Текст книги "Петр I. Материалы для биографии. Том 1. 1672–1697."

XLIV. Кумпанства. Казенная постройка судов. «Адмиралтеец»

Итак, судостроение было принято, и с того же 4 ноября заработала приказная машина, развивая подробности решения и осуществляя его. В Поместном приказе продолжалась детальная статистическая работа по выяснению состава землевладельцев и количества дворов за каждым. В приговорах Думы упоминались только крестьянские дворы; в дальнейших распоряжениях этот термин раскрыт распространительно: крестьянские, бобыльские и дворы задворных людей. Крупным землевладельцам, т. е. владельцам 100 дворов и более, предписывалось подавать в Поместный приказ в качестве статистического материала сказки о состоящих за ними дворах и затем «складываться в корабль в 10 000 дворов самим, а как и кто с кем сложится, о том подать в приказ складные росписи»[625]625
  Указы 8 и 21 ноября; Елагин. История русского флота, приложение III, № 5, 6.


[Закрыть]. Таким образом, при отбывании обязательной повинности допускалось добровольное или, как тогда говорили, «полюбовное» составление «складок», т. е. таких групп, которыми духовные и светские землевладельцы должны были отбывать повинность. Эти полюбовно составлявшиеся «складки» в дальнейшем стали называться компаниями и, наконец, «кумпанствами», причем кумпанствами стали называться также и самые эти комплексы из 8000 или 10 000 дворов, хотя бы весь такой комплекс принадлежал одному землевладельцу, например, патриарху, Троицкому монастырю, именитому человеку Строганову. Сказки и складные росписи подавались от духовных землевладельцев архиерейскими и монастырскими стряпчими, а от светских их приказными «людьми» с конца ноября, и эта подача впоследствии была продолжена до 1 марта 1697 г.[626]626
  Елагин. История русского флота, приложение III, № 10, 11 и с. 179, примечание.


[Закрыть] Указом 4 декабря велено было, независимо от этой подачи сказок и росписей, крупным помещикам и вотчинникам для корабельной складки явиться в Поместный приказ самим к 25 декабря под угрозой конфискации поместий и вотчин за неявку; но на следующий день, 5 декабря, царь смягчил несколько это повеление и, кроме 25 декабря, дал еще другой срок – 1 января 1697 г.[627]627
  Там же, № 9а и 9б.


[Закрыть] По свидетельству Желябужского, московское дворянство во второй половине декабря действительно съезжалось в Москву[628]628
  Желябужский. Записки, изд. Сахаровым. С. 47.


[Закрыть]. Складки, или кумпанства, составлялись таким образом: за «святейшим патриархом» в его владениях считался 8761 двор. Поэтому он обязан был один корабль с 8000 дворов построить единолично, а затем с 761 лишним двором вошел в складку с митрополитом Авраамием Рязанским и Муромским (1636 дворов), митрополитом Авраамием Белгородским (166 дворов), епископом Митрофанием Воронежским (196 дворов) и с 12 монастырями разных епархий, в числе которых были Богоявленский монастырь в Москве, Спасов и Солотчинский в Рязани, Спасов в Муроме, Знаменский в Курске, Печерский в Нижнем Новгороде, Данилов и Никитский в Переславле-Залесском. Эта компания, владевшая 8038 дворами, должна была выстроить второй корабль. Митрополит Евфимий Новгородский и Великолуцкий (2014 дворов) полюбовно сложился в компанию с 11 монастырями, новгородскими: Юрьевым (681 двор), Хутынским (1421 двор), Антониевым Римлянина, Никольским Вяжецким, Духовым, Тихвинским большим и др. За компанией оказалось 8008 дворов. За Троицким Сергиевым монастырем считался по переписным книгам 20 131 двор. Таким образом, 2 корабля Троицкий монастырь должен был выстроить единолично, а лишними 4131 двором он вошел в компанию с Троицким Ипатьевским монастырем (3684 двора) да с Алексеевским девичьим монастырем в Москве (194 двора), и составилось 8009 дворов. Лишние сверх 8000 дворы назывались «перехожими», и кумпанства просили принять за них денежные взносы; но «перехожие» дворы, если они оказывались в большом количестве у одного кумпанства, отписывались к другому кумпанству на пополнение недостатка, так что один и тот же землевладелец мог участвовать в нескольких кумпанствах. Вообще в первоначальной росписи кумпанств впоследствии могли быть сделаны изменения. Так, например, первоначально митрополит Авраамий Белгородский со своими 166 дворами записан был во второе кумпанство «святейшего патриарха», – кумпанства стали называться по имени первого или одного из первых по списку членов, составлявших кумпанство, – но затем он вошел в другое кумпанство, со смоленским митрополитом, со смоленскими и другими монастырями, и это последнее кумпанство стало носить его имя. Таким образом, в 1697 г. составилось всего 17 духовных кумпанств: святейшего патриарха – 2, митрополитов: Евфимия Новгородского, Маркела Казанского, Иосифа Ростовского, Илариона Псковского, Тихона Сарского и Подонского (Крутицкого), Илариона Суздальского, Авраамия Белгородского; архиепископов: Сергия Тверского, Гавриила Вологодского, епископа Питирима Тамбовского, Троицкого монастыря 3 кумпанства, московского Новодевичьего монастыря, Саввино-Сторожевского монастыря.

