Текст книги "О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки"

Ему всегда хотелось приобрести имение на своей «малой родине» – в Эстляндии. Там были похоронены дед и отец, жили близкие родственники. Так уж получилось, что майорат под Ревелем унаследовал не его отец – Христофор Иванович Бенкендорф, а младший брат отца – Ермолай, долгое время служивший в Гатчине комендантом. Случай Александру Христофоровичу Бенкендорфу представился в 1827 году. Это была его первая поездка с императором Николаем Павловичем, потом в течении насыщенных пятнадцати лет они бок о бок в одной коляске исколесят с проверками, ревизиями и визитами половину России и почти всю Европу. А тогда, в 1827 г., они отправились на запад России, в Остзейские губернии. В Ревеле Александр Христофорович встретился со своим двоюродным братом Павлом Ермолаевичем – предводителем дворянства Эстляндской губернии. Он то и предложил кузену посмотреть имение «Фалль», предлагавшееся для продажи его владельцем И. Бергом. Поместье «Фалль» было известно с XVI века. В 1555 г. оно было подарено за заслуги Иоганну Некерке, и утверждено за ним санкцией короля Эрика XVI в 1596 г. Сыновья И.Некерке продали имение, и в 1659 г. оно было пожаловано за службу генерал-лейтенанту Вильгельму Врангелю, потомки которого владели Фаллем до 1796 г. Затем имение приобрел Иаков-Георг фон Берг, основатель эстляндской кредитной кассы. 14 июля 1827 г. между Бергом и А.Х. Бенкендорфом был оформлен договор продажи. Имение было оценено в 65 000 рублей серебром[561]561
  Henning v. Wistinghausen. Quellen zur Geschichte der Ritterguter Estlands im 18. und 19. Jahrhundert (1772–1889). Hannover-Dohren. 1975. C. 28; Stavenhagen Wilhelm-Siegfried. Album ehstlandischer Ansichten. Mitava. 1867. C. 9-10. За перевод данных текстов приношу искреннюю благодарность Е.Л. Киселевой.


[Закрыть]. Большую часть денег Александр Христофорович взял из основного капитала, помещенного императрицей Марией Федоровной, ближайшей подругой матери Бенкендорфа, в кассу воспитательного дома. Позднее А.Х. Бенкендорф приобрел соседние с Фаллем имения Мерремойз и Кезаль и образовал из них с высочайшего разрешения в 1837 г. майорат.

Обустройство «Фалль», превращение его в один из красивейших парковых ансамблей, создание в нем атмосферы утонченной изысканности, комфорта и наслаждения природой было любимым занятием Бенкендорфа в редкие минуты отдыха от государственных дел. Он стремился туда всей душой, любил, когда приезжали многочисленные гости, гордился, что имение посещают члены августейшей фамилии – всем старался угодить, доставить наслаждение, веселье и праздник. Все постройки усадьбы, многочисленные парковые павильоны, мостики, затейливые скамейки и прочие увеселительные сооружения способствовали этому духу легкости и красоты жизни. «Застывшая беззаботность» назовет впоследствии «Фалль» правнук А.Х. Бенкендорфа князь С.М. Волконский[562]562
  Волконский С.М. Разговоры. Воспоминания. М. 1994. С. 208.


[Закрыть].

Проектированием и сооружением всего ансамбля усадьбы «Фалль» (дом, парк, внутреннее убранство дома) руководил А.И. Штакеншнейдер. Это была его первая работа в качестве архитектора. Биограф А.И. Штакеншнейдера Т.А. Петрова считает, что большую роль в получении выгодного заказа сыграла рекомендация О. Монферрана, а также протекция Аделаиды Бенвенути – друга семьи Штакеншнейдеров и компаньонки жены Бенкендорфа [563]563
  Петрова Т.А. Андрей Штакеншнейдер. Л. 1978. С. 15–1.6


[Закрыть].

