Текст книги "Христофор Колумб"

Глава XVI
Мятеж

Получив согласие команд потерпеть три дня, Колумб мог взять курс на запад, каким шел до разговора с Мартином, но чутье моряка подсказывало ему, что земля прячется на юге. Христофор не изменил направления, плыл за перелетными птицами. Ветер ослаб, каравеллы медленно брели вперед.

В полдень, 9 октября, пассат задул с юга, вынудил корабли забрать на полрумба к северу. Это огорчило Колумба, опасавшегося пройти мимо земли. После неудачи с «островом» Мартин заявил Христофору, что эскадра пропустила Японию, лежащую ниже широты Канарских остров, плывет к азиатскому материку, до которого на римской карте не менее двухсот пятидесяти лиг, то есть четверть пройденного пути.

Ночью кормчие обнаружили, что Полярная звезда перестала блуждать над горизонтом, компасы точно указывали на нее. Это приняли за доброе предзнаменование. На самом деле флотилия достигла широты и долготы, где склонение магнитной стрелки равно нулю. Хорошим знаком служило чистое небо, усыпанное алмазными звездами. На черной воде мерцали крохотные серебряные блестки. Справа дымился Млечный Путь, впереди из океана поднимались незнакомые созвездия, позади желтым фонарем горела луна.

За ночь ветер усилился, изменил направление, стал благоприятным для плавания. На рассвете, 10 октября, каравеллы легли на прежний курс, устремились со скоростью 7–8 узлов на запад-юго-запад.

Сохранялась напряженность. Люди роптали, грозили расправиться с адмиралом и его приспешниками. Уступка Колумба не успокоила моряков, подлила масла в огонь. Смутьяны подумали, будто итальянец испугался, готов сдаться. Они жалели, что дали ему три дня, хотели немедленно повернуть флотилию в сторону Испании. Боцман Чачу заводил матросов, уговаривал быть решительными, не бояться дворян. Колумб не знал о делах на других каравеллах, лишь догадывался, что братья Пинсоны сохраняют нейтралитет, чтобы в удобный момент взять управление эскадрой в свои руки.

Через четверть века возникнет красивая сказка о том, как Мартин спас флотилию от мятежа. Она получила большое распространение, мы не вправе умолчать о ней.

«В 1536 г. восьмидесятилетний Эрнан Перес Матеос, кузен братьев Пинсонов, сообщил следующее: когда в связи с волнениями на «Санта-Марии» адмирал спросил Мартина Алонсо, как ему поступить, капитан «Пинты» ответил: «Сеньор, вздерните пяток этих людишек или бросьте в море, а ежели вы на это не решитесь, мы подрулим к вам и разделаемся с ними сами. Нельзя допустить, чтобы флотилия, посланная высокими государями, возвратилась несолоно хлебавши домой». Колумб этот совет отклонил: “Мы, – сказал он, – с этими рыцарями пойдем дальше, а коли в ближайшие дни не найдем землю, дадим иной приказ»».[48]48
  Свет Я. Колумб. М.: Молодая гвардия, 1973. С. 187.


[Закрыть]

Сопоставив показания на суде кузена Пинсонов с рассказом Моралеса о требованиях маэстре, обращаешь внимание на героический тон первого текста, будто специально написанного под чью-то диктовку королевским секретарем, и обыденную речь человека, знакомого с хозяином «Ниньи». Один из них врет, первое исключает второе: либо по указке старшего брата Франсиско подписывает прошение шкиперов, либо собирается вздернуть «пяток людишек» адмирала за неповиновение. Трудно поверить, будто за сутки Пинсоны изменили свое отношение к недовольным морякам, перешли из стана владельцев кораблей на сторону Колумба. Скорее всего, они довольствовались достигнутым соглашением, спокойно наблюдали за происходящим. Современники капитанов не говорили об участии в заговоре Пинсонов, не обвиняли их в грехе, но и не восхваляли до попытки очернить Колумба.

