Текст книги "Петр I. Материалы для биографии. Том 1. 1672–1697."

Поведение обоих генералиссимусов описывается в реляции в комическом виде. Во время битвы оба они пропали. Генералиссимуса Фридриха разыскивали в течение трех часов и, наконец, нашли его в обозе неприятельском с немногими людьми у самого неприятельского шатра. Бутурлина отыскали «между трупов крыющегося». Между тем после боя армия победителей выстроилась в неприятельском обозе – конница по правую сторону, а пехота по левую. Была сложена добыча – взятые знамена и ружья. Его пресветлейшество изволил проходить сквозь свои войска, ступая по неприятельским клейнотам. Придя в неприятельский шатер, он сел и милостиво похвалил за храбрость всех своих начальных людей и рядовых. Неприятельского генералиссимуса привели пред его пресветлейшество с некоторыми его главными начальниками и ближними людьми и поставили на колени. Его пресветлейшество указал «выговорить им их прежней неправды». А неприятель против тех слов паданием на землю отповедь чинил.

После этого унизительного для побежденных обряда его пресветлейшество изволил идти из неприятельского обоза в свой обоз. Раздались три залпа: первый, когда генералиссимус вышел из шатра, второй – когда он сел на лошадь, третий – когда тронулся в путь. Впереди шла конница, за ней – его пресветлейшество, а перед ним волокли по земле взятые у неприятеля знамена и клейноты. За Ромодановским ехал на лошади побежденный неприятельский генералиссимус без ружья и без шпаги; за ним вели пешком остальных неприятельских командиров. Шествие замыкала пехота. Придя в свой лагерь, генералиссимус Фридрих приказал всех начальных людей кормить, «при котором столе и сам его пресветлейшество изволил кушать». Пир сопровождался обычными тостами и громом залпов. «И по совершении того стола, – кончает реляция, – вышед из шатра, изволил сам его пресветлейшество все свое войско милостиво похвалить; а за раны и за службы придачи и жалованья обещал впредь. А потом все войско указал роспустить в домы своя, и сам изволил итти того ж числа в стольный свой город Прешпур (Пресбург)». Все эти маневры, в которых было так много маскарадного, были не более как наивной юношеской игрой, не преследовавшей никаких сознательных и заранее поставленных целей. Игра занимала и нравилась сама по себе. В этом и был ее единственный смысл. Однако игра сопровождалась некоторыми неигрушечными последствиями. Обещание генералиссимуса Фридриха дать придачи за службы и за раны не было только словами, пустой формой. Сражения действительно не обошлись без ран и увечий. Между прочим, несколько дней спустя после маневров умер от полученных ран ближний стольник князь Иван Дмитриевич Долгорукий. «Федор Матвеевичь, – писал о его смерти Петр Ф.М. Апраксину. – Против сего пятого на десять числа в ночи, в шестом часу (в ночь на 14-е число, по Гордону) князь Иван Дмитриевичь от тяжкие своея раны, паче же изволением Божиим, переселися в вечные кровы, по чину Адамову, идеже и всем нам по времени быти. Посем здравствуй. Писавый Petrus»[169]169
  П. и Б. Т. 1. № 12.


[Закрыть].

13 октября в навечерие празднества преподобной Параскевы, ангела царицы Прасковьи Федоровны, царь Иван Алексеевич был у вечернего пения и у молебна в церкви Воскресения, а царь Петр был в Немецкой слободе на свадьбе у Андрея Буша. Не появлялся он в Москве и на другой день поздравить царицу Прасковью. 16-го царь был у какого-то лица, которое Гордон обозначает неразгаданной буквой R. 18 октября приходили в Преображенское для поздравления Петра с рождением второго сына, царевича Александра Петровича, два старых выборных стрелецких полка да девять полков стрелецких, «устроясь ратным строем в цветном платье». Входили на площадь перед дворцом полки по очереди: сперва Стремянной стрелецкий полк один, затем остальные стрелецкие полки по четыре зараз и, наконец, солдатские полки. Царь, рассказывает Гордон, смотрел на полки из окна. У других окон было много знатных господ, дам и прочих зрителей. Гордон приводит в дневнике текст речи, сказанной им при этом и заключавшейся в произнесении царского титула и пожелании многих лет. Государь пожаловал полки, говорит разрядная записка, велел их милостиво похвалить. Все били челом государю. Церемония, как и подобная же в прошлом 1690 г. по случаю появления на свет царевича Алексея Петровича, окончилась стрельбой из мушкетов[170]170
  Gordons Tagebuch, Т. I, 353–354. По Дворцовым разрядам (IV, 611–616), эта церемония происходила в Преображенском. Гордон, всегда столь точный, говорит, что он водил свой полк в Кремль, и описывает церемонию, как происходившую в Кремле. Предпочтение следует отдать Дворцовым разрядам. Их показание подкрепляется третьим источником – записями дворцовых приказов (см.: Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 123. № 190): «200 г. октября в 18 д. в. г…здравствовали с новорожденным его государским наследником… царевичем Александром Петровичем… в селе Преображенском на дворце». Гордон, описывая день 18 октября 1691 г., вероятно, справлялся с описанием подобной же церемонии по поводу рождения царевича Алексея и ошибочно спутал место действия.


