Текст книги "Образование будущего. Университетский миф и структура мнений об образовании XXI века"

Чтобы научиться писать, надо писать. Я начала писать связные тексты, когда завела ЖЖ, и даже опубликовала парочку статей, что уж совсем удивительно с моим-то опытом

Теперь обратим внимание на другую сторону дела. Существует достаточно часто проговариваемая тема – что культура текстов сменяется аудиовизуальной культурой. Это – ещё более общая причина происходящих изменений, здесь речь не только о компьютерных сетях, через сети лишь легко распространяются продукты этой новой аудиовизуальной культуры, сеть служит структурой поддержки, но сами отличия визуальной культуры от культуры текстов к компьютерам и их производным не сводятся.

Для беседующих на эту тему такой разворот привычен и загадочен. То есть очень и очень многие понимают, что дело в этой перемене, многие легко называют причину – говорят об этой самой визуальности, о новых способностях людей и новых привычках, но это происходит на уровне частных случаев, типа «а у моей соседки мальчик – так он…».

Что же именно входит в визуальную культуру, чем она отличается от текстовой – люди не говорят. Изредка указывают: без видео – скучно. Большие массивы текста читать трудно. Несколько абзацев текста – предел, текст не понимается. С другой стороны, видеоролики маркируют свою аудиторию: непривычные к визуальной культуре не успевают воспринимать события в роликах, им трудно воспринимать с них информацию, а принадлежащие к визуальной культуре как раз легко понимают, что происходит в ролике, в быстром мультфильме, в клипе, не устают от длительного просмотра, понимают информацию, вложенную в ролик, легче, чем информацию в тексте.

Но это лишь феноменологическое описание. Почему так понимают, что именно произошло – это остаётся беседующим неизвестным и непонятным, если разговор об этом заходит – идут какие-то совсем уже страшные разговоры о детях индиго, о новой расе людей с особенными способностями, или нарочито-частные ссылки на отдельные научные исследования восприятия. Общей картины отличий текстовой и аудиовизуальной культуры – нет, при том, что сами эти культуры хорошо опознаются и различаются говорящими, концепт противостояния этих культур очень популярен. То есть динамика взаимодействия, накал противостояния осознается очень хорошо, а сами сущности, друг другу противостоящие – понимаются крайне туманно.

Младшим папа перед сном читает. А мы со старшими иногда читаем вместе. «Время не ждет» вот не успели еще дочитать. Но меня саму не заставить читать вслух «Мертвые души». Я своему 9-ку и 7-ку аудио закачала. Пока телят пасли, все и прослушали! Старший буквально засыпает над такими книгами. Поэтому самое «скучное» на аудио, интересное пусть сами читают. Это еще для грамотности важно. А так аудио очень выручает. Так бы просто времени не хватило

Воплощается в жизнь идея совсем отказаться от прописей и обучения писать, а усаживать детей за клавиатуру с первых дней обучения.

…бумажные книги сами по себе форма умирающая, есть же интернет, где и больше, и быстрее, и есть движущиеся картинки, и обратная связь с читателем моментальна, книги сейчас – это как нюхать табак в эпоху электронных сигарет.

Чтение, занимавшее ранее первое место в рейтинге любимых занятий, переместилось на третье-четвертое, уступив приоритет просмотру телевизионных программ, прослушиванию музыки, работе за компьютером.

И тут до меня дошло. Я же сам писал про отмирание технологий (например, чтения с бумаги или письма от руки). И если в Европе ненужные технологии умирают, то в Азии им будет проще не родиться.

Текст как носитель информации утрачивает свою роль. Технический прогресс асимптотически, но неуклонно прижимает его к нулю.

Современный человек потребляет информации больше, чем житель середины XX века и тем более – XIX века. Но форма поступающей в организм информации за сто лет существенно изменилась. Отчего бы не зашейпить текстовый канал, если он оказался не столь эффективным, как другие?

