Текст книги "Избранные труды. Том I"

§ 3. ОТСТРАНЕНИЕ ОБВИНЯЕМОГО ОТ ДОЛЖНОСТИ

Отстранение обвиняемого от должности как мера уголовно-процессуального принуждения, предусмотренная ст. 153 УПК РСФСР, имеет ярко выраженные специфические особенности.

Применяться рассматриваемая мера процессуального принуждения может только при наличии сформулированного по делу обвинения. При этом обвиняемый должен быть должностным лицом. В соответствии с примечанием к ст. 170 УК РСФСР к должностным отнесены те лица, которые постоянно или временно осуществляют функцию представителей власти в государственных или общественных учреждениях, организациях, предприятиях, занимают должности, связанные с выполнением организационно-распорядительных или административно-хозяйственных обязанностей, или выполняющие такие обязанности по специальному полномочию.

Не подвергая обстоятельному анализу судебную практику и правовые концепции понятия должностного лица[217]217
  О подобном анализе см.: Курс советского уголовного права. Т. 6. М., 1971. С. 15–20; Таниашвили Ш.Г. Совершенствование уголовного законодательства о должностных преступлениях // Советское государство и право. 1979. № 4. С. 73–79.


[Закрыть], считаем правильным мнение о том, что по советскому праву такими лицами «признаются работники государственных или общественных учреждений, предприятий и организаций, которые наделены следующими правомочиями: распорядительными, в отношении других лиц, подчиненных им по службе, контроля над деятельностью юридических лиц и их персонала, совершать от имени социалистической организации управленческие действия, имеющие юридическое значение, либо действовать от имени государства, а также осуществлять функции по поддержанию общественного порядка»[218]218
  Лысов М.Д. Ответственность должностных лиц по советскому уголовному праву. Казань, 1972. С. 54.


[Закрыть]. Таковыми, в частности, являются заведующие предприятиями общественного питания, складами, магазинами и старшие продавцы при условии наделения их правом распоряжаться имуществом и нахождении в их подчинении других лиц; экспедиторы, агенты по снабжению, кассиры и другие лица, осуществляющие правомочия по распоряжению, доставке или хранению имущества[219]219
  См.: Сборник постановлений Пленума Верховного Суда СССР. 1924–1977 гг. Ч. 2. С. 154.


[Закрыть], врачи, преподаватели, научные работники и т. д., в силу занимаемой административной должности, обладающие организационно-распорядительными функциями (главные врачи, заведующие секторами, деканы) или наделенные такими функциями в силу специального приказа (члены приемной экзаменационной комиссии); начальники канцелярий, секретари суда и другие лица, выполняющие управленческие действия; все лица, отнесенные к числу представителей власти, являющиеся такими государственными служащими, указания которых в пределах предоставленных им прав обязательны для третьих лиц (учреждения, организаций, предприятий, отдельных граждан), влекут за собой имеющие юридическое значение последствия.

Необходимость отстранения обвиняемого от должности должна быть вызвана наличием в материалах уголовного дела такой совокупности фактических данных, которые свидетельствуют о том, что лицо намеревается благодаря занимаемому им служебному положению продолжить преступную деятельность (продолжать, например, вовлечение в пьянство находящихся в служебной зависимости от такого лица несовершеннолетних) или воспрепятствовать установлению по уголовному делу объективной истины (изъять или изменить содержание тех или иных документов, оказать психическое воздействие на подчиненных по службе свидетелей и потерпевших с целью дачи последними во время допросов благоприятных для него показаний и т. д.). Так, в процессе расследования уголовного дела по обвинению К., главного агронома колхоза «Победа» Тетюшского района Татарской АССР, систематически завышавшего норму выработки вывоза удобрений на поля, следствием чего явилось незаконное перечисление из бюджета колхоза на расчетный счет ПМК-б значительной денежной суммы, следователю прокуратуры от бухгалтера данной организации стало известно, что обвиняемый уговаривал его внести определенные изменения в соответствующую финансово-расчетную документацию. Прокурор района не только утвердил постановление следователя об отстранении К. от занимаемой должности, но и дал указание избрать в отношении обвиняемого в качестве меры пресечения подписку о невыезде (до этого от К. было отобрано лишь обязательство о явке по вызовам следственных и судебных органов).

