Текст книги "О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки"

В жизни императрицы Александры Федоровны цветы играли особенное место. Розы, георгины, левкои, гвоздики, тюльпаны, гиацинты, ирисы, цикламены и многие другие высаживались летом в дворцовых парках, а зимой украшали комнаты императрицы. Некоторые из этих растений помимо украшений несли и некий потаенный смысл, известный и понятный только ей и близким людям, а потому были особенно любимы. Но были среди них два растения, служившие олицетворением ее натуры, ее души – «чистой, простой, исполненной глубокого чувства»[1206]1206
  Письмо В.А. Жуковского к И. Гете // Жуковский В.А. Сочинения. СПб. 1878. Т. 6. С. 452.


[Закрыть]. Первое из них – королева цветов – белая роза – талисман и эмблема Александры Федоровны. Второе – невзрачная полевая былинка, в средней полосе России именуемая «кукушкины слезы», а у немцев «grashalm», образ одного из самых романтичных стихотворений B. А. Жуковского «Цвет завета».

Имя «Бланшфлур» (Белая Роза) будущая императрица Александра Федоровна, а тогда еще прусская принцесса Шарлотта, получила в 1815 году. Именно тогда при дворе прусского короля Фридриха-Вильгельма III отмечали двадцатилетие кронпринца и члены семьи инсценировали живые картины на сюжет романа Фридриха де ла Мотт Фуке «Волшебное кольцо». Вышедший в 1813 году, роман воспевал времена бесстрашных рыцарей и их прекрасных дам, борьбу с несправедливостью и веру в высокие идеалы. Влияние этого романа на членов семьи прусского короля оказалось огромным. Испытавшие на себе и изгнание из родного дома, и национальное унижение, и раннюю утрату любимой матери, они учились на этом романе противостоять трудностям и верить в добро и справедливость. И когда в 1815 году им представилась возможность изобразить на празднике кронпринца своих любимых героев романа, то роли распределились сами собой и образ нежной, чистой и благородной как белая роза, девушки Бланшфлур несомненно достался старшей принцессе Шарлотте. Это имя закрепилось за ней на всю оставшуюся жизнь, и обращение к ней по этому имени было дороже всех пышных регалий и титулов[1207]1207
  Пахомова-Герес В.А. Праздник Белой розы и театр мечты эпохи романтизма // Т.А. Платовская, В.А. Пахомова-Герес. Волшебство Белой розы. История одного праздника. СПб. 2000. С. 11


[Закрыть]. Сопутствующая Бланшфлур белая роза, которая, по словам Фуке, на свой цветочный манер пыталась воплотить портрет героини, теперь была с Шарлоттой везде. Вольно или невольно белые розы появлялись там, где появлялась принцесса, и сопровождали ее на всех важных жизненных этапах.

Первое что она увидела по приезду в Россию, когда растерялась от массы впечатлений и множества новых лиц, были любимые цветы в Павловском парке. «Весь двор был, кажется, собран в садике, но я ничего не различала; помню только прекрасные розаны в полном цвету, особенно белые, которые тешили мой взор и как бы приветствовали меня»[1208]1208
  Из альбомов императрицы Александры Федоровны. Воспоминания. 1817–1820 // Николай I. Муж. Отец. Император. М. 2000. С. 141.


[Закрыть], – вспоминала императрица много лет спустя. Роскошный букет белых роз получила она утром 1 июля 1817 года в день свадьбы от своей наставницы Маргариты Вильдермет. Она взяла из этого букета одну розу и приколола ее к поясу свадебного платья. Среди множества крупных коронных романовских украшений эта белая роза была для нее в тот день самым главным украшением, напоминая о далеком доме, о близких людях, которые в один из самых счастливых дней в жизни Александры Федоровны не могли быть на торжестве, но благодаря нежному цветку незримо присутствовали рядом.

Через два месяца лепестки белой розы возвестили о скором прибавлении в семействе. Во время литургии в церкви с Александрой Федоровной случился обморок. «Этот случай, в первую минуту напугавший присутствующих, был как бы предвестником моей беременности; это известие обрадовало всех, – записала она в воспоминаниях. – Говорят, будто на том месте, где я упала, нашли осыпавшиеся лепестки роз, вероятно из моего букета, и это нашим дамам показалось очень поэтичным»[1209]1209
  Там же, с. 149.


[Закрыть].