Среда, 9 октября, явилась самым трудным днем экспедиции. Раздражение матросов росло, вахтенные плохо слушались командиров. Страх заполонил души. Люди испугались неизвестности, разуверились в обещаниях адмирала, хотели определенности: Азия или Европа! Хватит блужданий по океану, пора возвращаться домой! Нам не понять страха матросов Колумба. Имея вдоволь еды и вина, они боялись умереть с голоду. Ни разу не попав в шторм, опасались утонуть. Они плыли на целых кораблях, но говорили о древоточцах, способных превратить доски в труху. Страх затмил разум. Наступил момент, когда одного обидного слова хватило бы для бунта. Что делает адмирал? Выходит на палубу, с утра до вечера беседует с матросами, объясняет, уговаривает, убеждает.

Мог ли Колумб поступить иначе? Короли Кастилии наделили его чрезвычайными полномочиями, дали право судить и миловать подчиненных. Адмирал имел право казнить зачинщиков смуты.

Для команды «Санта-Марии» Христофор был чужим человеком с темным прошлым, выдававшим себя за итальянца. Он имел сильных покровителей, но не имел друзей. Слуга Педро де Торрес, паж Педро де Сальседо, кузен Беатрис Диего де Арана – вот вся гвардия вице-короля неоткрытых земель. Куда уж тут вешать «пяток людишек», лишь бы самого не утопили! Другой человек растерялся бы на месте Колумба, но не он. Христофор с детства плавал на кораблях, в двадцать лет стал капитаном, сражался на Средиземном море, в Атлантике. Он умел драться, складывать цифры, наперед просчитывать свои поступки. Иногда Колумб попадал впросак, как в случае со второй «женитьбой», но с честью выходил из трудных положений. Адмирал не надел лат, не обвешался оружием, не стал кричать на моряков, грозить расправой. Он выбрал правильное решение: нужно успокоить людей, снять накопившееся раздражение.

Солнце медленно поднимается над головой. Теплый ветер раздувает паруса. На небе ни облачка! Горизонт вокруг кораблей чист. Куда ни глянь – небесная лазурь, сливающаяся с водой. Между ними нет грани, мир – един и беспределен. Налетающие с севера шквалы рябят у горизонта воду, отчего она кажется темнее и выше, словно обманчивая полоска земли. Только опытный глаз отличит мираж от острова. Наполненный светом океан колышется под ветром, шумит за бортом, растекается в стороны за кормой. Розоватые медузы с перламутровыми переливами поднимаются к поверхности океана, тают на солнце, исчезают в волнах. Серебристые рыбки с желтыми прозрачными плавниками гоняться за тенью каравелл, выпрыгивают из воды, проносятся подобно жирным стрекозам, преследующих мух. От игры летунов становится радостно на душе, не хочется думать об опасностях. Кто сказал, что испанцы плывут по мертвому океану? Он наполнен жизнью. Она во влажном воздухе, в криках перелетных птиц, в серых волнах с резвящимися рыбками, в густых зарослях травы и ракушек на обшивке кораблей. Она повсюду. Надо учиться распознавать ее, не боятся неожиданностей.

Ветер крепчал. «Санта-Мария» набирала скорость. Три, четыре, пять миль в час. Гудят ванты, поскрипывают мачты и блоки, пенится вода у форштевня. Так быстро эскадра давно не плавала. Сейчас бы морякам ликовать, благодарить Господа за помощь в пути, но кастильцы приуныли, их не радует стремительное увеличение пройденного пути. Адмирал велит вздернуть лиселя. Матросы зло косятся на него, отказываются карабкаться по выбленкам на мачты. Мили за кормой пугают людей безмерностью пути. По заниженным цифрам адмирала, флотилия преодолела более восьмисот лиг по пустынному океану. Неужели итальянцу этого мало? Пусть другие моряки пойдут дальше, откроют новые земли, а с них – достаточно! Пора поворачивать домой!

В полдень, когда ветер и волна способствовали плаванию, команда флагмана ослабила паруса. «Санта-Мария» зарылась носом в волну, покачнулась, выровнялась, начала медленно дрейфовать по ветру.

– Что случилось? – спросил встревоженный адмирал.