Об отстранении обвиняемого от должности следователь выносит мотивированное постановление. «Мотивировка – это обоснование решения следователя в процессуальном акте»[220]220
  Похмелкин В.А. Законность и обоснованность процессуальных актов предварительного следствия // Вопросы уголовного права, процесса и криминалистики. Пермь, 1975. С. 20.


[Закрыть]. Обосновать же решение нельзя без указания лежащих в его основе доказательств и доводов, без приведения фактической и логической аргументации выраженных в нем выводов. Вот почему нельзя согласиться с авторами, утверждающими, что в таком постановлении «доказательства не приводятся»[221]221
  Комментарий к УПК РСФСР / Под ред. А.К. Орлова. М., 1976. С. 234.


[Закрыть]. Постановление об отстранении обвиняемого от должности может быть направлено для исполнения лишь после санкционирования его прокурором[222]222
  Согласно ст. 168 УПК Казахской ССР такое постановление прокурором не утверждается; оно направляется ему для сведения.


[Закрыть]. Проверка прокурором законности и обоснованности такого решения является важной и необходимой гарантией ограждения должностных лиц от необоснованных обвинений и подрыва их авторитета, служит делу укрепления всего советского государственного аппарата. Решение об отстранении обвиняемого от должности отменяется постановлением следователя, когда в применении этой меры отпадает дальнейшая необходимость (ч. 2 ст. 153 УПК РСФСР).

В процессуальной литературе можно встретить высказывание о том, что «отстранение от должности может быть применено как вместо меры пресечения, так и наряду с ней, если избранная мера пресечения не связана с арестом»[223]223
  Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 2. М., 1970. С. 99.


[Закрыть]. Применением названных мер уголовно-процессуального принуждения действительно достигаются в определенной мере сходные цели. Но лежащие в основе таких мер факты все же различны. Факты, лежащие в основе решения об отстранении от должности, по своему характеру таковы, что они свидетельствуют о возможности ненадлежащего поведения обвиняемого именно благодаря своему служебному должностному положению. Учитываемые при избрании этих мер процессуального принуждения обстоятельства также далеко не одинаковы. Кроме того, утверждение о возможности отстранения от должности «вместо меры пресечения» способно породить мнение о прямой его зависимости от наличия последней. Между тем они являются вполне самостоятельными мерами уголовно-процессуального принуждения.

Отстранение обвиняемого от должности есть мера временная, применяемая лишь на период расследования и судебного разрешения уголовного дела. Ее нельзя смешивать ни с увольнением с должности (ст. 31 УК РСФСР), ни с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью (ст. 29 УК РСФСР), являющимися видами уголовных наказаний. Будучи правильно примененной, она является, как правило, и эффективной.

§ 4. НАЛОЖЕНИЕ АРЕСТА НА ИМУЩЕСТВО

Сущность наложения ареста на имущество как процессуального действия состоит в описании имущества и запрещении пользоваться им лицу, в чьем владении оно находится. По своему целевому назначению эта мера процессуального принуждения призвана обеспечить как надлежащее поведение подозреваемого[224]224
  УПК Азербайджанской ССР (ст. 139) и Казахской ССР (ст. 103 и 140) допускают возможность наложения ареста только на имущество обвиняемых и лиц, несущих материальную ответственность за их действия. Распространение этой возможности и на имущество подозреваемых, как это предусмотрено законодательством большинства союзных республик, пресекает таким лицам возможность скрыть имущество, которое может служить средством возмещения причиненного преступлением материального ущерба.


[Закрыть] и обвиняемого (подсудимого) на период расследования и судебного рассмотрения уголовного дела, так и исполнение судебного приговора в части гражданского иска или конфискации имущества.

