Текст книги "О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки"

Пушкинские автографы еще при жизни поэта оказались в разных местах: что-то было подарено или отдано друзьям и знакомым, что-то осело в редакциях в процессе подготовки изданийсочинений. После смерти Пушкина большинство его рукописей осталось у семьи и у ближайшего друга – В. А. Жуковского.

Помимо частных собраний, автографы поэта и документы, его касающиеся, находились также и в архивах правительственных учреждений. Прежде всего следует отметить архив военного министерства. Здесь отложилось подлинное военно-судное дело 1837 г. о дуэли Пушкина с Дантесом, письма Пушкина к А.И. Чернышеву и П.А. Клейнмихелю, показания, по делу об элегии «Андрей Шенье». В Государственном Главном архиве МИД находились документы, относящиеся к службе А. С. Пушкина в Коллегии иностранных дел, перлюстрированные выписки из писем по поводу дуэльной истории. Автографы находились также и в архивах министерств: финансов, юстиции, народного просвещения, в церковных архивах[361]361
  Рукописи Пушкина, хранящиеся в Пушкинском Доме. Научное описание. М.-Л. 1937.


[Закрыть].

Материалы из архивов правительственных учреждений появлялись в печати, особенно в годы, приуроченные к юбилеям поэта. Так, в 1899 г. вышла брошюра Н.К. Невзорова «К биографии А.С. Пушкина. Материалы из архивов и других малоизвестных источников», содержащая некоторые документы из церковных архивов. В 1900 г. выходят сразу две книги: «Дуэль Пушкина с Дантесом. Подлинное военно-судное дело 1837 года» и под редакцией Н.А. Гастфрейнда «Пушкин. Документы Государственного и Петербургского Главного архива МИД, относящиеся к службе его в 1831–1837 гг.».

Но из всех правительственных архивов наибольшее количество автографов сохранилось в архиве III Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии (с 1880 г. – архив Департамента полиции МВД). Первое дело на поэта завели в «голубом ведомстве» в 1826 г. Как известно, в сентябре этого года Пушкин был возвращен новым императором Николаем I из михайловской ссылки, между ними состоялся «знаменитый» разговор, закончившийся желанием Николая I быть личным цензором поэта. Но между царем и Пушкиным стоял еще один человек – начальник III Отделения, шеф жандармов А.Х. Бенкендорф, который 30 сентября 1826 г. сообщил письмом Пушкину: «Сочинений Ваших никто рассматривать не будет; на них нет никакой цензуры. Государь Император сам будет и первым ценителем произведений Ваших и цензором. Объявляя Вам сию Монаршию волю, честь имею присовокупить, что как сочинения Ваши, так и письма можете для представления Его Величеству доставлять ко мне…»[362]362
  Письма Пушкина и к Пушкину. Под ред. В. Брюсова. 1903. С. 34–35.


[Закрыть].

Теперь все письма Пушкина, адресованные шефу жандармов, бумаги, касающиеся цензуры и издания его произведений, подшиваются в дело № 62 по 1-й экспедиции за 1826 г. – «О дозволении сочинителю Пушкину выезжать в столицу. Тут же об издаваемых им сочинениях и переписка с ним по разным предметам». Дело на 255 листах за период с сентября 1826 по 1 декабря 1875 г. Помимо автографов поэта к шефу жандармов, дело содержало записку А. С. Пушкина от 15 ноября 1826 г. «О народном воспитании», прошение на имя А. X. Бенкендорфа от июля 1831 г. о желании издавать журнал и писать историю Петра I, отложились здесь и некоторые письма А.А. Дельвига и П.А. Плетнева об издании произведений Пушкина, переписка A. Х.Бенкендорфа с министром народного просвещения А.С. Шишковым по поводу романа «Евгений Онегин», замечания шефа жандармов на драму «Борис Годунов». Сохранилась в деле и переписка о определении Пушкина на службу в Государственную Коллегию иностранных дел, о допуске в архивы для написания «Истории Пугачевского бунта». После смерти поэта в дело подшивается журнал, который вели B. А. Жуковский и Л.В. Дубельт при разборе бумаг Пушкина. За последующие годы откладываются документы, связанные с опекой над детьми Пушкина и с изданием его сочинений в пользу семейства.

