Текст книги "Избранные труды. Том 2. Уголовное право"

Уголовно-правовое обвинение или обвинение в материальном смысле представляет собой составную часть применения уголовного закона. Его содержанием является имеющее различное правовое значение указание на то, какие уголовные законы:

а) нарушены обвиняемым;

б) подлежат в связи с этим реализации;

в) обосновывают в конечном счете содержание ответственности, которая может быть возложена на обвиняемого.

Исследование разных сторон уголовно-правового обвинения способствует укреплению социалистической законности в сфере борьбы с преступностью и соответствует тезису о том, что «наука должна разработать концепции новых законов, принять активное участие в подготовке практических рекомендаций по перестройке организации и деятельности суда, прокуратуры и органов МВД»[132]132
  Юридическая наука и практика в условиях перестройки // Коммунист. 1987. № 14. С. 47.


[Закрыть].

Рассмотрим в связи с этим вопросы о необходимости и юридическом значении уголовно-правового обвинения, его содержании и связях с правоприменительными решениями.

Обращение к уголовно-правовому обвинению как самостоятельной научной проблеме и элементу практической правоприменительной деятельности объясняется, на наш взгляд, осознанными ныне потребностями глубокого совершенствования уголовного законодательства и практики его реализации. Здесь, в частности, возникают две взаимосвязанные проблемы. Первая – на законодательном уровне усилить дифференцирующее воздействие уголовно-правовой ответственности, учесть в ее содержании разнообразные и многочисленные обстоятельства преступного акта. В этом плане советское уголовное право имеет богатые научные и практические традиции, но и очень много нерешенных задач. Вторая – на уровне правоприменения повысить роль уголовного закона, причем всех его норм, соотносимых в рамках каждого уголовно-правового отношения с уголовно значимыми фактами. В этом плане следовало бы обратить внимание на фактически различное правовое значение уголовно-правовых предписаний, одни из которых, в частности определяющие квалификацию преступлений, обязательны, а их нарушение влечет серьезные последствия; другие же – как бы факультативны, их нарушение, чаще в виде игнорирования, таких последствий не влечет. Следовательно, формулирование уголовно-правового обвинения обязательно и влечет существенные юридические последствия. Выступая в качестве правовой оценки события с позиций уголовного закона, оно является юридической основой окончательного решения об ответственности и наказании лица, совершившего преступление. Не устраняя определенной в законе свободы суда в выборе меры уголовной ответственности и наказания, формула уголовно-правового обвинения позволяет контролировать, оценивать их законность и обоснованность. Решение об уголовно-правовом обвинении, выраженное в соответствующих и различных процессуальных формах, должно стать важнейшим этапом применения уголовного закона, осуществления уголовно-правовых отношений. Обоснуем выдвинутый тезис.

Основой уголовно-правового обвинения служит квалификация преступления, ибо лицо обвиняется прежде всего и в основном в совершении противоправного и уголовно наказуемого деяния, т. е. преступления. Однако при ближайшем рассмотрении столь же очевидно, что квалификация не исчерпывает содержания преступления, в принципе не способна полностью отразить его общественную опасность. Квалификация – это установление соответствия между признаками деяния и признаками состава преступления, предусмотренного уголовно-правовой нормой. Состав преступления как таковой есть минимум признаков, определяющих преступность и уголовную наказуемость общественно опасного деяния. Как правильно отмечается в литературе, за пределами состава преступления остается множество обстоятельств, которые могут предопределить и нецелесообразность привлечения именно данного лица к уголовной ответственности[133]133
  См.: Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. М., 1972. С. 76.


[Закрыть].

Однако если исходить из этого совершенно правильного положения, то возникает вполне естественный вопрос: каким образом и в какой правовой формуле должны быть отражены эти обстоятельства? Если состав преступления не отражает всех обстоятельств дела, а квалификация указывает лишь на состав преступления, то становится ясным, что квалификация преступления является решением необходимым, но недостаточным для реализации уголовной ответственности. Противоположный подход может повлечь отрицательные последствия как уголовно-процессуальные, так и уголовно-правовые.

