Текст книги "Христофор Колумб"

С первого дня жизни в Калькутте португальцы вели себя победителями, разгуливали по городу, заходили в пагоды, смеялись над изображениями богов. Васко да Гама заставлял моряков считать капища христианскими храмами, Кабрал не скрывал презрительного отношения к религии индийцев. Францисканские монахи призывали народ креститься во имя Иисуса, спорили со жрецами, доказывали, будто их боги – ложные дьявольские кумиры. Воспользовавшись разрешением осматривать баркасы арабов, солдаты беззастенчиво грабили моплахов. Произошли случаи насилий над женщинами.

В народе зрело недовольство наглым поведением иностранцев. Арабы подстрекали горожан разделаться с моряками. Конечно, здесь не обошлось без заморина. Раджа понял, что обрел не союзника, способного защитить Калькутту от соседей, а надменного господина, не считающегося с его интересами. Заговор готовился тайно два месяца.

Темной ночью 16 декабря толпы индийцев окружили факторию, где жили восемьдесят человек с Айришем Коррейа. Под натиском толпы распахнулись двери, внутрь помещений ворвались возмущенные люди. Спавшие солдаты и торговцы не успели вооружиться. Пятьдесят португальцев пали в считанные минуты вместе с начальником фактории, прочим удалось выбраться на улицу, пробиться к берегу, захватить баркас, уплыть на корабли.

Утром Кабрал ждал послов, обязанных объяснить действия заморина, но никто не явился на флагман, не пригласил командира сойти на берег. Потеряв терпение, Кабрал приказал обезглавить заложников, бросить трупы в воду, чтобы волны прибили тела к земле. Затем он захватил десять арабских кораблей, разграбил и сжег. Каравеллы выстроились в линию, обстреляли Калькутту. Деревянные дома вспыхивали, как соломинки, кварталы превращались в реки огня. Половина столицы выгорела дотла. От выстрелов и пожаров погибли сотни людей. Отомстив радже за предательство, Кабрал повел корабли на юг, к соседнему Кочину.

Правитель Кочина подчинялся заморину Калькутты, мечтал обрести независимость, поэтому с радостью принял португальцев, заключил с ними союз на условиях Кабрала, помог закупить пряности, мускус, фарфор, шелк, драгоценные камни, благовония, другие товары, коими славилась Индия. Флотилия гостила в Кочине до первых чисел января. Там ее посетили посланцы раджи Каннанура, надумавшего примкнуть к военному соглашению. Правитель обещал снабдить моряков корицей. Из Кочина Кабрал перешел в Каннанур, где неделю заполнял трюмы продовольствием, дорогими товарами. 16 января 1501 года он тронулся в обратный путь.

Португальцы попали в полосу муссонов и без потерь достигли африканского материка. У Малинди один корабль сел на мель, проломил обшивку, начал разваливаться на части. Повторилась история с «Сан-Рафаэлем» Паулу да Гамы: каравеллу разгрузили, сняли с нее все, что могло пригодиться в походе, и сожгли. Из Малинди Кабрал направился в Мозамбик, откуда послал каравеллу в Софалу за золотом. Моряки выменяли у аборигенов слитки золота на стеклянные бусы, медные колокольчики, погремушки. Дождавшись возвращения судна, командующий повел флотилию к мысу Доброй Надежды, где она в третий раз попала в сильный шторм, однако, удачно вышла из бури, поплыла к островам Зеленого Мыса. Через шесть с половиной месяцев после отплытия из Каннанура, 31 июля 1501 года, эскадра возвратилась в Лиссабон.

Четыре корабля погибли вместе с моряками, пятый – потерпел крушение на мели, у шестого – арабы вырезали почти всю команду – такова цена второго похода в Индию. Привезенные товары возместили издержки подготовки экспедиции, принесли стопроцентную прибыль. Кабрал получил титул «дона» с хорошей пенсией, позволившей ему безбедно прожить до 1526 года в своем имении, в провинции Байра Бейкса.

