Текст книги "Христофор Колумб"

– Поскольку христиане уже мертвы, – защищался Христофор, – захват касика не воскресит покойников и не проводит в Рай, если они сразу не попали туда.

Раздраженно пыхтя, священник отходил от адмирала, а тот поучал офицеров:

– Надо построить крепость, утвердиться на земле и затем наказать виновных, если правда откроется.

– Тогда почему мы не восстанавливаем форт? – недоумевали сподвижники.

– Здесь жить опасно, – объяснял Христофор. – Мы найдем место с удобной гаванью и большим пространством для города.

– Чего мы ждем?

– Пусть люди отдохнут, лошади оправятся после перехода через океан.

– Вы хотите вернуться в гавань Монте-Кристи? – интересовались кормчие.

– Мы поплывем на восток, к Сибао! – говорил адмирал.

Ох, уж это Сибао! Индейцы часто в разговорах о золоте поминали страну Сибао, где драгоценный металл лежит на поверхности земли. Почему Колумб на Эспаньоле отождествлял Сибао с Сипанго, только Богу известно. Христофор знал из книги Марко Поло, что Сипанго – крупный остров, а не внутренний район страны, но искал ее на «материке» (на Кубе) и на землях в океане.

– Сибао! Сибао! – воображая груды золота и драгоценных камней, восторженно повторяли спутники адмирала. – Мы найдем сказочную страну!

Глава VI
Поход в золотую страну

7 декабря армада покинула бухту, направилась назад на восток, где по пути к форту был замечен просторный залив с низким берегом, поросшим буйной растительностью. От развалин крепости до нее лежали тридцать две мили, которые кормчие полагали одолеть за день. Сильные встречные пассаты преградили путь, понесли эскадру в море. Корабли вернулись к крутым берегам и с большим трудом принялись пробиваться против ветра. Они лавировали, меняли углы наклона парусов, но не двигались с мест. Позади судов маячил вход в Навидад. Прошел изнурительный день, за ним второй, а эскадре удалось лишь скрыться от глаз туземцев за первым поворотом. По ночам моряки кидали на рейде якоря, мечтали о том, чтобы к утру ветер утих или сменился на противоположный. Утро не приносило облегчения, все повторялось снова и снова.

Минула неделя. Корабли плавали около форта, словно печальный Навидад не отпускал испанцев. Хоть поворачивай назад, возвращайся в гавань! Адмирал не желал восстанавливать крепость, искал богатые залежи золота. Вперед против ветра на восток!

Пассаты не утихали. Эскадра вторую и третью неделю брела вдоль побережья со скоростью черепахи. На тридцать две мили моряки потратили двадцать пять дней. На двадцать шестой они втянулись в желанную гавань, где командующий мечтал построить цитадель. 2 января 1494 года Колумб торжественно основал город в честь королевы – Изабеллу. Капитаны получили приказ выгружать снаряжение на берег.

Изабелла соответствовала представлениям колонистов об идеальном портовом городе. Здесь имелась надежно защищенная от непогоды просторная якорная стоянка, река и поросшее высокой травой широкое поле. По берегам гавани высились тропические леса, наполненные разноголосыми птицами. Со стороны моря окрестности выглядели сказочной землей, где будет приятно жить, наслаждаться покоем. Отсюда пойдут экспедиции вглубь острова или вдоль побережья, сюда приплывут корабли из Европы с товарами для поселенцев.

Стояли сухие солнечные дни. Засидевшиеся на кораблях люди с увлечением взялись за дело. Они скосили траву, выровняли поле, разбили прямые улицы, сходившиеся в центре на площади, вкопали в землю позорный столб, отвели участки для домов именитых горожан и простолюдинов, заложили адмиралу каменный особняк. Жилища колонистов возводили из жердей и подсобного материала, отчего они походили на крытые листьями шалаши. Но и такие постройки радовали людей, три месяца теснившихся на палубах под открытым небом или в грязных трюмах рядом со свиньями. Путешественники могли уединиться и отдохнуть. Через десять дней Колумб отправил с Охедой людей во внутренние районы на поиски Сибао. Следом за ней ушла вторая группа под предводительством Хинеса де Горвалана.