Кромка Балтийского моря, огромные сосны, россыпи гранитных валунов, скалистые холмы производили особое эмоциональное впечатление и создавали пейзажный фон будущей усадьбы. Но особую прелесть представляла река Кегель, протекающая посередине парка и образующая в одном месте отвесный пятиметровый во всю ширину реки водопад. Здесь то и решает Штакеншнейдер возвести главный усадебный дом в виде средневекового замка. Главным его украшением являлась восьмиугольная, увенчанная зубцами башня, поднимающаяся вверх на двадцать метров и служившая опорой портику. Над башней развевался флаг с гербом Бенкендорфов – три красные розы на голубом с золотом поле и девизом «Perseverance». Башня выполняла функции смотровой площадки, с ее маленького круглого балкончика были видны остроконечные шпили Ревеля, а также дозорной башни – на нее поднимались, чтобы издали увидеть приближение гостей. Фасадную сторону окаймляла большая терраса, закрытая от непогоды стеклом и чугунными решетками. На широком крыльце уютно расположились беломраморные львы и вазоны с цветами. Замок был выстроен из местного белого камня, выкрашен розовою краской с серыми полосами по краям, с боков главного фасада были вделаны щиты с гербами, над входом висел полутораметровый термометр. Вокруг дома разбивались клумбы с георгинами, розами, резедой. В центре главной большой клумбы была поставлена статуя Венеры работы А. Кановы. Многочисленные путешественники, приезжавшие в «Фалль» отмечали, что «…западный фасад замка похож своими готическими рамами, ступенями и расположением цветов на одну из сторон Александрийского Дворца в Петергофе»[564]564
  Джунковский С.С. Поездка в Ревель и Гельсингфорс в 1839 г. СПб. 1840. С. 51.


[Закрыть].

Небольшие, уютные и комфортные комнаты были отделаны дубовыми резными панелями и обставлены готической мебелью мастерской Гамбса: «…мебель готическая, белая с черным…. каждое кресло в доме – маленький Миланский собор…»[565]565
  Волконский С.М. Мои воспоминания. М. 1992. Т. 2. С. 10.


[Закрыть]. В доме было много памятных вещей, связанных с теми или иными событиями или людьми – «…по всему Фаллю прошлое к вам прикасается, ласково окликает»[566]566
  Там же. С. 6.


[Закрыть].

В небольшой передней или так называемой «вазной» комнате висели фамильные портреты, а на красивом паркете стояла огромная весом 42 кг яшмовая ваза, которая некогда находилась в Зимнем дворце. Во время пожара 1837 г она была спасена графом Бенкендорфом и подарена ему императором Николаем I. В столовой среди массы старинной посуды севрского и саксонского фарфора и фамильного серебра хранилась еще одна историческая реликвия – маленькая чашечка с блюдцем «по темно-зеленому фону желтое плетение с цветами» – подарок от королевы Марии-Антуанетты матери А.Х. Бенкендорфа. Последняя сопровождала великокняжескую чету (Павла Петровича и Марию Федоровну) во время их известного заграничного путешествия 1781–1782 гг. Однажды, в Версале на приеме у Людовика XVI у нее сильно разболелась голова, королева прислала горячего шоколада и просила сохранить чашечку на память. Стены столовой были отделаны ценными гобеленами, гобеленовые ширмы отгораживали дверь[567]567
  Интересно отметить, что к числу ценных вещей имения «Сосновка» Тамбовской губернии, принадлежащего с 1843 г. племяннику А.Х. Бенкендорфа – К.К. Бенкендорфу и его потомкам, конфискованным в 1918 г. принадлежала дверь, обитая редкими гобеленами. ГА РФ. Ф. Р-5325. Оп. 9. Д. 92. Л. 120–122.


[Закрыть].

Маленькая восьмиугольная башенная комната посвящалась императрице Марии Федоровне. Здесь бережно сохранялось бюро с ее вензелем, подаренное императрицей чете Бенкендорф. В бюро хранился семейный архив. В этой же комнате висел портрет Марии Федоровны – пастель неизвестного художника, выполненный в Версале во время путешествия.

Большое количество картин висело на стенах гостиной. А.Х. Бенкендорф, являясь с 1827 г. членом Общества поощрения художников, активно помогал молодым дарованиям. В 1827 г. у братьев Чернецовых были приобретены ревельские пейзажи, чуть позднее «Вид Тифлиса» и «Караван-сарай в Тифлисе». На известной выставке 1836 г. в Академии Художеств Бенкендорф купил две картины А.В. Тыранова – «Девушка с тамбурином» и «Портрет наследника Александра Николаевича в кавалергардском мундире»[568]568
  Художники братья Чернецовы и Пушкин. СПб. 1999. С. 10–11; Владиславлев В.А. Замок Фалль. Отрывок из путевых заметок. СПб. 1838. С. 4–5.