Следует отметить дело № 313 по 1-й экспедиции за 1828 г., коротко именуемое делом о «Гавриилиаде», содержащее письмо А. С. Пушкина с объяснением перед комиссией В. П. Кочубея, П. А. Толстого и А. Н. Голицына о своей непричастности к написанию «богохульной поэмы», а также дело «По письму А.С. Пушкина о дозволении надворному советнику Гончарову расплавить неудачно вылитую статую, изображающую императрицу Екатерину». Здесь имелись три письма Пушкина к Бенкендорфу с просьбой испросить высочайшего разрешения на переплавку статуи.

В деле № 3 за 1834 г. архива Штаба Корпуса жандармов «О выдаче заимообразно 20000 рублей камер-юнкеру Двора Его Величества Пушкину на издание “Истории Пугачевского бунта”» находились пять писем Пушкина об исходатайствовании разрешения Николая I на получение денег для напечатания книги и выдачи ее тиража из типографии II Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии.

Касались Пушкина, хотя и не содержали автографов: дела № 335 за 1827 г. по 1-й экспедиции «О стихах на 14 декабря 1825 г.» (следствие по делу «Андрей Шенье»), где имелся список стихотворения и записка о выяснении личности Пушкина, и дело № 199 за 1827 г. «О подозрительной виньетке, украшающей поэму Пушкина «Цыганы». В него была подшита книга 1826 г. с образцами виньеток, которыми пользовался Пушкин для украшения первых изданий своих сочинений[363]363
  О виньетке см.: Томашевский Б. Мелочи о Пушкине. Виньетка к «Цыганам» // Временник Пушкинской комиссии. Т. 2, М.-Л., 1936.


[Закрыть].

В секретных бумагах управляющих III Отделением сохранились два письма поэта к Бенкендорфу за 1831 г., к одному из них был приложен беловой автограф стихотворения «Моя родословная», другое содержало просьбу об издании некоторых поэм В.К. Кюхельбекера. Здесь же сохранилась и записка А.С. Пушкина 1831 г. о желании издавать журнал. При разборе секретного архива в 1917–1918 гг. Б. Томашевский в бумагах М.Я. Фон-Фока нашел подлинную записку поэта о Мицкевиче [364]364
  Томашевский Б. Записка Пушкина о Мицкевиче.//Пушкин и его современники. Материалы и исследования. Вып. 36, 1922.


[Закрыть]. Тогда же в бумагах А.Н. Мордвинова А.С. Поляков обнаружил папку № 19 «Переписка по делу о смерти поэта Пушкина. Подлинные анонимные письма на имя Пушкина и других лиц, содействовавшие катастрофе». В папке находился анонимный пасквиль, письмо барона Геккерена Жоржу Дантесу-Геккерену об анонимном письме, письмо Дантеса-Геккерена председателю военносудной комиссии полковнику А.И. Бреверну с «характеристикой поведения Пушкина в 1836–1837 гг.». В той же папке находилась и некоторая переписка относительно розысков, предпринимаемых III Отделением в отношении авторов анонимного пасквиля, и переписка по поводу мер, принимаемых для предотвращения возможных беспорядков в столицах в день похорон поэта[365]365
  Подробное описание этих документов дано в книге А. С. Поляков. О смерти Пушкина. Пг., 1922.


[Закрыть]. Вообще, в документах секретного архива имя Пушкина начинает фигурировать с начала 1826 г., т. е. до официального учреждения III Отделения, в донесениях агентов Висковатова, Бошняка, Локателли[366]366
  Модзалевский Б. Пушкин в донесениях агентов тайного надзора // Былое. 1918, № 1.


[Закрыть].

До определенного времени в III Отделении хранились и некоторые автографы поэта, попавшие позже в частные руки. Так, в бумагах А.А. Ивановского, личного секретаря А.Х. Бенкендорфа, находилось восемь писем Пушкина к А.А. Бестужеву за 1822–1825 гг. и одно письмо Пушкина к К.Ф. Рылееву от 25 января 1825 г. К письмам А.А. Бестужеву были приложены три автографа стихотворений поэта, присланных для «Полярной звезды»[367]367
  См. Якушкин В. К литературной и общественной истории 1820–1830 гг. // Русская старина, 1888, № 10, С. 155–156; Рукописи Пушкина… № 41, 50, 56.


[Закрыть]. В 1825–1826 гг. А.А. Ивановский находился при Следственной Комиссии по делу декабристов, а после ее закрытия остался на службе при А.Х. Бенкендорфе. Многие бумаги, не требующие доклада императору, шеф жандармов складывал в открытые ящики, стоявшие по обеим сторонам его кресла перед письменным столом. Забывчивость Бенкендорфа была всем известна, часто он путал бумаги и просил секретарей разобрать ящики. Пользуясь этим, А.А. Ивановский и прихватил несколько понравившихся ему бумаг из стола своего патрона, уходя в 1829 г. в отставку[368]368
  Подробнее о собрании А. А. Ивановского см.: Русская старина, 1888, № 10. С. 149–157.