Две недели радостного возбуждения закончились разочарованием. В середине января пошли затяжные дожди, город превратился в болото. На улицах появились глубокие лужи, непроходимая жирная грязь. Ноги утопали в мягкой земле выше щиколотки. Наспех сколоченные жилища протекали из щелей, холодный воздух до костей пронизывал поселенцев. Стала заметна ошибка в выборе места для города. Изабеллу построили на подсохшем болоте, не впитывавшем осадки. Вода скапливалась в лужах, гнила, воняла. Тучи малярийных комаров наполнили воздух. Колонисты не знали, что самые гибельные места для жизни людей в американских тропиках расположены в полосе побережья. Красивые лагуны с густыми лесами и полноводными реками скрывали опасность для здоровья испанцев. Аборигены не селились на берегу. Гуаканагари выбрал место для столицы вдали от бухты, среди сухих равнин.

Колумб не унывал, велел рыть каналы для отвода воды, осушать соседние земли. Легко приказать, но как это сделать? Опытные строители и умелые работники жили в Испании, солдаты не желали возиться в грязи под проливными дождями в душном тропическом климате. Именитые рыцари отказывались работать. Их примеру последовали десятки мелких идальго, причислявших себя к знати. Адмирал негодовал, уговаривал подчиненных взять в руки лопаты, спасти Изабеллу от наводнения, достроить надежные укрытия от непогоды.

Призывы командующего вызывали у солдат раздражение, они приехали за золотом, а не осушать болота.

Жизнь посреди трясины в комарином царстве усугубилась распространением неизвестной болезни, колонисты страдали от лихорадки; из-за плохой воды мучились поносами, травились рыбой. Лекарь Чанки не знал способа вылечить несчастных, традиционные средства не помогали. Врач ограничился проверкой продуктов на собаках, чтобы узнать, пригодны они для еды или нет. Многие запасы испортились, часть вина вылилась из бочек при переходе через Атлантику. Испанцам не хватало мяса, хлеба, вина, овощей, фруктов. Они закупали у туземцев зерновые культуры.

Основной едой стала маисовая и маниоковая каша. Люди страдали от отсутствия привычной пищи. Ропот недовольства грозил вылиться в восстание против адмирала.

Счастливая случайность помогла избежать конфликта. 20 января Алонсо де Охеда возвратился из похода с радостным известием об открытии золотых месторождений, подтвержденным весомым доказательством – самородком в девять унций[61]61
  Тройская унция равна 31,103 г.


[Закрыть]. Охеда рассказал поселенцам, как шесть дней отряд шел вглубь острова, пока не достиг подножия высоких гор. Испанцы нашли в ручьях золотые крупицы. Алонсо клялся товарищам, будто в тех местах есть много золота и его нетрудно добыть. Разведчики видели плодородные долины с богатыми поселками. Колонисты воспрянули духом, но ненадолго.

К концу января положение стало катастрофическим. Не прожили и месяца на берегу, а уже заканчивались продукты, болели сотни колонистов. Адмирал страдал злокачественной лихорадкой. Здоровые люди не успевали строить дома, рыть каналы, собирать в лесах съедобные плоды, нести дежурства на воде и на суше, присматривать за немощными товарищами. Желая спасти экспедицию, Колумб велел снять с довольства лодырей, уклоняющихся от общественных работ. Королевские чиновники, рыцари, оруженосцы, обедневшие сеньоры, монахи занялись грязным трудом. Христофор заставил их рыть землю наряду с крестьянами, есть из общего котла, делить все тяготы жизни в Изабелле. В городе ввели режим строжайшей экономии. Отношения командующего с подчиненными обострились. Идальго восприняли посягательства на свои права как попрание Божественных установлений. Отец Бойль грозил отлучить Колумба от Церкви, объявить антихристом. Это не смутило адмирала, он наводил порядок, думал о флоте.

