Текст книги "Христофор Колумб"

К Охеде и де ла Косе присоединились моряки, участвовавшие в плавании Колумба к заливу Пария. Среди них мы встречаем лоцмана Бартоломеу Рольдана, однофамильца судьи-мятежника.

Снаряжение четырех кораблей заняло зимние месяцы. По размерам флотилия Охеды превышала разведывательную эскадру Колумба. В ее составе имелись два крупных корабля и две вспомогательные каравеллы для прибрежного плавания. 20 мая 1499 года Охеда вышел в море и, по картам адмирала, взял курс на юго-запад. Если бы Колумб узнал, что Фонсека показал племяннику секретные дневники, то устроил бы скандал. Но он не догадывался о делах в Испании.

Выбор маршрута оказался удачным. Корабли пересекли по диагонали океан, миновали «мертвые зоны». Через двадцать семь дней они причалили к американскому материку у седьмого градуса северной широты, в районе современного Суринама. Отсюда каравеллы пошли вдоль берега на северо-запад к устью Ориноко, в те места, где плавал Колумб. По пути испанцы задержались в селениях, поменяли дешевые предметы на золото и жемчуг. Индейцы хорошо принимали гостей. Моряки опасались углубляться во внутренние районы, ограничивались поверхностным знакомством с Южной Америкой. Было бы интересно узнать, случайно ли Хуан де ла Коса привел экспедицию значительно южнее залива Пария? Не хотел ли он миновать опасные проливы, обойти «остров» с противоположной стороны? Или надеялся обнаружить у экватора земной Рай? Наткнувшись на землю, старший кормчий выбрал северный маршрут через исследованные земли. Не забывайте о коммерческой стороне экспедиции! У острова Маргарита водились крупные жемчужницы.

Плывя вдоль берега, Охеда достиг устья Ориноко. Перед ним встал выбор, каким путем идти дальше – в обход Тринидада или через залив Пария, где Колумб предсказывал богатые россыпи золота. Рыцарь смело двинулся через Змеиную пасть в «преддверие Рая». Знавший дорогу лоцман Бартоломеу Рольдан провел его через опасный проход. В заливе моряки приобрели у туземцев гуанин, расспросили о золотоносных районах, но не узнали ничего интересного. Корабли миновали выход из Пасти Дракона, повернули к острову Маргарита, где наполнили мешки жемчугом.

Северный берег полуострова Пария уходил на запад. Испанцы вообразили, будто перед ними открывается пролив в Индийский океан, устремились, вдоль современной Венесуэлы, в «Индии», собрали по пути золото и жемчуг. Моряки хорошо относились к индейцам, один раз защитили их от воинственных карибов. У Пуэрто-Кабельо берег повернул на северо-восток. Это не смутило кормчих. Они взяли круче в море, подплыли к богатому жемчугом острову Кюрасао, чьи жители показались им великанами. Охеда назвал землю островом Гигантов. Простившись с гостеприимными туземцами, испанцы обогнули острый мыс, вошли в тихий глубокий залив Маракайбо. Здесь они увидели на воде свайные домики, соединенные легкими мостками. Между хижинами из жердей и пальмовых листьев плавали лодки. Заросший густой растительностью изумительный берег, похожие на лесных существ дома, каналы посреди города с «гондольерами» восхитили моряков, напомнили им Венецию. Вероятно, Веспуччи или его соотечественники предложили назвать страну Венесуэлой (Маленькой Венецией).

Сначала между испанцами и туземцами сложились дружественные отношения, потом хозяева осыпали гостей градом стрел, прогнали на корабли. Охеда уничтожил идиллию на воде, расстрелял индейцев картечью, сжег свайные домики.

Флотилия достигла конца залива, обогнула западный мыс и вновь увидела проход в «Индию». На юго-западе берег скрывался за «островом». С правого борта, со стороны «азиатского материка», лежало безбрежное море. Охеда торжествовал победу, но закрепить ее не успел. Заканчивалось продовольствие, люди устали, просили командира вернуться домой. Посчитав задачи экспедиции осуществленными, в конце лета Охеда велел де ла Косе вести корабли на Эспаньолу. Переход через Карибское море не вызвал затруднений. Эскадра подошла к острову, откуда Веспуччи с радостной вестью отправился в Испанию. 18 октября 1499 года второй кормчий флотилии приплыл в Севилью.

