Текст книги "Избранные труды. Том I"

С факторами организационного порядка, влияющими на эффективность применения мер уголовно-процессуального принуждения, связано и качество осуществляемого за этой деятельностью прокурорского надзора[167]167
  Заметим, что в процессуальной литературе последних лет поднимается заслуживающий внимания в свете положений ст. 58 Конституции СССР вопрос об установлении судебного контроля (судебного надзора) за предварительным следствием, в том числе и за применением мер уголовно-процессуального принуждения (см.: Стремовский В.А. Актуальные проблемы организации и производства предварительного следствия в СССР. Краснодар, 1978. С. 20, 104; Давыдов В.А. Заключение под стражу как мера пресечения: Автореф. канд. дис. М., 1978).


[Закрыть]. Конкретные формы проявления такого надзора могут быть самыми различными (санкционирование ареста, производства обыска, наложения ареста и выемки почтово-телеграфной корреспонденции, помещения обвиняемого в лечебно-психиатрическое учреждение и т. д.; истребование для проверки материалов уголовного дела; дача указаний об избрании, изменении или отмене мер пресечения, производстве других процессуальных действий; участие и ведение предварительного следствия, включая и личное его производство; разрешение жалоб на действия и решения следователя и т. д.).

Надлежащий прокурорский надзор, не создавая сам по себе условий эффективного применения мер уголовно-процессуального принуждения, содействует тому, чтобы правоприменительные органы использовали их по своему прямому назначению и в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона. При этом следует учесть, что «слабый или же ограниченный контроль – это один из элементов, ослабляющий действие правовых норм»[168]168
  Подгурецкий А. Очерк социологии права. М., 1974. С. 322.


[Закрыть].

Важнейшим условием эффективности применения мер уголовно-процессуального принуждения является режим социалистической законности. Независимо от того, как трактуется в правовой литературе само понятие социалистической законности – либо как определенное состояние урегулированности общественной жизни и практической деятельности ее субъектов и в этом смысле как принцип государственной и общественной жизни, их «правовой режим»[169]169
  См.: Недбайло П.Е. Применение советских правовых норм. М., 1960. С. 117; Васильев А.М. Правовые категории. М., 1976. С. 180; Мурамете О.Ф., Шамба Т.М. Правопорядок в развитом социалистическом обществе. М., 1979. С. 28, и др.


[Закрыть], либо как метод государственного руководства обществом[170]170
  См.: Лукашева Е.А. Социалистическое правосознание и законность. М., 1973. С. 27.


[Закрыть] и т. д., – в плане нашего исследования важно подчеркнуть, что режим социалистической законности в равной мере имеет отношение как к сфере правотворчества, так и к сфере правореализации. «Законность есть не что иное, как реализуемое право (курсив наш. – З.З.)», – отмечает С.С. Алексеев[171]171
  Алексеев С.С. Социальная ценность права в советском обществе. М., 1971. С. 80.


[Закрыть].

Установленная уголовно-процессуальным законодательством система мер уголовно-процессуального принуждения в своей основе, на наш взгляд, вполне удовлетворяет потребностям в правовом регулировании соответствующих общественных отношений и не нуждается в каком-либо существенном дополнении. Но это не исключает отдельных уточнений тех или иных законоположений.

В сфере правоприменительной деятельности идея социалистической законности как высшей социальной ценности имеет ряд аспектов. Главные из них связаны с двумя основными группами актов поведения, урегулированных правовыми нормами: акты должностных лиц и акты отдельных граждан. «Говоря об укреплении социалистической законности, – отмечал Л.И. Брежнев, – мы имеем в виду две стороны дела. Во-первых, строжайшую охрану прав граждан, недопущение каких бы то ни было проявлений произвола, в том числе со стороны должностных лиц. Во-вторых, мы имеем в виду строжайшее соблюдение советских законов, правил общественного порядка всеми гражданами»[172]172
  Брежнев Л.И. Ленинским курсом. Т. 5. С. 73.


[Закрыть]. Эти два аспекта социалистической законности получили свое закрепление и в Основном Законе нашего государства. «Советское государство, все его органы действуют на основе социалистической законности, обеспечивают охрану правопорядка, интересов общества, прав и свобод граждан», – гласит ст. 4 Конституции СССР. Каждый гражданин СССР обязан соблюдать Конституцию СССР и советские законы, указано в ст. 59 Конституции СССР.

