Текст книги "Избранные труды. Том I"

Множество подсудимых, потерпевших, свидетелей по делу наряду с некоторыми другими объективными факторами (например, многоэпизодный характер дела) обусловливает острую необходимость установления очередности их допросов. Порядок проверки доказательств должен быть оптимальным, наиболее целесообразным, то есть максимально обеспечивать получение правдивых и исчерпывающих показаний подсудимых, потерпевших, свидетелей и экспертов, а также проверку других доказательств.

При этом УПК РСФСР (ст. 279), как и уголовно-процессуальные кодексы ряда других союзных республик, имеет в виду определение последовательности допросов подсудимых, потерпевших, свидетелей и экспертов, а не установление порядка исследования всех доказательств, имеющихся в деле. Эго положение можно объяснить тем, что исследование других доказательств (документов, вещественных доказательств и т. д.) производится не только по окончании допроса соответствующих лиц, но также до начала или в ходе допроса, то есть в любой момент судебного следствия (ч. 1 ст. 291, 292 УПК РСФСР). Например, экспертное заключение всегда оглашается до того, как эксперту могут быть заданы вопросы. Объясняется это тем, что допрос эксперта производится для разъяснения или дополнения данного им заключения (ч. 1 ст. 289 УПК РСФСР).

Заранее определить, в какой момент судебного следствия понадобится осмотр вещественного доказательства или оглашение документа, не всегда возможно. Необходимость в оглашении определенных документов может появиться, например, уже при установлении личности потерпевшего, в связи с постановкой вопроса об определении его способности правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правдивые показания, то есть еще до начала его допроса по существу.

Решение «сначала допросить подсудимых, затем потерпевших и свидетелей, после чего исследовать другие доказательства», которые нередко принимаются судами, не позволяет обратиться к исследованию, например, документов или вещественных доказательств еще до завершения судебных допросов, либо до начала или в ходе допроса конкретного лица. Когда же суд определяет только очередность судебных допросов, он сохраняет за собой свободу обратиться к исследованию других доказательств в любой подходящий момент без изменения принятого им порядка проверки доказательств.

Можно предусмотреть установление последовательности очных ставок, осмотра и других действий по несложным одноэпизодным делам. По делам многоэпизодным, с большим количеством разнородных доказательств, предусмотреть очередность всех возможных судебных действий нельзя, тем более, что необходимость в производстве части из них может возникать лишь в ходе судебного следствия.

Каждый из участников процесса вправе предложить наиболее целесообразный, с его точки зрения, порядок судебных допросов, служащий целям установления истины, а равно его процессуальным интересам. Для таких участников судебного разбирательства, как подсудимый, потерпевший, а также гражданский ответчик, собственные показания в суде являются средством защиты субъективных прав и законных интересов. Вследствие этого они могут предложить, например, чтобы были допрошены другие лица, прежде чем сами подвергнутся допросу.

Практика свидетельствует, что предложения о порядке проверки доказательств исходят в основном от профессиональных участников судебного разбирательства – государственных обвинителей и защитников. Разумеется, тот или иной участник процесса может, не высказывая, собственного предположения, присоединиться к предложению, сделанному другими лицами. Что же касается государственных обвинителей, то по многоэпизодным и групповым делам они не должны уходить от конкретных предложений по данному вопросу, оставлять его «на усмотрение суда» либо ограничиваться малозначащими предложениями типа «допросить лиц по списку, приложенному к обвинительному заключению».

Список лиц, подлежащих, по мнению следователя, вызову в судебное заседание (ч. 1 ст. 206 УПК РСФСР), нередко представляет собой простой перечень таких лиц и не определяет очередность их допроса. Данные о личности обвиняемых, их местожительстве или местах нахождения могут помещаться в этом списке в последовательности, соответствующей степени их участия в подготовке и реализации преступления. Аналогичные сведения о свидетелях указываются зачастую в данном списке в последовательности, в которой в уголовном деле помещены протоколы их допросов. Допрос десятков подсудимых, свидетелей к других лиц в такой очередности по крупному многоэпизодному и групповому делу представляется бессмысленным занятием.