Степень частоты встречаемости данного действия во многом предопределяется характером совершаемых преступлений и наступившими последствиями. Частым спутником оно является при расследовании должностных и отдельных видов хозяйственных преступлений. По делам же о хищениях государственного и общественного имущества путем присвоения, растраты либо злоупотребления служебным положением (ст. 92 УК РСФСР) наложение ареста на имущество осуществлялось, по нашим данным, почти во всех случаях (изучению подвергались дела о хищениях в системе торговли и общественного питания). Вместе с тем оно редкое явление по делам о кражах, грабежах, разбоях и других преступлениях, причиняющих иногда значительный материальный ущерб. Одной лишь деятельности, направленной на розыск похищенного имущества, часто оказывается недостаточно для реального возмещения такого ущерба. К тому же по некоторым из таких составов преступлений (как правило, при наличии отягчающих вину обстоятельств) законодатель в качестве дополнительного наказания предусматривает конфискацию имущества (ч. 3 ст. 89, ч. 3 ст. 90, ст. 91, ч. 2 ст. 146 УК РСФСР).

Редко данное действие встречается также и по делам о преступлениях несовершеннолетних. Из всех дел, по которым, как мы полагаем, следовало бы налагать арест на имеющееся у несовершеннолетних имущество (некоторые из них были владельцами транзисторных приемников, магнитофонов и даже мотоциклов), оно имело место лишь в 15 % случаев.

Эффективность рассматриваемого действия во многом зависит от своевременности его производства. В соответствии со ст. 175 УПК РСФСР арест на имущество может быть наложен одновременно с выемкой или обыском. Если учесть, что обыск и выемка могут быть совершены как неотложные следственные действия (ст. 119 УПК РСФСР), то следует признать, что и арест имущества может быть осуществлен сразу же после возбуждения уголовного дела. Именно в таком порядке был наложен арест на имущество и денежные вклады гр-на К., задержанного по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 89 УК РСФСР. По обвинению в хищении строительных материалов с Петрозаводского завода «Авангард» для строительства двух личных дач К. был осужден и с него полностью взыскана сумма причиненного преступлением материального ущерба в размере 972 руб.

Между тем возможность наложения ареста на имущество и вклады в порядке неотложного процессуального действия иногда игнорируется. Последнее приводит к тому, что расхитители успевают принять меры к сокрытию ценностей и имущества, могущих быть подвергнутыми аресту, снимают в сберегательных кассах свои вклады. По делу Г., казначея СМУ-76 треста «Спецжилстрой-2» г. Набережные Челны, привлеченной к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 92 УК РСФСР за присвоение 2496 рублей профсоюзных денег, арест на имущество был наложен после предания ее суду; обеспечить возмещение материального ущерба удалось только на 1300 рублей.

По делам о хищениях почти в каждом четвертом случае осуществления рассматриваемого действия по истечении десяти суток с момента начала расследования уголовного дела следователи вынуждены были констатировать отсутствие у обвиняемого имущества, на которое может быть наложен арест. Вероятность констатации факта имущественной несостоятельности обвиняемого еще более возрастает при условии производства этого действия в более поздние сроки.

Наложение ареста на имущество оформляется тремя процессуальными документами: постановлением об этом, протоколом и сохранной распиской.

Придя к выводу, что необходимо принять меры к обеспечению гражданского иска или возможной конфискации имущества, лицо, расследующее уголовное дело, выносит мотивированное постановление о наложении ареста на имущество. В нем должно быть указано: кем, когда и по какому делу оно вынесено, на каком основании производится арест имущества, с какой целью, на чье имущество оно накладывается и на какую сумму? Если ко времени наложения ареста точную сумму причиненного ущерба установить не представляется возможным, то необходимо указать ориентировочную сумму в разумных пределах. Если впоследствии окажется, что фактический ущерб меньше стоимости арестованного имущества, то лишняя часть его освобождается от ареста.

Если арест на имущество налагается одновременно с обыском или выемкой, составляют общий процессуальный документ. Когда нужно наложить арест на денежный вклад, постановление об этом направляют в сберегательную кассу, которая прекращает операции по арестованному вкладу.

