Текст книги "О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки"

Особая роль генерала Л.В. Дубельта в «посмертном обыске» у А.С. Пушкина всем хорошо известна. Печальную историю всегда вспоминают при упоминании двух фамилий вместе.

Но через 16 лет, а именно в феврале 1853 г., эти фамилии снова соединились, но уже по приятному поводу. Младшая дочь А.С. Пушкина – Таша сочеталась браком с сыном Л.В. Дубельта – Мишенькой. Наталье Александровне минул 16 год, она была красивой, эффектной брюнеткой и очень походила на отца. Тридцати летний Михаил Леонтьевич служил на Кавказе в Апшеронском полку, как раз накануне свадьбы был «за отличие в делах против горцев произведен в подполковники»[819]819
  РГВИА. Ф. 970. Оп. 3. Д. 2243. Л. 30.


[Закрыть].

Н.Н. Пушкина-Ланская с симпатией относилась к будущему зятю, в письме к С.А. Соболевскому 23 декабря 1852 г. она писала: «Партия подходящая во всех отношениях, она дает мне уверенность в счастье моей дочери, так как я знаю этого молодого человека в течение многих лет, принятого в моей семье как родной сын, любимого, уважаемого всеми нами»[820]820
  С. Энгель. «Душу твою люблю…». Пушкинский край (Пушкинские горы), 1976, 3 июня.


[Закрыть].

Однако, ожидание свадьбы продолжалось около года. Что-то удерживало Наталью Николаевну от скорого брака дочери. Волновалась и Анна Николаевна Дубельт: «В твоих письмах, Левочка, – писала она мужу – ты говоришь, что Ланские тебя не пригласили бывать у них. А скажи-ка, сам Ланской отдал тебе твой визит или нет? Я сама думаю, что тут вряд ли будет толк. Девушка любит Орлова, а идет за Мишу, Орлов страстно любит ее, а уступает другому. Дай Бог, чтобы все кончилось благополучно, а что-то мудрено»[821]821
  ГА РФ. Ф. 678. Оп. 1. Д. 27. Л. 69.


[Закрыть].

Отвлечемся от свадьбы и пролистнем несколько лет назад. Кто же такой Миша Дубельт? Он родился в 1822 г. в Киеве, получил начальное домашнее образование. Мать обучала его русскому и французскому языкам, игре на фортепиано, английскому языку и английской литературе, поскольку сама являлась активной сотрудницей «Библиотеки для чтения» и одной из первых переводчиц американского писателя B. Ирвинга[822]822
  Библиотека для чтения. 1834. Т. 3. С. 133; Т. 4. С. 67–72; Т. 5 (в разделе «Смесь»); Т. 6. С. 1–26; там же. 1835. Т. 9. С. 107–119, 120–156; Т. 15 (в разделе «Смесь»).


[Закрыть]. Писавшая под псевдонимом «Анна Ситникова», она переводила английские романы-путешествия, читала детям вслух, увлекала их рассказами о приключениях и геройстве. В 6 лет к Мише был приглашен учитель математики и геометрии, чтобы подготовить его к поступлению в военное заведение. В 1830 г. Мишу зачислили в Пажеский корпус, он переехал из уютного материнского дома в тверском имении Рыскино в строгий чопорный Петербург к отцу. Правда, в отцовском доме бывал лишь на каникулах и праздниках, все будни проводил в военных занятиях и смотрах. Со временем менялся и характер. Из тихого скромного мальчика он превратился в забияку и заядлого игрока, мать опасалась, что отказанное ему имение он проиграет в карты[823]823
  ГА РФ. Ф. 638. Оп. 1. Д. 26. Л. 125.


[Закрыть]. Зато по служебной лестнице продвигался быстро, храбрости и геройства хоть отбавляй, за подвиги был награжден Станиславом 2 ст., Анной 3 ст., золотой шпагой «За храбрость»[824]824
  РГВИА. Ф. 970. Оп. 3. Д. 2243. Л. 30.


[Закрыть].

Михаил познакомился со своей будущей невестой на одном из петербургских великосветских балов. Наташа, по свидетельству C. М. Загоскина, была влюблена в Николая Алексеевича Орлова, сына шефа жандармов. Молодой граф хотел жениться, но отец заявил, что брак с Пушкиной будет мезальянсом для их семьи[825]825
  Загоскин С.М. Воспоминания // Исторический вестник. 1900. № 7. С. 50.