Я об этом говорила, ещё когда сама в школе училась! При чём, что я всегда много читала, но и тогда мне «Войну и мир» не хотелось читать. Я вообще только «Преступление и наказание» и «Отцы и дети» прочитала и то не знаю почемуу:) Да и не возможно в детстве такой объем книг читать, если ты ещё хоть чем-нибудь занимаешься. И да, до сих пор думаю, что надо бы «Войну» прочитать, а как-то не хочется:)

И, наконец, изменилась и форма чтения, точнее правильнее было бы сказать, я стал уходить от чтения к видео…

Как я уже говорил, я вырос «книжным ребенком». Так вот, будучи уже во взрослом состоянии и наблюдая победное шествие видоформатов я некоторое время очень боялся за текст, считая что его ждет некое «умирание». И, кстати, боязнь эта была вызвана не столько моей «эмоциональной книжностью», столько пониманием важности письменной речи для эволюции человеского мышления, для развития человечества, вообще. Сейчас, эта боязнь исчезла, на смену ей пришло понимание того, что видео, звук и текст переживают сейчас период синтеза и что этот синтез даст человечеству, конечно, вопрос, но…я убежден ответ будет, все таки, «положительным»

Кажется, что наиболее приемлемым выходом из ситуации может стать просмотр фильма, снятого по мотивам произведения.

Постараемся пересказать то, что говорится в связи с этой новой культурой и новыми навыками.

Есть люди текста; они легко читают большие объёмы текста, легко понимают прочитанное, умеют бороться со скукой, возникающей при чтении, находят

вкус в литературных красотах и т. п. Многие из них признаются, что им не очень легко смотреть в большом количестве картинки, видеоролики.

Конечно, тут нет деления нацело – чтобы все легко читающие не могли смотреть фильмы. Скорее, некоторое рассогласование: не все легко читающие могут с равной легкостью понимать видеопродукцию. Они не хотели бы заменить текст с изложением материала на фильм, после просмотра фильма им всё равно лучше прочитать текст для усвоения.

Другие люди, напротив, затрудняются читать большие объёмы текста: они скучают, внимание рассеивается, они перестают понимать самые обычные вещи. Чтение для них – тяжёлая и неприятная работа. Они гораздо легче усваивают материал аудиальный и визуальный, предпочитают, чтобы им читали текст, а ещё лучше – посмотреть небольшой ролик на нужную тему.

При обсуждении школьной программы эти люди не очень понимают друг друга. Каждый из них говорит само собой (для него) разумеющееся: например, что нельзя же всё заменять роликами, надо давать текст, лишь иногда иллюстрируя его роликами. А другие также недоуменно могут говорить, что, конечно, лучше всё заменить роликами, хотя и допускают, что всё – не удастся.

Это рассогласование в оценках не подкреплено статистически значимыми фактами. Нельзя сказать, что уже появилась новая культура людей, которые понимают только ролики – это не доказано. Просто многие высказывают свои вкусы такого рода, говорят, что им и их детям так было бы гораздо легче. А привычные массивы текста они не воспринимают – по «текстовым» показателям и на «текстовых», нагруженных работой с обычным текстом уроках они выглядят не лучшим образом.

Очень может быть, что этих людей просто неумело учили, они привыкли скучать за книгой, но сами смогли в себе выработать интерес к роликам. Может быть, это никакая не новая культура, а частично компенсировавшие свои недостатки плохо выученные люди прежней культуры. Этого точно знать пока невозможно.

Надо сказать, картина отказа от бумажного текста и прихода времени визуальной информации не согласуется с некоторыми другими симптомами, которые также охотно обсуждаются в теме школьного образования.

Например, указывают на широчайшее распространение писательства. Во времена бумажного текста очень многие люди никогда не писали больших объёмов текста, у них не было в жизни таких задач. Сейчас в некотором смысле писателями стали почти все – только тексты теперь производятся не бумажные, это не официально изданные книги и не частные письма – это чудовищный объём sms-сообщений, это записи в блогах и социальных сетях.

В этом смысле можно сказать, что в культуру производства текстов втянуты теперь огромные массы людей. Другое дело, что это тексты нового формата – расположенные на новых границах приватности и публичности, пишущиеся исходя из новых мотивов, с новыми целями и т. п.

мы не можем не учитывать тот факт, что мои сверстники больше сегодня читают (я говорю не о книгах, а вообще об информации) не с листа, а с монитора. Неважно с какого – стационарного, компа, ноутбука, айпада, айфона.

Сейчас происходит огромный культурный переворот – изменение места книги в культуре, изменение роли печатного текста, изменение средств, которым текст приходит к читателю. Тема эта очень обширна, но можно её сузить, кратко сказав: тексты ушли в интернет, читают теперь с монитора. Конечно, тут масса деталей – кто-то с мобильного телефона, кто-то с электронного ридера, но в целом можно обозначить раздел средств передачи текста по границе книга-монитор.

