Текст книги "Христофор Колумб"

Накануне Пасхи испанцы сожгли «Гальегу». Праздник Воскресения Иисуса сократившаяся флотилия встретила на рейде в ожидании попутного ветра. Поздно вечером 16 апреля с берега задул слабый бриз. Каравеллы подняли якоря.

«Я отправился в путь, – записал Колумб, – с именем Святой Троицы в Пасхальную ночь на прогнивших, сплошь дырявых, изъеденных червями кораблях… без лодок, без снаряжения, а предстояло пройти морем семь тысяч миль или погибнуть в пути с сыном, братом, большим числом людей».

Глава XXVII
Бухта Санта-Глория

3 октября 1502 года армада Васко да Гамы подплыла к Каннануру. Союзный раджа радостно встретил португальцев. Приход гостей усиливал его положение. Индийцы устроили празднества в честь моряков. Раджа подарил адмиралу двух слонов. Васко обещал отвезти их в Португалию. Правитель Каннанура согласился удовлетворить все просьбы моряков, позволил беспошлинно торговать, бесплатно пользоваться гаванью, разрешил построить факторию, принял десятки солдат и королевских чиновников. За короткий срок он собрал крупную партию пряностей и продал португальцам по умеренным ценам, обещал свезти на берег столько товаров, сколько поместится в трюмах кораблей.

Адмирал рвался в Калькутту.

– Что тебе там делать? – недоумевали офицеры и сановники раджи.

– Хочу передать заморину богатые подарки за хороший прием Кабрала, – ухмылялся Васко.

Раджа уговаривал христиан не затевать бессмысленной войны, уладить дело миром, предлагал выступить посредником в заключении соглашения. Но адмиралу был нужен не равноправный партнер, а слуга, признавший волю хозяина.

Флотилия перешла в Калькутту, захватила в плен стоявшие в гавани суда. Десятки туземных моряков попали в заложники. Заморин отправил на флагман сановников с предложениями выкупить людей, возместить понесенные Кабралом убытки, выдать арестованных зачинщиков нападения на факторию. Васко схватил посланцев и бросил в трюм. Португальцы подплыли вплотную к берегу, кинули якоря, принялись в упор расстреливать город из пушек. Бомбардировка продолжалась день и ночь. Вспыхнули пожары, жители покинули дома. Количество убитых и раненых исчислялось сотнями человек.

Утром адмирал без причины повесил на реях тридцать восемь заложников. Вечером трупы сняли, расчленили на части. Отрубленные руки, ноги, головы отправили на берег с предложением заморину изготовить из них его любимое блюдо «керри». Жестокость португальцев поразила туземцев. Под обломками домов стонали умирающие люди, тысячи индийцев оказались без крова, а моряки смеялись над несчастьем народа. Не прошло и часа, как адмирал велел кинуть искалеченные тела в море, чтобы прилив вынес их на берег.

Ночью город не спал. Жители хоронили мертвых, искали в песке обрубки родных и близких людей. Горели факелы и погребальные костры, слышались вопли, рыдания, траурные песнопения.

На следующий день португальцы потребовали у заморина выплатить огромную дань и подписать унизительный договор, навязывавший ему положение раба Мануэла. Властитель не имел денег, не желал терять независимости. Два дня он тянул с ответом. На третьи сутки адмирал вновь обстрелял город, спустил вечером в воду изуродованных заложников с отрубленными руками, отрезанными носами и ушами. Обливаясь кровью, часть несчастных индийцев добралась до земли. Трупы утонувших туземцев волны рассеяли по гавани. Ограбив и спалив захваченные корабли, да Гама поплыл за пряностями в Кочин. Его дядя Висенте Судре с семью каравеллами блокировал Калькутту, уничтожал арабские и местные суда. Красивый город с резными пагодами превратился в груду развалин, пожары уничтожили деревянные дома. Люди онемели от горя. Заморин бежал из разрушенного дворца в Поннани, копил силы для борьбы с португальцами. Мелкие князья поддерживали его.

