Текст книги "Избранные труды. Том I"

Далее необходимо остановиться на точке зрения известного ученого-процессуалиста М.А. Чельцова. Подвергнув критике концепцию строгого размежевания между собой функций уголовного преследования (обвинения), защиты и разрешения дела, отметив при этом, что действующие уголовно-процессуальные законы «не знают лежащей на прокуроре функции уголовного преследования», а «устанавливают общность задач всех органов власти, ведущих процесс» (это положение представляется нам особенно ценным для определения процессуальных функций), он пришел к выводу, что в уголовном процессе имеются следующие уголовно-процессуальные функции: «1) судебная; 2) надзора за точным применением закона; 3) расследования; 4) защиты»[389]389
  Уголовный процесс / Под ред. М.А. Чельцова. М., 1969. С. 11.


[Закрыть].

Вновь мы встречаемся с неким парадоксом: функция защиты выделяется, а функция обвинения нет. Но против чего, в рамках какой системы функций осуществляется защита? Не против же судебной функции, ибо защита заинтересована в разрешении дела с позиции своих интересов. Равным образом защита не может быть направлена против функции расследования, которая исчерпывает себя у порога суда; к тому же процесс расследования не связан с собиранием доказательств только обвинительного свойства. В силу ст. 73 УПК РФ в число обстоятельств, подлежащих доказыванию, входят и те, что положительно характеризуют личность обвиняемого, свидетельствуют об отсутствии вины в преступлении, смягчают его ответственность и т. д. Остается предположить единственное – функция защиты, по мнению указанного автора, противостоит функции надзора за точным применением закона. «Нельзя не посочувствовать двусмысленности и бесперспективности усилий защитника, вынужденного оспаривать обвинение, акты блюстителя социалистической законности», – иронически замечает проф. В.М. Савицкий и отмечает при этом, что защита как уголовно-процессуальная функция «может реализоваться лишь в отношении процессуальной же функции обвинения, а не против некоей «формы» прокурорского надзора»[390]390
  Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. М., 1971. С. 100–101.


[Закрыть].

Признавая существование в уголовном процессе функции разрешения дела (по терминологии М.А. Чельцова – «судебной функции») и функции защиты, нельзя, не впадая в противоречие, не признавать одновременно и функцию обвинения. В то же время нельзя забывать о наличии иных уголовно-процессуальных функций, сориентированных на достижение и других задач уголовного процесса.

Весьма подробную систему уголовно-процессуальных функций дает В.Н. Шпилев. Таковую, по его мнению, составляют: 1) предварительное расследование уголовного дела; 2) защита обвиняемого; 3) осуществление прокурорского надзора за точным исполнением законов; 4) судебное рассмотрение и разрешение уголовного дела (отправление правосудия по уголовным делам); 5) представительство общественных организаций; 6) частное обвинение; 7) поддержание и обоснование гражданского иска; 8) возражение против предъявленного гражданского иска; 9) представительство потерпевшего, гражданского истца, гражданского ответчика, подозреваемого и обвиняемого; 10) вспомогательная функция содействия в осуществлении уголовного судопроизводства[391]391
  Шпилев В.М. Участники уголовного процесса. Минск, 1970. С. 26.


[Закрыть].

Что положено в основание такой классификации процессуальных функций – совершенно не ясно. Вновь возникает вопрос о наличии уголовно-процессуальной функции обвинения. Нет ответа на вопрос: существует ли функция раскрытия преступления и кем она выполняется? И что означает «представительство общественных организаций» и «вспомогательная функция содействия в осуществлении уголовного судопроизводства»? Если под последними понимать содействие в осуществлении правосудия, то не подменяем ли мы этим суд как единственный конституционный орган, призванный осуществлять правосудие? Есть и другие неясности.

Общим недостатком проанализированных концепций относительно возможных видов уголовно-процессуальных функций является то, что их осуществление напрямую не связывается с установлением по расследуемому или разрешаемому уголовному делу объективной истины, с достижением назначения уголовного производства. Это и привело к тому, что проблема уголовно-процессуальных функций «стала сводиться к обнаружению относительно самостоятельных направлений уголовно-процессуальной деятельности, которые служат достижению ее целей, безотносительно к тому, требует такое направление специального субъекта или нет»[392]392
  Курс советского уголовного процесса: Общая часть / Под ред. И.И. Карпеца, А.Д. Бойкова. М., 1989. С. 421.


