Текст книги "Петр I. Материалы для биографии. Том 1. 1672–1697."

3 апреля, в Фомино воскресенье, оба государя присутствовали в Успенском соборе на поставлении Новоспасского архимандрита Игнатия в митрополиты Тобольские. После поставления царь Иван Алексеевич возвратился из собора переходами в свои государские хоромы, а Петр побывал в Вознесенском и Чудовом монастырях, на Кирилловском и Троицком подворьях. 4 апреля он был у Лефорта, а 5-го уехал в Переславль, где на этот раз оставался более месяца; вернулся в Москву 9 мая. 23 апреля выехал из Москвы в Переславль Гордон. 25-го вскоре после обеда он прибыл в Переславль и целовал руку у царя. Царь, отмечает Гордон, «был очень рад показать мне все корабли. Вечером он зашел ко мне». 26-го Гордон плавал по озеру в устье реки Веськи, причем на обратном пути пришлось испытать сильную непогоду[195]195
  Дворцовые разряды, IV, 677; Gordons Tagebuch, II, 371–373.


[Закрыть].

1 мая в Переславле состоялось торжество: спуск на воду корабля. 2 мая Гордон, купивший между тем дом в Переяславле для будущих приездов, откланялся государю и отправился в Москву. 9 мая вернулся в столицу и Петр. В Переславле на верфи с ним работало над корабельными постройками 16 человек потешных Преображенского полка, пригодных на все руки и оказавшихся, между прочим, и кораблестроителями. Сохранилось письмо к Петру одного из них, сержанта Якима Воронина, написанное 9 мая 1692 г., т. е. через два дня по отъезде царя из Переславля, и содержащее, видимо, интересовавшие Петра известия о двух яхтах и о том корабле, который Петр строил «по приказу государя своего генералиссимуса князя Федора Юрьевича (Ромодановского)». Письмо составлено уже в том фамильярном тоне, в котором и впоследствии будут обращаться к Петру его корреспонденты, без всяких титулов. «Пишут ученики твои, – читаем в этом письме, – из Переславля-Залесского, корабельного дела мостильщики, щегольного (мачтового) дела мастерства Якимко Воронин с товарищи 16 ч. челом бьют за твое мастерское учение. По твоему учительскому приказу нам, ученикам, что которую яхту опрокинуло в воде, и тое яхту мая в 9 день взняли и воду из нее вылили; а чердак у нее сломало, у юмферов железо переломало, и ее взвели к мосту; и она зело качка, на одну сторону клонится. А другую яхту взвели тут же к мосту небольшими людьми и парусом и, взведши, поставили на якорь. И по сие число шла она хорошо. И что по твоему учительскому приказу от посланного к корабельному делу государя своего генералиссимуса князя Федора Юрьевича, который что делал корабль, и ты тот корабль делал бы по его государскому приказу и, сделав, поехал к Москве, и тот корабль взимал я, Якимко, со учениками своими по твоему учительскому приказу; и по твоему учению тот корабль взняли на три ворота в 6 часов и с обедом; а до самого моста довели с великим натужением; и после того, того ж дня под другой корабль блоки подволокли. Писавый Якимко Воронин челом бьет со всеми твоими учениками. Мая 9 дня 7200 года. Переславль Залесский»[196]196
  Gordons Tagebuch, II, 373; Устрялов. История… II, примеч. 34. Мост, о котором здесь говорится, – мост через реку Трубеж, у которого зимовали и чинились суда.


[Закрыть]. Письмо это, замечает Погодин в своей посмертной статье о Петре Великом, «показывает, с каким усердием работали ученики и товарищи Петровы, им вдохновенные: воротами, без всяких хитрых машин, подняли они большой корабль и протащили его до моста через значительное пространство, да и тут еще Воронин как будто опасается обвинения в медленности и замечает, что в продолжение этого времени был и обед, потребовавший также хоть полчаса. Извещением они не замедлили успокоить своего учителя и хозяина, чтоб он ни одной минуты не оставался в беспокойстве или неизвестности о положении своего любезного дела до малейших подробностей»[197]197
  Русский архив. l879. Кн. I. С. 28.


[Закрыть].

В день приезда, 9 мая, Петр посетил Гордона и пробыл у него с час. 10-го он побывал у Лефорта и съездил в Преображенское, где присутствовал на военных упражнениях. 11 мая была дана прощальная аудиенция «на отпуске» персидскому послу с теми же церемониями, как и аудиенция «на приезде». Она-то и была, по всей вероятности, причиной возвращения Петра из Переславля в Москву[198]198
  Gordons Tagebuch, II, 374; Дворцовые разряды, IV, 682–685.


