Текст книги "Избранные труды. Том I"

Юридический анализ содеянного и обоснование правовой квалификации предполагают доказывание наличия в деянии подсудимого признаков определенного состава преступления, свидетельствующих о необходимости применения определенной уголовно-правовой нормы (ее пункта, части). Это, по нашему мнению, надо делать по всем делам, а не только по таким, по которым «квалификация преступления представляется спорной, когда приходится иметь дело со смежными составами или возникает необходимость разграничить форму вины»[264]264
  Матвиенко Е.А. Судебная речь. Минск, 1972. С. 125.


[Закрыть].

Если во время судебного разбирательства выясняются обстоятельства, вызывающие необходимость изменения обвинения, но которому лицо предано суду, прокурор обязан изложить свои соображения по этому поводу, приведя конкретные доводы.

Правовая квалификация преступления должна быть всегда вполне определенной. Предложения альтернативного порядка, когда суду рекомендуется на выбор одна из нескольких норм уголовного закона, означает отсутствие у прокурора твердого убеждения в доказанности состава преступления, без которого он вообще не имеет права поддерживать перед судом обвинение.

Приступая к вопросам меры наказания, прокурор учитывает не только характер и степень общественной опасности совершенного преступления, но и личность виновного, обстоятельства дела, смягчающие и отягчающие ответственность (ст. 37 УК РСФСР). Данное обстоятельство налагает на прокурора обязанность глубокого исследования всего нравственно-психологического облика подсудимого, его поведения и образа жизни не только во время совершения преступления или в период, предшествующий ему, но и задолго до совершения преступления. Только при таком подходе можно будет судить о степени общественной опасности подсудимого, путях и перспективах его исправления.

Важной частью обвинительной речи является обоснование уголовно-правовых выводов и принимаемых по делу решений. Суд, как известно, обязан назначить справедливое наказание. Слишком мягкое наказание чревато возможностью порождения чувства безответственности и, наоборот, слишком суровое наказание может вызвать озлобление либо состояние отчаяния и обреченности, что осложняет воспитательный процесс. Внося предложение о назначении наказания, прокурор исходит из ленинского указания о том, что «предупредительное значение наказания обусловливается вовсе не его жестокостью, а его неотвратимостью». Важно не то, чтобы за преступление было назначено тяжкое наказание, а то, чтобы ни один случай преступления не проходил нераскрытым»[265]265
  Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 4. С. 412.


[Закрыть]. Все это вызывает необходимость того, чтобы прокурор, тщательнейшим образом взвесив обстоятельства дела и личность подсудимого, высказал в своей речи соображения относительно лица, срока и условий отбывания наказания, которое, по его мнению, суд должен определить в отношении подсудимого. Иная позиция может вызвать сомнения в правильности и объективности доводов прокурора. И в этом, вопреки утверждению М.С. Строговича[266]266
  См.: Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 2. М., 1970. С. 313.


[Закрыть], не усматривается навязывание прокурором своего мнения суду, ибо суд – хозяин процесса, он самостоятелен в решении вопроса о виде наказания, ею размере и объеме, но самостоятельность суда не безгранична, ибо суд не должен выходить за рамки требований закона. «Задача прокурора, участвующего в суде, – замечает В. И. Басков, – разумно, по-государственному подходить к вопросу о мере наказания»[267]267
  Басков В.И. Прокурорский надзор за исполнением законов при рассмотрении уголовных дел в судах. М., 1986. С. 116.


[Закрыть]. При необходимости прокуроры обращают внимание суда на возможность отсрочки исполнения приговоров в соответствии со ст. 461 УК РСФСР, применения условного осуждения (ст. 242 и 44 УК РСФСР). В обвинительной речи прокурор высказывает соображения не только об основной, но и дополнительной мере наказания. При этом следует иметь в виду, что если закон, по которому осуждается виновный, предусматривает обязательным назначение дополнительного наказания, то неприменение его может иметь место лишь при наличии условий, предусмотренных в ст. 43 УК РСФСР. При этом обязательно указываются мотивы такого смягчения.

Если есть основания для признания подсудимого особо опасным рецидивистом, прокурор ставит об этом вопрос перед судом.

