Текст книги "Антология суицидологии. Основные статьи зарубежных ученых. 1912–1993"

В отношении чередования ролей раба и господина выяснилось, что примерно половина опрошенных иногда соглашалась исполнять роль господина или садиста, однако без особой охоты или энтузиазма и лишь для удовлетворения партнера.

Мы опросили также трех женщин. Для каждой участие в мазохистичес-ком «связывании» являлось преходящим или вытекало из желания удовлетворить садистические потребности мужчины. Одна из них, 22-летняя студентка, получала удовольствие от порки, встречаясь с одним любовником, но охотно отказалась от этой практики в романе с другим. Вторая оказалась депрессивной женой социопата и садиста-импотента, терпевшей девиантное поведение мужа, видимо, опасаясь дальнейших неприятностей. Третья была преуспевающей художницей, получавшей психологическое удовольствие от полного подчинения власти своевольного мужчины, однако фактически она только один раз подчинилась связыванию веревкой, и пережитая боль отвратила ее от повторения подобного опыта.

ОПИСАНИЕ КЛИНИЧЕСКИХ СЛУЧАЕВ

Респондент 2. Элегантный мужчина 26 лет в начале встречи выглядел смущенным и с трудом подбирал нужные слова. К концу беседы он стал более непринужденным и даже пригласил врача в качестве наблюдателя на одну из своих сексуальных «сцен», в которых нередко участвуют несколько человек. Респондент имел опыт бичевания, прижигания сигаретами, помещения на блок льда с петлей на шее, которая постепенно затягивалась по мере таяния льда вплоть до наступления асфиксии. Его запирали в тесном ящике, где он едва мог пошевелиться, который другие участники использовали в качестве туалета. Он с огромным увлечением рассказывал об опасности, которой подвергался. Он испытывает удовольствие, когда, применяя физическое насилие, ему завязывают глаза. Особое наслаждение он получает от петли, несколько раз он достигал оргазма в результате удушения вплоть до потери сознания. Другие виды ма-зохистических действий также вызывают у него оргазм. Темами его фантазий являются одиночество, пребывание в связанном виде в запертом тесном ящике, и он соотносит эти сцены с фантазиями о смерти и умирании. Однако его излюбленная эротическая фантазия состоит в том, что его на поводке приводят на пир людей, облаченных в древнегреческие одежды, которые относятся к нему как к собаке. Во время мазохистических оргий он испытывает гордость, что способен вынести больше боли, чем любой другой человек.

Респондент сохранил мало воспоминаний о детстве и своих родителях. Он был уверен, что никто не давал ему прямых наставлений относительно сексуальной жизни. Первый опыт сексуальных отношений он получил в летнем лагере с другими мальчиками, играя в них доминирующую роль. В гетеросексуальные отношения он вступил в колледже, и в 19 лет женился. Он отмечал, что всегда ощущал себя лишним и неадекватным. В колледже он не мог войти в компанию соучеников. В армии, продолжая испытывать одиночество и чувство неадекватности, он совершил суицидальную попытку, бросившись под грузовик. После случившегося два года лечился у психиатра. Во время психотерапии он вспомнил о детских мазохистических фантазиях, как его связывают в комнате и оставляют в одиночестве. Он отрицал влияние мазохистических склонностей на профессиональную и личную жизнь. Однако за год до беседы с ним развелась жена. Вначале он полностью отрицал, что это до сих пор его угнетает, но затем заявил, что совершенно не склонен обсуждать неприятные темы. У интервьюера возникло впечатление, что респондент находится на грани серьезной депрессии с высоким суицидальным риском.