[Закрыть].

12 мая Петр был на свадьбе Гордоновой дочери Марии, вдовы капитана Кравфорда, выходившей замуж вторым браком за майора Карла Снивинского. 14 мая, в субботу, за 3 часа до рассвета скончался второй сын Петра, царевич Александр Петрович, и в тот же день, в шестом часу дня, по нашему счету в десятом часу утра, тело его было вынесено в Архангельский собор и там погребено. За гробом царевича шел и на погребении присутствовал царь Иван Алексеевич. «А великому государю… Петру Алексеевичу, – значится в разрядной записке этого дня, – к выносу, и к божественные литоргии, и к погребению в собор Архистратига Божия Михаила того числа выходу не было». Что могло быть причиной такого прямо неприличного отсутствия Петра на похоронах сына? По всей вероятности, полное равнодушие к семимесячному младенцу, сыну от нелюбимой уже царицы, к которой он совершенно охладел, встретившись с Анной Монс. На другой день после похорон сына, 15 мая, в Троицын день, Петр был у обедни в своей дворцовой церкви. 16 мая он перебрался из Москвы в Преображенское. 18 мая были похороны духовника обоих государей, благовещенского протопопа Меркурия. Погребение в церкви Косьмы и Дамиана совершал патриарх; на погребении присутствовал царь Иван Алексеевич. Петра не было. Но его видим 21 мая на похоронах капитана ван дер Ницина (van der Nizin), и с похорон он зашел к Гордону, у которого оставался до полуночи. 28 мая он обедал у Менезия. 30 мая в Преображенском праздновали день рождения государя, на который царь Иван Алексеевич приехал еще накануне. 30 мая в Преображенское собрались патриарх с властьми, думные чины, служилые люди и гости. После литургии собравшиеся в Передней палате Преображенского дворца великого государя поздравляли, «что во 180 г. (1672) мая в 30 день было его государское рождение. А он, великий государь, ему, святейшему патриарху, изволил подносить, а потом властей изволил жаловать кубками фряжских питей». Потом такими же фряжскими питьями были пожалованы думные чины и ближние люди, а прочие служилые чины и гости были пожалованы в государевом шатре водкой. 31 мая Петр приехал из Преображенского в Марфино и там ночевал, куда на 1 июня был вызван Гордон[199]199
  Дворцовые разряды, IV, 685–688, 691–692; Gordons Tagebuch, II, 375.


[Закрыть].

8 июня хоронили первого руководителя Петра в плавании и кораблестроении, голландца Карстена Брандта. Гордон был на похоронах, но присутствия на них Петра не отметил. Во вторую половину 1692 г. переяславским судостроением заведует уже «мастер инженер Франц Тиммерман», на его имя адресуются корабельные припасы, направляемые в Переславль. Весь июнь проведен был Петром в Преображенском почти безвыездно, за исключением посещений соседней Немецкой слободы. В Преображенском же жил в этом месяце царь Иван Алексеевич. 21 июня Гордон говорил о фейерверке при дворе, но неизвестно, по какому случаю. 24 июня Петр был у Гордона. 25-го Гордон отмечает, что видел царя опять в Немецкой слободе. В слободе тогда много говорили по поводу полученных известий о победе, одержанной союзным англо-голландским флотом над французским, и эти известия очень интересовали Петра, выражавшего свои симпатии союзникам и восхищавшегося личностью короля Вильгельма. Симпатии к голландцам могли быть внушаемы близкими к царю представителями этой нации в Немецкой слободе; они же, несомненно, говорили ему о личных доблестях их штатгальтера принца Оранского, занявшего английский престол, и возбуждали в нем интерес к Вильгельму III. В письме к Штатам от 24 июня 1692 г. по поводу полученных известий о победе голландский резидент в Москве ван Келлер сообщал о настроении Петра: «Этот юный герой часто выражает живое воодушевляющее его желание присоединиться к кампании под предводительством короля Вильгельма и принять участие в действиях против французов или оказать поддержку предприятиям против них на море»[200]200
  Posselt. Lefort, I, 518–519.