Таким же порядком составлялись и кумпанства светских землевладельцев. Так, например, кумпанство Т.Н. Стрешнева составилось из бояр: отца его Н.К. Стрешнева (158 дворов), самого Т.Н. Стрешнева (667 дворов), боярыни Н.И. Стрешневой (299 дворов), П.В. Шереметева (883 двора), генералиссимуса А.С. Шеина (1584 двора), князя В.Д. Долгорукого (564 двора), Ф.А. Головина (473 двора); из окольничих: Александра Петровича Протасьева и В.Ф. Стрешнева. В это же кумпанство вошли думный дьяк Н.М. Зотов (418 дворов) и десять стольников, из коих два Стрешневых, трое Головиных, в том числе и генерал Автоном Михайлович, двое князей Ромодановских – князь-кесарь Федор Юрьевич с сыном Иваном – и трое Долгоруких – дети князя Владимира Дмитриевича князья Юрий, Василий и Михаил Владимировичи, будущие полководцы. Всего составилось 18 светских кумпанств, а именно: Т.Н. Стрешнева, Б.П. Шереметева, Л.К. Нарышкина, князя М.Я. Черкасского, кравчего B.Ф. Салтыкова, князя И.В. Троекурова, князя М.А. Черкасского, князя Я.Н. Одоевского (или Змеева), князя П.И. Прозоровского, боярина князя Я.Ф. Долгорукого, окольничего C.Ф. Толочанова, боярина князя П.И. Хованского, боярина князя В.А. Голицына, боярина князя М.Ю. Ромодановского, стольника И.А. Дашкова, стольника князя В.Ф. Долгорукого, окольничего князя П.Г. Львова, думного дьяка Ф.А. Зыкова.

К постройке кораблей привлекались, как мы знаем, не только крупные землевладельцы, духовные и светские, но и владельцы торгового капитала – торговые посадские люди. Указ о них состоялся 11 декабря 1696 г.[629]629
  Устрялов. История… Т. II, приложение XV. С. 507.


[Закрыть] На все посадское общество, столичное и провинциальное (причем к посадскому обществу, как это обыкновенно делалось и прежде, отнесены были также черносошные крестьяне севера), вместо платимого посадскими людьми налога «десятой деньги», была возложена постройка 12 кораблей, а затем, сверх того, на одних гостей было возложено еще 2 корабля. Эта надбавка была сделана в виде наказания для корпорации гостей за челобитье, в котором они просили об освобождении их от постройки[630]630
  Елагин. История русского флота, приложение III, № 17.