– Ничего, – хмуро ответил за вахтенную команду боцман Чачу. – Зачем спешить, если завтра поворачиваем на северо-восток?

– Вы дали мне три дня, – спокойно напомнил командующий.

– Они не помогут найти землю, – возразил боцман.

– За двое суток мы пройдем сотню лиг до Сипанго, – пояснил Колумб.

– Сотню лиг? – испугались матросы.

– Да, – подтвердил Христофор.

На этот раз он не сокращал пространство.

– О, Дева Мария! – послышались голоса. – Он погубит нас!

– Наше спасение на западе! – воскликнул адмирал. – Мы переплыли океан, осталось только обнаружить землю. Неужели вы уйдете домой от сказочно богатой страны?

– Уйдем! – ответили ему. – Ты не знаешь, где она находится.

– Мы погибнем из-за тебя.

– Еще день или два пути, и вы увидите азиатские острова, – пообещал Христофор.

– Мы слышали это ежедневно четыре недели. Ты хочешь, чтобы мы второй месяц плавали по океану, зашли туда, откуда нет возврата?

– Мне нужно два дня, – твердо промолвил Колумб.

– Хватит! Поворачивай домой! – закричали люди. – Веди нас в Кастилию или мы бросим тебя за борт!

– Христофор поднял руку.

– Если вы не верите мне, узнайте у Пералонсо, где мы находимся, – предложил он толпе.

– Где? – зашумели матросы.

– Гораздо дальше, чем вы думаете, – заявил адмирал. – У побережья Сипанго!

– Что он сказал? – спросили из задних рядов.

– Чепуху, – ответили ему.

– Это правда! Я скрывал от вас истинное расстояние. Сегодня вы должны узнать его, чтобы не пожалеть о своей глупости.

– Сколько мы прошли? – заинтересовались моряки.

– Свыше тысячи ста лиг.

– Тысячу лиг? – хором выдохнули изумленные люди.

– Да, – вышел вперед кормчий. – Я знал об этом.

– На реи обоих! – потребовали с задних рядов.

– А кто поведет корабли в Палос? – возразили им.

– Пинсоны знают дорогу назад, – заспорили бунтовщики, – де ла Коса разбирается в навигации.

– Вы хотите вернуться в Кастилию прежним путем? – с усмешкой спросил адмирал.

– Не твое дело! Доплывем без тебя! – огрызнулись смутьяны.

– Против пассатов и морского течения? – допытывался Колумб.

– Да.

– Через море травы, где нет попутного ветра?

– Да.

– Тогда лучше утопите меня, – предложил командующий.

– Почему? – удивились крикуны.

– Вы никогда не увидите земли.

– Тише! Что он говорит? – зашикали в толпе на зачинщиков.

– Пугает, будто обратной дороги нет! – громко сообщил Чачу.

– Как нет? – растерялся народ.

– А так. – развел руками боцман. – Заманил нас на край света, где нет попутных ветров для возвращения в Палос, и бросил.

Наступила угрожающая тишина.

– Я вас не бросил. Это вы собираетесь убить меня за то, что привел эскадру к материку, – обвинил команду в преступных замыслах Христофор.

– Пералонсо, мы действительно не вернемся назад старым путем? – спросили кормчего.

– Я не знаю, – пожал плечами испанец. – Вы видели, там дуют встречные ветры.

– Что же нам делать?

– Спросите его! – кормчий кивнул на командующего.

– Говори! – потребовали моряки.

– Без меня вы умрете, – спокойно сказал Колумб. – Я один знаю дорогу в Кастилию.

– Откуда она известна тебе?

– От Господа Бога, пославшего меня в путешествие. Я покажу вам ее через два дня.

– Вижу птиц, летящих на запад-юго-запад, – раздался звонкий голос над толпой.

– От неожиданности моряки вздрогнули, задрали головы, уставились на марс, где сидел дозорный.

– Вон они! – закричал обрадованный вниманием юнга.

– Низко летят, – послышался жалостливый голос в толпе, – умаялись бедняги.