Эскадра стояла без дела в гавани Изабеллы. Она выполнила свое назначение, перевезла волонтеров на Эспаньолу. Армада не годилась для исследования океана. Для этого адмиралу хватило бы трех-четырех кораблей среднего тоннажа. Что делать с прочими судами и четырьмя сотнями моряков? Оставить на острове – значило обречь себя на голодную смерть. Следовало отослать лишние рты в Испанию, но тогда перепуганные колонисты могли учинить расправу над командиром. Христофор принял смелое решение отправить эскадру в Европу. Поступок Колумба послужит примером Эрнану Кортесу при завоевании Мексики. Все знают о том, как он сжег корабли, уничтожил надежду солдат на спасение, но мало кто слышал о делах Колумба.

В конце января вице-король объявил о намерении послать корабли в Испанию. Приближалась благоприятная пора для плавания через океан, каравеллы могли привезти из дома здоровых людей и продукты, спасти колонистов от гибели. Изабелла загудела от негодования. «Только безумец способен увести корабли от города, когда в нем с каждым днем возрастает количество больных, заканчивается продовольствие, – говорили поселенцы. – Мы погибнем!»

В критические дни первого плавания, когда моряки требовали повернуть корабли на восток, возвратиться в Кастилию, Христофор показал себя с неожиданной стороны. Враги думали, что он примет крутые меры, ускорит мятеж, но адмирал вышел к людям, доказывал необходимость плавания на запад. Он второй раз нашел разумные слова, успокоил колонистов. Колумб объяснил, что продовольствия не хватит на всех, что флотилия привезет из Испании продукты и вино, что нужно посадить семена, получить урожай, а также многое другое, отчего люди согласились с решением командующего.

2 февраля 12 кораблей под командованием капитана Антонио де Торреса отправились домой. Друг адмирала вез королевской чете длинное письмо, образцы пряностей Эспаньолы, 23 индейца, 3 карибских людоедов, 60 попугаев, золото на 10 миллионов мораведи, что составило половину расходов на организацию экспедиции. Более подробно мы вернемся к этому вопросу, а пока поговорим о письме Колумба.

«Адмирал проявил незаурядные дипломатические способности и дело, явно обреченное на гибель, представил весьма в выгодном свете, предъявив в то же время ряд настоятельных требований короне. Адмирал прежде всего заверил Изабеллу и Фердинанда, что золота на Эспаньоле очень много и что в будущем удастся добыть его в большем количестве. Далее он обещал Их Высочествам переправить в Кастилию здешних людей – каннибалов и жителей Эспаньолы. Такая операция, по мысли адмирала, должна была пойти на благо этим "перемещенным" лицам и споспешествовать просветлению их душ.

Очень ярко и, в этом нет сомнения, вполне искренне адмирал описал щедрую природу Эспаньолы, сравнив этот остров с Андалузией и Сицилией. Адмирал вдохновенно возгласил: "Поистине столь прекрасна земля этих островов и лесов, и гор, и вод, и долин, где текут полноводные реки, что никакая земля под солнцем не может быть лучше и краше для взора".

Но от королевской четы адмирал не скрыл, что колония терпит бедствия. И он настоятельно требовал, чтобы в Изабеллу прислали запасы вина, сухарей, солонины, риса, сахара, меда, изюма, всевозможных лекарств и рогатый скот. Мемориал (памятную записку) писал вице-король Индий, готовый силой оружия закрепить власть Их Высочеств в новооткрытых землях. Поэтому испрашивалось у королевской четы оружие и указывалось, что нужно во что бы то ни стало направить на Эспаньолу не менее ста конников.

Адмиралу ведом был меркантильный нрав королевы, он знал, что у Фонсеки на счету каждый грош, и понимал, что все эти требования не обрадуют Ее Высочество и главу ведомства заморских перевозок. И он решил возместить издержки на колонию «продажей рабов из числа каннибалов, людей жестоких и вполне подходящих для этой цели, хорошо сложенных и весьма смышленых». Рабов, по мысли Адмирала, можно было отправлять на судах, которые в Кастилию возвращаются порожняком, и загружать ими корабельные трюмы»[62]62
  Свет Я. Колумб. М.: Молодая гвардия, 1973. С. 253.


[Закрыть].