Говорят, будто Мануэл не простил командиру потери каравелл, отстранил от дел. Дальнейшая судьба Кабрала неизвестна. Мы не знаем, принимал ли он участие в других походах в Индию. Следующую экспедицию в будущем году возглавит Васко да Гама.

Глава XXI
Книга пророчеств

Когда Кабрал продавал в Калькутте товары, братья Колумбы в цепях ожидали приговора Их Величеств. После возвращения в Кадис 25 ноября прошлого года, капитан Алонсо Вальехо и стражник Андрес Мартинес, обязанный передать адмирала в руки Фонсеки, позволили ему разослать письма сильным покровителям. На следующий день гонец повез в гранадский дворец Альгамбру королевской чете послание Христофора. Жалобы на произвол Бобадильи и просьбы о заступничестве получили фавориты монархов, принимавшие участие в судьбе мореплавателя. Главный инквизитор Диего де Деса, кардинал Мендоса, постельничий Хуан Кабрера, бывшая кормилица наследного принца пришли в ужас от произвола командора, испугались за свою судьбу. Если с единственным в стране Адмиралом Море-Океана, вице-королем Индий поступают, как с базарным вором, то и с ними венценосцы могут разделаться подобным образом!

Придворные забили тревогу. Нельзя позволить короне так обращаться с людьми, иначе в Испании разовьется тирания, и тогда высокопоставленные чиновники, служители Церкви, наследные гранды будут жить в вечном страхе, опасаться наветов врагов. Пал всесильный духовник Изабеллы архиепископ Эрнандо Талавера, унижен Христофор Колумб. Кто следующий познает злую участь по прихоти постаревшей королевской четы?

Придворные выражают недовольство, грозят гневом народа, советуют властителям снять цепи с Колумбов. Заручившись поддержкой подданных, Фердинанд с Изабеллой объединяли страну, наводили порядок в областях, выкорчевывали врагов, насаждали своих сторонников. Для монархов голос народа – глас Божий! Не лишаться же содействия влиятельных сановников из-за недоразумения с адмиралом! Король почувствовал настроение фаворитов, заявил о превышении Бобадильей полномочий. Королева пообещала выслать Христофору две тысячи дукатов на дорогу в Гранаду и «приличный» костюм. Из Альгамбры в Кадис отправился гонец с увесистым кошельком и приказом снять цепи с Колумбов.

В первых числах декабря посланник прискакал в портовый город, вручил стражнику Андресу Мартинесу указ об освобождении узников, передал вице-королю золотые монеты. Адмирал отказался снять кандалы, хотел в цепях предстать перед монархами. Гонец убедил его не раздражать строптивостью Фердинанда с Изабеллой. Колумб снял оковы, но поклялся не расставаться с ними, завещать наследникам положить ему в гроб. Такова плата королей за совершенные открытия. Христофор дал обет не снимать францисканскую рясу, носить ее в море и на берегу. Адмирал считал, будто Господь вызволил его из беды, помог избежать застенков Фонсеки. Главная заслуга в освобождении братьев принадлежала скромным офицерам Вальехе и Мартинесу, нарушившим строгие инструкции Бобадильи, снабдившим узника письменными принадлежностями, позволившим послать курьеров к друзьям. Не поступи они достойным образом, жизнь Колумба могла закончиться на несколько лет раньше срока. Христофор выполнил обещания: повесил оковы на стену кабинета и в рясе францисканца отправился в ставку монархов.

Гранада пылала в огне. Фердинанд с Изабеллой свергли Талаверу, нарушили соглашение с последним эмиром области, Боабдилем, по которому покоренным маврам давалась свобода вероисповедания. «Гранада должна стать христианской!» – утверждали Католические Короли. Их поддерживал старый товарищ Колумба, Диего де Деса, после смерти Торквемады возглавивший инквизиционный трибунал. Этот скромный доминиканский монах, блиставший великолепным образованием, превзошел в жестокости всех изуверов. Гранада озарилась кострами, еретиков сжигали по одному и кучами. Конфискованное имущество пополняло церковную и светскую казну. Доведенное до отчаяния население убивало инквизиторов и чиновников, устраивало мятежи. Фердинанд разъезжал по Гранаде, подавлял восстания. Столица области обезлюдела, мавры покидали родные дома. В это тяжелое время адмирал подъехал к стенам города, где восемь лет назад в лагере Санто-Фе заключил «Капитуляцию» с властителями.

