Текст книги "Малыш: мамино счастье"

Грамотную реакцию на детские капризы выдать крайне сложно. Потому что все мы живые люди. И у нас тоже нервы, раздражение и свои кризисы. Понять собственного ребенка бывает трудно. Еще труднее – найти в опустошенной душе хоть что-то доброе, что поможет сдержаться и подобрать нужные слова.

Как реагировать на детские капризы?

• Разобраться с причиной и попытаться устранить ее (голодный – покормить, устал – уложить спать, перевозбудился – поиграть в спокойные игры, если малышу скучно – увлечь чем-нибудь, но это самое простое).

• Опуститься на уровень ребенка и показать ему, что вы понимаете, как ему плохо, озвучить его «послание» («Я знаю, что ты устал, мне тоже трудно, но пожалуйста, потерпи, ты сможешь!»). Прижать к себе, погладить, рассказывая при этом что-то увлекательное.

• Переключить внимание («А что я тебе сейчас покажу!»), рассказать сказку или захватывающую историю («Пока ты спал, приходил, знаешь, кто – маленький динозаврик, и представляешь, что он мне рассказал?»), начать играть в какую-нибудь игру или заняться чем-нибудь интересным – сначала даже одной, а любопытный малыш присоединится. Отличной «переключалкой» может стать пальчиковая гимнастика и логоритмика (см. Приложение).

• Учить ребенка разбираться в своих чувствах, управлять ими и выражать словами, а не капризами. Для этого нужно «проговаривать» за малыша его эмоции («Ты расстроился из-за того, что…»), да и признаваться в собственных чувствах тоже («Мне больно», «Мне обидно», «Сейчас я злюсь, но все равно люблю тебя»).

• При визгах, «манипулятивной» истерике: не реагировать, прервать кон такт с ребенком, уйдя в другую комнату либо умыть холодной водой. В людном месте отнести малыша в относительно уединенное пространство (вариант – на улицу) и дать нарыдаться вволю, быть рядом, но в разговоры не вступать, требований не выполнять и не сдаваться!

• При «капризном» плаче: дать выпустить первый пар, а потом обнять, выразить слова любви, увлечь чем-нибудь (например, начать собирать слезки в пузырек, «чтобы потом отправить его в волшебный лес Капризульке»).

• При нытье: оставить одного (не демонстративно отводить в другую комнату, а просто молча уйти самим). Или покапризничать вместе («Можно я тоже с тобой поною? А давай, кто громче?»). Или пошутить: начать корчить рожицы, повторяя при этом: «Смеяться нельзя, только не смейся!».

• Если ребенок дерется: тут же пресечь и прижать его ручку к телу («Нельзя бить маму, нельзя!»), но не бить в ответ. Если снова замахнулся, отправить в другую комнату (отойти) и на пару минут оставить одного.

• Если ребенок что-то хочет, а ему отказывают, проявить решительность, настаивать на своем: «Нет – значит, нет!» Здесь очень важны твердость и последовательность[163]163
  См. также главу «Про нельзя».


[Закрыть].

• Если капризы принимают хроническую форму, задуматься: что не так? Что хочет сказать ребенок, а я не понимаю? Что его не устраивает?