По делам, связанным с причинением материального ущерба, задача прокурора состоит в том, чтобы доказать причинную связь между материальными последствиями и деяниями подсудимого, обосновать ею размер и возможную форму возмещения. При наличии в деле вещественных источников доказательств прокурор обосновывает принимаемые в отношении их меры.

Успех борьбы с преступностью во многом зависит от своевременного выявления и устранения причин и условий, способствующих совершению преступлений. Поэтому прокурор должен подвергнуть глубокому анализу и дать надлежащую оценку тем фактам, которые привели лицо к преступлению. С этой целью он обращает внимание на: а) обстоятельства, формирующие у лица антиобщественную установку (условия нравственного формирования личности); б) обстоятельства, побудившие лицо к совершению преступления (та конкретная жизненная ситуация, которая вызвала решимость действовать определенным образом); в) обстоятельства, способствовавшие достижению преступного результата и сокрытию следов преступления; г) лица, ответственные за те недостатки и упущения, которые привели к совершению преступления; д) меры, которые необходимо принять для устранения причин и условий, вызвавших совершение преступления.

Завершить свою речь прокурор может кратким указанием на итоги судебного процесса, на те уроки, которые из него извлечены, либо подчеркнуть значение приговора и ожидаемого от него результата.

По вопросу о методике подготовки судебной речи со времен глубокой древности и до настоящего времени нет единого мнения: одни авторы полагают необходимым, чтобы текст речи был написан полностью от начала до конца[268]268
  См.: Сергеич П. Искусство речи на суде. М., 1988.


[Закрыть], другие – лишь ее отдельные фрагменты[269]269
  См.: Алексеев Н.С., Макарова З.В. Ораторское искусство в суде. Л., 1985. С. 67–68.


[Закрыть], по мнению третьих, писать речь вообще не следует, а тщательно изучив материалы дела, произносить ее экспромтом[270]270
  См.: Кони А.Ф. Избранные произведения. М., 1959. T. 1. С. 128.


[Закрыть].

Одно бесспорно – качество обвинительной речи, ее обоснованность и убедительность зависят от степени подготовленности прокурора к участию в судебном заседании и его активности в процессе судебного следствия. Только глубокое знание предмета, хороню продуманная линия обвинения обеспечивают эффективность речи прокурора.

Процесс подготовки прокурора к участию в судебных прениях можно расчленить на три этапа. Досудебный период предполагает изучение материалов уголовного дела, скрупулезное ознакомление с имеющимися по делу фактическими данными, их анализ и оценку. Все, вплоть до любого, казалось бы, малозначительного факта, должно быть изучено и взвешено. Только при таком условии никакой поворот дела в судебном заседании не обезоружит прокурора. На данном этапе полезно еще раз обратиться к партийным решениям и документам, определяющим социальную политику, в том числе в области борьбы с преступностью, нормам уголовного и уголовно-процессуального законодательства, к руководящим разъяснениям пленумов Верховных судов СССР и союзных республик, к приказам и инструкциям Генерального прокурора СССР, к специальной литературе по всем тем вопросам, которые могут возникнуть в суде.

В ходе судебного разбирательства в материалы, подготовленные прокурором, вносятся определенные коррективы, ибо данные предварительного следствия даже при их полном подтверждении в судебном заседании часто претерпевают те или иные изменения, дополняются подробностями, получают уточнение или даже несколько иное освещение. Речь же любого участника судебных прений может основываться лишь на доказательствах, бывших предметом рассмотрения на судебном следствии (ст. 295 УПК РСФСР).

На заключительном этапе подготовки речи прокурор еще раз продумывает содержание и структуру ее, суждения и доводы, которые он собирается изложить в выступлении. Прокурор вправе просить суд о предоставлении для названных целей определенного времени.

Лучшим украшением обвинительной речи является, бесспорно, се содержание. Но нельзя забывать и о форме речи.

Речь прокурора – политическое выступление. Ответственность ее велика, поскольку прокурор говорит от имени государства о конкретных деяниях лица, судьбу которого должен решить суд. Обвинительная речь должна быть ясной и точной, простой и выразительной, полной и лаконичной, грамотной и эмоциональной, композиционно стройной. Если речь неясна, она обычно и не достигает своей цели. Каждое слово, произнесенное прокурором, должно быть без особого труда понято судьями и всеми присутствующими в зале судебного заседания. Достигается это не только хорошим знанием предмета речи, но и хорошим знанием языка. Богатый словарный фонд помогает использовать весь арсенал языковых средств, сделать речь ясной, точной, лаконичной.