Респондент 5. Очень хорошо одетый мужчина 35 лет, гладко излагающий мысли, с легким намеком на депрессивность и беспокойство. Во время беседы он отрицал необходимость психологической или психиатрической помощи, однако был рад возможности обсудить сексуальные проблемы с объективным слушателем. Он рассказал, что успешно занимается прикладным искусством, но его мазохистические мысли становятся всепоглощающей, навязчивой страстью, угрожающей работе. Он вырос в Европе в годы войны. В возрасте 8 лет, находясь в бомбоубежище, он получил первый гомосексуальный и гетеросексуальный опыт. Речь шла о взаимной мастурбации и анальном половом акте, в котором он играл пассивную роль. Его приводили в возбуждение картинки в приключенческих книгах с изображением обнаженных мужчин. В подростковом возрасте он имел многочисленные гомосексуальные связи, играя в них пассивную роль. Во время единственного гетеросексуального полового акта в возрасте 17 лет он оказался несостоятельным. В период службы в армии у него была длительная связь с офицером, мужчиной, старшим по возрасту. В те дни он находился в депрессии и его часто посещали мысли о самоубийстве. Позднее он стал осознавать мазохистические фантазии по отношению к старшему мужчине, однако соответствующих действий не предпринимал. В 23 года на фоне депрессии он совершил суицидальную попытку, приняв большую дозу снотворного. Впервые отчетливые мазохистические действия он стал практиковать примерно с 25 лет. Сохранилось воспоминание о внезапной, спонтанной эякуляции после предложения партнера отстегать его ремнем. Он получал удовольствие, когда ему скручивали руки. В настоящее время ему нравится, когда в его стоя привязывают к дверной раме и подвешивают к мошонке груз, а также бьют электрическим током по половому члену и соскам. Кроме того, ему доставляет удовольствие бичевание гениталий плетью. Изредка он пробовал роль садиста, однако воспринимал происходившее лишь как игру, не приносившую никакого сексуального наслаждения. Он экспериментировал с удушением, но оно не доставляло ему особого удовольствия. Он описывает себя как эмоционально сдержанного человека, по-видимому, способного привлекать других лиц только мазохистическими действиями. Недавно он заметил, что даже экстремальное мазохистическое поведение не вызывает у него больше эякуляции. Это испугало его и ввергло в депрессию.

Респондент 6. Инженер, 39 лет, с детства чувствовал полное отвержение и переживал подавленность. От родителей он не получил информации о сексуальных отношениях. Он помнит, как в 12 лет предавался мастурбации, представляя себя связанным женщиной. В это же время в отношениях с девочкой он прибегал к связыванию и очень возбудился, когда, в свою очередь, она связала его. В 17 лет он имел сексуальный опыт с проститутками. В 22 года он женился, и сексуальные отношения с женой складывались нормально. С 24 лет у него появились яркие фантазии на темы орального и анального секса. Когда по болезни он оставался дома, то экспериментировал со связыванием, наблюдая за собственной дефекацией, и пачкал себя калом. Выяснилось, что жена получала самое сильное наслаждение от взаимной мастурбации, и это стало основной формой их половой жизни. В одиночестве он несколько раз затягивал петлю у себя на шее. Однажды ему с трудом удалось освободиться, и он чуть не погиб.

Они с женой приехали в Калифорнию и включились в занятия свингерством. Особое удовольствие он получает в четверках, где другой мужчина принуждает его заниматься сексом. Он наслаждается, когда жена, облачившись в кожаный костюм, шлепает или бьет его. В целом он предпочитает насилие со стороны женщины. С женой он несколько лет живет раздельно, тем не менее они периодически встречаются, поскольку, как он говорит, они зависят друг от друга. Два последних года он все чаще обращался к гомосексуальной среде для получения желаемой степени унижения и насилия. Он является пассивным при анальных контактах, исполняет активную роль в оральных действиях и получает особое наслаждение, когда его связывают партнеры в кожаной одежде. Во время этих действий он обычно достигает оргазма путем мастурбации. По его словам, необходимым условием его сексуальной жизни является порнография. В беседе он отрицал признаки депрессии и наличие суицидальных мыслей. Его работа складывается благополучно, он вполне материально обеспечен. Его излюбленная фантазия состоит в том, что жена приводит домой другого мужчину, вступает с ним в соитие на глазах у связанного мужа, а затем заставляет его вылизать сперму партнера из ее влагалища. Он экспериментировал с различными наркотиками, включая ЛСД и марихуану.