Я бы не торопился с выводами. «Дело, явно обреченное на гибель» за месяц жизни в Изабелле принесло 10 миллионов мораведи! Хорошее начало. Мне понятно, почему Колумб все видел в розовом свете, обещал королям крупные барыши. На его месте любой человек думал бы о том, что если в тяжелейших условиях колонисты собрали золота на 10 миллионов, то сколько добудут за год, обустроившись в крепости!

К письму Колумба я хочу сделать одно замечание: во многих бедах адмирала были виноваты люди, снаряжавшие флотилию. Он жалуется монархам на плохие бочки, из которых по дороге вытекла половина вина, на некачественно просоленное мясо, быстро протухшее в тропическом климате, на нехватку изюма, меда, сахара, миндаля, риса, лекарств, оружия, «каковые должны были быть отправлены в большом количестве, а в действительности их взяли немного», на подмену людей и лошадей.

«Конные эскудеро[63]63
  Копейщики святой Эрмандады – ополчения союза кастильских городов.


[Закрыть], прибывшие сюда из Гранады, на смотре в Севилье показали добрых коней, – сообщает адмирал властителям. – Когда они грузились на корабли, я не видел их коней, так как был немного нездоров. Они же погрузили на суда таких лошадей, что вряд ли лучшая из них стоит 2 000 мораведи; они продали своих коней и купили плохих. Таким же образом поступили с многими людьми, которых я видел на смотре и которые показались мне подходящими. Очевидно, Хуан де Сорья, получив деньги на выплату жалования, заменил корысти ради тех людей, которых я надеялся здесь встретить, другими, никогда мною не виданными. Тут был совершенно недобросовестный поступок, и я не знаю, обвинять ли мне в нем одного только Сорью».

Подмена людей и лошадей в Севилье объясняет нам, почему великолепное рыцарское войско на Эспаньоле оказалось сборищем отребья.

* * *

С уходом эскадры в Испанию положение в Изабелле не улучшилось. Люди экономили продукты, страдали от лихорадки и непосильной работы. Адмирал лежал в бреду. Лекарь Чанки считал состояние командира безнадежным. Пять каравелл покачивались на волнах залива, возбуждали плохие мысли у восьми сотен оставшихся колонистов.

Поздним февральским вечером в хижине «эконома всех островов и всех Индий» Берналя де Писы собрались его друзья. Под мерный шум дождя они пили наполовину разбавленное водой горячее вино, ели холодные лепешки из бобов, вспоминали счастливую прежнюю жизнь. На перевернутой вверх дном бочке, служившей хозяину столом, тускло горел огарок свечи.

– Сеньор адмирал обещал нам райскую жизнь, а посадил на болото, урезал пайки до минимума, – говорил с сожалением нотариус флотилии Фернан де Луна. – Где золото, драгоценности, рабы, восточные пряности? Их отослали в Кастилию. Нас бросили умирать в гнилом тропическом климате. У меня распухло тело от комариных укусов, кровоточат десны, растрескалась кожа рук и ног, а ведь мы только месяц живем на берегу.

– Сегодня на площади кто-то крикнул: «Долой адмирала! Хотим в Кастилию!» – вспомнился священник Бойль. – Я думал – толпа накинется на бунтовщика, но она восхищенно закричала: «Кастилия! Кастилия!»

– Люди устали, – промолвил эконом. – Они ждали награды за тяготы пути и строительство форта, а дон Христофор отобрал золото, отправил ко двору.

– У меня на руках появились крупные мозоли, не могу взять в пальцы перо для написания документов, – пожаловался нотариус. – Это неслыханное дело – заставлять дворян рыть землю!

– Интересно, что сеньор адмирал сообщил о делах в послании ко двору? – сказал священник.

– Бьюсь об заклад, – нарисовал все в ярких тонах, присовокупил к тому богатую фантазию, – ответил де Луна.

– Не худо бы королям знать правду… – заметил монах. – Может быть, капитан Торрес расскажет о ней?

– Нет, – заявил эконом, – он предан Колумбу.

– Тогда кто даст знать монархам об истинном положении дел на Эспаньоле?

– Не знаю, – пожал плечами нотариус, отхлебнул вина и выругался: – Фу, какая гадость! Вода пахнет гнилью.

