Текст книги "О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки"

Изучению истории революционного движения, его современному состоянию жандармы придавали большое значение. На курсах при Штабе Отдельного Корпуса жандармов значительное число часов отводилось именно этому предмету. Изучались не только общие положения программ различных партий, но и история декабризма, отношение различных партий к террору, различия в уставах революционных организаций. Штудировалась марксистская литература, партийные издания, литографическим и гектографическим способами были отпечатаны конспекты по некоторым произведениям нелегальной печати[404]404
  Подробнее о жандармских курсах см.: Перегудова З.И. Методы борьбы Департамента полиции с революционным движением (кадры, курсы, программы) // Факел. Историко-революционный альманах. М. 1990; Тимофеева Е.Б. Курсы для жандармов // Щит и меч. 1990. 14 августа. № 19 (22).


[Закрыть]. В 1910 г. при Штабе Отдельного Корпуса жандармов специально для курсов стала формироваться библиотека. В ГЖУ и Департамент полиции были разосланы письма с просьбой о присылке дублетных изданий книг в создаваемую библиотеку. Из Департамента полиции прислали своеобразное методическое пособие – брошюру Нестроева «Библиотека социалиста», которая, как сказано в предисловии к ней, «представляет собой систематический указатель книг для выработки стройного и цельного социалистического мировоззрения». Формируя библиотеку при жандармских курсах, заботились прежде всего о наличии общей теоретической, исторической литературы, которая показывает эволюцию общественного и революционного движения, его направления. В письме директора Департамента полиции Н.П. Зуева начальнику Штаба Корпуса жандармов Д.К. Гершельману от 10 сентября 1910 г. в частности писалось: «… в литературе легальной имеются не подвергшиеся никаким преследованиям сочинения, в которых вопросы революционной истории и теории изложены с гораздо большей основательностью, чем в литературе нелегальной, которая с течением времени, при изменившихся условиях положения печати в России, все более и более приобретает характер литературы чисто агитационной»[405]405
  ГА РФ. Ф. ПО. Оп. 2. Д. 15958. Л. 23об.


[Закрыть]. В силу этого обязательно предполагалось иметь в библиотеке такие книги как «Политические и общественные идеи декабристов», «Общественное движение в России» В.И. Семевского, «Русское общество и революция» Изгоева, «Социал-демократические картинки» Рихтера, сборник «Вехи» и др. Иногда, чтобы получить для библиотеки книгу, изъятую из продажи по цензурным соображениям, приходилось обращаться к авторам данных книг. Так, заведующий библиотекой Департамента полиции Панкратьев в письме к своему коллеге, заведующему библиотекой при Штабе Корпуса жандармов сообщал: «… если написать на имя Тихомирова (Лев Александрович; пишут ему обыкновенно «Превосходительство», хотя он статский советник) и пояснить, что требование идет от Штаба Отдельного Корпуса жандармов, то наверное Тихомиров достанет и вышедшую из обращения свою брошюру «Почему я перестал быть революционером». Кстати, Тихомиров, может быть, не знает, что недавно разрешено цензурой заграничное издание этой брошюры, которое интереснее напечатанного в России»[406]406
  ГА РФ. Ф. 110. Оп. 2. Д. 15958. Л. 99-99об.


[Закрыть].

Имея в своем распоряжении богатую библиотеку и архив, жандармы неоднократно сами выступали в роли историков революционного движения. Первая попытка составления подобной хроники принадлежит А.П. Малыпинскому. В 1879 г. он обратился к управляющему III Отделением А.Р. Дрентельну с просьбой «сослужить посильную помощь борьбе с революционным движением»[407]407
  ГА РФ. Ф. 109. Секретный архив. Оп. 3. Д. 700. Л. 1.


