Текст книги "Христофор Колумб"

– Отчаянный малый! – похвалил рыцаря Христофор.

– Не велика заслуга – рисковать жизнью по прихоти Изабеллы, – решил кормчий.

– Ты прав, – согласился Колумб. – У солдат иные представления о доблести и отваге. Педро Маргарит и Алонсо Охеда – герои гранадской войны. О них часто вспоминали в ставке монархов.

– Алонсо де Охеда, коротышка с цепкими руками, победитель мавров? – не поверил Пералонсо.

– Он невелик ростом, но хорошо владеет мечом, смел до безумия, умен в организации сражений.

– Он племянник Фонсеки? – поинтересовался пилот.

– Да. В списках комиссий полсотни рыцарей. У нас будет конница. Лошадей пригонят на пристань в последний момент.

– Где вы поселите именитых дворян?

– В каютах крупных кораблей.

– На эти места претендуют десятки экономов, казначеев, контролеров, альгвасилов, прочих чиновников.

– Потеснятся, – решил Колумб, – лягут на палубах с солдатами.

– Дворяне на палубах? – усомнился пилот.

– Если не понравится на воздухе, спустятся в трюм к лошадям.

– Представляю, что начнется на кораблях, когда все волонтеры соберутся в Кадисе! – воскликнул Пералонсо. – Нам придется спать по очереди. Наверное, в Ноевом ковчеге было просторнее.

– В ковчеге?

– Да, сеньор адмирал.

– Ты сделал хорошее сравнение. Как патриарх Ной после потопа дал новую жизнь на пустынной земле, так я устрою счастливую жизнь на Эспаньоле. Наши корабли действительно походят на ковчег. В них собрано все, что нужно для жизни на острове, от хлеба до саженцев растений. Поистине семнадцать ковчегов! Потомкам Ноя потребовалась тысяча лет на изобретение полезных вещей, а мы привезем на Эспаньолу совершенные орудия труда и средства защиты от врагов. Сначала мы воспользуемся кастильским железом и сукном, потом начнем производить их на месте.

– И строить корабли! – подсказал пилот.

– Да, Пералонсо! – подхватил взволнованный адмирал. – Мы создадим Новый Мир на иных началах.

– На каких?

– На божественных. Служение Господу станет главной заботой колонистов.

– Вы создадите монастырь?

– Нет, нет… Иисус Христос говорил, что Царство Божие находится в каждом из нас. Нужно так устроить жизнь, чтобы люди жили в ладу с собой и окружающими… На Эспаньоле все должно быть иначе. Ведь не зря Их Величества запретили брать на остров убийц, насильников, вероотступников! С нами поплывут шестеро монахов во главе с духовником короля Берналем Бойлем. Они окрестят индейцев, наставят на путь истинный. Я верю, можно создать Царство Божие на земле.

– Тогда зачем брать солдат?

– Чтобы сломить непокорных рабов.

– Царство Божие мечом не насадить, – сказал кормчий, но адмирал не стал спорить, занялся осмотром парусов.

* * *

В сентябре адмирал забеспокоился. Заканчивалась подготовка флотилии к выходу в море, в городе собрались участники экспедиции, а крестьян и ремесленников среди них насчитывалось меньше десяти процентов. Кто будет в тропическом климате рыть каналы, осушать болота, сажать хлеб, выращивать урожай, искать залежи золота, строить рудники, возводить стены фортов, прокладывать дороги и многое другое, что не в состоянии сделать солдаты, пригодные лишь для сражений? С этим вопросом Христофор обратился к служащим Фонсеки и получил краткий ответ: «Рабы!»

Колумб объяснил чиновникам, что для этого нужно обучить индейцев простейшим ремеслам и уж потом использовать на принудительных работах. Представители короны согласились, но напомнили, что идея колонизации Индий с использованием труда рабов принадлежит самому адмиралу. Христофор не мог возразить. С первых дней знакомства с коренными жителями Багамских остров он писал Фернанду с Изабеллой, что будет легко заставить индейцев трудиться на благо господ, а непокорных продавать на рынке рабов. Колумбу надлежало осуществить свои планы на Эспаньоле, заложить систему колониальных отношений в Новом Мире.