Из числа участников судебного разбирательства государственному обвинителю принадлежит особенно важная роль в рассмотрении вопросов о порядке исследования доказательств, поскольку именно на нем лежит обязанность доказывания обвинения. Свои предложения он высказывает первым. Рекомендуется, чтобы обвинитель по сложным делам представлял соответствующие предложения суду в письменном виде, что позволяет последнему учесть их в максимальной степени.

По большинству многоэпизодных и групповых дел суды принимают решение начать исследование доказательств с допроса подсудимых. Такое решение принимается, как правило, независимо от того, признают подсудимые себя виновными или нет. Суду с самого начала становятся известными их показания, в том числе существо возражений против обвинения. Когда же суд начинает исследование доказательств с допроса потерпевших и свидетелей, изобличающих подсудимых, может возникать впечатление, что он стремится прежде всего получать подтверждение виновности подсудимых.

Вместе с тем нельзя исключать ситуации, когда исследование доказательств необходимо начинать с допроса потерпевших и свидетелей. Такое может случиться, если свидетели прибыли издалека и им необходимо срочно вернуться на свои рабочие места. Решение первым допросить потерпевшего может быть принято в связи с плохим состоянием его здоровья и т. п.

В немалой степени решение вопроса об очередности допросов зависит от поведения подсудимых. Нет смысла допрашивать подсудимых первыми, когда они в ответ на соответствующие вопросы председательствующего после оглашения обвинительного заключения упорно молчат или заявляют о своем нежелании отвечать на какие-либо вопросы, а тем более давать показания. Принимать решения в начале исследования доказательств с допроса подсудимых, заведомо зная, что на данном этапе судебного следствия такой допрос не может состояться, значит искусственно создавать серьезные препятствия нормальному ходу судебного следствия.

Так как подсудимый вправе (а не обязан) давать показания, необходимо, чтобы председательствующие в судебном заседании вслед за постановкой подсудимому вопроса, признает ли он себя виновным, также спросил у него, желает ли он давать показания и в какой момент судебного следствия. УПК Украинской ССР обязывает председательствующего спросить у каждого из подсудимых, желают ли они давать показания (ст. 298).

Право подсудимого давать показания в любой момент судебного следствия предусмотрено в УПК всех союзных республик. При этом УПК Белорусской ССР и Украинской ССР говорят об этом праве подсудимого, ничем не ограничивая его (соответственно ч. 4 ст. 291 и п. 5 ст. 263). УПК Эстонской ССР предусматривает, что подсудимый вправе давать показания как по делу в целом, так и по отдельному его обстоятельству на каждой ступени судебного следствия (ч. 5 ст. 240). УПК ряда других союзных республик устанавливают, что подсудимый может давать показания в любой момент судебного следствия, однако с разрешения председательствующего (ч. 3 ст. 303 УПК Азербайджанской ССР, ч. 4 ст. 282 УПК Грузинской ССР, ч. 4 ст. 280 УПК РСФСР, ч. 4 ст. 283 УПК Таджикской ССР, ч. 5 ст. 261 УПК Узбекской ССР).

Данное право должно быть разъяснено подсудимому вместе с другими принадлежащими ему процессуальными правами в подготовительной части судебного разбирательства.

В связи с изложенным, в случае нежелания подсудимого давать показания, в определении о порядке исследования доказательств целесообразно указывать: начать исследование доказательств с допроса потерпевших, затем допросить свидетелей; подсудимый может с разрешения председательствующего дать показания в любой момент судебного следствия.

Решая вопрос об очередности допроса подсудимых, суд должен учитывать роль каждого из них в преступной группе, степень участия в подготовке и реализации преступного деяния, их поведение в ходе предварительного расследования (содействие или противодействие ему), признание или отрицание своей вины, влияние одних подсудимых на других, данные об их личности и т. д.