* * *

Память о жемчужном острове Маргарита не давала покоя многим участникам третьего плавания Колумба. Вслед за Алонсо де Охедой к полуострову Пария в первых числах июня 1499 года отправился товарищ адмирала, участник трех походов – кормчий Пералонсо Ниньо. Пилот не имел влиятельных покровителей, способных снарядить флотилию, искал «спонсоров» среди банкиров и купцов. Севильский финансист Луис Герра согласился дать денег на фрахт и оснащение корабля. Отправляясь за океан, Пералонсо сильно рисковал. Его успокаивало то, что он хорошо знал дорогу, особенности течений и ветров центральной Атлантики. В качестве помощника и надзирателя за деятельностью пилота в поход отправился брат банкира, Кристобаль Герра. Компаньоны получили у Фонсеки лицензию, поплыли прямо к Маргарите.

Пералонсо вышел из гавани на три недели позже Охеды, но подплыл к заливу Пария значительно раньше соперника. Исследовательские походы с Колумбом наскучили кормчему, он хотел разбогатеть и поэтому перешел на Маргариту, где занялся добычей жемчуга. Пока Охеда изучал берега Суринама, Гвианы, Венесуэлы, северо-восточной части Колумбии, Пералонсо с Кристобалем меняли товары на жемчужины. Обобрав окрестности, они вернулись в Испанию с огромным количеством жемчуга и золотых самородков. Такова официальная версия похода.

Если внимательно сопоставить даты выхода из Севильи (9 июня 1499 года) и возвращения в галисийскую гавань Байону (апрель 1500 года), возникают сомнения в том, будто моряки занимались только сбором драгоценностей. Пералонсо проплавал десять месяцев, из которых на дорогу туда и обратно ушло не больше трех. Трудно поверить, будто испанцы семь месяцев собирали жемчужины в местах, где проплывал Охеда. Я думаю, они первыми пытались пройти вдоль колумбийского побережья на запад и уткнулись в берега Панамы. Вряд ли такой кормчий, как Пералонсо, заметив уходящий на юго-запад берег полуострова, не решился воспользоваться открывшейся дорогой в «Индию».

* * *

Теперь пора вспомнить о младшем брате Мартина Пинсона – капитане «Ниньи», разделившим с Колумбом тяготы возвращения домой. Мы не знаем, как выглядели Алонсо де Охеда и Пералонсо Ниньо, но с долей определенности можем говорить о внешних чертах Висенте Яньеса Пинсона. Он имел стройное тело, продолговатое лицо с широким лбом и крупным носом, чуть выступавший подбородок. Темные глаза делали его привлекательным. Характерные для эпохи Возрождения густые длинные волосы дополняли портрет. Висенте походил на художника или поэта, имел тонкие руки с красивыми пальцами. Он внимательно следил за открытиями в Новом Свете, мечтал возглавить экспедицию. Висенте долго вел переговоры с Фонсекой (сказалась семейная привычка тщательно оговаривать мелочи, умело торговаться из-за прибыли), закончившиеся подписанием капитуляции.

Последователи Колумба не приобретали звонких титулов и высоких должностей. Корона использовала английскую систему расчетов с мореплавателями, давала им часть добычи. Джон Кабот по патенту 1495 года не получал дворянского звания, зато 75 % прибыли оставлял себе, освобождался от таможенных сборов и пошлин. Фердинанд с Изабеллой урезали долю первооткрывателя до 16 %. На таких условиях плавали Алонсо де Охеда и Пералонсо Ниньо. Висенте Пинсон выторговал себе 20 % – вдвое больше, чем получал Христофор Колумб. Постепенно «заработок» испанских капитанов поднимется до 50 % и начнет сползать вниз.