Известно, что советский уголовный процесс предполагает наличие определенного соотношения между обвинением на предварительном расследовании и в суде, препятствует ухудшению положения обвиняемого. Строго говоря, ограничиваясь квалификацией преступления и заявляя, что состав преступления – достаточное основание уголовной ответственности, криминалисты отходят от положений уголовно-процессуального закона, устанавливающих предмет доказывания (ст. 68 УПК РСФСР), порядок изменения и дополнения обвинения (ст. 154 и др.). Получается, что некоторые факты обвинения, часть государственного упрека, оценены со ссылкой на уголовный закон, а часть его, отражающая факты, выходящие за пределы состава преступления, рассматривается как в этом не нуждающаяся. Надо признать, что и УПК дает основания для таких выводов, поскольку в ст. 144, 205 речь идет о формулировке предъявленного обвинения с указанием статьи или статей, предусматривающих данное преступление, т. е. о квалификации.

В значительной степени та же линия прослеживается и в ст. 303 УПК, определяющей перечень вопросов, разрешаемых судом при постановлении приговора. Здесь ставится вопрос о том, содержит ли деяние (если оно имело место) состав преступления и каким законом оно предусмотрено. Что же касается назначения наказания, то формулируется вопрос: какое именно наказание должно быть назначено и подлежит ли оно отбытию. Но ссылки на уголовный закон, предусматривающий основания назначения наказания, нет, это как бы подразумевается, но применительно к квалификации (решению вопроса о наличии состава преступления) закон такое указание содержит, хотя и здесь будто бы все очевидно.

Тут же уголовно-процессуальный закон отходит от ряда положений уголовного закона, прежде всего содержащихся в ст. 38, 39 УК РСФСР.

Конечно, на практике такое положение не всегда влечет негативные уголовно-правовые последствия. Опираясь на квалификацию преступления, правоприменитель, в первую очередь суд, учитывает целый ряд институтов, не охватываемых составом преступления. Это достаточно хорошо показано при исследовании факторов, определяющих размеры наказания[134]134
  См., например: Криминологические и уголовно-правовые проблемы наказания. Алма-Ата, 1983. С. 104 и след.


[Закрыть]. Результаты таких исследований убедительно свидетельствуют о том, что суд исходит из степени тяжести преступления, его общественной опасности, а также характеристики личности, объема вредных последствий, который лишь в определенных границах отражается квалификацией преступления, последующего поведения подсудимого, т. е. учитывает самые различные стимулирующие нормы и отягчающие обстоятельства.

Однако эти же исследования показывают, что, во-первых, практика испытывает самые серьезные колебания в оценке обстоятельств, влияющих на ответственность, а во-вторых, их вывод за пределы преступления, связь только с назначением наказания являются недостаточными.

Применение уголовного закона, как и любой иной правовой нормы, предполагает полное уяснение всех фактических обстоятельств дела, ибо они в целом, в совокупности, определяют решение. Поэтому отражением преступления должен быть состав деяния и многие иные обстоятельства, не укладывающиеся пока в какую-либо нормативную модель.

Соответственно квалификация преступления должна быть первым этапом юридической оценки (содержанием правоприменения). Следующий этап должен состоять в полном формулировании обвинения, т. е. в установлении признаков состава вместе со всеми обстоятельствами, которые могут иметь уголовно-правовое значение и так или иначе предусмотрены уголовным законом в качестве влияющих на уголовную ответственность.

Изложенные соображения могут насторожить внимательного читателя, помнящего дискуссию о вине и виновности как основании уголовной ответственности. Не обращаясь к этой дискуссии, отметим, что многие аргументы противников тех правоведов, которые стремились выйти за пределы состава преступления, основываются не на сущностном, а лишь на формально-логическом подходе. Сложившаяся система уголовного права как на уровне содержания, т. е. нормативных предписаний, так и на уровне его отражения в науке, не воспроизводят всеми своими проявлениями фундаментальные законы социалистического общества единственно возможным образом. Ничто не мешает в принципе изменить некоторые понятия, если это будет соответствовать высшим целям уголовного закона, обеспечивать законность и обоснованность его реализации.