Этот человек оказался весьма приятным в общении, словоохотливым и склонным к сотрудничеству. Создается впечатление, что он испытывает гордость, связанную с наслаждением от разнообразных видов сексуальных действий. Он относится с религиозным благоговением к сексу и любви, расплывчато излагая мистические и метафизические соображения на эту тему. Кроме того, он описывает некоторые виды действий, которые ему хотелось бы предпринять, сходные с ритуалами «черной мессы». Признаков, свидетельствующих о нарушениях мышления или депрессии, у него не обнаружено. В настоящее время он не считает лечение необходимым, но очень хочет посещать группу «встреч».

КОММЕНТАРИЙ

Ориентация на смерть

Самое сильное впечатление произвело на нас глубокое одиночество и изоляция этой группы опрошенных. Мы чувствовали, что все мужчины сильно угнетены и ориентированы на смерть. С помощью сексуальных перверсий они боролись со стремлением к смерти и защищались от самоубийства. Здесь уместно привести цитату из работы Вейсмана (Weisman, 1967), посвященной саморазрушающему поведению и половым извращениям:

…некоторые пациенты проявляют саморазрушающее поведение для самосохранения и победы над смертью…. Из фрагментов действий, ощущений, органов, смыслов и фантазий они составляют образ жизни, который конденсирует конфликт в девиантное сексуальное поведение… они моделируют то, чего другие избегают, и идеализируют то, что им недоступно… то, что обычно считают деградацией или пороком, для них оказывается перевернутым образом реальности, приносящей удовлетворение. В этих условиях возникает романтика смерти. Поражение, боль и подчинение становятся суррогатами полной победы, наслаждения и власти.

Устойчивая ориентация на смерть явно просматривалась у всех наших обследуемых. Шесть из девяти рассказывали о перенесенных в прошлом состояниях серьезной депрессии, которые часто сопровождались попытками самоубийства. Из трех человек, отрицавших депрессию и суицидальные мысли, у одного доминировала фантазия о нападении на него и «нежном» убийстве, второй едва не погиб, в одиночестве предаваясь мастурбации с затянутой петлей на шее, а третьему для достижения оргазма всегда требовалась ситуация опасности и близости смерти. Восемь из девяти предпринимали эксперименты с петлей и удушением, в основном в виде самоповешения. Очевидно, что самоудушение является типичным компонентом, добавляющемся на ранних стадиях развития синдрома «связывания». Большинству лиц, которые практикуют «связывание», известны возбуждающие свойства повешения, однако они опасаются применять его из-за опасности для жизни. Некоторые говорят, что оставляют его напоследок для окончательной сцены или возможного самоубийства.

Всем обследованным мужчинам была свойственна эротизация ситуации беспомощности, слабости, угрозы смерти, которая затем преодолевалась путем выживания и завершалась триумфом. Некоторые опрошенные сознательно и отчетливо подчеркивали тему силы и выносливости. Например, респондент 7 затягивал петлю на шее с фантазией, что является героическим командиром находящегося в опасности взвода. Однако в большинстве случаев эти люди наслаждались фантазиями полной беспомощности и самоуничтожения, подразумевая или втайне желая все же выжить, испытав при этом оргазм. Нередко скука и подавленность у этих мужчин знаменовались импотенцией, которая преодолевалась путем усиления мазохистических, ориентированных на смерть фантазий и «сцен». Мы полагаем, что путем само-разрушающего поведения эти мужчины пытались установить определенные отношения и выйти за пределы их ограниченного, депрессивного образа жизни и их личностных особенностей.