– Это значит, – земля уже близко! – громко объяснил Колумб. – Нужно плыть за ними, чтобы не сбиться с пути!

– Нет, хватит! – упрямо возразили ему. – Пора возвращаться в Кастилию!

– Возвращайтесь! – согласился Христофор.

– А ты?

– Лучше здесь погибнуть, чем на виселице. Фердинанд с Изабеллой повесят вас за мятеж.

– Ты отказываешься показать дорогу назад? – догадались матросы.

– Да.

– Повесить его! – загудели бунтари.

– И тебя вместе с ним? – рявкнул на крикуна боцман Чачу.

– За что? – обиделся моряк.

– За глупость.

– Не троньте его, иначе мы погибнем! – потребовали рассудительные головы. – Дайте ему два дня, пусть ведет нас в Палос!

– Правильно! Правильно! – заголосили вокруг.

– А ежели обманет? – усомнилась зачинщики смуты.

– Мне хватит двух суток, – заверил Колумб.

– «Пинта» с «Ниньей» легли в дрейф, – пропел из «вороньего гнезда» вахтенный.

– Все по местам! – боцман прикрикнул на толпу.

– Курс запад-юго-запад! – приказал Пералонсо. Адмирал подошел к компасу, взглянул на картушку. Руки Христофора дрожали от волнения, но он делал вид, будто спокоен.

* * *

«Санта-Мария» поймала ветер, устремилась к поджидавшим ее каравеллам. С борта «Пинты» за ней следили Пинсоны. Поравнявшись с ними, Колумб приветливо помахал рукой. Капитаны вежливо поклонились.

– Следуйте прежним курсом, – крикнул Христофор. – Мы подходим к земле. Опасайтесь рифов.

Братья ухмыльнулись, покачали головами. Матросы флагмана приказ адмирала приняли всерьез. Дозорные впились глазами в волны, выискивая поросшие водорослями опасные скалы.

– Уберите лиселя, – предложил Пералонсо командиру, следившему за крепящими брасы и шкоты вахтенными.

– Успеем, – ответил Колумб. – Надо спешить. Я хочу до вечера пройти полтора десятка лиг.

– На таком ветре мы проплывем в два раза больше, чем в предшествующие дни, – подсчитал Пералонсо.

– Пройди в три раза больше, и я дам тебе золотую монету! – воскликнул Христофор.

– Это невозможно, – возразил кормчий. – «Санта-Мария» не способна плыть со скоростью три лиги в час. К тому же, рифы. – смутился испанец.

– Забудь о них, выжми из судна все возможное!

– Постараюсь, – согласился Пералонсо.

– Присмотри за рулевыми, чтобы вели каравеллу точно по компасу, – приказал Колумб.

– Будьте спокойны, мы разгоним флагман, быстрее ветра! – пообещал кормчий.

– Диего, подойди ко мне! – позвал Христофор родственника.

Альгвасил покинул группу взволнованных офицеров, поднялся на ют, где его ждал Колумб. Они отошли на край кормы, встали под фонарем.

– Собери свои вещи и незаметно перенеси в мою каюту, – тихим голосом велел Христофор.

– Зачем? – удивился Диего.

– Если завтра мы не встретим землю, матросы выйдут из повиновения.

– Ты обещал повернуть в Кастилию, – напомнил альгвасил.

– Я не уйду отсюда, пока не увижу берега Азии, – поклялся Колумб.

– Ты обманул моряков? – испугался Диего.

– Не велик грех пред Господом, – ухмыльнулся Христофор, – когда мы находимся у порога Индий.

– Тебе мало двух дней?

– Да.

– Почему ты не сообщил о том морякам?

– Они бы не поняли меня.

– Что ты собираешься делать, когда истечет срок договора?

– Не знаю, что-нибудь придумаю.

– Они убьют тебя!

– Не посмеют. Я нужен им для возвращения домой. Тебе надо позаботиться о своей безопасности. Возмущение толпы выльется на моих слуг.

– Что нам делать? – забеспокоился Диего.

– Запретесь в каюте, будете ждать исхода дела.

