Текст книги "О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки"

Когда бабушка умерла, Александру было девятнадцать, а Константину семнадцать лет. У них были уже свои семьи, они были вполне созревшими личностями со своими взглядами и характерами. Они много знали, получили всестороннее образование, но на практике все это было отвлеченно и мало применимо. Разговоры о свободе, добре, идеальном человеке подходили скорее для салонных разговоров, а не для управления огромной и незнакомой страной. Через четыре года после смерти Екатерины, когда Александр вступит на престол и захочет воплотить какие-то идеалы своей юности в жизнь, ему придется столкнуться с такими непреодолимыми трудностями, что все двадцать пять лет своего царствования он потратит только на то, чтобы понять их причину.

Однажды, когда в очередной раз великий князь Павел Петрович выразил недовольство Екатерине II по поводу отдаления от своих сыновей, императрица заметила: «Вы мне дали двух князей, этого мне довольно. Я предоставляю вам всех, которые могут быть впоследствии»[1110]1110
  Лакруа П. История жизни и царствования императора всероссийского Николая I. МЛ 877. Т. I. Вып. 2. С. 4.


[Закрыть]. Государыня как бы предвидела, что вновь явленные великие князья будут воспитываться уже без ее участия. Но все же, появление первого из них 25 июня 1796 г. императрица застала и даже дала ему имя в честь Святителя Николая Мирликийского. Екатерина не могла нарадоваться на внука и с присущим ей юмором писала Гримму: «Голос у него бас, длиною он аршин без двух вершков, а руки немного меньше моих. В жизнь мою в первый раз вижу такого рыцаря. Если он будет продолжать как начал, то братья окажутся карликами перед этим колоссом». Через пять месяцев бабушка умерла и маленький рыцарь Николай поступил в полное распоряжение новой императорской четы. Скоро его общество скрасилось родившимся 28 января 1798 г. братцем Михаилом. Полуторогодовалая разница в возрасте между братьями была не особо заметна и позволяла прекрасно ладить и общаться друг с другом.

Мать, императрица Мария Федоровна, всецело поглощенная многочисленными придворными церемониями, не очень часто занималась с детьми, более того, она первоначально относилась к ним холодно, сухо, была чрезвычайно строга и высокомерна и требовала малейшего соблюдения этикета. Даже в детской Мария Федоровна держала себя как императрица, что заставляло малышей испытывать в ее присутствии страх и почтение. Павел Петрович, напротив, был чрезвычайно ласков и добр со своими детьми, он часто говорил: «Старших моих детей удаляли от меня с минуты их рождения, так я, по крайней мере, хочу окружать себя этими, чтобы более с ними сблизиться».[1111]1111
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 466. Л. 19об.


[Закрыть] По воспоминаниям Николая Павловича, дети спускались к отцу в опочивальню когда тот причесывался, играли и резвились на полу, Павел I называл детей «мои барашки» и «мои овечки», ласкался к ним, сбрасывая в этот момент с себя всю свою обычную строгость и напускную суровость.[1112]1112
  Воспоминания о младенческих годах императора Николая Павловича, записанные им собственноручно. СПб. 1906. С. 11.


[Закрыть] В отношении к своему старшему брату Александру, разница в возрасте с которым была почти двадцать лет, Николай и Михаил испытывали удивление и восторг, с восхищением глядели на него, находя Александра необыкновенно красивым, добрым и честным. Эта любовь перешла в обожание, когда Александр стал императором и сделался «отцом» всей России. В это время Александр объявил матери, что предоставляет ей воспитание маленьких великих князей.

С присущей ей немецкой пунктуальностью Мария Федоровна разработала свою систему, которая в отличие от педагогического метода Екатерины II была приспособлена к повседневной жизни и обыкновенным людским потребностям. И хотя в этой системе не было естественности, живости и веселости, в ней не было и отстраненности от действительности, все было рационально и толково.

Так же как и Екатерина, Мария Фёдоровна придавала большое значение гигиене и физическому развитию сыновей. Николай и Михаил, как и их старшие братья в своё время, постоянно, даже в плохую погоду и дождь, гуляли и играли в саду. Император Николай I вспоминал о своём детстве так: «Спали мы на железных кроватях <…> Два волосяных матраса, обтянутые холстом, и третий матрас, обтянутый кожей, составляли саму постель; две подушки, набитые перьями; одеяло летом из канифаса, а зимою ватное, из белой тафты».[1113]1113
  Воспоминания о младенческих годах императора Николая Павловича… С. 8.