Рыцарское воинство на поверку явилось далеко не «рыцарским». Именитых дворян в нем оказалось наперечет. Иногда говорят, будто численность идальго доходила до двухсот. Виной заблуждению служит испанская традиция использования приставки «де» для обозначения дворянства и как указатель происхождения простых людей из определенной местности. Например, Хуан де Молино мог быть крестьянином из селения Молино. Основную массу воинов составляли сегундоны (младшие сыновья небогатых рыцарей), разорившиеся землевладельцы, солдаты, всякие «добрые христиане», зарабатывавшие на жизнь чем попало. Разношерстная свора голодных людей, мечтавших о легкой наживе за океаном, не походила на избранников Господних, коим следовало утвердить Царство Божие на земле. Наемники шумно ругались из-за мест на палубах, пили дешевое вино, сквернословили, задирали порядочных горожан. Они успели потратить полученный аванс, и поэтому не могло быть речи о новом наборе колонистов.

– Со дня выхода в море вы будете решать: кому выдать дневной рацион, а кому – нет. Это приучит смутьянов к дисциплине, – говорили адмиралу служащие Фонсеки. – Через месяц они станут слушаться вас, как Отца Небесного!

Христофору пришлось довольствовать слабым утешением вербовщиков, ждать выхода в море. Он надеялся, что офицеры наведут порядок среди волонтеров.

Пералонсо правильно сравнивал каравеллы с древним ковчегом. Их палубы и трюмы забили товарами и людьми. Лошади, собаки, куры, гуси, утки отправлялись с кастильцами через океан. По пути, на Канарах, хотели закупить коз, овец, свиней. Там они продавались в два-три раза дешевле, чем на материке. На Гран-Канарии или Гомере свинья стоила 70 мораведи.

В королевском дворце велись сложные переговоры с португальцами. Жуан II требовал отдать ему новые земли. Он знал о снаряжении армады, но не имел сил помешать походу. Истощенная внутренними проблемами казна Жуана пустовала, король не мог собрать необходимое количество кораблей для осуществления угрозы не пустить кастильцев за Канарские острова. Фердинанд с Изабеллой знали о том, действовали быстро и решительно, слали указы местным властям с повелениями в кратчайший срок закончить подготовку флотилии.

Колумб спешил больше короля с королевой, боялся потерять устойчивые пассаты, пригнавшие его к Багамским островам. Благоприятные ветры дуют в Атлантике в начале осени, Христофор считал этот срок пригодным для выхода в море. Дел было много. Адмирал не успевал следить за всеми, часть из них поручал помощникам. Некоторые офицеры честно выполняли свои обязанности, другие – обманывали адмирала. Колумб привык верить людям, не догадывался об этом. Лишь у берегов Америки, когда вскроются злоупотребления, командующий по достоинству оценит каждого из подчиненных. А пока он не замечал усталости, пребывал в приподнятом состоянии духа, как человек, добившийся исполнения мечты. Завершение поиска истинного берега Азии казалось легким делом, осуществимым в течение года. Настроение командующего передавалось окружающим, сглаживало возникавшие конфликты, заставляло не обращать внимания на мелкие неприятности.

Подготовка флотилии закончилась в двадцатых числах сентября. Члены экипажей и волонтеры разместились на судах, ждали приказа выйти в море. На рассвете 25 сентября с береговым бризом флагманская «Мария-Галанте» покинула гавань, устремилась через Кадисский залив в сторону Канарских островов. За ней в кильватерном строю вышли шестнадцать парусников, сопровождаемые венецианскими галерами, провожавшими их до выхода в море. Испания раньше не видела такого великолепного зрелища. Прекрасно оснащенная армада распустила по ветру праздничные флаги, поплыла на юго-запад за несметными сокровищами. На корме крупнейшей каракки ликующий от счастья вице-король восхищенно созерцал эскадру.