[Закрыть]. Бывшему студенту Гейдельбергского университета на основании имеющейся в III Отделении литературы было поручено осветить революционное движение 60-70-х гг. на Западе и в России. Книга вышла в 1880 г., но не удовлетворила «официальным требованиям и желательной от подобного труда документальности»[408]408
  Голицын Н.Н. История социально-революционного движения в России. 1861–1881 гг. Глава 10. СПб. 1887. С. 1об.


[Закрыть]. В 1882–1905 гг. с некоторыми перерывами историю революционного движения составлял чиновник особых поручений при министре внутренних дел С.С. Татищев. Ему была предоставлена возможность пользоваться архивами и библиотеками Военного министерства, Министерства внутренних дел, Департамента полиции, Министерства юстиции, Синода. Татищев просмотрел большое количество материала по студенческому и рабочему движению, стачкам, демонстрациям, взаимоотношениям органов МВД и фабричной инспекции, материалы печати, партийные и нелегальные издания, листовки и воззвания[409]409
  Подготовительные материалы к работе С.С. Татищева в РГИА. Ф. 878. On. 1. Д. 27–44,51-60, 77–85.


[Закрыть]. К сентябрю 1905 г. первый том книги, охватывающий период 1894–1896 гг., был закончен. Император разрешил издать его в количестве пятидесяти экземпляров, оплатив все расходы из денег Кабинета Его Императорского Величества. Смерть С.С. Татищева в 1906 г. не позволила закончить работу. Составляли обзоры революционного движения и специально прикомандированные к Департаменту полиции для этих целей чиновники Н.Н. Голицын и Н.А. Грифцов, начальник Особого Отдела Е.К. Климович и даже сам министр внутренних дел И.И. Шебеко[410]410
  См. статью «Историки с Фонтанки, 16» в настоящем сборнике.


[Закрыть]. В 1912 г. выходит книга полковника Корпуса жандармов Ф.С. Рожанова «Записки по истории революционного движения в России», получившая широкое одобрение властей и ставшая пособием для изучения эволюции революционного движения на курсах подготовки жандармских офицеров. В 1914 и 1916 гг. появились книги полковника А.И. Спиридовича «Революционное движение в России». Вып. 1 – РСДРП, Вып. 2 – Партия социалистов-революционеров. Книги имели ряд приложений, состоявших из основных программных документов партий. Департамент полиции считал книги А.И. Спиридовича «весьма полезным справочником» и, закупив на собственные деньги 96 дополнительных экземпляров, разослал их, помимо Охранных Отделений и ГЖУ, 84 губернаторам и 12 прокурорам судебных палат[411]411
  ГА РФ. Ф. 102. Особый Отдел. 1912 г. Д. 159. Л. 108-108об.


[Закрыть].

Библиотека Департамента полиции, также как и библиотеки Охранных Отделений и ГЖУ, пострадали в дни революций 1917 г. В настоящий момент основная часть библиотеки находится в Государственном архиве Российской Федерации, составляет самостоятельный фонд 1741. On. 1. – листовки (33565 дел), Оп. 2 – брошюры (8391 дело).

В отличие от прочих родов войск жандармские и полицейские подразделения не имели специальных жетонов или иных отличительных знаков. Единственным признаком принадлежности к жандармам или политической полиции считался голубой мундир и специального образца «николаевская каска».

Наградная система также не отличалась своеобразием. Основными наградами считались: предоставление аренды, единовременное пособие, ценный подарок, перевод в следующий чин, награждение орденом, медалью. Если подарки и денежные пособия были поощрениями и выдавались за определенные заслуги независимо от существующих правил, то на получение медали и ордена требовались не только «заслуга», но и выслуга положенного срока и «строгая постепенность в наградах».

17 декабря 1876 г., согласно утвержденному всеподданнейшему докладу министра внутренних дел А.Е.Тимашева, была учреждена серебряная нагрудная медаль на аннинской ленте с надписью: «За беспорочную службу в полиции» для награждения нижних чинов полиции. Основным требованием для получения медали считалась 5-летняя выслуга. Право ношения медали в отставке предоставлялось лишь тем лицам, которые прослужили в полиции после получения медали еще 5 лет.