В Кочине Васко отпраздновал победу, заложил крепость, закупил недостающие пряности и благовония. Правитель города одобрил его начинания, обещал дать армию и корабли для войны с Калькуттой. Союзники думали, будто после бомбардировки города заморин не оправится от поражения, побоится воевать с моряками. Они ошиблись. Властитель пострадавшего, но не покоренного города готовился к сражениям. Арабские купцы помогали ему. Пока адмирал веселился в Кочине и думал о том, как перевезти слонов в Лиссабон, моплахи собрали десятки судов и присоединили к индийской флотилии. Получилась внушительная армада в полторы сотни разнотонных кораблей с примитивным оружием. Морские сражения с Васко да Гамой и Жуаном да Новой показали туземным командирам, что, увидев каравеллы, основная масса суденышек разбежится в стороны, но заморин надеялся на победу.

Висенте Судре снял блокаду Калькутты, ушел на запад грабить возвращавшихся из Мекки паломников. Васко да Гама собрался вернуться за слонами в Каннанур. Узнав о его намерении, индийцы с арабами вышли из гавани. Неподалеку от Калькутты 12 февраля 1503 года флот заморина встретился с адмиралом. Имея колоссальное численное превосходство, туземцы уступали европейцам в оснащении и маневренности судов. Это определило исход сражения. Пушки каравелл разгромили индийцев, тяжелые парусники раздавили легкие восточные джонки. Сея панику, баркасы обратились в бегство. Арабы не выдержали натиска португальцев, поплыли догонять союзников. Васко хотел второй раз зайти в Калькутту, полностью уничтожить город, но капитаны уговорили его не рисковать грузом, плыть на родину. Адмирал согласился вернуться в Лиссабон.

Когда Васко покинул Малабарское побережье, заморин надумал напасть на вышедший из повиновения Кочин, вырезать христианский гарнизон крепости, но подплыть к городу не мог из-за семи кораблей Судре, топивших арабские суда. Это определило характер похода. Заморин собрал пятьдесят тысяч воинов, подошел сушей к непокорному Кочину, потребовал выдать неверных, пообещал за это заключить с раджей союз против португальцев. Тот посчитал, будто ему выгоднее опереться на моряков. На подступах к городу завязались ожесточенные сражения. На помощь заморину вдоль берега двигалась многочисленная флотилия, грозившая потеснить каравеллы, запереть Кочин с моря. Не обладавший смелостью племянника, Судре предпочел уклониться от боя, сбежать в Аденский залив Красного моря, чтобы без риска нападать на арабские корабли. Полсотни португальских солдат оказались запертыми в крепости перед наступавшей калькуттской армией. Раджа терпел одно поражение за другим. Бои шли на окраинах города, европейцы принимали в них участие, но не могли сдержать напора индийцев. Флотилия соседей приближалась к гавани. В последний момент раджа с войском и уцелевшими португальцами бросил Кочин на произвол судьбы, удалился на остров в океане. Его богатства, фактория с товарами да Гамы, тысячи пленных горожан достались заморину. Властитель Калькутты пересчитал добычу, начал тщательно готовить вторжение на остров, чтобы казнить раджу и неверных.

Господь наказал за предательство дядю адмирала. В Баб-эль-Мандебском проливе эскадра попала в бурю. Висенте Судре утонул вместе с флагманом. Выполняя приказ Васко да Гамы, обезглавленная флотилия решила вернуться в Кочин, курсировать у берегов, пресекать торговлю моплахов. Моряки починили корабли, поплыли на восток. Сильные встречные ветры задержали их у Лаккадивских островов. Новость о подходе каравелл опередила португальцев. Не дожидаясь возвращения эскадры, заморин покинул захваченный город, отменил план высадки на острове.

У Локкадивских островов флотилия погибшего Судре встретила новую португальскую эскадру из Лиссабона. В ее составе плыл капитан Аффонсу де Албукерки, коему будет суждено завершить формирование колониальных владений Португалии в Индии. Сводная эскадра достигла Кочина, спасла раджу и солдат от гибели. Они вернулись в разоренный город, заново отстроили крепость.

Корабли Васко да Гамы пересекли Индийский океан, собрали золото на восточном берегу Африки, вернулись в столицу 11 октября 1503 года.

За успешное плавание, карательные действия в Калькутте, богатую добычу, большое количество пряностей Мануэл повысил пенсию да Гамы. Моряк просил у короля графский титул с земельными угодьями, но получил их через шестнадцать лет. По непонятной причине Мануэл отстранил от дел прославленного капитана, после продажи груза ставшего одним из богатейших вельмож страны. До конца своей жизни король не давал ему ответственных поручений.

В 1524 году наследник Мануэла назначил шестидесятичетырехлетнего адмирала вице-королем Индии, послал восстановить порядок в колониях.