Достоинство обвинительной речи – простота изложения. Чем сложнее, глубже и значительнее мысль, тем более простой и доходчивой должна быть форма ее выражения.

Выслушав речь В.И. Ленина на Лондонском съезде РСДРП, М. Горький писал: «Первый раз слышал я, что о сложнейших вопросах политики можно говорить так просто. Этот (В.И. Ленин. – З.З.) не пытался сочинять красивые фразы, а подавал каждое слово как на ладони, изумительно легко обнажая его точный смысл»[271]271
  Горький М. Поли. собр. соч. М., 1974. Т. 20. С. 15.


[Закрыть].

Словесные излишества, риторические нагромождения, виртуозно красивые фразы только затрудняют правильное восприятие сказанного, снижают интерес к речи. Особенно нетерпимо частое употребление иностранных слов и выражений, специфически юридических терминов. Если все же последние приводятся, то надо при разъяснении не искажать их смысл и всегда помнить, что именно язык закона – самый правильный язык советского юриста.

Требование простоты, естественности обвинительной речи не означает ставки на бедность и серость языка. Умело приведенное литературное сравнение, нужный эпитет, исторический пример, меткая пословица или поговорка оживляют речь, делают се доходчивой и яркой. Не противопоказаны и разумно используемые шутки, ирония, острое слово, юмор. Но совершенно недопустимо словесное оскорбление.

Одним из непременных условий обвинительной речи является ее полнота и лаконичность. Никакое красноречие, никакие самые выразительные и правильные рассуждения об опасности преступления не смогут восполнить пробелы доказательственной части речи. Прокурор обязан дать глубокий и всесторонний анализ материалов головного дела, осветить все его существенные обстоятельства. В то же время речь не должна быть излишне громоздкой, растянутой, ибо, как известно, много говорить и много сказать – это не одно и то же. Главное не в многословии, а в содержательности и обстоятельности речи.

Обвинительной речи присущи эмоциональность, страстность, взволнованность. «Без человеческих эмоций, – говорил В.И. Ленин, – нет и не может быть человеческого искания истины»[272]272
  Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 25. С. 112.


[Закрыть]. По свидетельству И.К. Крупской, речь В.П. Ленина всегда «простая была, эмоционально насыщенная, но не театральная, не надуманна, естественно эмоциональна»[273]273
  Крупская Н.К. О Владимире Ильиче. М., 1970. С. 441.


[Закрыть].

Каждая очередная речь для прокурора – не обыденное явление, а событие в его жизни. Только при таком отношении речь прокурора дойдет до сердца слушателей, сможет воздействовать на их сознание, убедить и мобилизовать общественное мнение на борьбу с преступностью.

Важное качество обвинительной речи – ее грамотность и культурность. От этого зависит ее точность, выразительность, логическая стройность, убедительность. Каждое слово прокурора должно отвечать его этимологическому значению, произноситься с соблюдением правил фонетики. Встречающийся порой «канцелярский язык» типа «нанес удар в область лица» (вместо «ударил по лицу») не украшает, а обедняет обвинительную речь, делает ее «казенной».

Композиционная структура речи зависит от ее содержания, особенностей аудитории, поставленной прокурором цели убедить судей в правильности своих выводов; она предполагает, чтобы материал излагался в строго логической последовательности и все части речи были между собой связаны, соподчинены и соразмерны, внутренне согласованы, чтобы в ней отсутствовали какие-либо противоречия, чтобы речь отвечала требованиям единства и законченности. Все суждения и доводы необходимо сконцентрировать вокруг главных вопросов – доказанности наличия преступления и виновности подсудимого.

Особенность обвинительной речи заключается в ее разговорном характере. Именно этим достигается эффект непосредственного общения с аудиторией. Речь должна произноситься, а не читаться. Лучше повторить какое-либо слово, фразу, сделать паузу для обдумывания мысли, чем «прострочить из пулемета». Стиль речи зависит прежде всего от духовного богатства оратора. Вместе с тем он зависит от особенностей уголовного дела, от состава аудитории и т. д. Нельзя одинаково говорить, например, об обычной краже и о каком-то трагическом событии, получившем огромный общественный резонанс.