* * *

Папа Александр VI Памятная медаль, 1492 год

Тот день вошел в историю Великих географических открытий не только началом второго плавания прославленного капитана, но и знаменитой буллой Александра VI «Dudum siquidem». Когда солнце находилось высоко и побережье Испании скрылось в туманной дымке за кормой «Марии-Галанте», Папа подписал документ, запрещавший кому бы то ни было во всех странах Европы совершать открытия в океане без ведома кастильских королей. Христофор участвовал в разработке буллы, посылал из Кадиса в начале месяца Фердинанду с Изабеллой полезные рекомендации. В ущерб интересам Португалии Дон Родриго послушно исполнил волю своих хозяев. Жуан II лишился юридической основы притязаний на открытия Колумба.

Глава III
Короткая любовь

Море. Каждый участник экспедиции ждал встречи с ним. Одни радовались безбрежному простору, другие страшились его. Команды столпились на палубах, зачарованно разглядывали голубое бездонное небо с золотым слепящим солнцем в зените, сероватые воды, с плеском перекатывавшиеся с востока на запад. Свежий соленый воздух наполнял грудь трепетным ожиданием чудес, щемящим чувством тоски по прошлому. В этот чудесный момент многие волонтеры верили, будто на Эспаньоле начнут новую жизнь, не повторят ошибок.

Ветер раздувал паруса каравелл, расправлял длинные языки флагов, покачивал тяжелые златотканые штандарты. Уваливая с носа на корму, каракки с шумом дробили гребни, подминали под себя, утюжили широкими днищами. Громоздкие навесные рули резали волны. Из глубины вод позади каравелл поднимались разбегавшиеся в стороны пузырившиеся потоки. Серебристые рыбы, обрывки бурых водорослей, розовые тела медуз мелькали в водоворотах. Белоснежные чайки с криком падали на добычу, стремительно взлетали ввысь. Из волн выныривали темные спины дельфинов, легко обгоняли тихоходные парусники. Люди следили за проворными спутниками, спорили, кто окажется быстрее, заключали пари.

Звуки океана сменили привычный портовый шум. Скрип корабельных снастей, шелест толстых полотнищ, глухие удары в трюме, крики кормчих и матросов слились в сладостную песню дальних странствий, от которой без вина становишься пьяным.

Преисполненные сознанием важности момента вахтенные офицеры нарочито громко подают команды, звучащие для непосвященных, как молитва на латинском языке. Матросы работают дружно, стараются поразить удалью сухопутных солдат. Они ловко карабкаются по вантам на реи, подбирают и распускают паруса; прижавшись животами к мачтам, заползают в марсы, пренебрегают предназначенной для этого веревочной паутиной. Герои гранадской войны восхищенно смотрят на проделки молодых моряков, для которых корабль с детских лет стал родным домом. В тени под парусиновым навесом королевские сановники ведут неспешные разговоры, наслаждаются покоем. Они хорошо поработали на берегу, вправе отдохнуть, пока моряки перевезут их на новые земли. Служащие ведомства Фонсеки за четыре месяца собрали по портам корабли, снарядили армаду. Пожалуй, это лучшее из того, что сделали чиновники и еще сделают у побережья Америки.

– Теперь я могу честно сказать, что не верил в срок, установленный Их Величествами для подготовки похода, – признался друзьям «эконом всех островов и всех Индий» Берналь де Писа, сидевший в кресле адмирала на палубе «Санта-Марии» (назовем флагман обычным именем, каким пользовались моряки).

Собеседники эконома расположились рядом на узких стульях. Командующий на полуюте наблюдал за ходом эскадры.

– В этом нет ничего удивительного, – поддержал его нотариус флотилии Фернан де Луна, искушенный в законах, способный на любой случай найти в них что-нибудь нужное. – Я полагал, карьера сеньора Фонсеки закончится провалом планов монархов, но он сотворил воистину чудеса, заставил уважать себя даже врагов. Кто бы мог подумать, что морское ведомство возглавит священник!

– Дон Хуан лучше помнит расходные статьи флотилии, чем Священное писание, – сообщил доверенный Фердинанда, монах каталонской обители Берналь Бойль, главный духовный наставник будущих колоний.