Но триумф белой розы состоялся в 1829 году, летом, когда она впервые вступила на родную прусскую землю уже как российская императрица. Устроенный братьями в ее честь грандиозный праздник «Волшебство Белой Розы» был одновременно и путешествием в прошлое, и подведением итогов лучших прошедших лет жизни.

Вмиг всколыхнулись волны прежней жизни Перед Blanceflour; пурпурною зарей Взошло воспоминанье об отчизне, Явился дней минувших пестрый рой, Далекий образ милого Берлина, Родного дома, в сердце ожил вновь, И белой розой, первою святыней, В нем расцвела и первая любовь[1210]1210
  «Blanceflour». Песнопение в честь Серебряного юбилея славящего ее праздника «Волшебство Белой Розы», от сердца всех ее верных рыцарей исполненное Кристианом Фридрихом Шеренбергом. // Т.А. Платовская, В.А. Пахомова-Герес. Волшебство Белой розы. История одного праздника. СПб. 2000. С. 86.


[Закрыть].

Императрица была потрясена увиденным, и как писали современники, «едва была в состоянии перенести такое количество счастья»[1211]1211
  Цит по: Пахомова-Герес В.А. Праздник Белой розы и театр мечты эпохи романтизма // Т.А. Платовская, В.А. Пахомова-Герес. Волшебство Белой розы. История одного праздника. СПб. 2000. С. 23.


[Закрыть]. Все участники праздника получили «ордена Розы» – маленький серебряный цветок, изготовленный по собственноручному рисунку Александры Федоровны. Она же по приезду в Россию, получила в подарок от любимого супруга маленький сельский домик в готическом стиле в Петергофском парке недалеко от моря. Парк был назван в ее честь – «Александрия», а В.А. Жуковский придумал для него герб – венок из белых роз вокруг рыцарского меча. Дом быстро наполнялся памятными для нее вещами, многие из которых были напоминанием праздника 1829 года – турнирные кубки, чашки с рыцарской символикой, серебряные кусты роз. А на 25-летие супружеской жизни она получила от любимого брата Фрица символический подарок – люстру в виде ажурной серебряной корзины с двадцати пятью серебряными розами. На Александре Федоровне в этот торжественный день было вышитое серебром платье, украшенное белыми и розовыми розами[1212]1212
  Сон юности. Воспоминания великой княжны Ольги Николаевны 1825–1846. // Николай I. Муж. Отец. Император. М. 2000. С. 288.


[Закрыть].

Но если чудесная роза всегда на виду и известна многим, то невзрачная полевая былинка незаметна, она пряталась в дневниках и письмах императрицы, знала ее сокровенные чувства и желания, и имела огромное значение для Александры Федоровны.

История этой былинки началась летом 1813 года, когда войска антифранцузской коалиции в лице России и Пруссии заключили временное перемирие с армией Наполеона. Произошло это в Плесвице в Нижней Силезии. Российский и прусский монархи жили неподалеку друг от друга, по-соседски наносили визиты, устраивали званые обеды, совместные прогулки. Прусский король Фридрих-Вильгельм III находился здесь со своими детьми, старшую из принцесс, Шарлотту, еще с 1809 года прочили в невесты к брату российского императора великому князю Николаю Павловичу[1213]1213
  Шильдер Н.К. Император Николай I. Его жизнь и царствование. Т. 1. СПб. 1903.
  C. 60.


[Закрыть]. Эти июньские дни 1813 года стали для прусской семьи самыми счастливыми днями за последние годы. Наконец то, остались в прошлом годы войны и поражений, изгнания из Отечества и унижений. Рыцарские идеалы «Волшебного кольца» воплощались сейчас в действительность, добро и справедливость торжествовали, а юный кронпринц Фридрих получил еще и возможность поучаствовать в этих победах. И единственное, что он положил с собой в походную сумку, отправляясь в поход против Наполеона, был роман Фуке и несколько полевых былинок, подаренных любимой старшей сестрой Шарлоттой. Эта полевая былинка, представляющая собой скромную травку с множеством сердечек, трепещущих от малейшего дуновения ветерка, всю жизнь теперь будет напоминать им друг о друге, о военных тяготах, смерти матери, родительском доме, взаимной любви и преданности. Присланная в письмах, зарисованная в альбомах, маленькая невзрачная травинка стала их талисманом, символом нерушимой семейной дружбы и воспоминанием юности.