– Я помогу тебе.

– Нет, – покачал головой Христофор, – мы не справимся с полусотней разъяренных людей. Надо действовать умом. Я попробую успокоить смутьянов, а когда страсти улягутся, выйдете из убежища. Если мятежники убьют меня, то, насытившись кровью, не тронут вас. Прими спокойно мою смерть, не грози королевским судом.

– Ты говоришь ужасные вещи, – посочувствовал Диего.

– Я не пугаю тебя, советую заранее принять меры предосторожности.

– Мы сделаем так, как ты говоришь, – пообещал родственник. Альгвасил ушел в кубрик. Королевские придворные с заговорщицким видом подступили к Колумбу.

– Послушайте, адмирал, – начал худой, высокий де Сеговия, – вы попали в трудное положение. Если уступите смутьянам и вернетесь в Палос несолоно хлебавши, вам придется держать ответ за растраченные деньги. Их Величества не выбрасывают золото на ветер. Не надо быть пророком, чтобы предсказать, что вас ожидает. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Конечно, сеньор инспектор.

– Поэтому предлагаю выход, достойный вашего высоко звания. Испанец осмотрелся по сторонам, убедился, что рядом никого нет, и тихо промолвил:

– Сегодня ночью мы арестуем главарей черни.

– Вы с доном Гутьересом?

– Он славный воин! – похвалил постельничего де Сеговия.

– Не сомневаюсь, – сказал Христофор, – иначе бы король не послал его в экспедицию. Благодарю вас за желание помочь мне, но обстоятельства вынуждают меня отказаться от вашего плана.

– Почему? – приуныл инспектор.

– Вы находитесь на корабле, где нельзя незаметно чихнуть, а не то, что устроить потасовку. Шум разбудит людей, они защитят смутьянов. Много ли народу мы противопоставим раздраженной толпе? Десять человек!

– Этого достаточно! – воинственно воскликнул тучный постельничий.

– Нет, – возразил Колумб. – Наши слуги боятся океана, хотят живыми вернуться домой. Они будут плохими воинами. Нам втроем не победить команду «Санта-Марии».

– Мы говорили с нотариусом и толмачом, – упорствовал де Сеговия. – Они согласны поддержать вас.

– Я не представляю почтенного сеньора Эсковеду с мечом в руке, – усмехнулся Христофор, – а крещеный еврей Луис де Торрес не забыл Талмуд, запрещающий мучить животных. Разве они способны убить человека?

– Нет, – согласился постельничий.

– Давайте сделаем иначе, – предложил Колумб. – Вы дадите мне слово не вынимать мечей из ножен, даже если нам будет грозить смертельная опасность! Только так я спасу экспедицию.

– Надеетесь уговорить команду плыть дальше? – догадался инспектор.

– Да, сеньоры. Это лучший способ выполнить королевские инструкции. Учинив бойню, мы потеряем половину экипажа и на самом деле попадем в трудное положение. Вы умеете работать с парусами? – обратился Колумб к постельничему.

– Нет, – презрительно изрек придворный.

– А вы? – спросил Христофор инспектора.

– Не пробовал, – признался де Сеговия.

– Это трудная наука, ее не постичь в течение недели. У нас не хватит сил вернуться в Кастилию.

– Нам помогут люди с других кораблей, – подсказал де Сеговия.

– На «Пинте» с «Ниньей» нет лишних моряков.

– В таком случае, поступайте, как сочтете нужным, – промолвил инспектор. – Нам проще наблюдать со стороны.

– Мне этого достаточно, – успокоил их Христофор.

* * *

Ванты гудели от напряжения, корабли кренились под натиском налетавших шквалов, но не снимали дополнительные паруса. За день суда проплыли больше, чем за предыдущие сутки. Колумб спешил, очень спешил. Это вызывало у моряков уважение к настойчивому адмиралу, стремившемуся сдержать слово, найти землю.