[Закрыть]. Письмо ван Келлера показывает, как живо следил Петр за ходом войны англичан и голландцев с Францией, за успехами союзных флотов, и, может быть, игру во флот на Переславском озере надо ставить в связь с морскими операциями на Западе[201]201
  Gordons Tagebuch, II, 376–377.


[Закрыть].

За 27 июня в дневнике Гордона мы находим отметку: «…его величество принимал лекарство». Но чем Петр тогда недомогал, остается неизвестным. Нездоровье не было серьезным. 28 июня царь был уже вновь в Немецкой слободе. День ангела 29 июня Петр справлял в этом году в Преображенском, а не в Москве, как в предыдущие годы. Накануне у всенощной и в самый день праздника у литургии оба государя были в церкви Воскресения в Преображенском. Отслужив обедню в Успенском соборе, приезжал в Преображенское поздравлять царя патриарх со властями. Петр «для тезоименитства своего государского святейшему патриарху и властям подносил кубки фряжских питей», а затем оба государя пришли в шатер и угощали вином и водкой приносивших поздравление думных и служилых людей и гостей[202]202
  Gordons Tagebuch, II, 377; Дворцовые разряды, IV, 694–695.


[Закрыть].

Июль 1692 г. Петр проводил в Преображенском, не показываясь в Москву на празднование Положения Риз Пресвятой Богородицы 2-го, памяти митрополита Филиппа 3-го и преподобного Сергия 5-го; на всех этих празднованиях присутствовал только царь Иван Алексеевич. 3 июля вечером Петр находился в Марфине, где виделся с ним Гордон; 6-го ужинал у Гордона. Только крестному ходу 8 июля в Казанский собор он остался верен, приехал из Преображенского в одиннадцатом часу утра и вместе с братом принял в нем участие. 11 июля Гордон находился при государе и сопровождал его, как он записывает в дневнике, «на другой берег реки», но куда именно, неясно. 12-го Петр обедал у Бутенанта, 14-го ездил в село Петровское; 15-го Гордон был в Преображенском и виделся с царем. 20-го Петр заходил к Гордону, а 22 июля он со всем семейством, с обеими царицами и сыном, выехал, как гласит разрядная записка, «по своему государскому обещанью для моления в обитель преподобных Сергия и Никона, радонежских чудотворцев», на самом же деле в Переславль с заездом только по пути в Троицкий монастырь, куда накануне, 21 июля, выехал царь Иван Алексеевич с царицей Прасковьей Федоровной. Это была четвертая поездка в Переславль за 1692 г., на этот раз продолжавшаяся больше месяца[203]203
  Дворцовые разряды, IV, 696–699, 707–708; Gordons Tagebuch, II, 378–379.


[Закрыть].

9 августа Т.Н. Стрешнев объявил Гордону, что его Бутырский полк должен выступить в Переславль, но чтобы вел он его не сам, а поручил отвести полковнику. 11 августа Гордон выехал из Москвы и 13-го был уже в Переславле. 14 августа происходил, по его словам, обед на «адмиральском» корабле: «адмиралом» переславской флотилии считался тогда сухопутный «генералиссимус» князь Ф.Ю. Ромодановский. День 15 августа ввиду праздника Успения Богородицы прошел без всяких предприятий. 18-го флот в час утра поднял паруса, переплыл через озеро и с рассветом бросил якорь на противоположной стороне, но принужден был простоять там вследствие противного ветра 19 и 20 августа и только 21-го, подняв якоря в час пополудни, вернулся к семи часам вечера. 23 августа Гордон обедал у боярина Ю.И. Салтыкова и имел случай при этом пригласить царя к себе на обед на четверг, 25-го. 24 августа он находился с царем на борту корабля. 25-го Петр обедал у Гордона; в этот же день приехал в Переславль Лефорт. «Я не сумел бы, любезный брат, – писал Лефорт своему старшему брату за границу, – изобразить вам радость, которую выказали при моем приезде его величество и все придворные. Так как я имею честь командовать кораблем, который носит название «Марс» и на котором находится его величество, то тотчас же по моем прибытии его величество отправился на названный корабль и послал за мной бригантину, чтобы привезти меня к нему. Когда я вступил на корабль, его величество осыпал меня такими знаками милости, что я не могу вам описать. Палили из всех пушек корабля, и после того, как его величество показал мне все богатство и всю красоту отделки моего корабля, мы вернулись опять на сушу. Царь приказал, чтобы по поводу моего прибытия стреляли пушки на всех кораблях. Затем меня отвели в мой дом, который его величество соблаговолил для меня выстроить. Это очень красивое здание. На следующий день его величество оказал мне честь у меня обедать; а на третий ему угодно было угощать меня на нашем корабле, причем целый день стреляли из пушек на всех судах»[204]204
  Posselt. Lefort, II, 275.