В 1819 году Шарлотта, ставшая великой княгиней Александрой Федоровной, решила увековечить любимую травинку и попросила B. А. Жуковского посвятить этой травинке стихотворение. В письме к поэту великая княгиня писала: «Травку, которую мы любим, мы зовем Landlergras, потому что, когда я раздавала ее моим подругам, был чудесный вечер в прелестной местности, прелестное время, а между тем нежные звуки Landlera уже напоминали нам о прошлых днях, хотя и менее счастливых, чем настоящее мгновение. Травка должна была быть напоминанием одного лишь вечера, но с тех пор к ней присоединились тысячи других воспоминаний. Война разлучила нас, сестер и братьев, и тогда с полей битвы, залитых кровью, полетели к сестрам стебельки, а они посылали далеким братьям цветы родины. Когда наконец мы снова были вместе, мы любили рвать эту травку и весной начинали тревожиться: кто из нас первый усмотрит первый распустившийся цветок, о чем каждый радостно сообщал другому. Не война, а другие обстоятельства жизни вырвали несколько цветов из веселого круга братьев, сестер и товарищей юности, но, верный старой любви, каждый из нас ищет в своей стороне дрожащую былинку, чтобы послать ее далекому другу. Так и теперь она носит молчаливый привет любви с севера на юг, с юга на север, и говорит без слов, чего не выразить бы словами. Писано в Красном Селе, 6 лет по установлению обычая Landlergrasa, два года после того, как я покинула свою родину, 22 июня 1819 г.»[1214]1214
  Цит. по: Веселовский А.Н. «Цвет Завета». // Литературный вестник. 1903. Кн. 3. С. 299.


[Закрыть]К письму было приложено несколько заветных травинок.

В.А. Жуковский мастерски справился с поставленной задачей, преподнеся ко дню рождения Александры Федоровны одно из самых задушевных своих стихотворений «Цвет завета».

Мой милый цвет, былинка полевая, Скорей покинь приют твой луговой: Теперь тебя рука нашла родная; Доселе ты с непышной красотой Цвела в тиши, очей не привлекая И путника не радуя собой;

 
Но для меня твой вид – очарованье;
В твоих листах вся жизнь минувших лет;
В них милое цветет воспоминанье;
С них веет мне давнишнего привет[1215]1215
  Жуковский В.А. Сочинения. М. 1954. С. 83.


[Закрыть].
 

Мотивами этой невзрачной полевой былинки был расшит подол и шлейф подвенечного платья Александры Федоровны[1216]1216
  Впоследствии из подвенечного платья Александры Федоровны было сшито облачение священника, которое в настоящее время хранится в Государственном Эрмитаже. См.: При дворе российских императоров. Костюм XVIII – начала XX века в собрании Эрмитажа. Каталог выставки. СПб., 2014. С. 145.


[Закрыть].

В 1858 году на 60-летие Александры Федоровны августейшие дети преподнесли матери альбом-сувенир, состоящий из 27 акварелей[1217]1217
  Гаврилова Е.И. Бювар императрицы // Пинакотека. 1998. № 4. С. 26–29.


[Закрыть]. На каждом листе, означавшем определенный год, связанный с дорогими императрице датами – помолвкой, свадьбой, рождением детей, утратой близких, дорогими путешествиями, были изображены памятные для этого года места. Каждый лист обрамлял соответствующий дате цветок или растение, которое несло для императрицы огромную информацию. Она прекрасно понимала язык цветов. На первом листе альбома два самых заветных цветка ее юности – прекрасная белая роза переплелась с невзрачной полевой былинкой.

Многочисленная толпа собралась 10 сентября 1866 г. на пристани г. Копенгагена. Казалось, что вся датская столица пришла проводить в далекий путь свою юную принцессу Дагмар, уезжавшую в Россию, чтобы стать женой наследника российского престола – великого князя Александра Александровича. Был ясный осенний день, но в самый момент отплытия корабля пошел теплый дождик. «Прощай, Принцесса Дагмар! Тебя ожидает величие и блеск; в твоем свадебном венке таится корона императорская; да просветит Господь своим солнцем в Тебе и Твоей новой стране; тогда из слез, которые ныне вызывает разлука, выйдет жемчуг!»,[1219]1219
  «Петербургский листок» 22 сентября 1866 г. С. 2.


[Закрыть]– так романтично напутствовал Дагмару ее знаменитый соотечественник Ганс-Христиан Андерсен.