Со стилем речи тесно связана техника ее исполнения. Любая речь рассчитана на ее слуховое восприятие. Поэтому здесь важны и правильный тон, и темп, и интонация речи, и дикция оратора[274]274
  Об этом подробнее см.: Алексеев Н.С., Макарова З.В. Ораторское искусство в суде. Л., 1985. С. 72–88.


[Закрыть].

Выступление прокурора – это выступление государственного обвинителя. Данное обстоятельство обусловливает всю линию его поведения в процессе судебного разбирательства. Не только слова, но и поза прокурора, его жесты и мимика должны быть строго согласованы с тем процессуальным положением, которое он занимает в суде, со всей обстановкой судебной аудитории.

Определенную специфику имеет практика поддержания прокурором государственного обвинения по отдельным категориям уголовных дел, а также осуществление прокурорского надзора за соблюдением законности в стадиях исполнения приговоров, кассационного и надзорного производства, а также в порядке возобновления уголовных дел по вновь открывшимся обстоятельствам[275]275
  Подробно об этом см.: Поддержание государственного обвинения в суде / Под ред. М.П. Малярова. М., 1970. С. 68–179; Басков В.П. Прокурорский надзор за исполнением законов при рассмотрении уголовных дел в судах. М., 1985. С. 130–141; Организация суда и прокуратуры в СССР / Под ред. П.А. Баженова. М., 1988. С. 178–210.


[Закрыть].

Раздел II

СУЩНОСТЬ И СОЦИАЛЬНОЕ НАЗНАЧЕНИЕ ЗАЩИТЫ В СОВЕТСКОМ УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ. ПРОБЛЕМЫ ЕЕ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ

Глава III

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ЗАЩИТЫ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ

§ I. ПОНЯТИЕ, СОДЕРЖАНИЕ И ВИДЫ ЗАЩИТЫ В СОВЕТСКОМ УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

В задачи советского уголовного процесса входят не только быстрое и полное раскрытие преступлений, изобличение виновных, но и обеспечение правильного применения закона с тем, чтобы каждый совершивший преступление был подвергнут справедливому наказанию и ни один невиновный не был привлечен к уголовной ответственности и осужден (ст. 2 Основ, ст. 2 УПК РСФСР). В силу этого одним из важных направлений уголовно-процессуальной деятельности и является защита прав и законных интересов лиц, изобличаемых в совершении преступлений.

Защита в уголовном судопроизводстве появляется в связи с обвинением, вырастает из одного основания – факта инкриминирования лицу общественно опасного и противоправного деяния. Возникнув одновременно с формулированием первоначального обвинения, защита существует параллельно с ним на всех этапах движения уголовного дела, на которых имеет место обвинение. «Если нет обвинения, то, – как справедливо замечает В.Д. Адаменко, – защита бессмысленна»[276]276
  Адаменко В.Д. Сущность и предмет защиты обвиняемого. Томск, 1983. С. 9.


[Закрыть]. Аналогично утверждает и профессор А.М. Ларин, считающий, что «защита мыслима лишь постольку, поскольку существует обвинение, уголовное преследование, от которого надо защищаться»[277]277
  Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М., 1986. С. 29. См. также: Кобликов А. Участие защитника на предварительном следствии и его процессуальное положение // Социалистическая законность. 1987. № 9. С. 46.


[Закрыть]. Отсюда представляется неверным содержащееся в постановлении Пленума Верховною Суда СССР от 16 июня 1978 года «О практике применения судами законов, обеспечивающих обвиняемому право на защиту»[278]278
  См.: Бюллетень Верховного Суда СССР. 1978. № 4. С. 10.


[Закрыть] и поддержанное рядом авторов[279]279
  См.: Саркисянц Г.П. Защитник в уголовном процессе. Ташкент, 1971. С. 6; Стецовский Ю.П. Уголовно-процессуальная деятельность защитника. М., 1982. С. 3; Савицкий В.М. Престиж адвокатуры // Правда. 1987. 24 марта.; Бойков А. О перспективах судебной реформы // Социалистическая законность. 1988. № 9. С. 17–18.