[Закрыть]. Необходимые на постройку 12 кораблей суммы предписывалось собрать с посадских людей и с черных крестьян, разверстывая их пропорционально платимому каждым торговым человеком окладу десятой деньги. Во главе всего этого дела постройки посадскими людьми 14 кораблей ставилась корпорация гостей. Гости должны были расписать все посадское и черносошное общество на 14 кораблей – организовать особого рода кумпанства и выбрать из своей среды две комиссии: одну для сбора денег, другую для самого строения кораблей в Воронеже. В конце декабря гости доносили, что они эти две комиссии из своей среды избрали: первую для сбора денег из пяти гостей: Ивана Юрьева, Ивана Панкратьева, Ивана Сверчкова, Алексея Филатьева, Игнатия Могутова, вторую для наблюдения за постройкой кораблей в Воронеже из 18 гостей с подразделением этой последней комиссии на пять перемен, или очередей, с тем, чтобы каждая очередь находилась в Воронеже в течение двух месяцев. В первую перемену вошло шесть гостей: Гаврило Чирьев, Василий Шапошников, Никифор Сырейщиков, Савин Боков, Савва Малыгин, Григорий Чирьев, в остальные по три гостя в каждую; во вторую – Михаил Шорин, Василий Грудцын, Илья Нестеров; в третью – Григорий Шустов, Логин Добрынин, Кирилл Лабазный; в четвертую – Иван Климшин, Сергей Лабазный, Максим Чирьев; в пятую – Иван Антонов, Иван Семенников, Иван Исаев. Каждой из этих комиссий предоставлено было право привлекать к себе на помощь для посылки по городам для сбора денег, для приема, счета и расходований собранных сумм, а также для наблюдения за постройкой кораблей на Воронеже надежных («добрых») людей из других столичных посадских корпораций – из гостиной сотни, из четырех сотен и слобод. За всем посадским обществом считалось, таким образом, 14 кумпанств, «гостиных», как они стали называться, по которым указ 12 декабря и предлагал расписать всех посадских. Но фактически такого распределения посадских на кумпанства произведено не было, и все посадское общество в целом собирало необходимую сумму, строило 14 кораблей, сообща через комиссию гостей, не разделяясь на особые группы по кораблям. Сверх 35 кораблей, возложенных на духовных и светских землевладельцев и 14 на посадских людей, 3 корабля должен был выстроить именитый человек Г.Д. Строганов, составивший, таким образом, один три кумпанства[631]631
  Документы о составлении кумпанств см.: Устрялов. История… Т. II, приложение XV; Елагин. История русского флота, приложение III. Указы о постройке кораблей посадскими: Устрялов. История… Т. II. С. 507; Елагин. Указ. соч., III, № 15, 16.


[Закрыть]. Всего, таким образом, кумпанская постройка должна была дать 52 корабля.

Параллельно с указами о кумпанствах крупных землевладельцев шла разработка норм о платеже в казну полтинных денег мелкими помещиками, владельцами менее 100 дворов, освобожденными от участия в кумпанском кораблестроении; первоначально говорилось о платеже этих денег в Воронеже, «кому у того денежного сбору будет приказано»; 8 ноября велено было полтинные деньги платить на Москве, «а в котором приказе, о том его, великого государя, указ будет впредь». Наконец, по указу 21 ноября сбор полтинных денег был поручен Владимирскому Судному приказу, которым управлял окольничий А.П. Протасьев, причем устанавливались два срока платежа: первая половина денег должна была быть внесена на Сырной неделе, а остальные на Святой 1697 г. Эти шедшие в казну, полтинные деньги предназначались на постройку судов средствами самой казны, казенную, производившуюся помимо и параллельно постройке общественной, кумпанской, или, как ее стали называть, «партикулярной». Но полтинные деньги обращались и на другие надобности, и поэтому государство могло заменять их другими повинностями. Так, указом 24 ноября 1696 г. на мелких помещиков и вотчинников городов рязанских, заоцких и Севского разряда вместо взноса полтинных денег наложена была постройка 100 стругов в городе Брянске. С мелких землевладельцев некоторых украинных уездов: тульского, алексинского, оболенского, каширского и серпуховского, – велено было вместо полтинных денег собрать хлебные запасы на жалованье ратным людям, которые назначены будут на постройку города Таганрога[632]632
  Указы о сборе полтинных денег: Елагин. История русского флота, приложение III, № 3, 5, 6, 7, 8.


[Закрыть].