[Закрыть]. А вскоре подвернулся молодой, храбрый, красноречивый Дубельт. Его семьи не отличалась родовитостью и богатством, зато имела большие связи (мать являлась племянницей известного адмирала Н.С. Мордвинова). Большое влияние в свете имел отец – Леонтий Васильевич – командир Корпуса жандармов и управляющий III Отделением С.Е.И.В. Канцелярии. Дубельты имели поместья в Тверской, Московской губерниях – всего 2000 душ крестьян, золотые паи, дом в Петербурге, дачу в Петергофе. Приданое за Натальей Александровной давали небольшое – 28 тысяч рублей серебром, зато Дубельты ценили красоту невесты и самостоятельность сына: «Счастье дороже, состояние дело наживное…, богатство можно потерять, а личные достоинства останутся навсегда. И в бедности с очаровательной женою весело жить, а в довольстве с неприятною подругой не увидишь радости», – писала Анна Николаевна мужу[826]826
  ГА РФ. Ф. 638. Оп. 1. Д. 27. Л. 99об.


[Закрыть]. Пыталась она усмотреть и выгоды для сына в браке с Пушкиной – перевод Миши с Кавказа в Петербург: «Не решится ли Наталья Николаевна Ланская сама просить государя для дочери, чтобы ей, такой молоденькой, не ехать в Шуру, не расставаться с мужем сейчас после свадьбы, чтобы он оставил Мишу в Петербурге, а как оставит, у него средств много. Он так милостив к ней, а она так умно и мило может рассказать ему положение дел, что, вероятно, он поймет горе молодых и поможет им»[827]827
  Там же. Л. 127об.


[Закрыть].

Венчание происходило 18 февраля 1853 г. Свадьба была скромной, гостей было мало, был траур – накануне свадьбы скончалась мать Миши – Анна Николаевна.

По ходатайству отца, Леонтия Васильевича, Михаил был отозван с Кавказа и назначен к военному министру «для особых поручений»[828]828
  РГВИА. Ф. 970. Оп. 3. Д. 2243. Л. 30.


[Закрыть]. Семейная жизнь была неспокойная, кочевая – то Михаил командируется в Смоленск «для исследования причин развития цинги в военных командах», то в Бессарабию освидетельствовать запасы продовольствия, то в Рязань для наблюдения за рекрутским набором и т. д.[829]829
  Там же. Л. 34.


[Закрыть] Наташа неотступно следовала за мужем. 23 августа 1854 г. родилась первая дочь Наталья, а через год 5 октября 1855 г. сын Леонтий. В 1856 г. Михаил Леонтьевич был назначен флигель-адъютантом к императору, семья переехала в Петербург. В том же году на одном из светских приемов по случаю восшествия на престол Александра II Наташа познакомилась с Николаем Вильгельмом Нассауским. Красивая, стройная, темпераментная – она пленила представителя герцогского дома. Николай Нассауский стал оказывать Наталье Александровне знаки внимания, между ними завязался роман.

Дубельт бешено ревновал жену. Между супругами наметился разлад, тем более, что покладистостью Наталья Александровна не отличалась. Не спасло положение и рождение в 1861 г. третьего ребенка – дочери Анны (в семье ее часто называли Ниной). В 1862 г. Михаил, находясь в совершенно подавленном состоянии в связи со смертью отца, дал жене подписку, что не будет возражать, если она подаст прошение о разводе. Забрав двух старших детей, Наталья Александровна уехала к тетке, Александре Николаевне Фризенгоф, в Венгрию – имение Бродзяны. Перед отъездом она хлопотала о выдаче ей свидетельства на отдельное проживание от супруга. Одумавшись, Михаил поехал за женой и умолял ее вернуться. Наташа не согласилась, тогда Дубельт «стал настоятельно домогаться водворения к нему через полицию жены и детей. Жена отказывается исполнить требование из опасения за жизнь свою, на которую может посягнуть муж в порыве неистовства и злобы»[830]830
  ГА РФ. Ф. 109. 2 экспедиция. 1864. Д. 310. Л. 4.


[Закрыть]. Наталья Александровна повторно обратилась к петербургскому генерал-губернатору с просьбой о расторжении брака, ив 1864 г. с высочайшего соизволения получила свидетельство о «проживании во всех местностях империи отдельно от мужа»[831]831
  Там же. Л. 1.