[Закрыть]. Разнообразно был представлен в коллекции М.Н. Воробьев – «Вид Московского Кремля. 1815 г.», «Вид Петербурга от Горного корпуса», «Вид города Смирны», «Вид Иерусалима». Некоторые из этих картин Бенкендорф покупал сам, некоторые получал в подарок от императора. Так, 4 апреля 1830 г. Николай Павлович подарил графу «Вид города Бабадага»[569]569
  ГА РФ. Ф. 1717. Оп. 1. Д. 24. Л. 1.


[Закрыть], а в январе 1844 г. «Линейных казаков Собственного Его Императорского Величества Конвоя» А.И. Ладюрнера[570]570
  ГА РФ. Ф. 109. 2 экспедиция. 1844. Д. 4. Л. 4.


[Закрыть]. Были в коллекции «картины из быта крестьян» А.Г. Венецианова и портрет дочерей Бенкендорфа работы О.А. Кипренского. Картина была выставлена в 1827 г. в залах Академии Художеств и привлекла внимание публики: «Эта семейная картина в малом размере, – писал современник, – приносит честь и дарованию и сердцу художника. Как он умел выразить детскую беспечность на милых лицах! Как хорош этот херувимчик, облокотившийся на подушку! Какою прелестью оживлены лица двух юных девиц! Простота наряда, детская прическа головы, ниспадающие на плечи локоны, все гармонирует между собой»[571]571
  Цит. по: Врангель Н.Н. Романтизм в живописи Александровской Эпохи и Отечественная война // Свойства века. Статьи по истории русского искусства барона Н.В. Врангеля. СПб. 2001. С. 88. Местонахождение картины в настоящее время неизвестно. В отделе рукописей Российской Государственной библиотеки хранится копия картины, выполненная внучкой А.Х. Бенкендорфа – Е.Г. Волконской.


[Закрыть].

Значительное событие в жизни А.Х. Бенкендорфа, да и всей России было изображено на акварели К.И. Кольмана «Восстание на Сенатской площади в Петербурге». Акварель находилась в кабинете графа. Здесь же в папках хранилась серия рисунков Е.М. Корнеева, изображающая бытовые и пейзажные зарисовки во время известного путешествия по России генерала Е.М. Спренгпортена 1802–1803 гг., в котором принимал участие Бенкендорф[572]572
  Гончарова Н.Н. Е.М. Корнеев. Из истории русской графики начала XIX в. М. 1987.


[Закрыть]. По стенам кабинета располагались высокие шкафы с книгами, планами, чертежами, здесь же были разложены медали в память Отечественной войны 1812 г. работы Ф.П. Толстого. Храбрость генерала А.Х. Бенкендорфа многим была известна: своего боевого Георгия 4 ст. он получил еще в 1811, отличившись в сражении под Рущуком, Георгий 3 ст. был ему пожалован в 1813 г. за сражение при Темпельберге. Отряд Бенкендорфа сражался при Гросс-Бееренге, Лаоне, Сен-Дизье, освобождал Бельгию, брал Бреду, Амстердам, сам Бенкендорф трижды получал золотое оружие и являлся почетным гражданином голландской столицы[573]573
  ГА РФ. Ф. ПО. Оп. 2. Д. 977 (послужной список А.Х. Бенкендорфа).


[Закрыть]. Правнук А.Х. Бенкендорфа – С.М. Волконский говорил «что в известной серии медалей Отечественной войны на медали, изображающей взятие Амстердама, победоносный воин, замахивающийся над сраженным врагом – портрет Бенкендорфа»[574]574
  Волконский С.М. Разговоры. С. 209.


[Закрыть]. Очевидно, Волконский имел в виду чугунный барельеф, изображающий медаль Ф.П. Толстого на взятие Амстердама и вмонтированный в левую стену Фалльского замка. Барельеф был подарен Бенкендорфу К.К. Сиверсом в 1833 г. на 20-летний юбилей освобождения Амстердама[575]575
  Джунковский С.С. Указ. соч. С. 51–52; Беккер В. Поездка в Остзейские губернии. М. 1852. с. 32. Возможно допустить, что в Фалльском барельефе воину были приданы черты А.Х. Бенкендорфа – Ф.П. Толстой, К.К. Сиверс и А.Х. Бенкендорф состояли в дальнем родстве. После смерти Бенкендорфа Ф.П. Толстой проектировал памятник графу (Ф.П. Толстой. Записки. М. 2001. С. 209).