[Закрыть]. Аналогичным образом еще четыре письма к Бенкендорфу, в том числе известное письмо от 21 ноября 1836 г., попали к другому секретарю – П.И. Миллеру, вышедшему в отставку в 1844 г.[369]369
  Эйдельман Н. Я. Десять автографов Пушкина из архива П. И. Миллера // Записки отдела рукописей ГБЛ. Вып. 33. М., 1972. С. 280–320.


[Закрыть].

Итого, в архиве III Отделения, считая автографы из указанных собраний А.А. Ивановского и П.И. Миллера, хранилось 60 автографов поэта – 54 письма за 1822–1836 гг., 4 стихотворения, 2 записки («О народном воспитании», «О Мицкевиче»).

Скажем несколько слов об архиве III Отделения, сохранившем так много пушкинских документов. Архив «голубого ведомства» был образован не сразу. Первоначально, каждая структурная часть (экспедиция) имела свой архив, а попросту место, где складировались оконченные делопроизводством дела. Важные секретные из них хранились в запираемых шкафах, прочие – в подвале. При поднятии уровня в реке Фонтанке[370]370
  В 1826–1838 гг. III Отделение находилось на Гороховой улице, д. 58, с 1838 г. – на набережной реки Фонтанки, д. 16.


[Закрыть] подвал заливался водой, дела портились. Через 20 лет после учреждения III Отделения в экспедициях накопилось такое количество дел, что остро встал вопрос об их хранении.

В 1846–1847 гг. были начаты работы по организации общего архива – выделяется и оборудуется помещение, приобретается мебель, пожарный инвентарь. Общий счет на устройство архива составил 5000 рублей серебром. Дела из подвала были подняты наверх, разобраны, описаны. Тогда же была проведена экспертиза дел – были разработаны правила, какие дела подлежат «всегдашнему», а какие временному хранению. Архивариусы III Отделения имели высшее образование, знали несколько иностранных языков и делопроизводственную практику. Для быстрого наведения справок служил «Общий Алфавит делам», куда заносились все лица, проходившие по бумагам III Отделения. Имелись и дополнительные алфавиты: о происшествиях, об иностранцах, о политических преступниках. Документы в архиве хранились по принципу происхождения так, как были заведены в делопроизводстве, – по экспедициям, внутри – по хронологии. Секретные документы откладывались в кабинете управляющего и описывались так, как хранились: «Бумаги А.Н. Мордвинова», «Бумаги В.А. Долгорукова» и т. и.

Случаев обращения исследователей в архив III Отделения зафиксировано немного. Первая попытка проникнуть в архив принадлежит М.А. Корфу. В 1846 г. он направил в III Отделение письмо с просьбой ознакомиться с делом М.М. Сперанского. Просьба была отклонена[371]371
  ГА РФ. Ф. 109, секретный архив. Оп. 3. Д. 531.


[Закрыть]. В 1856 г. М.А. Корф получил от Александра II разрешение на допуск «…во все архивы, гласные и секретные, с уполномочием брать из них к себе как реестры, так и все нужные дела»[372]372
  1-я экспедиция, 1856. Д. 266. Л. 1.


[Закрыть] и уже в 1857 г. при подготовке третьего издания книги «Восшествие на престол Николая I» получил из архива III Отделения все необходимые справки. Значительно шире документы архива стали использоваться после упразднения в 1880 г. III Отделения. Пришедший на смену Департамент полиции МВД унаследовал не только функции «голубого ведомства», но и его архив. Уже в 1882 г. туда допускаются первые исследователи, а всего за период 1882–1916 гг. архив посетило свыше 50 человек.

Допуск в архив производился с разрешения министра внутренних дел, иногда требовалось «Высочайшее соизволение». Прежде чем допустить исследователя к материалам архива, Департамент полиции наводил справки о «политической благонадежности» просителя. Были разработаны специальные правила для работы исследователей в архиве. Исследователям не разрешалось пользоваться описями и указателями, дела по запрашиваемым темам выявляли чиновники архива. Дела не разрешалось выдавать во временное пользование в другие учреждения, а тем более отсылать исследователям на дом. Правда, следует отметить, что факт личного знакомства с министром внутренних дел или директором Департамента полиции часто служил причиной того, что из каждых правил делались исключения. Так, в 1900 г. Н.П. Барсуков в письме к своему приятелю, товарищу министра внутренних дел П.Д. Святополк-Мирскому, обратился с просьбой: «не имеется ли в архиве III Отделения сведений о доносе на Пушкина по поводу Гавриилиады»[373]373
  ГА РФ. Ф. 1729. Оп. 1. Д. 318. Л. 103.