6 июня 1499 года Висенте получил лицензию, отправился в родной Палос снаряжать экспедицию. Фамилия Пинсонов на берегах Рио-Тинто служила гарантией успеха. Капитан уговорил купцов вложить деньги в оснащение четырех кораблей, а моряки сами пришли записаться в экипажи. Подготовка похода заняла три месяца. 18 ноября (по другим данным 1 декабря) флотилия покинула Палос, взяла курс на Канары. Висенте тщательно подготовился к плаванию. От Хуана де ла Косы, Пералонсо Ниньо или других моряков Колумба он знал, что в районе Эспаньолы и Кубы нет прохода в Индию. Слышал он и о бесплодных поисках пролива в заливе Пария. Поэтому решил повторить маршрут третьего похода адмирала, взять южнее, открыть в океане легендарные земли, найти за экватором колумбовский Рай, обойти «остров» (побережье Северной Америки) с юга. От Канарских островов Висенте поплыл к островам Зеленого Мыса. Отсюда он пошел на юго-запад, первым из испанцев пересек экватор. Португалец Гонсалвиш сделал это двадцать шесть лет назад.

Переход через океан оказался удивительно легким и стремительным. Пассаты с попутными течениями через две недели вынесли Пинсона к берегам Бразилии у шестого градуса южной широты. Так испанцы открыли огромную страну, перешедшую в руки соперников. Вода у мыса Сан-Роки, названного командиром мысом Утешения, отличалась белесым цветом с обилием мути. Моряки высадились на берег, водрузили крест, провозгласили неизвестную страну собственностью Кастилии. Два дня испанцы провели у пустынной западной оконечности бразильского выступа, не похожего на преддверие Рая. На третьи сутки корабли двинулись на северо-запад с целью обойти землю. Если бы кормчие считали мыс Утешения частью «острова» Пария, то повернули бы на юг. Нет сомнения в том, что Пинсон надеялся найти между ними проход. Он шел вдоль берега, пока не встретил устье реки, где решил пополнить запасы воды. Четыре шлюпки с матросами (от каждого корабля по одной) поплыли вверх по течению. Рядом с океаном они встретили племя туземцев. Ярко раскрашенные нагие воины с копьями и дубинками накинулись на них. Испанцы считали берег необитаемым, не захватили огнестрельного оружия, не надели доспехов. Завязалось неравное сражение. Аборигены наседали на моряков со всех сторон, теснили от берега. Испанцам удалось прорваться к воде, сесть в лодки. Одна шлюпка застряла на мели, попала к индейцам. Восемь человек погибли.

Висенте не отомстил аборигенам, не отбил лодку (каравеллы имели по одной шлюпке), как поступил бы Магеллан, и вышел в море. Флотилия опасалась столкновений, удалилась от берега, потеряла землю из виду. Несколько дней эскадра плыла на северо-запад, а когда зачерпнула воду с удивлением обнаружила пригодную для питья. Корабли повернули к берегу, шли до него двести километров. Испанцы решили, будто открыли в океане пресное море. Они подплыли к устью полноводной реки Пара, правому рукаву Амазонки, где наткнулись на низменные острова Маражо, населенные миролюбивыми индейцами, не знавшими одежды и железных наконечников. Туземцы дружелюбно встретили пришельцев, снабдили продовольствием, помогли запастись чистой водой. Пинсон отплатил хозяевам неблагодарностью: заманил на корабли и захватил в плен для продажи в рабство тридцать шесть человек. Поступок капитана показывает, что он не собирался плыть в Азию, иначе не ловил бы по пути в Индию аборигенов. Висенте желал разбогатеть за счет грабежа островов.

Около экватора флотилия обнаружила второе Мар-Дульсе (Пресное море) – устье величайшей реки Амазонки. Кормчие провели замеры глубин, взяли пробы воды у лежавших напротив дельты островов. На глубине двенадцати метров пресное море перешло в соленое. Наличие гигантской реки говорило о материковом характере суши. Пинсон правильно предположил, что плывет вдоль континента, но посчитал его Азией. Двигаясь на северо-запад, эскадра второй раз, после Охеды, открыла побережье Гвианы. На первом этапе плавания Висенте обследовал три тысячи километров побережья Южной Америки. Испанцы не знали о результатах предыдущей экспедиции, вторично занесли на карты еще тысячу километров Гвинеи и Венесуэлы. В устье Ориноко они запаслись водой.