[Закрыть]. Поздравители офицеры были пожалованы кусками дорогих материй по чинам, унтер-офицеры и солдаты – деньгами. 19 октября Петр был у Лефорта. Под 20 октября встречаем любопытную запись в бумагах Мастерской палаты: «куплено в Мастерскую палату книга Устав Церковной, а по договору денег дано 9 р. 23 а. 2 д.; а та книга подана великому государю в хоромы, принял постельничий Гаврило Иванович Головкин»[171]171
  Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 124. № 492.


[Закрыть].

Очень возможно, что Устав церковный потребовался для того, чтобы служить образцом разным уставам, сочинявшимся для известного всешутейшего и всепьянейшего собора, зародыш которого и относится именно к описываемому времени. 22 октября Петр, прибыв из Преображенского в четвертом часу дня, по нашему счету в одиннадцатом утра, принял участие вместе с царем Иваном Алексеевичем в крестном ходе в Казанский собор и в десятом часу дня, по-нашему в пятом пополудни, вернулся в Преображенское. Вечером Гордон видел его на пиру у виноторговца Монса. 28 октября царь был у Лефорта. 29-го, во втором часу дня, по-нашему в девятом утра, у царя Ивана Алексеевича родилась дочь царевна Екатерина Ивановна. За час до вечера, т. е. по нашему счету в три часа дня, Петр прибыл из Преображенского, и в первом часу ночи, т. е. в пятом пополудни, состоялся выход обоих государей в Успенский собор к молебну. После молебна из Успенского собора государи направились для моления в Архангельский и затем должны были идти в Благовещенский собор. Но в Благовещенский собор последовал уже только один царь Иван Алексеевич. Петр «из собора Архистратига Божия Михаила изволил с Москвы иттить в село Преображенское ж в третьем часу ночи», т. е. по нашему счету в седьмом часу вечера[172]172
  Дворцовые разряды, IV, 616–618, 620–622; Gordons Tagebuch, II, 354–355.


[Закрыть].

7 ноября за полчаса до вечера, по нашему счету в начале четвертого часа дня, Петр переехал из Преображенского в Москву и на другой день, 8-го, посетил шведского комиссара Книппера. 15-го он был у Гордона. 16 ноября, в первом часу дня, в десятом часу утра по нашему счету, выехал, как гласит официальная разрядная записка, для моления в Троицкий Сергиев монастырь, на самом же деле в Переславль, который был им забыт с июня 1689 г.[173]173
  Дворцовые разряды, IV, 623–624; Gordons Tagebuch, II, 355.


[Закрыть]

Еще 3 ноября был отдан приказ строить в Переславле-Залесском у озера дворец для пришествия великих государей, быть у этой постройки кормового дворца стряпчему Роману Карцеву с сыном его Степаном и с братом Данилом да для письма подьячему Я. Васильеву и выдать им на постройку 300 рублей из приказа Большого дворца. Роману Карцеву, кроме письменного наказа о постройке, дана была роспись, каких запасов купить, а именно: 610 бревен еловых или сосновых трехсаженных, 300 бревен еловых же или сосновых четырехсаженных, 40 срубов сосновых или еловых, 10 срубов погребных 3 или 4 сажен, драни, тесу, скалы, досок половых, лавочных досок, досок красных дверных и окошечных косяков, моху; лесу заборного, столбов. Ему же поручено было осмотреть в монастырях, где пристойно, кирпичу, глины и извести[174]174
  Есипов. Сборник выписок. Т. I. С. 371 и cл.


[Закрыть].

К приезду Петра в ноябре 1691 г. дворец этот, разумеется, не мог быть готов. Что мог делать Петр в Переславле в середине ноября, когда озеро уже замерзло, неизвестно. На его занятия в Переславле не указывает и сохранившееся письмо его к матери из этой поездки от 19 ноября: «Паче жития моего в мире сем любимой матери моей, великой государани царице и великой княгине Наталии Кириловне недостойный сын твой Петрушка во многожелании благословения твоего челом бью и паки тогожде прося, возвещаю, что благословением твоим во въсяком изо-обилии пребываем на ползу свою. По сем желаю души и телу стократ тысяшного здравия. Аминь. Из Переславъля, наябъря 19 числа»[175]175
  П и Б. Т. I. № 13.