Синдром «связывания»

В целом эта перверсия в некотором смысле являлась творческой и артистической попыткой преодолеть одиночество, скуку, депрессию и изоляцию. Главный герой превращался в автора, режиссера, продюсера и ведущего актера собственного драматического произведения. Минимальная драматизация наблюдалась при мастурбации в одиночестве, а максимальная – когда мужчина становился объектом внимания группы садистически ориентированных партнеров. Самой важной особенностью всех респондентов был нарциссизм. Даже в присутствии и при участии других лиц их поглощали собственные фантазии и версии происходящего. Заметным элементом сцен связывания были различные фетиши в виде костюмов, веревок, сапог, ритуалов посвящения и т. п. Кроме того, если предполагалось участие других лиц, то для респондентов они оказывались объектами или актерами, играющими отведенную им роль, а не узнаваемыми, конкретными людьми. Они, как правило, предпочитали именно такие отношения, обычно ища новых партнеров, и лишь изредка вступали в долговременные отношения. В браке они испытывали трудности в отношениях с женами скорее в силу свойственного им эгоцентризма, чем девиантного сексуального поведения. Одиночество, естественно, было для них особенно опасным. Мастурбируя с применением мазохистических приспособлений, некоторые из них буквально ставили себя на грань смерти. Присутствие партнера давало необходимую гарантию защиты. Это обстоятельство играло роль в их стремлении к гомосексуализму, поскольку для сцен «связывания» легче найти гомосексуальных, чем гетеросексуальных партнеров.

Нас впечатлило разнообразие характерологических особенностей респондентов, многочисленность применявшихся фетишей, сочетание использовавшихся приспособлений и многочисленных средств психологического воздействия и моральной дисциплины (способов достижения унижения, боли и наказания), а также сочетание гомосексуализма и гетеросексуальности. Элементы трансвестизма в этой группе оказались на удивление редкими. Каждому мужчине были свойственны специфические и наиболее любимые сочетания компонентов, наряду со способностью приспособления к менее благоприятным обстоятельствам. Почти во всех случаях фантазия оказывалась более важной для опрошенных, чем конкретные действия. Они воспринимали реальные сексуальные переживания и партнеров через призму воображения, в виде фрагментов событий и людей, скрепленных, подобно элементам мозаики.

В недавнем обзоре, посвященном порнографии и перверсиям, Столлер (Stoller, 1970) указывает, что с психодинамической точки зрения порнография как ключевая мечта субъекта с сексуальной перверсией аналогична перверсии. Все наши респонденты были знакомы с порнографической литературой по «связыванию». Примерно одна треть находилась под сильным ее влиянием, а некоторые имели объемные и дорогие коллекции. Интересно, что временами у мужчин возникало чувство вины по поводу их собраний, эта литература им надоедала, и они избавлялись от нее, но вскоре вновь возобновляли покупки. Лица, практикующие «связывание», подтверждают концепцию Столлера о существовании порнографии, соответствующей любому извращению. Следует добавить, что примерно одна треть опрошенных отметила, что именно в порнографии впервые обнаружила ключевые черты своих перверсий.

Профилактика и лечение

В анамнезе респондентов нам не удалось обнаружить каких-либо специфических детских травм или типичной семейной патологии. По-видимому, для каждого человека выбор девиантной модели сексуального поведения является уникальным и зависит от сложного сочетания переменных, которые можно восстановить только путем углубленных опросов. Выбор определяется такими факторами, как нарушение отношений в ядерной семье и формирование сексуально-ролевой идентичности, слабое развитие Эго и недостаточность специфического опыта. Типичной особенностью респондентов была скудость их воспоминаний о детстве и стереотипность припомненных деталей. Все мужчины отчетливо относили себя к мужскому полу, но у них отмечалась сильная фемининная идентификация. С мазохистскими отношениями тесно переплелась безграничная выносливость, вызов и, наконец, приглашение и принятие смерти. Эти отношения наглядно иллюстрируют записки двух покойников (случаи А и Б).

