Текст книги "Ницше"

Переоценка всех ценностей

Все науки заранее должны приготовить задачу философа будущего, состоящую в том, чтобы разрешить проблему ценностей и установить иерархию ценностей.

Ф. Ницше

Переоценка всех ценностей: это есть моя формула для акта наивысшего самосознания человечества.

Ф. Ницше

Я противоречу, как никогда никто не противоречил, и, несмотря на это, я – противоположность всеотрицающего духа.

Ф. Ницше

Ницше – один из немногих мудрецов, пытавшийся понять то, что кроется за мудростью, исследовавший психологию философствования, стремившийся проникнуть в источник идей: «Свободный ум хочет испытать, каковы все эти вещи, если их опрокинуть».

Современные технологии познания, пролиферации идей, разрушения старых и создания новых парадигм – движение по пути Ницше. Необходимо строить новые теории, несовместимые с существующими, – требует Фейерабенд. Необходимо для решения задачи опробовать все тупики, все «нельзя» и «невозможно», – учат пособия по изобретательству. А вот как пишет об этом Ницше:

Нельзя ли перевернуть все ценности? И может быть, добро есть зло? А Бог – выдумка и ухищрение дьявола? И может быть, в последней своей основе все ложно?

Нет, это не принижение разумных начал. Если хотите, это не иррационализм, а новая, высшая форма разумности – декларация свободы и конкурентности познания, разрешение на поиск в самых запретных местах.

Ценностным подходом к явлениям жизни философия во многом обязана Ницше. Его философию можно назвать философией ценностей, поскольку именно он ввел в обиход и сделал привычными понятия жизненных, духовных, культурных ценностей, иерархии ценностей, переоценки ценностей и т. п. Ницше присвоил значение ценностей науке, искусству, государству, культуре, религии. «После Ницше в философии утвердился ценностный подход, ценностное мышление, которое все сущее понимает в аспекте оценки, смысла, цели и направлено на выработку новых ценностей».

В. Б. Кучевский:

У Ницше понятия «ценность» и «смысл» – одно и то же. Человек во всем происходящем ищет какой-то смысл и тем выявляет его ценность. Смысл же, в свою очередь, есть направленность к какому-либо концу. Отсюда смысл связан с постановкой и достижением той или иной цели. Последняя всегда заключает в себе какой-либо смысл. Следовательно, ценности есть там, где существуют цели. Они являются целями и одновременно средствами для достижения целей.

Ценности – это то, что полезно для реализации, сохранения и возрастания человеческого бытия. Понятие ценности служит для осмысления специфики человеческой реальности в ее соотношении с природным миром, для выявления диалектики соотношения субъекта и объекта.

Ценности – это проявления сущности человека в процессе его отношения к миру и к себе самому. В них фиксируется бытие человека как субъекта с его потребностями, интересами, волей, активно противостоящего объекту. В ценностях происходит субъективизирование объекта, ибо выявляется его полезность человеку, и в то же время объективирование субъекта, поскольку через них в предметном мире реализуются сущностные силы человека.

Ценности составляют основание культуры и духовности человека. Именно в них заключен источник смысла и целей жизни людей, а также мотивов их поведения и деятельности. Без человека никаких ценностей нет и не может быть в мире самом по себе, ибо некому его оценивать.

Ценности человечны. Их творят, как творят культуру. Культура – сфера реализации ценностей.

Ценности не существуют в бытии, а привносятся человеком: «Всё, что имеет ценность в нынешнем мире, имеет ее не само по себе, не по своей природе – в природе нет никаких ценностей, – но оттого, что ему однажды придали ценность, подарили ее, и этими деятелями и дарителями были мы! Только мы и создали мир, до которого есть какое-то дело человеку!»

Добро и зло, прекрасное и безобразное, праведное и неправедное, общепринятое и запретное, положительное и отрицательное существует не само по себе, а как результат нашей оценки. Каждая эпоха имеет свой набор и свою иерархию ценностей, удовлетворяющих общество на определенном этапе его развития.

В иерархии ценностей высшая ценность – жизнь, сохранение и подъем жизни. Ценности, собственно, необходимы жизни для ее укрепления и подъема. Одна из главных причин необходимости переоценки ценностей – в выборе жизни как главного приоритета, что отвечает росту самосознания человека.

Если ценности есть там, где есть оценка, то, в свою очередь, оценка возможна лишь при наличии властной воли, которая всему дает свою цену. Властная воля сама и только она полагает ценности, поддерживает их значимость и единолично обосновывает оценки. Ценности по своему существу привязаны к воле, к власти, к господству, ибо полагаются именно ею.