[Закрыть]. 26 августа отпразднованы были именины царицы Натальи Кирилловны: давал по этому случаю обед ее брат Л.К. Нарышкин. Под 27 августа Гордон говорит о приготовлениях к отъезду: в этот день угощали шкиперов и матросов переславских кораблей. Гордон покинул Переславль 28-го и 31-го прибыл в Преображенское.

Надо полагать, что в то же время вернулся в Преображенское и Петр, потому что 1 сентября он уже присутствовал в Кремле на действе Нового лета, приехав на это действо «в 6-м часу дня вполы», по нашему счету в 11 часов утра. Прямо с действа, «не быв в своих государских хоромах, от дворцового крыльца», как гласит разрядная записка, он уехал в Преображенское в девятом часу дня, во втором пополудни по-нашему. Вся осень и декабрь до Рождества проведены были в Преображенском. 2 сентября Петр был у Лефорта, где находился и Гордон. 3 сентября вернулись из Переславля и царицы. 5-го Петр был у Гордона и затем выезжал в Коломенское. 11 сентября он присутствовал в Успенском соборе на поставлении архимандрита Елецкого монастыря Феодосия в архиепископы Черниговские. Можно заметить, что церемоний епископских поставлений Петр вообще не пропускал. В этот же день в Столовой палате Кремлевского дворца государи принимали польского резидента Ю.Д. Довмонта. После приема Петр вернулся в Преображенское, где происходило учение солдат. 16-го он был у Лефорта, 18-го – у Менезия, 19-го – у Гордона, 25-го – у Лефорта, 27-го – опять у Гордона[205]205
  Gordons Tagebuch, II, 380–381; Дворцовые разряды, IV, 713–720.


[Закрыть].

За октябрь 1692 г. Гордон, всегда так тщательно отмечающий в дневнике выезды Петра, визиты его к себе, свидания с ним во дворце и встречи с ним у других лиц, совсем не упоминает о Петре, хотя говорит о нескольких своих поездках в Преображенское, о визитах своих к Лефорту и о пирах у него (4, 6, 13 и 30 октября) и у других лиц – Гутебира, Менезия, князя Урусова и др. 18 октября состоялось пострижение любимой тетки Петра – царевны Анны Михайловны, которую он с такой неизменной аккуратностью (кроме только 1692 г.) являлся поздравлять с днем ангела 25 июля. «Благоверная царевна и великая княжна Анна Михайловна, – повествует нам разрядная записка 18 октября, – яже от многих лет желая, ныне оставя мирское житие и свои царские чертоги, изволила восприяти ангельского образа пребывание и с монахини водворение в Вознесенском девичьем монастыре, что в Кремле. И для болезни ее, государыни, пострижение ей было того числа в 4-м часу дня» (по нашему счету в одиннадцатом часу утра) в дворцовой церкви Успения Богородицы в Верху. Из хором провожали царевну в церковь царь Иван Алексеевич, царица Прасковья Федоровна и «благородные государыни царевны». Действо пострижения совершал патриарх Адриан «да с ним Вознесенского монастыря и ее, государынин, духовник иеромонах Павел. А в монахинях имя ей, государыне, преименовано Анфиса Михайловна. А после пострижения великая государыня благородная царевна изволила быть в той церкви в трапезе до шествия своего в вышеписанной монастырь». «Того ж числа в отдачу дневных часов» (в 4 часа 30 минут пополудни) прибыл из Преображенского царь Петр: «И в первом часу нощи к последней чети (в 5 часов 15 минут пополудни) благородная государыня царевна и великая монахиня Анфиса Михайловна изволила из своего государского дома, из вышеименованные трапезы иттить по обещанию своему в Вознесенской девичь монастырь. И из той трапезы несли ее, государыню, на уготованном ее ложе светличною лестницею до саней ближние бояре, а в санях изволила она, государыня, иттить в Куретные ворота и подле патриарша двора и мимо Чудова монастыря к святым воротам». (Вознесенского монастыря). Перед царевной шел царь Иван Алексеевич, а за нею Петр «изволил в тот монастырь иттить путешествием». За санями царевны-инокини ехали в возках царицы Прасковья Федоровна, Евдокия Федоровна и царевны. У «святых» ворот монастыря встречали инокиню «того монастыря протопоп и священницы во облачении с честным крестом и со свещи, и с кандилы и игуменья с сестрами». Проводя ее в келью, царь Иван Алексеевич вернулся к себе в верх, а царь Петр отбыл в Преображенское[206]206
  Дворцовые разряды, IV, 724–726.