[Закрыть] Одними из первых игрушек великих князей были механические английские головоломки, шахматы, книжки с картинками, детские музыкальные инструменты. Мария Фёдоровна, как и её августейшая свекровь, считала, что игрушки развивают сообразительность и память. Как и при бабушке, в летнее время дети копались в отведённых им садиках: возили землю в тачках, копали грядки, сажали цветы и капусту. Они играли в мячики и воланы, стреляли из лука, удили рыбу. Но теперь для совместных игр и первоначального обучения к великим князьям стали приглашать их сверстников – детей лиц из ближайшего придворного окружения императорской семьи. Это новшество, введённое императрицей Марией Фёдоровной, впоследствии прочно приживётся в императорской семье.

По традиции, когда великим князьям исполнялось семь лет, к ним назначались «кавалеры», которые подчинялись главному наставнику над воспитанием. У младших сыновей императрицы Марии Фёдоровны великих князей Николая и Михаила таким наставником стал генерал М.И. Ламздорф, приходившийся родственником воспитателю Александра I Ф. Лагарпу. В отличие от последнего, Ламздорф считал, что развить и направить к добродетели нравственные и духовные силы вверенных ему детей возможно лишь при уничтожении их самостоятельности; он шёл наперекор желаниям, способностям и наклонностям великих князей. Мальчики не могли свободно и непринуждённо общаться, играть, предаваться обычным детским шалостям, на каждом шагу их останавливали, упрекали, читали мораль, наказывали и даже били. Тем не менее мальчики были очень привязаны к своим «кавалерам», в письмах признавались им в любви, просили у них прощения и обещали исправиться.

В отличие от Екатерины II, которая предоставила просмотр еженедельных рапортов преподавателей великих князей главному наставнику Лагарпу, Мария Фёдоровна обязала «кавалеров» подавать ей рапорты о времяпрепровождении и поведении детей ежедневно и лично их просматривала[1114]1114
  ГА РФ. Ф. 663. Оп. 1. Д. 146–207.


[Закрыть]. Впоследствии, при воспитании последующих поколений детей Романовых, подобные рапорты станут обязательными. С 1809 года Мария Фёдоровна ввела в правило, чтобы и сами дети представляли ей собственные еженедельные отчёты об уроках и поведении – на русском и французском языках. Императрица внимательно читала их, оставляла на полях замечания и напутствия. Кроме того, она скрупулёзно проверяла учебные тетради сыновей, исправляя ошибки и ставя собственную отметку рядом с отметками преподавателей. Она настаивала, чтобы на уроках русского языка детей специально обучали навыкам написания писем. Сочинённые самостоятельно образцы великие князья отсылали императрице: «Любезная Маминька! Поздравляю вас с праздником Святые Пасхи. Поднося по обыкновению яичко, осмеливаюсь представить вам и сие письмо, и почту себя щястливым, ежели оно вам понравится столько, сколько я желал вам угодить»[1115]1115
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 500. Л. 16, 22.


[Закрыть], – писал Николай Павлович в 1805 году. Практика написания друг другу писем, вначале простых, наивных и трогательных, затем обстоятельных и серьёзных, останется в царской семье и в дальнейших поколениях.

После того как дети научились более или менее сносно писать, они получили приказание императрицы вести личные дневники. Великие князья должны были заполнять их каждый вечер перед сном и фиксировать в них все события прошедшего дня. Воспитатели отмечали, что Николай Павлович вёл свой дневник неохотно, совершенно машинально, часто не задумываясь над содержанием, и всё пытался заставлять дежурных «кавалеров» заполнять его. К сожалению, эти первые дневники не сохранились. Известно, что Николай и впоследствии не вёл дневников[1116]1116
  Известны лишь четыре записные книжки великого князя Николая Павловича за 1822–1825 годы. Записи в них велись ежедневно до 13 декабря 1825 года. Подробнее см.: Записные книжки великого князя Николая Павловича. 1822–1825. Под ред. М.В. Сидоровой, М.Н. Силаевой. М., 2013.


[Закрыть]. Традиция закрепилась уже с потомства Николая Павловича, когда, наставляя будущего Александра II, отец заметил: «Журнал хоть и трудновато молодёжи писать, но им оно здорово, ибо приучает к трудам и службе и очень пригодится впредь»[1117]1117
  Письмо императора Николая I цесаревичу Александру Николаевичу от 9 июня 1837 года // Венчание с Россией. Переписка великого князя Александра Николаевича с императором Николаем I. М., 1999. С. 140.