– Вы ошибаетесь, – поправил его де Луна. – Сеньор Фонсека способен часами цитировать Библию, если не хочет дать прямой ответ на вопрос. Поразит вас примерами из Священного писания, в коем отыщет намеки на то, как поступить.

– Или прикинется больным, будет твердить ничего не значащие «да-да», «нет-нет», пока вы не догадаетесь оставить его в покое, – добавил де Писа. – Вообще-то архидиакон добрый человек, в хорошем расположении духа с удовольствием беседует на любые темы.

– Наш адмирал о нем иного мнения, – священник понизил голос. – Дон Христофор из-за мелочей поругался с Фонсекой, отчего уехал в Кадис.

– Эти «мелочи» называются большими деньгами, – пояснил эконом. – Сеньор Колумб желал распоряжаться средствами экспедиции. Архидиакон сказал, что королева велела ему снаряжать флотилию, не давать денег посторонним. Что тут началось!

– Адмирал пожаловался Изабелле? – догадался отец Бойль.

– Вы знаете королеву, – доверительно заметил эконом, – она умеет очаровывать людей и делать по-своему. Изабелла убедила обиженного моряка, будто ее указы направлены ему на пользу, помирила с архидиаконом.

– Надолго? – улыбнулся нотариус.

– До новой встречи, – решил де Писа. – После возвращения из похода сеньору Колумбу придется отчитаться в делах перед архидиаконом. Это разозлит адмирала. Он думает, будто отвечает за поступки лишь пред Богом и королевой.

– Скоро дон Христофор станет самым богатым человеком в Кастилии, – сказал де Луна. – Их Величества сделали его вице-королем, а восточная часть Азии своими размерами не уступает Европе! Значительная часть доходов от торговли с заморскими колониями осядет в сундуках генуэзца. Добавьте к ней прибыльные статьи бюджетов вице-королей и вы получите более половины денег, собираемых с подвластных короне территорий.

– Более половины доходов колоний? – не поверил священник.

– Примерно пятьдесят пять процентов, – уточнил нотариус. – Таков доход вице-короля Сардинии.

– Боже правый! Получается огромнейшая сумма! – воскликнул эконом.

– Неужели монархи допустят такого обогащения одного человека? – удивился священник.

– Не думаю. Доходов от Эспаньолы пока нет, но уже ограничены права вице-короля. Легко представить, что нас ожидает в будущем, – сказал нотариус.

– Что? – спросил отец Бойль.

– Дон Христофор будет открывать земли, королевские служащие – управлять колониями, монархи – забирать прибыль себе.

– Я согласен с вами, – похвалил эконом рассуждения де Луны. – Короли Кастилии и Арагона не потерпят возвышения соперника в индийских провинциях. Почувствовав опасность, они сместят его. Дона Христофора лишили возможности самостоятельно заключать сделки с туземцами, дальше появятся новые ограничения.

– Какие? – заинтересовался священник.

– Направленные на усиление королевской власти. Фонсека возьмет в свои руки снаряжение кораблей, заморскую торговлю, управление колониями, исследование берегов.

– Теперь я понимаю, почему дон Христофор поссорился с архидиаконом, – промолвил отец Бойль. – Он почувствовал, что окажется «посторонним» в открытых им землях.

– Если будет играть не по нашим правилам, – предостерег главный эконом.

– Возможно, – кивнул нотариус.

* * *

Шесть дней длилось счастливое плавание по спокойной воде, залитой золотистым осенним светом. Перелетные птицы провожали кастильцев. Следом за ними стаей белых лебедей, клейменных красными крестами патэ, плыли каравеллы Колумба. Теплые солнечные лучи согревали по утрам озябших от росы путешественников. Яркие звезды с кривым серебряным полумесяцем разгоняли ночную тьму. Северный ветер легким дыханием рассеивал предрассветный туман. Мелодичный перезвон корабельных колоколов растекался над океаном. Тишина, покой, божественная умиротворенность.