Ницше понимает творчество как творение новых ценностей, споспешествующих жизни.

Творчество есть соединение познания с бытием в образе ценности. И это-то творчество ценностей называет Ницше познанием, а себя – познающим.

Он пользуется всеми средствами воздействия, чтобы внушить нам ту или иную ценность, – здесь наукой, здесь метафизикой, там – сладкой, сладкой песнью своей.

Проповедник и подвижник новых ценностей, Ницше отождествляет жизнь и творчество, тело и душу: «“Я”, – говоришь ты, – и гордишься этим словом. Твое тело и его великий разум… не говорят «я», но делают «я». Делать «я», творить – главное в жизни, что позволяет вынести ее».

Творчество, новые ценности несовместимы с авторитетами, догмами, конформизмом. Самая великая опасность для человека – верить в то, во что верят все. Подняв Заратустру на пьедестал сверхчеловека, Ницше вкладывает в его уста знаменательные слова:

Вы говорите, что верите в Заратустру, – вещает он им. – Но что значит Заратустра! Вы – мои верующие, но что могут значить все верующие! Вы еще не искали самих себя и потому нашли меня. Так поступают все верующие, и потому-то всякая вера так мало значит. Теперь я взываю к вам, чтобы вы утратили меня и нашли самих себя; и только тогда я возвращусь к вам, когда все вы отречетесь от меня.

Господствовать означает для Ницше навязывать другим свой тип. Это самое ужасное в господстве: «Разве мое счастье не состоит именно в созерцании множества других типов?»

Ценности являются основой философского творчества. «Переоценка ценностей», среди прочего, подразумевает переосмысливание всей философской проблематики с позиций ценностного подхода. Метафизика – не учение о бытии, а поиск ценностных аспектов существования, выявление смыслов и значений бытия, важных для жизни. В философском познании на первом месте стоит человеческое стремление оценивать, отдавать предпочтения, выбирать. Философия – один из способов «творения» мира, она «всегда создает мир по своему образу и подобию, она не может иначе; философия сама есть этот тиранический инстинкт, духовная воля к могуществу, к «сотворению мира». Истина всегда ценностно окрашена. Взятая безотносительно ценностей жизни, она становится ущербной и неполноценной.

Главное отличие ценностей от идеалов в их соотношении с жизнью: ценности необходимы для развития жизни, идеалы сковывают ее. Прежняя философия потому представляет собой «заблуждение человечества», что ставит существование сверхчувственных эйдосов и безусловных духовных субстанций выше жизненных реалий и движущих развитие ценностей. Ницше категорически отвергает любую догматическую философию и этику, создающие незыблемые идеи, прежде всего, конечно, платонизм как учение о совершенном потустороннем мире вечных, неизменных, абсолютных эйдосов, и связанное с ним, вытекающее из него христианство, этот «платонизм для масс».

Для Ницше ценность эквивалентна смыслу, смысл же есть направленность к цели. Следовательно, ценности есть там, где существуют цели. Ценности суть цели плюс средства их достижения.

Ценности – то, что способствует возрастанию качества человеческого бытия, делает полной человеческую жизнь, служит жизни.

Ценности – полнота реализации сущности человека, источник смысла и целей жизни людей.

Ценности – то, что обновляет или оправдывает жизнь, не дает ей закоснеть. Ценности должны противостоять принципам, этим символам закоснелости. Нет ничего опаснее, чем отдать жизнь за идею; «убеждение – это темница». Подлинно ценное – то, что позволяет преодолеть, превзойти убеждение, не допустить фанатизма, не сковать высшую ценность – жизнь.

Ценности – новые оценки, точки зрения; оценивать – значит создавать, лишь через оценку появляется ценность.

Изначально человек придал ценность вещам, чтобы этим сохранить себя; он дал вещам символ, человеческий смысл. Потому и назвал он себя человеком, что стал оценивать.

Перемена ценностей – это перемена созидающих. Всегда будет разрушителем тот, кто становится творцом.

М. Хайдеггер:

Ценность пребывает во внутренней сопряженности – с таким-то количеством, с квантом, с числом. Поэтому ценности… сопряжены со «шкалой числа и меры». И остается только спросить, на чем, в свою очередь, основывается шкала возрастания и убывания.

Хотя ценности творятся человеком, они прагматичны, увязаны с реальностью, вытекают из нее: «Нам смешны претензии человека отыскать ценности, которые превосходили бы ценности реального мира».