[Закрыть]. Он как будто повторил слова собственной матери из письма-напутствия сыновьям перед отправлением в 1815 году в действующую армию: «Мне кажется полезным и необходимым, чтобы каждый из вас вёл точный журнал военных действий, которых вы будете свидетелями. Такой журнал был бы чрезвычайно полезен для вас в настоящую минуту, а впоследствии доставил бы вам много удовольствия»[1118]1118
  ГА РФ. Ф. 672. Оп. 1. Д. 25. Л. 124-124об.


[Закрыть]. Очевидно, именно благодаря Марии Фёдоровне, сформировавшей у сыновей представление о необходимости и пользе таких записей, мы сейчас имеем в архивных собраниях немало великокняжеских и императорских дневников. Николай I зафиксировал их ведение как обязательный момент в воспитании царских детей.

Обязательной практикой стали и введённые Марией Фёдоровной образовательные путешествия. Они завершали обучение царских детей и проходили, как правило, в два этапа: путешествие по России и заграничный вояж. За возвращением следовала свадьба и вступление в новую взрослую жизнь.

Остановимся подробнее на воспитании будущего императора Николая I – первого из сыновей, которого Мария Фёдоровна воспитывала самостоятельно. Согласно Наставлению Екатерины II генералу Н.И. Салтыкову о воспитании великих князей Александра и Константина Павловичей[1119]1119
  Наставление Екатерины II Н.И. Салтыкову о воспитании великих князей Александра и Константина Павловичей // Сборник Русского исторического общества. Т. 27. СПб., 1880. С. 301–330


[Закрыть], весь процесс делился на три этапа (с возможными возрастными отступлениями в зависимости от развития ребенка):

1) младенчество и детство: от рождения до 7 лет;

2) отрочество: от 7 лет до 13–15 лет;

3) юность: от 15 лет до 20–22 лет.

Великий князь Николай Павлович появился на свет в Царском Селе 25 июня 1796 года, в последние месяцы жизни Екатерины Великой. Он родился очень крупным – «аршин без двух вершков», как написала венценосная бабка в письме к своему другу барону Гримму, то есть 62 сантиметра. Над младенцем совершили молитву и огласили имя, означенное в записке, переданной императрицей Екатериной священнику. Ребенок кричал басом, с первых дней твердо держал голову и очень внимательно на всех смотрел. Крещение было совершено 6 июля в Большой Царскосельской церкви духовником Екатерины II Саввой Исаевым. Восприемниками от купели состояли великий князь Александр Павлович и великая княжна Александра Павловна. Во время божественной литургии на новорожденного согласно старому обычаю возложили знаки ордена Андрея Первозванного.

Сразу же после рождения к ребёнку был назначен особый «женский» штат в количестве 12 человек, которые должны были ухаживать за новорождённым, следить за его здоровьем и воспитанием[1120]1120
  Подробнее состав штата и характеристики см.: Корф М.А. Материалы и черты к биографии императора Николая I и к истории его царствования. Рождение и первые двадцать лет его жизни // Сборник Русского исторического общества. Т. 98. СПб., 1896. С. 10–15.


[Закрыть]. Также при великом князе Николае состояли доктора: лейб-медик Н.Ф. Бек, аптекарь Ганеман и зубной врач Эбелинг. Согласно установленному императрицей Елизаветой Петровной порядку, кормилицей к ребёнку определили красносельскую крестьянку[1121]1121
  РГАДА. Ф. 2. Оп. 1. Д. 8. Л. 1. При рождении великого князя Павла Петровича в 1754 году был объявлен высочайший указ, чтобы в кормилицы к великим князьям выбирать только крестьянок из Санкт-Петербургской губернии. С этого времени кормилицы в семье Романовых приглашались в основном из Красносельского и Царскосельского уездов.


[Закрыть] Ефросинью Ершову, а няней – англичанку Лайон[1122]1122
  Лайон Евгения Васильевна (Jane Lyon) – дочь шотландского мастера Вильяма Лайона, приехавшего в Россию по приглашению Чарльза Камерона для строительства в Царском Селе. В 1803 году стала женой Василия Петровича Вечеслова.