В декабре 1888 г. вследствие всеподданнейшего доклада министра внутренних дел Д.А. Толстого, было высочайше утверждено «Положение» о награждении околоточных, портовых и полицейских надзирателей, брандмейстеров и нижних чинов полицейских и пожарных команд медалями «За усердие». Серебряные медали на александровской ленте предполагались для лиц, «оказавших особо выдающиеся по службе отличия», на аннинской ленте – за выслугу лет (от 15 до 5 лет в зависимости от должности и чина). Золотыми медалями награждали лиц, прослуживших в полиции 5 лет после получения серебряной медали.

Сложнее обстояло дело с лицами, служившими в политической полиции и имевшими непосредственное отношение к политическому сыску. Они, как правило, награждались орденами св. Владимира, св. Станислава, св. Анны. Представления к наградам осуществлялись через Наградной комитет. Для получения очередной награды требовалось истечение трехлетнего срока. Однако случалось, что определенные дела требовали немедленного награждения. Так, в мае 1894 г. министр внутренних дел И.Н.Дурново обратился к Николаю II с докладом, в котором указывал, что существующий наградной порядок совершенно не приспособлен к условиям службы чинов Департамента полиции, Охранных отделений, Губернских жандармских управлений. «Этот род деятельности, – писал министр, – сопряженный временами с непосильным трудом, с чрезвычайным напряжением физических и умственных сил и всякого рода случайностями, подвергающими опасности самую жизнь чиновника, не может быть, по справедливости, приравнен, в отношении служебных отличий, к прочим отраслям государственной службы и ближе всего подходит к условиям боевой службы… По существующим законоположениям в представлении к награде «за выдающееся отличие» должно быть точно указано, в чем именно заключается это отличие, причем представление в Наградной Комитет не может быть составлено в общих выражениях, а требуется точная формулировка оказанной услуги, что в делах агентурного свойства представляется неудобным и даже прямо вредным, в виду возможности неосторожного оглашения государственных тайн в канцеляриях»[412]412
  ГА РФ. Ф. 102. Оп. 258. Д. 312. Л. 3-3об.


[Закрыть].

После рассмотрения изложенного в докладе было высочайше разрешено в подобных случаях действовать не через Наградной комитет, а обращаться прямо к императору. Первым, получившим подобным образом орден св. Станислава 2-й степени, был в 1894 г. С.Зубатов. Большое число таковых обращений было зафиксировано в период первой русской революции 1905–1907 гг. и в период обострения террористической деятельности эсеров и анархистов.

Особняк № 16 по набережной Фонтанки – так называемый «шефский дом» или дом у Цепного моста знали в Петербурге многие. В течение восьмидесяти лет с 1838 по 1917 год в особняке располагалась штаб-квартира российского политического сыска – III Отделение с.е.и. в. Канцелярии, а с 1880 года Департамента полиции МВД.

Но до 1838 года особняк жил очень мирной и великосветской жизнью. Принадлежал особняк семье государственного канцлера, председателя Государственного Совета В.П. Кочубея. В особняке давались прекрасные балы, на которых часто присутствовали члены императорской семьи, устраивались концерты, приемы. На масленицу 1827 г. именно здесь М.Н. Глинка спел на итальянском языке партию донны Анны в любительском спектакле «Дон Жуан», бал в этом особняке запечатлел А.И. Одоевский в своей известной поэме «Бал мертвецов». Особняк был известен еще и тем, что здесь располагалась знаменитая гостиная влиятельной петербургской старушки Н.К. Загряжской. Старушки обладали в свете неоспоримой властью и силой. С ними считались императоры, к ним на поклон обязательно являлись все молодые девушки, впервые выехавшие в свет, а «гвардейские офицеры, только что надевшие эполеты, являлись к ним, как к главнокомандующему»[413]413
  Соллогуб В.А. Петербургские страницы воспоминаний. СПб. 1993. С. 266.