Ценности Ницше полностью отвечают принципу «вечного возвращения»: они текучи, изменяемы, жизненны, подвижны, «легки».

Ж. Делёз:

Утверждать – означает не нагружать жизнь грузом высших ценностей, но создавать новые ценности, которые будут ценностями жизни, делающими ее «легкой» – утверждающими ее. «Нужно, чтобы он отучил свою волю от героизма, я хочу, чтобы он чувствовал себя свободно, пребывая на вершинах, а не просто на них взбираясь».

Ценности – неотъемлемые составляющие становления, возрастания жизни, воли к могуществу: «Ценности и их изменение пропорциональны росту могущества у полагающего ценности». «Ценность – это наивысшее количество власти, которое человек в состоянии усвоить – человек, а не человечество! Человечество, несомненно, скорее средство, чем цель». Становление, воля к могуществу, возрастание жизни, переоценка ценностей – всё это разные подходы к одному и тому же, к жизни, к эволюции жизни.

М. Хайдеггер:

Ценность, по словам Ницше, есть «точка зрения условий сохранения, возрастания, что касается сложных образований с относительной длительностью жизни в пределах становления». Само по себе неопределенное слово «становление» здесь, как и вообще на понятийном языке метафизики Ницше, означает не какую-либо текучесть вещей, не простую смену состояний, не означает и какого-либо развития или неопределенного разворачивания. «Становление» означает здесь переход от чего-то к чему-то, то движение и ту подвижность, которые Лейбниц в своей «Монадологии» (§ 11) именует changements naturels[40]40
  Естественные изменения (франц.).


[Закрыть], которые пронизывают ens qua ens, то есть ens percipiens et appetens[41]41
  Сущее воспринимающее и стремящееся (латин.).


[Закрыть]. Это властно пронизывающее всякое сущее начало Ницше мыслит как основную черту всего действительного, то есть сущего в более широком смысле. То же, что таким образом определяет сущее в его essentia, Ницше постигает как «волю к власти».

Завершая свою характеристику сущности ценностей на слове «становление», Ницше дает этим последним словом указание на ту основную область, к которой относятся ценности и полагание ценностей вообще. «Становление» – это для Ницше «воля к власти». Тем самым «воля к власти» – это основополагающая черта «жизни», – словом этим Ницше нередко пользуется и в широком значении; в согласии с таковым «жизнь» в рамках метафизики (ср. Гегеля) была отождествлена со «становлением». Воля к власти, становление, жизнь и бытие в самом широком смысле – все это одно и то же на языке Ницше.

Переоценка ценностей – это прежде всего отказ от сверхчувственного, потустороннего, абсолютного мира, который в прежней философии ложился в основу осуждения мира жизненного, действительного, реального со всеми его трудностями, многообразиями и иерархиями. Мир эйдосов, вечных и незыблемых сущностей, Ницше называл «великой школой клеветы» на жизнь, опасной иллюзией, покушающейся на полноту жизни. Переоценка ценностей, собственно, для того и необходима, чтобы абсолютным идеям – добродетели, счастья, познания, долга, универсума и т. п. – противопоставить движение, становление, углубление ценностей. Необходимо творить все новые ценности и заражать ими других – таков путь…

В. Б. Кучевский:

«Прогресс философии, – считает Ницше, – больше всего задерживался до сих пор скрытыми моральными побуждениями». Никто из прежних философов не отважился на критику моральных чувств ценности. В философии Канта дело дошло до того, что вместо разума стала говорить потребность сердца, мораль, «долг». У Гегеля же процесс развития предстал не чем иным, как постепенным осуществлением царства морали. Еще дальше пошел по этому пути Шопенгауэр, который ради оправдания своих моральных оценок становится мироотрицателем.

Все это вело к тому, что в качестве аргументов принимались «прекрасные чувства», а в качестве критерия истины – убеждения, в результате чего почти полностью было приостановлено действие инстинкта интеллектуальной добросовестности, так как заранее в философии было известно, что нужно доказать и какие истины следует признавать. На место этого инстинкта была поставлена «любовь к добру». «Моральная философия, – замечает Ницше, – это скабрезный период в истории духа». Это философия декаданса и состояния опасности.

«Подлинные же философы, – считает Ницше, – суть повелители и законодатели; они говорят: «так должно быть!», они-то и определяют «куда?» и «зачем?» человека. (…) Их «познавание» есть созидание, их созидание есть законодательство, их воля к истине есть воля к могуществу. Основная задача подлинных философов сводится к определению ценности. Они «должны быть разрушителями», обладающими дионисовской мудростью. Гибель всего существующего, как бы хорошо оно ни было, должна у них вызывать наслаждение одерживающим победы грядущим, будущим. Против парализующего ощущения всеобщего разрушения и неоконченности они должны использовать идею вечного возвращения.