[Закрыть]. Сказанное полностью согласуется с приведенной нами выше трактовкой уголовно-процессуальных функций как направлений процессуальной деятельности участников уголовного процесса по достижению его предназначения.

Приведенный нами экскурс в историю дискуссии по вопросам о понятии, видах и классификации уголовно-процессуальных функций есть свидетельство не только сложности разрешения таких вопросов на уровне теории, но и практической значимости правильного их решения для выполнения назначения уголовного судопроизводства, стоящих перед ним задач.

Обстоятельный и всесторонний анализ сформулированного в ст. 6 УПК РФ 2001 г. назначения уголовного судопроизводства, лежащих в его основе принципов, ориентированных, прежде всего, на охрану прав и свобод личности (ст. 7–19 УПК РФ) и определяющих в связи с этим форму и построение всего производства по уголовному делу, приводит нас к выводу о том, что функциями современного российского уголовного процесса являются: а) уголовное преследование, в качестве составных частей которого выступает процессуальная деятельность по раскрытию преступления в ходе расследования уголовного дела, обвинению и изобличению обвиняемого в совершении преступления, а также возмещению потерпевшему причиненного преступлением вреда; б) охрана прав, свобод и законных интересов участников уголовно-процессуальной деятельности, в которую в качестве составных частей входят и защита прав и законных интересов лица, подозреваемого в совершении преступления, и обвиняемого, реабилитация необоснованно подвергшихся уголовному преследованию лиц, а также опровержение исковых претензий о возмещении вреда; в) осуществление правосудия путем разрешения обвинения по существу и г) воспитательно-профилактическая функция, включающая в себя воспитание граждан, в том числе и участников уголовного процесса по конкретному делу, в духе уважения и соблюдения нравственных и правовых норм, а также процессуальную деятельность по предупреждению преступлений.

Выделяемые уголовно-процессуальные функции носят преимущественно генерирующий, системообразующий характер. Сказанное относится к функции уголовного преследования, родоначальный характер которой заключается в том, что именно факт совершения преступления вызывает к жизни уголовно-процессуальную деятельность. Системообразующие свойства такой функции проявляются в том, что лишь в связи с осуществлением уголовного преследования возникают функции раскрытия преступления посредством расследования уголовного дела, обвинения и изобличения обвиняемого, возмещения причиненного вреда, выполняемые по формулировке законодателя «участниками уголовного судопроизводства со стороны обвинения» (гл. 6 УПК РФ).

В связи с уголовным преследованием, связанным, как правило, с использованием мер уголовно-процессуального принуждения (задержание по подозрению в совершении преступления, отобрание подписки о невыезде и надлежащем поведении, заключение под стражу и т. д.), возникает необходимость и в охране прав, свобод и законных интересов всех тех лиц, кто в силу определенных обстоятельств оказался вовлеченным в сферу уголовно-процессуальной деятельности. Обеспечить это призвана надлежащая реализация, аналогичная по своему наименованию уголовно-процессуальная функция.

Функция эта, так же как и функция уголовного преследования, проявляет себя на всех этапах производства по уголовному делу. В ней прослеживаются направления процессуальной деятельности по охране прав, свобод и законных интересов, входящих в состав а) «стороны обвинения» (прокуроры, потерпевшие, гражданские истцы и др.), б) «стороны защиты» (подозреваемые и обвиняемые, защитники, гражданские ответчики и др.) и в) всех других тиков уголовного процесса (свидетелей, экспертов, переводчиков и др.).

Генерирующий характер выделяемой функции проявляется в том, что в ее рамках формируются функции защиты от подозрения и обвинения в преступлении, реабилитации необоснованно подвергшегося уголовному преследованию лица и другие функции, которые становятся при этом органической частью указанной функции и того ее звена, которое непосредственно связано с охраной прав и законных интересов лиц, подозреваемых в совершении преступлений, обвиняемых, подсудимых, осужденных, всех тех функций, которые выполняются преимущественно в трактовке законодателя «участниками уголовного процесса со стороны защиты» (гл. 7 УПК РФ).