[Закрыть] положение о возможности распространения функции защиты и на лицо, подозреваемое в совершении преступления. Подозреваемый в действительности, в соответствии с предоставленными ему процессуальными правами, вправе давать объяснения, заявлять ходатайства, приносить жалобы на действия и решения лица, производящего дознание, следователя, прокурора (ст. 52 УПК РСФСР). Но все его права связаны с возникшим подозрением в совершении преступления, касаются обстоятельств, послуживших основаниями для кратковременного задержания такого лица (ст. 122 УПК РСФСР) или применения к нему меры пресечения (ст. 90 УПК РСФСР). Только в этом смысле и может идти речь о защите прав и законных интересов подозреваемого. Однако эти права ни в коей мере нельзя отождествлять с предусмотренным в ст. 15 8 Конституции СССР правом обвиняемого на защиту. «Право на защиту, как процессуальное право, возникающее на базе реализации одной из основных уголовно-процессуальных функций, принадлежит, – утверждает И. Ф. Чистяков, – только лицу, обвиняемому в совершении преступления. Это право нельзя смешивать с защитой прав и законных интересов, осуществляемой всей системой государственных и общественных мер правоохранительного и право-восстановительного характера»[280]280
  Право обвиняемого на защиту в социалистическом уголовном процессе / Под ред. проф. В.М. Савицкого. М., 1983. С. 35.


[Закрыть]. В соответствии с действующим законодательством именно обвиняемый обеспечивается правом на защиту (ст. 12 Основ законодательства Союза ССР, союзных республик о судоустройстве СССР, ст. 19 УПК РСФСР). Это, однако, не препятствует заключению подозреваемым (его родственниками) договора с юридической консультацией об оказании ему правовой помощи. Выделенный адвокат, как своеобразный консультант по юридическим вопросам, по своему правовому положению может быть приравнен к такому участнику процесса, каковым является специалист со всеми закрепленными в ст. 133¹ УПК РСФСР правомочиями.

При определении содержания защиты необходимо учитывать и то обстоятельство, что обвинение и защита есть парные категории уголовного процесса, они отражают его противоположные аспекты. Если обвинение стремится утвердить истинность сформулированного по делу обвинения, опровергнуть аргументы защиты, то защита, в свою очередь, стремится к аннулированию обвинения, исключению из него отдельных пунктов, смягчению ответственности обвиняемого. Отсюда, как и применительно к обвинению, в защите следует выделять две его стороны – защиту в материально-правовом и процессуальном смысле. Защита в материально-правовом смысле есть «контртезис одноименного обвинения, основанный на совокупности фактов по опровержению или смягчению инкриминируемых обвиняемому противоправных деяний и их последствий»[281]281
  Адаменко В.Д. Сущность и предмет защиты обвиняемого. Томск, 1983. С. 63.


[Закрыть]. В содержании «контртезиса обвинения» (защиты в материально-правовом смысле) необходимо выделять совокупность доказательств, оспаривающих или смягчающих наличие фактической фабулы обвинения, его юридической формулировки и правовой квалификации. В первом случае речь идет о совокупности доказательств, опровергающих наличие самого инкриминируемого события преступления, свидетельствующих о наличии вменяемого обвиняемому в вину состава преступления других обстоятельств, исключающих (ст. 5, 10 УПК РСФСР) или влекущих прекращение производства по уголовному делу (ст. 208, 5–9 УПК РСФСР). Если, скажем, по делу о причинении телесного повреждения судебно-медицинская экспертиза констатирует самосохранение потерпевшего, то данное обстоятельство и есть не что иное, как защита в материально-правовом содержании, связанная с опровержением фактической фабулы. В качестве таковых могут, в частности, выступать и доказательства (их совокупность), свидетельствующие о пребывании обвиняемого в момент причинения потерпевшему того или иного вреда в состоянии необходимой обороны (ст. 13 УПК РСФСР) и т. д. Доказательства могут относиться к оспариванию времени, места и способа совершения преступления. Если они находятся в рамках конструктивных элементов состава преступления, то и соответствующий контртезис связан как раз с фактической фабулой обвинения. Оспаривание юридической формулировки обвинения связано с приведением доказательств, свидетельствующих, например, об отсутствии правовых признаков, характерных для инкриминируемого деяния. Юридическая формулировка обвинения и его правовая квалификация – неразрывно связанные между собой составные части обвинения в материально-правовом смысле. Поэтому и совокупность доказательств, опровергающих юридическую формулировку обвинения, есть одновременно и оспаривание правовой квалификации обвинения. В их числе доказательства, свидетельствующие о возможности применения того или иного вида освобождения от уголовной ответственности (ст. 50, 50¹, 51, 52 УК РСФСР) и, соответственно, прекращения производства по уголовному делу (ст. 6–9 УПК РСФСР), о допустимости условного осуждения, в т. ч. и связанного с привлечением осужденного к труду (ст. 44, 242 УК РСФСР), о назначении более мягкого наказания, чем предусмотрено законом (ст. 43 УК РСФСР), о переквалификации содеянного на закон о менее тяжком преступлении, об отсутствии какого-либо преступного факта в структуре множественности обвинений (например, в случаях реальной или идеальной совокупности преступлений и т. д.). Доказательства, составляющие контртезис обвинения, могут относиться и к оспариванию гражданско-правовых последствий содеянного (непризнание гражданского иска, доказывание меньшего размера причиненного материального ущерба). Реализация защиты в материально-правовом содержании осуществляется определенными средствами и способами как защита в ее процессуальном значении. Представляется очень верным утверждение о том, что «защита в процессуальном смысле беспочвенна без защиты в материальном смысле»[282]282
  Там же. С. 27.