Первым рекомендуется допросить подсудимого, организовавшего и направлявшего преступление, если он признает свою вину, а затем заглушать показания остальных подсудимых, признавших себя виновными. Когда же часть подсудимых отрицает свою вину, то целесообразно начать допрос с тех подсудимых, которые признают себя виновными, после чего допросить подсудимых, не признающих свою вину. Если организатор преступления отрицает не только свою ведущую роль, но и свое участие в преступлении, то лучше допрашивать его последним.

По тактическим соображениям исследование обстоятельств дела возможно начинать с допроса подсудимых, признавших себя виновными, затем допросить потерпевших и свидетелей с целью изобличения подсудимых, отрицающих свою вину, и только после этого допросить последних. Первым из числа подсудимых, признавших свою вину, целесообразно допрашивать того, кто участвовал в совершении наибольшего количества преступлений.

Суд устанавливает также очередность допроса потерпевших, если их несколько (ст. 317 УПК Литовской ССР).

Свидетели, как и другие лица, допрашиваются по таким делам поэпизодно либо в отношении отдельных подсудимых. Очередность допроса свидетелей определяется с учетом объема и важности информации, которую они могут сообщить, а также некоторых иных обстоятельств (детский возраст свидетелей, плохое состояние их здоровья и т. п.).

Исследуя отдельный эпизод, суд, как правило, допрашивает свидетелей в последовательности, соответствующей этапам подготовки и осуществления преступления. Например, вначале допрашиваются свидетели, слышавшие о намечавшемся преступлении, затем свидетели, видевшие, как подсудимые брали оружие, садились в автомашину, и, наконец, свидетели – очевидцы нападения на магазин. Возможен вариант, когда первыми из числа свидетелей допрашиваются те, которые наиболее полно осведомлены о данном преступлении (например, об обстоятельствах его подготовки, начальном этапе реализации, возвращении преступников после совершения преступления).

Представляется вполне допустимым и рациональным положение, при котором суд сначала определяет общий порядок исследования доказательств: «доказательства исследовать применительно к каждому эпизоду в отдельности, при этом сначала допросить подсудимых, затем потерпевших и свидетелей». Очередность же допроса названных и других лиц может определяться непосредственно перед началом исследования обстоятельств конкретного эпизода преступления.

Если речь идет о взаимосвязанных эпизодах, о «цели» преступлений, то целесообразно исследовать эти преступления в той последовательности, в которой они были совершены. Аналогичный подход предпочтителен и при исследовании обстоятельств однородных преступлений (например, группа преступников совершила несколько квартирных краж). Когда же преступники совершили ряд разнородных, не связанных между собой преступлений, то сначала исследуются более тяжкие преступления, а затем – менее опасные. При этом любая тактика исследования доказательств, избранная судом, должна способствовать индивидуализации ответственности подсудимых, уяснению того, какие преступления совершил каждый из подсудимых и какими доказательствами это подтверждается.

Практика показывает, что по многоэпизодным делам суд предпочитает исследовать доказательства по эпизодам преступлений. Это позволяет суду, проверив все доказательства, относящиеся к одному эпизоду, перейти к исследованию доказательств по другому эпизоду и таким образом проанализировать всю преступную деятельность подсудимых.

Что касается конкретных вопросов, которые председательствующий в судебном заседании предполагает задать подсудимым, потерпевшим и другим лицам, их формулировок, последовательности постановки, то все это должно получить свое отражение в плане судебного следствия, составленном председательствующим для себя. Собственный план исследования доказательств по большому и сложному делу рекомендуется иметь государственному обвинителю и защитнику.

Установленный судом в соответствии со ст. 279 УПК РСФСР порядок исследования доказательств представляет собой по существу план, но план самого общего характера, основной позицией которого является последовательность судебных действий. В отличие от данного плана, личные планы участия в судебном следствии составляются по общему правилу до начала судебного разбирательства, не подлежат обсуждению в суде и не требуют особого судебного решения для своего утверждения.

Проблема обеспечения всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела решается судом при участии сторон. Важный средством, обеспечивающим решение данной проблемы, является, в частности, заявление суду ходатайств о производстве необходимых судебных действий. Изучение многоэпизодных и групповых уголовных дел показало, что значительное большинство ходатайств удовлетворяется судами.