17 декабря 1696 г. все дело «партикулярного» строения судов сосредоточивалось в том же Владимирском Судном приказе, куда уже был передан с 21 ноября сбор полтинных денег. Поместный приказ должен был переслать туда перечневые списки дворов, сказки, поданные землевладельцами, складные росписи и вообще все касавшееся кумпанств делопроизводство. Старинное судебное учреждение по дворянским тяжбам привлекалось, таким образом, к совершенно новому для него делу, вероятно, потому, что к этому новому делу казался подходящим и способным управляющий приказом окольничий Протасьев. Давалось поручение ему лично, а управляемый им Владимирский приказ в качестве готовой и устроенной канцелярии мог служить и для новых целей. Становясь во главе партикулярного судостроения, окольничий Протасьев получал название «партикулярного (партикилирного) адмиралтейца». 28 декабря ему были вручены две инструкции. Первая – «Статьи, принадлежащие строению партикулярных кораблей и протчих судов» – содержит некоторые общие правила для руководства судостроительным «компаниям». Ею предписывается взять от всех компаний роспись их состава и предложить каждой избрать из своей среды по одному или по два начальника для распоряжения делом, распределить и отвести компаниям для снабжения их лесным материалом участки леса под Воронежем, а также отвести им в Воронеже места для корабельных верфей. Так как не все компании захотят строить корабли в Воронеже, то отводить леса и землю под верфи и в иных местах; раздавая компаниям росписи отведенных им лесов, предупреждать их, чтобы бережливо относились к лесу, «зело лесов берегли», годных в дело лесных материалов не бросали и не жгли, потому что если сведут совсем лесные участки, то других получить будет негде, а кораблестроение вводится не на один год, а на все времена; лес ради той же экономии не тесать, а резать пилами, для заготовки которых в достаточном количестве будут приняты меры; тесаные суда приниматься от компаний не будут; на первый раз для новости дела компании снабжены будут иноземными плотниками от казны, но затем они уже сами должны заботиться о приискании таких плотников. Когда даны будут образцы судов с указанием числа пушек, парусов и всяких припасов на каждое судно, тогда компаниям «оные суды строить с прилежанием и поспеть к указанному сроку».

Вторая инструкция – «Статьи, принадлежащие адмиралтейцу партикилирному», – говорит об обязанностях самого адмиралтейца Протасьева и возлагает на него некоторые поручения. Ему предписывается старательно относиться к своему делу и тщательно наблюдать за компаниями: «непрестанно о своем деле радеть, также и над кумпаниями смотреть и понуждать, спрашивать временем же и досматривать, чтоб какой лености не было и в начатом деле препятия от того дела не учинилось». На Воронеже он должен выстроить «адмиралтейский двор» для склада всяких припасов и «для приезду». Партикулярный адмиралтеец получал также поручение на поступающие к нему полтинные деньги заготовить на адмиралтейском дворе лесные материалы, снасти и прочие припасы для постройки шести больших и двадцати или больше мелких казенных судов[633]633
  П. и Б. Т. I. № 127, 128.


[Закрыть].

XLV. Назначение стольников за границу. Приготовления к Великому посольству. Награды за Азовский поход

Во всей этой вызванной мыслью о постройке флота законодательной и распорядительной деятельности Петр принимал живейшее участие, отдавая повеления и разрешая разные возникавшие по мере хода дела вопросы, представляемые ему в докладах. Эта часть государственной машины, начавшая работу над захватившим его сооружением флота, двинута была его инициативой и направлялась им самим. Но работа этой части машины должна была неизбежно вводить Петра и в деятельность других частей государственного механизма, с которыми эта часть близко соприкасалась. Создавая кумпанства, ему пришлось так или иначе коснуться вопросов о крупном и мелком, духовном и светском землевладении, о посадских людях и платимых ими налогах и т. п. Конечно, порывистая натура самого Петра сказалась в тех толчках, с которыми шли распоряжения о составлении кумпанств: представить письменные росписи (21 ноября), явиться самим землевладельцам к 25 декабря (указ 4 декабря), явиться к 1 января (указ 5 декабря).