О наложении ареста на имущество составляется протокол, в котором указывается, кем, на основании какого постановления, у кого, с участием каких лиц, когда и где произведено это процессуальное действие. В протокол записывают, что присутствующим разъяснены их права, заносят их заявления по поводу действий лица, налагающего арест на имущество, отмечают, какое имущество было предъявлено добровольно и какое, кем, в каком месте, при каких обстоятельствах обнаружено.

Все описанное имущество необходимо перечислить в протоколе или приложенной к нему описи, точно указав количество, меру, вес и индивидуальные признаки вещей и по возможности их стоимость. При описании имущества, реализуемого с приложением паспорта (радио-, электро-, телеприборы и др.), указываются их номера и дата приобретения, качественное состояние и стоимость на момент наложения ареста. Описываемое имущество оценивается по розничным ценам с учетом износа. В необходимых случаях для оценки имущества приглашается специалист-товаровед.

Полезным бывает и участие в рассматриваемом действии судебного исполнителя, которому впоследствии придется взыскивать материальный ущерб или осуществлять конфискацию имущества в порядке исполнения судебного приговора. Возражения о якобы неправомерности подобного вторжения их в стадию производства предварительного расследования уголовного дела[225]225
  Новичкова З.Т. Обеспечение иска в советском судопроизводстве: Автореф. канд. дис. М., 1973; Александров С.А. Правовые гарантии возмещения ущерба в уголовном процессе. Горький, 1976. С. 117.


[Закрыть] представляются необоснованными, так как по своему процессуальному положению судебные исполнители в этих случаях приравниваются к специалистам (ст. 133¹ УПК РСФСР). Сравнительно давно сложившаяся в Татарской АССР практика такого участия судебных исполнителей в досудебных стадиях уголовного процесса[226]226
  См.: Зинатуллин З.З. Возмещение причиненного преступлением материального ущерба в советском уголовном процессе: Автореф. канд. дис. М., 1971.


[Закрыть] ныне получает свое широкое распространение и в других районах страны[227]227
  См.: Понарин В.Я. Производство по гражданскому иску при расследовании уголовного дела. Воронеж, 1978. С. 113. – Заметим, что в ГДР возможность такого участия получила законодательное отражение (п. 3 § 120 УПК ГДР).


[Закрыть].

Арест имущества предполагает изъятие его из гражданского оборота, запрещение распоряжаться им, ответственность за порчу. Опись же имущества без наложения на него ареста таких последствий не вызывает. Поэтому в протоколе о наложении ареста должно найти отражение все имущество, на которое по закону может быть обращено взыскание, и конкретно указано имущество, подвергаемое аресту. Иначе возможны злоупотребления со стороны заинтересованных лиц, обращающихся с исками об исключении имущества из описи. Конечно, если будет твердо установлено, что те или иные вещи не принадлежат лицу, на имущество которого налагается арест, их и не надо включать в протокол. Но если возникли сомнения в принадлежности имущества, нужно внести его в опись, а о претензиях третьих лиц сделать в протоколе отметку.

Эффективность рассматриваемой меры процессуального принуждения определяется и принятием надлежащих мер обеспечения сохранности арестованного имущества. Интересно в связи с этим заметить, что В. И. Ленин, будучи обеспокоенным случаями раскрадывания государственного имущества, в одном из своих писем к А.Д. Цурюпе указывал, что для обеспечения сохранности имущества, подвергаемого аресту, «нужен, конечно, целый ряд мер, ибо описей мало»[228]228
  Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 54. С. 57.


[Закрыть].

Наиболее надежным способом сохранения арестованного имущества, безусловно, является их хранение в специальных для этих целей помещениях. Часто же оно передается на хранение представителю местного Совета народных депутатов, домоуправлению, самому владельцу этого имущества или его родственникам. Чтобы предотвратить подмену, желательны фотографирование оставляемых на хранение предметов, постановка на них штампов соответствующего органа.

Лицу, принявшему имущество на хранение, разъясняют ответственность за растрату и отчуждение его по ст. 185 УК РСФСР и берут от него сохранную расписку. В случаях опасения возможной растраты арестованное имущество должно быть изъято. Изъятию и передаче на хранение в учреждениях Государственного банка СССР либо в других специально предназначенных для этого местах подлежат наличные деньги и облигации государственных займов, сберегательные и вкладные книжки, аккредитивы сберегательных касс и сохранные свидетельства, иностранная валюта в банкнотах и монете, чеки и другие денежные документы, выраженные в иностранной валюте, другое особо ценное имущество (изделия из драгоценных металлов, камней, меха и т. п.).