[Закрыть].

Защита в процессуальном смысле представляет собой совокупность процессуальных действий и отношений, предпринимаемых в соответствии с законом, направленных на полное или частичное опровержение предъявленного тому или иному лицу обвинения, улучшение положения обвиняемого и на обеспечение его прав и законных интересов.

Защита, как и любая другая разновидность уголовно-процессуальной деятельности, складывается не только из процессуальных действий, но и из складывающихся при их производстве правовых отношений. Лишь органическое единство таких действий и отношений образует понятие защиты, что особенно важно для надлежащего понимания се существа. Кроме того, защита (в процессуальном смысле) не исчерпывается полным пли частичным опровержением обвинения и обоснованием обстоятельств, смягчающих ответственность обвиняемого. Она выражается также в обеспечении прав и юридически охраняемых интересов обвиняемого, если даже это непосредственно не связано со смягчением его ответственности по делу. В. И. Ленин подчеркивал, что юридическая помощь гражданам должна состоять именно в том, чтобы «научить их (и помочь им) воевать за свое право по всем правилам законной в РСФСР войны за права»[283]283
  Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 53. С. 149.


[Закрыть]. Об этой стороне защиты также не следует забывать. Совершаемые при осуществлении защиты процессуальные действия и возникающие при этом правовые отношения могут быть самыми разнообразными. Но во всех случаях это результат использования субъектами защиты предусмотренных в законе средств и способов защиты (ст. 51 УПК РСФСР).

Защита в таком понимании – одна из уголовно-процессуальных функций, способствующая реализации права обвиняемого па защиту, закрепленного в ст. 158 Конституции СССР (ст. 13 Основ, ст. 19 УПК РСФСР). Эта функция в известной степени производна от обвинения и существует лишь постольку, поскольку в уголовном процессе определенное лицо обвиняется в совершении преступления. Представляется неприемлемым мнение, что функция защиты возможна без обвинения, в корреляции с функцией «расследования»[284]284
  См.: Уголовный процесс / Под ред. проф. М.А. Чельцова. М., 1969. С. 11–14.


[Закрыть]. Пока по уголовному делу не сформулировано первоначальное обвинение, нет и не может быть уголовно-процессуальной функции защиты. Именно поэтому законодатель обусловливает возникновение всех прав и возможность совершения процессуальных действий по защите с появлением в уголовном судопроизводстве фигуры обвиняемого (ст. 46–49, 51 УПК РСФСР).

В советском уголовном процессе недопустимо обвинение без защиты. Обвинение неизбежно вызывает защиту как естественную часть уголовного судопроизводства. «Защита, как и обвинение, – замечает А. Л. Ривлин, – является объективной необходимостью уголовного судопроизводства, обусловленной всем характером данного вида государственной деятельности»[285]285
  Ривлин Л.Л. Организация адвокатуры в СССР. Киев, 1974. С. 8–9.


[Закрыть].

В зависимости от того, кто участвует в реализации функции защиты, различают следующие виды защиты.