Тридцать человек свиты и брат, крон-принц Фредерик, сопровождали принцессу в поездке. После четырех дней пути датская королевская яхта «Шлезвиг» появилась перед Кронштадтом и была приветствуема оглушительным пушечным залпом, раздававшемся с 20-ти судов российской военно-морской эскадры. На пароходе «Александрия» принцессу встречала августейшая семья – император Александр II, императрица Мария Александровна, Наследник Цесаревич Александр Александрович, великие князья Владимир и Алексей и великая княжна Мария. «Подойдя к Шлезвигу, – записал в своем дневнике цесаревич, – оба парохода остановились и мы с Папа, Владимиром, Алексеем на руле, Граббе и бароном Плессеном пошли на катер встретить Минни. Вышли на палубу Шлезвига, обнялись снова с милой моей душкой и с Fredy… и пошли снова на Александрию. Какая была общая радость и вместе с тем всякий вспомнил о милом Никсе, которому она принадлежала».[1220]1220
  ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 299. Л. 228.


[Закрыть] Действительно, каждый из них вспоминал, очевидно, тот трагический день 12 апреля 1865 года, когда, не дожив и до 22-х лет, в Ницце скончался от туберкулезного менингита старший сын императора Александра II, наследник престола Николай Александрович. Согласно закону о престолонаследии, наследником был объявлен второй сын императора великий князь Александр Александрович. Спустя много лет, будучи императором Всероссийским, Александр III в одном из писем к жене вспоминал: «… Эти ужасные и печальные часы 27 лет тому назад в Ницце! Боже, сколько времени прошло, а воспоминания столь же свежи и грусть все та же. Что за перемена произошла во всей моей жизни. И какая страшная ответственность разом свалилась на мои плечи, и вместе с тем решилась дальнейшая моя судьба и счастье всей моей семейной жизни».[1221]1221
  ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 710. Л. 46 об.


[Закрыть] В последние дни жизни Николая Александровича рядом с ним находились члены царской семьи и его невеста, 17-летняя датская принцесса Дагмар. После смерти жениха она вернулась на родину. Для России и для Дании, только что проигравшей войну с Пруссией и лишившейся части своих земель, брак между русским престолонаследником и дочерью датского короля считался чрезвычайно выгодным, поэтому оба Высочайших семейства стремились к этому союзу. Кроме того, у самого великого князя Александра Александровича постепенно возникло желание взять в жены невесту брата (их теплое, сочувственное отношение друг к другу зародилось еще в те тяжелые дни на вилле Бермон в Ницце, а общее горе сблизило их). Летом 1865 года Александр Александрович записал в дневнике: «…С тех пор, что я в Петергофе, я больше думаю о Дагмар и молю Бога каждый день, чтобы он устроил это дело, которое будет счастьем на всю мою жизнь».[1222]1222
  ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 298. Л. 25 об.


[Закрыть] Летом 1866 года цесаревич отправился с визитом в Данию, где и посватался к принцессе Дагмар. Последняя ответила согласием. 29 июня 1866 г. в Исаакиевском Соборе Петербурга был отслужен торжественный молебен по случаю помолвки наследника и вскоре началась официальная подготовка к встрече Дагмары, которая с этого момента носила официальный титул Высоконареченной Невесты Наследника Цесаревича Великого Князя Александра Александровича.

И вот теперь, дорогая невеста, «милая душка Минни» (так он будет называть ее всю жизнь) была уже с ним рядом, в России. «…Подходя к нашей эскадре, – продолжает запись Александр Александрович в своем дневнике от 14/26 сентября 1866 г., – начался салют со всех судов и фортов. Картина была великолепная. Много паромов, набитых битком народом вышли навстречу. Новосильцев с Кронштадским купечеством вышли тоже на пароходе. Около ½ 12 были у Петергофской пристани и здесь был снова великолепный прием. Мама отправилась в экипаже с Минни и Мари, а мы все верхом за шарабаном. Войска были выстроены по аллеям… Приехавши в Александрию пошли в Малую церковь, где был молебен. После завтракали на Ферме. А в ½ 2 отправились все на железную дорогу, а Мама с Минни поехали прямо на лошадях в Царское Село. Их все время попеременно провожали: Конвой, Гвардейские казаки, Атаманские и Уральские…»[1223]1223
  ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 299. Л. 228 об.