[Закрыть]. Но ей нужен был именно развод, она собиралась вступить в новый брак. Развод в дореволюционной России был делом непростым. Развести мог только Святейший Синод, да и то по веской причине – нарушении супружеской верности. Да, в 1862 г. Михаил дал жене расписку в неверности, но расписка не являлась уликой, недаром военный генерал-губернатор не счел тогда эту расписку основанием для выдачи свидетельства на отдельное проживание. Нужны были свидетели и веские улики против Михаила, а их не было. Зато у Михаила был неуравновешенный характер и долг в размере 155 тысяч рублей[832]832
  Там же. Л. 4об.


[Закрыть]. Внимательно читая бракоразводное дело, приходишь к выводу, что Михаила очень настойчиво подталкивали взять всю вину в этой истории на себя, публично признаться перед Синодом в неверности жене и получить за это неплохие деньги и прощение долга. Четыре года длилась эта история, наконец, в 1868 г. Михаил согласился. Святейший Синод признал расторжение брака «с предоставлением г-же Дубельт вступить в повторный брак с беспрепятственным лицом и с осуждением генерал-майора Дубельт на всегдашнее безбрачие за нарушение им таинства брака прелюбодеянием»[833]833
  Там же. Л. 32об.


[Закрыть].

Справедливости ради, заметим, что еще в июле 1867 г., т. е. за год до развода, Наталья Александровна обвенчалась в Лондоне с принцем Николаем Вильгельмом Нассауским. Еще в 1864 г., после получения вида на отдельное проживание от мужа, она покинула Россию, оставив двоих старших детей на попечение отчима П.П. Ланского, а младшую Анну – родственнице мужа А.Н. Дубельт (урожд. Базилевской). Желая досадить мужу, Наталья Александровна задалась целью отобрать и младшую дочь у отца и отдать ее на воспитание П.П. Ланскому. В 1866 г. она похитила маленькую Анну, увезла ее с собой и некоторое время скрывала. Только вмешательство шефа жандармов П.А. Шувалова помогло вернуть дочь М.Л. Дубельту. В 1868 г., сразу после развода, Наталья Александровна обратилась к Александру II с ходатайством о разрешении взять двух дочерей – Наталью и Анну – к себе, т. к. «девочкам нужен лучший климат и они нуждаются в материнском о них попечении»[834]834
  ГА РФ. Ф. 109, 2 экспедиция. 1864. Д. 310. Л. 31.


[Закрыть]. Святейший Синод, с которым связались на сей предмет, высказал свое мнение: г-жа Дубельт вступила в брак с принцем Нассауским «без обязательства крестить и воспитывать детей от этого брака в православии… Обстоятельство это едва ли не подает повода к сомнению в возможности г-жи Дубельт воспитывать в православии и тех дочерей ее от прежнего брака, об отдаче коих на ее попечение она ныне ходатайствует»[835]835
  Там. же. Л. 33.


[Закрыть]. В результате ходатайство Натальи Александровны осталось без последствий. Дети жили в России. Опеку над старшими осуществлял П.П. Ланской, над младшей – А.И. Дубельт (урожд. Базилевская) и ее родная сестра княгиня Е.Н. Суворова.

Судьба внуков А.С. Пушкина и Л.В. Дубельта сложилась следующим образом. Старшая дочь Наталья, окончив Екатерининский институт, по требованию матери, уехала к нкй в Висбаден. Там вышла замуж за немца, полковника Арнольда фон Бесселя. Всю жизнь прожила в Бонне, где и умерла в 1926 г. Сын Леонтий с отличием закончил Морской корпус, некоторое время служил во флоте, умер в 1894 г. в возрасте 39 лет. Был жена на княжне А. Оболенской. Младшая дочь Анна жила у тетки А.И. Дубельт в Петербурге. Вышла замуж за чиновника Министерства внутренних дел А.П. Кондырева. После смерти мужа крайне нуждалась, часто обращалась за помощью в Постоянную комиссию для пособий нуждающимся литераторам и ученым, продавала бумаги из семейного архива. Умерла в 1919 г. в доме для престарелых.

Печально сложилась и жизнь М.Л. Дубельта. В ноябре 1863 г. он был уволен в отставку «по домашним обстоятельствам». Жил в Петербурге, Москве, долгое время проводил за границей. В 1886 г. обратился к Александру III с просьбой о предоставлении какой-нибудь должности. «Можно было бы попробовать дать ему место коменданта, посмотрим, будет ли способен. Уволить всегда есть возможность, если не годится», – начертал император на прошении[836]836
  РГВИА. Ф. 400. Оп. 9. Д. 26439. Л. 2.