По некоторым групповым делам вследствие непринятия судом на этапе судебного следствия мер к получению и исследованию недостающих доказательств суд может подстерегать опасность признания виновным одного из подсудимых исключительно на основании показаний других заинтересованных в деле подсудимых.

С тем чтобы дать правильную оценку показаниям подсудимых, суд обязал обеспечить получение и исследование дополнительных доказательств, подтверждающих либо опровергающих показания подсудимых. Обвинение подсудимого не может быть основано на показаниях других заинтересованных в деле подсудимых, если отсутствуют иные доказательства[331]331
  См: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1980. № 4. С. 13–14.


[Закрыть].

Иногда по многоэпизодным делам в ходе судебного следствия основное внимание уделяется более серьезным преступлениям, в то время как менее опасные преступления остаются недостаточно исследованными. Суд же должен обеспечить всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств каждого эпизода преступления (ст. 20 УПК РСФСР).

В силу большого объема работы по исследованию доказательств по многоэпизодным и групповым делам суды иногда отказываются от непосредственного осмотра вещественных доказательств и ограничиваются оглашением протоколов их осмотра, составленных в стадии предварительного расследования. Подобные упрощения установленного законом процессуального порядка оставляют недостаточно проверенной часть доказательств.

Вещественные доказательства, имеющиеся в деле либо представленные в судебное заседание, должны быть обязательно осмотрены судом и предъявлены обвинителю, подсудимым, защитникам, а также потерпевшим, гражданским истцам, гражданским ответчикам и их представителям. Кроме того, они могут быть предъявлены для осмотра свидетелям, эксперту и специалисту (ч. 1 ст. 291 УПК РСФСР). Протоколы осмотра вещественных доказательств могут оглашаться лишь в исключительных случаях, когда доказательства не были приобщены к делу из-за невозможности их сохранения до начала судебного разбирательства, ввиду их скорой порчи (например, выловленная свежая рыба), опасности для окружающих (ядовитые, горючие, взрывчатые и т. д. вещества), особого режима хранения (например, секретные документы).

По многоэпизодным и групповым делам, рассмотрение которых затягивается на длительное время, некоторые суды по завершении допроса потерпевших и свидетелей выносят определения об освобождении их от дальнейшего участия в судебном разбирательстве (в связи с отъездом в отпуск за пределы области и т. п.). Несомненно, в этом проявляется внимание советского суда к нуждам людей, участвующих в судебном процессе, стремление не подвергать их излишним ограничениям. Однако такое решение возможно, если у суда и участников процесса нет больше вопросов к потерпевшим и свидетелям, отсутствует необходимость в производстве других судебных действий с их участием.

Закон предусматривает некоторые особенности порядка допроса подсудимого по групповому делу. Допрос подсудимого другими подсудимыми и их защитниками может производиться только после того, как он был допущен судьями, обвинителями, потерпевшими, а также гражданским истцом, гражданским ответчиком, их представителями и защитником. Допускается и допрос одного подсудимого в отсутствие другого, но лишь в исключительных случаях, когда этого требуют интересы установления истины и только по специальному определению суда.

В таких случаях после возвращения подсудимого в зал судебного заседания председательствующий сообщает ему содержание показаний, данных в его отсутствие, и предоставляет ему возможность задать вопросы подсудимому, допрошенному в его отсутствие (ст. 230 УПК РСФСР). Решение о допросе одного подсудимого в отсутствие другого может быть принято судом в связи с обоснованным ходатайством подсудимого, его защитника, иных участников судебного разбирательства, а также по усмотрению суда. Подобная ситуация возможна, например, когда одному подсудимому дать правдивые показания мешает страх перед другим подсудимым.

Допрос одного подсудимого в отсутствие другого подсудимого может иметь место и в том случае, когда последний удален за нарушение порядка во время судебного заседания (ч. 1 ст. 263 УПК РСФСР).