Как все изменилось вокруг! Пустые улицы, мрачные лица, болтающиеся на виселицах чучела «казненных» мавров. Людям удалось бежать, за это инквизиторы приговорили к смерти изображения еретиков.

Стражники не пустили вице-короля во дворец, велели жить в городе, ждать приема. Заночевав на постоялом дворе, Колумб утром подыскал жилище. Накануне Рождества адмирала с братьями пригласили в Альгамбру.

Моряки прошли через анфиладу комнат в залу, где в 1492 году праздновали победу над эмиром. Христофор присутствовал в числе гостей. В тот праздничный день он надел великолепный наряд, а сейчас шел в побуревшей рясе с пожелтевшими костяными четками в руках. Капитану исполнилось пятьдесят, он выглядел старше своих лет. Болезни и невзгоды преждевременно состарили тело, замутили пленявшие женщин голубые глаза. У противоположной стены среди придворных ждали выхода королей молодые пажи, его сыновья – Диего и Фернандо. Старшему исполнилось двадцать три года, младшему – тринадцать. Они стеснялись отца, его монашеского одеяния, усталого, раздраженного вида. Сидевший в присутствии монархов человек брел на распухших от артрита ногах.

Двери смежной залы раскрылись, на пороге появилась королевская чета в окружении помощников. Фердинанд с Изабеллой прошли мимо склонивших головы придворных, сели в заменявшие троны резные кресла. Грянули трубы, вечер начался. Христофор вздрогнул, ему следовало пройти пятьдесят шагов, опуститься на колени перед помостом.

Распорядитель объявил присутствующим титулы Колумба, а он медлил, не решался выйти из толпы. Братья подтолкнули Христофора в спину. Сделав шаг, он почувствовал, как внутри у него что-то оборвалось. Слезы затуманили глаза, тело согнулось, будто ему, Христоносцу, предстояло нести через бурную реку святого ребенка. Тяжело переступая с ноги на ногу, словно цепи причиняли нестерпимую боль, он двинулся к властителям. За ним в отдалении почтительно шли братья. В наступившей тишине Колумб слышал шарканье своих изувеченных ног, привычный звон цепей. Очертания зала расплылись, по щекам потекли слезы. Низко опустив голову, он подошел к помосту, с трудом опустился на колени. Руки Христофора дрожали от волнения, он не мог говорить, хриплое дыхание вырывалось из груди. Колумб силился сдержать душившие его слезы, конвульсии корежили плечи. За что с ним так поступили? Неужели это можно простить?

– Встаньте, дон Христофор! – не выдержала королева. Васильковые глаза Изабеллы наполнились поволокой, ей тоже захотелось расплакаться. – Встаньте! – с мольбой в голосе попросила она.

Моряк попытался подняться, ноги не слушались его.

– Рад видеть вас, сеньор адмирал, – приветливо произнес король. – Я всегда относился к вам с уважением, мне неприятно вспоминать о произошедшем недоразумении. Обещаю наказать виновных.

– Помогите нашему адмиралу! – обратилась королева к братьям Колумба.

Они взяли его под руки. Христофор оперся на Бартоломео и Диего, выпрямил спину.

– Ваше Величество, – промолвил Колумб, – простите мою слабость. Она сейчас пройдет. Это от избытка чувств. Я не чаял увидеть Вас, но Господь вывел меня из мрака, вернул к жизни. Я чувствую в себе силы усердно служить Вам, как в прошлые годы, готов немедленно отправиться на Эспаньолу, восстановить порядок на острове.

– Вам нужно отдохнуть, – мягко сказала Изабелла. – Мы поговорим об этом позже.

– Позже нельзя, – упорствовал Христофор. – Там каждый день совершаются преступления. Бесчестные люди грабят золото казны.