Кипучая деятельность по организации будущего кораблестроения не мешала, однако, увеселениям, и ряд их, начатый балом у Лефорта 1 ноября, в течение ноября и декабря продолжался. 5 ноября был обед у намеченного в партикулярные армиралтейцы окольничего А.П. Протасьева. 8 ноября давал большой праздник все еще по поводу возвращения в Москву из Азовского похода генералиссимус А.С. Шеин; во время пира палили из 36 пушек. На другой день после пира, 9 ноября, в 6 часов утра, Гордон, вернувшийся от Шеина в полночь, поспешил на пожар, вспыхнувший за Калужскими воротами: там он уже нашел Петра. 11 ноября вечером царь пришел к Гордону и пробыл у него около двух часов. 12 ноября было празднество у генерала фон Менгдена. 13-го случился пожар в доме Лефорта; надо думать, что тушение его едва ли обошлось без Петра, хотя Гордон и не упоминает о его присутствии. 14 ноября Петр с компанией проводил у Лефорта вечер; то же было и 20 ноября, накануне «двунадесятого праздника Введения Богородицы». 21 ноября праздновалась свадьба в доме князя Б.А. Голицына. Петр был на свадьбе, приехав туда несколько позже других гостей. 29 ноября царь присутствовал на свадьбе иноземца майора Евстафия Боле-мана с дочерью полковника Христофора Ригемана, крестницей Гордона. 3 декабря вечером Гордон был у царя в Преображенском[634]634
  Все эти известия у Гордона (Tagebuch, III, 80–82).


[Закрыть].

Между тем одновременно с подготовкой дела кораблестроения подготовлялось исполнение и других пунктов намеченного под Азовом плана: посылка русских людей за границу для обучения морскому делу и отправление к европейским дворам посольства, в составе которого намеревался путешествовать сам царь. 12, 19 и 22 ноября с Постельного крыльца служилым людям объявлялись разные служебные назначения на текущий 205 г. Стольник князь Я.Ф. Долгорукий был назначен командовать Белгородским разрядом вместо боярина В.П. Шереметева, «походные стольники», т. е. стольники, сопровождавшие государя в его походах, были командированы по городам «выбирать недорослей» (т. е. переписать всех служилых недорослей), и среди этих все же не выходящих из ряда обычных назначений вдруг 22 ноября «стольникам[635]635
  Так, кажется, следует читать вместо напечатанного в «Записках» Желябужского «спальникам». Спальниками были малолетние дети. За границу в действительности были отправлены стольники, список которых напечатан у Устрялова (История… Т. II, приложение XVII. С. 7); Желябужский. Записки, изд. Сахаровым. С. 47; ср.: Дворцовые разряды, IV, 996, 1006–1020; Матвеев. Записки, изд. Сахаровым. С. 60: «все комнатные стольники».


[Закрыть] обеих комнат», т. е. комнатным стольникам обоих государей, Петра и покойного Ивана Алексеевича, «сказано в разные государства учиться всяким наукам» – назначение совсем необычайное, новое, немало поразившее многие дворянские семьи. Сохранился относящийся как раз к этому времени список стольников, назначенных за границу «для научения морского дела»; 39 человек отправлялось в Италию и 22 в Голландию и Англию. Все они, за исключением отнесенного в списке также к стольникам бомбардира Ивана Гумра (Гумерта?), были члены виднейших русских фамилий. Из 61 стольника 23 носили княжеские титулы – Борис Куракин, трое Голицыных, между ними князь Дмитрий Михайлович, князья Григорий и Владимир Долгорукие, трое князей Хилковых, князья Иван Гагин, Даниил Черкасский, Иван и Федор Урусовы, князь Андрей Репнин, Юрий Трубецкой, Яков Лобанов, Степан Козловский, Александр Прозоровский, Иван и Тимофей Шаховские, Михаил Оболенский, Федор Волконский, князь Лев Шейдяков, далее – Шереметевы, Бутурлины, Ржевские, Измайловы, Петр Толстой, Салтыковы и др. Вслед за указом об отправлении за границу для навигацкой науки стольников состоялся 6 декабря царский указ о снаряжении великого посольства к европейским дворам. В этот день в Посольском приказе думный дьяк Емельян Украинцев объявил, что «государь указал, для своих великих государственных дел, послать в окрестные государства, к цесарю, к королям Английскому и Датскому, к папе Римскому, к Голландским штатам, к курфюрсту Бранденбургскому и в Венецию в великих и полномочных послах: генерала и адмирала Франца Яковлевича Лефорта, генерала и комиссара Федора Алексеевича Головина, думного дьяка Прокофья Возницына и послать с ними к тем окрестным государем свои, великого государя, верющие и полномочные грамоты. А по чему им, в тех государствах будучи, его, великого государя, дела делать, и о том дать им из Посольского приказу наказ»[636]636
  Пам. дипл. сношений. Т. VIII. С. 505–506. Дата 6 декабря приводится Устряловым по другой редакции того же указа, см.: Устрялов. История… Т. III. С. 6.