«Да Гама успешно совершил длинное путешествие. Приехав в Индию, он принял решительные меры для укрепления власти португальцев на Малабарском берегу и сурово расправился с теми португальцами, которые нарушили интересы короля. Но, пробыв в Индии около трех месяцев, он заболел и умер, оставив о себе славу выдающегося мореплавателя, мудрого руководителя и хорошего администратора, хотя и не свободного от издержек жестокой морали своего века»[109]109
  100 великих мореплавателей /Сост.: Авадяева Е. Н., Зданович Л. И. М.: Вече, 1999.


[Закрыть].

* * *

От Белена флотилия Колумба поплыла на восток. Судя по словам Христофора: «Предстояло пройти морем семь тысяч миль или погибнуть в пути…», он собирался пересечь Атлантический океан, но по традиции историки считают, будто адмирал хотел отправиться на Эспаньолу. Поверив в нелепость, люди защищают ее до конца своих дней, забыв о том, что до острова не надо плыть «семь тысяч миль».

Интересное объяснение маршруту Колумба дал Я. Свет: «Необходимо было добраться до Санто-Доминго – королевская чета милостиво дозволила зайти туда в случае крайней нужды на обратном пути – и отремонтировать корабли. Но адмирал полагал, что от устья Белена он прямым путем не дойдет до Эспаньолы, помешают восточные ветры. И он решил спуститься вдоль панамского берега возможно дальше к востоку, а затем направиться к Эспаньоле, взяв курс на север. Это было верное решение, но, опасаясь критических замечаний недоброжелателей, адмирал счел нужным заранее их отпарировать.

«Пусть же теперь, – писал он, – те, кто пятнал меня и поносил меня, задают мне вопросы, находясь в безопасности в Испании, – а почему вы поступили так именно, а не иначе? Хотел бы я, чтобы они сопутствовали мне в этом плавании…»[110]110
  Свет Я. Колумб. М.: Молодая гвардия, 1973. С. 332.


[Закрыть]

На мой взгляд, это неправильное представление о планах Колумба. Вероятность поймать попутные ветры у экватора так же мала, как на севере. Мы знаем, с каким трудом осенью прошлого года адмирал пробивался вдоль панамского перешейка на восток. Неужели разум моряка так помутился, что он пожелал повторить месячные мытарства на отрезке в сто шестьдесят две мили, где за сутки проходил по десять километров? Конечно, – нет. Имелась серьезная причина, толкнувшая Христофора взять курс на юг. Как вы думаете, какая?

Вспомните видение Колумба! В нем говорится: «Твоя старость не помешает тебе свершить великие дела». Обратите внимание на использование будущего времени. Адмирал считал свою главную задачу невыполненной: пролив не найден, корабли не достигли Малабарского берега. Почему бы после откровения свыше, на обратном пути второй раз не испытать судьбу? Видение в бреду служило Христофору указующим перстом Божиим.

Эскадра пошла к Дарьенскому заливу. Через тридцать миль на одном корабле открылась течь. Экипаж мужественно боролся с несчастьем. Помпы работали на полную мощность, люди подручными средствами вычерпывали воду, а она поднималась в трюме, угрожала затопить судно. Пришлось срочно пристать к берегу возле Пуэрто-Белью, выяснить причину неполадки. Моряки осмотрели днище, сделали вывод, что в походных условиях нельзя починить каравеллу. Проводка через бар испортила изъеденное древоточцами днище. Адмирал согласился сжечь судно.

23 апреля эскадра лишилась второго корабля. Состояние других вызывало опасения, но Колумб не изменил курса.

«До 1 мая корабли все время шли вдоль панамского берега на восток, – пишет Я. Свет. – В конце апреля флотилия вступила в Дарьенский залив – морской тупик, огромный треугольник, вершина которого упирается в тот участок материковой земли, где панамский берег встречается с карибским берегом Колумбии. До места стыка адмирал не дошел. И он не знал, что с востока, со стороны Венесуэлы к Дарьенскому заливу в 1501 году приплыл бывший севильский законовед Родриго Бастидас. Стало быть, покидая эти берега, адмирал все еще тешил себя надеждой на обретение желанного пролива, ведущего в Индийский океан. Если бы адмирал прошел на восток и юго-восток еще миль сто-сто пятьдесят, он вступил бы в самую вершину Дарьенского залива и убедился бы, что берег круто поворачивает на север и северо-восток. Однако у мыса, который адмирал назвал Мраморным (вероятно, это мыс Пунта-де-Москитас современных карт), решено было дальше вдоль панамского берега не плыть, и корабли взяли курс на север. Произошло же это потому, что кормчие сочли, будто флотилия так далеко зашла к востоку, что перемахнула через меридиан Санто-Доминго, хотя на самом деле до этого меридиана еще оставалось пятьсот с лишним миль»[111]111
  Свет Я. Колумб. М.: Молодая гвардия, 1973. С. С. 332–333.