[Закрыть] Из Петербурга Александр II с наследником цесаревичем и великими князьями экстренным поездом прибыли на станцию «Александровка» Варшавской железной дороги. Здесь они «сели верхом» и встретили подъехавших вскоре императрицу Марию Александровну и принцессу Дагмар. Царскую фамилию приветствовали комендант Царского Села и гости, приглашенные «по специальным билетам». Одна из комнат станции «Александровка» была убрана цветами и флагами Дании и России, из Царского Села еще утром сюда доставили чай и легкое вино. От станции «Александровка» начался торжественный въезд датской принцессы в Царское Село, который проходил в соответствии с «Высочайше утвержденным церемониалом встречи Ея Королевского Высочества Принцессы датской Марии-Софии-Фредерики-Дагмар, Высоконареченной Невесты Наследника Цесаревича Великого Князя Александра Александровича в Петергофе и Царском Селе», обнародованным 13 сентября 1866 г.[1224]1224
  В основу данного Церемониала был положен разработанный в 1840 г. Церемониал встречи принцессы Гессен-Дармштадской Максимилианы-Августы-Софии-Марии, в православии Марии Александровны.


[Закрыть]

Вдоль всего следования кортежа были расставлены войска: л-гв. Уланский Его Величества полк, 2,3,4 эскадроны л-гв. Гусарского Его Величества полка, 1-ый батальон и стрелковая рота л-гв. Измайловского полка, л-гв. Кавалергардский и л. – гв. Кирасирский полки уже к 13 часам заняли отведенные им места. В самом конце пути – на Парадном дворе перед Большим Царскосельским дворцом – замерли, лицом к центральным воротам, легендарные Преображенцы.

Путь до Большого Царскосельского дворца пролегал по главной аллее живописного Александровского парка: мимо недавно отстроенного павильона «Арсенал», через затейливый Китайский мостик. Слева по ходу экипажей, завершая перспективу широкой просеки, открывались взору строгие классические очертания окрашенного в светло-желтые тона и декорированного белыми колоннами величественного здания Александровского дворца. Именно в этом дворце, в западной его части, были приготовлены покои для будущих молодых супругов. За их отделкой цесаревич наблюдал лично. «… Поехал в дрожках в Александровский дворец. Работы очень продвинулись и почти что окончены. Моя половина очень хорошо удалась и будет мило. Комнаты для жены тоже очень милы и обтягиваются ситцем. Обошел все комнаты и залы,»[1225]1225
  ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 299. Л. 273.


[Закрыть] – записал он в своем дневнике. Но хозяйкой Александровского дворца Дагмара станет позже, пока же, восхищенная столь пышным и торжественным приемом, в восторге от окружающего осеннего пейзажа, молодая датская принцесса лишь мельком смогла полюбоваться своим будущим домом. Красота ландшафта, величественность дворцов, очарование парковых построек, разнообразие и живописность парадной военной формы, – все удивительно гармонировало между собой и, к тому же, дополнялось прекрасной погодой. «Погода, обыкновенно ненастная и дождливая в это время года, сделалась удивительно хороша и ясна. Утром 14-го числа солнце показалось на ясном и прозрачном небосклоне. Целый день на небе не было ни одного облачка и солнце блистало, как в странах, одаренных прекрасным климатом», – писала одна из петербургских газет.[1226]1226
  «Санкт-Петербургские Ведомости» № 244 от 16 сентября 1866 г. С. 2.


[Закрыть]

К двум часам дня в Большой Царскосельский дворец съехались приглашенные – придворные дамы, проживающие в Царском Селе, и «лица, имеющие вход ко Двору». Все они заняли места в соответствии с регламентом. Рядом с Парадной лестницей, в Серебряном зале (Кавалерская столовая) расположились лица Свиты; по другую сторону парадного входа, в Парадной Белой столовой – депутация городов Царского Села и Павловска; гражданские чины – в Портретной; в Янтарной комнате и Картинном зале по указанию Александра II, был дополнительно поставлен внутренний почетный караул от л. – гв. Кавалергардского и 1-го Гусарского Сумского Его Высочества полка. Далее, в Белой (малой) столовой и гостиной императора Александра I принцессу встречали члены Государственного Совета и сенаторы; духовенство во главе с духовником Их Величеств отцом Бажановым собралось в «комнате рядом с церковной лестницей» (Официантская). И наконец, «в гостиной на половине Елизаветы Алексеевны» (Парадная голубая) – придворные кавалеры и дамы в специальных для такого случая «высоких» (т. е. закрытых) платьях.

