еще нередки случаи, когда в качестве мотивов задержания в протоколах указывается: «за хулиганство», «за нанесение ножевого ранения», «за тунеядство» и т. д.

Особого внимания заслуживают факты, когда из протокола совершенно не ясно, за что же лицо задержано. Так, в протоколе задержания гр-на Г., составленного 4 октября 1977 г. одним из сотрудников Вахитовского РОВД г. Казани, отсутствуют указания на основания задержания и квалификацию совершенного преступления, а в качестве его мотивов отмечено – «может скрыться». Таких протоколов к общему числу их составляют около 9 %[209]209
  По данным других исследователей, необоснованные задержания составляют до 13 % от общего числа произведенных (см.: Корнуков В.М. Меры процессуального принуждения в уголовном судопроизводстве. С. 85).


[Закрыть]. В отдельных протоколах задержания отсутствуют указания на время производства задержания (часы и минуты); не отражаются в них зачастую и объяснения задержанных по поводу их задержания.

Законом весьма четко решен вопрос о сроках задержания. Согласно ч. 3 ст. 32 Основ (ч. 3 ст. 122 УПК РСФСР) о произведенном задержании в течение 24 часов должно быть сообщено прокурору, который в свою очередь в течение 48 часов с момента получения извещения (уведомления) обязан дать санкцию на заключение под стражу либо освободить задержанного[210]210
  Такое время прокурору необходимо для разрешения вопроса о законности и обоснованности произведенного задержания; в силу безотлагательного характера задержания требовать еще и санкции прокурора для самого его осуществления (см.: Филющенко А.А. Тактика действий следователя, связанных с применением уголовно-процессуального принуждения: Автореф. канд. дне. Свердловск, 1974. С. 12) представляется неприемлемым.


[Закрыть]. По советскому уголовно-процессуальному законодательству возможность какого-либо продления указанного срока не предусматривается.

Таким образом, при всех условиях максимальный срок пребывания лица в положении задержанного не может превышать 72 часов[211]211
  В литературе высказано суждение о том, чтобы предельный срок задержания был определен в законе в 48 часов (см.: Савицкий В.М. Конституционные предпосылки дальнейшего усиления гарантий прав личности в уголовном судопроизводстве // Гарантии прав личности в социалистическом уголовном праве и процессе. Ярославль, 1979. С. 22).


[Закрыть]. В связи с этим приобретает важное значение правильное уяснение порядка исчисления срока. Относительно этого в процессуальной литературе можно встретиться с различного рода суждениями: от исчисления начального срока задержания с момента доставления подозреваемого в орган дознания или предварительного следствия[212]212
  См.: Шатило К.Д. Процессуальные основания и порядок задержания лиц, подозреваемых в совершении преступлений // Вопросы криминалистики. 1966. № 8–9. С. 126.


[Закрыть] и даже с момента фактического задержания (в смысле лишения лица свободы передвижения по своему усмотрению)[213]213
  См.: Стремовский В.А. Участники предварительного следствия в советском уголовном процессе. Ростов н/Д, 1966. С. 96; Галкин И.С, Кочетков В.Г. Процессуальное положение подозреваемого. М., 1968. С. 31.


[Закрыть] до исчисления такого срока с момента составления протокола задержания[214]214
  См.: Бекешко С.П., Матвиенко Е.А. Подозреваемый в советском уголовном процессе. Минск, 1969. С. 100–101; Клюков Е.М. Мера процессуального принуждения. Казань, 1974. С. 78.


[Закрыть], водворения задержанного в специальное помещение для дальнейшего содержания[215]215
  См.: Морозов В.С. Обеспечение законности в деятельности милиции по задержанию подозреваемых в совершении преступлений // Тезисы докладов и научных сообщений. Львов, 1967. С. 259.


[Закрыть]. Ныне этот вопрос получил свое четкое разрешение. В ст. 3 Положения о порядке кратковременного задержания лиц, подозреваемых в совершении преступления, указывается, что срок такого задержания исчисляется с момента доставления лица, подозреваемого в совершении преступления, в орган дознания или к следователю, а если задержание производится на основании специально вынесенного постановления, то с момента фактического задержания такого лица. Именно данное время и должно указываться в протоколе задержания.

Практика показывает, что доставленные по подозрению в совершении преступления лица до составления протокола задержания и последующего направления их для дальнейшего содержания в специальные изоляторы (ИВС) находятся определенное время в помещениях дежурных частей органов внутренних дел. Срок такого пребывания должен быть в максимальной мере ограниченным. К тому же, как отмечалось, этот срок входит в срок пребывания лица в положении задержанного (72 часа). Тем не менее, по данным нашего исследования, в срок до 3 часов после доставления в органы внутренних дел протоколы задержания оформлялись лишь в отношении 16,7 % задержанных. В каждом пятом случае этот срок превышает сутки. Так, в феврале 1978 г. в Вахитовском РОВД г. Казани гр-н Б., подозреваемый в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 144 УК РСФСР, до составления протокола задержания провел 34 часа; 26 часов в этом же отделе содержалась до оформления протокола задержания гр-ка Д., подозреваемая в кражах и мошенничестве. Подобные явления самым серьезным образом ущемляют права граждан, отрицательно влияют на эффективность борьбы с правонарушениями.

Указания ст. 3 названного Положения об исчислении срока задержания, как правило, с момента доставления подозреваемого в совершении преступления лица в орган дознания или к следователю помогают, как нам представляется, в определенной степени разрешить положительно вопрос о возможности производства задержания до составления постановления о возбуждении уголовного дела, в период производства проверочных действий по установлению наличия в поступившем сообщении или иной информации (повода) достаточных данных, указывающих на признаки готовящегося или совершенного преступления (основание). За такое решение данного вопроса высказалось 46 % опрошенных нами следователей, почти все оговорили это как исключение.

Изучение показало также, что в ряде случаев работники органов дознания и следователи не выполняют требования ст. 5 Положения об уведомлении родственников и заменяющих их лиц о проведенном задержании. Такая практика, к примеру, полностью отсутствует в деятельности Тетюшского РОВД Татарской АССР; очень редко подобное уведомление осуществляется в Бауманском, Советском и Приволжском РОВД г. Казани.

По данным нашего исследования, в отношении более 94 % лиц, подвергнутых кратковременному задержанию, прокурорами санкционирован арест. В остальных же случаях избраны иные меры пресечения (как правило, подписка о невыезде), либо произведено освобождение за неподтверждением оснований к задержанию. В целом это достаточно высокий показатель обоснованности применения рассматриваемой меры процессуального принуждения.

Вместе с тем сфера применения этой меры процессуального принуждения, на наш взгляд, должна быть ограничена, а процессуальный порядок производства усовершенствован. В пользу необходимости, в частности, постановления о производстве задержания, наряду с другими обстоятельствами, следует указать на положения ст. 34 УПК РСФСР о том, что всякое решение, принятое лицом, расследующим уголовное дело, должно носить характер постановления (за исключением обвинительного заключения). За необходимость такого постановления высказалось и 50 % опрошенных нами следователей[216]216
  Заметим, что постановления о производстве задержания предусмотрены, в частности, по УПК СРР (ст. 144) и НРБ (ч. 2 ст. 202) (см.: Уголовный процесс в европейских социалистических государствах. С. 112–113).


[Закрыть].