Но дело не только в этом. Вполне можно оставаться на позиции признания состава преступления как единственного (хотя лучше – необходимого) основания уголовной ответственности и того, что на ответственность влияют также и обстоятельства, составом преступления явно не охватываемые либо не дифференцируемые (последнее – точнее, поскольку признаки состава конкретизируются и выполняют дифференцирующую роль лишь до известного предела)[135]135
  И. П. Даньшин исходит из этого положения, различая основания уголовной ответственности, основания индивидуализации наказания и основания освобождения от уголовной ответственности и наказания (см.: Уголовное право Украинской ССР на современном этапе. Общая часть. Киев, 1985. С. 52). Но ведь лишь искусственно можно разделить основания наличия уголовной ответственности и освобождения от нее. В определенных ситуациях здесь связаны квалификация преступления и оценка иных обстоятельств, находящихся за пределами состава преступления.


[Закрыть].

Но, быть может, главное состоит в том, что необходимость введения в структуру применения уголовного закона решения об уголовно-правовом обвинении лишь опосредствованно связано с тем или иным теоретическим подходом к определению понятия основания уголовной ответственности. Как бы ни определялось значение тех или иных фактов, наиболее существенно в их оценке – нарушают они уголовно-правовую норму либо вызывают необходимость их применения, т. е. связь факта и нормы.

При этом нужно учитывать, что состав преступления, точнее, совокупность норм или норма, содержащая его признаки, соотносится с фактом поведения правонарушителя, запрещает его. А уголовный закон этим отнюдь не исчерпывается. Он содержит еще разные виды уголовно-правовых предписаний, которые определяют процедуру принятия уголовно-правовых решений, их условия, факторы, подлежащие учету и исполнению, и т. д. Их нельзя при наличии определенных фактов не исполнять. Наличие такой связи фактов и норм является главным, а генетическая характеристика – второстепенной. Поэтому основное в уголовно-правовом обвинении то, что оно охватывает собой оценку соотносимости в рамках данного уголовно-правового отношения некоторого круга фактов и комплекса уголовно-правовых норм.

Таким образом, юридическое значение и социальный смысл уголовно-правового обвинения состоят в:

а) выделении всех фактов, являющихся в данном случае юридическими, т. е. уголовно-релевантными;

б) установлении комплекса уголовно-правовых норм, с ними соотносимых;

в) уголовно-правовой оценке выделенного круга фактов;

г) усмотрении связи фактов и их оценки с уголовно-процессуальной, уголовно-правовой и иной ответственностью виновного, определением ее вида, степени и т. д.

Наличие уголовно-правового обвинения обязывает реализовать, применить, использовать, соблюсти все без исключения уголовно-правовые нормы, соотносимые преступлением, взятым в единстве поступка, личности, последующего поведения. Возможно, здесь лежит ключ к более предметному раскрытию общественной опасности преступления.

Содержание уголовно-правового обвинения должно анализироваться с позиций действующего уголовного закона и в плане его совершенствования. Если исходить из того, что его основой является квалификация, опирающаяся на состав преступления, то можно выделить следующие виды уголовно-правовых оценок, образующих, наряду с указанием на состав, формулу уголовно-правового обвинения: показатели меры интенсивности (развитости) признаков состава; оценку признаков, не охватываемых составом преступления, которые включают признаки деяния, личности, обстановки, до и послепреступного поведения.

В основе определения содержания уголовно-правового обвинения лежат представления о структуре уголовного закона и теоретические положения.