Конституция развитого социалистического общества существенно расширила объем демократических прав и свобод советских граждан. Какое бы то ни было ущемление, ограничение их (что как раз и имеет место при применении мер уголовно-процессуального принуждения) допустимы лишь в рамках социалистической законности. В свете сказанного представляется неверным суждение о том, что «с точки зрения интересов общества гораздо важнее обеспечить прочную правовую охрану всем честным гражданам от необоснованного привлечения их к ответственности и осуждения, от необоснованного применения к ним мер процессуального принуждения. Для достижения этой цели, являющейся неотъемлемым элементом демократии, можно, по нашему мнению, мириться с возможностью единичных случаев, когда преступник уйдет от заслуженного наказания»[173]173
  Каминская В.И. Охрана прав и законных интересов граждан в уголовно-процессуальном праве // Советское государство и право. 1968. № 10. С. 34–35.


[Закрыть]. Сказанное здесь не согласуется ни с известными ленинскими установками о предупредительном значении неотвратимости ответственности за содеянное[174]174
  См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 4. С. 412.


[Закрыть], ни с общей линией Коммунистической партии и Советского государства об усилении реальной гарантированности личных прав и свобод советских граждан. Выступая на XXIV съезде КПСС, Л.И. Брежнев особо обратил внимание на то, что «любые попытки отступления от закона или обхода его, чем бы они ни мотивировались, терпимы быть не могут. Не могут быть терпимы и нарушения прав личности, ущемление достоинства личности[175]175
  Материалы XXIV съезда КПСС. М., 1971. С. 81.


[Закрыть]«. В силу сказанного представляется верным утверждение о том, что «никакими соображениями нельзя оправдать возможность для преступника избежать ответственности, в том числе и соображениями о необходимости создать особые гарантии прав и законных интересов личности. Пределы процессуального принуждения, гарантии законного и обоснованного его применения должны определяться исходя из интересов правосудия и личности, на основании глубокого анализа практики применения процессуальных норм»[176]176
  Кокорев Л.Д. Подсудимый в советском уголовном процессе. Воронеж, 1973. С. 205.


[Закрыть].

Следовательно, вопрос может быть поставлен только так: любое, в том числе и единичное, нарушение закона есть нарушение режима социалистической законности. Речь может идти лишь о разных уровнях (степени, объема) нарушения законности. В этом плане становится понятной мысль о том, что «объем, содержание, степень реальности и охраны субъективных прав во всех основных сферах взаимоотношений государства и личности являются «лакмусовой бумажкой» уровня законности и демократии в обществе»[177]177
  Савицкий В.М. Укрепление законности и гарантии прав личности // XXV съезд КПСС и вопросы государства и права. М., 1978. С. 141–142.


[Закрыть]. В целом же магистральная линия на укрепление социалистической законности представляет собой объективную закономерность, органически присущую нашему государству и праву.

На необходимость именно такого подхода постоянно обращается внимание в постановлениях ЦК КПСС[178]178
  См.: Постановление ЦК КПСС от 2 августа 1979 г. «Об улучшении работы по охране правопорядка и усилении борьбы с правонарушениями» // Правда. 1979. 11 сент.


[Закрыть], в приказах и указаниях Генерального прокурора СССР, постановлениях Пленума Верховного Суда СССР и союзных республик, в актах МВД СССР. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 26 марта 1976 г. «О повышении уровня осуществления правосудия в свете решений XXV съезда КПСС» отмечено, что «любое отступление от норм материального и процессуального права наносит ущерб делу правосудия, снижает его воспитательное и предупредительное значение»[179]179
  См.: Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924–1977 гг. Ч. 1.М., 1978. С. 50.


[Закрыть]. Из этих установок мы и должны исходить при оценке даже единичных случаев нарушения законности при применении мер уголовно-процессуального принуждения.

Следует иметь в виду и то, что, защищая субъективные права советских граждан, Конституция СССР предоставляет им право обжаловать действия должностных лиц по применению мер уголовно-процессуального принуждения вплоть до суда. В случае же причинения незаконными действиями таких лиц какого-либо ущерба граждане СССР имеют право на его возмещение (ст. 58 Конституции СССР).