В книгах говорится, будто Пинсон прошел через залив Пария, повернул на Эспаньолу, после чего открыл острова Тобаго и Гренаду. Я думаю, Висенте не заходил в залив, имевший дурную славу из-за опасных проливов. Он обогнул Тринидад с восточной стороны и на севере вышел к Тобаго. Отсюда путь на Эспаньолу по прямой линии проходил мимо Гренады, которую капитан назвал Майским островом по календарному месяцу путешествия. Такое утверждение более вероятно, оно не заставляет испанцев по выходу из Пасти Дракона совершать непонятные зигзаги. Я не согласен и с утверждением, будто, не обнаружив на новых землях источников дохода, Пинсон поплыл за рабами к Багамским островам. Взгляните на карту! Зачем эскадре пересекать Карибское море и уходить на север за Эспаньолу в поисках рабов? Висенте мог набить трюмы индейцами у побережья Северной Америки. Эспаньола понадобилась ему как база для отдыха и починки судов на знакомом пути возвращения на родину. Колумб писал о заходе на остров четырех кораблей Висенте: «Он не причинил мне ущерба, но вызвал смуту и тревогу».

По дороге на Багамы флотилия попала в ужасный шторм. Два корабля погибли. Уцелевшие от бури моряки долго блуждали по океану и в сентябре 1500 года вернулись в Палос с тремя рабами и десятком стволов бразильского дерева. Семья Пинсонов разорилась, кредиторы преследовали капитана семь лет. В следующее плавание через океан Висенте отправится после смерти Колумба.

Глава XVII
Возвращение Васко да Гамы в Португалию

Из Калькутты Васко да Гама повел корабли на север. 20 сентября 1498 года на горизонте показались расположенные у западного побережья Индостана Анджидивские острова. События второй половины августа не позволили португальцам хорошо подготовиться к переходу через океан. Заканчивалась пресная вода, не хватало дров. Двадцатидневное плавание выявило мелкие неполадки, каравеллы нуждались в ремонте. Португальцы нашли удобную бухту и на следующий день приступили к работе.

Анджидивские острова населяли миролюбивые туземцы. Они снабдили эскадру продовольствием, помогли запасти дрова, показали источники. Моряки наслаждались тишиной и покоем, любовью женщин, готовых за скромные дары оказать любые услуги. Теплый мягкий климат, чудесная растительность, красивые люди напомнили португальцам о земном Рае. Они назвали крохотный архипелаг «Островами любви», «Блаженными островами». В отличие от Колумба, португальцы представляли Рай по Корану, как благодатную землю, населенную услаждающими праведников пышногрудыми гуриями. Это не помешало им основательно починить корабли.

Через неделю дозорные заметили в море паруса шести индийских судов. Николау Коэлью вышел на «Берриу» навстречу каравану. Приблизившись на расстояние орудийного выстрела, каравелла открыла огонь. Пять торговых кораблей бросили крупный баркас с переломанной мачтой, поспешили прочь. Когда Коэлью подошел к судну, туземцы спрыгнули в воду, поплыли к сбежавшим товарищам. Португальцам без боя достался корабль, доверху груженый коксовыми орехами, глиняными кувшинами с пальмовым маслом. Победители взяли баркас на буксир, вернулись в гавань. Васко полагал, будто после вероломства заморина имеет право нападать на индийские суда. Добычу поровну разделили между кораблями.

Прошло четыре дня. На горизонте вновь появились туземные баркасы. Адмирал собирался отдать приказ захватить их в плен, но вахтенные заметили, что индийцы направляются прямо в бухту «острова Любви». Васко велел позволить судам войти в гавань, подождать, пока они бросят якоря.

Два крупных баркаса подплыли к острову, без страха вошли в бухту один за другим. Первый заякорился на мелководье у прикрывавшего судно от порывов ветра высокого берега, второй – двинулся к португальским кораблям. На корме баркаса стоял нарядно одетый туземец со свитком в руках.

– Не стреляйте! – закричал он, заметив открытые люки портов и солдат с аркебузами. – Я привез письмо вашему командиру!