По вечерам на «Санта-Марии» перед походным алтарем зажигались желтые огоньки. Низким красивым голосом отец Бойль читал молитвы, пел псалмы. Десятки голосов подхватывали мотив, вторили священнику. В ответ с соседних кораблей раздавались торжественные гимны. Дух Господень витал над водами, касался ноков реев, колебал пламя свечей. Христофор чувствовал Его присутствие, искал восторженными глазами знамений. Стоило качнуться створке алтаря, как Колумб неистово крестился, беззвучно шевелил губами, повторял заветные слова. Адмирал просил Всевышнего помочь осуществить мечту.

После ужина люди не спали, говорили о делах, любовались небом, обретавшим вес и глубину, наполнявшимся жизнью; следили за сигнальными фонарями покачивающихся в темноте судов; прислушивались к плеску волн, скрипу рангоутного дерева. Далеко за полночь наступала тишина, на палубе слышались храп, сонное бормотание.

Менялись вахты. Кормчие подсчитывали пройденные мили, заносили цифры в журнал. Приближались Канарские острова – перевалочная база на пути к Эспаньоле, последняя земля в Атлантике, старая линия водораздела между соседями. Дальше расстилался бескрайний простор на тридцать дней пути. На Канарах предстояло исправить выявленные переходом неполадки, запастись продовольствием. Больше такой возможности не будет. Океан не прощает ошибок. Надо тщательно подготовиться к переходу, проверить снаряжение.

* * *

1 октября эскадра подплыла к Гран-Канарии и через три дня бросила якоря в гавани Гомеры, входившей во владения доньи Беатрис де Боабдильи. В момент первого плавания Колумба молодая вдова вассала королевы, Хуана Фернандеса де Боабдильи, покинула резиденцию на Гран-Канарии, уплыла на крупном судне, способном заменить давшую течь «Пинту». Встреча Христофора с Беатрис не состоялась, пришлось основательно починить «Пинту» перед выходом в Атлантику. На этот раз донья Беатрис жила на островах, Христофор пожелал познакомиться с правительницей. По словам участника второй экспедиции, друга Колумба итальянца Микеле Кунео, их короткая встреча произошла на Гомере.

В полдень командующий отправился на берег засвидетельствовать сеньоре Боабдилье свое почтение, попросить ускорить доставку на пристань коз, овец, свиней.

Городок приютился на каменистом холме, поросшем буйной субтропической растительностью. Неподалеку от воды в зелени садов прятались низкие дома с белеными стенами и красными черепицами. Узкие улочки петляли вдоль заборов, поднимались от гавани к лесу, подступавшему к окраине селения. Посреди поселка возвышалась серая колокольня с золотым шаром тщательно начищенного колокола. Это была единственная достопримечательность городка сеньоры Боабдильи. На берегу лежали перевернутые вверх дном лодки, на козлах сушились дырявые сети. Голые ребятишки среди заросших бурыми водорослями черных камней ловили крупных коричневых крабов.

Адмирал выпрыгнул из лодки на песок, пошел в гору. За ним увязалась детвора, обещавшая за пару мораведи показать дворец доньи Беатрис. Они миновали десяток домов, остановились перед ржавой железной дверью. Колумб удивленно посмотрел на ребят. Протягивая руки, они радостно закивали головами. Адмирал дал детям монетки, прикоснулся к массивному кованому кольцу. Дверь со скрипом отворилась.

Разочарованный Колумб, ожидавший на острове почетный прием, подумал: «Надо вернуться на флагман, дождаться визита правительницы». Однако дверь открылась, детвора внимательно следила за ним. Христофор нерешительно шагнул во двор.

Перед ним лежала усыпанная песком дорожка. По краям росли яркие душистые цветы, за ними колыхались кусты роз, за которыми высились зеленые кустарники. Христофор очутился в чудесном саду, где все цвело и благоухало. Он медленно пошел по мягкой тропе, разглядывая цветы, прислушиваясь к птичьим голосам. Дорожка привела моряка к дому, где молодая женщина в дешевом платье длинными ножницами подравнивала кусты, прикрывавшие низкие окна с железными решетками. Христофор подумал, что наткнулся на прислугу.

– Могу я видеть донну Беатрис? – окликнул он садовницу.

Женщина вздрогнула, обернулась, смущенно промолвила:

– Это я.

– Вы? – удивился адмирал, предполагавший встретить чопорную аристократку.