[Закрыть].

Пробыл Петр на этот раз в Переславле недолго – всего 2–3 дня, только взглянул на озеро и, может быть, дал лично какие-нибудь указания относительно постройки дворца. Но вид хотя и замерзающего или уже замерзшего озера возбудил с новой силой затихшую было страсть. К тому же долетавшие до Москвы и живо обсуждавшиеся в то время в Немецкой слободе, частым посетителем которой стал Петр, известия о действиях могущественных флотов враждовавших тогда держав: Англии и Голландии, с одной стороны, и Франции – с другой, могли заинтересовать и Петра и возбуждать у него охоту к морскому делу. 20 ноября, в пятом часу ночи, по нашему счету в девятом часу вечера, Петр вернулся в Москву. Гордон ездил встречать царя в подмосковное село Братовщину[176]176
  Дворцовые разряды, IV, 624 и сл.; Gordons Tagebuch, II, 356. Устрялов неизвестно почему относил возвращение царя к 30 ноября (II, 142, примеч. 27).


[Закрыть]. 24 ноября, в день ангела царевны Екатерины Алексеевны, государи были у обедни каждый в своей дворцовой церкви, а затем оба в Передней палате жаловали обычных в такие дни поздравителей вином и водкой.

Приведем из дневника Гордона записи за конец ноября, в которых прямо о Петре не говорится, но где его присутствие может с достаточным основанием подразумеваться. 24 ноября Гордон был в городе и получил приказание на следующий день с рассветом находиться на Потешном дворе. 25 ноября очень рано он отправился с конницей на Потешный двор, оттуда – к Родиону Мейеру, от него – к г. Гоутману, где веселились до полуночи. 26-го компания была опять у Гоутмана до поздней ночи, равно как и следующие дни, 27 и 28 ноября. 28 ноября Гордон от Гоутмана «проводил the G. верхом до города и поздно вернулся домой». Под этим обозначением the G., подобно тому как и под обозначением the Gr., можно подразумевать Петра[177]177
  Дворцовые разряды, IV, 625–626; Gordons Tagebuch, II, 356; Погодин. Петр Первый. Первые годы единодержавия (Русский архив, 1879. Кн. I. С. 23, 26).


[Закрыть]. 30 ноября вечером Петр был у Гордона.

1 декабря Гордон праздновал обручение своей племянницы с полковником Левенфельдтом, и на этом его семейном торжестве присутствовал царь. Между тем после поездки Петра в Переславль идет ряд распоряжений о заготовке в этом городе разных припасов, необходимых для продовольствия большого количества народа и для судостроения. Так, 1 декабря велено было из дворцовых переславских, ростовских, ярославских и костромских сел перевезти в Переславль хлебных всяких запасов 1722 чети, причем для приема и хранения этих запасов переславский посад должен был выбрать двух целовальников. Велено было также купить и подвезти зимним путем 500 сажен дров, 300 пудов меду, а для пивного варения два котла железных мерою по 20 ушатов каждый. Из приказа Большого дворца выдавались в течение декабря 1691 г. крупные суммы на покупку хлебных запасов и конских кормов, а также материалов на продолжение дворового строения и к строению пяти судов: бревен, досок, брусов и т. д.[178]178
  Gordons Tagebuch, II, 357; Есипов. Сборник выписок. Т. I. С. 372–373.


[Закрыть]

8 декабря вечером Петр заходил запросто к Гордону. 9-го он вновь выехал из Москвы. На этот раз путешествие продолжалось дольше. По-видимому, в этот именно раз Петр совершил поездку на Кубенское озеро, о которой он упоминает в предисловии к Морскому регламенту, но о которой ни в каких других документах известий пока не найдено. Предположение это можно основывать на письме датского комиссара Бутенанта фон Розенбуша от 12 декабря 1691 г., в котором он сообщает, что государь уехал за 500 верст для осмотра своих владений и что в этом путешествии его сопровождает Лефорт[179]179
  Posselt. Lefort, II, 268.


[Закрыть]. 15 декабря выехал к Троице навстречу царю Гордон и прождал его там целый день 16-го. 17-го Петр на рассвете приехал в Троицкий монастырь, пообедал у келаря и продолжал путь к Москве.