Уже отмечалось, что уголовный закон содержит:

а) предписания, собственно устанавливающие и ограничивающие (описывающие) запрет, т. е. вид поведения, влекущего ответственность (это нормы о преступлении, его категориях, вине, невменяемости, приготовлении и покушении, соучастии, обстоятельствах, устраняющих общественную опасность и противоправность деяния, и т. д., а также нормы Особенной части);

б) процедурные нормы, которые предписывают порядок принятия уголовно-правовых решений и реализации уголовного закона в целом, основания уголовной ответственности (нормы о задачах уголовного закона, пределах его действия, общих началах назначения наказания и др.);

в) нормы, определяющие обстоятельства, подлежащие учету при принятии решений (смягчающие и отягчающие обстоятельства, предпосылки уголовного осуждения, отсрочки исполнения приговора, условия освобождения от уголовной ответственности и др.), в ряде случаев носящие уголовно-процессуальный характер;

г) предписания о мере ответственности, содержащиеся в Общей и Особенной частях уголовного закона.

В уголовно-правовой литературе с различных позиций подробно исследовались нормы, соотносимые с квалификацией преступления, содержащие признаки состава преступления, нормы о назначении и индивидуализации наказания, о смягчающих и отягчающих обстоятельствах, основаниях освобождения от уголовной ответственности и наказания и др., связанные с уголовно-правовым обвинением. С учетом этого следует поочередно рассмотреть содержание уголовно-правового обвинения по отдельным элементам. Начнем с показателей интенсивности признаков состава преступления, которые, как правило, учитываются на практике, но слабо отражены уголовным законом. Совершение двух или трех эпизодов хищения, как известно, не меняет его квалификацию, равно как ее не меняет изменение суммы похищенного с 400 на 800 руб. Эти различия в интенсивности преступного деяния можно считать юридически значимыми только исходя из содержащегося в ст. 37 УК РСФСР указания о том, что суд, руководствуясь социалистическим правосознанием, учитывает характер и степень общественной опасности совершенного преступления. Предписание не раскрывается достаточно подробно, но, во всяком случае, оно дает правовую основу для того, чтобы конкретизировать в юридическом смысле уголовно-правовое обвинение.

Вместе с тем следовало бы вначале на теоретическом уровне, затем в порядке судебного толкования, наконец, возможно, путем совершенствования уголовного закона, осознать показатели интенсивности признаков преступления, установить их соотношение с характером и степенью его общественной опасности. На наш взгляд, не отходя от сложившихся уголовно-правовых традиций, можно было бы обсудить в науке тезис, по которому ответственность за преступление определяется с учетом последствий преступного деяния, интенсивности желания общественно опасных последствий, возможности либо условий предвидения их наступления, характера действий, предпринятых для достижения преступной цели.

Особое место в формулировке уголовно-правового обвинения должны занимать признаки, относящиеся к лицу, совершившему преступление, но не охватываемые правовой его характеристикой как субъекта преступления. В настоящее время здесь много неясного. Эти признаки регламентируются в ст. 38, 39 УК РСФСР, устанавливающих обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность, в ст. 43, 44, 46¹, 50 и др., в которых, как известно, говорится об учете личности виновного, потере общественной опасности лица, возможности его исправления и перевоспитания без применения уголовного наказания и т. д.

Вместе с тем споры о значении личности и ее признаков сказываются не только на состоянии теории уголовного права и криминологии. Практика реализации уголовного закона также не выработала устойчивого, обоснованного подхода к их оценке и нередко испытывает колебания. Высокое должностное положение, успехи, достигнутые обвиняемым, нередко рассматриваются как отягчающие его ответственность обстоятельства исходя из бытовой мотивировки: «Кому много дано, с того много и спросится». Возможно, все это так, хотя не вполне ясно, почему предыдущая лень и беззаботность человека создают ему пусть нежелательные, но преимущества. Как бы то ни было, но необходимо вопрос отрегулировать в его основе, дав уголовно-правовую базу для обвинения лица.

По-видимому, следует поддержать ориентацию на расширение предписаний о субъекте преступления, проявленную авторами теоретической модели Уголовного кодекса[136]136
  См.: Уголовный закон. Опыт теоретического моделирования. М., 1987. С. 66 и след.