– Довольно о делах! – улыбнулась Изабелла. – Расскажите о том, что вы видели в последнем плавании.

– Я достиг дверей Рая, – убежденно заявил Колумб. – Всевышний не позволил мне осквернить его своим присутствием. Я надеюсь, в следующий раз Господь откроет врата, укажет правильный путь. Надо сделать последнее усилие для завершения предприятия. На деньги с островов мы устроим Крестовый поход, свершим деяние, неудавшееся лучшим армиям мира, – освободим Гроб Господень. Я напишу Папе в Рим, он поможет.

– Не думаю, – усмехнулся Фердинанд. – У дона Родриго[95]95
  1 Король назвал Папу Александра VI его испанским именем – Родриго Борху.


[Закрыть] сейчас много забот, ему нет дела до агарян.

– Мы все сделаем сами. У меня есть план.

– Служение Господу – превыше всего! – королева поддержала моряка. – Вы говорили с Великим инквизитором?

– Я писал ему.

– Что он ответил?

– Ничего.

– Диего де Деса хорошо разбирается в политике. Надо прислушиваться к его мнению, – заметил Фердинанд, будто «ничего» означало отношение Церкви к идее Колумба.

– Я обязательно встречусь с ним, – заверил Христофор.

Далее разговор вернулся к делам на Эспаньоле, поступкам ревизора, поискам прохода в Индию. Королевская чета согласилась наказать Бобадилью за плохое обращение с адмиралом, возместить причиненный ущерб, но ни словом не обмолвилась о восстановлении Христофора в должности вице-короля. Присутствовавшие на приеме придворные не обратили на это внимания, а проницательные люди заметили, что за Колумбом сохранились только титулы «дона» и «адмирала». Впрочем, судить о том было преждевременно.

Фернандо Колон вспоминал о встрече отца с монархами: «В Гранаде адмирала приняли Их Величества, у коих лица были радостны, слова любезны. Они сказали, будто адмирала лишили свободы без их ведома и воли, противно их желаниям, в силу чего они крайне сожалеют о случившемся, готовы наказать виновных и полностью удовлетворить пострадавшего».

* * *

Заканчивался тяжелый год в жизни Колумба. Восемь месяцев он воевал на Эспаньоле с мятежниками Ролдана и туземцами Анакаоны, три месяца томился в оковах. Между тем освоение Атлантического океана шло полным ходом.

Весною 1500 года, почти одновременно с Висенте Пинсоном, капитан Диего Лепе исследовал побережье Южной Америки. Он подошел к восточному выступу континента и двинулся не на север, как делали предыдущие экспедиции, а на юго-запад. Вероятно, Лепе догадывался, что за полуостровом Пария нет прохода в Индию. Об экспедиции известно мало. Она исследовала Бразилию ниже Пинсона, у мыса Сан-Роки. Диего не обнаружил пролива и в том же году отплыл в Испанию.

Не дождавшись возвращения Лепе, вторая эскадра во главе с Родриго де Бастидасом и Хуаном де ла Косой устремилась к берегам Америки. Спутник Колумба и Охеды – де ла Коса мечтал завершить исследование северной стороны полуострова Пария, пройти дальше того места, где закончила поход его предыдущая экспедиция с Америго Веспуччи. Богатый севильский чиновник Родриго де Бастидас имел иные намерения. Подобно Пералонсо Нинье и Кристовалю Герре он хотел быстро разбогатеть. Выбор маршрута устраивал оснастившего корабли, предприимчивого купца. У полуострова лежали жемчужные острова, индейцы с удовольствием меняли золото и гуанин на безделушки. Бастидас из Кадиса отправился за океан.