[Закрыть]. Возвращаясь к описанию кабинета, следует упомянуть о реликвиях, связанных с императором Александром I. Частица от гроба императора, отделанная бронзой и увенчанная короной была вставлена в пресс-папье. В специальном футляре находилось увеличительное стекло Александра I в серебряной оправе[576]576
  В настоящее время увеличительное стекло находится в Государственном историческом музее. ГИМ. ОПИ. Ф. 160. Д. 988.


[Закрыть]. На столе, на камине стояли бронзовые бюсты Николая I, Александра I, родителей Бенкендорфа, из бронзы были сделаны маленькие модели пушек, памятники М.И. Кутузова и М.Б. Барклая-де-Толли. На стенке бюро были развешаны 53 медальона из слоновой кости, изображающие великих князей, царей и императоров от Рюрика до Павла I[577]577
  Уманец С.И. Воспоминания о князе Шаховском и балтийские очерки. СПб. 1899. С. 83.


[Закрыть]. После смерти Бенкендорфа кабинет был превращен в своеобразную мемориальную комнату – здесь хранились памятные вещи графа, его золотое оружие, переписка. «В Фалльском замке, таком светлом, приветливом, есть одна комната, в которую мы, дети, входили с некоторым страхом, – мрачная, молчаливая, в которой никогда никто не сидел, – вспоминал С.М. Волконский, – это был кабинет моего прадеда Бенкендорфа… В этой комнате все вещи как-то особенно молчали. Там пахло стариной, большей давностью, чем в остальном доме; там всегда хотелось спросить кого-то: «можно?» А между тем там никогда никого не было»[578]578
  Волконский С.М. Мои воспоминания. С. 14–15.


[Закрыть].

Центром дома был музыкальный салон или «колонная» комната. Здесь висели портреты хозяев замка – графа и графини Бенкендорф, стояли их бюсты из белого мрамора. Но основной достопримечательностью салона являлось фортепиано фирмы «Эрар». Впервые фортепиано «с двойной репетицией» было показано на выставке в Париже в 1823 г., и неудивительно, что подобная новинка стояла в замке Бенкендорфа. Здесь часто звучала музыка, проводились концерты – здесь пела знаменитая Г. Зонтаг, одно лето гостившая у Бенкендорфов, часто заезжал композитор А.Ф. Львов. С.М. Волконский вспоминал: «Я сидел в колонной комнате и считал квадраты на паркете шашкою из дуба и черного дерева… А бабушка рассказывала, что вот у этой двери, когда она была девочкой, стоял и водил смычком по своему Маджини знаменитый Львов, автор «Боже, Царя храни» и его скрипка звучала как оркестр. Он был адъютантом моего прадеда Бенкендорфа…»[579]579
  Там же. С. 11.


[Закрыть]. Уроки музыки дочерям Александра Христофоровича давал придворный пианист А.Л. Гензельт. Старшая дочь, Анна, являлась первой публичной исполнительницей Львовского гимна в зале Дворянского собрания[580]580
  Подробнее см: Игошев В. Музыкальные традиции замка Фалль.// Балтийский архив. Т. 6. Рига-Даугава. 2000. С. 224–240.


[Закрыть].

На втором этаже дома располагались жилые покои хозяев и модная китайская комната.

С левой стороны к дому примыкал флигель – «Церковный Дом». Это была двухэтажная каменная постройка с колокольней и стеклянным куполом. На первом этаже размещалась православная церковь во имя Св. Захария и Елизаветы. «В ней замечательные образы местные, в особенности запрестольный, изображающий Рождество Спасителя работы Майкова, образ Богоматери греческой живописи, вывезенный из Константинополя и два оригинала Каррачи: Божья Матерь и Архангел Гавриил»[581]581
  Владиславлев В.А. Указ. соч. С. 6.


[Закрыть]. Несколько икон для церкви подарил Николай I. Они были привезены им из итальянского путешествия 1845–1846 гг. Каменная лестница вела на второй этаж, где располагались удобные, уютные и изящно обставленные комнаты для многочисленных гостей Фалля.