Мы настоятельно рекомендуем родителям предотвращать эксперименты детей со связыванием и повешением из-за опасности для их жизни. Если эти модели поведения окажутся устойчивыми, следует прибегнуть к консультации психиатра. Среди населения важно проводить просветительную работу относительно опасных последствий эротической практики, включающей частичное удушение с помощью петель, кляпов, пластиковых пакетов, приспособлений для связывания или вдыхания газа. Эти действия являются особенно опасными для жизни, если производятся в одиночестве. Как отмечает в своем обзоре Мармор (Marmor, 1970), критерием для определение нормативности и девиантности форм сексуального поведения является система ценностей, преобладающих в обществе. Вполне возможно представить существование общественных институтов, одобряющих поведение этих эротических мучеников на фоне соответствующего социального окружения. Однако сегодня общество предпочитает относиться к лицам, практикующим «связывание», с недоверием и осуждением. В свою очередь, они испытывают вину и стыд. Наши респонденты обращались ранее за психиатрической помощью по поводу тревоги, депрессии и проблем в семейных отношениях, но существенно принижали значимость сексуальных перверсий.

В беседе с нами только двое из девяти опрошенных настойчиво отрицали какие-либо психические нарушения, депрессию и необходимость лечения. Остальные признавали наличие в их жизни периодов депрессии, а трое совершали суицидальные попытки. Респондент 3 отметил, что его отец и дед покончили с собой, есть веские основания предполагать, что он поступит аналогичным образом. Респондент 9 нередко сталкивался с предостережениями друзей об опасности его убийства кем-либо из садистов-психопатов, которых он посещает. Респондент 7 подвергался смертельной опасности, экспериментируя с повешением. В прошлом респондент 6 во время мастурбации однажды несколько секунд находился буквально на грани смерти от удушения, и теперь он подстраховывается с партнерами. В прошлом большинство респондентов получали психиатрическое лечение, и, хотя во время опросов только один заинтересовался возможностью непосредственной психиатрической помощи, вполне возможно, что в будущем и другие обратятся к психотерапевту.

Мы полагаем, что каждому обследованному мужчине была бы полезна психотерапия с акцентом на важности реальных личных отношений для преодоления угнетающего одиночества, неадекватности и личностной фрагментации. Наш опыт свидетельствует о том, что сочетание индивидуальной и групповой психотерапии в течение нескольких лет было бы весьма полезно для пациентов с сексуальными девиациями, изоляцией, депрессией и само-разрушительными тенденциями (Litman, 1961).

ЛИТЕРАТУРА

Chief Medical Examiner, Richmond V. (1955). Accidental Strangulation During Perverse Sexual Activity // Bulletin № 38.

Ford R. (1957). Death by hanging of adolescent and young adult males // Forensic Sci. V. 2. P. 171–176.

Friedman P. (1959). Sexual deviations // Am. Handbook Psychiat. V. 29. P. 489–613.

Gwozdz F. (1970). The sexual asphyxias // Forensic Sci. Gaz. V. 1. P. 2–3.

Kronengold E., Sterba R. (1936). Two cases of fetishism // Psychoanal. Quart. V. 5. P. 63–70.

Litman R. E. (1961). Interpersonal reactions involving one homosexual male in a heterosexual group // J. Grouр. Psychother. V. 4. P. 440–449.

Mant K. A. (1960). Forensic Medicine. Chicago: Year Book Medical Publishers, Inc.

Marmor J. (1971). “Normal” and “deviant” sexual behavior // JAMA. V. 217. P. 165–170.

Resnik H. L. P., Litman R. E. (1970). Erotized repetitive hangings. Read before the winter scientific meeting of the American Academy of Psychoanalysis.

Schechter M. (1957). The recognition and treatment of suicide in children // E. S. Shneid-man, N. L. Farberow (Eds). Clues to Suicide. N. Y.: McGraw-Hill Book Company Inc. P. 131–142.

Shankel W., Carr A. (1956). Transvestism and hanging episodes in a male adolescent // Psychiatric Quart. V. 30. P. 478–493.

Steams W. A. (1953). Cases of probable suicide in young persons without obvious motivations // Maine Med. Assoc. J. V. 44. P. 16–23.

Stroller R. (1970). Pornography and perversion // Arch. Gen. Psychiat. V. 22. P. 490–499.

Weisman A. D. (1967). Self-destruction and sexual perversion // E. S. Shneidman. Essays in Self-Destruction. N. Y.: Science House. P. 265–299.