На судне посла находилось двадцать человек, не выказывавших намерения сразиться с португальцами.

– Что тебе нужно? – наклонился над бортом да Сада.

– Меня послал властитель Гоа, – на итальянском языке пояснил мужчина. – Он хочет заключить с вами союз.

Баркас причалил к флагмана, матросы предложили туземцу подняться на палубу.

– Позовите командира! – попросил посланник.

– Он в каюте, – ответил да Сада.

– Я должен видеть его, – настаивал мужчина.

– Давайте письмо, я передам ему, – сказал офицер.

– Позовите командира! – требовал посол.

– Он не выйдет, – заявил недовольный поведением туземца да Сада. – Если вы желаете встретиться с ним, придется взойти на корабль.

Мужчина посоветовался с командой баркаса и нехотя пошел к болтавшейся у борта флагмана веревочной лестнице. Он взобрался на палубу, аккуратно расправил наряд и лишь затем поздоровался с моряками.

– Кто вы? – спросил да Сада.

– Советник мудрейшего властителя Гоа, превосходящего богатством соседних правителей.

– Откуда вы знаете итальянский язык?

– Я родился в Венеции, приехал с отцом в Индию, прижился здесь навсегда.

– Вы христианин? – удивились моряки.

– Я принял магометанство.

– Это великий грех! – покачал головой да Сада.

– Для христианина, а не для мусульманина, – поправил мужчина.

– Покажите письмо! – велел да Сада.

– Вот оно, – посланник протянул перевязанный красной лентой свиток желтой бумаги.

– Оно написано по-арабски… – промолвил офицер, любуясь витиеватыми буквами.

– Это писал не я. У властителя Гоа служит много арабов.

– Пойдемте, я проведу вас к командиру, – предложил да Сада и первым направился к адмиралу.

Васко принял посла в каюте. Итальянец с интересом разглядывал резные панели стен, позолоту убранства, плотные занавески на окнах. Адмирал не спешил с вопросами, внимательно следил за гостем. На вид тому было лет сорок, он имел светлую кожу, темные волосы, голубые глаза. Его движения отличались изяществом, он не походил на воина или моряка.

– Позовите Монсайди! – распорядился командующий.

– Вы не знаете итальянского языка? – догадался мужчина.

Адмирал не ответил. Посол повторил вопрос по-арабски, да Гама молча взглянул на него. Пришел переводчик.

– Ты знаешь его? – командир кивнул на мавра.

– Нет, – покачал головой Монсайди.

– Он говорит, будто приплыл из Гоа. Ты бывал там?

– Да.

– Видел купцов?

– Да.

– Всех?

– Нет. Чем он торгует?

– Расположением хозяина. Предлагает заключить союз. Ему можно верить?

– Я верил заморину Калькутты, а он хотел меня убить, – уклонился от ответа Монсайди.

– Хороший совет! – похвалил Васко. – Расспроси его, что хочет получить от нас властитель Гоа?

Мавр перевел вопрос адмирала, посол быстро заговорил по-арабски. Многословием он походил на Монсайди, но отличался настороженностью, не понравившейся командующему.

– Арестуй туземцев в баркасе, – приказал он да Саде.

Офицер вышел из каюты. Васко подозвал мавра.

– О чем говорит посол?

– О союзе с заморином.

– Так долго?

– Обещает дать свежие продукты для возвращения на родину.

– Это есть у меня. Что еще?

– Послать слуг в Лиссабон.

– Его? – адмирал опять кивнул на итальянца.

– Он не хочет плыть, мешают дела в Гоа.

– Какие?

– Занимается торговлей.

– Что написано в свитке?

– Предложение заключить союз против Калькутты.

– Они воюют между собой?

– Хозяин посла собирается напасть на заморина.

– Гоа далеко от Калькутты?

– Да.

– Тогда зачем воевать с властителем?

– Не знаю.

– Спроси!

Помощник капитана вышел на палубу, созвал моряков. Они с мечами спрыгнули в баркас. Не ожидавшие нападения туземцы не успели оказать сопротивления. Их связали, уложили на дно.