На эффективность применения мер уголовно-процессуального принуждения существенное влияние оказывает и научная организация труда следователя (НОТ). В сфере расследования предметом НОТ являются совершенствование методов работы, разработка и внедрение рациональных форм специализации и кооперации трудовых процессов, рационального режима рабочего времени и отдыха, создание благоприятных условий труда (включая сюда и организацию рабочего места, и нормирование труда, и материальное стимулирование), а также вопросы повышения профессиональной подготовки следователей)[180]180
  См.: Михайлов А.К, Соя-Серко Л.А., Соловьев А.Б. Научная организация труда следователя. М., 1974. С. 6–11.


[Закрыть].

Как видим, предмет НОТ следователя достаточно разнообразен и широк. В сфере применения мер уголовно-процессуального принуждения он может проявлять себя в рекомендациях о том, при наличии каких обстоятельств может быть избрана та или иная мера пресечения; как создать такую обстановку, при которой следователь мог бы с большей отдачей реализовать все разработанные криминалистикой тактические приемы проведения, например, обыска, как лучше спланировать расследование уголовного дела, включая и последовательность проведения действий, связанных с уголовно-процессуальным принуждением и т. д. и т. п.

В исследованиях по НОТ много внимания уделяется, в частности, проблеме использования следователем своего рабочего времени. При этом подчеркивается, что значительная часть такого времени тратится на работу, которая либо вообще не связана с расследованием уголовных дел (дежурства, участие в совещаниях и т. д.), либо носит большей частью технический характер. По данным Л. А. Соя-Серко, в 1968 г. на подобного рода работу уходило до 40 % рабочего времени. В последующие годы этот показатель существенно снизился (в 1973 г. он составил, к примеру, 25,7 %[181]181
  См.: Михайлов А.К. Проблемы эффективности предварительного следствия // Эффективность применения уголовного закона. М., 1973. С. 190.


[Закрыть], но продолжает еще оставаться достаточно высоким.

В плане повышения производительности труда следователя значительный интерес представляют результаты эксперимента, проведенного в следственных аппаратах прокуратуры Ростовской области и УВД Ростовского облисполкома. Суть эксперимента заключалась в том, что следователю был придан технический помощник, имеющий среднее образование и по специальной программе подготовленный к выполнению своих полномочий. На такого помощника возлагалась, в частности, работа по подготовке проектов процессуальных документов, ведению на пишущей машинке записи допросов и очных ставок, оказанию физической помощи при производстве следственных действий, выписке и рассылке повесток, доставлению на мотоцикле следователя к месту выполнения процессуального действия, производству фото– и киносъемки, звукозаписи, применению криминалистической и иной техники, содержащейся в следственном портфеле, подшивке уголовных дел. В результате такого сотрудничества производительность труда следователя в части расследования уголовных дел возросла вдвое. Вместе с тем повысилась и культура следственной работы. Следователь получил возможность с большим эффектом заниматься вопросами предупреждения преступлений и розыском скрывшихся преступников[182]182
  Гаврилов А.К. Раскрытие преступлений. Волгоград, 1976. С. 197–206.


[Закрыть].

Не рассматривая другие аспекты НОТ, мы видим, что внедрение научных основ в организацию труда правоохранительных органов является важным фактором повышения эффективности их деятельности.

Одним из условий эффективности правоприменительной деятельности является ее информационная обеспеченность (одно из звеньев НОТ). В самой общей форме правовую информацию можно определить как совокупность сведений о праве и всех связанных с ним процессах и явления[183]183
  О содержании, целях правовой информации, предъявляемых к ним требованиях, а также проблемах создания эффективности системы правового информационного обслуживания см: Правовая информация / Под ред. А.Ф. Шабанова, А.Р. Шляхова, С.С. Москвина. М., 1974.


[Закрыть].