Кроме гостей усадьбу посещали и многочисленные путешественники. Парк был открыт для всякого любопытствующего, во время отсутствия хозяев можно было осмотреть и замок. Отдохнуть и пообедать предлагалось в специальном трактире «Село Сосновка», расположенном неподалеку от главного дома. Название трактира было дано в память родового поместья Александра Христофоровича в Тамбовской губернии[582]582
  На момент 1842 г. имение «Сосновка» Тамбовской губернии Моршанского уезда числилось как родовое имение графа А.Х. Бенкендорфа (ГА РФ. Ф. ПО. Оп. 2. Д. 977). В 1843 г. оно было «уступлено» Александром Христофоровичем своему племяннику К.К. Бенкендорфу взамен принадлежащих ему в Эстляндской губернии имений Кехтель и Каппель.


[Закрыть]. В трактире стоял большой бильярдный стол, на стенах были развешаны аппетитные натюрморты.

Еда для хозяев и гостей готовилась в специальной кухне, украшенной изящной башенкой. Здесь же находились мельницы, пивоварня и большое водяное колесо, с помощью которого поступала вода в небольшие парковые фонтанчики. Эффектно на фоне такого хозяйственного пейзажа смотрелась кузница, представляющая собой живописную руину.

Огромный фалльский парк, раскинувшийся на 12 квадратных километров[583]583
  РГВИА. Ф. 40. Оп. 1. Д. 130. Топографическую съемку имения «Фалль» производили в 1833 г. Был составлен план усадьбы, дома и построек. План был отправлен А.Х. Бенкендорфу, в настоящий момент нам неизвестно местонахождение плана.


[Закрыть], таил в себе много неожиданностей. Многочисленные тропинки выводили то к живописной видовой картинке, то к причудливой беседке, шутливому мостику, руинам. Настроение «романтической грусти» создавали различные знаковые элементы: мемориальные памятники, урны, именные скамейки. Определенный тон задавала природа – нависшие скалы, бурливая река, виднеющееся вдали море. Планировка парка была рассчитана на длительные прогулки, во время которых можно было полюбоваться ландшафтом и осмотреть достопримечательности. Пройдя на противоположную от замка сторону реки, путешественник останавливался у двух деревенских изб, построенных в «русском стиле». Они были возведены в усадьбе в 1836 г. По сохранившимся описаниям и немногочисленным гравюрам с фалльскими видами можно предположить, что эти избы являлись копией известного Сельского Никольского домика, возведенного в 1835 г. в Петергофе А.И. Штакеншнейдером. Видимо, архитектор, проектируя для императора подобную постройку, учел и желание А.Х. Бенкендорфа, близкого друга царя и своего первого заказчика, иметь такую же в Фалле. Одна из изб называлась «Пономаревской», так как строилась она в подарок графу на средства известного купца-мецената П.И. Пономарева, друга А.Х. Бенкендорфа. На первом этаже Пономаревской избы располагалась одна большая комната – белые скамьи по стенам, в углу киот с образами, полка для посуды, высокая кровать с занавесками. На втором этаже была устроена «… уборная: там перед туалетом стоят креслы со спинкою из одного цельного оленьего рога»[584]584
  Джунковский С.С. Указ. соч. С. 54.


[Закрыть]. Изба иногда сдавалась в наем как дача. Во второй избе находилась купальня. Ее стены были украшены зеркалами, печка выложена изразцами с видами Фалля, посередине комнаты стояла большая ванна со всеми удобствами. Еще одна аналогичная «крестьянская постройка» была возведена на берегу моря и называлась «Рыбацкий домик».

На склонах реки амфитеатром располагались две оранжереи. В одной росли цветы для украшения замка и церкви, в другой различные тропические фрукты. Перед оранжереями своеобразный атракцион – большие русские качели. Здесь же, неподалеку, был устроен мостик наподобие Стасовской Царскосельской «трясучки» – «…едва только вступит на него незнакомый с его устройством путник, как этот висячий механизм начинает колебаться…»[585]585
  Уманец С.И. Указ. соч. С. 77.