Как видим, эффективность рассматриваемой меры уголовно-процессуального принуждения зависит во многом от оперативности и правильности его применения, от использования надлежащих мер обеспечения сохранности арестованного имущества. Этому способствуют и меры по повышению профессионального мастерства следователей, их специализации, улучшению организационной работы, разработки более стройной системы статистической отчетности и оценки деятельности этой категории должностных лиц[229]229
  См. об этом подробно: Понарин В.Я. Производство по гражданскому иску при расследовании уголовного дела. С. 116–128.


[Закрыть].

Глава II

МЕРЫ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ПРИНУЖДЕНИЯ, СВЯЗАННЫЕ С СОБИРАНИЕМ И ИССЛЕДОВАНИЕМ СРЕДСТВ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ДОКАЗЫВАНИЯ

§ 1. ОБЫСКИ ВЫЕМКА

В следственно-судебной практике обыск и выемка являются часто встречающимися и тесно связанными между собой процессуальными действиями. Обыск есть процессуальное действие, предпринимаемое лицом, расследующим уголовное дело, для отыскания скрываемых предметов и лиц. Выемка же предполагает изъятие определенных предметов и документов, имеющих значение для дела, если точно известно, где и у кого они находятся. В отличие от обыска выемка всегда направлена на изъятие таких предметов, индивидуальные признаки которых, а также их местонахождение известны лицу, осуществляющему выемку.

Являясь по своей юридической природе следственными действиями, обыск и выемка обладают в то же время всеми признаками мер уголовно-процессуального принуждения. В каждом случае после предъявления соответствующего постановления о производстве обыска или выемки лицам, непосредственно у которых или в им принадлежащих помещениях (хранилищах) находятся интересующие следствие объекты, предлагается выдать их следователю добровольно, но если этого не происходит, обыск и выемка производятся в принудительном порядке. Принудительный характер названных действий проявляется и в возможности вскрывать запертые помещения и хранилища, если владелец отказывается добровольно открыть их, однако при этом следователь должен избегать не вызываемых необходимостью повреждений запоров, дверей и других предметов, а также и в том, что следователь вправе запретить лицам, находящимся в помещении или ином месте, в котором производится обыск, лицам, приходящим в это помещение или место, покидать его, сноситься друг с другом или иными лицами до окончания обыска.

Законодателем довольно детально урегулирован вопрос об основаниях, процессуальном порядке производства и оформления рассматриваемых действий (ст. 167–174, 176, 177 УПК РСФСР). Здесь мы ставим задачей обратить внимание лишь на некоторые, на наш взгляд, наиболее существенные моменты, характеризующие их в качестве именно мер уголовно-процессуального принуждения, а также на базе проведенного исследования показать отдельные, встречающиеся на практике упущения при производстве таких действий, устранение которых способствовало бы в целом повышению эффективности проводимых обысков и выемок.

Следует прежде всего отметить, что обыски и выемки всегда связаны с известным ущемлением прав и свобод граждан. По Конституции СССР (ст. 54–56) гражданам Союза ССР гарантируется неприкосновенность личности и жилища; личная их жизнь, тайна переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений берутся под защиту государства. Вот почему для производства обыска, например, должны быть «достаточные основания полагать, что в каком-либо помещении, или ином месте, или у какого-либо лица находятся орудия преступления, предметы и ценности, добытые преступным путем, а также другие предметы или документы, могущие иметь значение для дела…» (ст. 168 УПК РСФСР). Под достаточными основаниями здесь имеется в виду наличие такой совокупности фактических данных (доказательств), которая свидетельствует о возможности обнаружения в том или ином помещении (местности) лица, разыскиваемых следователем объектов[230]230
  Представляется своевременным предложение о том, чтобы сформулировать в Основах уголовного судопроизводства «законные основания», позволяющие войти в жилище против воли проживающих в нем лиц (см.: Кокорев Л.Д. Конституция СССР – основа развития и совершенствования уголовно-процессуальной формы // Развитие и совершенствование уголовно-процессуальной формы. Воронеж, 1979. С. 1).