[Закрыть]. Вероятно, здесь можно было бы дать решение вопроса об уголовно-правовом значении прошлого личности, ее свойств, определяющих в потенции эффективность более или менее жесткой меры наказания. До этого в постановлении Пленума Верховного Суда СССР дать толкование имеющимся в законе признакам личности обвиняемого, одновременно связав их оценку с оценкой общественной опасности преступления.

В содержание уголовно-правового обвинения должна входить и оценка обстановки совершения преступления. Действующий уголовный закон обязывает к этому или, по меньшей мере, создает такую возможность. В литературе довольно подробно исследованы вопросы учета причин индивидуального преступного поведения при индивидуализации наказания, а это значит, что причинам должна быть дана юридическая оценка. Статья 38 УК РСФСР относит к обстоятельствам, смягчающим ответственность (определяет их правовое значение), такие детерминанты преступления, как стечение тяжелых личных или семейных обстоятельств; угрозу, принуждение, материальную, служебную, иную зависимость; случайное стечение обстоятельств и т. д. Этот перечень предлагается расширить, но, на наш взгляд, дело не только в полноте перечня, но и в необходимости увязать его с ответственностью в целом, а не отдельной стадией ее реализации. Стоило бы поэтому нормы об обстоятельствах, смягчающих и отягчающих ответственность, перенести к нормам об основании ответственности и начать их текст словами: «При определении ответственности…».

Признаки до– и послепреступного поведения во многих проявлениях получили оценку в уголовном законе. Это можно сказать о состоянии опьянения, которое, правда, должно быть расширено путем указания на опьянение наркотическими и токсическими веществами; состоянии необходимой обороны, а возможно, и крайней необходимости в случаях, когда они не устраняют ответственность, но и не образуют признака состава преступления.

Здесь нет возможности рассматривать все уголовно-правовые характеристики этих видов поведения. Многие из них проанализированы при обращении к так называемым поощрительным или стимулирующим нормам. Следует лишь сказать, что есть прямой смысл увязать позитивное поведение (устранение вреда и т. д.) с определением степени и характера уголовной ответственности, с решением основного вопроса о ее возложении за совершенное деяние. В этом плане заслуживают обсуждения, с точки зрения совершенствования уголовного закона, оценки предотвращения вредных последствий преступления, добровольного возмещения нанесенного ущерба или устранения причиненного вреда, добровольного заявления о даче взятки, чистосердечного раскаяния или явки с повинной, активного способствования раскрытию преступлений и др.

В настоящее время учет этих признаков при вынесении уголовно-правовых решений фактически является факультативным. Правоприменитель вправе игнорировать стимулирующие нормы, и это не вызовет для него отрицательных последствий. Вполне понятно, что такое положение не способствует стабилизации уголовно-правовой практики и повышению ее эффективности.

С этих позиций рассмотрим вопрос об обеспечении юридической роли уголовно-правового обвинения, усилении его влияния на правоприменительные решения в уголовном судопроизводстве. По-видимому, решать этот вопрос следует с учетом уголовно-правовых и уголовно-процессуальных аспектов.

Выделим вначале несколько исходных положений уголовно-правового подхода. Прежде всего, правовые последствия обвинения должны быть связаны со всеми, а не только с отдельными элементами содержания обвинения. Исследования мотивировки наказания в обвинительном приговоре, проведенные многими специалистами, показали, что суды нередко игнорируют уголовно-правовые нормы, всегда подлежащие обсуждению. Зачастую это не вызвано содержанием уголовного закона. В иных случаях функции его выражены слабо либо вовсе не выражены. Так, добровольный отказ может и не исключать ответственность. Но остается открытым вопрос: а может ли уменьшать ответственность запоздалый добровольный отказ? Ведь если он и не способен устранить противоправность, то все же способен фактически снизить общественную опасность деяния? Может ли по тем же мотивам снизить степень ответственности превышение крайней необходимости, не влияющее на квалификацию преступления, но существующее реально? Эти же вопросы относятся к профессиональному риску, ошибке, исполнению незаконного приказа, различению при совокупности между двумя и несколькими преступлениями и др.