[Закрыть]. Были в парке и висячие мосты, и цепные, и узенькие, как жердочка, и монументальные мраморные, украшенные вазонами и мостики-руины. Но главным мостом парка был Львовский мост. Построил его адъютант А.Х. Бенкендорфа известный композитор А.Ф. Львов. Он так описал это в своих воспоминаниях: «…гуляя со мной в саду, он (А.Х. Бенкендорф – М.С.) стал просить меня построить мост через реку, проходящую в его саду, шириною в 100 фут. Местоположение и быстрота реки требовали моста на цепях; но граф никак не хотел, чтобы на берегах были поставлены какие-либо возвышения, необходимые для цепей, говоря, что они скроют лучшие виды из дома… Я искал изобресть способ поместить цепи под мостом…, я решился сделать опыт в Петербурге, построив мост в натуральную величину на платформе. Мост я построил на чугунном заводе, чтобы иметь средство делать пробы силы железа, и с радостью увидел, что удачно привел в исполнение родившуюся во мне совершенно новую мысль цепных мостов. Модель моя была совершенно удовлетворительна, так что я за лучшее счел ее собрать и отправить в Фалль, куда и сам поехал. В несколько дней мост был поставлен на месте, и когда, сняв подмостки, я увидел его на крутых берегах, как ленточку переброшенную с одного берега на другой, я был в восторге и какой-то необъяснимой боязни. На середине моста я прибил медную доску с надписью: «от преданного и благодарного Львова, 30 августа 1833 г. (т. е. день именин графа Александра Христофоровича)». В каком был восторге добрый мой начальник, когда он увидел мост! Он не знал как благодарить меня, всем рассказывал, что я сделал чудо, всех из Ревеля созывал смотреть мост. Император Николай Павлович, увидев мост, выразился: «Это Львов перекинул свой смычок»[586]586
  Львов А.Ф. Записки.//Русский Архив. 1844. Т. 4. С. 244–245.


[Закрыть].

С Львовского мостика хорошо просматривалась живописная «руина», один из обязательных компонентов романтического парка. Правда, руин в Фалль никто специально не проектировал и не возводил – это были развалины замка усадьбы «Мерремойс», принадлежавшей барону Икскулю. А.Х. Бенкендорф приобрел это имение у барона, когда расширял парк усадьбы, но замок достраивать не стал, предоставив самой природе позаботиться об этих постройках, превратив их в «поэтические руины древности».

Особенностью парка были и чугунные скамейки. Расположенные в самых красивых уголках сада, они напоминали графу о его друзьях и знакомых. Последние, когда приезжали, дарили на память скамейку со своим фамильным гербом и надписью. «Читать девизы этих гербов – какое развлечение! – вспоминал свое детство в Фалле С.М. Волконский. Тут цветы и земляника, а тут же латинская надпись. «Pro fide et patria» («За веру и Отечество») были мои первые латинские слова. Рано вливался романтизм в мое душевное настроение…»[587]587
  Волконский С.М. Мои воспоминания. С. 8.


[Закрыть].

В укромных местах стояли семейные памятники – в готической беседке бюсты родителей Бенкендорфа; на краю высокой скалы примостились за чугунной решеткой несколько поросших мхом камней. На них бронзовые меч, щит и шлем. На дощечке надпись: «Любезному брату моему Константину. Он был храбр, возвышен духом, исполненный любовью к Царю и Отечеству. Он кончил службу, кончив жизнь 5-го числа августа 1828 года в турецком городе Праводах»[588]588
  К.Х. Бенкендорф был похоронен в Штутгарте.


[Закрыть].

На противоположной горе стоял еще один исторический памятник, сооруженный в честь посещения Фалля августейшей фамилией в 1833 г. В чугунном готическом павильоне на постаменте был установлен бюст Николая I. Фамилии сопровождавших его в путешествии лиц были написаны на позолоченных досках, укрепленных над арками павильона[589]589
  Нессельроде, Матусевич, Е.И. Раух, посол Дании граф Блюм, И.И. Воронцов-Дашков, В.В. Мусин-Пушкин-Брюс, П.М. Волконский, В.Ф. Адлерберг, А.Н. Мордвинов, А.С. Меншиков, Н.Ф. Арендт, А.А. Суворов, А.Ф. Львов, фрейлины Щербатова и Тизенгаузен.


[Закрыть]. Это был первый визит императора в Фалль. «Это было 27 мая, в день перехода нашей армии в 1828 году через Дунай, – писал в своих воспоминаниях А.Х. Бенкендорф, – и Государь, вспоминая о том, милостиво отозвался, что ему приятно провести этот день у меня. Сады, дом, его убранство – все понравилось Государю. Перед обедом сделали большую прогулку, а за столом он умел придать всем истинную веселость и непринужденность…»[590]590
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 2271, раздел XXIV. Т. 2. Л. 84.