[Закрыть]. После наведения соответствующей справки в архиве Департамента полиции, дело, по распоряжению Святополк-Мирского, было отправлено Барсукову в подмосковное имение Вороново. Барсуков в ответном письме, выражая благодарность, писал: «Я просто обомлел, когда раскрыл Вашу посылку и увидел в благолепном виде Дело 3-го Отделения! Не нахожу слов выразить Вам мою благодарность за доверенность, которою подавлен. В деле нашлись драгоценнейшие сведения о Пушкине, и о результатах Вам будет сделан подробный доклад в Петербурге. По извлечении нужных сведений дело было тщательно запаковано и мною лично сдано в Михайловскую почтовую контору, в чем имеется и расписка…»[374]374
  Там же. Л. 104–104 об.


[Закрыть].

В некоторых случаях с дел разрешалось снимать копии. Если эту работу выполнял архивариус, то с исследователя взималась плата – 30 копеек за скопированный лист. Для опубликования сведений из дел архива требовалось представить гранки в Департамент полиции.

Темы работ исследователей можно условно разделить на три группы: первую, и самую многочисленную, составляли работы, посвященные истории литературы, журналистики и цензуры. Ко второй группе относились работы, связанные с общественным и революционным движением. В третью входили работы по самым различным вопросам – истории полков русской армии, Отечественной войны 1812 г., истории университетов, железных дорог и т. п.[375]375
  Подробнее о работе исследователей в архиве см. статью «Использование документов архивов органов политического сыска в середине XIX – начале XX вв.» в настоящем сборнике.


[Закрыть].

Первым, кто получил допуск к делам о Пушкине, был М.И. Семевский. В 1875 г. ему было разрешено сделать выписки из архивных дел III Отделения. Впоследствии, при подготовке изданий сочинений поэта, в архив неоднократно обращались известные литераторы: М.И. Сухомлинов (1894, 1898), В.И. Саитов (1901), П.А. Ефремов (1902).

Пушкинские материалы из архива III Отделения впервые проникли в печать в 1874 г. В журнале «Русская старина» была опубликована статья «уже умершего тайного советника», сообщенная редакции П.А. Мухановым под заголовком «А.С. Пушкин»[376]376
  Русская старина, 1874, № 8. С. 683–714.


[Закрыть]. Автор в литературной форме изложил содержание всего архивного дела № 62, привел весьма обширные выписки из архивных документов. Позже автор статьи был установлен – им оказался чиновник III Отделения М.М. Попов. В собрании сочинений поэта, вышедшем в 1880–1881 гг., П.А. Ефремов опубликовал большинство писем Пушкина к Бенкендорфу, стихотворение «Моя родословная», записки поэта с просьбой издавать журнал.

В 1884 г. в журнале «Исторический вестник» появилась статья М.И. Сухомлинова «Император Николай Павлович – критик и цензор сочинений Пушкина»[377]377
  Исторический вестник, 1884, № 15. С. 55–87.


[Закрыть]. Помимо переписки поэта с шефом жандармов относительно драмы «Борис Годунов», впервые была опубликована записка Пушкина «О народном воспитании».

В 1906 г. специальным бесплатным приложением к журналу «Всемирный вестник» за 1905 г. вышла под редакцией С.С. Сухонина книга «Дела III Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии об А.С. Пушкине». С.С. Сухонин, получивший в 1904 г. допуск к материалам о Пушкине, оставил интересные воспоминания о посещении архива Департамента полиции: «Странно я себя чувствовал. Я сознавал, что нахожусь в кабинете директора Департамента полиции, директора того учреждения, которое является тем же самым страшным III Отделением, только под другим наименованием, – того учреждения, которое самому Пушкину причинило так много вреда, обиды и огорчения; и сегодня я в кабинете начальника этого учреждения, и сижу скорее не как у необычайного цензора, а у гостеприимного любезного хозяина, и провожу время в литературном споре… Все окружающее было так странно и, скажу откровенно, – мало понятно, что я иногда положительно забывал, что я в III Отделении, и только частые появления каких-то лиц в вицмундирах, которых Н.П. Гарин, отходя в сторону, выслушивал и что-то говорил, указывали мне на действительное мое пребывание»[378]378
  Цит. по: Эйдельман Н. Я. Пушкин. Из биографии и творчества. 1826–1837. М„1987. С. 128.