22-го он навещал больного зятя Гордона полковника Страсбурга. 24 декабря оба государя слушали обедню в своих дворцовых церквах, а к действу многолетия выходили в Успенский собор. 25-го, в день Рождества Христова, у литургии государи были в дворцовых церквах, а после литургии во втором часу дня, по нашему счету в одиннадцатом часу утра, во дворце в Переднюю являлся «славить Христа» патриарх со всем Освященным собором. Вечером этого дня Петр был у Гордона. 30-го и 31-го он опять навещал зятя Гордона. 31-го вечером был у полковника Ригемана[180]180
  Gordons Tagebuch, II, 357–359; Дворцовые разряды, IV, 627–629.


[Закрыть].

Итак, проследив день за днем, насколько это возможно сделать по сохранившимся документам, жизнь Петра за 1690 и 1691 гг., надо сказать, что она проходит в тяжелых и стеснительных рамках обычного дворцового обихода. Несомненно, под влиянием матери Петр соблюдает весь его круг лишь с незначительными уклонениями, хотя даже и по официальным записям (за 1691 г.) можно иногда заметить, как он опаздывает к началу того или другого придворного торжества или уезжает до его окончания, видимо, тяготясь им и спеша к интересующим его занятиям. Но его живая и оригинальная природа все же не позволяла ему быть таким послушным рабом установившегося обихода, каким был царь Иван Алексеевич; его сильная и властная воля сказывается в тех нововведениях, которые ему удается осуществить в том, в чем какие-либо нововведения сделать всего труднее, в том, что менее всего склонно поддаваться каким-либо переменам, – в прочно сложившемся вековом придворном ритуале. А между тем по инициативе 17– 18-летнего юноши-царя в ритуал входят совсем новые порядки: заводится обычай пушечной и ружейной пальбы по торжественным дням, устраиваются фейерверки, на которые собирается весь двор и не только семья самого Петра, но и семья царя Ивана Алексеевича; самое место празднования переносится иногда в Преображенское, устраиваются небывалые царские выезды «водяным путем». Царь на церковных торжествах появляется еще в старинном русском платье: в царском облачении или в разного цвета русских кафтанах. Но вне этих торжеств он носит немецкое платье, все более к нему привыкает, и о шитье ему немецких холодных и теплых кафтанов и «немецкого зипуна» свидетельствуют записи приказа Мастерской палаты за 1691 г.[181]181
  Есипов. Сборник выписок… Т. I. № 489. К августу того же 1691 г. относится запись о шитье для Петра чалмы турецкой, которая была поднесена ему в Преображенском думным дьяком Е.И. Украинцевым: «199 августа в 28 де по указу в. в. г. г., царей и в. в. кн. Иоанна Алексеевича, Петра Алексеевича (т.) делана к их государской потехе в село Преображенское чалма турецкая, а к той чалме взята тафейка государственного Посолского приказу у переводчика у Сулеймана Тонкачова да на обвивку сурожского ряду у торгового человека у Семена Иванова кисей 15 аршин с полуаршином да завязошного ряду у торгового человека у Ефтифея Софронова аршин с вершком бахрамы золото с серебром… И тое чалму в селе Преображенском в. г. царю и в. кн. Петру Алексеевичу (т.) поднес думной дьяк Емельян Игнатьевич Украинцев» (Арх. Мин. ин. дел. Приказные дела 1688–1695 гг., № 128, л. 664).


[Закрыть] Какие предметы интересуют царя, видно из заказа, сделанного им осенью 1691 г. за границей. Через Архангельск выписаны были для него «4 шняка (баркаса), 24 барабана да мафематийские орудия, два глобоза, органы большие, 30 пар пистолей и карабинов нового дела, 110 аршин полотна парусного»[182]182
  Там же. № 133, 535.


[Закрыть]. В письмах Петр подписывается по-латыни – Petrus. Можно заметить также, что круг знакомства его с иноземцами Немецкой слободы расширяется и дружба с ними крепнет. В 1690 г. с весны Петр посещает Гордона и с осени того же года Лефорта. В 1691 г. он, кроме этих двух ближайших друзей, бывает еще у Избрандта, Монса, Менезия, Книппера, ван Келлера, Тауберта и др. Дружба к двум главным приятелям подкрепляется и вещественными доказательствами. Так, Гордону 6 марта было объявлено царем пожалование в 1000 рублей да зятю его в 500. Побывав у Гордона 23 мая, Петр подарил ему участок земли на реке Яузе. 23 декабря 1691 г. «дано из Мастерской палаты генералу иноземцу Францу Яковлеву сыну Ла-форту денег 200 рублев»[183]183
  Там же. С. 126. № 502; ср. с. 137.