В начале четвертого пушечная пальба возвестила о приезде высоких гостей. В Парадной Белой столовой Екатерининского дворца Дагмару приветствовала делегация Царского Села и Павловска, поднеся на серебряном блюде традиционные русские дары – хлеб-соль, а в Официантской духовенство встретило принцессу с Крестом и Святой водой. В.Б. Бажанов произнес краткую приветственную речь на немецком языке, и все прошли в дворцовую церковь, где был совершен краткий молебен о благополучном прибытии. «После молебствия Их Величества и Их Высочества в предшествии Двора, проходили на половину императрицы Марии Федоровны, где, откланявшись Особам, проходили во внутренние комнаты, назначенные к пребыванию Ее Королевского Высочества принцессы датской».[1227]1227
  РГИА. Ф. 516. Оп. 2. Д. 141. Л. 3.


[Закрыть]

После кратковременного отдыха члены императорской фамилии, принц и принцесса и датские собрались на обед в Китайском зале Большого Царскосельского дворца. Для лиц Свиты столы были накрыты в Картинном зале. В начале девятого вечера были вновь поданы экипажи, и все отправились на прогулку по вечернему Царскому Селу. Город сверкал огнями. Везде было множество цветов, звучала музыка. Особенно нарядная иллюминация освещала Гостиный двор, Соборный садик и здание городской Ратуши.

Разумеется, что событие такого масштаба, как приезд невесты наследника престола, освещали все ведущие газеты обеих столиц. «Петербургский листок», в частности, сообщал: «Петербургский корреспондент «Московских ведомостей» пишет от 14 сентября: сегодня утром Принцесса Дагмара проезжала по царскосельским аллеям… (она)… словно сияла своими великолепными, большими, темными глазами. Портреты Ее Высочества походят на нее, но взгляд… ее мягкий как бархат, более глубок и вдумчив… Принцесса роста среднего. Овал ее лица тонок и нежен будто у 15-тилетней девушки; только в очертаниях подбородка есть что-то неуловимо характерное».[1228]1228
  «Петербургский листок» № 137 от 24 сентября 1866 г. С. 2.


[Закрыть] Таковы были первые впечатления современников о будущей русской императрице. Сама же юная Дагмара в завершении столь сложного, насыщенного событиями и новыми впечатлениями первого в России дня, записала в дневнике: «Никогда я не смогу забыть ту сердечность, с которой все приняли меня, я не чувствовала себя ни чужой, ни иностранкой, а чувствовала себя равной им, и мне казалось, что то же чувствовали и они ко мне… Я не могу описать, что происходило во мне, когда я впервые вступила на русскую землю. Я была так взволнована…»[1229]1229
  Цит. по: Кудрина Ю.В. Императрица Мария Федоровна (1847–1929). Дневники, письма, воспоминания. М. 2002. С. 13–14.


[Закрыть]

Как свидетельствует камер-фурьерский журнал, вечер этого необычного дня завершился в Китайском зале Большого Царскосельского дворца, где для членов царской семьи был накрыт чайный стол. После чая молодежь (т. е. великие князья, цесаревич, принцесса Дагмар и ее брат) отправились в комнаты принцессы. Там они «сидели, болтали». «Когда братья с Fredy пошли к себе, – пишет цесаревич, – я остался у Минни один и успел немного поговорить с нею наедине, что редко удается, а мне много хочется поговорить с нею… Посидев и поговорив до 10-ти часов, разошлись и простившись проводили Минни до ея комнат и там, обнявшись с нею, пошли домой. Я сел писать журнал, а потом разделся, помолился горячо Богу, благодарил от всей души за то, что наконец дождался той минуты, когда моя милая душка Минни приехала к нам в Россию. Да будет благословение Божье над нами!»[1230]1230
  ГА РФ. Ф..677. Оп.1. Д. 299. Л. 230.


[Закрыть]

Утро следующего, 15 сентября, император Александр II и наследник цесаревич посвятили государственным делам – принимали некоторых министров, прибывших с докладами из Петербурга. Императрица с дочерью Марией гуляли в парке. Вся семья собралась за завтраком, «пришла Минни, которая спала дольше, потому что вчера устала»[1231]1231
  Там же. Л. 231.