Хуан де ла Коса привел каравеллы в Дарьенский залив, откуда медленно двинулся вдоль Панамского перешейка. Экспедиция часто останавливалась, закупала золото и жемчуг. Бастидас первым посетил места, которые Колумб заново «откроет» через два года. Благодаря талантливому кормчему, поход удался на славу, превзошел количеством открытий ранние экспедиции. К сожалению, удачно начатое дело чуть не закончилось трагически. На обратном пути у берегов Эспаньолы обе каравеллы погибли. Бастидас и де ла Коса с частью экипажа выбрались на сушу. Пережив массу приключений, они добрались до Санто-Доминго, где ожидали получить помощь у Колумбов, но попали в лапы Бобадильи. Он обвинил несчастных путешественников в незаконной скупке золота у индейцев, арестовал, заковал в кандалы, посадил в крепость, в которой недавно томились Христофор и Бартоломео. Далее повторилась история с прославленными братьями. Командор не осмелился судить мореплавателей, отправил их на родину.

Я не думаю, будто Бастидас и де ла Коса выплыли за океан без лицензии на исследование земель и торговлю с туземцами. Вероятно, они лишились документов вместе с золотом и кораблями, а подозрительный придворный не поверил на слово. Бобадилья дождался оказии, посадил моряков на уходившие на родину корабли. Эскадра попала в сильную бурю. Часть каравелл погибла, заключенные второй раз чудом спаслись от смерти. В Испании с них сняли кандалы, де ла Косу освободили, Бастидаса отдали под суд. Он оправдался, выхлопотал себе ежегодную пенсию за открытия у Панамского перешейка.

Удачное плавание Васко да Гамы подтолкнуло Мануэла позволить капитанам исследовать северо-западную часть океана, попытаться найти короткий путь в Калькутту. Открытие испанцами островов у экватора навело португальцев на мысль, будто на севере Атлантики есть земли, способные служить перевалочными базами на пути в Индию. Плавания англичан подтверждали это мнение.

Пятидесятилетний Гашпар Кортериал вызвался нарушить монополию кастильцев на плавания за Тордесильянской линией. Он имел богатый опыт походов в океане, снаряжал за свой счет экспедиции в Африку, участвовал в делах предпринимателей. Ранней весной Кортериал получил патент на право обладания «всеми островами или материком, которые найдет или откроет». В мае Гашпар вышел из Лиссабона, пересек океан, уткнулся в берег, населенный «лесными людьми» и белыми медведями. Капитан не догадывался, что вслед за Каботами приплыл к гигантскому полуострову североамериканского материка. Картериал предполагал, будто обнаружил огромный остров. Он назвал его Землей Пахаря (Терра-ду-Лабрадор). Позднее имя суши сократили в – Лабрадор. Наловив туземцев и медведей, португальцы вернулись домой. Кортериал считал, что Лабрадор станет поставщиком рабов для сельскохозяйственных плантаций. В Лиссабоне моряки узнали об открытии Кабралом острова Святого Креста (Бразилии).

В стремлении закрепить за собой берег Южной Америки, Мануэл пригласил на службу Америго Веспуччи и подготовил новую экспедицию.

Пришла зима, отзвенели рождественские колокола. В январе 1501 года Гашпар Кортериал с тремя кораблями устремился на запад. Маршрут проложен южнее Лабрадора, капитан ищет проход к азиатскому материку. Он второй раз совершил долгое плавание, достиг суши, не похожей на восточные страны, назвал ее Зеленой Землей (Терра Верди). Корабли прошли вдоль берега более двух тысяч миль и повернули назад. Португальцы не нашли ни золота, ни жемчуга, ни ценных деревьев, наловили дюжину туземцев, прихватили с собой образцы растений. В море корабли потеряли друг друга. С незначительным перерывом в Лиссабонскую гавань вернулись две каравеллы, флагманское судно Кортериала исчезло.

Через десять дней после прихода в столицу первого парусника, венецианский посол сообщил на родину о результатах экспедиции:

«В двух тысячах лиг отсюда между северо-западом и западом они нашли страну, до сих пор совершенно не известную. Они прошли приблизительно 600–700 лиг вдоль берега земли и не нашли ее конца, что заставляет их думать, будто это – материк. Земля расположена за другой землей, открытой в прошлом году на севере. Каравеллы не могли достичь той земли из-за льдов, беспредельного количества снега. Их мнение об открытии материка подтверждается множеством крупных рек, которые они встретили… Они говорят, будто страна очень населена, что деревянные жилища туземцев велики, покрыты снаружи рыбьими (тюленьими) кожами… Сюда доставили семерых туземцев – мужчин, женщин, детей… Они одинакового цвета, сложения и роста; сильно похожи на цыган; одеты в шкуры разных животных… Шкуры не сшиты вместе, не дублены, такие сдирают с животных. Они покрывают ими плечи и руки… Туземцы очень боязливы, кротки… Их лица раскрашены, как у индейцев… Они разговаривают, но никто не понимает их. В той стране нет железа, они делают ножи и наконечники для стрел из камней. У них много лососей, сельдей, трески и другой рыбы, а также лесу – буков, особенно хороших сосен для мачт и рей…»

Сохранилось сообщение о плавании Гашпара Кортериала, представителя Феррарского герцогства сеньора Контино, повторяющее свидетельство венецианского посла. Контино приложил к письму карту португальских открытий в Новом Свете, на которой полуостров Лабрадор с восточным побережьем Северной Америки расположен значительно восточнее истинного положения, отчего попал в лузитанскую зону мореплавания. Отсюда следовал вывод: согласно Тордесильянскому соглашению, Лабрадор и восточный берег материка должны принадлежать Мануэлу.

В начале лета на помощь Кабралу в Индию из Лиссабона направились четыре корабля под командой Жуана да Новы. Эскадра не совершила серьезных открытий, ее плавание знаменует второй этап освоения Индийского океана. Это обычное путешествие по известной дороге. Жуан да Нова благополучно достиг мыса Доброй Надежды, обогнул его, пришел в Мозамбик. После короткого отдыха в порту флотилия направились к Момбасе и по пути наткнулась на незнакомый остров. Капитан скромно назвал его своим именем. Из Момбасы португальцы пришли в Малинди, где узнали о резне в Калькутте, бомбардировке города судами Кабрала, гибели сотен людей. Капитан понимал, что теперь опасно плыть в Калькутту, но не хотел показывать слабости, решил еще раз (если понадобится) продемонстрировать силу европейского оружия. Да Нова взял курс на Малабарский берег. В Кочине и Каннануре моряки загрузили трюмы перцем, имбирем, корицей, прочими пряностями. Властитель Калькутты проведал о португальцах, отправил в Каннанур на перехват каравелл свой флот с судами моплахов. Друзья предупредили капитана о врагах, посоветовали покинуть гавань, скрыться в океане. Вместо этого да Нова повел эскадру навстречу армаде. В завязавшемся сражении португальцы разбили неприятеля, раздавили тяжелыми корпусами, разнесли в щепы выстрелами бомбард. Несколько кораблей заморина пошли на дно, часть баркасов сбежала по ветру, прочие попали в плен, подверглись разграблению и уничтожению. Капитан казнил захваченных индийцев. После убедительной победы да Нова повел флотилию в Португалию. По пути он открыл в Атлантическом океане остров Святой Елены – последнее пристанище императора Наполеона.

«По преданию остров Святой Елены является первым пунктом в южном полушарии, где началась европейская колонизация. Согласно легенде, португальский матрос Фернан Лопиш, участник первой экспедиции Васко да Гамы, влюбился в Калькутте в индианку и решил жениться на ней. Для этого ему пришлось перейти в мусульманскую веру. Когда через два года в Кочине остановились корабли Жуана да Новы, Лопиш покинул свою жену и, добравшись до Кочина, упросил взять его обратно на родину и разрешить вернуться в христианскую веру. Чтобы искупить свои грехи, он захотел остаться в одиночестве на острове Святой Елены. Жуан да Нова снабдил отшельника припасами, дал ему некоторые орудия, семена овощей и хлебных злаков. Фернан Лопиш, оставленный на необитаемом острове, так усердно работал, что через четыре года в состоянии был снабжать пшеницей и овощами португальские корабли, пристававшие к острову Святой Елены во время длинного перехода из Европы до мыса Доброй Надежды»[96]96
  Верн Ж. Открытие земли / Верн Ж. История великих путешествий: В 3 кн. // Пер. с фр. Е. Брандиса. М.: Терра, 1993. Кн. 1. С. 223.