Функция осуществления правосудия, понимаемая как процессуальная деятельность суда по разрешению сформулированного по уголовному делу обвинения по существу, связывается только с необходимостью решения основного вопроса уголовного процесса об уголовной ответственности лица за вменяемое ему в вину (инкриминируемое) преступление.

В силу того, что без функции осуществления правосудия невозможен ответ на сформулированный выше основной вопрос всего производства по уголовному делу, названная уголовно-процессуальная функция и выступает в качестве главной, своего рода целеполагающей функции уголовного процесса.

Что касается воспитательно-предупредительной функции уголовного процесса, то проявляет она себя, прежде всего, в каждом шаге лица, расследующего уголовное дело (дознавателя, следователя), прокурора и суда (судьи) по надлежащему выполнению своих процессуальных полномочий, а также в приносимых ими решениях по уголовному делу, включая и те, что носят, скажем, «специальный характер». Выявляя, в частности, обстоятельства, способствующие совершению преступления (ч. 2 ст. 73 УПК РФ), прокурор, к примеру, может реагировать на это путем вынесения в адрес юридического лица представления о необходимости устранения таких условий. Воспитательно-предупредительная функция в различных аспектах своего проявления может иметь место на любых этапах производства по уголовному делу и выражается в конкретных действиях и решениях любого участника уголовного процесса.

Таковы, как нам представляется, виды уголовно-процессуальных функций и их иерархическое построение. Приведенная система уголовно-процессуальных функций, на наш взгляд, полно и правильно выражает как саму правовую природу российского уголовного процесса, так и ее социальное назначение – служить делу борьбы с преступностью (в глобальном, перспективном плане – искоренению в нашем обществе преступлений вообще) и охране прав, свобод и законных интересов человека и гражданина.

Все изложенное является необходимой предпосылкой для содержательного анализа каждой из названных выше уголовно-процессуальной функции и определения их назначения и социальной ценности.

Глава 2

УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЕ ФУНКЦИИ, ОСУЩЕСТВЛЯЕМЫЕ УЧАСТНИКАМИ СТОРОНЫ ОБВИНЕНИЯ

2.1. УГОЛОВНОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ – ГЕНЕРИРУЮЩАЯ ФУНКЦИЯ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА.

Выступая на коллегии Генеральной прокуратуры РФ, Президент РФ В.В. Путин вынужден был с горечью констатировать, что «в 2001 г. в России зарегистрировано 1 млн преступлений» и что «убийства, похищения людей, разбойные нападения, грабежи становятся чуть ли не рядовым фактом нашей жизни», а «организованная преступность по-прежнему контролирует значительную часть экономики страны». При этом «каждое второе тяжкое или особо тяжкое преступление остается нераскрытым»; «по стране разгуливают сотни тысяч преступников, среди которых более 7 тыс. – убийцы, ушедшие от правосудия в минувшем году. Это фактор не только воспроизводства преступности, но и формирования в обществе атмосферы, которая позволяет криминалу взять вверх над правом». Исходя из этого, в качестве главного фактора деятельности всей правоохранительной системы нашего государства Президент России называет именно «обеспечение неотвратимости наказания»[393]393
  Российская газета. 2002. 12 февр.


[Закрыть].

В силу принципа обеспечения неотвратимости юридической ответственности за каждое преступление лицо, его совершившее, обязано нести тяжесть обвинения, претерпеть лишения личностного и имущественного характера, морального осуждения.

Основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного Уголовным кодексом РФ (ст. 8). Порождающим уголовную ответственность юридическим фактом служит, как видим, совершение противоправного деяния. Именно с момента совершения преступления лицо, его совершившее, порицается государством и обществом. Потенциально оно отвечает за это деяние, содержащее в себе признаки состава преступления, независимо от того, ведется по такому деянию производство в уголовно-процессуальном порядке или по каким-то причинам (факт преступления не известен и т. д.) пока не ведется.