[Закрыть]. При этом необязательно, чтобы органы следствия знали точные индивидуальные признаки интересующих их объектов. Для производства же выемки лицо, производящее расследование, должно располагать такой совокупностью доказательств, которые бы точно свидетельствовали как об индивидуальных признаках изымаемых объектов, так и о месте их нахождения.

Обыск и выемка могут осуществляться лишь при наличии соответствующего мотивированного постановления. Причем первый из них требует еще и санкционирования его прокурором. Без такой санкции обыск может быть произведен лишь в не терпящих отлагательства случаях, но с последующим сообщением прокурору в суточный срок о проведении обыска. Таковыми могут, в частности, рассматриваться случаи, когда налицо реальное опасение того, что разыскиваемый объект может быть ввиду малейшего промедления с его изъятием утрачен или поврежден (является, к примеру, продуктом питания или быстропортящимся веществом; местности, где возможно нахождение интересуемого следствие предмета, грозит затопление и т. д.). В плане дальнейшего укрепления гарантий законности обысков есть, на наш взгляд, необходимость установления в самом законе тех критериев, при которых подобный обыск являлся бы допустимым.

По действующему законодательству санкция прокурора необходима лишь для выемки документов, содержащих сведения, являющиеся государственной тайной (ст. 167 УПК РСФСР), а также для наложения ареста и выемки почтово-телеграфной корреспонденции (ст. 174 УПК РСФСР). При этом под почтово-телеграфной корреспонденцией понимаются все виды почтовых отправлений (письма, посылки, бандероли, денежные переводы, телеграммы, телефонограммы и т. д.). Гарантированная же Конституцией СССР (ст. 56) тайна телефонных переговоров, на наш взгляд, ни при каких обстоятельствах не может быть нарушена[231]231
  Согласно п. 12 Устава связи Союза ССР в редакции постановления Совета Министров СССР от 8 сентября 1978 г. № 752 «справки о почтовых и телеграфных отправлениях, а также телефонных сообщениях могут выдаваться предприятиями связи лишь отправителю, адресату, лицу, участвовавшему в телефонном разговоре, абоненту телефонной сети или их законным представителям» (Социалистическая законность. 1979. № 1. С. 66).


[Закрыть].

Особое внимание законодатель уделяет личному обыску. Сделано это, конечно, не случайно: связано оно, прежде всего, с конституционной гарантией неприкосновенности личности (ст. 54). Личный обыск, как отмечено в ст. 172 УПК РСФСР, производится в соответствии с правилами статей 167–171 УПК РСФСР. В то же время личный обыск может быть проведен и без вынесения о том отдельного постановления и без санкции прокурора, во-первых, при задержании или заключении под стражу, и, во-вторых, при наличии достаточных оснований полагать, что лицо, находящееся в помещении или ином месте, в котором производится выемка или обыск, скрывает при себе предметы или документы, могущие иметь значение для дела (ч. 2 ст. 172 УПК РСФСР).

Если учесть общее указание приведенной статьи о том, что личный обыск проводится по правилам, установленным для любого вида обыска вообще, следует вывод о том, что и на предусмотренный ч. 2 ст. 172 УПК РСФСР порядок производства личного обыска распространяется правило ч. 3 ст. 168 УПК РСФСР о необходимости сообщения прокурору в суточный срок о таком обыске. Учитывая специфику личного обыска, законодатель отмечает, что он может производиться только лицом одного пола с обыскиваемым и в присутствии понятых того же пола.

К числу особенностей обыска и выемки относится и запрещение возможности их производства в ночное время, кроме не терпящих отлагательства случаев. Следователь обязан также принимать меры к тому, чтобы не были оглашены выявленные при обыске или выемке обстоятельства интимной жизни лица, занимающего данное помещение, или других лиц.