[Закрыть].

Не упоминается за 1692 г. в Дворцовых разрядах обычного крестного хода 22 октября, в котором Петр до тех пор неизменно участвовал. 26 октября вечером только что постриженная и 21 октября принявшая схиму царевна Анна – Анфиса Михайловна – скончалась: 28-го происходили ее похороны. Петр приехал из Преображенского на печальную церемонию в четвертом часу дня, по нашему счету в одиннадцатом утра, и после похорон вернулся туда же[207]207
  Там же, 726–729.


[Закрыть].

10 ноября Гордон, постоянно выезжавший в Преображенское, отмечает свое свидание с царем. 13 ноября Петр был у Лефорта. 22-го до обеда с ним виделся вновь Гордон и отметил, что царь чувствовал себя нездоровым. 23 ноября Петр слег в постель, заболев дизентерией. Тем не менее на следующий день, как гласит официальная запись, поданы были в селе Преображенском письменные принадлежности: «чернилница столовая оловянная, двои ножницы, ножичек перочинной, клей, два прута сургучю, 7 пер лебяжьих самых добрых»[208]208
  Арх. Мин. ин. дел. Приказные дела 1691 г., № 246, л. 278.


[Закрыть]. 29 ноября Гордон навещал Петра после обеда.

3 декабря в дневнике Гордона находим отметку, что царю стало лучше. 6-го он встал с постели. Но 12 декабря обозначилось снова ухудшение: Гордон записал в дневнике, что царь почувствовал себя хуже, лишился сил. 13-го он был очень слаб, 14-го чувствовал себя лучше, 15-го чувствовал себя довольно хорошо, хотя все еще жаловался на слабость[209]209
  Gordons Tagebuch, II, 387–389.


[Закрыть]. Нетрудно себе представить, какую тревогу должна была внушить болезнь царя в близких к нему кругах. Шведский резидент в Москве Кохен писал рижскому губернатору, что близкие к Петру лица, Лефорт, князь Б.А. Голицын, Ф.М. Апраксин и Плещеев, боясь в случае смерти Петра возвращения царевны Софьи, заготовили лошадей, чтобы бежать из Москвы. Может быть, это известие и страдает преувеличением, все же оно показывает, однако, степень тревоги среди приверженцев Петра. Но могучая натура его превозмогла недуг: он стал поправляться. 21 декабря, около часу дня, он переехал в Москву встречать Рождество и проводить Святки. Опасения среди друзей, в особенности среди иностранцев, улеглись. «Его царское величество великий царь Петр Алексеевич, – доносил 23 декабря Штатам голландский резидент ван Келлер, – в течение нескольких недель был очень серьезно нездоров; теперь он чувствует себя лучше; и восстановление его здоровья доставило нам всем очень большую радость. Эта радость тем живее, что его царское величество чрезвычайно принимает к сердцу интересы вашей высокомочности, так же как и интересы его величества короля Вильгельма, и что его величество очень склонен к нам, иностранцам, – обстоятельство, которое возбуждает даже зависть в его собственном народе. Для нас поэтому есть важнейшие причины пожелать ему продолжительного и доброго здоровья»[210]210
  Posselt. Lefort, I, 513; Дворцовые разряды, IV, 739–740; Gordons Tagebuch, II, 390–391.


[Закрыть]. 25 декабря, в день Рождества Христова, Петр по обыкновению был за обедней в своей дворцовой церкви и затем вместе с братом принимал патриарха. 26-го его видел Гордон, который нашел его лучше, а 31 декабря он уже отдавал Гордону приказ испытать пригодность каких-то маленьких мортир для метания ручных гранат.