[Закрыть].

Утверждение крупного ученого о незнании Колумбом результатов плавания Бастидаса вызывает у меня недоумение. Интересно отметить, что одни ученые считают, будто Бастидас до отплытия Колумба вернулся в Испанию, а другие – будто сидел на Эспаньоле, когда Колумб заплыл к Ованде на остров с намерением заменить судно. Однако в любом случае результаты плавания Бастидаса бы ли бы известны Колумбу. Я бы согласился с историком, если бы Бастидас плавал под португальским флагом, не отчитывался Фонсеке, не судился с морским ведомством, не добился за свои открытия королевской пенсии. На мой взгляд, окончание изучения Дарьенского залива объясняется хорошей осведомленностью ад ми рала, знакомством с картами предшественника. Смею пред положить, что Христофор прошел на восток и юго-восток «еще миль сто-сто пятьдесят», вступил «в самую вершину Дарьенского залива» и убедился, «что берег круто поворачивает на север и северо-восток», а мыс Мраморный – это не «Пунта-де-Москитас сов ременных карт». Вероятно, слово «мраморный» имеет отношение не к минералам на берегу, а к видению адмирала, ибо его невзгоды «записаны на мраморе». Здесь Колумб понял, что обветшавшие корабли не в состоянии продолжить поиски пролива, опасны для жизни моряков. К тому же, зачем повторять плавание Бастидаса? Христофор мог сомневаться в точности карт, надеяться на то, что Родриго пропустил пролив. Он стремился проверить результаты первопроходца, но злая судьба препятствовала ему. Опыт исследования материков показывает, что испанцы и португальцы обязательно повторяли маршруты предшественников, из-за плохой погоды и далекого расстояния, часто неправильно описавших землю.

Из Дарьенского залива эскадра пошла к Эспаньоле, но не точно на север из-за ошибки кормчих, посчитавших, будто они пересекли меридиан Санто-Доминго, а на северо-восток. Мне нравится иное объяснение, почему Колумб не попал на остров.

* * *

«Через десять дней он уже находился в виду архипелага Малые Кайманы; но здесь он не мог справиться с ветрами, которые отнесли его на северо-запад, к островам, ранее названным им Сады Королевы, разбросанным у южных берегов Кубы. Облюбовав один из островов, Колумб решил сделать остановку, чтобы дать отдых экипажу, но не успели бросить якоря, как разразился сильный шторм, так потрепавший корабли, что они стали окончательно непригодными для плавания»[112]112
  Верн Ж. Открытие земли / Верн Ж. История великих путешествий: В 3 кн. // Пер. с фр. Е. Брандиса. М.: Терра, 1993. Кн. 1. С. 185.


[Закрыть].

После окончания бури, несмотря на ужасное состояние каравелл, адмирал три недели лавировал между островами в ожидании попутного ветра, молил Господа помочь дойти до Эспаньолы. Ветер не менялся, корабли чудом держались на плаву. Со дня на день они могли затонуть при тихой погоде. Положение становилось катастрофическим, пилоты боялись уходить от земли. Промедление грозило смертью. Колумб принял отчаянное решение плыть к северному берегу Ямайки в удобную бухту Санта-Глорию (Сент-Анис) и там ждать помощи.