Однако признание за лицом уголовной ответственности, объективно возникающей одновременно с совершением им преступного деяния, еще не равнозначно фактическому ее осуществлению. Для этого прокурор, следователь, органы дознания, дознаватель обязаны в пределах своей компетенции возбудить уголовное дело и принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления и лиц, виновных в совершении преступления, а затем к их наказанию. Деятельность указанных должностных лиц и органов строго основывается на соответствующих правовых нормах, направлена на установление и изобличение подозреваемых и обвиняемых, носит официальный характер, является сугубо уголовно-процессуальной. По своей форме и содержанию такая деятельность есть не что иное, как уголовное преследование. Этимология слова «преследование» означает «подвергать чему-то неприятному, донимать чем-то»[394]394
  Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1978. С. 537.


[Закрыть]. Все требования должностных лиц и органов, осуществляющих уголовное преследование, предъявленные в соответствии с законом, обязательны для исполнения всеми учреждениями, предприятиями, организациями, должностными лицами и гражданами.

Уголовное преследование изначально присуще уголовному процессу. Необходимость в последнем обусловлена тем, что кто-то совершает преступления, и такое лицо нужно установить, изобличить и подвергнуть уголовному наказанию.

Исторические корни уголовного преследования в России мы находим в первой редакции «Русской правды» («Суд Ярослава»). В соответствии с этим законодательством IX в. уголовное преследование отождествлялось с розыском преступников и трактовалось как «гонение следа», под которым понимался «поиск преступника по оставленным следам».

Впоследствии, в период укрепления единого русского государства, розыск и поимка преступников стали возлагаться на особых «обыщиков», выступающих в качестве представителей центральной власти, а согласно Разбойному приказу Ивана Грозного – на специальных сыщиков. Но уже в последней четверти XVII столетия (1679 г.) появляются первые зачатки отделения сыскного дела от расследования уголовных дел, возлагаемых на воевод[395]395
  Крылов И. Ф., Бастрыкин А.И. Розыск, дознание, следствие. Л., 1984. С. 85–96.


[Закрыть]. Более четкие границы между сыском, розыскной деятельностью и расследованием уголовных дел стали очерчиваться лишь по Уставу уголовного судопроизводства 1864 г. Трактуя содержание ст. 166 такого Устава, профессор А.Г. Халиуллин приходит к выводу, что «функция уголовного преследования сочеталась с функцией надзора, идущей от предназначения прокуратуры как ока государева»[396]396
  Халиуллин А.Г. Феномены российской прокуратуры: прокурорский надзор и уголовное преследование // Проблемы совершенствования прокурорского надзора. М., 1997. С. 131.


[Закрыть].

После Октябрьского переворота 1917 г. одно из первых упоминаний об уголовном преследовании содержится в ст. 4 УПК РСФСР от 25 мая 1922 г., в соответствии с которой уголовное преследование четко связывалось с возбуждением уголовного дела. В такой трактовке оно воспринято в УПК РСФСР 1923 г., в дополнениях и изменениях, внесенных в него в 1924 г., в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик от 31 октября 1924 г.[397]397
  История законодательства СССР и РСФСР по уголовному процессу и организации суда и прокуратуры: Сб. документов / Под ред. С.А. Голунского. М., 1955. С. 188, 251,367.


[Закрыть]

Посчитав, что термин «уголовное преследование» слишком ярко несет в себе элементы гонения, и стремясь как можно скорее отмежеваться от сталинских репрессий, власть имущие уже в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 г., а впоследствии и в УПК РСФСР 1960 г. постарались избавиться от него. Но от фактов никуда не денешься, и жизнь, связанная к тому же острой криминализацией российского общества, заставила законодателя не просто возродить этот термин, но и отнести уголовное преследование в соответствии с Федеральным законом «О прокуратуре РФ» к одному из направлений деятельности прокуратуры РФ (ст. 1). Названный термин завоевывает свое законное место в законодательстве, практике и научной литературе[398]398
  Модельный УПК для государств – участников СНГ. СПб., 1996. С. 9.


[Закрыть].