[Закрыть]. Екатерина II, отмечая авторитет этих дам, писала: «Дивятся все, каким образом я, бедная немецкая принцесса, так скоро обрусела и приобрела внимание и доверенность русских. Приписывают это глубокому уму и долгому изучению моего положения. Совсем нет. Я этим обязана русским старушкам. Не поверишь, Николай Петрович, какое влияние они имеют при дворе»[414]414
  Греч Н.И. Записки о моей жизни. СПб. 1886. С. 107–108.


[Закрыть]. В Петербурге в начале XIX в. неоспоримым авторитетом обладали три такие дамы: Н.П. Голицына, Е.А. Архарова, Н.К. Загряжская.

Н.К. Загряжская была дочерью известного гетмана Украины и президента Академии наук К.Г. Разумовского. Она имела большое состояние, все время пользовалась расположением царственных особ, была приятельницей Г.А. Потемкина и графа Сегюра. Детей она не имела и все состояние завещала родной племяннице Марии Васильевне, бывшей замужем за В.П. Кочубеем. Когда в 1819 г. Кочубеи приобрели особняк на Фонтанке, Наталья Кирилловна поселилась в нижнем ярусе дома, занимая 5–6 комнат. Жила она без особой роскоши, зато каждый вечер собирала у себя все лучшее петербургское общество. В числе ее гостей были: Николай I, императрицы Александра Федоровна и Мария Федоровна, великий князь Михаил Павлович, Д.Н. Блудов, М.М. Сперанский, В.А. Жуковский, К.В. Нессельроде, князья Голицыны, митрополит Филарет и многие другие. С лета 1830 г. частым посетителем гостиной Н.К. Загряжской становится А.С. Пушкин. Невеста Александра Сергеевича – Наталья Николаевна – приходилась внучатой племянницей Н.К. Загряжской, поэтому первый визит Пушкина был родственным. Старушка пригласила чаще навещать ее и «мы расстались очень добрыми друзьями» – написал Александр Сергеевич невесте[415]415
  Пушкин А.С. Собрание сочинений. Т. 10. Л. 1979. С. 641.


[Закрыть]. Именно Н.К. Загряжская, по воспоминанию П.В. Нащокина, познакомила чету Пушкиных со всей петербургской знатью[416]416
  Бартенев П.И. Рассказы о Пушкине, записанные со слов его друзей в 1851–1860 гг. М. 1925. С. 42.


[Закрыть]. Современники отмечали доброту и отзывчивость Натальи Кирилловны, она охотно и с удовольствием хлопотала за всех, о ком ее просили. Несмотря на свой почтенный возраст она сохранила свои умственные способности и «молодость любящего сердца». Пережив четырех монархов, будучи фрейлиной Елизаветы Петровны и Екатерины II, Наталья Кирилловна любила рассказывать про старину. Когда же ее спросили, почему она не вела никаких записок, они составили бы редкую книгу для будущих поколений, она ответила: «Я никогда не умела писать, где мне было вести записки, потом память потеряла»[417]417
  Сафонович В.И. Воспоминания // Русский архив. 1903. № 4. С. 496.


[Закрыть]. По совету В.А. Жуковского А.С. Пушкин стал записывать рассказы Загряжской (записи в дневнике поэта о Екатерине II и в «Table-talk» о Н.С. Свешникове, Петре III, Г.А. Потемкине, Павле I).

Каждый вечер в гостиной Н.К. Загряжской играли в бостон. Сама она играла очень плохо, часто проигрывала, все проигрыши складывала в стоящую возле нее на столе коробочку и в конце года отдавала всю эту сумму в пользу бедных. После игры ужинали, вели беседы. С гостями Наталья Кирилловна говорила только по-русски, с колкостью отзывалась о своих родных и знакомых, проживающих за границей, и вообще, имела разные стариковские странности.