XI. Первое путешествие в Архангельск 1693 г

Январь и февраль 1693 г. до Великого поста были по обыкновению проведены Петром в Москве. 1 января Гордон докладывал ему о результатах опытов с маленькими мортирами, произвести которые царь поручил ему 31 декабря предыдущего года, 6 января на крещенском водосвятии Петр отсутствовал, вероятно, потому, что все еще не чувствовал себя достаточно здоровым после перенесенной в конце 1692 г. болезни. В дни ангела царевен Татьяны Михайловны и Марьи Алексеевны, 12 и 26 января, он ограничился присутствием у себя в дворцовой церкви за обедней и к пожалованию поздравителей вином и водкой не выходил. Не выходил он и к молебствию 28 января по случаю рождения у царя Ивана Алексеевича дочери царевны Анны, будущей императрицы Анны Ивановны. Петр вообще, должно быть, в течение января воздерживался еще от выходов из дому. У Гордона он побывал только 25-го. Нет отметок в дневнике Гордона и о посещении царем Лефорта, дававшего, между прочим, большой праздник 17 января, или других каких-либо лиц русских или иноземцев. Но зато Гордон посещал царя очень часто. Заметки об этих посещениях мы находим в дневнике его под 1, 4, 6, 7-м, когда он получил от царя приказ позаботиться о масленичном фейерверке, 9, 10, 12, 14 и 30 января. Впрочем, в конце января, по свидетельству шведского резидента фон Кохена, Петр, еще не совсем здоровый, принимал участие в праздновании свадьбы одного немецкого золотых дел мастера: разъезжал по городу, созывая гостей, распоряжался на свадебном пиру и беспрестанно потчевал гостей напитками, сам, однако же, пил мало[211]211
  Дворцовые разряды, IV, 743, 750, 754, 755; Gordons Tagebuch, II, 392–397; Устрялов. История… Т. II. С. 144.


[Закрыть].

1 февраля Петр выезжал в Преображенское; показался также и в Немецкой слободе. 3 февраля, в пятницу, происходило в Чудовом монастыре рано утром, «до отдачи ночных часов», перед литургией, часу в седьмом утра по нашему счету, крещение царевны Анны. Крещение совершал патриарх Адриан. Петр был восприемником от купели; восприемницей была царевна Татьяна Михайловна. 17 февраля Гордон завтракал утром с царем, который подарил ему «большую лодку». 19 февраля, в воскресенье мясопустное, в день рождения царевича Алексея Петровича, Петр был у обедни в своей дворцовой церкви Апостолов Петра и Павла, но приема поздравителей с пожалованием винами и водкой не было. В этот день в село Воскресенское на Пресне был вывезен фейерверк. 20-го Гордон ездил на Пресню; но так как была сырая погода, то фейерверк был отложен до следующего дня. 21 февраля, во вторник на Масленице, выехали в Воскресенское оба государя. В этот вечер, рассказывает Гордон, был сожжен фейерверк, приготовленный царем и иноземцами[212]212
  Дворцовые разряды, IV, 758, 760; Gordons Tagebuch, II, 397–399.


[Закрыть]. Шведский резидент фон Кохен сообщает об этом фейерверке некоторые подробности[213]213
  Устрялов. История… Т. II. С. 144.


[Закрыть]. После троекратного залпа из 56 пушек вспыхнул белым огнем павильон с именным вензелем голландскими буквами генералиссимуса князя Ф.Ю. Ромодановского. Затем явился огненный Геркулес, раздирающий пасть льва. Все время вздымались ракеты. Праздник закончился ужином, с которого Гордон вернулся домой около трех часов утра. 22 февраля, в среду, был там же сожжен другой фейерверк, изготовленный русскими, который, но замечанию Гордона, произвел также большой эффект. И в этом маленьком эпизоде изготовления и сожжения фейерверков обнаруживается единение Петра не с русскими, а с иноземцами: он изготовлял фейерверк не с первыми, а со вторыми. 23 февраля, в четверг на Масленице, Петр пировал в Покровском на Филях у Л.К. Нарышкина, где был также и Гордон. 26 февраля, Прощеное воскресенье, началось по-древнерусски. Оба государя были у обедни в дворцовых церквах. В первом часу дня, в седьмом часу утра по нашему счету, выходили в соборы Благовещенский, Архангельский и Успенский, побывали также в Вознесенском и Чудовом монастырях и на Троицком подворье, а в Передней палате прощались с боярами и служилыми людьми, жалуя их к своей государской руке. Но вечер прошел по-новому: Лефорт давал прощальный пир в честь царя, уезжавшего на другой день в Переславль. Кутили всю ночь. На пиру не обошлось без скандала. Один из братьев царицы, Авраам Лопухин, побранился и даже подрался с хозяином – Лефортом, осыпал его бранными словами и смял ему всю прическу. Петр также вмешался в эту ссору, принял сторону друга против свойственника и надавал Лопухину пощечин[214]214
  Донесение шведского резидента Кохена, см.: Устрялов. История… Т. III. С. 191, примеч. 30.