[Закрыть].

С просьбой посмотреть дела о поэте в архив в 1907 г. обратился М.К. Лемке. Но его просьба была отклонена – Департамент полиции сослался на перемещение своих структурных подразделений[379]379
  ГА РФ. Ф. 102. Оп. 300. Д. 13. Л. 141.


[Закрыть]. А иначе говоря, революция пошла на спад, и двери архива, так широко открытые для Лемке в 1905 г., теперь закрылись. Очерк о Пушкине, приведенный в книге «Николаевские жандармы и литература. По подлинным делам III Отделения», написан со ссылкой на издание Сухонина.

Допущенный по ходатайству Академии Наук в 1905 г. к архиву П.Е. Щеголев тоже интересовался Пушкиным. На основе собранных материалов в № 1 журнала «Исторический вестник» за 1905 г. выходит его статья «Дуэль Пушкина с Дантесом (новые материалы)». В 1915 г. Щеголев желает вновь обратиться к материалам о Пушкине, но ходатайство его отклоняется, «принимая во внимание, что противоправительственная деятельность литератора из крестьян Воронежской губернии П.Е. Щеголева вполне установлена и что он, допущенный к литературным занятиям в архиве Департамента полиции, злоупотребил оказанным ему доверием»[380]380
  Там же. Д. 14. Л. 174.


[Закрыть]. И только после февраля 1917 г., став председателем Особой комиссии по разбору архива Департамента полиции, Щеголев получил доступ к интересовавшим его материалам.

Многочисленные публикации пушкинских документов из архива III Отделения не прошли незамеченными теми организациями, которые занимались собиранием пушкинских автографов. Самой известной такой организацией в начале XX века было Пушкинское Лицейское Общество. Образованное в год 100-летия поэта при Александровском Лицее, оно получило в ведение существующий там с 1879 г. Пушкинский музей и библиотеку, хранившие автографы поэта, его вещи, переданные родственниками, друзьями[381]381
  Подробное описание Лицейского музея см.: Аснаш С. М. Описание Пушкинского музея Императорского Александровского Лицея. СПб. 1899.


[Закрыть]. Пушкинское Лицейское Общество брало на себя обязанность «заботиться о пополнении этих собраний и об устройстве для них достойного помещения, открытого для публики»[382]382
  Устав Пушкинского Лицейского общества. ГА РФ. Ф. 102. Оп. 300. Д. 32. Л. 34–37.


[Закрыть]. В музей поступали документы из архивов правительственных учреждений. Так, из архива министерства юстиции были переданы показания по делу об элегии «Андрей Шенье», сюда же поступили письма-автографы из архивов министерства финансов и министерства народного просвещения.

После опубликования в 1903 г. переписки А.С. Пушкина под редакцией В. Брюсова председатель Пушкинского Лицейского Общества Д.Ф. Кобеко обратился к директору Департамента полиции А.А. Лопухину с просьбой передать автографы Пушкина в существующий при обществе Пушкинский музей. Переписка А. А. Лопухина с министром внутренних дел В.К. Плеве закончилась сравнительно быстро и имела положительный результат. Уже в июне 1903 г. Департамент полиции известил Д.Ф. Кобеко, что получено разрешение на передачу в Пушкинское Общество 77 документов, заключающих в себе 43 автографа писем Пушкина и относящуюся к этому переписку[383]383
  ГА РФ. Ф. 102. Оп. 300. Д. 32. Л. 32–33.


[Закрыть]. С передаваемых бумаг сняли точные копии и подшили в дела, которые пока еще остались в архиве. После опубликования С.С. Сухониным в 1906 г. всех подлинных дел III Отделения о А.С. Пушкине Лицейское Общество вновь обратилось в Департамент полиции с просьбой отдать оставшиеся в архиве автографы в музей. И эта просьба была удовлетворена. В мае 1906 г. состоялась передача еще нескольких автографов.

Энергичную работу по выявлению документов поэта в архивах министерств и ведомств вел Пушкинский Дом[384]384
  Об истории создания и собирательской деятельности Пушкинского Дома см.: Пушкинский Дом. Статьи. Документы. Библиография. Л., 1982.