Когда в 1834 г. появилась повесть «Пиковая дама», и в свете сразу же нашли сходство с Н.П. Голицыной, многие друзья Пушкина отметили в старой графине и черты Н.К. Загряжской. П.И. Бартенев записал: «Нащокин заметил Пушкину, что графиня не похожа на Голицыну, но что в ней больше сходства с Н.К. Загряжской. Пушкин согласился с этим замечанием и отвечал, что ему легче было изобразить Голицыну, чем Загряжскую, у которой характер и привычки были сложнее»[418]418
  Бартенев П.И. Указ. соч. С. 46–47.


[Закрыть]. Известно, что с Н.П. Голицыной Пушкин знаком не был, с Загряжской виделся часто, и как заметил Л. Майков, «трудно допустить предположения, что Пушкин не вспоминал и Загряжскую, когда писал «Пиковую даму»[419]419
  Майков Л.Н. Пушкин. СПб. 1899. С. 412.


[Закрыть].

Во второй главе повести читаем: «Старая графиня сидела в своей уборной перед зеркалом. Три девушки окружали ее. Одна держала банку румян, другая коробку со шпильками, третья высокий чепец с лентами огненного цвета. Графиня не имела ни малейшего притязания на красоту, давно увядшую, но сохраняла все привычки своей молодости, строго следуя модам семидесятых годов и одевалась также долго, также старательно, как и шестьдесят лет тому назад».[420]420
  Пушкин А.С. Собрание сочинений. Т. 6. Л. 1978. С. 214.


[Закрыть]

Принимать гостей за туалетом было свойственно Н.К. Загряжской. О своем первом визите к ней А.С. Пушкин сообщил в письме к Н.Н. Гончаровой: «Приезжаю, обо мне докладывают, она принимает меня за своим туалетом, как очень хорошенькая женщина прошлого столетия…»[421]421
  Там же. Т. 10. Год. С. 641.


[Закрыть]. Более подробно это описал В.А. Соллогуб. Он вспоминал, как в детстве их часто по утрам водили к Наталье Кирилловне, которая «сохранила обычай прошедшего столетия принимать визиты во время одевания. Ничего фантастичнее я не видывал… На нее надевали сперва рыжие букли, потом сверх буклей чепчик с оборкой, потом сверх чепчика навязывали пестрый платок с торчащими на темени концами, как носят креолки. Потом ее румянили и напяливали на уродливое туловище капот, с бока приколотый, шею обвязывали широким галстуком»[422]422
  Соллогуб В.А. Указ. соч. С. 267.


[Закрыть].

Также как и старой графине, Н.К. Загряжской было 87 лет. Правда, в отличие от «Пиковой дамы», которая постоянно выезжала в свет, Наталья Кирилловна предпочитала сидеть дома, чаще всего навещали ее. Учитывая ее преклонный возраст, В.П. Кочубей устроил в одном из залов особняка домовую церковь. Она была освящена 23 декабря 1820 г. в честь иконы Казанской Божьей Матери.

Если говорить об истории особняка, то точное время его постройки неизвестно. Известно лишь, что в 1799 г. место, где стоит дом, принадлежало А.И. Остерман, супруге государственного канцлера и президента Коллегии иностранных дел при Павле I И.А. Остермана. Очевидно, в начале XIX в. был выстроен дом, где Остерман и жил. В 1806 г. дом был продан Военно-сиротскому дому за 100 тыс. рублей ассигнациями для помещения в нем девичьего училища. Училище помещалось здесь до 1816 г., затем здание было продано князю A. Я. Лобанову-Ростовскому за 225 тыс. рублей. При нем особняк был заново отделан в стиле ампир. Здесь размещалась знаменитая библиотека князя, известное его книжное собрание оружия и гравюр. Сравнительно небольшой особняк не мог вмещать постоянно пополняющееся собрание редкостей, и в 1819 г. А.Я. Лобанов-Ростовский купил обширный дом у Исаакиевской площади, а особняк на Фонтанке продал В.П. Кочубею. В 1838 г., после смерти Н.К. Загряжской, вдова B. П. Кочубея Мария Васильевна продала особняк в казну за 500 тыс. рублей ассигнациями для размещения в нем III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Полицейское ведомство (III Отделение, Департамент полиции) располагалось здесь до 1917 г. За этот большой период к дому было пристроено несколько флигелей, зданий, крытых переходов, весь комплекс зданий со двора выходил на Пантелеймоновскую улицу. Строительными работами руководили архитекторы П.С. Садовников и Н.Ф. Брюллов.