[Закрыть]. Дубельта определили комендантом Александропольской крепости, но уже в 1890 г. в связи с упразднением должности коменданта уволили в отставку с пенсией и мундиром. В годовой аттестации было сказано: «Здоровья слабого, умственных качеств посредственных, воли слабой, не отвечает своему назначению, по преклонным летам и слабому здоровью не способен к самостоятельной деятельности» [837]837
  Там же. Л. 4-4об.


[Закрыть]. М.Л. Дубельт поселился в доме своей родственницы – А.И. Дубельт. Нуждался, немного подрабатывал литературным трудом[838]838
  См. Русская старина. 1880. Т. 29. С. 125–128, С. 452–455; там же. 1890. Т. 65. С. 226–228; там же. 1890. Т. 66. С. 171–174; там же. 1890. Т. 68. С. 475–478; там же. 1891. Т. 69. С. 469–474.


[Закрыть], получал единовременные пособия из III Отделения в силу заслуг и доброй памяти отца – Леонтия Васильевича. Умер в 1900 г. в Петербурге, похоронен на Никольском кладбище Александро-Невской лавры.

Бытует легенда, что когда А.Х. Бенкендорф, только что назначенный главой политической полиции, попросил у государя инструкцию по управлению жандармским ведомством, Николай I протянул ему платок со словами: «Вот твоя инструкция. Чем больше отрешь слез несчастных, тем лучше исполнишь свое назначение». Прекрасно сознавая, что в условиях произвола бюрократии всех рангов прибегнуть к помощи закона для рядового гражданина было практически невозможно, император и шеф жандармов, организуя III Отделение, видели его как орган «высочайшей опеки» подданных. И действительно, сохранившиеся в архиве жандармского ведомства многочисленные просьбы и жалобы по самым разным вопросам вплоть до бытовых, ярко свидетельствуют, что часто граждане искали защиты от несправедливости именно в этом учреждении. Жаловались не только на соседей, друзей, домочадцев, но часто на власть, бюрократию, чиновничий произвол.

Не считалось зазорным оказывать помощь III Отделению, доводя до его сведения информацию о злоупотреблениях, злоумышлениях, лихоимстве, взяточничестве. Государственным служащим это прямо вменялось в обязанность. Выходя из кадетского корпуса, например, молодые военные давали присягу, в которой значилось: «… ежели что вражеское и предосудительное против персоны Его Императорского Величества или Его Императорского Величества Всероссийского престола наследника, который назначен будет, или Его Величества войск, такожде Его Государства людей или интересу Государственного, что услышу или унижу, то обещаюсь об оном по лучшей моей совести и сколько мне известно будет извещать и ничего не утаить». К доносительству, как обыденному явлению во взаимоотношениях индивида и государства, относились гораздо более терпимо, чем в более поздние времена.

Каких только доносов не встретишь в делах III Отделения – на знакомых и родственников, на министров и видных государственных деятелей. Встречаются жалобы и доносы и на самих представителей политической полиции. К числу последних относятся письма-доносы на начальника штаба Отдельного Корпуса жандармов и управляющего III Отделением Леонтия Васильевича Дубельта.

Первое письмо адресовано самому Дубельту и является своеобразной жалобой-доносом на его же действия и поступки. Автор письма – подполковник штаба корпуса жандармов Александр Дмитриевич Васильев – родился в 1800 или 1801 г., был владельцем 46 крепостных в Коломенском уезде Московской губернии. Вступив в 1821 г. в военную службу, он храбро сражался в составе Ревельского пехотного полка в «компании против польских мятежников», участвовал во многих сражениях, был ранен в голову и грудь и контужен. «За отличие в деле при взятии Варшавских укреплений произведен в капитаны со старшинством и награжден орденом Св. Владимира с бантом», в 1833 г. составил на высочайшее имя записку о Польше и Литве. Записка была замечена, и Васильеву было предложено поступить на службу в корпус жандармов. Он был определен при шефе жандармов Бенкендорфе, и неоднократно посылался последним в ответственные служебные командировки в Сибирские губернии и на Кавказ. В 1837 г. Васильев был послан в Тифлис адъютантом штаб-офицера по особым поручениям, оставаясь одновременно при шефе жандармов. Давая характеристику своему подопечному, Бенкендорф так отзывался о Васильеве: «Васильев человек самых честных правил и необыкновенного усердия, но само это усердие по особенному взгляду его на предметы должно быть удерживаемо в своих порывах».