И это изменение средства передачи текста влечёт за собой изменение способа восприятия текста. Прежний способ, связанный с печатным текстом и с книгой, назывался «чтением». Дело недавнее, все ещё помнят и потому не обязательно подробно объяснять, что это такое – «читать». Хотя многие уже забыли и не понимают отличий от нового типа восприятия текстов, новых приемов работы с текстами, которые возникают при восприятии текста с монитора. Назовём это – сканированием.

Сегодня люди предпочитают потратить свое время на проглядывание чьей-то Twitter-переписки, чтения стены Вконтакте или Facebook; чтение стало скорее проглядыванием – читать, и тем более, перечитывать тексты целиком некогда – только выборочно. Большая часть времени тратится не на сосредоточенное поглощение информации, а на браузинг, идентификацию ключевых слов, на то, чтобы отследить теги, зафиксировать в сознании ссылки и учесть лайки. Мы не настраиваемся на волну автора, а воспринимаем, всасываем, абсорбируем текст за счет других техник. Достаточно проглядеть текст, поймать ассоциацию, уловить нужную ссылку; всерьез запоминать что-либо не за чем, все легко доступно, проще еще раз открыть страницу, чем копаться в памяти. Мы получили новое поколение читателей – которые вроде как читают, но на самом деле делают несколько вещей одновременно: ведут автомобиль – и читают, переходят улицу – и читают, смотрят YouTube – и читают комментарии.

Таким образом, получается, что чтение сегодня – это сбор и производство информации, ее обработка и тиражирование, чтение из деятельности, как правило, плохо совместимой с какой-то другой, превратилось дополнением к чему угодно.

Говорится о том, что появилось новое умение. Называют его по-разному: скроллинг, браузинг, сканирование. Как и обычное чтение, оно основано на базовом умении читать, складывать буквы в слова. Но всё же это умение несколько отличается от принятого «обычного» чтения. Кажется, это и не скорочтение, то есть различие между медленным чтением и скорочтением – иное, нежели между сканированием и обычным чтением.

Нельзя быть уверенным, что это новое умение в самом деле существует как массовая практика – однако об этом говорят. Пояснить суть такого культурологического изменения можно следующим примером.

Существует культурологическое различие между тем, как читают газеты европейцы, и как – американцы. Связано оно с тем, что в Европе чтение газет – это умение, дочернее по отношению к чтению книг, читали – книги, издавна, а потом появились газеты и с ними тоже стали работать, как с книгами – читать. В США ситуация сложилась иначе, и там чтение газет было первичным, ему не предшествовали навыки чтения книг, и восприятие газет было самостоятельным умением. В результате европейцы чаще газеты именно читали – внимательно, с перечитыванием, изучали, отмечали удачные места и т. п. А американцы газету проглядывали, быстро скользили по полосам рекламы и объявлений, выуживали из вороха газетных страниц нужные сообщения, отмечали общий настрой по заголовкам, не вчитываясь в ненужные статьи.

Когда рассказывают об этом новом умении, о сканировании, то можно понять дело так, что примерно такое же различие, как между чтением газет американцами и европейцами, только более выраженное, существует между чтением бумажных книг и сканированием текстов на мониторе. Просматривают, проглядывают, сканируют – ленты новостей, бесконечные записи в блогах и «стены» социальных сетей, rss-подписки и онлайновые библиотеки. То, что можно прочитать и нужно прочитать, столь невозможно-велико по объёму, что обычно тексты лишь просматривают в поисках нужной информации. В этом – кардинальное различие.

Если высказаться очень резко, намеренно заостряя ситуацию, то получится следующее. Говорится, что возникло новое умение, новый способ чтения, не такой, как прежде. Прежде не просто читали с бумаги, а теперь читают с монитора и других электронных носителей (мобильники, ридеры, планшеты и пр.). Важно, что раньше читали каким-то не очень осознаваемым одним способом, а теперь читают другим. Теперь – скажем это операционально – очень быстро прокручивают страницу, быстро просматривают её, не то чтобы понимая содержание, а скорее выделяя наличие или отсутствие некоторых ключевых слов, важных при данном просмотре-сканировании, или оценивая важность страницы с точки зрения поставленных целей.

Пожалуй, можно сказать таким образом: то, что рассказывают люди о себе и о других, то, как они описывают это сканирование, противопоставляемое обычному чтению, позволяет определить его так.