Отмеченные особенности и острота стеснения, гарантированных Конституцией СССР прав и свобод советских граждан требуют особого внимания к обоснованности таких действий, строжайшего соблюдения при их производстве не только уголовно-процессуальных норм, но и норм коммунистической морали. Именно на это постоянно обращали внимание В.И. Ленин и Ф.Э. Дзержинский. Так, в письме к И.С. Уншлихту от 21 мая 1921 г., проверяя законность произведенного у гр-на Ялава обыска, В.И. Ленин писал: «Лично зная тов. Ялаву с 1917 года, я подтверждаю его несомненную честность и прошу распорядиться о немедленной выдаче ему отобранных у него денег… Прошу затребовать все документы об обыске у т. Ялавы и прислать их мне»[232]232
  Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 52. С. 203–204.


[Закрыть]. В другом письме к И.С. Уншлихту вождь революции вновь пишет: «Вопреки моему точному предупреждению не смешивать Петра Семеновича Осадчего с Павлом Сергеевичем Осадчим, эсером, копия предупреждения была послана в Петрогубчека, произведен обыск в Петрограде у зампредгосплана Петра Семеновича Осадчего. Требую немедленного расследования, указания мне виновного в обыске точно и поименно и привлечения его к ответственности»[233]233
  Цит. по: В.И. Ленин и ВЧК. М., 1975. С. 464.


[Закрыть].

В сложнейших условиях борьбы с контрреволюцией обыск рассматривался мерой временного и исключительного порядка. Ф.Э. Дзержинский писал: «Вторжение вооруженных людей на частную квартиру и лишение свободы невинных людей есть зло, к которому и в настоящее время необходимо еще прибегать, чтобы восторжествовали добро и правда. Но всегда нужно помнить, что это зло, что нашей задачей, пользуясь злом, – искоренить необходимость прибегать к этому средству в будущем»[234]234
  Из истории ВЧК. М., 1962. С. 104.


[Закрыть].

Обоснованность, строгое следование установленному законом процессуальному порядку проведения и оформления, соблюдения при этом морально-этических ном являются залогом достижения целей рассматриваемых действий. Их эффективность зависит и от того, насколько следователь перед их производством будет «иметь представление о том, что искать, где и как искать»[235]235
  Ларин А.М. Расследование по уголовному делу. Планирование, организация. М., 1970. С. 191.


[Закрыть], а в процессе самого обыска и выемки – как умело он будет использовать разработанные криминалистической наукой тактические рекомендации, включая широкое применение поисковых средств обнаружения, изъятия и фиксации разыскиваемых объектов.

С этих позиций, обратив особое внимание на выявление на эффективность исследуемых действий таких факторов, как время, соблюдение процессуального режима и степень участия сведущих лиц, мы обобщили практику производства обыска и выемки следователями прокуратуры МВД СССР в 1973–1978 гг. в ряде автономных республик Российской Федерации. Изученные дела по своему характеру относились в основном к преступлениям против социалистической и личной собственности – 38 % к общему числу дел; против жизни, здоровья и достоинства личности – около 20; преступлений против общественной безопасности, порядка и здоровья населения – 37 %.

Как видим, изучению подвергались дела, по которым могли иметь место в той или иной форме непосредственно материальные следы содеянного: орудия преступления, объекты преступных действий, деньги и ценности, нажитые преступным путем и т. д. (ст. 83 УПК РСФСР). К тому же надо отметить, что именно названные преступления являются наиболее распространенными. Это позволяет вскрыть типичные тенденции, имеющие место в практике производства обысков и выемок, как следственных действий, так и действий, носящих характер уголовно-процессуального принуждения. Последнее особенно важно в свете дальнейшего усиления гарантий неприкосновенности личности, прав и свобод советских граждан.