По части многоэпизодных и групповых дел выявлено определенное своеобразие процедуры окончания судебного следствия. После рассмотрения всех доказательств председательствующий предоставляет потерпевшим, подсудимым и некоторым иным участникам процесса слово для выступления в порядке дополнения судебного следствия. Выступления потерпевших и их представителей на этапе окончания судебного следствия представляют собой, по существу, речи о необходимости строгого наказания подсудимых, о том, что действия последних квалифицированы правильно и т. д. Законные представители несовершеннолетних подсудимых (родители, в частности), наоборот, просят суд не наказывать строго подсудимых.

Можно понять подсудимых, их законных представителей, стремящихся использовать любую возможность для того, чтобы обратиться к суду с просьбой о смягчении грозящего подсудимым строгого наказания. Вместе с тем, поскольку назначением судебного следствия является всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела, то оценка результатов исследования, просьбы о строгом наказании подсудимых либо, наоборот, о снисхождении к ним выходят за рамки судебного следствия, являются преждевременными на данном этапе судопроизводства, ведут к нежелательному дублированию судебных действий.

По рассмотрении всех доказательств председательствующий должен опросить обвинителя, подсудимых, защитников, потерпевших, гражданских истцов, гражданских ответчиков и их представителей, имеются ли у них ходатайства о дополнении судебного следствия. При этом он должен разъяснить участникам судебного разбирательства, что в порядке дополнения судебного следствия они вправе ходатайствовать о вызове новых свидетелей, экспертов и специалистов, об истребовании документов, получении других доказательств.

Со своей стороны государственные обвинители не должны проходить мимо отмеченных отступлений от правил окончания судебного следствия, тем более, что именно им принадлежит право первыми выступать с речами в судебных прениях. Судебное следствие должно заканчиваться не речами потерпевших и других участников судебного разбирательства, а разрешением ходатайств о дополнении судебного следствия, если таковые заявлены, производством в необходимых случаях соответствующих судебных действий о целях их удовлетворения.

Несмотря на множество эпизодов преступлений и подсудимых, значительную продолжительность судебного следствия, суд обязан обеспечить строгое соблюдение установленного законом процессуального порядка, не допускал при этом каких-либо его упрощений, либо, наоборот, совершал действия, не предусмотренные законом.

Глава IX

СУДЕБНЫЕ ПРЕНИЯ

По многоэпизодным и групповым делам целесообразно, чтобы суд после завершения судебного следствия и до начала судебных прений, по ходатайствам участников судебного разбирательства либо по собственной инициативе объявил перерыв. Нетрудно представить, как устают профессиональные участники процесса, вынужденные допрашивать десятки и сотни людей, исследовать тома различных документов, как много раз им приходится высказывать свое мнение и выступать с предложениями по вопросам, возникающим в подготовительной части судебного разбирательства и на судебном следствии. Судьи не меньше других устают от множества имен, эпизодов и материалов дела. Перерыв, о котором идет речь, нужен участникам судебного разбирательства не только для отдыха. Он используется ими также для того, чтобы в спокойной обстановке подвести итоги судебного следствия, продумать свои выводи и предложения по делу, то есть завершить в основном подготовку к выступлениям в судебных прениях.

Судебные прения – это такой этап судебного разбирательства, на котором участники прений, опираясь на доказательства, бывшие предметом рассмотрения на судебном следствии, высказывают свое мнение по вопросам, подлежащим разрешению судом, излагают и аргументируют соответствующие выводы и предложения. На данном этапе судебного процесса его участники отстаивают перед судом правильность своей позиции, используют выступление с речью для защиты соответственно государственных, общественных или других интересов.

Все присутствующие в зале судебного заседания, слушая речи выступающих, имеют возможность уяснить для себя сущность преступления, являющегося предметом судебного разбирательства, характер преступных связей между подсудимыми, степень участия каждого из них в преступлениях, общественную опасность содеянного, тяжесть его последствий, степень доказанности обвинения.

Государственный обвинитель, участвуя в прениях, настаивает на вынесении обвинительного приговора, когда для этого имеются достаточные основания, если его позиция в полной мере согласуется с рассмотренными на судебном следствии доказательствами. Он не может и не должен обвинять во что бы то ни стало и обязан отказаться от обвинения, если придет к выводу о том, что данные судебного следствия не подтверждают обвинения (ст. 248 УПК РСФСР).