Снова Алекса: «Вчера Егор укладывался спать с криками и воплями, в общем – с полномасштабной истерикой. И я поймала себя на том, что уже трясу его и ору. Как щелкнуло что-то в голове. Стянула сына с постели и повела умываться. Благо вода у нас не холодная – ледяная, в чувство приводит быстро. Потом отвела Егора обратно в комнату. Он продолжал всхлипывать и кричать. Правда, уже заметно тише. Я села на кровати, Егор вце пился в меня руками. Я его очень-очень крепко обняла, он немного вырывался и крутился, но я не отпускала. И начала ему шептать на ушко все то, что я в тот момент совсем даже близко не ощущала: что я его люблю, что он самый замечательный, что он самый хороший, даже когда делает что-то неправильно, что он мое сокровище, что я его никогда не оставлю, что он – самое главное и важное у меня в жизни… Удивительно, но чем больше я говорила, тем быстрее эти чувства возникали. Я уже и думать забыла о том, что почему-то злилась, а Егор обмяк у меня на руках, я его тихонечко положила рядышком и, продолжая обнимать, шептала всякие нежности на ушко. Егор заснул мгновенно, а я еще долго лежала и, крепко обняв, слушала его спокойное дыхание… В такие счастливые минуты у меня появляется чувство ностальгии: я точно знаю, что буду вспоминать этот момент с радостной грустью. Да, Егор сейчас своенравный и местами совершенно несносный мальчишка. Да, он выражает свое недовольство истериками и визгами. Да, все непросто, негладко… Но я точно знаю, что это – одно из самых счастливых моих будущих воспоминаний…»

Неэффективные методы борьбы с капризами:

• уговоры и увещевания (бесполезно – они лишь подливают масла в огонь);

• сравнение с кем-либо из «хороших» детей (не менее тщетно, да еще и обидно);

• взывание к совести (у детей ее нет);

• выполнение требуемого (малыш теперь знает, как добиться желаемого);

• угроза наказания и претворение ее в жизнь (ребенку плохо, а его за это еще и шлепают, а потом в угол ставят);

• крики, ответное раздражение или гнев (малыш лишь укрепляется в мысли, что его не понимают);

• бойкот, отвержение – «Уходи, я тебя такого не люблю!» (в психологии считается одним из самых жестоких вариантов обращения с ребенком);

• попытки надавить на ребенка, требовать от него безусловного послушания, заставить сделать так, как нам надо (и получить в итоге «трудного подростка» или безвольного, неуверенного в себе, несамостоятельного человека).

Истерика – это такой громкий детский скандал (нервный припадок, крайняя степень возбуждения вплоть до потери самообладания). В итоге, мы имеем ребенка, который визжит и брыкается, как резаный поросенок, захлебывается слезами, катается по полу, колотит все, что попадется под руку, швыряет предметы (и себя), бьется головой о стену. И ничего не видит, не слышит вокруг.

Пожалуй, основное, что нужно знать про «истерики» – это то, что они бывают двух типов. Тут легко спутать одно с другим: внешние проявления-то одинаковые. А глубинные причины – разные.

1. Истерика как средство давления и проверка родительской устойчивости («манипулятивная» истерика). Как правило, именно ее имеют в виду, когда говорят о детских истериках: малыш истошно вопит, пытаясь добиться чего-то от родителей. Истерика в данном случае – средство получить желаемое, причем средство проверенное: взрослые когда-то уступили и пошло-поехало.

Что делать в таких случаях? НЕ злиться, не обвинять, не пытаться урезонить. А показать, что мы спокойны, наказывать не собираемся, но и сдаваться точно не будем. И позиция у нас – железобетонная.

НЕ реагировать на истерики – лучший способ показать их неэффективность. Можно разорвать контакт и уйти в другую комнату, можно не уходить, но игнорировать выходку и спокойно ждать, пока все закончится. И тогда все действительно закончится – и очень быстро. В людном месте, как уже говорилось, можно взять бузотера в охапку и отнести в место безлюдное, где дать прорыдаться вволю, не вступая в переговоры. А после этого – обнять как ни в чем ни бывало («Молодец, что успокоился, а теперь скажи спокойно, чего хотел, и мы решим, можно тебе это или нельзя»).

Самое главное, что нужно помнить: родительская беспомощность, слабость, уступки и выполнение требуемого лишь культивируют детскую привычку всего добиваться скандалом.

2. Истерика как реакция нервной системы. Что здесь происходит? Ребенку плохо. По-настоящему. Он захлебывается от чувств. Его разрывает от накопившихся негативных эмоций и обид. Он не понимает, что с ним. Ему страшно. Он и рад бы остановиться, но не может – уж накрыло, так накрыло (вспомните Алексу и ее Егорку).