25 июня 1503 года разваливающиеся каравеллы вошли в знакомую гавань. На следующий день моряки вытащили суда на песчаную отмель, укрепили подпорками. Адмирал записал о пережитых испытаниях:

«Я избирал путь в обход многочисленных островов, дабы избежать трудностей у прибрежных мелей. Бурное море препятствовало плаванию, погнало меня назад без парусов. Я стал у острова, где внезапно потерял три якоря. В полночь, когда казалось, будто весь мир распадается на части, лопнули якорные канаты на другом судне, и оно налетело на мой корабль. Только каким-то чудом он не разбился в щепы…

По прошествии шести дней, когда погода улучшилась, я снова пустился в путь, потеряв все снасти на кораблях, изъеденных червями и похожими на пчелиные соты, с утратившими мужество, павшими духом людьми. Я проплыл дальше того места, куда заходил раньше, когда буря заставила меня повернуть назад, и на том же острове нашел надежную гавань. Спустя восемь дней я пустился в путь и в конце июня приплыл на Ямайку, причем все время дули противные ветры, а суда находились в еще худшем состоянии. Тремя насосами, горшками, котелками нельзя было даже с помощью всего экипажа справиться с просачивавшейся внутрь водой, не было возможности устранить причиненное червями зло».

Желая сохранить за собой монополию на знание дороги в золотоносную страну Верагуа, Колумб отобрал у своих спутников все карты и лаговые записи. Без них они бы не смогли повторить его путь. Адмирал специально указывал кормчим неточные координаты, поэтому они часто ошибались в определении местоположения флотилии.

* * *

В тот день, когда Колумб после перехода через Карибское море увидел кубинские острова, из Лиссабона в Бразилию вышла эскадра со старшим кормчим Америго Веспуччи. Мануэл послал пилота закрепить успех его предыдущего плавания.

Дела короля складывались удачно. Флотилия да Гамы возвращалась на родину, плыла вдоль восточного побережья Африки. Ей навстречу спешила следующая эскадра за пряностями и восточными товарами. На западе Атлантики повторился успех первой экспедиции братьев Кортериалов. В мае 1502 года на поиски пропавшего Гашпара отправились корабли Мигеля. Они пересекли океан в северо-западном направлении и второй раз увидели землю, но не нашли следов Гашпара. Ученые высказывают разные мнения по поводу сделанного открытия. Одни говорят, будто португальцы посетили Новую Шотландию, другие – Ньюфаундленд, третьи – Лабрадор. Судьба второй экспедиции Кортериалов удивительно похожа на предыдущую. Корабли вновь потеряли друг друга, вернулись в столицу без командира.

Значение плаваний Кортериалов велико. Открытую страну назвали Землей Кортериалов. Их имя долго сохранялось на картах Северной Америки. Лузитанские моряки начали регулярно ходить к Большой Ньюфаундлендской банке за рыбой, где, по словам очевидцев, от обилия трески весла стояли в воде. Сами того не желая, португальцы подтолкнули французов и англичан к атлантическим переходам. Рыбаки соседних стран, в том числе испанские баски, не упустили возможности закинуть сети на богатых промыслах. Около Ньюфаундленда возникла яростная борьба. Португалия пыталась защитить теплые отмели, но не смогла противиться вторжению европейцев. Ее единственная колония в Северной Америке, основанная в конце первой четверти столетия к юго-западу от Ньюфаундленда на острове Кэйп-Бретон, погибла под натиском французов и англичан. Соперники изгнали лузитанцев с острова, освоили материк. Маленькая Португалия не имела сил для колонизации Земли Кортериалов. Она строила форты в Африке, в Индии, на далеких восточных островах. Правители страны считали освоение Северной Америки менее прибыльным занятием, чем продвижение на восток. По существу, они добровольно уступили Землю Кортериалов англичанам и французам.

* * *

Высокие берега защищали от ветра пристанище Колумба. Бухта имела источник с родниковой водой, дрова, строительные деревья, туземный поселок, в котором моряки надеялись получать продовольствие. Накормить людей следовало в первую очередь. Двухмесячное плавание сократило запасы продуктов, часть их сгнила в сырых трюмах, испортилась от жары. Заготовители отправились в деревню, выменяли у индейцев овощи, фрукты, рыбу, маисовые лепешки. Нищие аборигены жили впроголодь, не могли снабдить испанцев продовольствием в достаточном количестве. Неприятная неожиданность опечалила Христофора. Надо идти вглубь острова, искать богатые племена, знакомиться с касиками, торговать, заключать союзы. Кто займется делами? Люди устали, раздражены неудачами, напуганы несчастиями, утратили дисциплину, боятся покидать каравеллы. Да и в лагере столько дел, что нельзя оторвать от работы десяток здоровых матросов.

– Сначала оборудуем жилье, потом подумаем о еде, – утешил адмирал неудачливых заготовителей.

– Сделаем шалаши? – спросил Бартоломео.

– Починим корабли или соберем из двух один, – ответил Христофор.