– Обыщите судно! – велел да Сада.

Матросы обшарили закоулки, обнаружили припрятанное оружие. Обилие мечей, коротких копий, луков и стрел показалось подозрительным.

– Дозорный! – крикнул офицер. – Что видно на втором баркасе?

– Следят за нами, – доложил вахтенный из вороньего гнезда.

– Они заметили арест туземцев?

– Нет.

– Если увидишь суету, дай знать!

– Попытать бы их! – предложил матрос, стороживший пленных.

– Кликни Нуниша! – велел офицер.

– Я здесь, – отозвался с борта бывший заключенный.

– Спускайся вниз, побеседуй с туземцами.

– О чем?

– Зачем приплыли? Если скроют правду, распорем животы и кинем за борт.

– Разве посол не сказал? – заупрямился моряк.

– Сказал, но я хочу проверить.

Толмач спрыгнул в баркас, растолкал пленных. Один из них понимал по-арабски. Нуниш перевел слова офицера, тот испугался.

– Говори, а то зарежу! – припугнул португалец.

Туземец услужливо закивал головой.

– Вы хотели заманить нас в гавань и убить?

– Нас послали предложить вам союз, – сообщил индиец.

– Против кого?

– Я не знаю.

– Ваш заморин – враг Калькутты?

– Нет.

– Кто провожал посла?

– Моплахи.

– Почему второй корабль спрятался у берега?

– Чтобы уплыть в Гоа, если вы арестуете нас.

– Кто это придумал?

– Моплахи.

Нуниш отпустил туземца, передал слова помощнику капитана.

– Моплахи, говоришь… Я так и думал! – воскликнул да Сада.

* * *

Посла вывели на палубу, привязали к мачте.

– Скажи ему, что его будут пытать, пока не раскроет замыслов заморина, – велел командующий Монсайди.

Толмач перевел угрозу командира. Итальянец принялся объяснять, что приплыл на остров с честными намерениями, что произошла ошибка, которую будет легко исправить в Гоа. Адмирал не верил ему. Если бы матрос не рассказал интересные подробности, командующий все равно усомнился бы в искренности посла. Уж слишком много он болтал, противоречил себе.

Пришел палач с плетью и набором инструментов.

– В последний раз спрашиваю: зачем пожаловал на корабли?

– Для заключения союза, – обречено произнес взволнованный посол.

– Приступай! – кивнул палачу Васко.

Итальянца выпороли, пытали, но он повторял прежние речи. И только когда поднесли меч к горлу, сознался.

– Заморин послал меня уговорить вас зайти в Гоа, чтобы захватить корабли для походов на соседей, – еле выговорил измученный итальянец.

– Молодец! Ты долго держался, – похвалил адмирал. – Если поможешь овладеть вторым кораблем, я подарю тебе жизнь. Ты согласен?

– Да, – промолвил посол.

Итальянца обмыли, перевязали, одели в новую одежду.

– Что я должен сделать? – спросил он.

– Приказать баркасу отойти от мели.

– Зачем? Расстреляйте его из пушек.

– Мне нужны рабы и снаряжение.

– Что сказать?

– Придумай сам.

Итальянец с трудом поднялся на носовую надстройку «Сан-Габриэля», подошел к бушприту. Придерживаясь за него рукой, он изо всех сил закричал ожидавшим у берега товарищам. На баркасе заметили посла, замахали руками. Он попросил подойти ближе. Обрадованные индийцы снялись с якорей, поплыли к каравеллам. Когда они подошли к флагману и заметили опустевший баркас, португальцы обнажили жерла бомбард, заставили врагов сдаться.

– Снимите с кораблей все пригодное для похода, – приказал адмирал.

– Что делать с людьми? – спросили офицеры.

– Отберите крепких молодых парней, стариков – на дно!

– Посла утопить?

– Я возьму его в Португалию.

Два дня матросы разбирали баркасы, вынимали доски, вытаскивали гвозди. Особой ценностью являлись паруса, из которых собирались кроить новые полотнища. Тридцать шесть опытных туземных моряков тоже понадобятся в дальней дороге, сопряженной с естественной смертью людей. Они легче и быстрее, пойманных на берегу аборигенов, усвоят навыки управления кораблем. Что касается прочих, так на то война, чтобы топить врагов. Ее затеяли индийцы, им хлебать соленые воды залива.