В зависимости от характера источников всю правовую информацию условно подразделяют на две группы: официальную и неофициальную. К числу первых относят информацию, исходящую только от государственных органов и должностных лиц этих органов. Содержится она в различного рода нормативно-правовых актах (законах, указах и т. д.), в актах применения норм права, а также в справочниках, обзорах, сводках, указаниях соответствующих компетентных государственных органов и должностных лиц. Если источники сведений о праве черпаются в материалах, исходящих от граждан, общественных организаций, предприятий, учреждений и организаций, не являющихся органами государства, а также из различных неофициальных изданий (монографии, брошюры, журнальные статьи, публичные лекции, доклады и т. д.), то получаемая при этом информация носит неофициальный характер.

В основе правоприменительной деятельности лежит прежде всего нормативный материал. Между тем именно с обеспечением и использованием такого материала в органах суда, прокуратуры и следствия дело обстоит еще далеко не на должной высоте. Основные причины этого В. Н. Кудрявцев видит в недостатках организации поступления и хранения нормативных актов, учета вносимых в них изменений и дополнений, в ознакомлении с имеющейся правовой информацией работников правоприменительных органов[184]184
  См.: Кудрявцев В.Н. Право и поведение. М., 1978. С. 178–179.


[Закрыть]. Устранению этих недостатков в значительной степени содействуют меры как по повышению уровня знаний о праве[185]185
  См.: Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 30 июля 1970 г. «О мерах по улучшению работы судебных и прокурорских органов» // КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Изд. 8-е. Т. 9. М., 1972. С. 298–299.


[Закрыть], так и по организации справочно-информационной службы, в том числе и с использованием автоматизированной системы управления (АСУ). Наряду с этим в центре внимания партийных и государственных органов находятся вопросы повышения уровня знаний о праве широкого круга советских граждан[186]186
  См.: Постановление ЦК КПСС от 15 сентября 1970 г. «О мерах по улучшению правового воспитания трудящихся» // Вопросы идеологической работы КПСС. 1965–1972 гг. М., 1972. С. 283–286; Постановление ЦК КПСС от 26 апреля 1979 г. «О дальнейшем улучшении идеологической, политико-воспитательной работы».


[Закрыть].

На эффективность правоприменительной деятельности, наряду с осведомленностью участников общественных отношений о норме права, оказывает влияние и степень осознания ими необходимости, ценности и справедливости этих норм, превращение их велений в свои личностные установки. Не ставя задачей подробное исследование этой сложной и многогранной социально-психологической проблемы[187]187
  См.: Долгова А.И. Правосознание как условие эффективности закона // Эффективность применения уголовного закона. М., 1979. С. 69–78; Личность и уважение к закону. Социологический аспект. М., 1979, и др.


[Закрыть], заметим лишь, что степень полноты в достижении целей той или иной меры уголовно-процессуального принуждения определяется во многом отношением к ней лица, подвергаемого воздействию этих мер. Таковы, на наш взгляд, основные условия эффективности мер уголовно-процессуального принуждения.

Раздел II

МЕРЫ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ В ПРАКТИКЕ СЛЕДСТВЕННЫХ ОРГАНОВ И ПУТИ ПОВЫШЕНИЯ ИХ ЭФФЕКТИВНОСТИ

Глава I

МЕРЫ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ, НАПРАВЛЕННЫЕ НА ПРЕДОТВРАЩЕНИЕ НЕНАДЛЕЖАЩЕГО ПОВЕДЕНИЯ УЧАСТНИКОВ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

§ 1. МЕРЫ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРЕСЕЧЕНИЯ

Среди всех мер уголовно-процессуального принуждения меры пресечения составляют весьма значительную часть. Их применение всегда связано с существенным ущемлением прав и свобод вовлеченных в сферу уголовно-процессуальной деятельности лиц. В то же время использование таких мер оказывает самое серьезное влияние на успешное разрешение задач советского уголовного судопроизводства, на успех борьбы с преступностью в целом. Вот почему проблема мер пресечения всегда находится в центре внимания юридической науки[188]188
  См.: Люблинский П.И. Меры пресечения. М., 1926; Гуткин И.М. Меры пресечения в советском уголовном процессе. М., 1963; Лившиц Ю.Д. Меры пресечения в советском уголовном процессе. М., 1964 Давыдов В.А. Заключение под стражу как мера пресечения: Автореф. канд. дне. М., 1978, и др.


[Закрыть].