[Закрыть]. Это – первая в ряду нескольких подобных записей.

Дружба с Лефортом переходит в самую горячую привязанность. В конце 1691 г. некий женевец Сенебье, поступивший на русскую службу капитаном и пользовавшийся покровительством своего соотечественника Лефорта, пишет о последнем своей матери за границу: «Его царское величество очень его (Лефорта) любит и ценит его выше, чем какого-либо другого иноземца. Его чрезвычайно любит также вся знать и все иностранцы. При дворе только и говорят о его величестве и о Лефорте. Они неразлучны. Его величество часто посещает его и два или три раза у него обедает. Оба они одинаково высокого роста с тою разницею, что его величество немного выше и не так силен, как генерал. Это монарх 20 лет, у которого есть уже два принца. Он часто появляется во французском платье, подобно г. Лефорту. Последний в такой высокой милости у его величества, что имеет при дворе великую силу. Он оказал большие заслуги и обладает выдающимися качествами. Пока Москва остается Москвою, не было в ней иностранца, который пользовался бы таким могуществом.

Он приобрел бы большое состояние, если бы не был так великодушен. Верно, конечно, что благодаря этому качеству он достиг такой высокой ступени. Его величество делает ему значительные подарки»[184]184
  Posselt. Lefort, II, 63–64.


[Закрыть].

X. 1692 г

1692 г. в жизни Петра отличался неоднократными поездками в Переславль-Залесский с довольно долговременным там пребыванием. Царь с увлечением предавался кораблестроению и плаванию на озере. Вследствие этих отлучек из Москвы участие Петра в исполнении круга дворцового обихода становится гораздо менее постоянным; но и живя в столице, он уклоняется от этого круга более, чем в предыдущие годы.

За 1 января 1692 г. Гордон отмечает в дневнике, что был в этот день в Преображенском, «где поставлен был патриарх». Речь идет, по всей вероятности, о шутовском возведении в патриархи бывшего учителя, неразлучного спутника в путешествиях и неизменного члена компании Никиты Моисеевича Зотова, которого Петр и будет называть потом «святейшим кир Ианикитой, архиепискупом Прешпурским и всея Яузы и всего Ко-куя патриархом». 3 января царь выезжал в Измайлово, 4 января скончался Гордонов зять полковник Страсбург. Гордон дал знать об этом царю, который тотчас же приказал выдать вдове умершего 300 рублей. Как и в предыдущие годы, прошли церковные службы крещенского сочельника 5-го и самого праздника Крещения 6 января с торжественным выходом обоих государей на Иордань. 7-го Петр присутствовал на похоронах полковника Страсбурга, на которые явился с «полком» около 12 часов дня. 10 января, в воскресенье, на память Филиппа митрополита, государи слушали обедню в своих дворцовых церквах: выхода в Успенский собор не было. 12-го, в день именин тетки царевны Татьяны Михайловны, Петр был у обедни в своей дворцовой церкви Апостолов Петра и Павла, но, так же как и в прошлом году, не выходил с Переднюю палату к пожалованию винами и водкой. 15 января на панихиде по царевичу Алексею Алексеевичу в Архангельском соборе был только старший царь; выхода Петра не было. 18-го он рано утром вместе с Тихоном Никитичем Стрешневым завтракал у Гордона. 20 января, в «день ангела» царевны Марии Алексеевны, Петр, так же как и 12 января, ограничился только присутствием у обедни и к пожалованию не выходил. 27-го он опять завтракал у Гордона, оставался у него весь день и уехал после ужина. 29 января оба государя были в Архангельском соборе на панихиде по царю Алексею Михайловичу[185]185
  Gordons Tagebuсh, II, 360–361, 363–365; Дворцовые разряды, IV, 629–641.


[Закрыть].

1 февраля, в понедельник на Масленице, Петр в сопровождении Гордона отправлялся в село Воскресенское на Пресне, очевидно, для подготовки там масленичного фейерверка. 2-го, в день Сретения, отслушав обедню в дворцовой церкви Апостолов Петра и Павла, он в четвертом часу дня, по нашему счету в одиннадцатом утра, выезжал в Преображенское, откуда вернулся на другой день, 3 февраля, во втором часу дня, в девятом утра по-нашему. На панихиде, совершавшейся в этот день, 3 февраля, в Архангельском соборе по царевичу Алексею Алексеевичу, Петр не был: присутствовал на ней один царь Иван Алексеевич. Но в селе Воскресенском на Пресне в этот вечер был в присутствии Петра сожжен фейерверк, очевидцем которого был Гордон. За стрельбу из пушек в цель: «в яблоко и в средней, и в большой круги» – и за «потешные огнестрельные нововымышленные многие разные стрельбы», происходившие в этот день на Пресне, пушкари, гранатные мастера, ученики и другие участники по изготовлению огненных потех пожалованы были сукнами[186]186
  Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 130–131. № 527–528.