Исследование показывает, что обыски и выемки проводились по 65,4 % дел, в том числе по 12,2 % дел были проведены как обыск, так и выемка. Обыски в помещениях проводились в 45 % случаев, а личный обыск – в 55. Сведений об обысках на местности открытого характера в делах не имеется. В первые десять суток проведено 65,2 % обысков в помещениях. Во всех случаях производства обыска непосредственно в день совершения преступления разыскиваемые объекты были обнаружены. Характерным в этом отношении является дело З., обвинявшейся в убийстве новорожденного ребенка. Обыск в ее квартире был проведен следователем прокуратуры г. Йошкар-Ола практически через шесть часов с момента совершения преступления и позволил обнаружить подушку, примененную для закрытия доступа воздуха в дыхательные органы ребенка, и обрывок бумажного шнура, использованный для завязывания целлофанового пакета при упаковке трупа.

Необходимо заметить, что обыски в день совершения преступления составляют лишь 20 % всех обысков в помещениях. Чаще они проводятся спустя несколько дней и поэтому не всегда оказываются эффективными. По делу М., совершившего кражу значительной суммы денег, следователь одного из районных отделов внутренних дел Марийской АССР произвел обыск в квартире обвиняемого на шестые сутки после совершения преступления и ничего не обнаружил. Не удалось обнаружить предметы криминального аборта следователю прокуратуры г. Йошкар-Ола при производстве обыска на квартире С. на четвертые сутки со дня совершения преступления. Не дал положительных результатов и повторный обыск, имевший место спустя еще два дня. До 40 % всех обысков, проведенных не в день совершения преступления, а в последующий за ним десятисуточный срок, оказались нерезультативными. Эффективность обыска снижается до 25 % при производстве его позднее десяти суток со дня совершения преступления.

В плане соблюдения процессуального порядка проведения и оформления результатов обыска существенных отклонений от требований уголовно-процессуального закона не наблюдалось. Все обыски проведены в соответствии с постановлением, санкционированным прокурором, и с соблюдением порядка, предусмотренного ст. 169–171, 176, 177 УПК РСФСР.

В своем абсолютном большинстве (89 %) личные обыски проводились непосредственно во время производства задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, в порядке ст. 122 УПК РСФСР с принятием во всех случаях решения о водворении задержанного в камеру предварительного заключения для кратковременного содержания под стражей (с 28 октября 1978 г. согласно приказу МВД СССР № 330 – в изолятор органов внутренних дел для временного содержания задержанных и заключенных под стражу (ИБС). В 73,1 % случаев наряду с предметами, подлежащими изъятию у задержанного (ремни, колюще-режущие предметы, ценности и т. д.), были обнаружены разыскиваемые объекты, в том числе в 83 % по делам о кражах и грабежах. Так, у гр-на Г. обнаружен кошелек с деньгами в сумме 40 рублей, похищенный им у гр-ки М. вблизи здания Татвоенкомата по ул. Свердлова г. Казани; у жителя г. Петрозаводска Карельской АССР Н. изъяты похищенные у находящегося в нетрезвом состоянии гр-на В. наручные часы марки «Восток». В случае производства личного обыска у И. на десятые сутки после совершения им преступления при помещении его в следственный изолятор № 2 г. Казани (до этого он разыскивался) с целью возможного обнаружения при нем похищенных денег успеха не имел.

Несмотря на указание закона (ч. 1 ст. 172 УПК РСФСР) о том, что личный обыск должен проводиться в соответствии с правилами, установленными для любого вида обыска вообще, т. е. по санкционированному прокурором постановлению, во всех наших случаях (включая и дело И.) обыск производился при отсутствии такого постановления, в порядке, предусмотренном п. 1 ч. 2 ст. 172 УПК РСФСР. Рассматриваемое действие осуществлялось при наличии большей частью реально существующих для этого фактических данных (доказательств) и имело довольно высокую эффективность. Отсюда, как и в случае с задержанием подозреваемого, появляется необходимость законодательного закрепления возможности производства личного обыска до возбуждения уголовного дела. За такое решение вопроса высказались, в частности, все 72 опрошенных нами следователя. Одновременно можно было бы предусмотреть в законе и обязанность соответствующих должностных лиц о немедленном уведомлении прокурора о такого рода личном обыске. При наличии действительного основания, соблюдения процессуального порядка проведения обыска и закрепления его результатов нельзя будет вести речь о каком-либо ущемлении конституционного права на неприкосновенность личности.