– Вы пробовали разводить ее уксусом? – поинтересовался отец Бойль.

– С уксусом она еще хуже.

– Моряки пьют подкисленную воду и утверждают, будто не страдают желудком.

– Надо найти хороший источник, – возразил нотариус.

– Или выбрать другое место для города, – добавил священник. – Я построил бы его на возвышенности, где ветер сдувает комаров в стороны.

– Хорошая мысль. Предложите адмиралу перенести Изабеллу вглубь острова на равнину, – посоветовал де Луна.

– Ему сейчас не до нас, – вздохнул священник. – Дни адмирала сочтены. Господи, пошли ему тихий конец! Лекарь утверждает, будто Колумб не дотянет до середины месяца.

– Чанки ошибается, – не поверил эконом. – Он предсказывал смерть людям, которые выздоровели. У дона Христофора отменное здоровье, он справится с болезнью.

– Нужно подумать о себе, – сказал нотариус. – Сегодня вы говорили о бунтаре, призывавшим народ вернуться в Кастилию. Это ужасно, но я тоже хочу домой.

– И я, – жалобно признался монах.

Они виновато взглянули на эконома, словно предали монархов и ждали осуждения.

– Нас никто отсюда добровольно не выпустит, – поразмыслив над словами друзей, произнес де Писа.

Это «нас» придало смелости нотариусу со священником, они наперебой засыпали приятеля вопросами:

– Как доплыть до Испании?

– Где взять свободное судно?

– Корабли стоят в гавани, надо захватить их, – спокойно ответил эконом, будто все предусмотрел.

Монах поглядел на товарищей и разочарованно сказал:

– Втроем не справиться с командой судна.

– Почему втроем? – улыбнулся эконом. – Шепните надежным людям, – и появятся десятки желающих принять участия в благородном деле.

– Вы считаете его благородным?

– Мы хотим сообщить Их Величествам о нарушении законности в новых землях, – пояснил де Писа, – о злоупотреблениях вице-короля и опасных замыслах. Иного способа у нас нет.

– В опасных замыслах? – испугался отец Бойль. – Неужели адмирал собирается отделиться от Кастилии?

– Да, сеньоры. Иначе Колумб не попирал бы права грандов, слушал бы советы чиновников. Наш долг перед Фердинандом и Изабеллой сообщить о готовящейся измене.

– Давайте составим документ, соберем подписи, – предложил нотариус.

– Но так, чтобы не знали лишние люди, – добавил эконом.

– А потом? – спросил священник.

– Захватим корабли с продовольствием и поплывем в Кастилию! – воскликнул де Писа.

– Восемьсот человек не посадить на пять каравелл среднего размера, – покачал головой отец Бойль.

– Мы возьмем друзей, подписавших меморию, – решил эконом.

– Что будет с прочими?

– Позволим им рыть землю в болоте великого адмирала, – криво усмехнулся де Писа. – Дон Христофор обещал построить на Эспаньоле богатую колонию, пусть воплотит мечты в действительность.

– Когда вы собираетесь отправиться в Кастилию?

– Через две-три недели. Надо все тщательно подготовить: подобрать преданных королеве людей, договориться с моряками, собрать факты злоупотреблений адмирала, выждать подходящий момент и действовать наверняка. Иначе нас обвинят в мятеже, повесят на столбах.

– О Господи! – ужаснулся священник. – Разве мы разбойники? – Мы – слуги Их Величеств! – торжественно произнес де Писа.

* * *

Главный эконом возглавил заговор против Колумба. Ад ми рал сам подтолкнул его к восстанию. В соответствии с королевскими инструкциями Берналь де Писа имел большие полномочия. Пункт указа монархов гласил: «К особе адмирала должны быть приставлены экономы (контадоры) и контролеры, которые за свою деятельность отчитываются перед доном Хуаном де Фон секой. Эти лица совместно с адмиралом распоряжаются распределением оружия, раздачей провианта, ведением торговых операций, а в отсутствие таковых персон никаких сделок с ин дейцами заключать нельзя». Христофор нарушил указ, от странил экономов и контролеров от управления колонией, единолично распоряжался по своему усмотрению. Это давало повод чиновникам написать жалобу на вице-короля, потребовать выполнения высочайших указов. Документ имел силу, если заверялся подписями свидетелей. Составление доноса было не только правом, но и обязанностью главного эконома, защитника королевской власти. Он поступал по закону, не бунтовал против адмирала. Иное дело – захват кораблей. Это – граничащее с мятежом превышение власти. Но и тут найдутся объяснения крайним мерам. Если бы де Писе удалось доказать, будто он спасал имущество короны от рук злоумышленников, убийство сторонников Колумба выглядело геройским поступком. Стремление любой ценой доставить Фердинанду с Изабеллой обличающие правителя документы являлось бы проявлением верноподданнических чувств.