Все признаки уголовно-процессуального принуждения в равной мере имеют прямое отношение и к мерам пресечения. Имеющее место в процессуальной литературе некоторое различие в формулировке понятия таких мер объясняется лишь стремлением того или иного автора оттенить в определении значимость отдельных признаков. Так, по мнению А.Д. Бурякова, в определении помимо указания на элементы процессуального принуждения должно обязательно найти отражение и то, что меры пресечения содержат в себе и элементы морального воздействия на поведение лица, в отношении которого они избираются[189]189
  См.: Буряков А.Д. Меры пресечения в советском уголовном процессе: Автореф. канд. дне. М., 1967.


[Закрыть].

З.Ф. Коврига полагает необходимым отразить в определении то положение, что меры пресечения имеют своей целью ограждение общества от опасных для него лиц и успешное осуществление задач социалистического правосудия[190]190
  Коврига З.Ф. Уголовно-процессуальное принуждение. Воронеж, 1975. С. 104.


[Закрыть]. Мы полагаем, что в определении мер пресечения должны найти отражение лишь самые наиболее существенные их признаки – то, что они применяются лишь в сфере уголовного судопроизводства в отношении точно определенного в законе круга лиц, носят характер процессуального принуждения (включая и моральное воздействие), с целью достижения прежде всего конкретных, непосредственно отраженных в тексте закона (ст. 33 Основ, ст. 89 УПК РСФСР) задач советского уголовного судопроизводства.

Исходя из сказанного, представляется более приемлемым определение мер пресечения как принудительных средств уголовно-процессуального характера, применяемых в строго указанных в законе случаях органами дознания, следствия и прокуратуры к обвиняемому (в определенных случаях также к подозреваемому), а судом – к подсудимому и осужденному (до вступления приговора в законную силу) и имеющих целей целью пресечь таким лицам возможность уклонения от следствия и суда, воспрепятствовать установлению по делу объективной истины или продолжить преступную деятельность, а также обеспечить исполнение приговора в части уголовного наказания.

Законодатель исходит из того, что избрание меры пресечения есть право, а не обязанность уполномоченного на это лица. Его решение зависит от множества факторов, носящих объективный и субъективный характер (тяжесть преступления, индивидуальные особенности подвергаемого воздействию мер пресечения лица и т. д.). Но применение любой меры пресечения всегда связано с ущемлением личной свободы гражданина и в силу этого может иметь место лишь при наличии действительной на то необходимости, строго по указанным в законе основаниям и с соблюдением определенного процессуального порядка. При этом в основе решения о применении той или иной меры пресечения всегда должна лежать совокупность конкретных реальных фактических данных (доказательств), свидетельствующих о необходимости предотвращения ненадлежащего поведения обвиняемого (подозреваемого)[191]191
  Представляется неверным суждение о том, что «требование располагать доказательствами впервые появляется в законе в норме, регламентирующей основания привлечения в качестве обвиняемого (ст. 143 УПК)» и что «в ст. 89, 108 и 122 УПК РСФСР закон связывает основания вынесения процессуального решения не с наличием доказательств» (Карпеева Л.М. Привлечение к уголовной ответственности. Законность и обоснованность. М., 1971. С. 111). Мы полагаем, что любое процессуальное решение только тогда будет обоснованным, когда оно базируется на конкретных определенных доказательствах.


[Закрыть].

При отсутствии оснований, делающих необходимым применение мер пресечения, у обвиняемого (но не у подозреваемого) может быть отобрано обязательство являться по вызовам следственно-прокурорских и судебных органов и сообщать им о перемене места жительства. Такое обязательство не ограничивает свободы передвижения обвиняемого. Нарушение его может повлечь за собой привод обвиняемого или применение к нему меры пресечения. Практика отобрания таких обязательств, по нашим данным, незначительна и не превышает одного процента к числу случаев применения мер пресечения. Случаев нарушения данного обязательства не установлено. В последующем, после предания обвиняемого суду, такое обязательство всегда изменялось на такую меру пресечения, как подписка о невыезде.