«Необыкновенное усердие» Васильева проявлялось в том, что он постоянно присылал на имя шефа жандармов А.Х. Бенкендорфа, а затем А.Ф. Орлова для представления императору всевозможные свои сочинения, записки, исследования, предлагая то переделать грамматику польского языка, то изменить порядки в кадетских корпусах, то сделать какие-то армейские дворянские полки и пр. (ГА РФ. Ф. 109. Оп. 3. Секретный архив. Д. 324), а в 1851 г. представил императору обширный труд «Изложение нравственного состояния всех сословий России и представление верных средств обратить и укрепить их на твердое поддержание монархии». (ГА РФ. Ф. 109. Оп. 3. Секретный архив. Д. 70).[839]839
  Опубликована в отрывках Т.Г. Деревниной («Вопросы истории» 1973. № 3).


[Закрыть] Составление подобных записок, их подготовка, изложение требовали слишком много сил и средств, а служба отнимала у Васильева значительное количество времени. Он неоднократно обращался с просьбами об отставке, которые Бенкендорф отклонял, мотивируя что «…Васильев всегда был человеком в высшей степени честным, бескорыстным и пламенно приверженным к престолу и Отечеству, но чувства чести и долга соединены в нем с такой пылкостью, что он в действиях своих переходит за пределы надлежащей меры, а ум его видит вещи большей частью с ложной точки зрения и часто в совершенно превратном виде…, я предполагаю ходатайствовать чтобы он не был увольняем из-под моего начальства для поступления в другой род службы, дабы тем преградить ему путь к развитию его излишне пылкого, а следовательно вредного усердия».

Эта «излишняя пылкость» и неуравновешенность Васильева заметна и в жалобе на Дубельта. Жалоба была прочитана государем и отдана на усмотрение непосредственного начальника Васильева, т. е. Дубельта. Учитывая упомянутые выше обстоятельства, Леонтий Васильевич «оставил Васильева без взыскания». Донос на управляющего III Отделением интересен не только как образец подобного рода жанра, а прежде всего реакцией на него Дубельта. Он, по своей педантичности и чрезмерной щепетильности, на каждый обидный выпад Васильева в свой адрес поспешил дать объяснения, изложив все в подробной записке на имя начальника III Отделения Орлова. Именно из этой записки мы узнаем многие интересные подробности личной и семейной жизни Леонтия Васильевича, которую всегда сложно проследить по документам официального характера.

Жалоба на командира корпуса жандармов и управляющего III Отделением не сказалась на дальнейшей карьере Васильева. Он по-прежнему находился при шефе жандармов, с 1846 по 1853 г. состоял по особым поручениям при начальнике VI жандармского округа (в Тифлисе), затем был переведен из корпуса состоять при Оренбургском и Самарском губернаторах. В 1859 г. ушел в отставку по состоянию здоровья.

Второй донос написан уже на имя только что вступившего на престол императора Александра II, связан с надеждами на перемены в руководстве ведущих органов управления, с «милостями» предстоящей коронации. Донос анонимный, но судя по содержанию, писал его бывший сослуживец Дубельта либо по III Отделению, либо по корпусу жандармов. Боясь разоблачения и преследования, автор написал донос большими печатными буквами, изменив почерк. Дошел ли донос до государя – неизвестно. Никаких помет, никаких сопроводительных надписей и резолюций в деле нет.

Документы публикуются по подлинникам, хранящимся в ГА РФ в фонде III Отделения Собственной Его Императорского Величества канцелярии (Ф. 109. Секретный архив. Оп. 3. Д. 530, 534). Воспроизводятся с сохранением авторского написания, отдельные слова и фразы, подчеркнутые Дубельтом выделены курсивом

* * *

Препроводительная записка управляющего III Отделением Л.В. Дубельта начальнику III Отделения А.Ф. Орлову

Ваше Сиятельство Милостивый Государь!