– Я, – повторила женщина, пряча ножницы и поправляя волосы.

Христофор заметил спадавшие на плечи темные пряди, прикрытую воротником тонкую стройную шею, миловидное лицо. На вид хозяйке было не больше тридцати лет. От волнения она опускала глаза, смотрела на руки, отряхивала платье от листвы.

– Простите меня, – Колумб снял берет и поклонился. – Мне следовало узнать вас.

– Кто вы? – женщина подняла на гостя прекрасные черные глаза.

От ее взгляда моряк растаял. В ожидании ответа хозяйка смотрела на него.

– Меня зовут Христофор, – произнес капитан. – Дон Христофор Колумб, – продолжил он извиняющимся голосом, будто совершил что-то предосудительное, застав ее врасплох в собственном доме, – Адмирал Их Величеств Моря-Океана, вице-король Индий и близлежащих островов.

– Это ваши корабли напугали моих людей? – воскликнула хозяйка, капризно надувая пухлые губки.

– Мои, – растерялся капитан.

– Вы устроили такую пальбу, что мы решили, будто началась война с лузитанцами, – пояснила женщина.

– Я сделал приветственный салют… – оправдывался гость. – Я не хотел смутить ваш покой.

– В следующий раз не стреляйте из пушек. Я не люблю шума, – велела донья Беатрис.

– Я тихо войду в гавань, вы ничего не услышите, – пообещал Христофор.

– Вам нельзя верить, – усомнилась хозяйка. – Морякам нравится, когда женщины сбегаются на берег, машут платочками. Вы давно плаваете?

– С детских лет.

– Я слышала: вы открыли на западе океана земли?

– Да.

– Вы расскажите о них?

– Непременно.

– Чего вы стоите? Проходите в дом! Я велю слугам принести вино и фрукты.

Смущенный Колумб двинулся за Беатрис, жадно разглядывая ее широкие бедра, узкую талию, округлые плечи.

Хозяйка провела гостя в просторную комнату с почерневшим деревянным потолком и каменным полом из тонких серых плит. На беленых стенах в потускневших золоченых рамах висели портреты мужчин и женщин. Резной стол с дубовыми стульями, просторный ларь у стены, инкрустированный разноцветными камешками и стеклышками, тяжелая медная люстра с десятком толстых свечей составляли убранство гостиной.

– Садитесь! – приказала Беатрис.

– В вашем присутствии… – галантно начал моряк, но женщина строго посмотрела на него, и он опустился на стул.

Хозяйка хлопнула в ладоши, остановилась посреди комнаты в ожидании слуг.

Прошла минута, никто не явился.

– Я не голоден, – сказал Христофор, не желая беспокоить ее.

– Куда они пропали? – нахмурилась Беатрис.

Колумб пожал плечами, будто вопрос относился к нему.

– Лусия! – громко крикнула женщина.

И вновь тишина.

– Канальи! – возмутилась Беатрис.

– Как вы управляете островами, если слуги не слушают вас? – улыбнулся Христофор.

– Сейчас на острове все спят, только вы разгуливаете без дела, – обиделась женщина.

– Простите, я не знал. Я пришел по делу.

– По какому? – оживилась хозяйка.

– Хочу купить коз, свиней…

– Знаю, знаю, – перебила Беатрис. – Я получила известие из Севильи. У меня все готово. Можете забрать их сегодня вечером.

– Кто вам написал?

– Доверенный сеньора Фонсеки. Я не знаю его. Сколько возьмете мяса и на какую сумму? – деловито осведомилась женщина.

Адмирал назвал цифры.

– Столько у меня нет, я велю собрать скот со всего острова.

– Сеньора, вы звали меня? – послышался в дверях женский голос.

В комнату вошла заспанная служанка с растрепанными волосами и расшнурованным корсажем. Ее пухлые груди лениво колебались при движении.

– Ох! – испугалась девица, прикрывая рукой вырез.

– Спишь? – сурово спросила хозяйка.

– Сплю, – призналась служанка, будто совершила великий грех.

– У нас гость, – добавила Беатрис.