[Закрыть]. Тогда же была заложена интересная роща между флигелем и домом – пять березок, посаженных Николаем I, императрицей Александрой Федоровной и великими княжнами Марией, Ольгой и Александрой. Традиция продолжалась и после смерти Александра Христофоровича – при каждом посещении Фалля членами императорской семьи сажались новые деревья.

Кроме августейших особ, Фалль посещали художники, писатели. В 1837 г. в имении работали известные впоследствии пейзажисты С.М. Воробьев и Л.Х. Фрикке. Они запечатлели огромный фалльский парк, суровую прибалтийскую природу[591]591
  Картины С.М. Воробьева и Л.Х. Фрикке находятся в Русском Музее и Государственной Третьяковской Галерее.


[Закрыть]. В 1840 г. в гости к Бенкендорфу приезжала известная английская художница Элизабет Ригби. Она провела неделю в усадьбе, сделала портреты четы Бенкендорф, их 19-летней дочери Марии с мужем Г.П. Волконским. В ее воспоминаниях «Письма с берегов Балтики» есть и воспоминание о пребывании в усадьбе Бенкендорфа с приложением офорта с видом Фалля[592]592
  Miss Rigby. Letters from the stores of the Baltic. London. 1842.


[Закрыть]. Осенью 1843 г. здесь гостил Ф.И. Тютчев.

Все гостившие восхищались усадьбой, ее постройками, затейливыми павильончиками, прекрасной природой, а главное, гостеприимством хозяев. «Что это не Эстляндия – совершенно ясно, но это и не Россия, так как здесь нет беспорядка, это также и не Франция, хотя вокруг звучит везде французская речь. Здесь нет ничего общего и с Англией, хотя эти места ближе всего именно к ней. Здешняя обстановка производит впечатление как обставленный павильон, модный театр, салон новых обычаев», – писала Э. Ригби.

В сентябре 1844 г. умер А.Х. Бенкендорф. Он умер на корабле на о. Даго, неподалеку от Ревеля, возвращаясь с лечения из-за границы. «Граф Бенкендорф умер в полной памяти, – записал в своем дневнике М. А. Корф. – Перед кончиной он завещал сопровождавшему его племяннику своему флигель-адъютанту графу Бенкендорфу испросить прощение у жены своей во всех нанесенных ей огорчениях и просит ее, в знак примирения и прощения, снять с его руки кольцо и носить на себе, что и было впоследствии исполнено. Весь гардероб свой он завещал камердинеру, но когда граф умер, то бессовестный отпустил для прикрытия его тела одну только разорванную простыню, в которой покойный и пролежал не только на пароходе, но и целые почти сутки в Ревельской Домкирхе, пока прибыла из Фалля вдова. Первую ночь, до ее прибытия, оставались при теле, лежавшем в этом рубище, всего два жандармских солдата, и вся церковь освещена была двумя сальными свечами! Это мне рассказывали очевидцы. Последний обряд происходил в Оранжерее, потому что в Фалль есть русская церковь, но нет лютеранской. Пастору передана была воля Государя упомянуть в проповеди, каким роковым считает он для себя нынешний год, соединением в нем потери дочери и друга! Покойный погребен в Фалль на избранном и назначенным еще им самим при жизни месте»[593]593
  Ф. 728. Оп. 1. Д. 1817. Т. 7. Л. 374-374об.


[Закрыть]. Это была первая могила на семейном кладбище. В тени сосен и лиственниц, на высоком холме лежит мраморная плита, окруженная чугунной решеткой. Рядом маленькая часовня. Впоследствии рядом были похоронены жена Бенкендорфа – Елизавета Андреевна (1788–1858), дочь Мария Александровна Волконская (1820–1880), внуки и ближайшие родственники – всего семь могил. Они сохранились в настоящее время.