Это значительно более целенаправленное чтение, чем ранее. Прежде понимание текста складывалось из таких блоков: прочесть, понять, оценить, насколько это важно для предпринятой работы или для поставленной цели. В общем, человек прочитывал целую книгу, затем размышлял над ней и потом решал, стоящая ли это книга и может ли он на неё опираться в каких-то своих целях – не важно, речь о работе или о развлечении, о саморазвитии или об удовольствии.

Сейчас происходит ранняя специализация и быстрая целевая оценка внутри самого процесса чтения. Например, человек может открыть текст, чтобы узнать нечто об интересующем его слове – и быстро просмотреть, если этого слова нет, текст его не интересует. Это самый простой случай. Может быть значительно более сложный – человек, скажем, ищет материал для статьи, реферата и т. п., он просматривает текст и очень быстро оценивает, не зацепит ли его этот текст, не будет ли он ему интересен. Это происходит очень быстро, так что зачастую человек не может сказать, что же было в просмотренном тексте, о чём он, на какую тему, он понял только собственную оценку – что это для его целей не интересно и тратить время на этот текст более не стоит. А вот если интересно – человек переходит к «чтению первого рода», читая подряд или через абзац, пытаясь выхватить то, что ему нужно.

Чтение второго рода, сканирование – это чтение в условиях крайнего избытка текстов, нехватки времени на чтение. Идёт экономия, оптимизация, сокращение избыточных операций. Это уже не раз было в истории литературы. Если прочитать у историков литературы, какие практики чтения были в ходу в Средние века, как читали книги, когда знали, что зима долгая, а другой книги нет и ещё несколько лет не будет – мы увидим практики чтения, совсем не похожие на наше привычное чтение первого рода. Например, читали книгу небольшими разделами, оставляя на завтра следующие главы. Запойное чтение подряд не приветствовалось, это был дурной тон чтения. То же касается письменного текста: сокращение нарративов, злостное обострение сюжетов – признаки литературы Нового времени.

Чтение – это восприятие текста как целого, читают обычно подряд, от начала к концу и от начала до конца, цель – прочитать этот текст (и составить о нём мнение). Сканирование – это извлечение нужных кусков информации из текста, текст – лишь среда, в которой может находиться нужная информация. Его просматривают как угодно – хоть от конца к началу, наискось, по ключевым словам, по заголовкам – всеми способами ускоряя процесс ознакомления с текстом, который сам по себе не ценен – ценна информация, которая может быть в нём заложена. В одном случае текст – металл, в другом – руда, из которой ещё предстоит извлечь нужное читателю.

Именно поэтому возникают на границах нового умения – сканирования текста – побочные умения и способности, которые ранее с чтением не монтировались или даже противоречили. Текст хотят заменить аудиотекстом – чтобы запараллелить процессы. Иногда просматривают 2–3 ленты новостей сразу, а можно ещё и пустить аудиотекст параллельно, это будет ещё лучше. Текст заменяют видеороликами – они зрелищнее, и там меньше воды – люди могут извлечь больше из ролика. Сканирование текстов, даже очень успешное и умелое, может сочетаться с неумением читать – когда люди говорят, что «очень много букв» и читать слишком долго и трудно (например, «букв» – целых три страницы), и те же люди прекрасно управляются с многосотстраничными текстами, быстро их сканируя и извлекая нужное им в данный момент.

Это указывает на смену умений – чтение заменяется сканированием, тексты служат для разных умений. И потому сейчас происходит изменение жанров и форматов текстовых сообщений, перестраивающихся с адаптированных к чтению текстов – на адаптации к сканированию. Это совершенно разные жанры, и газетчики прекрасно знают первые стадии различий этих видов текстов – повышенная насыщенность текстов для сканирования – заголовками, выносными блоками, резюме, подведением итогов и выделенными ключевыми тезисами. Чтобы было легче сканировать.

И эти разные культурные стереотипы привязаны сейчас к разным поколениям и разным типам работы с текстами. Поэтому может создаваться впечатление, что прежние поколения учились иначе, успешнее – хотя они учились в среде гомогенной по чтению, а сейчас ученики учатся в школе, где их пытаются научить читать, для жизни в обществе, где важно уметь сканировать.

Потому школа оказывается не готовящей к взрослым типам работы с текстами. Разрушаются прежние культурные традиции, связанные с обязательным чтением классики, обязательным кругом ознакомления с литературой, высокой ценностью писательского труда, представлением о высоких жанрах литературы и низких, о литературе, производящей тексты для чтения (художественной литературой, где тексты сделаны мастерами), и литературой практического характера – где текст – лишь способ донести информацию (научная, справочная литература, инструкции и пояснительные записки).