[Закрыть]. 7 февраля, Прощеное воскресенье, государи провели по старому обычаю. Утром слушали литургию в своих дворцовых церквах; затем в Передней палате жаловали «к руке» думный чин, служилых людей и гостей. В восьмом часу дня, по нашему счету в третьем часу пополудни, государи выходили для моления в соборы Благовещенский, Архангельский и Успенский, в Чудов и Воздвиженский монастыри и на подворье Троицкого монастыря, причем в трапезной на этом подворье жаловали «к руке» тех служилых людей, которые не были у этого пожалования во дворце. На следующий день, 8 февраля, в понедельник первой недели Великого поста, Петр выехал в Переславль. Гордон провожал его до села Ростокина[187]187
  Gordons Tagebuch. II, 366–367; Дворцовые разряды, IV, 642–644.


[Закрыть].

Между тем в Переславле и в Москве для Переславля шла усиленная работа. Отстраивался и отделывался царский дворец. К 1 февраля токарного дела подмастерья Тимофей Федосеев да солдат Сергей Кузьмин уговорились в приказе Большого дворца в Переславль-Залесский к государскому хоромному строению выточить по 1000 баляс против данного им образца. Еще в январе 1692 г. были посланы из Москвы для этих хором ценинные печи: затем отправлялись изразцы для печей, изготовлялись слюдяные окончины, покупалось и посылалось английское красное сукно на обивку дверей и ставен. Живописцам Оружейной палаты велено было написать в Переславль-Залесский в государские хоромы икон в готовые рамы на полотнах, добрым мастерством 11 образов по мере в длину по два, в ширину по аршину и в том числе 4 образа спасовых, 4 образа богородничных, образ мученицы Наталии в молении у Вседержителя, образ человека Божия Алексея, образ Александра Невского в молении у Нерукотворенного образа, образ апостола Петра да мученицы Евдокии. Этот заказ был исполнен к 26 марта. Изготовленные слюдяные окончины расписывались красками. 20 февраля 1692 г. в приказе Большого дворца живописец Ивашка Новиков уговорился написать 10 окончин слюдяных в Переславль-Залесский в хоромы царевича Алексея Петровича. Он же расписывал слюдяные окончины в тот же дворец в хоромы царицы Евдокии Федоровны. Заказаны были для хором 16 фонарей нарядных из слюды[188]188
  Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 373–377.


[Закрыть].

Дворец расположен был на южном берегу озера в двух верстах от города за селом Веськовом, против пристани, устроенной саженях в ста от берега на сваях. Вправо от дворца построена была деревянная церковь Вознесения Господня, влево, на мысу Гремячем, сооружена была батарея. При дворце обстраивались дворы: конюшенный, деловой, остоженный и сенной, огороженные заборами с двумя большими и с малой конюшнями, с амбаром и избами для служителей. На башне устанавливались боевые часы о семи колоколах. В Переславль направлялись из Москвы разного рода продовольственные запасы для двора и для судостроителей. 5 февраля послано туда грибов на семи подводах. 14 февраля послано из Кормового дворца из Москвы живой и свежей рыбы на 14 ямских подводах. 25 февраля послано рыбных и мясных и иных припасов на 55 подводах. 26 февраля отправлено икры зернистой на пяти подводах.

28 февраля послано из Кормового дворца просольной рыбы на 210 подводах. 5 февраля было послано браг, квасов и пив на 14 подводах. Того же числа в Переславль был откомандирован подключник для варки кислых щей. 6 февраля с Сытенного дворца, заведовавшего питьями, было отправлено всяких запасов на 20 подводах. Крестьяне Заузольских дворцовых волостей должны были поставить 300 бочек для хранения питей: 200 тридцативедерных и 100 двадцатипятиведерных. 3 марта послано 20 подвод с запасами с Хлебенного дворца. Заказывались, закупались и передвигались в Переславль разного рода материалы для судостроения, лесные материалы: доски дубовые и липовые москворецкие самые добрые и сухие, бревна еловые, брусья, косяки дубовые, клей карлук, клей рыбий, смола ломовая, смола черная и красная жидкая в бочках, сера еловая, сера горючая, шерсть козловая, сало ветчинное и говяжье, ужища корабельные, канаты, веревки разных размеров, нитки корабельные, якоря четверорогие, крюки большие и малые, железные котлы для варки смолы и т. п. Отдавались распоряжения о перевозках в Переславль зимним путем на дровнях и санях построенных уже судов: яхты и шняков, находившихся на Яузе и на Москве-реке в Преображенском, в Москве и в Коломенском. Перевозка этих судов продолжалась даже и позже, весной, колесным путем при помощи каких-то особых станков. 15 апреля велено было купить в село Преображенское «к делу», т. е. для изготовления станка, на котором везть яхту из Преображенского в Переславль, на дышло бревно кленовое или дубовое длиною трех сажен, в отрубе четырех вершков, три дерева кленовых и т. д.[189]189
  Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 371 и сл.