[Закрыть], – отметил Александр Александрович. После завтрака будущие молодожены погуляли по колоннаде Камероновой галереи, а в начале второго поехали в Павловск с визитом к великому князю Константину Николаевичу. С его дочерью, Ольгой Константиновной, цесаревич читал и обсуждал церемонию въезда Дагмар в Петербург. Затем все отправились на Павловскую ферму, а потом «были на любимом месте Никсы у Крика; – там поставлен его портрет и сделана надпись…».[1232]1232
  Там же. Л.231. Согласно описанию Павловска, составленного М.И. Семевским, любимое место Никсы представляло собой небольшую, полукруглую, на вершине обрывистого холма площадку, куда вела одна из двенадцати дорожек. «Каменная полукруглая скамья с мраморной женской статуей на пьедестале посредине; по нею вензель «Н», увенчанный короной из вьющегося плюща. На лицевой стороне в пьедестале под стеклом поясной, весьма хорошо исполненный, портрет в Бозе почившего Наследника Цесаревича Велиеого Князя Николая Александровича. Рамкой служит бронзовый, ярко вызолоченный лавровый венок, украшенный короною. Внизу, на концах ленты, которой связан венок, вычеканено: «Родился 8 сентября 1843, скончался 12 апреля 1865 г.». Под портретом две доски белого мрамора с следующими надписями: «Возлюбленному и незабвенному Племяннику и другу нашему Никсе. Помяни его Господи во Царствии Твоем. В память Его Императорскому Высочеству Государю Наследнику Цесаревичу Николаю Александровичу». (Семевский М.И. Павловск. Очерк истории и описание. 1777–1877. СПб. 1997. С. 325.)


[Закрыть] После этого вернулись в Царское Село. Обед был подан, как обычно, в 18 часов. После обеда цесаревич, великие князья Владимир, Алексей и датский принц Фредерик пошли в комнаты Дагмар, где «болтали до ½ 8». Вечером этого дня в парке было организовано гулянье и катание на лодках по Большому озеру. Огромное количество людей заполнили аллеи парка. На этот день Камер-фурьерская служба издала специальное распоряжение: в парк допускались все желающие; въезд же верхом или в экипажах был запрещен, так же не допускались малолетние дети. «Санкт-Петербургские Ведомости» подробно описывали Царскосельский праздник: «15 сентября вечером была великолепная иллюминация царскосельского большого озера. Погода стояла такая же чудная, как в день прибытия принцессы: совершенно ясное небо, теплота и такая тишь, что листок на дереве не шевелится… во время иллюминации оно (озеро – Л.К., М.С.) представляло такой, поистине волшебный вид, каким редко случается наслаждаться. Представьте себе обширное озеро, неправильных очертаний, с островками посредине, поросшими лесом, окруженное по берегу тысячами огней, которые, отражаясь в воде, обрамливают озеро каким-то огненным поясом; в разных местах около берега стоят небольшие суда с мачтами, украшенные сверху мачт и до низу, до самой воды разноцветными фонариками»[1233]1233
  «Санкт-Петербургские Ведомости» № 245 от 17 сентября 1866 г. С. 2.


[Закрыть].

Все парковые павильоны, расположенные вблизи берегов озера были освещены, «…Огненные линии, проведенные по стенам зданий, по наружным украшениям, сочетались так стройно и так изящно, что камень и железо, из которых построены здания, эти павильоны, мост и бани совершенно исчезли – выходил только изящный огненный рисунок. На обелиске Орлову, вместо шара над куполом Бани, горели яркие, словно солнца, шарообразные бенгальские огни, бросавшие на небо алый отблеск зари. Целым фонтаном бил из озера густой столб бенгальского огня…»[1234]1234
  «Санкт-Петербургские Ведомости» № 245 от 17 сентября 1866 г. С. 2.


[Закрыть]. Царская семья находилась в павильоне на острове («Зал на острову») и оттуда любовалась огнями парка. Прямо напротив острова «горел на темном фоне дерев изящный вензель А.М.Д., окруженный огненными цветами и увенчанный огненною короною»[1235]1235
  Там же.


[Закрыть]. Устроители праздника и придворные пиротехники воплотили в реальность самые смелые огненные фантазии – на обрыве небольшого мыса, выдающегося на фоне ровной глади озера, на земле «горело красным и белым слово «Dagmar». В этой яркой динамике огней озеро не оставалось неподвижным – по нему то и дело тихо скользили лодки, освещенные фонариками. В разных местах парка располагались оркестры и песенники.

В 21 час раздался пушечный выстрел, который возвестил окончание праздника. После этого царская семья вернулась во дворец, где в Китайском зале был подан вечерний чай. В половине одиннадцатого все разошлись по своим комнатам, до 12-ти часов цесаревич писал дневник, в котором не забыл отметить: «Я шел все время под руку с Минни»[1236]1236
  ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 299. Л. 232.