[Закрыть]. В 1911 г. президент Академии Наук великий князь Константин Константинович обратился к министру внутренних дел с просьбой о передаче из архива министерства в Академию Наук для приобщения к собранию Пушкинского Дома всех дел, связанных с именем Пушкина. Из архива Департамента полиции сообщили, что дела о Пушкине действительно в архиве имеются, однако все автографы поэта и переписка, относящаяся к ним, переданы в 1903 и 1906 гг. в Пушкинское Лицейское Общество. Вскоре дела о Пушкине, за исключением дела о «Гавриилиаде», были переданы в Пушкинский Дом, а в описи были сделаны соответствующие отметки.

Таким образом, документы о Пушкине из архива III Отделения оказались в двух местах: в Пушкинском музее при Александровском лицее и Пушкинском Доме при Академии Наук. Лицейский музей, бесспорно, обладал уникальной коллекцией автографов, и Пушкинский Дом еще в 1906 г. надеялся ее получить: «На заседании комиссии 22 сентября 1906 г. президент, извиняясь за нескромность, спросил Соломона (тогдашнего директора Лицея, – М.С.), отдаст ли Лицей свою коллекцию в Дом Пушкина. Соломон ответил, что это невозможно, и что Лицей ни за что с этой коллекцией не расстанется»[385]385
  Рышков В. А. Дневник. Пушкинский Дом. Л., 1982. С. 139.


[Закрыть]. Коллекция Лицейского музея поступила в Пушкинский Дом в 1917 г. Тогда же сюда поступили из ликвидированного Департамента полиции документы секретного архива III Отделения, содержащие донесения агентов надзора, анонимный пасквиль 1837 г. и «Записку о Мицкевиче».

Попытка создания библиотеки нелегальных изданий была предпринята русскими политэмигрантами в Женеве в 1901–1903 гг. Они решили создать Центральный русский музей с библиотекой и архивом[386]386
  Комаров Н. С. Создание и деятельность библиотеки и архива РСДРП в Женеве (1904–1906) // Исторический архив. 1955. № 1. С. 229.


[Закрыть]. Однако, дальше учредительного собрания «общества попечения о русском музее в Женеве», на котором был выбран комитет и выработан устав общества, дело не пошло.

Позже, в 1904 г., в той же Женеве, при личном участии Ленина была основана группа, которая предприняла энергичные шаги по собиранию социал-демократической литературы, а впоследствии и литературы других партий и движений всех основных стран мира.

Однако, женевская библиотека РСДРП была не первой подобной библиотекой. Библиотека нелегальных изданий, интересная, большая и активно используемая, существовала и в России, в Петербурге, в Департаменте полиции Министерства внутренних дел.

История ее создания ведет свое начало от III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Основанное в 1826 г., учреждение стояло вне правительственной подчиненности и, в силу возложенных на него задач, имело право требовать с учреждений и ведомств отчеты по различным направлениям деятельности, а также контролировать и направлять их работу. С 1828 г. оно стало играть ведущую роль в цензуре, закрепило за собой право получать по одному экземпляру всех газет, журналов и альманахов «немедленно по выходе из печати и до вступления в частные руки или книжную торговлю»[387]387
  ГА РФ. Ф. 109. Оп. 213. Д. 1. Л. 12.


[Закрыть]. Цензурные комитеты обязаны были представлять в III Отделение ежемесячные сводки о напечатанных и изданных за истекший период периодических изданиях. Циркулярно об этом были извещены все начальники губерний, и вскоре в III Отделение стали поступать из различных мест рапорты о том, что «по всей губернии состоит только одна типография при губернском правлении, в которой кроме казенных бумаг никаких сочинений не печатается»[388]388
  Там же. Л. 51–54.


[Закрыть]. Таким образом, первоначально, все усилия «голубого ведомства» были направлены на столичную прессу и на цензуру драматических произведений[389]389
  Подробно см.: Лемке М.К. Николаевские жандармы и литература. СПб. 1906.


[Закрыть].

Ежедневно журналисты III Отделения внимательно прочитывали все статьи в периодических изданиях, докладывали их содержание начальству, а потом раздавали ненужные газеты и журналы для домашнего чтения чиновникам, а также арестантам Петропавловской крепости [390]390
  ГА РФ. Ф. 109. Оп. 213. Д. 3. Л. 69-69об.


[Закрыть]. Один экземпляр всех основных изданий складывался в журнальной части, а с 1847 г. при общем архиве III Отделения. Сюда же свозили и тиражи запрещенных цензурой книг. Они занимали много места и периодически с «высочайшего разрешения» уничтожались, для справок оставлялось по несколько экземпляров каждой книги[391]391
  ГА РФ. Ф. 109. 1-я экспедиция. 1847 г. Д. 375. Л. 1 – 1об.