[Закрыть]

Вся эта суматоха в дворцовом хозяйстве поднята была бурно вспыхнувшей страстью юного царя к мореплаванию, можно сказать, его капризом. Его стремительная воля привела в движение механизм дворцового управления – приказ Большого дворца и его отделения: дворцы Кормовой, Сытенный, Хлебенный, поставила на ноги персонал этих приказов и задала ему усиленную работу. Так воля Петра будет и впоследствии воздействовать на государственный механизм в более широком масштабе.

Петр сам принялся в Переславле за постройку корабля и до такой степени увлекся этой работой, что решительно забыл обо всем окружающем. Без него похоронили в Москве царевну Марию Ивановну, дочь царя Ивана Алексеевича, скончавшуюся 13 февраля. 16 февраля в Переславль принуждены были отправиться главнейшие члены правительства – Л.К. Нарышкин и князь Б.А. Голицын, чтобы уговорить царя вернуться в столицу для приема прибывшего в Россию персидского посла, который в отсрочке приема или в отсутствии младшего царя мог усмотреть обидное пренебрежение. Петр вернулся в Москву только 26 февраля, а через день, 28-го, не утерпел и в сопровождении Гордона и Л.К. Нарышкина, вопреки всяким обычаям, сам побывал у персидского посла, чтобы посмотреть привезенных им в дар государям зверей: льва и львицу. «Посол угощал нас, – пишет Гордон, – по обычаю своей страны музыкой, конфетами и напитками»[190]190
  Gordons Tagebuch, II, 367. Аудиенция его «на приезде» описана в Дворцовых разрядах (IV, 655) под 17 марта. Погодин (Указ соч. С. 271) смешал церемонию въезда 1 марта с приемной аудиенцией 17 марта.


[Закрыть].

1 марта состоялся въезд персидского посла в Москву[191]191
  Дворцовые разряды, IV, 644–646; Gordons Tagebuch, II, 367–368.


[Закрыть]. Через день, 3 марта, Петр выехал опять в Переславль, откуда вернулся 12-го. Вечером в день приезда он был у всенощной в дворцовой церкви Апостолов Петра и Павла накануне праздника Федоровской Божией матери, а в самый день праздника, 13 марта[192]192
  Дворцовые разряды, IV, 653.


[Закрыть], оба государя были у литургии в церкви Рождества Богородицы на Сенях. Вечер этого дня царь провел у Гордона. 16 марта, в навечерие праздника св. Алексия, человека Божия, Петр был у преждеосвященной обедни в своей дворцовой церкви, а 17-го, в самый праздник, в день ангела царевича Алексея, он слушал обедню в Алексеевском монастыре, где служил патриарх. После литургии, вернувшись во дворец, он жаловал думных и ближних людей (прочие служилые люди и гости в разрядной записке этого дня не упоминаются) кубками фряжских питей. В это же число, в девятом часу дня, по нашему счету в четвертом часу пополудни, дана была государями торжественная приемная аудиенция «на приезде» персидскому послу Юзбаше Усейн-Хан-Беку и двум персидским купчинам: Ага-Кериму и Ага-Шамсе. Посол и купчины въезжали в Кремль через Спасские ворота. По улицам, где посол должен был проезжать с Посольского двора и до Красного крыльца, были выстроены по обеим сторонам шесть стрелецких полков ратным строем в цветном платье. Поезд посла открывали стрельцы 2003 человека, которые несли шаховы поминки и дары государям от послов и купчин, и в числе этих поминков везли в построенных для того нарочно санях двух привезенных посольством зверей – льва и львицу. За стрельцами, сопровождавшими подарки, ехали верхом 20 человек конюхов в цветном платье, за ними – шаховы дворяне, наконец, посол в санях о шести лошадях, вокруг которых шли его слуги, 10 человек, в панцирях с пищалями. За посольскими санями двигались купчины, каждый в санях о четырех лошадях. Посла и купчин сопровождали особо для этого назначенные пристава: два стольника и дьяк. По Красному крыльцу по обе стороны лестницы стояли стрельцы Стремянного полка в цветном платье с золочеными протазанами, а на самом крыльце под шатром и в сенях Грановитой палаты – 60 человек жильцов в бархатных и объяринных терликах с золочеными протазанами. У сенных дверей Грановитой палаты посла встретили комнатный стольник князь А.Я. Хилков да дьяк Осип Татаринов, которые, «проговоря встречную речь и с послом корошевався», т. е. поздоровавшись, шли перед ним в Грановитую палату. У других дверей Грановитой палаты встречали ближний стольник князь Ю.Я. Хилков да дьяк Артемий Волков и, поздоровавшись с послом, «проговоря встречную речь и корошевався», ввели его в Грановитую палату. В Грановитой палате в то время государи сидели уже на своих государских местах в царских венцах и в «диадимах» со скипетрами. При государях по обе стороны тронов стояли рынды в золотных кафтанах и в шапках с запанами, стольники: с правой стороны комнатный Вас. П. Шереметев да М.С. Колычев, с левой – комнатный Влад. П. Шереметев да Б.С. Колычев. Бояре, окольничие и думные дворяне в золотных кафтанах сидели, занимая свои места на скамьях; на рундуках в Грановитой палате стояли стольники, стряпчие, дворяне московские и дьяки, а у дверей палаты стояли гости – все в золотных кафтанах. Государям посла и купчин «челом ударить объявлял» (представлял) думный посольский дьяк Е.И. Украинцев.