Переоценка всех ценностей – это принципиальный философский антидогматизм, антиавторитаризм, философское кредо непрерывного обновления ценностей.

Еще – расставание с иллюзиями, вечными упованиями человечества, надеждами на рай на земле. В письмах молодой литератор уже называл себя человеком, который ничего так не желает, как иметь возможность ежедневно утрачивать хотя по одной успокоительной иллюзии на пути к полному духовному освобождению, «возможно даже, что я больше хочу быть человеком духовно свободным, чем могу быть им».

Переоценка всех ценностей означала для Ницше переоценку большинства великих, развенчание величия, не отвечающего его критериям «переоценки». В «Сумерках кумиров» находим:

Невозможные для меня. – Сенека, или тореадор добродетели. – Руссо, или возвращение к природе in impuris naturalibus[42]42
  В природных нечистотах (латин.).


[Закрыть]. – Шиллер, или трубач нравственности из Зиккингена. – Данте, или гиена, сочиняющая стансы во гробах. – Кант, или cant (непонятный язык), как непонятный характер. – Виктор Гюго, или маяк на море бессмысленности. – Лист, или школа покорения женщин. – Жорж Санд, или laktea ubertas[43]43
  Молочное изобилие (латин.).


[Закрыть], выражаясь по-немецки: молочная корова с прекрасным слогом. – Мишле, или вдохновение, снимающее одежду. – Карлейль, или пессимизм как запоздавший обед. – Джон Стюарт Милль, или оскорбительная ясность. – Братья Гонкуры, или два Аякса в борьбе с Гомером. – Музыка Оффенбаха. – Золя, или «радость от испускания вони».

Ренан. – Богословие, или гибель разума от «наследственного греха»… Сент-Бёв. Ни одной мужской черты; вместо того – мелочная злоба против всех мужественных умов… Эмерсон. – Это такой человек, который питается только амброзией и инстинктивно избегает всего, что дурно переваривается желудком.

Переоценка ценностей – это путь эволюции духа, символ творчества: «смена ценностей – это смена создаваемого».

Переоценка ценностей – философия жизни, ее эволюция, ее дионисийское начало.

Переоценка ценностей – иное наименование воли к могуществу, ибо находится в самой сердцевине этой воли. Движение жизни определяется волей к могуществу, ведущей к постоянному обновлению ценностей. «В воле заключено: всему давать цену».

Давать цену – значит договариваться о ценности и устанавливать ее. Воля к власти дает цену, выясняя условие возрастания и устанавливая условие сохранения. Воля к власти, по своему существу, – воля, полагающая ценности. Ценности – это условия сохранения, возрастания в пределах бытия сущего. Сама воля к власти, коль скоро она особо выходит наружу в чистоте своей сущности, есть основа и область полагания ценностей. Основа воли к власти не в чувстве недостатка – нет, сама же воля к власти есть основа сверхизобильной жизни. Здесь жизнь означает волю к воле. «Живое – это уже значит: оно дает цену».

Поскольку воля к могуществу – движитель бытия, а ценности – условия сохранения и возрастания, ценности приоритетнее истин. По словам Ницше, вопрос о ценностях фундаментальнее вопроса о достоверности: последний обретает всю свою серьезность лишь при условии, что мы ответили на вопрос о ценности. Для Ницше ценности определяют истины, а не наоборот: «Истина не считается высшей мерой ценности, тем более наивысшей властью». Подобным образом искусство выше науки, ибо первое – царство ценностей, вторая – королевство истин.

«Переоценка ценностей» включает и пересмотр онтологических иерархий: неорганическое – высшее, ибо только здесь «господствует истина» – «восприятие силы» однозначно и точно. Чем выше степень организации структуры – тем ниже (расплывчатей) совершенство, тем неопределенней закон: «То, где нет заблуждения, это царство стоит выше: неорганическое есть лишенная индивидуальности духовность» (преджизнь – жизнь – сверхжизнь Тейяра де Шардена, перевернутая наоборот). Разница между Ницше и Тейяром – терминологическая: больше духа – меньше порядка или наоборот в зависимости от эталона, меры. Впрочем, воля к власти – другое наименование творческой эволюции: ведь познание, духовность – те же плоды воли к могуществу по Ницше.