– Мастера погибли в Белене, – напомнил аделантадо. – У нас нет инструментов, люди не знают строительных профессий, кончилась смола, паруса изодраны в клочья, потеряны шлюпки и якоря, заржавели гвозди, а ты хочешь сколотить из трухлявых досок новое судно. Я могу сложить крепость, но не знаю, как вытесывают шпангоуты. Кто возглавит работу?

– Перепиши людей по ремеслам, выясни, что умеют делать. Тщательно осмотри корабли! – велел Христофор. – Я займусь строительством.

– Ты? – удивился Бартоломео. – С каждым днем ты чувствуешь себя хуже.

– Лягу под навесом у стапеля, буду наблюдать за работой.

– Ты забыл историю Навидада и Белена? Жить в шалашах опасно. Туземцы сожгут лагерь, убьют солдат, разрушат судоверфь. Нельзя покидать корабли.

– Ты прав, но иного выхода нет. Либо мы поправим один корабль, либо придется искать другой способ доставить на Эспаньолу записку с просьбой о помощи.

– Завтра я дам ответ, – пообещал Бартоломео.

Он пересчитал людей, выявил навыки моряков, вместе с капитанами и кормчими исследовал состояние каравелл. Вывод офицеров оказался неутешительным: молодые матросы не знали смежных ремесел, суда не подлежали ремонту. Рядом шумели джунгли с высокими раскидистыми деревьями, но построить новую каравеллу было нельзя.

– Когда мы сели на мель, днища судов проломились, – доложил аделантадо. – Можно сколотить плоты, но на них не доплыть до Эспаньолы.

– Надо пройти против ветра и течения больше сотни миль, – уточнил пилот Антон Аламинос. – Неподалеку от Эспаньолы расположен необитаемый островок. Если мы доберемся до него, то все равно погибнем.

– Сто шестнадцать человек не перевезти на плотах, – поддержал кормчего Педро Ледесма.

– Что же делать? – спросил Франсиско де Поррас.

– Ждать помощи в Санта-Глории, – ответил Аламинос.

– Мимо острова не ходят корабли, – возразил Поррас.

– Попробуйте пересечь океан на туземной лодке! – усмехнулся пилот.

– Я не умею управлять пирогой.

– Тогда наберитесь терпения и молите Господа послать нам какое-нибудь судно.

– Так уж плохи наши дела? – не сдавался Колумб. – Неужели нельзя заделать дыры в корпусах каравелл?

– Нет, – заверили офицеры.

– Тогда превратим корабли в крепости и предадим себя в руки Всевышнего, – решил командующий.

Экипажи прочно закрепили суда на отмели, сняли ненужные снасти, соорудили на палубах крытые пальмовыми листьями хижины, нарастили борта на случай нападения туземцев.

Золото, продовольствие, товары для обмена вынесли из затопленных трюмов, сложили под навесами. Приблизиться к судам можно было лишь по воде. Для поездок на берег адмирал выменял у аборигенов пироги, привязал к бортам у веревочных лестниц. В случае нападения врагов корабли превращались в защищенные волнами залива крепости с тремя десятками бомбард. Воинственные касики не справились бы с их огневой мощью. Во время штормов в бочки с порохом попала вода, но сохранившегося количества хватило бы на отражение нескольких атак. Моряки чувствовали себя в безопасности. Туземцы не осмелились бы штурмовать суда, извергавшие картечь.

Обустроив жилье, Колумб занялся продовольствием. Диего Мендес вызвался помочь ему. Капитан «Санта-Марии» положил в сумки обменные безделушки, отправился на берег. Он прошел пешком на восточную часть острова, познакомился с туземцами, купил долбленку, загрузил ее доверху продуктами и морем вернулся в бухту. Продовольствие скоро закончилось. Отважный офицер вновь совершил путешествие в глубь острова, откуда вернулся со снедью и обещаниями касиков снабжать моряков продуктами.

Опасаясь стычек с хозяевами Ямайки, адмирал запретил морякам обманывать и притеснять индейцев. Колумб хотел «честно» торговать, сам утвердил цены. «Одна лепешка кассавы отдавалась за два стеклянных шарика, две утии (зверьки подобные кроликам) шли за вязальный крючок, меру кукурузы приобретали за бубенчик». Диего Мендес переходил от племени к племени, пока не заключил союзы почти со всеми касиками. Индейцы провожали посла к соседям, подвозили на пирогах.