[Закрыть]. Начальницей над всеми лицами двора великого князя была назначена статс-дама Шарлотта Карловна Ливен. В первые месяцы Николай Павлович, как и все внуки императрицы, жил при бабушке, она навещала его ежедневно и вникала во все подробности его здоровья и развития. После смерти Екатерины II великого князя перевезли к родителям, и они получили возможность ежедневно заниматься сыном. Но свалившиеся «императорские обязанности» отвлекали Марию Фёдоровну от материнских забот – она появлялась в детской после обеда минут на 10–15, а затем стала требовать, чтобы сына привозили к ней в комнаты на полчаса дважды в день. Подобные «визиты» Николая Павловича к матери были обставлены очень церемониально: ребёнка везли в маленькой комнатной карете, «обитой внутри зелёным бархатом, золотым гасом и сафьяном, а снаружи вызолоченной»[1123]1123
  ГА РФ. Ф. 672. Оп. 1 Д. 25. Л. 19об.


[Закрыть]. Уже с годовалого возраста Николай Павлович принимал участие в разных дворцовых семейных церемониях, для чего шились атласные и кружевные платья и сюртучки. Судя по всему, первые шаги будущий император сделал в год, так как в июне 1797 года были куплены кожаные английские башмачки, чулочки и сапоги[1124]1124
  Там же. С. 18.


[Закрыть]. Почти в трёхлетием возрасте, в апреле 1799 года, по случаю успешной прививки оспы на мальчика надели первый мундир – малинового цвета, по форме офицерского мундира лейб-гвардии Конного полка, шефом которого Николай был определен при рождении. Через год великий князь стал шефом Измайловского полка, и с 1801 года мундиры шили зелёного цвета с золотыми петлицами. Первыми игрушками Николая были маленькие литавры, фортепиано и гармоника, приобретённые у фабриканта Генриха Фавьера[1125]1125
  Фавьер Генрих (7—1832) – первый российский фортепианный фабрикант. Имя ранее писалось как Фавриер, Фаврие, Февриер. Подробнее см.: Сергеев М.В. Первая фортепианная фабрика в России: новые открытия // Общество и цивилизация. 2015. Т. 2. С. 130–136.


[Закрыть]. Как и все мальчики, великий князь любил деревянные ружья и шпаги, механические игрушки, выписанные из Англии. У него были и французские и английские детские книги и эстампы, а более всего занимали Николая Павловича домашние питомцы – комнатная собачка[1126]1126
  Подарена в марте 1799 года конюшенным капитаном Гавриленковым.


[Закрыть] и канарейки.

Согласно традиции, в пять лет великого князя посадили на верховую лошадь – это формально означало окончание младенчества. Тогда же, уже почти как взрослому, ему подарили первые карманные часы.

С 1802 года начался второй период воспитания великого князя Николая Павловича – он перешёл под присмотр «кавалеров», то есть гувернёров. Чтобы не слишком травмировать ребёнка, до 1803 года при нём еще числились няни. Надзор за кавалерами и над всем воспитательным процессом теперь был доверен генералу Матвею Ивановичу Ламздорфу. Назначение произошло в ноябре 1800 года ещё при императоре Павле I, который просил генерала следить, чтобы великие князья не превратились в «таких же шелопаев, каковы немецкие принцы»[1127]1127
  ГА РФ. Ф. 672. Оп. 1. Д. 25. Л. 25.


[Закрыть]. Первыми кавалерами при Николае Павловиче были полковник Павел Петрович Ушаков, генерал-майор Николай Исаевич Ахвердов и полковник Павел Иванович Арсеньев[1128]1128
  С 1805 года добавились Пётр Гаврилович Дивов, Пётр Иванович Вульф и Александр Павлович Алединский, в 1809 году Иван Фёдорович Саврасов и Григорий Андреевич Глинка.


[Закрыть]. Как требовал обычай, великий князь стал часто одеваться в военные мундиры[1129]1129
  Например, в течение 1802 года было заказано 16 измайловских мундиров и 36 Андреевских шитых звезд.