[Закрыть]. С пира Гордон, бывший на нем, вернулся в 5 часов утра.

Петр 27-го, «за час до рассвета», как говорит Гордон, т. е., следовательно, тоже прямо с пира, выехал в Переславль. Это был понедельник первой недели Великого поста. Если припомним, что и в прошлом, 1692 г. царь также выехал в Переславль в Чистый понедельник, то можно заметить, как у Петра, еще очень молодого человека, всего на 21-м году жизни, складываются определенные, постоянные привычки – любовь к ежегодному повторению установленного порядка[215]215
  Дворцовые разряды, IV, 763, 767–768; Gordons Tagebuch, II, 399.


[Закрыть].

Между тем продолжалось снабжение Переславля продовольственными и корабельными припасами. Еще в декабре 1692 г. заведовавшему переславским дворцом Роману Карцеву велено было «про государский обиход» в прибавку к остававшимся еще запасам купить 200 четвертей пшеницы, 100 пудов масла коровья, 850 полот мяс свиных, весом полот по пуду, 95 пудов 20 фунтов хмелю, 100 сажен дров, 300 копен сена, 1000 четвертей овса. Деньги на покупку всех этих припасов Карцев должен был взять с переславской Рыбной слободы, с Симской волости, с вотчин ростовского митрополита и с вотчин переславских монастырей: Горицкого, Никитского, Данилова и Федоровского девичья, обложив их по гривне со двора. Было, таким образом, объявлено специальное обложение некоторых местностей Переславского края на удовлетворение встретившейся надобности дворцового хозяйства. Кроме того, шли посылки в Переславль и денежных сумм, и запасов натурой из Москвы. В конце января 1693 г. велено было послать в Переславль для государского пришествия с Сытного двора из Москвы на ставку медов 200 пудов меду-сырцу, да в феврале бочку самого доброго отборного уксуса, бочку ренского, бочку столового; с Кормового дворца – 672 пуда соли, 10 пудов грибов целиков, 30 пудов икры зернистой. В начале марта с Кормового дворца в прибавку к прежним припасам посылались 100 осетров аханных, 800 пучков вязиги, 150 связок вялой казанской белорыбицы, 20 пудов молок и т. д. Двигались и корабельные припасы: сосновые доски, дубовые косяки, пенька, рогожи, ужища лычные, смола жидкая в бочках и густая, железо шведское, дровни для перевозки пушек и т. д.[216]216
  Есипов. Сборник выписок… Т. I. С. 382 и сл.


[Закрыть]

Петр пробыл в Переславле в эту поездку около двух недель, 10 марта выехал туда к нему Лефорт. 16-го царь вернулся уже в Москву. Гордон встречал его и обедал с ним в селе Ростокине. Петр поспешил в Москву, вероятно, вследствие известия о болезни матери. Ввиду этой болезни, как свидетельствует Гордон, ожидавшийся 17 марта, в «день ангела» царевича Алексея Петровича, царский выход к обедне в Алексеевский монастырь был отменен. Не было в этот день при дворе и обычного пожалования поздравителей; но все же Гордон занимался приготовлением фейерверка. 18 марта на панихиде по царю Алексею Михайловичу в Архангельском соборе присутствовал один царь Иван Алексеевич. Петра на ней не было. Но в тот же день он был у Лефорта, от него зашел к Гордону, а ужинал у князя Б.А. Голицына. Гордон говорит, что царь был очень печален. 19 марта он опять появился в слободе, после обеда вернулся в Москву, а вечером, по-видимому успокоившись относительно здоровья матери, опять выехал в Переславль. На этот раз Петр вернулся оттуда 7 апреля с тем, чтобы Страстную и Пасху провести в Москве. 7 апреля Гордон опять встречал его в Ростокине, где Петр останавливался, пробыв с час, подкрепляясь пищей и питьем[217]217
  Gordons Tagebuch, II, 400–401, 403; Дворцовые разряды, IV, 772.


[Закрыть].