Причина здесь в том, что малыш еще не умеет владеть собой (он только к школе этому научится). Не умеет! Поэтому, если он сильно устал, голоден, расстроен, перевозбужден и весь, как говорится, «ходит ходуном», истерика – чуть ли не единственный способ выразить свое перенапряжение и отчаяние.

Что делать в таких случаях? НЕ оставлять ребенка наедине с этой волной негатива, не хлопать дверью. Не мешать, не блокировать выплеск эмоций, не отрицать их (не говорить: «Успокойся», «Не плачь», «Тут не из-за чего так рыдать»). Не пытаться переключить. Не говорить: «Замолчи!», «Пере стань!», «Успокойся!». И уж тем более, не угрожать. Лучше всего (не теряя самообладания) крепко обнять и попытаться выразить чувства малыша словами: «Я знаю, тебе сейчас очень плохо, ты кричишь и плачешь, ты злишься (тебе обидно), потому что… Ты сам не знаешь, что с тобой такое происходит. Ты сильно устал (перенервничал, расстроился), поэтому… Но ты скоро успокоишься, и мы пойдем играть (будем отдыхать). И все будет хорошо». Можно выделить какое-то специальное место «для успокоения» (диван, уютный уголок в детской) и отправляться туда вместе за душевным спокойствием («Давай вот тут вместе посидим»). И главное, конечно, под мерные всхлипывания повторять, что наш малыш – самый-самый любимый.

Что дает такая тактика? Ребятенок учится понимать свои эмоции, выражать их словами и – как следствие – управлять ими. Поэтому постепенно истерики сходят на нет[164]164
  Если же они пугающе часты и регулярны, проконсультируйтесь с психоневрологом.


[Закрыть].

Если ваш малыш бьется в истерике, а вы не знаете, какой у нее «тип», закройте глаза и еще раз спросите себя об этом. Ваше сердце точно подскажет.

Здесь нужно четко понимать следующее: у ребенка (как, впрочем, и у любого взрослого) есть потребности[165]165
  Список потребностей: биологические (в пище, тепле, сне, безопасности), социальные (в любви, внимании, уважении, общении, поддержке, признании, самоутверждении, популярности), духовные (в самосовершенствовании, самовыражении).


[Закрыть], и есть желания. Очевидно, что не каждое желание = потребность. В идеале, потребности ребенка должны удовлетворяться, желания – не всегда. Если на каждое желание реагировать как на потребность (и незамедлительно удовлетворять его), ничего хорошего, понятное дело, из этого не выйдет: тогда ребенок сам не научится видеть разницу между потребностями и желаниями и будет считать, что каждое его «хочу» должно быть непременно выполнено. Вывод – очень важно научиться отличать потребности ребенка от сиюминутных желаний и четко видеть, что (неудовлетворенная потребность или простой «каприз») стоит за истерикой.

Обычно, если это манипулятивная истерика, ребенок будет орать до по бедного – пока не получит желаемое (или не лишится зрителей). Если же это реакция нервной системы, малыш, выплеснув весь негатив, постепенно успокоится. Есть еще один сложный момент: истерика может выглядеть как манипулятивная («Хочу игрушку, купиииии»), а на самом деле быть результатом неудовлетворенной потребности (например, во внимании и общении с мамой). Выход только один – не идти на поводу у ребенка и пересмотреть свои отношения с ним.

Подслушано в Интернете:

«Каждое утро начинается одинаково: бужу дочку и обещаю себе, что буду терпеливо выдерживать все капризы. Но терпения хватает буквально до первого “Не хочу – не буду”. Срываюсь, нервничаю, психую. Как результат – плач ребенка, угрызения совести у меня, испорченное настроение у обеих. Я на нее злюсь, а она, бедняжка у меня прощения просит. Зато потом отрывается, такие истерики закатывает, что мало не покажется. А меня это страшно раздражает, и опять бедный ребенок получает по первое число. Головой понимаю, что неправа, а веду себя как последняя истеричка. Стыдно перед собственным ребенком. Обещаю себе, что больше никогда, а потом все равно срываюсь».