[Закрыть]. Это были курточки с шитым воротником и двумя бортами пуговиц и панталоны, пришитые к мундиру и надеваемые вместе с ним. Самыми любимыми игрушками в это время стали оловянные и фарфоровые солдатики, которыми Николай играл на столах в дворцовых комнатах или в хорошую погоду в саду. В саду для игр строились редуты и крепости, рылись полевые укрепления, возводимые Николаем вместе с младшим братом Михаилом под присмотром кавалера Ахвердова. Он обучал великого князя первым навыкам военного дела, фортификации и артиллерии. Из мирных игр и забав Николай Павлович очень любил шахматы, лото, бостон, но главным увлечением было рисование. Поначалу он раскрашивал сделанные для него кем-либо рисунки, затем стал рисовать сам, причём не только на специальных листах, но и на полях тетрадей и попавшихся под руку на клочках бумаги. Всегда занимался рисованием терпеливо, усидчиво, без спешки. Для игр к великому князю приглашали сверстников, в основном детей кавалеров или людей из близкого придворного круга. Первым детским другом Николая Павловича стал Владимир Фёдорович Адлерберг, сын гувернантки великого князя. Он приходил играть к Николаю почти ежедневно, прочие же мальчики бывали во дворце в определенные дни, в основном когда при великом князе дежурили их родственники. Детская «компания» будущего императора – это внук графини Ш.К. Ливен Александр Борисович Фитингоф, сын гувернантки Екатерины Панаевой Николай Иванович Панаев, сын кавалера П.П. Ушакова Алексей Павлович Ушаков, племянник кавалера Н.И. Ахвердова Егор Фёдорович Ахвердов.

В июне 1802 года начались первые учебные занятия – уроки танцев с французским балетмейстером Шарлем Лепиком. Они проходили два раза в неделю, а иногда, по желанию императрицы Марии Фёдоровны, и чаще[1130]1130
  В Наставлении Екатерины II Н.И. Салтыкову о воспитании великих князей Александра и Константина сказано о пользе танцев: «Доброй походке и наружности ни чем лучше выучиться не можно, как танцованием» // Сборник Русского исторического общества. Т. 27. СПб., 1880. С. 301–330.


[Закрыть]. Первоначально не понравившиеся, они через год стали одними из любимых уроков, особенно когда проходили на половине императрицы или других членов императорской фамилии, которые и сами активно принимали участие в этих уроках маленького великого князя. С октября 1802 года начались занятия французским языком, который первоначально преподавала сыну мать, а затем швейцарец Давид-Луи Дюпюже[1131]1131
  О нём подробнее см.: Андреев А.Ю. «Из кантона Во в Сибирь и обратно»: Д.-Л. Дюпюже и Ж.-В. Сибург – швейцарские воспитатели при российском дворе на рубеже XVII–XIX вв. // Вестник ПСТГУ. Серия II. 2018. Вып. 83. С. 83–95.


[Закрыть], и ежедневные уроки русского языка, которые вёл кавалер Ушаков. Через месяц, когда великий князь освоил азбуку и слоги, началось чистописание, однако не по-русски, а по-французски по прописям[1132]1132
  Французское чистописание, так же как и систематические занятия французским языком, вёл профессор Дюпюже.


[Закрыть]. В 1803 году добавились уроки Закона Божьего под руководством Павла Васильевича Криницкого и уроки верховой езды с кавалером Ушаковым.

С семи лет великий князь приступил к основным курсам наук: в 1804 году вводится обучение основам и грамматике немецкого языка у известного историка и лингвиста Фёдора Павловича Аделунга, курсы русского языка, русской словесности, русской истории и географии, а также арифметики под руководством кавалера Ахвердова[1133]1133
  Очевидно, с 1809 года отдельные курсы русской словесности и русской истории стал читать Григорий Андреевич Глинка.


[Закрыть]. Преподаватель французского языка Дюпюже в том же году начал читать великому князю курсы всеобщей истории и всеобщей географии на французском языке. Основы рисовального искусства в 1804 году сменились уроками живописи у профессора Ивана Акимовича Акимова[1134]1134
  С 1810 года рисование стал преподавать Василий Кузьмич Шебуев.


[Закрыть]. Тогда же начались занятия музыкой, а именно уроки игры на фортепиано. Однако они не доставляли удовольствия ни ученику, ни его учителю Людвигу Тепперу де Фергюссону и скоро были прекращены. В 1806 году к вышеназванным дисциплинам добавилась геометрия, в 1807 году физика, а в 1808 году алгебра и начала инженерного искусства. Все эти предметы вёл академик Логин Юрьевич Крафт. Начинает складываться первая учебная библиотека великого князя: азбуки и грамматики на разных языках, географические лексиконы и карты, книги по «натуральной» истории с учебными атласами и пособиями, в том числе «Всеобщая и частная естественная история» Жоржа-Луи Леклерка де Бюффона, трилогия немецкого педагога Иоахима Кампе «Открытие Америки. Приятное и полезное чтение для детей и молодых людей», «Деяния Петра Великого, мудрого преобразователя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам» Ивана Голикова, сочинения М.В. Ломоносова. Из литературных произведений – басни Жана де Лафонтена, поэмы Антуанетты Дезульер, стихотворения Соломона Геснера, сочинения Арно Беркеня, адаптированные переводы Плутарха.