[Закрыть].

Заканчивая обзор географических открытий 1500–1501 годов, упомянем о третьем плавании Америго Веспуччи.

Португальцы рассматривали Бразилию как удобную базу на пути в Индию. Весной 1501 года они оснастили три корабля для ее исследования. Мануэл предложил итальянцу участвовать в экспедиции в качестве «космографа и математика». Имена капитанов и названия судов неизвестны. 10 мая флотилия вышла из Лиссабона к Южной Америке. Переход через океан был трудным. Три месяца моряки боролись с бурным морем и сильными ветрами, носившими корабли по воли стихии. 16 августа португальцы пристали к незнакомому берегу, названному мысом Святого Рока. После отдыха эскадра пошла на юго-запад вдоль побережья Бразилии. Португальцы думали, будто суша является островом, надеялись быстро обогнуть ее с юга, достигнуть западной оконечности. Прошел месяц, второй, третий, четвертый, пятый, шестой, а земле не видно конца.

В письме, опубликованном в брошюре «Четыре плавания», Америго сообщает о туземцах: «Все женщины у них общие. У них нет королей, храмов, идолов, торговли, денег. Они враждуют друг с другом, дерутся самым жестоким образом без всякого порядка. Они питаются человеческим мясом. Я видел хваставшегося негодяя, словно это делало ему величайшую честь, что съел 300 человек. Я видел город и пробыл в нем 27 дней, в котором соленое человеческое мясо висело на кровлях домов, как у нас в кухнях развешаны связки колбас. Они удивились, узнав, что мы не едим врагов, мясо которых, по их словам, очень аппетитно, отличается нежным запахом и удивительным вкусом».

Подобно Колумбу, Веспуччи называет Бразилию земным Раем. Его восхитили мягкий климат, непривычные для итальянца высокие деревья, цветы, ароматные травы, птицы с яркими оперениями. «Страна попугаев», – говорит он об острове Святого Креста.

15 февраля эскадра спустилась до 32 градуса южной широты. Примерно у Риу-Гранди случилось нечто особенное, отчего офицеры единодушно передали Веспуччи командование кораблями. Америго не сообщил причину своего возвышения. Он повел каравеллы на юго-восток, вероятно, в поисках легендарной Южной земли. Два месяца португальцы спускались до 52 градуса, но ничего не обнаружили. Продолжительность ночи увеличилась до 15 часов, наступила антарктическая зима. Участились снегопады, плавание во льдах таило опасность. В апреле эскадра попала в сильный шторм, буря отбросила корабли на запад, к материку. После четырехдневных мытарств португальцы увидели землю, но приблизиться к ней из-за тумана и метелей не смогли. Корабли прошли вдоль суши около 50 миль в бесплодных поисках удобной гавани. Вероятно, они наткнулись на Мальвинские острова или побережье материка у Магелланова пролива. Многие ученые сомневаются в точности координат, не верят, будто Веспуччи спустился далеко на юг. Отсюда португальцы повернули на север. Подгоняемые попутными ветрами они удивительно быстро преодолели три с половиной тысячи миль до африканского берега. В Гвинее моряки сожгли обветшавший корабль, подлатали сохранившиеся суда и в сентябре 1502 года проторенным путем, через Азорские острова, вернулись в Лиссабон. После похода Васко да Гамы в Индию это была самая большая разведывательная экспедиция в истории мореплавания. Их превзойдет только кругосветное путешествие Магеллана.

В послании к Лоренцо Медичи Веспуччи писал: «Эти страны следует назвать Новым Светом… Большинство древних авторов говорит, будто к югу от экватора нет материка, есть только море. Если некоторые из них признавали существование материка, то считали его необитаемым. Мое последнее путешествие доказало, что такое мнение ошибочно, совершенно противно фактам, так как в южных областях я нашел материк, более плотно населенный людьми и животными, чем наша Европа, Азия или Африка. Кроме того, климат там более умеренный и приятный, чем в какой-либо известной стране…».