Далее, должна быть более четко определена дифференцирующая функция уголовно-правового обвинения, его содержания. Квалификация преступления на практике в основном выполняет обозначающую функцию, хотя и ее дифференцирующее влияние несомненно. Но даже однородные преступления, лица, их поведение, как известно, очень непохожи друг на друга. По существу, в каждом преступлении сложно переплетаются смягчающие и отягчающие обстоятельства, есть всегда что-то заслуживающее снисхождения и, напротив, вызывающее негативную реакцию. Лицо может совершить тяжкое преступление, бытовое убийство и легко рассказать все подробности о нем. Должностное лицо может дать взятку в интересах лучшего снабжения производства и приложить массу усилий для сокрытия этого обстоятельства, не питая особых надежд на смягчение своей участи. С позиций нынешней доктрины и действующего законодательства уголовно-правовая оценка и учет этих обстоятельств, их приоритет полностью зависят от правоприменителя.

Поэтому, скорее, необходимо в уголовном законе определить юридическое значение связей между отдельными элементами обвинения (их уголовно-правовой оценкой) и решениями. Сейчас это делается в законе, и принципиально ничего нового тут нет. Само наименование обстоятельств «смягчающие и отягчающие ответственность» иллюстрирует положение достаточно убедительно.

В более общем плане можно поставить вопрос о том, чтобы дополнить влияние квалификации преступления. Например, не видно логики в том, что формула обвинения (ее отдельные элементы) определяет возможность условного осуждения, но не влияет на режим его исполнения.

Наконец, нуждается в решении вопрос о последствиях неверного формулирования обвинения. Неправильная квалификация преступления влечет несомненные негативные последствия в зависимости от характера ошибки. Отсутствие уголовно-правовой оценки иных элементов обвинения или их неверная оценка иногда рассматриваются как уголовно-правовая ошибка, но как бы опосредствованно – при признании неверной меры ответственности, срока наказания.

Такое положение связано с обязательностью четкого формулирования квалификации преступления в процессуальных решениях и факультативностью отражения уголовно-правовой оценки иных элементов обвинения. Оно, несомненно, облегчает положение правоприменителя, но не способствует реализации уголовных правоотношений, ограничивает в определенной мере права его сторон.

На наш взгляд, следует установить принцип истинности или правильности формулы обвинения. Уголовно-правовое обвинение должно формулироваться полностью и соответствовать предписаниям уголовного закона, порождая в противном случае негативные последствия для правоприменителя подобно тому, как это имеет место в отношении квалификации преступления.

При этом, конечно, не следует добиваться, чтобы то или иное правообязывающее решение правоприменителя, в частности решение о назначении наказания, исчерпывающим образом было обосновано предписаниями уголовного закона. Всегда останется нечто, принадлежащее правосознанию суда. Но в тенденции правовая база уголовно-правовых решений должна укрепляться.

Уголовно-правовое обвинение может быть юридически значимым только в случае его обеспечения уголовно-процессуальными средствами. Здесь существует ряд трудностей. На начальных стадиях уголовного процесса вообще трудно дать окончательную формулу обвинения. Составление и закрепление ее в процессуальных документах влечет дополнительные затраты времени. Тем не менее юридическое значение формулы обвинения таково, что она не только влияет на обоснованность уголовно-правовых решений, но и демократизирует собственно уголовный процесс. Защита получает более широкие возможности для охраны законных прав и интересов обвиняемого; содержание защиты как функции становится более широким и одновременно конкретным.

Не вдаваясь в вопросы, требующие специального обсуждения, ограничимся тезисом о необходимости отразить в уголовно-процессуальном законе четкое описание формулы обвинения. С этих позиций, вероятно, следует рассмотреть содержание ст. 144, 205, 213, 227 УПК РСФСР и некоторых других. Такое рассмотрение могло бы помочь реализации содержания уголовно-правового обвинения, его переводу в уголовно-правовое решение, поскольку правоприменитель был бы обязан ссылаться на уголовно-правовые нормы:

а) в процессуальных актах, предшествующих приговору;

б) более полно, чем это делается сейчас.