[Закрыть].

В 40-е гг. XIX в. III Отделение докладывало императору, что из всех издаваемых в России периодических изданий лишь «Отечественные записки» и «Современник» помещали статьи «неосторожные и неуместное толкование о прогрессе, о современных вопросах, об идеях Запада. Все это относилось собственно до наук и литературы, но облекалось в такие выражения, которые могли наводить молодых людей на мысли о коммунизме и социализме»[392]392
  ГА РФ. Ф. 109. Оп. 221. Д. 1а. Л. 236.


[Закрыть]. Более всего беспокоили III Отделение иностранные книги и журналы. Проникали они в Россию довольно легко – книгопродавцы имели право получать на руки все присылавшиеся из-за границы книги и могли как представлять их в цензуру, так и отсылать обратно. Многие из них пользовались этим правом и оставляли у себя запрещенную литературу. При обысках 1849–1850 гг. у книгопродавцев было изъято большое число запрещенных книг (в Петербурге – 2581 экземпляр, в Риге – 2035, в Дерите -1105).

Часть изъятых книг поступила в III Отделение для пополнения библиотеки, а с мая 1850 г. все иностранные издания законодательным путем препровождались на рассмотрение шефа жандармов. Количество подписных газет и журналов возросло с середины 50-х годов, когда начали выходить первые книжки «Полярной звезды» А.И. Герцена. Библиотека комплектовалась всеми изданиями «Вольной русской прессы», запрещенными к изданию в России сочинениями И.Г. Головина, Н.Б. Голицына, И. Гагарина. Откладывались здесь и записки Хрущева, Аксакова, Серно-Соловьевича, Кавелина об освобождении крестьян; вышедшие за границей воспоминания декабристов И.Д. Якушкина, Е.П. Оболенского; воспоминания о декабристах Дениса Давыдова, непропущенные цензурой произведения А.С. Пушкина, Т.Г. Шевченко, К.Ф. Рылеева, Н.А. Некрасова.

Период 60-70-х гг. XIX века в России знаменателен массовым распространением революционных прокламаций, воззваний, листовок, которые тоже начали собираться в библиотеке. Характеризуя литературу этого периода, III Отделение сообщало Николаю I: «Вообще в нашей литературе господствует исключительно революционное направление, с знаменем отрицания всякого существовавшего до настоящего времени порядка. Направление это тем более опасно, что заражая юное поколение, готовит увеличение фаланги нынешних демократов, массою введенных в заблуждение умов; готовит, быть может, для России в будущем ряд тех событий, которые, во имя ложной свободы и самоуправления, лишают народы благоденствия»[393]393
  ГА РФ. Ф. 109. Оп. 223. Д. 27. Л. 53-53об.


[Закрыть].

На момент 1874–1875 гг. III Отделение получало обязательные экземпляры 104 журналов и альманахов, 65 различных газет, выписывало 11 иностранных газет, выходивших в Париже, Лондоне, Лейпциге, Брюсселе[394]394
  ГА РФ. Ф. 109. Оп. 213. Д. 24, 34, 35.


[Закрыть]. Для императора ежемесячно составлялись обзоры периодической печати, а в ежегодных всеподданнейших отчетах III Отделения рубрика «Направление нашей литературы» стояла на одном из первых мест после рубрики «Государственные преступления».

В 1880 г. на смену III Отделению пришел Департамент полиции Министерства внутренних дел. При распределении обязанностей между структурными подразделениями библиотеке было отведено место в самом важном и секретном 3-м делопроизводстве. Помимо надзора за политическими настроениями учащейся молодежи, розыска по политическим делам, наблюдения за корреспонденцией частных лиц, на него была возложена регистрация произведений нелегальной печати, изъятие из поступающих в Департамент полиции вещественных доказательств книг, брошюр, воззваний, листовок, ведение дел подпольной печати, конфискации преступных изданий, составление общего каталога хранящихся в библиотеке Департамента полиции революционных изданий и выдача о них справок[395]395
  Политические партии и политическая полиция. Москва-Минск-Гомель. 1996. С. 112; ГА РФ. Ф. 102. Оп. 253. Д. 104. Л. 120–121.


[Закрыть]. В 1898 г. библиотека переходит в новое структурное подразделение – Особый отдел и остается в нем до 1917 г[396]396
  Перегудова З.И. Библиотека революционных изданий Департамента полиции // Государственные учреждения и организации СССР. История и современность. Межвузовский сборник. М. МГИАИ. 1895. С. 108–114.


[Закрыть].