Видимость целесообразности (бесконечно превосходящая всякое человеческое искусство) – простое следствие той воли к власти, которая действует во всем совершающемся, что и ведет с собой порядок, делающий сильнее, который и выглядит похожим на проект целесообразности; при этом являющиеся цели не должны игнорироваться, но, коль скоро бóльшая сила побеждает меньшую и последняя работает как функция первой, то должен образоваться порядок рангов, организация, обладающая видимостью некоторого порядка средств и целей.

Там, где Бергсон или Тейяр видели эволюцию, Ницше обнаруживал регресс: душа – упадок тела, путь природы – падение:

…Все, ведущее к нам, было упадком. Человек, и как раз самый мудрый, – высшее заблуждение природы и выражение ее самопротиворечивости (самое страдающее существо): путь природы, приведший к настоящему, – падение. Органическое как дезорганизация.

Более того, ничто не развивается от низшего к высшему, ибо рано или поздно высшему предстоит дезинтегрировать в низшее в силу основополагающего для Ницше принципа «вечного возвращения».

Конечно, сама философия Ницше, сами ценности Ницше подлежат той переоценке, на необходимости которой он так настаивал, ибо никакая переоценка не может быть окончательной, абсолютной. В этом отношении можно согласиться с М. Хайдеггером, что ниспровергатели платоновских идей так или иначе идут по пути Платона, даже если, как Ницше, отвергают эйдосы и идеализм. Воля к могуществу – даже если она не является эйдосом, а движущей силой мира, в конце концов представляется категорическим императивом, идеологемой.

Уже в первопонятиях метафизики заложена неотъемлемая безосновность, для разоблачения которой Ницше только и требовалась, что утрата «философской наивности». Он открыл за бытием, единством, благом, истиной, Богом, монадой, субъектом интерес к обеспечению себе максимально свободного, всеобъемлющего, действенного подхода ко всему сущему. Но и ницшеанская воля к власти всего лишь узаконивает то, чем метафизика всегда бессознательно была. Современные мировоззрения и идеологии покончили не только с «чистым бытием» и платоническими первоидеями, но и с «волей к власти» – и все-таки они выносят общие суждения о мире еще «категоричней», чем отвергнутая ими метафизика, хотя не в силах уже не только определить источник своего априорного знания, но даже просто заметить, что пользуются им.

Идеологи оперируют не отвлеченным «бытием», а «ценностями»; «идеи» означают теперь не надмирные первообразы вещей, а силу, организующую и воспитывающую массы. Однако начало этого нынешнего положения вещей было заложено еще в метафизике Платона. По Платону, над миром вещей и над умопостигаемым миром царит «идея блага», которая, подобно солнцу, обеспечивает своим «теплом» существование сущего, а своим светом – его явленность и познаваемость. Не следует понимать это «благо», или «добро», в теологическом или нравственном смысле: платоновское благо, agathon – это «способное», «пригодное», а именно способное к тому, чтобы обеспечивать для сущего возможность существования. И вот, если Ницше понимает ценности как «условия возможности» воли к власти, то при всей своей «антиметафизичности» он остается в строгом смысле платоником.

Ницшеанская переоценка всех ценностей сыграла определяющую роль в возникновении техногенной цивилизации с ее активной поддержкой и высокой оценкой постоянной генерации новых идей, концепций, принципов, технологий, программ. Конкуренция идей и технологий, постоянное наличие идей и ценностных ориентаций, альтернативных доминирующим, преобразующая активность – все это во многом стимулировано «переоценкой всех ценностей» и «волей к могуществу». Увы, наряду с приобретениями есть и потери. У Ницше воля к могуществу – глубинная движущая сила, а не вульгарное покорение природы или политическое насилие. На практике техногенная или политическая активность почти всегда направлена вовне, на изменение внешних предметов, на покорение природы и человека, а не вовнутрь или в глубину – на преобразование самого деятеля, на возникновение сверхчеловека как результат нового витка эволюции – духовной, нравственной.

Увы, переоценка всех ценностей в ницшеанской ее интерпретации привела к приоритету ценностных ориентаций власти, силы и господства, а сама «техногенность» вылилась в опасность бесконтрольности. Дело в том, что с позиции эволюции и самоорганизации сложных систем доминирование покорения, силы, могущества чревато возникновением непредсказуемых последствий. Проходя через точки бифуркации, такие системы под влиянием даже небольших силовых воздействий способны переходить в необратимые и непредсказуемые состояния, потенциально содержащие в себе катастрофические последствия. За все приходится платить: воля к могуществу потенциально чревата коллапсом…