Злоумышленники действовали осторожно. Они понимали, что без сочувствия народа не удастся решить задач. В поселке возникали непристойные сцены, раздраженные колонисты ругали Колумба, требовали возвращения домой. Их действиями руководили умные люди, разжигавшие ненависть к итальянцу. Озлобленные дворяне примкнули к эконому, принялись составлять послание ко двору о положении дел на острове; не задумываясь о последствиях, подписывали документы, заверенные печатью нотариуса. Бумаги с именами участников заговора представляли для них большую опасность. Попади свитки в руки Колумба, он бы не пожалел врагов!

Количество противников адмирала росло, число жалоб множилось. Но нельзя жить в тесном поселке в общих домах сотням солдат и не знать о делах соседей. О тайных мыслях и шепоте дворян проведали крестьяне и ремесленники, среди которых имелись сторонники Колумба. Они предупредили адмирала о пересудах идальго.

В средине февраля Христофор почувствовал себя лучше. Болезнь медленно отступала. Лихорадка корежила тело, однако приступы стали реже и слабее. Накинув на плечи теплую куртку, адмирал выходил на улицу, жмурился от яркого солнца, прислушивался к разговорам поселенцев. Иногда посещал дома, осматривал кузницу и мастерские, любовался строительством крепостных стен, проверял сложную систему каналов для стока воды, заходил к ослабевшим людям, читал Евангелия. В простой францисканской рясе, с седыми растрепанными волосами и дрожащими от слабости руками, он походил на священника. Речь Христофора порою звенела медью, он вспоминал о делах, старался зажечь своими планами приунывших колонистов. Колумб мечтал о походе в Сибао, где Охеда обнаружил золото, плодородные поля, богатые деревни. Туда для грабежа можно было послать второй отряд крепких солдат, но Христофор хотел прочно обосноваться на внутренних землях, ждал хорошей погоды, выздоровления людей.

Друзья адмирала внимательно следили за недовольными дворянами, особенно за экономом, зачастившим на корабли. Упрекнуть Берналя де Пису в чем-либо предосудительном было нельзя, он действовал по королевским инструкциям. В обязанности эконома входил контроль над складами, мастерскими, флотилией. Кому, как не ему, в период тяжелой болезни командующего проверять состояние каравелл, выдачу из трюмов продовольствия?! В своем усердии де Писа дошел до того, что по вечерам на лодке осматривал том-буи, обозначавшие в гавани якорные стоянки. Излишнее рвение эконома показалось Микеле Кунео подозрительным. Зачем чиновнику совать нос в плавучие ящики, удерживаемые на месте крепкими тросами? Однажды поздно вечером после очередного вояжа эконома, Микеле захотел посмотреть на тщательно оберегаемое де Писой королевское имущество. Помочь итальянцу вызвались младший брат Колумба Диего Колон и пилот Хуан де ла Коса. Друзья спустились к морю, сели в лодку.

Стояла теплая ночь. Вечерний ливень омыл землю. Слабый ветерок пытался развеять облака, плотно заволакивающие звезды. Черная пелена окутала море.

– Кто там? – раздался хриплый голос часового, услышавшего плеск весел.

– Кормчие короля, – ответил Микеле.

– Куда вас понесло? – спросил солдат.

– На корабль к брату адмирала.

– Зачем? – поинтересовался воин, довольный случаем поболтать на посту.

– За лекарством дону Христофору, – соврал итальянец.

– Как он себя чувствует?

– Кто?