Уголовное преследование начинается с момента возбуждения уголовного дела. Факт возбуждения уголовного дела дает возможность начинать преследование лиц, совершивших преступление, и отражает готовность органов дознания, следствия и прокуратуры это делать с помощью конкретных процессуально-принудительных мер. «Начальным моментом уголовного преследования, – отмечает профессор А.Б. Соловьев, – является проведение первого процессуального действия, связанного с применением… мер процессуального принуждения»[399]399
  Соловьев А.Б. Уголовное преследование и прокурорский надзор на этапе досудебного производства по уголовным делам // Прокуратура и правосудие в условиях судебно-правовой реформы. М., 1997. С. 141.


[Закрыть]. Речь, как правило, идет в таких случаях о кратковременном задержании лица по подозрению в совершении преступления, осуществляемого по основаниям и в порядке, урегулированном ст. 91 и 92 УПК РФ 2001 г. В дальнейшем уголовное преследование имеет место на всем протяжении производства по уголовному делу, во всех стадиях уголовного процесса, т. е. до тех пор, пока есть основания считать определенное лицо виновным в совершении преступления и заслуживающим применения к нему подлежащей отбытию той или иной меры уголовного наказания. Сказанное согласуется с тем, как термин «уголовное преследование» трактуется в Модельном УПК для государств – участников СНГ. Согласно п. 23 ст. 10 данного рекомендательного законодательного акта «уголовное преследование есть процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях установления деяния, запрещенного уголовным законом, и совершившего его лица, виновности последнего в совершении преступления, а также для обеспечения применения к такому лицу наказания или других принудительных мер». Вместе с тем мы полагаем, что уголовное преследование включает и само фактическое отбытие назначенного судом уголовного наказания или иные принудительные меры воспитательного или медицинского характера. Нашу правоту в части последнего обстоятельства подтверждает ст. 569 приведенного Модельного УПК, допускающая возможность применения к лицам, заболевшим душевным расстройством после совершения преступления, даже такой меры пресечения, как содержание под стражей, хотя и с оговоркой о том, что такие лица должны находиться под особым врачебным контролем в специальных медицинских учреждениях. Что касается наличия уголовного преследования в стадии исполнения приговора, то оно возникает как в результате действий по обращению судебного приговора к исполнению, включающих в себя даже возможность задержания, применения меры пресечения и этапирования осужденного, так и в ходе фактического исполнения приговора (например, при переводе осужденного на более строгий режим содержания). Если нет такого основания, возможного вследствие появления любого из обстоятельств, делающих невозможным дальнейшее производство по уголовному делу (основания для прекращения уголовного дела, для применения уголовно-досрочного освобождения и т. д.), то отпадает и надобность в продолжении уголовного преследования.

По своему содержанию уголовным преследованием охватывается весь возможный комплекс действий и отношений, связанных с задержанием лица по подозрению в совершении преступления, применением мер уголовно-процессуального пресечения (заключение под стражу, применение домашнего ареста и т. д.), производством следственных действий по собиранию доказательств, направленных на изобличение обвиняемого и обоснование его уголовной ответственности и осуждения, а также обеспечения правового режима отбывания назначенной по приговору суда меры уголовного наказания.

Как видим, содержание уголовного преследования значительно шире данной законодателем в п. 55 ст. 5 УПК РФ трактовки как «процессуальной деятельности, осуществляемой стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления». Думается, что законодатель внесет здесь свои необходимые уточнения.

В силу того, что уголовно-процессуальные функции представляют собой основные направления уголовно-процессуальной деятельности участников уголовного процесса по достижению сформулированного в ст. 6 УПК РФ его назначения, уголовное преследование относится к числу одной из них.

Изложенное позволяет утверждать, что уголовное преследование как уголовно-процессуальная функция имеет более емкое содержание, включающее в себя и деятельность по возбуждению уголовного дела, раскрытию преступлений, установлению (а в необходимых случаях – розыску) подозреваемых и обвиняемых, их изобличению в инкриминируемом преступлении, обоснованию уголовной ответственности с тем, чтобы добиться их осуждения, наказания и надлежащего исполнения последнего.

Выделяемая функция является для уголовного процесса, как отмечалось выше, не только родоначальной, но и генерирующей, системообразующей уголовно-процессуальной функцией. Если бы не совершалось преступлений, то и не было бы необходимости в осуществлении уголовного преследования. Если официально зарегистрированную преступность (3 млн преступлений) сравнить с надводной частью, то подводная часть (две трети айсберга) – это не что иное, как латентная преступность.