Имею честь представить Вашему Сиятельству полученное мною письмоот подполковника Васильева. Обидеть оно меня не могло, ибо едва ли в здравом рассудке может позволить себе писать такие письма подчиненный к старшему! Не менее того, я почел своею обязанностью на всякое обвинение изложить мои опровержения, и, ежели оные не будут признаны Вашим Сиятельством основательными и достаточными, в таком случае да будет мнедан суд и правда.

С глубоким почтением и преданностью, имею честь быть, Вашего Сиятельства, покорнейшим слугою

11 декабря 1844 Л. Дубельт

А.Д. Васильев – Л.В. Дубельту

Милостивый Государь Леонтий Васильевич!

Решаюсь писать к Вам вполне прямо, необходимо однажды высказать все. Вы не любите меня и хотя обнимаете подчас, говоря о дружбе, расположении старика Д<убельта>, но я знаю очень основательно как должен быть осторожен от этой ласки; много раз Вы собирали удар, чтобы сгубить меня, и право, я должен верить в какое-то предопределение, что до сих пор Вам не удалось истребить меня, а мне при шести просьбах об увольнении и переводе не удалось избегнуть Вас.

Давно ли при жалобе на меня глупейшего из носящих генеральские эполеты, делающего своею глупостию упрек своему титулу и чину. Вы, вместо того чтобы защитить своего офицера, обрадовались случаю сгубить меня, хотя вероятно сами в душе смеялись глупостям К<нязя> Б<елосельского> Б<елозерскому>, циркулярно приписывавшего уважаемого Министра, но (мотеринана) (так в тексте), встречать священником в ризах, с колокольным звоном, со святою водою, причетником быть выстроенными в шеренгу, жандармам, на болотах, подъезжать с рапортом в курц галоп с левой ноги, а полковникам отрапортовав формулу, не говорить ни слова более, но Вы, вместо вразумению князю его глупости (он и не пошел бы далее), Вы поспешили, собрав все грешные мне обвинения, представить их не знавшему меня графу Алексею Федоровичу[840]840
  Орлов Алексей Федорович (1786–1861), участник войны 1812 г., с января 1819 г. командир л-гв. конного полка, с 1836 г. член Государственного совета, с 1856 г. председатель Государственного совета, шеф жандармов и начальник III отделения (1844–1856).


[Закрыть] (по гордости моей я не хотел никогда просмотреть этих обвинений. Но Вы знаете их вздорность и грешность, однажды я просмотрел их). Все это рассказал мне сам князь, а он слышал кажется от М. Влад., впрочем, хорошо не знаю от кого, я также наскуча себе защищением от Вас, злого человека, и от глупца Б<елосельского> Б<елозерского> прочил назначения себе в Псков, но Ваше неправосудие, готовившее это место, быть может столь же полезному созданию, как М. Козлов, отказало мне – жребий был брошен не мною, а Вами и я был бы дурак, если бы не стал на ту скользкую точку, на которой стою теперь; я могу соскользнуться, но буду гибнуть не один, мне Вы поверите, когда скажу, что пойду к Государю. Вы невзлюбили меня за то, что я вошел в корпус не Вашим творением, а собственным поступком и волею Государя, за то что со всем чистодушием, вполне чуждый и понятия об интригах, став подле моего шефа, я действовал неуклонно честно и часто противно Вашей воле (как в деле к<нягини> Шаховской, в деле чиновника, растлившего ребенка и других), у меня хранится две подписанные шефом бумаги (мною заготовленные), которые Вы разорвав прислали ко мне; но все это было делом только Вашего себялюбия, Вам хотелось овладеть шефом… но Вы были еще добрый человек, пока не овладел Вами самими Ваш сатана, Вер<деревский>[841]841
  Вердеревский Василий Евграфович (1800-?), прапорщик л. – гв. Семеновского полка (1820), затем Бородинского пехотного полка, в 1827 г. уволен от службы по болезни, чиновник в канцелярии по принятию прошений, затем в Департаменте уделов, в 1831 г. член Кронштадтской таможни, чиновник особых поручений при дежурном генерале Главного штаба, затем при Главном директоре в Правительственной комиссии духовных дел и народного просвещения Царева Польского, председатель Комитета по составлению свода административных законов в Польше, в 1840 г. определен сверх штата в III отделение, в 1844 г. председатель Томской казенной палаты.