– Вижу, – вздохнула Лусия и с интересом посмотрела на Колумба.

– Принеси вино и фрукты! – распорядилась хозяйка.

– Какое? – служанка выжидающе поглядывала на гостя.

– Белое, – попросил Колумб.

– Красное вино вкуснее, – посоветовала Лусия.

– Неси красное, – согласился Христофор.

Служанка ушла. После нее остался резкий запах разопревшего женского тела, вызывающий в мужчинах желание любви. Христофор почувствовал неловкость от пришедших в голову мыслей.

– Вы спрашиваете, как я управляю островами? – заметила смущение Беатрис. – Легко, без принуждений. Меня рано выдали замуж. Дон Хуан часто уезжал, мне поневоле приходилось выполнять его обязанности. Люди привыкли к этому. Когда муж умер, должность правителя островов перешла ко мне. Королева узаконила свершившийся факт. С тех пор я разъезжаю по островам, строю гавани, собираю подати, вершу суд и расправу над «подданными». Я живу на Гран-Канарии. Там у меня большой дом со службами, хорошая прислуга. На Гомере я отдыхаю. Здесь все родное, как в детстве.

– Вы плаваете без охраны или она сейчас спит?

– Меня стережет садовник. Иногда он озабочен прелестями Лусии.

– Я вижу, – улыбнулся Христофор.

– Где живет ваша семья?

По голосу хозяйки Колумб догадался, что она интересуется, женат он или нет?

– У меня нет семьи, – промолвил Христофор и заметил, как Беатрис почувствовала облегчение. – Жена умерла, сын воспитывался в монастыре, служит пажом у наследного принца. Есть еще один сын, от другой женщины…

– Понимаю, – успокоила хозяйка.

– Его тоже взяли ко двору, – закончил Христофор.

Признания сблизили его с Беатрис. Ее черные глаза ласково смотрели на моряка.

– Где сейчас эта женщина? – выведывала Беатрис.

– Живет у родственников, я не вижу ее.

– Мы оба разъезжаем по делам и не успеваем устроить свою жизнь, – вздохнула правительница.

– Да, – согласился Колумб.

– Вот ваше вино! – донесся из коридора голос Лусии.

Девушка принесла на круглом латунном подносе фрукты, кувшин с вином, толстые стеклянные бокалы. Волосы служанки были аккуратно причесаны, блузка плотно стянута на груди. Светлая ткань возбуждающе обтягивала полное тело Лусии. Опустив поднос на стол, она бесцеремонно уставилась на адмирала.

– Уйди! – велела недовольная ее поведением Беатрис.

– Принести что-нибудь еще? – предложила служанка.

– Нет, – нахмурила брови хозяйка.

– Как хотите… – обиженно произнесла Лусия и, виляя бедрами, скрылась в коридоре.

Проследив за взглядом Христофора, Беатрис ревниво надулась.

– Наверное, у вас приготовлено прекрасное вино? – отвлек ее от мыслей Колумб.

– Вы сами оцените его достоинства, – спохватилась хозяйка и налила гостю полный бокал.

– Выпейте со мной! – предложил Христофор.

– За успех вашей экспедиции! – подняла кубок женщина.

– За вас! – провозгласил Колумб.

Через полчаса, раскрасневшиеся и счастливые, они беседовали обо всем на свете, как старые знакомые, а еще через полчаса захмелевший адмирал поднялся на нетвердые ноги и начал прощаться.

– Приходите ужинать, – протягивая руку, пригласила хозяйка.

– Со старшими офицерами?

– Как вам будет угодно.

– Я приду один, – решил Христофор и нежно поцеловал хрупкие пальчики, вздрагивавшие при его прикосновении.

* * *

В гавани Гомеры полным ходом шел ремонт кораблей. Адмирал сел в шлюпку, отправился осматривать каравеллы. За недельный переход на судах обнаружились мелкие неполадки. В кадисском порту нельзя было правильно настроить суда на ветер, определить центровку грузов, предсказать, как будут работать блоки, рули, прочие механизмы. Что-то пришлось переделывать на ходу, что-то оставили на удобное время, что-то выявилось на рейде Гран-Канарии, когда тщательно обследовали трюмы. К радости адмирала, считавшего каждый погожий день, спешившего поймать свежие пассаты, серьезных поломок не было. Корабли показали хорошие мореходные качества, могли отправиться в дальнее плавание.