Основы в ст. 33 в качестве мер пресечения предусматривают подписку о невыезде, личное поручительство, поручительство общественной организации и заключение под стражу. Вместе с тем Основы указывают, что законодательством союзных республик могут быть определены и иные меры пресечения. Во исполнение этого уголовно-процессуальные кодексы всех союзных республик предусмотрели дополнительно такие меры пресечения, как наблюдение командования воинской части (ст. 100 УПК РСФСР, ст. 96 УПК Белорусской ССР и др.) и отдача несовершеннолетних под присмотр родителей, опекунов, попечителей, администрации детских учреждений (ст. 394 УПК РСФСР, ст. 97 УПК Белорусской ССР и др.), а УПК РСФСР (ст. 99) и Таджикской ССР (ст. 82), наряду со всеми названными, предусмотрели в качестве меры пресечения еще и залог.

Отмеченная система мер пресечения вполне удовлетворяет потребностям практики. Об этом свидетельствует и тот факт, что из 72 опрошенных по данному вопросу следователей лишь один ответил, что в целом названная система «слабо гарантирует возможность пресечения ненадлежащего поведения обвиняемого». Но конкретных предложений по совершенствованию системы мер пресечения этот следователь не внес[192]192
  Здесь и в дальнейшем используются данные проведенного в феврале – мае 1979 г. интервьюирования следователей семи районных отделов внутренних дел г. Казани по вопросам эффективности мер уголовно-процессуального принуждения.


[Закрыть].

Каждая из мер пресечения обладает своими особенностями и применяется лишь при определенных условиях. В силу этого как в теоретическом, так и в практическом отношении имеет значение характеристика каждой из них.

Одной из распространенных на практике мерой пресечения является подписка о невыезде. Изучение уголовных дел, расследованных в период с 1973 по 1978 г. следователями МВД и прокуратуры Татарской и Удмуртской АССР, показало, что подписка о невыезде составляет от 48 до 53,6 % случаев избрания мер пресечения. Если учесть при этом, что только четверо из всех обвиняемых нарушили данную ими подписку о невыезде и скрылись от следственных органов, то можно сделать вывод о достаточной эффективности рассматриваемой меры пресечения. К тому же, на наш взгляд, во всех случаях нарушения подписки о невыезде ее избрание было явно необоснованным. Такая мера пресечения была избрана, например, в отношении гр-на Д., ранее судимого, не имеющего ни семьи, ни постоянного места жительства и работы, привлекаемого к уголовной ответственности по ст. 209 УК РСФСР. В другом случае подписка о невыезде как мера пресечения избиралась в отношении двух командированных лиц, прибывших в поселок Черемшан Татарской АССР и совершивших в помещении местного дома колхозника в нетрезвом состоянии хулиганские действия, подпадающие под признаки ч. 2 ст. 206 УК РСФСР.

Сущность подписки о невыезде как меры уголовно-процессуального пресечения состоит в отобрании от обвиняемого (подозреваемого) обязательства не отлучаться с места жительства или временного нахождения без разрешения соответствующего лица, производящего дознание, следователя, прокурора, суда и являться по их вызовам.

Подписка о невыезде может быть применена только при наличии у лица, в отношении которого она избирается, постоянного или временного места жительства и совершившего, как правило, не относимое к категории тяжких преступление. Критерии временного пребывания законодательством не определены, но представляется, что оно должно быть не короче времени, необходимого на производство расследования и судебного рассмотрения уголовного дела. Такая мера пресечения не препятствует отлучке обвиняемого (подозреваемого) по служебным обязанностям и домашним делам на короткий (в течение суток или рабочего дня) промежуток времени.