Португальцы провели у Анджидивских островов двенадцать дней. 2 октября эскадра покинула гавань. Начался трехмесячный переход к африканскому материку. Плавание было ужасно тяжелым. Жара и штили преследовали моряков. Ветер дул редко и не в ту сторону, куда хотели кормчие. Весной португальцы пересекли океан за двадцать пять дней, осенью дорога стала длиннее в три с половиной раза. Вода в бочках протухла, продовольствие сгнило. От цинги и усталости люди валились с ног, страдали, умирали, сходили с ума. На каждом корабле сохранилось меньше десятка здоровых моряков, а плыть предстояло еще долго.

Прошел месяц, второй, начался третий. Море взимало дань с каравелл, акулы набрасывались на трупы. Отчаявшиеся люди не знали куда плыть: вперед или назад? Многие считали, будто надо вернуться в Калькутту, дождаться попутных ветров. Васко соглашался с капитанами, был готов повернуть корабли к Малабарскому берегу. В дневнике безвестного автора есть такие слова: «Я заверяю всех, что, если бы подобное положение продолжалось еще две недели, не осталось бы людей для управления кораблями. Мы дошли до такого состояния, что исчезли все узы дисциплины. Мы молили святых покровителей наших судов. Посовещавшись, капитаны решили: если позволит ветер, вернуться обратно в Индию».

Исчезнувший ветер не позволил пойти назад, а когда задул, – погнал корабли на запад. Это спасло эскадру от неминуемой гибели, ибо вряд ли бы она достигла берегов Азии. Экипажи умерли бы в пути.

Когда уже немногие португальцы надеялись на спасение, показалась Африка. Чудесное видение произошло вечером второго января 1499 года. На следующий день оно не исчезло, обрело очертания. Капитаны не сомневались, что на западе в мутной полосе горизонта появилась суша. Корабли подошли к материку, повернули на юго-восток. Следуя вдоль берега, флотилия подплыла к крупному городу. Португальцы не знали, что их там ждет, обстреляли для острастки Могадишо из бомбард. Разгневанный Господь послал на христиан пятого января сильный шторм. Ветер и волны погнали корабли к берегу. «Сан-Рафаэль» сел на мель, проломил обшивку днища. Команда спустилась в трюм освободить его, заделать пробоину изнутри. Волны били в борта, раскачивали каравеллу. Распоротое днище трещало, доски ломались, но судно сползло с мели, продолжило плавание. От шквальных ветров на «Сан-Габриэле» лопнули ван ты, сломались мачты, унеслись в море паруса. Корпус корабля дал течь, вода просочилась в трюм. Моряки сменяли друг друга, до изнеможения качали рукояти насосов. На третий день оке ан утих, матросам удалось обнаружить течь, заделать пробоину.

Не успели португальцы опомниться от шторма, залатать дыры, подсчитать убытки, как за ними погнались пираты. Лодки окружили корабли. Несмотря на пережитые испытания, на полные трюмы воды, канониры сохранили порох сухим, зарядили бомбарды картечью, обожгли свинцом подплывших к бортам разбойников. Десяток убитых и много раненых пиратов – итог короткого боя, закончившегося победой моряков. Лодки бежали, каравеллы устремились к Малинди.

Что делали бы португальцы, если бы за восточным выступом континента лежали земли врагов?! Корабли требовали ремонта, уставшие команды делили продукты на мелкие порции. Малинди – единственная гавань, где можно починить суда, запастись продовольствием. Дружественный шейх радушно встретил моряков. Капитаны получили щедрые подарки, офицеры и матросы – фрукты и овощи. Слуги правителя свезли на берег горы продовольствия. После трех месяцев испытаний португальцы наелись досыта, отдохнули, заменили на «Сан-Габриэле» такелаж, поменяли доски обшивки «Сан-Рафаэля». От обилия апельсинов и мандаринов больные начали выздоравливать. На прощание шейх преподнес адмиралу огромный бивень слона, который он отвез королю.