Мы все всё прекрасно понимаем. Что выливать негатив и орать на маленького ребенка недопустимо и нечестно. Что он ни в чем не виноват. Что никакая усталость и никакое раздражение не могут оправдать наших срывов. Мы все это знаем, нам не надо ничего объяснять. Только остановиться невозможно, затягивает как черная дыра.

Крик – от страшной измотанности, от бессилия, от внутреннего неспокойствия, от страха. Крик – оттого, что ты сама – сплошной комок нервов и клубок противоречий. Оттого, что уже нет сил держать себя в руках. Уже вообще ни на что нет сил.

Но чувство вины – это хорошо. Это значит, что не все потеряно. Что мы хотим и сможем справиться с собой.

Как сдержать крик?

• Стандартное: при приступе гнева, когда крик вот-вот сорвется, задержать дыхание, досчитать до десяти либо выскочить в другую комнату.

• Представить себя, орущую, со стороны – красное перекошенное лицо, безумные глаза, глубокие морщины на лбу… Помогает отменно.

• Вместо нечленораздельного ора, высказать все то, что чувствуешь: говорить только о себе, а не обвинять ребенка («Солнышко, я не выспалась, у меня болит головка – вот здесь, мне ужасно обидно, у меня все валится из рук, я устала, пожалей меня, погладь»). Дети очень восприимчивы к таким вещам.

Как перестать орать на ребенка: алгоритм действий

• Главная причина криков – нечеловеческая усталость и перегруженность всех систем организма. Выход: привлечь к помощи всех доступных родственников (или нанять кого-то), а высвободившееся время посвятить только себе (ванна, салон красоты, прогулка, гости, сон, маленькое путешествие).

• Не душить в себе отрицательные эмоции, а найти им безопасный выход (настольная боксерская груша, побить старую посуду, порвать газеты, проораться в чистом поле на даче).

• Заняться спортом, йогой (мышечное напряжение и психологические проблемы всегда взаимосвязаны) – это опять же способ побыть наедине с самой собой, переключиться, подумать о своем поведении.

• Попить натуральных успокоительных.

• Очень помогает общение, в том числе виртуальное (на Интернет-форумах), когда можно выговориться, отвести душу, а тебя поймут, поддержат и многое объяснят – например то, что дети вполне адекватно воспринимают мамины вспышки гнева, если они эпизодичны (ну разозлилась мама, с кем не бывает?), но совсем иное дело, когда ор стоит постоянно. Сначала ребенок его боится, а потом привыкает. И, подрастая, начинает думать – о чем? О том, что «счастье – это когда тебя понимают».

В нашей семье обитает один мудрый волшебник, у которого есть магическое средство, способное прогонять капризы. Волшебник, как уже все догадались – это мой муж, а магическое средство – его фирменные истории.

Наши дети «подсажены» на эти истории с младенчества, поэтому, как только в воздухе пахнет нытьем и звенят слезы, в ход тут же идет очередной увлекательнейший рассказ: о мышонке, который бежал на помощь к друзьям, но спотыкался о неубранные игрушки; о благородном псе Капитоне и его безалаберном друге Хрюнде; о Бабе-Яге, оставшейся без зубов, потому что не чистила их на ночь и, конечно, о папе-супермене, который спас всю семью, когда ее похитили бандиты.

Мужской взгляд.

Вот свежее поступление в нашем репертуаре: история про испанского мальчика Дэна Кузо (кстати, реальный герой мультика «Бакуган»), который вытирал свои козявки о кровать, а потом о них поцарапался…

Двойная польза от этих сюжетов налицо: мало того, что капризы прогоняются, так еще и в ненавязчивой форме детям внушаются простые житейские истины и прививаются правила поведения.