– Сеньор адмирал.

– Хорошо. Скоро поведет нас в поход за золотом.

– Давно пора, – одобрительно пробасил волонтер.

Друзья налегли на весла, лодка отошла от берега. Легкий бриз приносил с полей аромат цветов, душистые запахи трав. Из леса слышались голоса птиц. Мелкие волны с шипением таяли на песке. Чуть поскрипывали смазанные салом уключины, пустой анкерок из-под воды гремел на пайолах. Вдыхая полной грудью соленый воздух, Микеле сказал товарищам:

– Адмирал мечтает завоевать Сибао, а мне не терпится выйти в море. Надоела жизнь на берегу, душа просится за горизонт.

– Не дело моряку шагать по камням с аркебузой в руках, – поддержал де ла Коса. – Мы должны открывать новые земли.

– Правильно, – согласился Микеле.

– Ты раньше, где плавал? – обратился де ла Коса к Колону.

– В Средиземном море.

По голосу итальянца моряки поняли, что он не желает затрагивать этой темы.

– Там легко плавать, – заметил кормчий. – Там все известно. В Генуе, Венеции, Риме продаются карты островов. Здесь – пустота без конца и края. Иди куда хочешь! А почему ты не участвовал в первом походе брата?

– Дела отвлекли, – нехотя пробурчал капитан.

– Не смущайся. Мы сделаем из тебя моряка.

– Я моряк, – обиделся Диего.

– Будешь еще лучше, – заверил соотечественника Микеле. Он заметил в Кадисе, что родственник адмирала не силен в навигации, избегает разговоров о своем прошлом.

– Как вы думаете, где сейчас плывет наша флотилия? – отвлек друзей де ла Коса.

– Прошла Саргассово море, поднимается к Азорским островам, – предположил Микеле и привычно добавил: – Спаси их, Господи, от лютого шторма, морских зверей и разбойников!

– Пираты не страшны эскадре, – рассудил кормчий. – Прошлогодний шторм – вот что самое ужасное на свете. Жутко вспоминать, что мы пережили с адмиралом!

– На Средиземном море тоже бывают высокие волны, – вставил в разговор Диего.

– Я плавал по нему, – свысока заметил де ла Коса. – Ничего особенного. Ты бы видел зыбь днем на спокойной воде!

– Зыбь? – спросил Колон.

– Волны идут одна за другой выше колоколен, – пояснил пилот. – Корабль переваливается, того и гляди, нырнет бушпритом в воду! Мы испугались, а потом привыкли. Христофор сказал: «Это знак Господа». Правда, будто он работал за ткацким станком?

– Да.

– Где он научился водить корабли?

– В Генуе и Лиссабоне.

– Ну-ну… – не поверил де ла Коса. – Это я слышал.

– Чего спрашиваешь?

– Думал, сообщишь новенькое.

– Поговори с братом, а меня не тронь.

– Не буду, – согласился пилот.

Друзья замолчали. Равномерный плеск весел нарушал тишину. В темноте виднелись силуэты каравелл.

– Гребите к крайнему том-бую, – велел Микеле. – Туда редко заходят корабли.

– Давайте поднимемся ко мне, – предложил Диего. – У меня есть хорошее вино.

– Сначала осмотрим поплавки, – решил итальянец.

– Я бы сразу поплыл к нему, – заныл кормчий.

– Греби, греби! – прикрикнул Микеле. – Еще успеешь вином причаститься.

Лодка плавно развернулась, пошла к бую.

– Зачем эконом плавает сюда? – поинтересовался Диего.

– Прячет золото, – предположил Микеле. – Привязывает к поплавку веревку, опускает сумку на дно.

– Откуда у него золото?

– Меняет у индейцев. Если солдат обыскать, у каждого найдется золотишко.

– Почему эконом скрывает золото в море?

– Здесь безопаснее. Никто не найдет.

– Но ведь ты догадался?

– Я следил за ним.

– А ты где бы спрятал?

– В землю зарыл, – выпалил Диего.

– Эх, моряк! – усмехнулся итальянец. – Я думал, вспомнишь о корабле.

Лодка мягко уткнулась носом в буй, потянула его за собой и остановилась.