По отношению к некоторым уголовно-процессуальным категориям (в частности, к раскрытию преступлений, возмещению причиненного преступлением вреда и другим) уголовное преследование выступает как родовое понятие; таким оно выступает и по отношению к обвинению, с которым зачастую отождествляют уголовное преследование[400]400
  Строгович М.С. Уголовный процесс. М., 1941. С. 87–88; Бозров В.М. Современные проблемы российского производства по уголовным делам в деятельности военных судов. Екатеринбург, 1999. С. 128.


[Закрыть]. Обстоятельный анализ вопроса о соотношении между ними будет дан позднее в связи с рассмотрением вопроса об обвинении как уголовно-процессуальной функции.

Уголовное преследование осуществляют должностные лица, производящие дознание (дознаватели), следователи, (старшие следователи, следователи по особо важным делам), начальники следственных и других связанных с уголовным преследованием отделов прокуратуры, МВД, ФСБ и налоговой полиции, прокуроры, их заместители и помощники. Все они как субъекты уголовно-процессуальной деятельности наделены государственно-властными полномочиями (ст. 37–41 УПК РФ) и всю свою деятельность в уголовном процессе осуществляют от имени и в интересах государства.

При осуществлении уголовного преследования указанные лица могут обращаться к помощи сотрудников оперативных подразделений специальных ведомств. В тех случаях, когда таким сотрудникам в соответствии с и. 4 ч. 2 ст. 38 УПК РФ следователь поручает производство отдельных процессуальных действий или они работают вместе с лицами, расследующими уголовное дело, в составе следственно-оперативной группы, то тем самым, на наш взгляд, они участвуют в осуществлении функции уголовного преследования. В случаях же, когда они свою деятельность осуществляют сугубо в рамках ст. 2 Федерального закона РФ от 12 августа 1995 г. «Об оперативно-розыскной деятельности», то они участниками (субъектами) функции уголовного преследования не являются (оперативно-розыскная деятельность не связана с применением мер уголовно-процессуального принуждения). Тем не менее их нельзя расценивать как лиц, которые не оказывают содействия уголовному преследованию. Результаты проведенных оперативно-розыскных мероприятий при определенных условиях могут стать доказательствами по уголовному делу (ст. 89 УПК РФ) и вывести на необходимость применения в отношении определенного контингента лиц тех или иных мер уголовно-процессуального принуждения (например, кратковременного задержания) и тем самым положить начало осуществлению уголовного преследования.

В осуществлении уголовного преследования могут принимать участие потерпевший или его представитель в лице близких родственников или адвокатов, причем вне зависимости как от участия (или неучастия) в уголовном преследовании прокурора, так и от того, относится ли то или иное уголовное дело к категории публичного, частно-публичного или частного обвинения.

В случае гибели потерпевшего в уголовном преследовании могут принимать участие его правопреемники, к которым права потерпевшего переходят в полном объеме.

Надо сказать о том, что потерпевший является не кем иным, как обвинителем, и при условии его полной дееспособности никто, кроме него самого, не может ограничить его субъективное право на уголовное преследование, используя для этого все предусмотренные уголовно-процессуальным законом средства и способы. В настоящее время в соответствии со ст. 42 УПК РФ потерпевший наделен широким объемом прав, используя которые он получил возможность самым активным образом влиять на ход производства по уголовному делу на всех его стадиях посредством дачи показаний, представления доказательств, участия в проводимых по его ходатайству следственных действиях и всем тем, что связано с уголовным преследованием, входит в содержание соответствующей уголовно-процессуальной функции.

В силу того, что результатом преступления зачастую становится причиненный физическим или юридическим лицом материальный ущерб, который необходимо возмещать, в уголовном преследовании могут принимать участие гражданские истцы и их представители, наделенные в этих целях определенными полномочиями (ст. 44, 45 УПК РФ).