В 1809 году начался новый период в воспитании и образовании великого князя Николая Павловича: детские уроки сменились настоящим систематическим обучением. Чтобы великий князь уделял больше внимания учёбе, от него удалили всех прежних друзей. Более того, императрица Мария Фёдоровна желала, чтобы сын как можно меньше увлекался военными науками, а потому высказала намерение послать его на обучение в Лейпцигский университет. Этому плану серьёзно воспротивился император Александр I, но, не желая ссориться с матушкой, обещал рассмотреть проект учреждения в Петербурге университета, где великие князья могли бы обучаться в обществе сверстников, которые в будущем займут высшие государственные должности. Пока проект рассматривался и проходил все нужные инстанции, великий князь должен был учиться дальше. И Мария Фёдоровна решила, что лучше всего, если все зимние месяцы великий князь Николай вместе с братом Михаилом будут проводить в Гатчине под её личным присмотром, всецело отдаваясь учёбе. Под руководством и при непосредственном участии Марии Фёдоровны писались программы и конспекты лекций, составлялось расписание занятий. Императрица пригласила в качестве преподавателей известных академиков. Все они были прекрасными учёными, но совершенно не имели педагогического опыта и не могли заинтересовать учеников своим предметом.

К уже изучаемым наукам, которые читались теперь в более серьёзном объёме, добавились курсы космографии[1135]1135
  Учебная дисциплина, изучающая устройство Вселенной в целом. В XIX веке в России в данный учебный предмет входило изучение кратких сведений по астрономии, геодезии, физической географии и метеорологии.


[Закрыть], риторики, истории французской и немецкой литературы[1136]1136
  Космографию, риторику и историю французской литературы читал Дюпюже, историю немецкой литературы – Аделунг.


[Закрыть]. Началось изучение английского языка, который преподавал пастор англиканской церкви, доктор богословия Питт [1137]1137
  С 1813 года Карл Иванович Седжер.


[Закрыть], а также латинского и греческого языков под руководством Аделунга. Знание этих двух языков, как считала Мария Фёдоровна, необходимо «для понимания многих терминов из области наук, искусств и простого разговора, происшедших от греческого и принятых во французском»[1138]1138
  ГА РФ. Ф. 672. Оп. 1. Д. 25. Л. 68.


[Закрыть]. Помимо изучения грамматики, запоминания слов, упражнений в переводах, Аделунг рассказывал августейшему ученику о древностях Греции и Рима, нравах и обычаях античности.

С 1809 года Аделунг также читал великому князю курс логики и морали. Эти занятия велись на немецком языке. Преподаватель очень старался разнообразить занятия различными заданиями и объяснениями, которые были бы познавательны и интересны. Так, например, Николай Павлович отметил в своём отчёте матери, что на занятии по происхождению языков Аделунг, «доказывая мне пользу изучения языков и их истории, познакомил меня с Большим Сравнительным Словарем, на 200 языках, редактированным г. Палласом по плану покойной бабушки, которая первая возымела эту мысль и занялась начальным исполнением»[1139]1139
  Там же. Л. 79.


[Закрыть]. В курс логики Аделунг встраивал лекции по физиологии, подробно объясняя устройство человеческого тела и органов, а на занятиях по морали рассказывал о необходимости здорового образа жизни и недопустимости различных злоупотреблений.

Продолжились занятия верховой ездой, а с сентября 1809 года начались уроки фехтования, которые давал известный преподаватель Иван Ефимович Сивербрик.

К курсу физики в 1810 году добавился курс механики, его вёл академик Крафт[1140]1140
  С 1813 года физику преподавал Иван Николаевич Вольгемут.