– Если найдешь, дай нам понемногу! – попросил Колон.

– Отнесу Христофору, он знает, что с ним делать, – отказался Микеле.

Он привязал лодку к деревянному поплавку, скинул рубашку, нырнул в воду. Через минуту черная голова итальянца всплыла на поверхность.

– Нашел? – нетерпеливо заерзал на доске Диего.

– Нет.

– Попробуй еще раз, – посоветовал де ла Коса.

Сейчас, сейчас… – отфыркивался моряк.

Он набрал в легкие воздух, скрылся под водой.

– Нашел? – вновь не выдержал Диего, увидев показавшегося в волнах друга.

– Там нет сумки, – устало пробормотал Микеле.

– Глубоко нырнул? – допытывался кормчий, когда он переваливался через борт.

– До дна.

– А эконом нырял?

– Нет.

– Значит, здесь что-то другое, – сообразил Колон. – Не зря же де Писа плавал сюда!

– Надо осмотреть буй, – смекнул Микеле, стряхивая с густых волос соленые капельки. – Наверное, он засунул золото внутрь ящика. Открой его! – велел сидевшему у поплавка пилоту.

Де ла Коса пошарил в темноте руками, нащупал задвижку с клином, приподнял крышку.

– Что там? – заволновался Диего.

– Бутыль с пробкой, – разочаровал друзей де ла Коса, – а в ней бумаги.

– Ищи золото! – торопил Диего.

– Здесь пусто.

– Дай, я посмотрю! – Микеле оттолкнул товарища, заглянул в ящик, взял в руки прозрачную стеклянную бутыль, вынул из широкого горлышка пробку, вытащил уложенные в свиток бумаги. Стараясь не замочить документы, разобрал крупные буквы: – «Их Величествам, Королям Кастилии и Арагона, дону Фердинанду и доньи Изабелле…»

– Ого! – воскликнул Диего. – Это донос!

– Читай дальше! – попросил де ла Коса.

Микеле разобрал несколько строк, убедился в важности находки и сказал:

– Мы нашли нечто дороже золота. Адмирал даст нам за бумаги по куче монет.

Моряки закрыли крышку том-буя, поплыли к берегу.

* * *

Утром солдаты арестовали Берналя де Пису, привели к Колумбу. Заметив на столе списки участников заговора и письмо к монархам, эконом покаялся во всем. Это спасло ему жизнь. Вице-король имел право казнить преступников, но, учитывая добровольное признание, смилостивился над врагом, только сильно напугал его. Берналя де Пису привязали к позорному столбу на непросохшей от грязи площади, прочитали смертный приговор. Он упал на колени, молил солдат о пощаде. Приговор обещали привести в исполнение на рассвете следующего дня.

Весь день эконом провел у позорного столба. Люди в страхе избегали его, ждали арестов дворян. Вечером адмирал зачитал донос де Писы с подписями идальго, огласил список бунтовщиков. Наступила предгрозовая тишина, охрана короля застыла в полном боевом облачении.

– Данной мне властью повелеваю: – слабым голосом произнес Колумб, – простить участников готовящегося мятежа и не винить в дальнейшем за противозаконные действия.

Немного передохнув, Христофор сказал собравшемуся народу:

– Если бы планы главного эконома осуществились, бутовщики увели бы в Кастилию корабли с продовольствием, обрекли нас на голодную смерть. Пусть они живут в Изабелле, смотрят вам в глаза. Это тяжелое испытание для них.

– Казни бунтарей! – закричали люди.

– Утопи в море!

– Умори голодом!

– Четвертуй!

– Нет! – возразил Колумб. – Я не пролью крови кастильцев. Они должны искупить вину перед вами. Правильно я говорю, отец Бойль?

– Истинно так, – кивнул сраженный его добротой священник.

– Помилуйте меня! – взмолился эконом.

– Завтра ты умрешь! – пресек просьбы адмирал.

* * *

На рассвете у позорного столба в розовых лучах зари пораженные поселенцы увидели поседевшего за ночь Берналя де Пису. Он стоял на коленях и молился. Его мокрые штаны воняли испражнениями и мочой.