[Закрыть]. Таким образом, мысль о посольстве получила определенную официальную форму; делу дан был ход. Теперь пришла очередь Посольскому приказу начать усиленную работу, подготовляя посольство. Думный дьяк Емельян Украинцев в течение этой работы неоднократно представляет на разрешение Петру доклады с разными касающимися посольства вопросами, и, таким образом, Петр, которому и ранее докладывались бумаги Посольского приказа, осведомлявшие его о внешних сношениях России, теперь имел случай особенно близко соприкоснуться со всеми подробностями работы дипломатического ведомства. Петр и сам проявляет в деле о посольстве много инициативы, постоянно требует из Посольского приказа разные справки и шлет туда повеления. Увидев в тот же день, 6 декабря, второго посла, боярина Ф.А. Головина, бывшего во втором Азовском походе генерал-комиссаром, а ранее известного дипломатической службой – он заключал в 1689 г. Нерчинский договор с Китаем, – Петр говорил с ним о посольстве и дал ему несколько приказаний, о которых Головин сообщал на другой день, 7 декабря, в следующем письме с характерными выражениями о Петре: «Емельян Игнатьевич! О которых выписках я милости твоей сам говорил, что к нынешнему посольскому делу надлежат, прикажи немедленно учинить ради того, что вчерашнего дня изволил меня сам (т. е. Петр) спрашивать, что я о том Льву Кирилловичу (Нарышкину, главному начальнику Посольского приказа) доносил ли и тебе о том сказывал ли. И я о том возвестил, что я Льва Кирилловича видел и доносил и тебе о том говорил, и приказал (государь) послать нарочно, чтоб то скоряя учинено было и присланы б были в поход» (т. е. в Преображенское). Головин передает также Украинцеву повеление государя сообщить – «сказать» Возницыну о назначении в посольство. В письме от 9 декабря Головин, через которого Петр сообщал свои распоряжения Посольскому приказу, требует от Украинцева для государя выписки о подарках, отправлявшихся прежде с посланниками к папе, в Венецию, к королям Аглийскому и Датскому, к курфюрсту Бранденбургскому и к Голландским штатам. На этом письме Головина Украинцев положил помету, свидетельствующую об исполнении переданных приказаний и о дальнейшей ускоренной подготовительной работе Посольского приказа: «Выписать тот час, по чему давано жалованья великим послом для цесарской посылки, и аглинской, и голанской, а посланником для римской, и виницийской, и дацкой, и фларенской, и какие дела с теми государствы были и чем до сего времени урвались (т. е. на чем остановились). И статейные списки тех посольств списывать велеть тот час: папина, цесарская, венецкая, флоренская, галанская, дацкая, аглинская, бранденбурская. Думному дьяку Прокофью Возницыну сказано в верху на посольство декабря в 9 день. Сказал ему о том государев указ в верху думной же дьяк Емельян Игнатьевич Украинцев». Далее помещен целый список бумаг и вещей, которые надо было приготовить для посольства[637]637
  Пам. дипл. сношений. Т. VIII. С. 507–512.


[Закрыть].

Первый посол, Лефорт, поспешил о своем новом назначении и о составе посольства сообщить за границу брату в хвастливом письме от 11 декабря, в котором он также указывал и предполагаемый срок отправления посольства в путь – около 15 марта. «Здесь новость, – пишет Лефорт, – которая вас поразит. Около 15 марта едет отсюда большое посольство в Швецию, Данию, Бранденбург, Англию, Голландию и даже к папе. Никогда еще такого посольства отсюда не отправляли. Его величеству было угодно назначить меня первым послом. Вторым послом назначен храбрый генерал, который был посланником в Китае; он состоял генерал-комиссаром моего флота под Азовом. Третий – канцлер (дьяк) и думный (член Боярской думы), который раз 20 посылался уже в разные страны. Его имя Прокофий Богданович Возницын, а второго – Федор Алексеевич Головин. Все наши приказания отданы. Моя свита будет состоять приблизительно из 200 человек, и я позабочусь о том, чтобы на нас не жаловались, как жаловались на предыдущих послов. Я запретил под угрозой большого штрафа кому-либо брать с собой товары для продажи. Что до чрезвычайных подарков, то у меня их уже много, и я ожидаю еще других. Со мной поедут: дюжина избранных придворных кавалеров – немецких или иностранных офицеров: г. подполковник Дуарсий и г. Кулом, также подполковник; кроме того, у меня 6 пажей, 4 маленьких карла и 20 ливрейных служителей, которые будут блестящим образом одеты, 5 трубачей, музыканты, проповедник, врачи, хирурги и отряд хорошо экипированных солдат. Ваш сын, мой племянник (Петр Лефорт), едет со мной. Так как я должен проехать недалеко от Женевы, то может статься, что я буду иметь счастие увидеть вас и всех милых родственников»[638]638
  Posselt. Lefort, II, 372–373.