Анализ практики показывает, что подписка о невыезде избирается часто при совершении преступлений против социалистической и личной собственности (кражах и грабежах, уничтожениях и повреждениях имущества), хозяйственных преступлений, злоупотреблений властью или служебным положением (ст. 170 УК РСФСР), халатности и должностном подлоге (ст. 172 и 175 УК РСФСР), преступлений, связанных с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, их угоне и ряде других. Обращает на себя внимание довольно широкое, нередко, как представляется нам, необоснованное применение такой меры к лицам, привлекаемым по ст. 92 УК РСФСР за хищения социалистического имущества путем его присвоения и растраты. По нашим данным, они составили до 60 % случаев избрания мер пресечения по названным категориям уголовных дел. Конечно, как состав таких преступлений, так и лица, привлекаемые по ним к уголовной ответственности, обладают своими специфическими особенностями (продолжение функционирования во время расследования предприятия, сложившееся в какой-то мере социальное лицо расхитителя, имеющего зачастую специальное образование, длительный стаж работы в системе, например, торговли или общественного питания, устоявшееся семейное положение и т. д.), не учитывать которые невозможно. Но и здесь нужно подходить дифференцированно. Если, к примеру, избрание такой меры пресечения явилось вполне оправданным к М., ранее не судимой, имеющей семью, отмеченной за добросовестное отношение к труду премиями и наградами, в период временного исполнения обязанностей заведующего складом материальных ценностей Управления снабжения и сбыта при Совете Министров Карельской АССР присвоившей четыре норковые шкурки на сумму 224 рубля, то вряд ли было правильным применение такой меры пресечения в отношении гр-ки Я., заведующей складом Можгинского консервного завода Удмуртской АССР, привлекаемой по части 2 ст. 92 УК РСФСР, при наличии данных о се прежней судимости за аналогичное преступление, проживании на частной квартире без семьи и сведений о предпринимаемых ею мерах по реализации ценных вещей.

Следует учесть и то, что, оставаясь на свободе, расхитители могут совершить действия, направленные на воспрепятствование установлению истины по делу, либо принять меры к сокрытию ценного имущества, которое можно было бы обратить в возмещение причиненного преступлением материального ущерба. Так, бывший заведующий складом Мамадышского спиртзавода Татарской АССР К., находясь под подпиской о невыезде, сумел переписать принадлежащий лично ему автомобиль «Москвич-433» на зятя, а также распродать некоторые ценные вещи. Прямым следствием применения такой меры пресечения явилась, на наш взгляд, констатация фактов имущественной несостоятельности гр-ки 3., расхищавшей на протяжении ряда лет товарно-материальные ценности из магазина одного из леспромхозов Прионежского района Карельской АССР; гр-ки С, бывшей заведующей хозяйственным отделом Петрозаводского универмага; казначея Набережно-Челнинского завода ячеистого бетона Татарской АССР К. и др. Во всех подобных явлениях наносится серьезный вред делу своевременного и полного возмещения причиненного преступлением материального ущерба.

Подписка о невыезде зачастую применяется по делам о таких преступлениях, в случае совершения которых вряд ли вообще целесообразно избрание к обвиняемым меры пресечения. Особенно это характерно в отношении лиц, привлекаемых к уголовной ответственности по ст. 158 УК РСФСР за незаконное изготовление, сбыт и хранение спиртных напитков. Так, в отношении всех лиц, привлеченных сотрудниками Можгинского РОВД Удмуртской АССР в 1973–1976 гг. по ст. 158 УК РСФСР, избиралась в качестве меры пресечения подписка о невыезде. Анализ полученных нами данных показывает, что обвиняемые по данной статье являются в основном семейными и часто многодетными людьми, проживающими в сельской местности, имеющими свое хозяйство, работающими в колхозе или совхозе. Так, за изготовление браги были привлечены к уголовной ответственности супруги П., работающие в совхозе «Россия» и имеющие семерых детей в возрасте до 17 лет. Избрание в качестве меры пресечения подписки о невыезде «для обеспечения явки», как указано в постановлении, вряд ли в данном случае явилось обоснованным. Вполне достаточно было ограничиться отобранием обязательства о явке по вызовам, обязательства, не стесняющего личную свободу обвиняемого и составляющего, по сути дела, лишь одну из его процессуальных обязанностей.

Подписка о невыезде часто избирается в отношении несовершеннолетних обвиняемых. Последнее представляется малоэффективным, ибо сущность этой меры пресечения несовершеннолетними должным образом не осознается. К таким лицам более эффективным является отдача детей под присмотр родителей, опекунов, попечителей, под надзор администрации детских учреждений (ст. 394 УПК РСФСР), в отношении школьников – поручительство общественной организации (ст. 95 УПК РСФСР).