Судебные прения начинаются с обвинительной речи прокурора. В своем выступлении он должен изобличить лиц, нарушивших уголовный закон, быть максимально убедительным как для суда, так и для всех присутствующих на суде. Это важнейшее качество обвинительной речи может быть обеспечено, если обвинитель опирается на твердо установленные на судебном следствии факты.

Применительно к защитнику закон четко очерчивает содержание его выступления в суде. Согласно ст. 249 УПК РСФСР «защитник излагает суду соображения защиты по существу обвинения, относительно смягчающих ответственность обстоятельств, о мере наказания и гражданско-правовых последствиях преступления».

То же самое можно сказать о речах общественного обвинителя и общественного защитника. Общественный обвинитель вправе «участвовать в судебных прениях, излагая суду мнение о доказанности обвинения, общественной опасности подсудимого и содеянного им… может высказать соображения по поводу применения закона и меры наказания в отношении подсудимого и по другим вопросам дела.

Общественный обвинитель вправе отказаться от обвинения, если данные судебного следствия дают для этого основания» (ч. 3 ст. 250 УПК РСФСР). Общественный защитник, в свою очередь, вправе «участвовать в судебных прениях, излагая суду мнение о смягчающих ответственность или оправдывающих подсудимого обстоятельствах, а равно о возможности смягчения наказания подсудимому, условного его осуждения, отсрочки исполнения приговора или освобождения от наказания и передачи на поруки…» (ч. 4 ст. 250 УПК РСФСР).

Что касается речи прокурора в суде, то ее содержание регламентируется не так подробно, как речи названных участников судебных прений. В ч. 1 ст. 248 УПК РСФСР говорится, что «прокурор поддерживает перед судом государственное обвинение… представляет суду свои соображения по поводу применения уголовного закона и меры наказания в отношении подсудимого». Представление суду таких соображений прокурор осуществляет прежде всего в рамках своего выступления с обвинительной речью. Таким образом, закон регламентирует не только содержание судебных прений, каковое образуют речи их участников (ст. 295 УПК), но также общее содержание данных речей.

Вместе с тем участники судебных прений сохраняют за собой свободу в определении структуры своей речи, конкретного ее содержания, характера выводов и предложений.

Стремясь ограничить участников прений суждениями об обстоятельствах рассматриваемого дела, закон устанавливает определенные рамки судебных речей, за которые выступающие выходить не имеют права. Участники прений не должны ссылаться на доказательства, которые не были предметом рассмотрения на судебном следствии, а также касаться обстоятельств, не имеющих отношения к делу (ст. 295 УПК РСФСР).

Суд не может ограничивать продолжительность судебных прений определенным временем, но если случится, что выступающий обращается к обстоятельствам, весьма отдаленным от рассматриваемого дела, председательствующий должен остановить его и предложить впредь не касаться подобных обстоятельств. Председательствующий обязан устранять из судебного разбирательства все не имеющее отношения к делу (ст. 243 УПК). Это процессуальное правило особенно актуально применительно к многоэпизодным и групповым делам, так как выход выступающих в прениях за пределы обстоятельств, образующих предмет доказывания, не только уводит от цели установления истины по делу, но также ведет к увеличению времени судебного разбирательства, которое и без того продолжительно по рассматриваемой категории уголовных дел.

Выступающие, кроме того, должны избегать ненужных повторений, подробного анализа несущественных обстоятельств дела, изложения общеизвестных положений. Подобные и иные попытки говорить без регламента должны в корректной форме пресекаться председательствующим. Он вправе остановить выступающего в прениях предложить ему говорить по существу дела.