[Закрыть].

Несколько известий о времяпрепровождении Петра за декабрь 1697 г. среди забот о кораблестроении, об отправке молодых людей за границу для навигацкой науки и о посольстве находим, по обыкновению, в дневнике Гордона. 9 декабря царь был на пиру, данном сыном Гордона, полковником Яковом Петровичем, причем присланный из Австрии артиллерийский полковник Граге производил какие-то опыты со стрельбой, которая удалась и царю очень понравилась. 13 декабря было особенно веселое и разгульное празднество у Лефорта, на котором, как говорит Гордон, «все или большая часть присутствовавших напились пьяны». 15 декабря Петру был представлен доклад Посольского приказа о «порозжих наместничествах» – о свободных наместнических титулах, которыми именовались, по обыкновению, послы и которыми можно было бы именовать отправляемых послов. Петр указал первому послу, генералу и адмиралу Лефорту, именоваться наместником новгородским, генералу-комиссару Головину – наместником сибирским[639]639
  Пам. дипл. сношений. Т. VIII. С. 513–515.


[Закрыть]. 16 декабря происходили похороны корабельного плотника иноземца Никласа; Петр, разумеется, присутствовал на них и после похорон пригласил бывшего также там Гордона к себе в Преображенское обедать, и Гордон пробыл у царя до позднего вечера. «18 декабря, – читаем в его дневнике, – в 2 часа ночи загорелся дом князя Андрея Петровича Прозоровского. Мы все были там». Под этим «мы все» можно подразумевать обычно окружавшую Петра компанию и заключать и о его присутствии[640]640
  Gordons Tagebuch, III, 82–83.


[Закрыть]. 19 декабря Петр слушал доклад Посольского приказа о жалованье чинам великого посольства, установил его размеры: Лефорту 3920 рублей, Головину 3000 рублей, Возницыну 1650 рублей, а также утвердил роспись съестных припасов для отпуска послам натурой: количество осетровых прутов, белужьих теш и спин, белых рыбиц, лососей, число ведер меду вишневого, малинового, обарного, боярского, выдаваемого каждому по чину[641]641
  Пам. дипл. сношений. Т. VIII. С. 519–525.


[Закрыть].

В указе о наместнических титулах для членов великого посольства заметно сочетание старинных русских форм с нововведениями Петра. Новые явления пока еще облекались в старые формы. В самом деле, «наместник новгородский» – титул, ведущий свое происхождение с XV в., и этим наместником новгородским оказывается «генерал», «адмирал», иноземец Франц Яковлевич Лефорт. Титул «наместника сибирского» соединяется с носимым Ф.А. Головиным званием «генерала-комиссария». Но Петра начинали уже тяготить некоторые старинные, тяжелые формы. В переписке с членами окружавшей его компании отменены были официальные царские титулы, и друзья пишут, обращаясь к нему, как к частному человеку: «милостивый мой государь» (Головкин) или называя его по-русски, по-латыни и по-голландски по новым его чинам: «бомбардир», «капитан», «мой асударь капитейн» (Л.К. Нарышкин), «господин капитейн» (Ромодановский), «Min Her Capitaneus Capiten» (князь Б.А. Голицын). Самый высокий титул употреблял Виниус, называя Петра «Allergenaedigste grooten Heer» – всемилостивейший великий господин. Петр сердился за официальное обращение. Сохранилось письмо к Ф.М. Апраксину, помеченное 11 декабря без года, приурочиваемое к 1696 г.; в нем Петр делает Апраксину выговор за то, что тот, будучи одним из членов «компании», называет его в письме со всеми официальными титулами. «Федор Матвеевич, – пишет ему царь. – За письмо твое благодарствую, однако ж зело сумнимся ради двух вещей: 1) что не ко мне писал, 2) что с зелными чинами, чего не люблю; а тебе можно знать (для того, что ты нашей компании), как писать. А про нас похочешь ведать, дал Бог, живы; а письмо отдал семье твоей сам. По сем здравствуй. Piter»[642]642
  П. и Б. Т. I. № 126.