[Закрыть]. Он же подал Марии Фёдоровне пространную записку, где подробно изложил необходимость изучения великим князем в расширенном объёме всех математических наук с постепенным переходом к изучению фортификации, артиллерии и прочих военных дисциплин. Крафт рекомендовал взять в учителя практического инженера. Первоначально предполагавшийся на эту роль генерал Карл Иванович Опперман вскоре был оставлен лишь для общего надзора за курсом военных наук. На личной встрече с императором Александром I Опперман предложил опытного преподавателя фортификации и артиллерии, полевого инженера и математика полковника Ивана Ивановича Фитцума, но император пожелал, чтобы у преподавателя военных наук помимо отличного знания теории был ещё и хороший боевой опыт. Выбор пал на бывшего преподавателя Туринской королевской школы артиллерии и фортификации, пьемонтского эмигранта боевого офицера, полковника Джанотти. Но так как Джанотти не знал русского языка, помощником к нему определили преподавателя 2-го кадетского корпуса, техника-артиллериста полковника Андрея Ивановича Маркевича.

С 1811 года Николай Павлович слушал курс российской статистики, который вёл Ахвердов по учебнику профессора Е.Ф. Зябловского.

В 1810 году академик Андрей Карлович Шторх, читавший политэкономию великой княжне Екатерине Павловне, обратился к императрице Марии Фёдоровне с запиской, в которой предлагал составить для великого князя Николая Павловича курс, объединяющий программы всех политических наук: философии истории, политэкономии, права, основ законодательства и административного управления. Очевидно, проект Шторха не нашел поддержки у императора Александра I, а следовательно и у Марии Фёдоровны, и с 1813 года Шторх читал великому князю лишь курс политэкономии. Тогда же профессор Михаил Андреевич Балугьянский начал преподавать Николаю естественное и народное право и заменил Аделунга в преподавании курса логики и морали, а профессор педагогического института Василий Григорьевич Кукольник читал курсы римского и гражданского русского права.

Таким образом, в 1809–1813 годах основной курс наук, в том числе и некоторых «университетских», был пройден и в начале 1814 года[1141]1141
  Вторая «военная» поездка была совершена в мае-декабре 1815 года.


[Закрыть]Николай Павлович получил от Марии Фёдоровны разрешение вместе с братом Михаилом отправиться к русским войскам в Париж. Впервые отпуская сыновей так далеко от себя, императрица снабдила их письмом-наставлением, в котором подробно изложила нормы и правила поведения великих князей, отношения к наставникам и кавалерам, новые для них обязанности службы. И конечно же, просила находить время для занятий и чтения: «Горячо советую вам, милые дети, беречь время и находить его для учения и чтения, это необходимо. Помните, что знания ваши начнут умаляться с того дня, как вы перестанете умножать их. С душою бывает то же самое, что и с умом. Они не могут оставаться неподвижно в одном положении: надо приобретать добродетель, надо приобретать сведения, иначе характер портится и ум ржавеет. Учение и чтение избавят вас обоих, милые дети, от многих ошибок»[1142]1142
  ГА РФ. Ф. 672. Оп. 1. Д. 25. Л. 124.


[Закрыть].

По возвращении в Петербург регулярных учебных занятий у Николая Павловича уже не было, но великий князь периодически посещал ряд специальных лекций и курсов: о военном искусстве у профессора Оппермана, занимался переводами из военных писателей у Маркевича и разбором современных боевых компаний 1814–1815 годов с Джанотти, прослушал «науку о финансах» у Балугьянского и углублённые лекции о некоторых подробностях царствований Ивана Грозного и Бориса Годунова у профессора Ахвердова.

Летом 1816 года Николай Павлович отправился в поездку по внутренним губерниям России, чтобы познакомиться с отечеством. «Изучение его во всех подробностях, собрание сведений о состоянии каждой губернии, о ея средствах и недостатках, осмотр всех полезных учреждений по части благотворительности, науки, фабрик… собрать такой запас сведений, который бы со временем дал тебе возможность служить с честью государю и сделаться чрез то полезным отечеству»[1143]1143
  Там же. Л. 130.


[Закрыть], – так описывала задачу Мария Фёдоровна в очередном наставлении сыну. За «российским» путешествием последовала заграничная поездка. Главной целью маршрута стала Англия с её передовыми техническими новинками, а также Берлин, где великий князь должен был встретиться со своей невестой, дочерью прусского короля Фридриха-Вильгельма III Шарлоттой. Путешествия по империи и за границу ознаменовали завершение последнего этапа образования великого князя.