Во-первых, это защита, осуществляемая самим обвиняемым по делу. Для реализации своего конституционного права на защиту обвиняемый наделяется широким кругом процессуальных прав (ст. 46 УПК РСФСР). Используя их, обвиняемый совершает определенные процессуальные действия и отношения по защите своих прав и законных интересов для полного или частичного опровержения предъявленного ему обвинения. Такие действия и отношения и есть составная часть функции защиты. Этот вид защиты имеет место по каждому уголовному делу, где есть обвиняемый. Он не зависит от участия в уголовном процессе каких-либо других лиц, призвавших оказывать обвиняемому юридическую помощь.

Во-вторых, это защита, осуществляемая специально привлеченными или допущенными для этого лицами, именуемыми защитниками. В качестве защитников допускаются адвокаты, представители профессиональных союзов, юридических кооперативов, других общественных организаций. По определению суда или постановлению судьи в качестве защитников могут бить допущены близкие родственники и законные представители обвиняемого, а также другие лица (ст. 47 УПК РСФСР). При решении вопроса о допуске в качестве защитника адвоката или представителя общественной организации необходимо учитывать предусмотренные ст. 671 УПК РСФСР обстоятельства, при наличии которых такие лица не вправе осуществлять защиту данного обвиняемого. Правило это не распространяется на родственников обвиняемого и его законных представителей. Оно, естественно, неприменимо и к общественным защитникам, выделяемым трудовыми коллективами и действующими полностью от их имени. Допускаются они в дело по предъявлении документа, удостоверяющего их полномочия, и с позицией и волей обвиняемого никоим образом не связаны и участвуют лишь в одной стадии советского уголовного процесса – в судебном разбирательстве (ст. 250 УПК РСФСР).

Из всех перечисленных лиц, допускаемых в качестве защитника обвиняемого, наиболее подготовленными для этих целей являются адвокаты, члены Союза адвокатов СССР, имеющего свой Устав, руководящие органы, структуру. В качестве адвокатов выступают лица, имеющие высшее юридическое образование и стаж работы по специальности юриста не менее двух лет. Выпускники юридических вузов, не имеющие такого стажа, могут быть приняты в качестве адвокатов после прохождения стажировки в коллегии от шести месяцев до одного года (ст. 5 Закона об адвокатуре в СССР).

Обвиняемый вправе просить о допуске в качестве защитника любого из указанных в законе лиц. Отказ в удовлетворении ходатайства под предлогом невозможности приглашения адвоката не является правомерным. Более того, такой отказ должен расцениваться как ущемление права обвиняемого на защиту.

Рассматриваемый вид защиты классифицируется на обязательную и факультативную. Под первой из них подразумевается участие в деле защитника в силу прямого предписания закона, независимо от того, приглашают его обвиняемый или его родственники по своей инициативе или нет. Случаи обязательного участия защитника при производстве по уголовному делу ныне определены в ст. 49 УПК РСФСР. Думается, что этот перечень может быть изменен лишь в сторону его расширения (к примеру, за счет установления правила обязательности защиты по делам о преступлениях, отнесенных к категории тяжких преступлений). Следует иметь в виду, что расследование уголовного дела без участия защитника, когда такое участие признано по закону обязательным, является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, влекущим за собой обязательную отмену приговора (ст. 345 УПК РСФСР). Под факультативной защитой понимается участие в деле защитника не в силу предписания закона, а по воле и инициативе самого обвиняемого, его законных представителей или общественных организаций. Участие защитника в уголовном процессе здесь полностью ставится в зависимость от волеизъявления определенных лиц. Если эти лица приглашают защитника, то он участвует в уголовном процессе с момента своего допуска. В противном же случае обязанности защитника по расследуемому делу выполняет сам обвиняемый.

Обвиняемый вправе в любой момент производства по делу отказаться от защитника (ст. 50 УПК РСФСР). Такой отказ допускается только по инициативе самого обвиняемого и не может являться препятствием для продолжения участия в деле государственного или общественного обвинителя, а равно защитников других подсудимых. Следователь, прокурор, суд могут не принять отказ обвиняемого от защитника, но только в случаях, указанных в и. 2–5 ст. 49 УПК РСФСР. Однажды заявленный отказ обвиняемым от защитника не служит препятствием тому, чтобы он мог ходатайствовать о вызове защитника на более поздних этапах уголовного судопроизводства.