Лицевой парадный особняк был отведен под казенную квартиру шефа жандармов. Однако ни А.Х. Бенкендорф, ни А.Ф. Орлов здесь не жили. Большую часть времени в казенной квартире проводил управляющий III Отделением Л.В. Дубельт. Затем тут поселился В.А. Долгорукий, при котором «дом и вся обстановка представляла собой жизнь русского вельможи того времени. Весь дом был наполнен слугами, его крепостными»[423]423
  Романченко Н.Ф. Прошлое шефского дома. СПб. 1902. С. 19.


[Закрыть]. При П.А. Шувалове дом был перестроен и заново отделан, возведено несколько новых помещений для охраны. При А.Л. Потапове была восстановлена церковь, закрытая в 1838 г. при продаже дома. И хотя все имущество церкви в 1841 г. было вывезено в имение Кочубеев – Диканьку, иконостас, жертвенник и престол все время находились на своих местах[424]424
  Романченко Н.Ф. Прошлое шефского дома. СПб. 1902. С. 17–18.


[Закрыть]. В январе 1875 г. А.Л. Потапов обратился к митрополиту Новгородскому, Петербургскому и Финляндскому Исидору с просьбой устроить в доме Корпуса Жандармов церковь во имя святой великомученицы Екатерины на месте прежней церкви. Разрешение последовало, церковь была отремонтирована и отреставрирована при участии архитектора Н.Ф. Брюллова. Все необходимые предметы и утварь приобретались в Петербурге, а за необходимыми церковными книгами шеф жандармов обратился, при содействии начальника Киевского Губернского Жандармского Управления, в Киево-Печерскую Лавру[425]425
  ГА РФ. Ф. 110. Оп. 4. Д. 472. Л. 7-12.


[Закрыть]. 22 декабря церковь была освящена архимандритом Сергиевой пустыни Игнатием. Церковь находилась в бельэтаже здания, имела два входа (через парадную с Фонтанки и со двора с Пантелеймоновской улицы). «Длина церкви 10 сажен, ширина 4 сажени, высота 10 аршин. Ее освещает 4 окна, выходящие во двор. Иконостас из черного американского дуба»[426]426
  Историко-статистические сведения по Петербургской епархии. Вып. 7. СПб. 1883. С. 284–285.


[Закрыть]. Первым священником был назначен Андрей Братановский, переведенный из Виленской дворцово-походной церкви, должность церковника исполнял офицер Петербургского жандармского дивизиона Иван Байков[427]427
  ГА РФ. Ф. 110. Оп. 4. Д. 472. Л. 30.


[Закрыть]. 8 августа 1878 г. в церкви отпевали шефа жандармов Н.В. Мезенцева, убитого 4 августа у Летнего сада террористом С.М. Кравчинским. На отпевании присутствовала императорская семья[428]428
  Там же. Л. 32-32об.


[Закрыть]. В 1882 г. церковь была расширена и отделана в русском стиле по проекту Р.Р. Марфельда на средства столичных купцов[429]429
  Святыни Санкт-Петербурга. Справочник. СПб. 1996. Т. 2. С. 31.


[Закрыть]. Реставрационные работы продолжались в церкви вплоть до 1912 г.[430]430
  ГА РФ. Ф. ПО. Оп. 12. Д. 1055.


[Закрыть] Церковь закрыли в 1918 г. при священнике К.А. Рахманине.