[Закрыть]. Не любя «зелных чинов» в переписке с друзьями, Петр наложил руку и на старинные, излишне пышные и торжественные формы и в дипломатической переписке с иностранными государями, потому еще в особенности ему неприятные, что в них не было никакого смысла. Формы дипломатических сношений бросились в глаза во время приготовлений к Великому посольству. Так можно объяснить происхождение оригинального указа «о богословиях», изданного 22 декабря 1696 г. Издавна, со времен так много размышлявшего о происхождении царской власти царя Ивана Грозного, вошли в употребление помещавшиеся в царском полном титуле перед именем государя напыщенные риторические формулы, выражавшие божественное происхождение царской власти и носившие название «богословия». Эти формулы, заключавшие в себе определение свойств божества, потому и называвшиеся «богословиями», различались смотря по государям, к которым писались грамоты, но при всех различиях были одинаково чрезмерно длинны и маловразумительны. Так, в грамотах к цесарю, папе, к королям Французскому, Испанскому, Шведскому, в Голландию, Венецию и к курфюрстам Бранденбургскому и Саксонскому писалось: «Бога всемогущего и во всех всяческая действующего, вездесущего и вся исполняющего и утешения благая всем человеком дарующего, Содетеля нашего в Троице славимого силою, и действом, и хотением, и благоволением утвердившего нас и укрепляющего властию своею всесильной избранный скиптр в православии во осмотрение великого Российского царствия со многими покоряющимися прибылыми государствы дедичного наследства и обладательства мирно держати и соблюдати навеки, мы, пресветлейший и державнейший великий государь, царь и великий князь» и т. д. К английскому королю писалось: «Милосердые ради милости Бога нашего, в них же посети нас восток свыше, вое же направити ноги наша на путь мирен. Сего убо Бога нашего в Троице славимого мы, пресветлейший и державнейший» и т. д. Особенной длиннотой и подробностью в описании свойств Божьих отличалась формула в грамотах к турецкому султану и персидскому шаху, представляя собой действительно как бы целый курс богословия, составленный в назидание басурманам: «Бога единого, безначального, и бесконечного, и невидимого, и неписаного, страшного и неприступного, превыше небес живущего во свете неприступнем, владущего небесными силами и единым словом бессмертным премудрости своея, Господом нашим Иисусом Христом, видимая и невидимая вся сотворшего и животворящим и Божественным духом вся оживляющего и недреманным оком на землю призирающего и всяческая на ней устрояющего и утешения Благая всем, человеком подавающего, Его же трепещут и боятся небесная, и земная, и преисподняя. Того единого Бога нашего в триех лицах прославляющего и во единстве покланяемого, утвердившего нас скиптр держати православия, Его же милостию и неизреченным промыслом живем и движемся, и величеству Его славу воссылаем, мы, пресветлейший» и т. д. Этот набор слов был отменен и заменен выражающей ту же идею, но краткой формулой: «Божиею милостию». Выслушав 22 декабря докладную выписку об этих «богословиях», Петр указал: «Впредь в своих, великого государя, грамотах во все окрестные государства, ко окрестным великим государем христианским и бусурманским с послы, и с посланники, и с гонцы, и чрез почты о своих, великого государя, делех, о каких ни прилучитца, писать к своему, великого государя, именованию и к титулам в начале одну богословию по сему: «Божиею милостию мы, пресветлейший и державнейший великий государь» с полным именованием и титлы, как написываны наперед сего; а богословии прежние… указал отставить и впредь тех богословий к своему, великого государя, именованию… писать не указал». Петр, давая повеление, привел и мотив, почему он приказал эти длинные «богословия» отставить – пример западных государей: «для того, что и они, окрестные великие государи христианские… к своим именованиям и титлам таких богословий в начале наперед сего никогда не писывали и ныне не пишут, а пишут только «Божиею милостию»[643]643
  Пам. дипл. сношений. Т. VIII. С. 515–519; Дворцовые разряды, IV, 1032.


[Закрыть].