Таким образом, образование великого князя Николая Павловича вопреки расхожему мнению о его несовершенстве и случайности, было вполне продуманным и основательным[1144]1144
  Подробнее см.: Киселева Л.Н. Мифы и легенды «царской педагогики». Случай Николая I // История и повествование. М., 2006. С. 163–177.


[Закрыть]. Он получил серьёзные знания по русскому языку, истории, географии, статистике, хорошо владел французским, немецким языками, говорил по-английски, разбирался в физике, математике, прекрасно знал военное и инженерное дело.

Нельзя обойти вниманием формирование характера будущего императора Николая I, так как процесс обучения наукам всегда подразумевал и воспитание. В детском возрасте великий князь был робок и боязлив, несмотря на страстную любовь к военным играм, очень боялся стрельбы из ружей, пушечной пальбы и большого скопления военных. Доходило до того, что когда в лагере он видел собрание офицеров, то уже издалека начинал снимать шляпу, кланяться и обходить их стороной, боясь, что его «возьмут в плен». Отказывался проходить мимо учебных крепостей или иных построек, где были расставлены пушки, прятался от стрельбы, а иногда и плакал. Чтобы искоренить подобный страх, мальчика чаще водили на солдатские учения, специально проводили перед окнами его детской комнаты в Гатчине учения пехотных полков со стрельбой. Чтобы приучить к пушкам и основам морского дела, для Николая был сделан небольшой деревянный кораблик, части которого были помечены номерами, и он часами разбирал и собирал его, расспрашивал о значении каждой части и всё запоминал. Прекрасную, феноменальную память великого князя неизменно отмечали все его учителя и кавалеры. В детстве Николай был немного угловат и неуклюж, нередко падал или что-то ронял, часто шумел и кричал, кривлялся и гримасничал, в сердцах рубил топориком свой барабан и игрушки, иногда дело доходило и до драк с товарищами. В играх он любил командовать, подшучивать над товарищами, но над собой не допускал ни малейшей шутки, воспринимая каждую как оскорбление и обиду. При всём этом отличался необыкновенной чувствительностью, безмерно любил младшего брата Михаила и своих близких товарищей и готов был при любом случае встать на их сторону и защитить. Кавалеры отмечали некоторую заносчивость и самонадеянность великого князя, упрямство и самохвальство, отстаивание своего мнения даже тогда, когда оно было неправильным. В 1809 году в отчётах кавалеров говорится о появившейся страсти к фарсам, каламбурам, неуместной весёлости и постоянному желанию «повелевать». Кавалеры великого князя не раз отмечали, что исправление недостатков его поведения возможно лишь тогда, когда оно будет направлено не на врождённое упорство Николая Павловича, а на его душу и чувствительность. С этой целью решено было читать великому князю очерки из серии средневековых трактатов «Specula pruncipum» («Зеркала принцев»). Чтение проходило на уроках немецкого языка и морали попеременно – либо преподавателем Аделунгом, либо самим великим князем. После каждого урока Николай должен был в отчётах матери изложить своё мнение о прочитанном. «Изображая мне свойства разных темпераментов, г. Аделунг обратил особенное моё внимание на сангвинистический, который ни к чему не привязывается, ни о чём не заботится, придаёт чему-либо большое значение и вслед затем о том забывает, всегда добросовестно обещает без возможности исполнить свои обещания; такой человек, не будучи дурным, не может, однако, ни в чём исправиться вследствие всегдашнего мимолётного раскаяния, он любит занятия, но только тогда, когда они непродолжительны и не обращены серьёзно к одному предмету, – словом, любезная Маменька, не могу не сознаться, что в этом портрете я узнал самого себя», – написал он 6 ноября 1810 года[1145]1145
  ГА РФ. Ф. 672. Оп. 1. Д. 25. Л. 93.


[Закрыть]. Стремление исправиться от недостатков, раскаяние в проступках и поведении стали постоянными обещаниями великого князя матери и учителям. Многое у него получалось: исчезла резкость, пренебрежительность, застенчивость, угловатость, он приобрёл умение вести себя в обществе, разговаривать спокойно с окружающими и близкими людьми, какую-то особую грацию и «царскую осанку», которую будут замечать за ним на протяжении всей жизни. Но многое из детства так и осталось с ним на всю жизнь: любовь к фарсам и каламбурам, юмор и остроты, неприятие критики, любовь и преданность близким друзьям, упорство в достижении цели и, конечно, всегдашнее желание «повелевать».