Следующую остановку сделали 13 января южнее враждебной Момбасы. Эскадра прошла два дня и убедилась, что в таком состоянии не доплывет до Лиссабона. «Сан-Рафаэль» дал течь, разваливался на глазах. Экипажи выбились из сил, не хватало рук управлять парусами.

– Надо сжечь «Сан-Рафаэль», – решил Васко. – Экипаж разделим между двух кораблей.

– «Сан-Габриэль» тоже не дотянет до столицы, – слабым голосом сказал Паулу.

В последние месяцы брат командира сильно исхудал, плохо себя чувствовал.

– Нам бы дотащиться до Сан-Жоржи-да-Мина, – пожелал да Сада.

– Пройдем сколько сможем, – ответил адмирал. – Разобьем лагерь на берегу, отправим «Берриу» за помощью.

«Сан-Рафаэль» разобрали на части, перенесли снаряжение на каравеллы, зажгли разграбленный остов судна посреди африканского берега. Детище Бартоломеу Диаша исчезло в дыму.

Через две недели миновали Занзибар, заякорились у спаленного Мозамбика рядом с островом Сан-Жоржи. До мыса Доброй Надежды оставалось идти пятьдесят дней.

Обогнув южную оконечность материка, 20 марта эскадра вышла в Атлантический океан. Попутные ветры подхватили корабли, понесли на северо-запад к Зеленому Мысу. Африка скрылась в тумане, каравеллы на долгие дни исчезли в океане. Флагман стонал, трещал от напряжения, протекал, как дырявое корыто, но шел милю за милей. Моряки не отходили от насосов, молили Господа помочь дотянуть до земли.

16 апреля Васко да Гама подплыл к главному острову архипелага, где в прошлом году Христофор Колумб провел восемь дней в ожидании ветров и крупного рогатого скота. Беспримерный поход завершился. Николау Коэлью с радостной вестью поспешил на «Берриу» в Португалию. «Сан-Габриэль» укрепили на растяжках, принялись основательно чинить. Васко нанял быстроходную каравеллу, отправился следом за товарищем. Он торопился довести до дома больного брата. Паулу терял сознание, с трудом принимал пищу. Капитаном измученного флагмана остался на острове Сантьяго Жуан да Сада.

На Азорах в порту Ангра острова Тейшейра Васко да Гама сделал вынужденную остановку. Паулу умирал. Его перевезли на берег во францисканский монастырь. Монахи не смогли помочь братьям. На следующий день капитан «Сан-Рафаэля» скончался. Васко сильно переживал потерю брата, коему следовало по праву разделить триумф первооткрывателей. Корабль Паулу погиб у африканского берега, а он обрел последнее пристанище на острове Атлантического океана. Похоронив брата, адмирал поплыл в Лиссабон.

Николау Коэлью прибыл на родину 10 июня 1499 года. Мануэл дождался подхода с островов Зеленого Мыса «Сан-Габриэля» с экипажем на борту, после чего осенью устроил празднества по случаю возвращения экспедиции. После двухлетних скитаний домой вернулась треть флотилии да Гамы. Более половины моряков погибли в море, легли в землю на берегу.

18 сентября участники экспедиции торжественно въехали в столицу. Они привезли золото, серебро, драгоценные камни, образцы пряностей и благовоний. Адмирал вручил королю золотого идола весом в 27 килограммов с изумрудными глазами и рубинами на груди величиной с грецкие орехи.

За совершенные открытия Васко получил наследственный титул «дона», присваиваемый только высшей знати, с ежегодной пенсией в тысячу золотых крузадо. Через год Мануэл повысил пособие, в 1502 году дал мореплавателю титул «Адмирала Индийского моря» с соответствующими «почестями, достоинствами, вольностями, властью, юрисдикцией, доходами, привилегиями, правами, которые ему положено иметь».

Пленный посол властителя Гоа получил при крещении имя Гашпара да Гамы, вошел в семью адмирала. На следующий год он примет участие в экспедиции Педру Алвариша Кабрала, потом станет фаворитом короля. Васко умел окружать себя талантливыми людьми.