После смерти Александра Христофоровича имение унаследовала его средняя дочь Мария Александровна Волконская, бывшая замужем за сыном министра двора П.М. Волконским – Григорием Петровичем. С начала 40-х годов XIX в. он состоял при русской миссии в Ватикане и супруги долгое время жили в Риме. Там же состоялась помолвка их дочери Елизаветы Григорьевны Волконской с сыном декабриста Сергея Григорьевича Волконского – Михаилом Сергеевичем. Свадьба была устроена в Женеве 24 мая 1859 г. Вскоре молодые супруги приехали в Россию и лето решили провести в Фалле. Послав приглашение С.Г. Волконскому погостить летом в имении, они в ответ получили: «В Фалле мне еще другое утешение – поклониться могиле Александра Христофоровича Бенкендорфа – товарищу служебному, другу и не только светскому – но не изменившему в чувствах, когда я сидел под запором и подвержен был Верховному Уголовному Суду»[594]594
  Цитирую по: Вуич Л.И. В дивном Фалле, под Ревелем // Наше наследие. 2001. № 3. С. 147.


[Закрыть]. Дважды был декабрист в Фалле – в 1860 и 1863 г.г. Внук декабриста, автор неоднократно цитируемых нами воспоминаний князь С.М. Волконский вспоминал деда «с большой белой бородой, сидящего и курящего трубку во флигеле Фалльского дома».

Согласно завещанию А.Х. Бенкендорфа фалльский майорат «в случае смерти княгини Волконской переходит во владение ея сына, а после смерти последнего на детей его мужского и женского пола по праву первородства…»[595]595
  РГИА. Ф. 925. Оп. 1. Д. 32 (духовное завещание А.Х. Бенкендорфа от 21 апреля 1844 г.).


[Закрыть], соответственно после смерти М.А. Волконской в 1880 г. имение перешло к ее сыну Петру Григорьевичу, а затем к внуку Григорию Петровичу. В доме все сохранялось на своих местах, свято береглось, даже мебель не переставлялась – все как бы застыло, превратившись в память. Вместе с тем, жить здесь было по-прежнему радостно, и, по воспоминаниям С.М. Волконского необыкновенно весело и легко. Не одно поколение Волконских родилось здесь, не одна история семьи взяла отсюда свое начало – это было уже настоящее родовое гнездо, создать которое для своих потомков так старался А.Х. Бенкендорф. «Образ Бенкендорфа витает над Фаллем, – писал правнук, – но с его образом вместе какая-то архитектурная официальность, подтянутость николаевского мундира… Парадность никогда не затмевалась и сопутствовала жизни даже в ежедневных мелочах. Все это, весь этот бенкендорфовский Фалль, во мне живет где-то глубоко, в тех недрах человеческого сознания, где живет то, чего мы никогда не видели, в тех закоулках нашего существа, где реальное небытие находит субъективное подтверждение своего метафизического бытия. Не говорите, что это субъективно. Или нет, именно скажите, что это субъективно, но признайтесь, – ведь субъективность лучшее украшение объекта»[596]596
  Волконский С.М. Мои воспоминания. С. 20.


[Закрыть].

После провозглашения Эстонской республики в 1919 г, центральную часть усадьбы передали министерству иностранных дел, оставив Волконским небольшой надел земли и заплатив за реквизированное 9 тысяч крон. В 1927 г. часть территории усадьбы разделили на 17 участков и передали местным жителям, в 1934 г. 30 гектаров выделили для правительственных дач и обнесли каменной оградой[597]597
  Лившиц Л. «Фалль, дивный Фалль…» // Молодежь Эстонии. 2001. 27 августа.


[Закрыть]. В советское время в усадьбе расположился военный городок.

После распада СССР и вывода из Эстонии российских войск в середине 1990-х годов был составлен проект воссоздания дворцово-паркового ансамбля Кейла-Иоа (так теперь называется «Фалль») и превращения его в центр отдыха для жителей Эстонии и туристов. Планировалось отреставрировать замок и расположить в нем музей дворянского быта XIX века, восстановить парковые павильоны, лестницы, скульптуры и т. п. Было запланировано строительство гостиницы и кафе. Однако, проект так и остался на бумаге. Предполагалось также, что в замке «Фалль» разместится одно из министерств Эстонской республики.

В 2010 году усадьба была выкуплена эстонским бизнесменом Андреем Дворяниновым и Александром Гидуляновым из Петербурга. Были осуществлены большие работы по восстановлению усадебного комплекса. С 2014 года в отреставрированном замке были открыты музей и выставочный зал, а в 2016 году закончились реставрационные работы на втором этаже замка, где были устроены номера-люкс гостиницы «Schloss Fall»[598]598
  Информация взята с Интернет-портала: wikipedia.org/wiki/Kernia-tioa_(Mbi3a). Последнее обращение 22.02.2021.


[Закрыть].