Перевозка лошадей доставила морякам много хлопот. Боевые рыцарские кони тяжело переносили тесноту, полумрак трюмных стойл. Вентиляционные люки плохо проветривали спертый воздух. Лошади раздували бока, храпели, рвались наружу, смотрели дикими глазами на людей, страдали от качки, пугались непривычных звуков, отказывались от овса, много пили. Ослабевших животных на лямках подвязывали к балкам. Они покачивались, вторили движениям каравелл. Конюхи следили за чистотой загонов, вытаскивали наверх из-под деревянных полов плоские железные чаны с вонючей мочой.

Для овец, коз, свиней тоже подготовили загоны с двойными полами рядом с трюмными люками, чтобы поднимавшийся над стадами смрад сдувало ветром в океан. Основная часть скотины предназначалась на мясо, благополучно перенесшие тяготы пути должны были дать на Эспаньоле потомство, чтобы колонистам не приходилось везти животных через океан.

На Канарских островах испанцы закупили огромных собак для охоты на людей. Собаки использовались завоевателями для борьбы с местным коренным населением, поднимавшим мятежи. Колонисты отбирали и разводили собак для военных целей. Португальские работорговцы уже полвека использовали собак для охоты на негров в Западной Африке. Злобным псам предстояло запугать краснокожих индейцев в «Царстве Божьем» вице-короля. Кроме собак, Колумб приобрел на Канарах сахарный тростник для посадки на Эспаньоле.

Куры, гуси, утки кукарекали и гоготали в поставленных одна на другую клетках. В невероятной давке несчастные птицы несли яйца, дополнявшие дневные рационы моряков; в праздничные дни сами попадали в котел.

Нередко на кораблях встречались крупные жирные коты, охотившиеся на мышей и крыс. Порою даже они не могли сократить или удержать на одном уровне численность грызунов. Полные трюмы продовольствия служили благоприятной средой для вечных спутников моряков. Люди любили кошек и собак, позволяли животным разгуливать по палубам, приучали гадить в одном месте, чтобы было легче ухаживать за ними.

Когда собаки затевали драки, перепуганные коты залазили на вершины корабельных снастей, прятались в ящики. Хорошие кошки за ночь уничтожали десятки грызунов. Они не съедали такого количества добычи. По утрам хозяева и покровители котов просыпались у кучи тушек, приносимых охотниками полакомиться людям. Кошки часто складывали мышей и крыс в линию, как игрушечных солдатиков.

Однажды автор этой книги, страстный путешественник, явился свидетелем того, как собака ночью наловила мышей на берегу Байкала и притащила в палатку. Охотничий инстинкт у кошек и собак нередко связан с заботой о ближних.

Короткое плавание через океан поубавило спеси у прославленных вояк. Они страдали морской болезнью, завидовали юнгам, легко карабкавшимся по вантам. Ослабевшие, позеленевшие от рвоты идальго лежали на палубах, слушали советы моряков. Качка сразила бесстрашного Педро Маргарита, восхищавшего королеву безумной смелостью, и доблестного Алонсо Охеду, сокрушавшего десятки мавров. Будущий губернатор острова Пуэрто-Рико, первооткрыватель Флориды – Хуан Понсе де Леон тихо постанывал в каюте, послушно принимал лекарства лекаря Чанки. Да и наши знакомые: Берналь де Писа, отец Бойл, Фернан де Луна плохо чувствовали себя, не хотели выйти на берег.

Адмирал объехал корабли, выслушал капитанов и кормчих, сделал распоряжения. С берега подплывали лодки с живым товаром, следовало решить в какой последовательности и в каком количестве принимать его на борт. Хотя Колумб был сильно занят, встречался и говорил с десятками людей, его мысли занимала предстоящая встреча с «прекрасной садовницей», как сказали бы капитаны эпохи расцвета колониального могущества Испании.