* * *

После праздника Рождества Христофор задержался в Гранаде в ожидании восстановления его в правах и решения монархов организовать четвертую экспедицию. Оба вопроса были чрезвычайно важными для моряка. Бобадилья лишил Колумба должности, арестовал его собственность, денежные фонды – все, чем он владел. Снятие кандалов, трогательные беседы во дворце с королевской четой не изменили положения. С осени прошлого года Христофор не получил ни мораведи со своих земельных владений, золотых рудников, а также с причитавшихся ему десяти процентов от доходов Эспаньолы и восьми процентов от заморской торговли. Вместо адмиральского жалования ему вручили подачку в две тысячи дукатов на поездку ко двору, потраченные им на нужды семьи. Фердинанд с Изабеллой пообещали наказать командора, возместить убытки Колумба, но дальше слов дело не пошло. В прежние годы монархи селили вернувшегося из походов адмирала во дворце, беседовали с ним, приглашали на торжественные приемы, а сейчас отправили жить за стенами Альгамбры, снимать квартиру в городе, дожидаться милости. У королей нет желания выслушивать рассказы о плавании по заливу Пария в преддверии Рая, о планах Крестового похода через Индию в Иерусалим. Открытия адмирала померкли по сравнению с результатами последующих экспедиций, навязчивые идеи об освобождении Гроба Господнего кажутся бредом. Христофора не лишили внимания и заботы, назначили ему пособие, но низвели до положения среднего придворного.

Минула зима, наступила весна. Ушли в походы Гашпар Кортериал и Америго Веспуччи. Колумб томится в Гранаде, просит помощи у покровителей. Звезда адмирала поблекла, на небосводе появились новые светила. Алонсо де Охеда, Хуан де ла Коса, Висенте Пинсон, Пералонсо Ниньо, Диего Лепе, Родриго де Бастидас, Америго Веспуччи исследовали тысячи миль берегов, их вклад в географию Земли значительно крупнее, чем результаты двухнедельного третьего плавания Колумба. Они ходили «за свой кошт», казна не тратила денег. Монархи бесплатно обрели обширные земли, а экспедиции Христофора приносили убытки. Зачем снаряжать адмиралу корабли, если удобнее пользоваться услугами купцов и молодых капитанов?

Предпринятые на Эспаньоле реформы принесли плоды. Раздача земель с индейцами, льготное налогообложение, свободная добыча золота решили проблему финансирования острова. Эспаньола добилась самоокупаемости, постепенно наращивала прибыль. В Испанию поплыли груженые золотом и жемчугом корабли. Надо ли возвращаться к единоличному правлению вице-короля, если скромные чиновники делают это лучше его?

Чем занимался Христофор в те дни? Читал, переписывал Библию. Мысли о Ссудном Дне, гибели человечества завладели мореплавателем. Неудачи отразились на характере Колумба, религиозного человека, по складу ума близкого к испанским фанатикам. Итальянский гуманизм не повлиял на «генуэзца». Для меня это повод подумать о происхождении адмирала. Правда, история Италии знала и Савонаролу. Все же мне трудно представить Джона Кабота или Америго Веспуччи в монашеской рясе с Библией в руках. Какие мысли волнуют Колумба? Он пишет вступление к «Книге пророчеств»: «Это начало книги или собрания вещих изречений, прорицаний об отвоевании Святого Града и Господней горы Сион, а также об открытии и приобщении к вере островов Индий, всех людей и народов. Посвящается нашим испанским королям Фердинанду и Изабелле».

Несмотря на четко обозначенные цели исследования (пророчества об освобождении Святого Града, а также об открытии и приобщении к вере островов), ученые считают книгу сугубо религиозной. Они ошибаются. Мне кажется, по замыслу Колумба «Книга пророчеств» состояла из двух частей: мистической и исторической. В первой части Христофор собирался показать, как Промысел Божий через пророков раскрывается людям, во второй – его распространение по земле. Общий вывод мог быть таким: открытия островов и народов предсказаны Богом, являются закономерным процессом развития человечества, а ему, Христоносцу, уготовано перенести Слово Всевышнего через океан.