Что же касается суда (судьи), то ни в каком уголовном преследовании он участия не принимает. Подчеркивая данное обстоятельство, законодатель в ч. 3 ст. 15 УПК РФ указывает: «суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав». Суд есть орган государственной власти. Его единственное конституционное предназначение (ст. 118 Конституции РФ) заключается в осуществлении правосудия. Никаких иных обязанностей он не имеет.

Из изложенного видим, что всех участников функции уголовного преследования можно классифицировать на две группы. В первую группу входят участники уголовного процесса, являющиеся должностными лицами органов дознания, следствия и прокуратуры, те, кто в силу своих служебных обязанностей при наличии требуемых для этого условий обязаны возбуждать уголовные дела, задерживать лиц, подозреваемых в совершении преступлений, избирать необходимые меры пресечения, применять и совершать иные, входящие в содержание уголовного преследования, меры и процессуальные действия. Вторую группу участников уголовного преследования составляют потерпевшие, их представители и правопреемники, частные обвинители, гражданские истцы и их представители. В отличие от участников уголовного преследования, входящих в состав первой группы, для второй группы осуществление уголовного преследования является их субъективным правом. Они сами самостоятельно определяют предмет и объем уголовного преследования, а также то, какие процессуальные средства и способы считают возможным использовать при осуществлении ими уголовного преследования. Сказанное учтено законодателем и при формулировании возможных видов уголовного преследования.

В соответствии с ч. 1 ст. 20 УПК РФ «в зависимости от характера и тяжести совершенного преступления уголовное преследование, включая обвинение в суде, осуществляется в публичном, частно-публичном и частном порядке».

Уголовное преследование, осуществляемое в частном порядке, имеет место по делам о преступлениях, предусмотренных ст. 115, 116, 129, ч. 1 ст. 130 УК РФ, устанавливающих ответственность за причинение легких телесных повреждений и побоев, оскорбление и клевету при отсутствии отягчающих обстоятельств. Речь, как видим, идет о преступлениях, находящихся преимущественно в сфере бытовых отношений и относящихся, согласно ст. 15 УК РФ, к категории небольшой тяжести преступлений. Уголовные дела по таким преступлениям возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего, его законного представителя и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым, но до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора. При осуждении подсудимого за любое из таких преступлений уголовное преследование будет иметь место до исполнения им назначенного по приговору суда наказания.

Уголовное преследование частно-публичного характера имеет место по уголовным делам о преступлениях так называемого «частно-публичного обвинения». К ним, согласно ч. 3 ст. 20 УПК РФ, отнесены уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 131 (изнасилование без отягчающих обстоятельств), частями первыми ст. 136, 137, 138 и 139, ст. 145 и частями первыми ст. 146 и 147 УК РФ (все составы преступлений из раздела преступлений против конституционных прав и свобод человека и гражданина – нарушение равенства прав и свобод; нарушение неприкосновенности частной жизни; нарушение авторских прав и т. д.).

Во всех этих случаях в качестве повода для возбуждения уголовного дела (начало осуществления уголовного преследования) выступают заявления потерпевших. После вынесения постановления о возбуждении уголовного дела оно приобретает публично-правовой характер и прекращению за примирением потерпевшего с обвиняемым не подлежит. Исключение составляют лишь случаи прекращения уголовного дела, да и то лишь с согласия прокурора, если подозреваемый или обвиняемый в совершении преступления небольшой или средней тяжести в условиях, предусмотренных ст. 77 УК РФ, примирились с потерпевшим и загладили причиненный ему вред (ст. 25 УПК РФ).

Согласно ч. 4 ст. 20 УПК РФ прокурор, а также следователь или дознаватель с согласия прокурора вправе возбуждать уголовное дело о любом преступлении частного или частно-публичного обвинения и при отсутствии заявления потерпевшего, если данное преступление совершено в отношении лица, находящегося в зависимом состоянии или по иным причинам не способного самостоятельно воспользоваться принадлежащими ему правами. В этом случае все названные уголовные дела становятся делами публичного обвинения и так же по всем остальным делам публичного обвинения (ч. 5 ст. 20 УПК РФ) уголовное преследование будет иметь место с момента возбуждения уголовного дела и на всем протяжении производства по нему при условии, если обвинение по нему по указанным в ст. 27 и 28 УПК РФ основаниям не будет прекращено.