Огромное багровое солнце склонялось над водой. Океан ослепительно сверкал. Наступало самое красивое время суток, когда затухающее светило зажжет пламенем воздух над горизонтом, бросит золотые отблески на волны, наполнит синевою белесое небо. Запад заиграет красками. Зачарованные моряки с баков каравелл будут наблюдать за мистическим действом. Солнце опустится в воду, небо станет над ним малиновым, а чуть выше – розовым. Затем начнет постепенно менять цвет, темнеть, как занавес в театре от гаснущего фонаря. На востоке, на голубом небосводе появятся звезды, бледная луна повиснет над мачтами. Незаметно все почернеет, наступит ночь.

С последними лучами заката моряки пропоют молитвы, сядут ужинать. Благостное настроение разольется по палубам. Кто-то вспомнит старое плавание, кто-то семью. Зазвучат наполненные грустью и тоской мелодии. С давних времен богатые капитаны возили на кораблях оркестры, развлекали команды в пути, веселили за ужином офицеров. У Колумба нет штатных музыкантов, их заменяют любители. Они поют свои песни, учат под певать товарищей. Если рядом окажется музыкальный инструмент, голоса зазвучат чище, мелодия – краше. Такое случается редко, только следующее поколение моряков начнет по купать для похода рожки, барабаны, бубны.

Когда люди поют, у них нет зла на сердце. Но не пелось в ту ночь на судах, не было мира на палубах. Одни готовились к мятежу, другие хотели им помешать. Флотилия раскололась надвое, расползлась по углам, шепчется, строит планы на завтрашний день. В четверг, 11 октября, заканчивался срок, данный адмиралу для завершения плавания.

Дует ветер, плывут каравеллы, ищут дозорные темные силуэты гор, отблески огней пылающих костров. Чистая лунная ночь опустилась на океанские просторы. Горят мириады звезд, отражаются в волнах. Поверхность вод светится, играет серебристыми бликами. Слабая дымка окутала восток, где луна затмила небесные жемчужины. Море под ней мутное, серое, с широкой дорогой посредине. Смолкли голоса, тихо вокруг. Ровный пассат щадит вахтенных, не утруждает заботами. Поскрипывает рангоутное дерево, ноют от напряжения канаты, потоки воды разлетаются от форштевня.

Запахнув плотнее куртку, сутулясь, адмирал выходит на палубу, сверяет курс с компасом. Седые волосы сбились на бок, шапка сползла на макушку, губы плотно сжаты, в глазах – надежда. Он проходит мимо спящих моряков на бак, смотрит в темноту. Завтра у Колумба будет ужасный день, он думает о нем. Ночная свежесть пробирает до костей, гонит в теплую каюту. Христофор возвращается на камбес, голос дозорного задерживает его у дверей.

– Справа по борту что-то плывет, – стараясь не будить товарищей, сообщает юнга.

Вахтенные склоняются над поручнями.

– Что там? – спрашивает кормчий.

– Не разобрать, – отвечают ему. – Наверное, парню померещилось.

– Трава! – разочарованно говорит матрос, заметивший скопление водорослей. – Сколько мы видели ее!

– Откуда здесь трава? – интересуется товарищ.

– Не знаю! – раздраженно произносит матрос.

– Не горячись! – успокаивает кормчий. – Она не из Саргассова моря.

– Неужели с материка? – догадывается вахтенный.

– Тут встречное течение. Трава не могла приплыть из океана, – рассуждает приятель.

– Боже Правый! Мы подходим к земле?

– Позовите адмирала! Он даст правильный ответ, – велит кормчий.

Но Колумб уже стоит у них за спиной и в волнении смотрит на волны.

* * *

«Среда, 10 октября. Плыли к запад-юго-западу, шли по 10, порой по 12 и по 7 миль в час. За день и ночь прошли 59 лиг. Насчитали людям не более 44 лиг. Они жаловались на долгое плавание, не могли больше терпеть. Адмирал ободрял моряков, вселил в них добрые надежды на выгоды в будущем. Он добавил, что тщетно было бы жаловаться, так как уже прибыли в Индии. Следует продолжить путь до тех пор, пока Индии не будут, с помощью нашего Господа, найдены», – такова дневниковая запись тяжелого дня.