Количество защитников, которые могут быть привлечены к защите одного обвиняемого, не зависит от того, считается законным участие защитника по данной категории дел обязательным пли нет. Обвиняемый вправе пригласить не одного, а сразу двух или более защитников по любому делу, если он или его законные представители заключат с ними соответствующие соглашения. С другой стороны, один защитник может защищать одновременно несколько обвиняемых, если только не противоречат их интересы по делу. Если допущенный к участию в процессе защитник обнаружит, что между интересами его подзащитных имеются противоречия, то он обязан ходатайствовать об освобождении его от защиты одного из обвиняемых и о приглашении другого защитника.

Как при обязательной, так и при факультативной защите обвиняемый может просить о приглашении в качестве защитника определенное лицо персонально, а равно обратиться с просьбой о выделении защитника в любую юридическую консультацию вне зависимости от ее территориального места нахождения. Моментом принятия адвокатом на себя защиты следует считать предъявление им соответствующего ордера юридической консультации органам предварительного следствия или суда. С момента принятия на себя защиты адвокат не вправе отказаться от участия в защите прав и законных интересов обвиняемого по делу (ст. 41 УПК РСФСР).

В соответствии с уголовно-процессуальным законодательством органы следствия и прокуратуры обязаны принять предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела, выявить как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, а также смягчающие и отягчающие его ответственность обстоятельства» (ст. 20 УПК РСФСР); «обеспечить обвиняемому возможность защищаться установленными законом средствами и способами от предъявленного ему обвинения и обеспечить охрану его личных и имущественных прав» (ст. 19 УПК РСФСР); при наличии к тому оснований изменить обвинение на более мягкое, прекратить дело в соответствующей части, если обвинение оказалось несостоятельным (ст. 154, 211, 214–215 УПК РСФСР). Кроме того, прокурор уполномочен пресекать любые незаконные ограничения обвиняемого в правах; отменять решения органов предварительного расследования, если ими ущемляются права и законные интересы обвиняемого; отстранять следователя от ведения дела, если им допущено нарушение закона при расследовании дела; отказаться от поддержания обвинения в суде и изложить суду мотивы такого отказа; опротестовать обвинительный приговор суда ввиду его необоснованности или необходимости улучшения положения осужденного и т. д. (ст. 211, 248. 235, 371 УПК РСФСР). Не видеть того, что процессуальные действия и отношения, предпринимаемые органами предварительного расследования и прокуратуры в соответствии с указанными нормами закона, есть их участие в реализации функций защиты, представляется просто неправильным, нелогичным. Посредством таких действий и отношений должностные лица этих органов как раз и содействуют наиболее успешному, эффективному обеспечению реализации конституционного права обвиняемого на защиту. Вопреки утверждениям В.Л. Банина, сказанное здесь не «ведет к выхолащиванию содержания в деятельности следователя и прокурора, как органов, призванных вести борьбу с преступностью, к лишению функций защиты своего содержания и четких очертаний, к принижению роли самого обвиняемого и защитника в ее осуществлении»[286]286
  Банин В.Л. Предмет доказывания в советском уголовном процессе (гносеологическая и правовая природа). Саратов, 1981. С. 129.


[Закрыть]. Напротив, при отстаиваемом нами подходе процессуальная деятельность органов предварительного расследования и прокуратуры наполняется именно тем содержанием, которое должно быть присуще им, как органам правоохраны, в соответствии с решениями XXVII съезда КПСС и Постановлением ЦК КПСС «О дальнейшем укреплении социалистической законности и правопорядка, усилении прав и законных интересов граждан» и резолюцией XIX Всесоюзной конференции КПСС «О правовой реформе», призвавших к строжайшему соблюдению демократических принципов правосудия, усилению гарантий, обеспечивающих защиту интересов государства и каждого гражданина покончить с проявлениями предвзятости, тенденциозного подхода, обвинительного уклона при проведении предварительного следствия и судебного разбирательства, черствости, безразличия к судьбам людей[287]287
  См.: Материалы XXVII съезда КПСС. М., 1986. С. 61; Правда. 1986. 30 нояб.; Материалы XIX Всесоюзной конференции КПСС. М., 1988. С. 116–147.


[Закрыть]. В сказанном усматривается все основное социальное назначение защиты как с позиции ее политического, так и собственно юридического, процессуального значения.