При отобрании подписки о невыезде обвиняемый предупреждается о том, что в случае нарушения им своих обязательств к нему может быть применена более строгая мера пресечения. Такое предупреждение, оказывая психологическое и моральное воздействие на поведение лица, мобилизует его на выполнение принятых на себя обязательств и тем самым делает подписку о невыезде эффективной.

Повышению эффективности такой меры пресечения способствовало бы и установление режима поведения обвиняемого с определенными ограничениями. За предложение о необходимости введения регулярной регистрации у следователя лиц, находящихся под подпиской о невыезде, высказались, в частности, 54 (75 %) из 72 опрошенных следователей; все следователи считают необходимым привлекать нарушителей подписки о невыезде к ответственности, в том числе: к процессуальной (обязательное изменение подписки о невыезде на другую меру пресечения) – 52 (72 %), к административной (штраф) – 13 (15,3 %) и к уголовной – 3 (4,2 %) следователей.

Такие меры пресечения, как личное поручительство и поручительство общественной организации, тесно связаны с институтом привлечения общественности к участию в борьбе с преступностью и представляют собой частный случай проявления тенденции на «все более широкое участие граждан в управлении делами государства и общества» (ст. 9 Конституции СССР).

Личное поручительство состоит в принятии на себя заслуживающими доверия лицами письменного обязательства в том, что они ручаются за надлежащее поведение и явку обвиняемого (подозреваемого) по вызову лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда (ст. 94 УПК РСФСР).

Личное поручительство основывается как на доверии поручителя к обвиняемому, так и следователя к поручителю. Вот почему необходимо иметь полные и достоверные сведения о поручителях и их взаимоотношениях с обвиняемым. Личное поручительство лишь тогда в полной мере будет эффективным, когда поручитель будет обладать необходимым для этого авторитетом. Последний основывается на служебном положении и поведении поручителя в быту, на его личных качествах.

Избранию данной меры пресечения должно предшествовать знание того, на чем основывается доверие поручителей к обвиняемому и какими способами и средствами поручитель может выполнить взятые на себя обязательства. Количество поручителей не может быть менее двух. Это обстоятельство оказывает влияние и на самого обвиняемого, ибо поручительство двух хорошо известных ему людей, как правило, вызывает в нем чувство большей ответственности, чем поручительство одного человека. Инициатива о применении такой меры пресечения должна исходить от обвиняемого и поручителей совместно. В этом плане личное поручительство носит сугубо добровольный характер.

По вопросу о характере обязательств личного поручителя в процессуальной литературе есть суждение о том, что при поручительстве необходимо указывать лишь те обязательства, которые поручитель фактически может исполнить[193]193
  См.: Коврига З.Ф. Уголовно-процессуальное принуждение. С. 109.


[Закрыть]. Учитывая, что в соответствии со ст. 94 УПК РСФСР на личного поручителя возлагаются обязательства по обеспечению не только надлежащего поведения обвиняемого, но и его явку по вызовам соответствующего должностного лица, отметим, что данное суждение есть не что иное, как неправомерное сужение круга возлагаемых по закону на поручителя обязательств.

При отобрании подписки о личном поручительстве поручитель должен быть поставлен в известность о сущности дела, по которому избирается данная мера пресечения, и об ответственности в случае совершения обвиняемым действий, для предупреждения которых было применено личное поручительство. Это призвано способствовать более продуманному и серьезному подходу личных поручителей к выполнению своих обязанностей. Допустим и своевременный отказ лица от своего поручительства.

В случае неисполнения поручителями своих обязанностей на каждого из них может быть наложено судом денежное взыскание в размере до 100 рублей или применены меры общественного воздействия. Ответственность поручителей наступает лишь в том случае, если следственно-судебные органы располагают достаточными данными о недобросовестном отношении поручителей к своим обязанностям, что повлекло за собой ненадлежащее поведение обвиняемого.

Общественное поручительство состоит в даче письменного обязательства в том, что общественная организация ручается за надлежащее поведение и явку обвиняемого по вызовам лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда (ст. 95 УПК РСФСР). Эта мера пресечения отличается от личного поручительства тем, что в данном случае поручителем выступает общественная организация. Такое участие общественности в целом содействует всестороннему, полному и объективному исследованию обстоятельств уголовного дела, гарантирует положительное воздействие коллектива трудящихся на поведение обвиняемого.