Никто из участвующих в судебных прениях не обладает какими-либо процессуальными преимуществами перед другими. Это положение в полной мере распространяется также на прокурора, он выступает в прениях как равный с другими их участниками. Соображения прокурора, излагаемые им в речи, являются лишь одним из возможных объяснений происшедшего, а следовательно, могут быть оспорены в целой или в какой-либо части. Сколько бы ни было подсудимых по делу, каждому из них обеспечивается право на защиту на всех этапах судебного разбирательства, и в том числе на этапе судебных прений. Это означает, что он сам (если у него нет защитника) или его защитник вправе выступить с речью, высказать собственные суждения и предложения по вопросам, обсуждаемым в суде, возразить обвинителю. Равное положение участников судебных прений является одним из необходимых условий, обеспечивающих установление судебной истины.

Закон устанавливает исчерпывающий перечень субъектов судебных прений: обвинители, гражданский истец, гражданский ответчик или их представители, защитники и подсудимый, если защитник не участвует в судебном заседании (ч. 1 ст. 295 УПК РСФСР). При этом, если подсудимый отказался от защитника, суд обязан допустить подсудимого к участию в судебных прениях»[332]332
  См.: Сборник постановлений Президиума и определений Судебной коллегии по уголовный делам Верховного Суда РСФСР 1964–1972 гг. М., 1974. С. 539.


[Закрыть].

Повышению эффективности и улучшению организации государственного обвинения, которому по некоторым групповым делам противостоит защита, осуществляемая десятками адвокатов, может способствовать, в частности, участие в судебном разбирательстве нескольких прокуроров[333]333
  По делу о хищениях на заводе «Дагвино» обвинение 33 подсудимых поддерживали два прокурора, защиту же осуществляли 25 адвокатов (см. Феофанов С. Сувенирный коньяк // Известия. 1977. 22 дек.).


[Закрыть]. Разделение обязанностей между государственными обвинителями производится ими самими, и каждый из них освещает в речи конкретный круг вопросов, касающихся той или иной группы подсудимых либо тех или иных эпизодов преступлений.

В подобных случаях совсем не обязательно присутствие одного из прокуроров во время выступления в прениях другого прокурора.

Разумеется, прокурор, выступающий в прениях вторым, не должен повторять сказанное прокурором, выступивший первым, а тем более, подвергать его выступление какой-либо ревизии. Притом имеется в виду ситуация, когда оба прокурора одновременно являются участниками судебных прений, выступая один за другим, а не ситуация, при которой в прениях выступает прокурор, вступивший в дело взамен выбывшего. Вновь вступивший в дело прокурор вправе занять позицию, полностью или частично отличную от позиции выбывшего прокурора.

Не противоречит закону и такая возможная ситуация, когда на судебном следствии одновременно участвовали два прокурора, а в судебных прениях лишь один из них.

Обвинитель не вправе отказаться от участия в судебных прениях. Если прокурор найдет обвинение необоснованным, то в своей судебной речи он излагает мотивы отказа от обвинения. Не могут отказаться от выступления в прениях и общественный обвинитель, общественный и профессиональный защитники, а также представители гражданского истца и ответчика. Для остальных участников процесса выступление в прениях является правом, а не обязанностью.

Участники процесса выступают в прениях в той последовательности, которая определена уголовно-процессуальным законом.

Раньше других выступают обвинители, защитники, гражданский истец, гражданский ответчик или их представители, последним – защитник или подсудимый (если защитник не участвует). Очередность выступлений государственного и общественного обвинителей, а также государственного и общественного защитников устанавливается судом по их предложению (ч. 3 ст. 296 УПК РСФСР).

При этом представляются не соответствующими закону отдельные случаи разделения между государственными и общественными обвинителями вопросов, подлежащих освещению в их речах. Государственный обвинитель не может опустить в своей речи какие-либо вопросы (например, характеристику личности подсудимого, рассмотрение обстоятельств, отягчающих и смягчающих его ответственность) под тем предлогом, что их более детально осветит общественный обвинитель. Между тем последний не заменяет государственного обвинителя, действует не вместо него, а совместно с ним, независимо от того, участвует в судебном разбирательстве государственный обвинитель или нет. Прокурор не вправе ни в какой части перелагать на общественного обвинителя свою обязанность поддержания государственного обвинения.