– Есть ли у наших детей недостатки, которые надо высмеять острым словом сатиры? – обращается иногда ко мне муж.

Я думаю и выдаю:

– Постричь бы Гришу надо. Только он боится и верещит.

– Ага. Сегодня, дети, я расскажу вам историю, как поросенок Хрюнда ходил в парикмахерскую…

В общем, когда наш папа дома, капризничать некогда: его будут рвать на тысячи маленьких пап, но живым не отпустят до самого отбоя. Но когда папы дома нет, основная лавина детских вредностей и капризов сходит, конечно же, на маму (то есть на меня). С мамой можно все. Мамины нервы можно превратить в струнный оркестр и играть на них фуги Баха. С мамой можно ныть, скулить, топать ногами, валяться на полу, требовать луну с неба (или хотя бы еще один мультик). Можно дать волю плохому настроению. Можно выплеснуть обиду на весь белый свет. Можно быть собой. Расслабиться. И требовать доказательств безусловной любви[166]166
  Объяснение тут простое: кого ребенок больше любит, с кем более расслабленно себя чувствует, с тем и ведет себя хуже всего. В большинстве случаев этот человек – мама.


[Закрыть].

Я помню свои первые реакции на эти «концерты» – полнейшая беспомощность. Стоишь с опущенными руками, глазами хлопаешь, а что делать – ни малейшего понятия. Это если сама еще спокойна. А если вымотана, так, естественно, в крик. Потом посыпаешь голову пеплом, внутренне мобилизуешься и начинаешь пробовать: искать ходы и подходы – что действует, что нет…

Поскольку рассказывать истории у меня не получается (большие проблемы с фантазией и мотивацией), мой способ борьбы с капризами – это игра. Я поняла: дети, которым интересно с взрослыми, – просто ангелы. А чтобы ребенку было интересно, ему надо либо что-то рассказывать, либо играть. Причем необязательно весь день вдвоем катать машинки или собирать мозаику. Он может и самостоятельно чем-нибудь заняться (и это надо всячески поощрять и не вмешиваться, когда он занят[167]167
  Это очень важно: предоставить ребенку возможность играть в одиночестве (а не отвлекать разными «Давай лучше учиться считать»). Так он получает возможность самостоятельно продумывать сценарий игры, сочинять свои собственные правила и следовать им. Только в свободной от участия взрослых игре развивается очень полезная вещь – самоконтроль (умение контролировать свое поведение, свои эмоции и импульсные порывы).


[Закрыть]). А если не хочет, можно вместе приготовить суп. Можно, пока мама моет посуду, поиграть в «командира и солдата» («Стройся! На месте шагом марш! Стой – раз, два! Кругом! Равняйсь! Смирно! Доложите обстановку, солдат»). Можно поиграть, кто быстрее разберет сумки из магазина. Это просто удивительно: стоит лишь привнести в свою жизнь элемент игры, шутки, озорства – и все чудесным образом меняется.

В отношениях с ребенком все невероятно, до неприличия ПРОСТО. Если он доволен жизнью, если ему хватает внимания, понимания и любви, он, как правило (за исключением «текущих моментов» вроде устал, перевозбудился, чего-то не дали, накопился негатив и непродолжительных «кризисов»), ведет себя хорошо. Если не хватает – плохо. Все! И никто не виноват, если ребенку надо больше внимания и любви, а ты не в состоянии ему их дать. Можешь – давай, не можешь… Ну, значит, не можешь. Тогда не обессудь.

Что еще нужно знать о капризах?

• Капризы опасны тем, что могут перерасти в плохую привычку.

• Капризы случаются у всех детей без исключения, но малыши со слабой нервной системой, ранимые, чувствительные, легко возбудимые подвержены им в разы чаще.