Большой капитальный ремонт особняка был сделан в начале XX в. при министре внутренних дел Д.С. Сипягине. Обошелся он в сумму 433642 руб. Парадная лестница и белый зал были отделаны естественным и искусственным мрамором, в Белом зале, Помпейской и Красной гостиных были проведены работы по художественному оформлению; следуя моде, была создана столовая в русском стиле[431]431
  Ленская Н.П. Дом у Цепного моста. Блокнот агитатора. Л. 1983. С. 60.


[Закрыть]. Тогда же были проведены ремонтные работы всего комплекса зданий Департамента полиции. Были капитально отремонтированы здание архива, писарский флигель, помещения для арестованных. Первоначально, в 30-40-е гг. XIX в., комнаты для арестованных находились в бельэтаже здания, вполне вероятно, в комнатах Н.К. Загряжской, рядом с помещением церкви. В 70-е гг. было построено специальное здание для предварительного заключения арестованных. Именно в тюрьме III Отделения, а не в Петропавловской крепости, как считалось ранее, Н.П. Кибальчич создал проект реактивного летательного аппарата [432]432
  Баранова А.И. О месте заключения Н.И. Кибальчича // Вопросы истории. 1964. № 7.


[Закрыть].

Существовал в здании Департамента полиции и свой музей. В парадной «мемориальной» комнате музея на стенах были развешаны портреты императоров, шефов жандармов, министров внутренних дел, в витринах лежали царские указы и распоряжения. После первой русской революции 1905–1907 гг. решили создать еще и учебный музей. Циркуляр Департамента полиции от 22 ноября 1907 г. предписывал всем начальникам Охранных Отделений, Губернских Жандармских управлений и Жандармских управлений железных дорог «в целях практического ознакомления офицеров с внешним видом и конструкцией различного рода разрывных снарядов, оружия и других предметов направлять в регистрационный отдел Департамента полиции все заслуживающие внимания экземпляры снарядов и других предметов, имеющие отношение к проявлению преступной деятельности революционеров и анархистов, за исключением взрывчатых веществ»[433]433
  Циркуляр Департамента полиции № 150325.


[Закрыть].

Революция 1917 г. пощадила особняк на Фонтанке, 16. В первые революционные дни у здания был выставлен караул, и хотя случались попытки проникновения посторонних лиц внутрь дома и уничтожения некоторых документов, ценнейший архив был вывезен в Академию наук в полной сохранности[434]434
  Катенев В. Занятия Департамента полиции 1–5 марта 1917 года // Голос минувшего на чужой стороне. 1928. № 6.


[Закрыть]. С 1918 г. в здании разместились Судебные Установления и Комиссия по обследованию деятельности Департамента полиции и подведомственных ему учреждений, возглавлял которую известный историк и литературовед П.Е. Щеголев.

С 1923 г. по настоящее время легендарный особняк на Фонтанке, 16 занят Петербургским городским и Ленинградским областным судами. Многое в особняке сохранилось. Через дубовую дверь попадаем в маленький полукруглый тамбур, ступени которого ведут к небольшой площадке, украшенной четырьмя кариатидами с венками в опущенных руках. Взгляд сразу устремляется к широкой беломраморной лестнице, отделанной бронзой и стеклянными светильниками. Там, где лестница расходится в разные стороны, установлено большое зеркало в позолоченной раме с круглыми часами над ним. Огромные окна, застекленный «фонарь» – крыша и большие зеркала придают ощущение парадности и торжественности. В Белой гостиной сохранилась огромная хрустальная люстра, наборный паркет и камины. Далее расположены гостиная, «каминный кабинет», секретарская. Жилые покои отделаны деревом, в них множество скрытых шкафов и гардеробов. Со времен Кочубеев сохранилась ванная комната, облицованная бело-голубой плиткой. Недавно была отреставрирована живопись в помещении церкви. В комнатах Натальи Кирилловны Загряжской расположились обыкновенные рабочие кабинеты.