Тем самым то умение воспринимать текст, которое было базовым для существования художественной литературы, восприятия текста как самостоятельной ценности, – исчезает, заменяясь на иные навыки, навыки практического использования текста как инструкции при выполнении какой-то посторонней работы.

И потому происходит новое взвешивание ценностей, образуются новые шкалы умений. Людские способности обретают новые социальные оценки. «Всегда» было так, что иному легче посмотреть сорокаминутный ролик, а другому – прочитать пятьдесят страниц. Но раньше и роликов было меньше, и люди с таким типом культурного потребления не оказывались у вершин культуры, в культурной элите, а сейчас – напротив, в некоторых областях происходит вытеснение обладателей одних талантов – другими.

Если верны разговоры о массовом сканировании, это означает, что изменяются многие институты культуры. Наше привычное чтение классики – само результат некоторой эволюции чтения. Мы сейчас с трудом читаем литературу прошлых эпох, она написана в расчёте на иной тип чтения. Может быть, с появлением сетей и множества доступных текстов происходит следующая ступенька обострения – и привычка читать опять изменяется. Судить об этом трудно, рано и не надо – здесь достаточно констатировать, что в самом деле у многих людей проявляются сходные симптомы изменения привычки чтения, чтение заменяется сканированием.

Важно понимать, что эта привычка становится «дефолтной», человек не выбирает, медленно читать или быстро. Это привычный способ обращения с текстом (который кажется уродливым мастерам прежнего чтения – жадный, потребительский, этот новый способ выхватывает лишь нужное вот прямо сейчас и выкидывает, забывает, не обращает внимания на ценности в тексте, сейчас не нужные) и он не может быть произвольно заменён на медленное чтение.

Люди, приученные сканировать, уже не могут читать иначе, у них может использоваться быстрое или более медленное сканирование, но их вкус уже сформирован их способностью читать. Например, такие люди совершенно искренне недоумевают, отчего тексты классической литературы не заменить дайджестами, ведь дайджесты точно лучше. Тут важна не лень, а именно суждение вкуса: эти люди, доверяя своему вкусу, точно ощущают: пересказ на две страницы много лучше, чем двухтомный роман. Конечно, такие вкусы меняют всё отношение к текстовой культуре – к учебникам и классическим текстам, к способам обучаться и т. п. Окажется это устойчивым культурным развитием или это временный вывих, будут найдены другие способы работы с текстом в новых условиях или будет (почти) повсеместно принят этот – сейчас знать нельзя, но в спорах людей об образовании и литературе можно уловить эти неустоявшиеся черты будущего.

Интересно исследовать, насколько трудно переучиваться с одного умения на другое, со сканирования на чтение и обратно. Было сказано, что сканирующие не могут читать обычным образом, их переключает на сканирование. Многие люди прежней культуры, напротив, не умеют сканировать, они не способны просмотреть сотни страниц в считанные минуты, быстро уяснив, есть ли там что нужное, что именно, о чём речь в этом тексте.

Школа же находится в самой середине этого процесса, потому что она, как считается, готовит к самостоятельной взрослой жизни, даёт необходимые знания – а взрослая жизнь ценностно раскололась, там имеются противоречивые ценности, и школа не обеспечивает в полной мере ни те, ни другие, оставаясь в прошлом.

Верен ли этот взгляд? В самом ли деле появилось это новое массовое умение, надо ли ему специально учить? Или можно занять иную позицию: и обычное чтение, и сканирование основаны на общем базовом умении читать, причём – бегло читать. А сейчас даже среди студентов попадаются люди, не умеющие читать бегло. Так что можно изменить задачу. Вместо того, чтобы учить особому навыку сканирования – посмотреть, что же случилось, что многие люди в школе не выучиваются хорошо читать – просто читать они не могут, что уж говорить о продвинутых стадиях этого умения.

В любом случае, чтение сейчас – очень интересная и проблемная тема, это базовое умение стало проблематичным. Когда речь идёт об обучении чтению, о литературе, о литературном вкусе, о классике, о чтении учебников – очень часто всплывает это рассуждение о новом умении, и надо проговорить его чётко. Надо договориться о базовом умении читать и разобраться, почему сейчас значительный процент учеников не выучивается читать хорошо. И другой вопрос – о (возможном) появлении нового массового вида чтения, о сканировании, и о том, должна ли школа что-то делать с этим навыком, или это – не её задача.