• В борьбе с капризами важен «единый идеологический фронт» всех взрослых, окружающих ребенка, и единая воспитательная позиция: если что-то разрешаем, то согласованно, если запрещаем – тоже единогласно.

Наверное, нужно прояснить для себя еще одну важную вещь: есть капризы и… капризы. Серьезные и вроде как несерьезные, стойкие и мимолетные. Вот те, которые серьезные и стойкие (можно было бы даже назвать их «системными») – это, на самом деле, даже и не капризы вовсе. Это самые настоящие проявления – слово-то какое страшное! – «кризиса развития».

Взросление ребенка очень любят сравнивать с лесенкой. Забрались на одну ступеньку, потоптались на ней (чему-то научились, накопили знания и опыт, как-то по-новому посмотрели на себя и мир), а потом – ррраз! – перескочили на следующую ступеньку и начали все заново, уже на другом, более высоком уровне. Вот это «ррраз!», этот прыжок – резкий, быстрый, ощутимый – от одной стадии развития к другой и есть тот самый «кризис».

Все просто: нет кризисов – нет развития личности. Именно поэтому кризисы жизненно необходимы, и им надо радоваться.

Отчего случается этот «прыжок»? Оттого, что за время, пока маленький человечек «топтался на ступеньке» и приобретал новый опыт, поменялось его сознание: он обнаруживает, что стал другим, и пытается ответить на вопрос – каким «другим»? У него появляются новые потребности (в большей автономии, самостоятельности, исследованиях). Изменившееся сознание и новые потребности требуют пересмотра отношений с миром – и, в первую очередь, с близкими взрослыми. Прежний сложившийся формат взаимодействия становится для ребенка тесным, как старая одежда. Его надо менять! А чтобы сделать это, приходится биться – потому что пока этим взрослым не настучишь по голове, они ничегошеньки не поймут и да же не пошевелятся. Поэтому кризис, как любой другой «каприз», тоже несет в себе закодированное «послание»: «Посмотри, мама, я уже другой, и об(ра)щаться со мной надо по-новому!» Более того, в постоянных стычках со взрослыми ребенок и пытается понять: какой он теперь и что может.

Можно ли вообще обойтись без кризисов? Ответ: нельзя. Нормальный растущий ребенок не может всегда быть тихим, послушным и «правильным», потому что невозможно, тихонько сидя в уголке, узнать этот мир и понять, кто ты и на что способен.

В самом начале этой части книги я писала, каким нелегким для меня оказалось начало второго года жизни нашей дочери. Теперь я смутно догадываюсь, почему же было так тяжело: я оказалась совершенно не готова к тому, что меня ждет (хотя с первым ребенком, наверное, никогда ни к чему не бываешь готова). Я, как неопытный спортсмен, выложилась в самом начале, в первые Дашины двенадцать месяцев, не подумав, что материнство – это не забег на короткую дистанцию. Это бесконечный марафон, и надо грамотно рассчитывать свои силы. А я не рассчитала!

Понятное дело, что на следующем этапе серии Гран-При от былой выносливости и куража не осталось и следа. Мышцы онемели, «дыхалка» сбилась, пульс зашкаливал. Короче, «махайте на меня, махайте!» А лучше пристрелите.

Я ведь как рассуждала? Нам бы год простоять да продержаться, до браться до первого дня рождения, а там, глядишь, заметно полегчает, там и отдышусь.

Нет! Не будет за первой горой привала. Покой нам только снится. Отдышаться никто не даст. Впереди уже высится другая вершина. И больше, и круче. Так что – на старт, внимание, марш! – побежали дальше. И уже не с ребенком в зубах, а вприпрыжку за ним. Он – весел и бодр, с огромным шилом в милой попке, ты – со сбитой «дыхалкой», языком на плече и мыслью о судьбе загнанной лошади.