8 апреля, в Вербную субботу, Петр обедал у Лефорта. Вербное воскресенье, 9 апреля, было отпраздновано по-старинному с участием обоих государей в шествии на осляти. 12-го, в Великую среду, царь присутствовал на похоронах иноземца Ивана Акемы. В Великую пятницу, 11 апреля, в Успенский собор прикладываться к мощам после их омовения выходил один царь Иван Алексеевич. Но Светлое воскресенье, 16 апреля, было встречено Петром по-старому у заутрени в Успенском соборе и у литургии в своей дворцовой церкви Апостолов Петра и Павла с приемом затем патриарха в Передней палате. Вечером в «светлый день», как и в прошлом 1692 г., Петр виделся с Гордоном. 19 апреля, в среду на Пасхе, Петр выезжал в Коломенское. 20-го, в четверг, оба государя принимали в Передней палате патриарха со всем Освященным собором, являвшихся с подношениями. 22-го, в субботу на Пасхе, Петр обедал у Юрия Ивановича Салтыкова. 23-го, в Фомино воскресенье, также по установившемуся обычаю Петр выехал в Коломенское водным путем. В составе свиты, его сопровождавшей, находился и Гордон. Путешествие носило характер увеселительной поездки по окрестностям Москвы. Первую остановку царская яхта сделала у Симонова монастыря; царь с компанией обедали в монастыре. После обеда пустились в дальнейший путь и остановились для ужина в вотчине А.П. Салтыкова Самара-Гора; к ночи добрались до Коломенского. Утром 24 апреля, позавтракав у «приказчика Андрея», вероятно управляющего Коломенским, отправились в Дубровицы, где ужинали и ночевали у хозяина этой вотчины князя Б.А. Голицына. Весь день 25-го прогостили у него. 26-го после обеда двинулись из Дубровиц по Серпуховской дороге, переправились через реку Пахру и прибыли ужинать и ночевать в вотчину князя Ф.Ю. Ромодановского, которую Гордон называет Rosay (?); там провели 27 апреля весь день. 28-го, выехав от Ромодановского после обеда, опять переправились через реку Пахру на пароме и около шести часов вечера прибыли в Москву. 30 апреля царь, как говорит Гордон, «со всей нашей компанией» обедал у г. Термонда, доктора из Германии, причем «слишком много пили». Гордон, всегда чувствовавший себя нездоровым после этих попоек, – так что вслед за отметкой в его дневнике о каком-либо пиршестве неизменно следует отметка о том, что был болен и оставался дома, – на этот раз расхворался на целый месяц[218]218
  Gordons Tagebuch, II, 403–405; Дворцовые разряды, IV, 775, 780, 784, 788.


[Закрыть].

3 мая Петр был у Лефорта. 4-го он обедал у Б.П. Шереметева и с этого обеда отправился в Переславль плавать на судах, чего не имел возможности делать в предыдущие посещения Переславля ранней весной 1693 г., когда озеро было еще подо льдом. Но Переславское озеро казалось Петру слишком малым и тесным; попытка найти другое, просторнее, как мы знаем, не удалась, и он уже мечтал о настоящем море. «Но потом и то (Переславское озеро), – писал он впоследствии в предисловии к Морскому регламенту, – показалось мало, то ездил на Кубенское озеро[219]219
  Вероятно, в декабре 1691 г., см. с. 99.


[Закрыть]; но оное ради мелкости не показалось. Того ради уже положил свое намерение прямо видеть море; о чем стал просить матери своей, дабы мне позволила; которая, хотя обычаем любви матерней в сей опасный путь многократно возбраняла, но потом, видя великое мое желание и неотменную охоту, и, не хотя, позволила. И тако во[220]220
  В подлиннике здесь пропуск. (Ред.)


[Закрыть] году был у Города»[221]221
  Gordons Tagebuch, II, 405; Устрялов. История… Т. II, приложение I.


[Закрыть].

Море овладевает мыслью и воображением Петра. Поездка в Переславль в мае 1693 г., продолжавшаяся с 4-го по 22-е этого месяца, была последней. «С тех пор, – говорит Устрялов, – царь посещал Переславль Залесский только проездом из Москвы к Архангельску да пред началом азовских походов для осмотра и выбора орудий в походную артиллерию. После того, более 25 лет, не был в нем ни разу. Суда стояли на берегу Трубежа и, едва прикрытые ветхими сараями, гнили и разрушались». Переславские суда были брошены и забыты, как бывают брошены и забыты взрослым человеком игрушки, которыми он играл в детстве. Только в 1722 г., на пути в Персию заехав в Переславль, Петр вновь увидел свою флотилию в печальном, полуразрушенном состоянии.