[Закрыть].

День 16 сентября был не таким напряженным как два предыдущие – в основном, гуляли в Царском Селе, «ездили кататься в Павловск», «болтали, пили чай». Для лиц свиты принцессы Дагмар в 18 часов был дан торжественный обед в Арабесковом зале Большого Царскосельского дворца. Как отмечает камер-фурьерский журнал, «вечернего собрания» не было, узким семейным кругом пили кофе в Лионской гостиной.

Впереди предстоял ответственный день – 17 сентября – торжественный въезд датской принцессы Марии-Софии-Фредерики-Дагмар в столицу российской империи. После завершения официальных мероприятий[1237]1237
  Описание официальных торжеств см.: Боханов Н. Император Александр III. М., 1998; Кудрина Ю.В. Императрица Мария Федоровна (1847–1929). Дневники, письма, воспоминания. М. 2002.


[Закрыть], «…в 3 часа поехали кататься по городу с Папа, Минни и Мари. Видели Шлезвиг, который стоит на Английской набережной. Матросы и офицеры с него и с другого датского судна были во время процессии в Аничковском дворце»[1238]1238
  ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 299. Л. 234.


[Закрыть].

В воскресенье, 18 сентября, присутствовали на разводе Преображенского полка. Специально для принцессы преображенцы исполнили датский марш. Затем гуляли на Елагином острове, а вечером посетили театр. На следующий день вся императорская семья отправилась в Петропавловский Собор, «… там пошли прямо к гробнице милого Никсы. Это в первый раз, что Минни была на могиле милого брата, который был так близок ея сердцу».[1239]1239
  ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Д. 299. Л. 236


[Закрыть] После посещения крепости, императрица с Дагмар уехали в Царское Село, туда же вечером, после заседания Госсовета прибыли государь с наследником цесаревичем.

В Царском Селе императорская фамилия пробыла до 25 октября. Император с цесаревичем иногда по утрам уезжали в Петербург – заседания, приемы, смотры – требовали их постоянного присутствия. В такие дни Александр Александрович всегда заезжал в Аничковский дворец посмотреть на ход отделочных работ: «…Осмотрел весь средний этаж, церковь, которая подвигается и я, надеюсь, будет хорошая. Потом пробовал машину для подъема…Прошел по всему верхнему этажу, где назначены квартиры для женской и мужской прислуги. Потом пошли в средний этаж. Советовались с Жибером и Боголюбовым как развесить золотые блюда в Большой столовой. Гостиные почти совсем готовы, обиты материей и мебель тоже. Ея кабинет тоже обит материей, но мебель еще не готова. Спальня и уборная в том же виде. Мой кабинет совершенно готов, кроме мебели, ковер тоже привезен. Библиотека уже на месте. Книги и шкапы все перевезены. Маленькая столовая очень мила. В ней будут развешаны все деревянные резные блюда. Оттуда спустились по машине в нижний этаж и отправились в конюшни. Работы подвигаются».[1240]1240
  Там же. Л. 240,241,262.


[Закрыть]

В Царском Селе все старались окружить принцессу заботой и вниманием, доставить ей как можно больше радости и удовольствий. В дневнике цесаревича постоянно встречаются записи о прогулках в Павловске, охоте в Царской Славянке, лодочных гонках на озере, балах – «… Минни очень веселилась и танцевала не останавливаясь…».[1241]1241
  Там же. Л. 238.


[Закрыть]

Впереди у принцессы долгая жизнь. В ней будет много радостных моментов – венчание, большая любовь, рождение детей. Но самые первые дни ее пребывания в России, в Царском Селе останутся самыми счастливыми днями ее жизни. Недаром, одной из любимых и дорогих картин Марии Федоровны будет небольшая акварель художника Ф.Тейхеля, изображающая ее въезд в Россию. Картина будет постоянно висеть в ее Уборной в Аничковом дворце.[1242]1242
  Акварель Тейхеля в настоящее время хранится в ГА РФ, в личном фонде императрицы Марии Федоровны. Ф. 677. Оп. 1. Д. 1243.


[Закрыть] По лесной просеке в сопровождении императора, цесаревича, великих князей, свитских генералов и войск почетного конвоя движется открытая коляска. В ней сидит императрица Мария Александровна и юная принцесса Дагмар. Где именно они едут – по Петергофу или Царскому Селу? А, может это не так уж и важно, ведь принцесса едет уже по России.