Комплектование библиотеки шло несколькими путями. Основным было получение, согласно статьи 72 Устава о цензуре, обязательного экземпляра всех газет, журналов и альманахов из Главного Управления по делам печати. Выписывались также основные заграничные издания, в том числе и революционные: «Освобождение», «Революционная Россия», «Искра». Иногда библиотека пополнялась и в результате перехвата посылок с запрещенной литературой, обысков, арестов. Правда, последний путь практиковался меньше, так как арестованная литература должна была фигурировать на судебных процессах в качестве вещественных доказательств, а после суда уничтожалась. В апреле 1908 г., после настойчивых требований Департамента полиции, Министерство юстиции издало распоряжение, предписывающее прокурорам судебных палат и окружных судов «препровождать в Департамент полиции все имевшие значение вещественные доказательства по политическим делам: книги, рукописи, заметки, печатные и рукописные материалы, поступающие по окончательном разрешении сих дел к прокурорскому надзору для уничтожения»[397]397
  ГА РФ. Особый Отдел. 1912 г. Д. 63. Л. 283-283об.


[Закрыть]. Вскоре в Департамент полиции начинает поступать большое количество посылок, огромных тюков с различного рода вещественным доказательствами. Помещение библиотеки было загромождено массой ненужной литературы, и уже в июле 1908 г. Департамент полиции просит министра юстиции приостановить действие вышеупомянутого циркуляра и разъяснить прокурорам, какие именно материалы интересуют Департамент полиции, а именно «документы общего характера в виде, например, программ подпольных организаций, отчетов и сообщений о их съездах и конференциях, отчетах о денежных средствах отдельных кружков и организаций, и наконец, тех преступных воззваний, которые по остроте выражений или по важности трактуемого предмета представляют исключительное значение в смысле характеристики партий, выпускавших эти воззвания»[398]398
  Там же. Л. 284.


[Закрыть].

К началу XX века библиотека насчитывала более 5000 революционных изданий, каталог библиотеки включал также книги по экономической, политической, юридической, церковной проблематике. После революции 1905–1907 гг. резко возросла издательская деятельность местных партийных комитетов. В связи с этим всем начальникам Охранных Отделений (ОО), Губернских Жандармских управлений (ГЖУ) и Жандармско-полицейских управлений железных дорог (ЖПУ ж.д.) циркулярно предписывалось доставлять в Департамент полиции по 3 экземпляра всех обнаруженных при обысках подпольных изданий. Заведующему заграничной агентурой был послан аналогичный циркуляр с просьбой «выслать в одном экземпляре газеты, издающиеся в Берлине, Вене, Париже и Лондоне по программам социалистов-революционеров и социал-демократов на немецком, французском и английском языках»[399]399
  ГА РФ. Ф. 102. Особый отдел. 1908 г. Д.433. Л. 6.


[Закрыть].

Следует отметить, что библиотеки нелегальных изданий существовали и в подведомственных Департаменту полиции учреждениях. Учитывая, что «для правильного и успешного ведения политического розыска и производства дознаний по государственным преступлениям, господа офицеры Отдельного Корпуса Жандармов должны основательно знать программы революционных партий и всегда быть осведомленными о современном положении дел в партиях»[400]400
  ГА РФ. Ф. ПО. Оп. 2. Д. 17764. Л. 6.


[Закрыть], положение 1906 г. о Районных Охранных Отделениях и положение 1907 г. об Охранных Отделениях предписывали обязательно иметь библиотеку с алфавитным каталогом[401]401
  ГА РФ. Ф. 102. Оп. 262. Д. 16. Л. Зоб.; Д. 23. Л. 9.


[Закрыть]. К 1913 г. библиотеки имелись практически во всех учреждениях политического сыска. Например, библиотека Киевского ГЖУ насчитывала более 4000 книг, Енисейского ГЖУ – 2500 книг, Одесского ГЖУ – 2654 книги и т. п.[402]402
  ГА РФ. Ф. ПО. Оп. 2. Д. 17764.


[Закрыть]. Библиотеки, как правило, имели каталоги с рубриками: «история революционного движения в России и за границей», «политическая история», «анархизм и коммунизм», «политэкономия, экономическое движение», «история политической ссылки», «либерализм», «Государственная Дума» и т. п.[403]403
  Там же. Л. 16.


[Закрыть]. Между библиотеками существовали тесные отношения и обмен литературой. Департамент полиции давал методические рекомендации по комплектованию библиотек и составлению каталогов, помогал выписать заграничные издания, высылал необходимые для работы книги.