К чему здесь нужно быть готовой? К тому, что на смену ночным бдениям придут дневные. Вместо того чтобы бесконечно стерилизовать бутылки или бороться с лактостазами, придется колдовать над диетическими супчиками. Выкидываемые из манежа игрушки, обглоданный и переставший работать пульт от телевизора, не единожды уроненный папин мобильник (а также все остальное, что не давало скучать в первый год) будут выглядеть невинными шалостями по сравнению с новыми захватывающими играми: «а ну-ка отними», «попробуй – догони» и «не уследила – сама виновата». А про крики/ вопли/сопли я вообще молчу. Они станут только громче и гуще.

Наш сын Гриша в это беспокойное время получил домашнее прозвище «шалопай». Как любой ребенок второго года жизни, только что вставший на ножки и открывший для себя вокруг так много интересных вещей для изучения и обслюнявливания, он принялся за эксперименты. До втыкания пальцев в розетку дело, правда, не дошло, но о плиту мы обжигались, новогоднюю елку на себя опрокидывали, обои по кусочкам отрывали, ключи от машины в унитазе топили и делали еще кучу забавных вещей, от которых мама билась в истерике.

Сейчас, когда мама стала намного умнее и опытнее, она поняла: маленький мальчик не хотел довести ее до нервного тика своим непослушанием, не безобразничал и вовсе не издевался, вновь и вновь хватая то, что «нельзя». А делал именно то, что и должен (должен!) делать малыш его возраста: изучал свойства предметов, измерял границы дозволенного и учился что-то делать сам. И то, и то, и это – исследование, естественное ребячье любопытство, стремление к автономии от родителей: те самые потребности, без удовлетворения которых дальнейшее развитие невозможно. А разве можно всерьез обижаться, негодовать, а тем более наказывать за то, что является непременным условием для движения вперед? Нельзя. Конечно, нельзя.

Поэтому план действий таков:

• убираем на недосягаемую высоту все то, что «не игрушки»;

• зорко следим, чтобы оставшееся внизу, но по-прежнему запрещенное не было взято в оборот (и всегда готовы к прыжку, чтобы физически пресечь опасное действие);

• чтобы чадо не лезло, куда не надо, и не ломало то, что не надо, делаем так, чтобы было куда лезть и что ломать;

• проводим большую работу над собой: малыш-то уже другой, нам тоже надо как-то подтягиваться, перестраиваться, меняться – и в первую очередь перестать наконец все делать ВМЕСТО него. Хватит! С понедельника начинаем новую жизнь и теперь уже делаем все ВМЕСТЕ с ним.

Запомнили? Вместе!

За этим «вместе» на самом деле стоит очень многое. Новые умения, знания, увлечения («зону ближайшего развития» еще никто не отменял, а потому все то, что делалось «вместе», очень скоро ребенок научится делать САМ). Особое душевное родство и тонкое «чувствование» друг друга. И чего за этим «вместе» точно нет, так это опасной отстраненности, непонимания и колючего чувства вины, что ребенку достается мало материнского внимания.

Еще маме нужно помнить: отныне ее позиция – руководящая. Теперь она главная – не ребенок. Нельзя, чтобы ребятенок, как и прежде, подстраивал всю семью под себя. Все, это время прошло. Теперь не он диктует условия, теперь в его жизни появляются и первые «нельзя», и первые «надо»[168]168
  Кризис первого года жизни может также выражаться в чрезмерном возбуждении малыша и излишней капризности. Тому есть ряд причин: во-первых, незрелость коры головного мозга, из-за чего ребенок пока не владеет собой (а потому, если уж возбудился – так мало никому не покажется); во-вторых, отсутствие речи при огромном желании донести свои потребности до взрослых («Хочу и это, и то, хочу, хочу, ну почему вы меня не понимаете»). Выход: привлекать малыша к совместной деятельности, то есть предлагать какое-нибудь общее дело и, как уже говорилось, все делать ВМЕСТЕ.


[Закрыть].