Посол правил шахов поклон и поздравление и подал шахову грамоту, а после того подали шаховы грамоты купчины. Государи указали грамоты принять думному дьяку Е.И. Украинцеву. «И изволили великие государи спросить про шахово здоровье, встав, а говорить: «Брат наш, великий государь, по здорову ль?» А после того пожаловали великие государи посла и купчин и шаховых дворян к своей государской руке. И посол целовал великих государей в правую полу, а великие государи в то время изволили наднести на него свои государские руки. А за послом был его посолской племянник да два человека купчин и шаховы дворяне, целовали великих государей в правую полу ж, а великие государи изволили наднести на них свои государские руки. А после того пожаловали великие государи посла и купчин, велели спросить о здоровье; и посол, и купчины на государеве жалованье били челом… А потом пожаловали великие государи посла, велели ему сесть; а для того изготовлена была ему скамья, покрыта ковром. А потом великим государям явлены посолские и купчинины дары, – являл посольский думный дьяк по росписи, принимали казенные дьяки (т. е. дьяки Казенного двора), – а во время явки посол стоял. А было шаховых поминков и посолских и купчининых даров: булавы, и седла с каменьем, и золотные, и шелковые и иные вещи, и шелк сырец… А после того послу говорена речь о делех, что у него грамота принята и посолство выслушано, а ответ бояре и думные люди учинят иным временем». Тем церемония приема закончилась[193]193
  Дворцовые разряды, IV, 653–657.


[Закрыть].

20 марта отпраздновано было Вербное воскресенье с обычным участием обоих государей в шествии на осляти. В этот праздник Лефорту была оказана большая милость: он был назначен командиром 1-го выборного солдатского полка, бывшего Агея Шепелева, а затем получившего название Лефортова. Это назначение немало обидело Гордона, командовавшего 2-м солдатским выборным полком – Бутырским. По-прежнему прошла Страстная седмица с тем только различием, что обряд омовения «св. мощей», после которого государи выходили в Успенский собор к ним прикладываться, совершен был не в Великую пятницу, а в Великую среду, 23 марта, потому что на Великую пятницу приходилось в этом году Благовещенье. В день благовещенья Петр слушал литургию у себя в дворцовой церкви: к храмовому празднику в Благовещенский собор выходил один царь Иван Алексеевич. Во всем по-прежнему прошла встреча «светлого дня», 27 марта, у заутрени и Успенском соборе, но в самый «светлый день» Петр вечером побывал у иноземца Гордона. 30-го вечером царь вновь его навестил по поводу его болезни. 31 марта, в четверг на Пасхе, после литургии у государей в Грановитой палате был патриарх со всем Освященным собором с подношениями, а и восьмом часу дня, по нашему счету в первом часу пополудни, в той же палате государи вновь принимали персидского посла, приезжавшего во дворец для переговоров с назначенными для ведения этих переговоров боярами. Встреча посла происходила с церемониями, подобными описанным выше[194]194
  Дворцовые разряды, IV, 659–672; Gordons Tagebuch, II, 370–371.


[Закрыть].