[Закрыть]:, адъютант (другой Вер<деревский>: по крайней мере не наш и действует невидимкою, я мало его знаю – в городе, будто он работал за Вас) низкопоклонник, интригант, человек с подлейшей душою, аферист, атаман картежной шайки, тайный шпион, одним словом гадина, он развил вашу аферность, он развратил весь штаб Ваш, он так думаю я, указал Вам средство поживления с унижением блестевшего имени рыцаря чести графа А<лександра> Х<ристофоровича>[842]842
  Бенкендорф Александр Христофорович (1783–1844), граф (с 1832), участник русско-французской (1805–1807), русско-турецкой (1806–1812) и Отечественной войны 1812 г., заграничных походов 1813–1814 гг. В 1819–1821 гг. начальник штаба гвардейского корпуса, член Следственной комиссии по делу декабристов, 1826–1844 гг. шеф жандармов и Главный начальник III отделения С.Е.И.В. канцелярии.


[Закрыть]; несчастные акции (их перепродажа, а в некоторых Вы имели за продажное покровительство даровые паи) распалили Ваше корыстолюбие и под конец Вы не знали уже границ ему, покупка у сумасшедшей имения, фальшивые займы и пр. пр. – все пошло в ход – и глядя на Вас все вокруг зааферничало, штабные чины начали издавать журналы, статьи, портреты, романы, альманахи (в последних так грешно запугали шефа) рассылая принужденные подписки губернаторам и всем чинам и тем пред всеми омерзили корпус. На всех штаб и обер-офицеров корпуса этою подпискою наложили дерзкую и гнусную подать; живой грабеж пошел кругом, штаб-офицеры в губерниях стали явно брать взятки, проявилось в корпусе даже разбойничество. Вол<ковский>[843]843
  Волковский Сергей Александрович, служил в лейб-гвардии Драгунском полку, 1833–1843 гг. адъютант начальника 2-го округа корпуса жандармов С.Перфильева, в 1843 г. уволен в отпуск по болезни, затем зачислен в гусарский короля нидерландского полк, в 1843 г. был обвинен военным судом в причастности к делу о составлении фальшивых документов, осужден на 3 года под арест, после ареста установлен полицейский надзор, воспрещено жить в столице, из службы исключен. Надзор снят в 1856 г., тогда же разрешено определяться в службу.


[Закрыть]: старший адъютант в корпусе жандармов, которого Вы так любили, известный черный аферист, уличается в фальшивом завещании, даже в убийстве; даже Ваш Марко[844]844
  Марко – слуга Л.В. Дубельта.


[Закрыть] последуя общему примеру положил эмбарго на вход к Вам – без 25 руб<лей> не было средства переговорить с Вами. Бедный граф А<лександр> Х<ристофорович>! Вы преступно заставили честных людей не жалеть, а радоваться его кончине.

Честные люди бежали из корпуса (отряхая прах с ног своих) или крылисьв дали, оставались на виду я да глупцы; – я, потому что судьба так хотела (6 раз я подавал переводы), глупцы, Куш<ининников>[845]845
  Кушинников Александр Николаевич (1801-?), унтер-офицер Кирасирского Ее Императорского Величества полка, в 1830 г. зачислен в штаб корпуса жандармов в л-гв. жандармский полуэскадрон.


[Закрыть]: как дойная корова, Конке<вич>[846]846
  Конкевич Матвей Иванович (1785-?), помощник экзекутора в инспекторском департаменте Главного штаба, в 1832 г. зачислен в штаб корпуса жандармов с назначением в Псковскую губернию.


[Закрыть]: как ваш управитель и слепой исполнитель Вашей воли т. п.

Развив пред Вами малейшую часть того свитка, который некогда грозно разовьется пред Вами (но Вы этому не верите, Вы ведь некогда во времена масонства славились атеизмом) лучше обращусь к настоящему. Последний поступок Ваш со мною, заставил меня взять свои меры, при них я убедился что Вы очень худовидимы весьма многими.

Но Вы, неотъемлимо человек деловой и умный; при новом порядке вещей сумеете разыграть роль Аристипа[847]847
  Аристипп (род. ок. 435 до н. э.), древнегреческий философ-идеалист, ученик Сократа.


[Закрыть] и может быть, держитесь на месте, знаю что Вы сумеете так же понемножку и тайно вредить мне и не уверен, чтоб Вам не удалось подкопать подо мною землю; моя стремительность в деле пользы царства, моя презрительность к сетям, которым негодяи путают ноги честных людей, может дать случай жестоко повредить мне, я решился этим откровенным письмом переговорить с Вами, дослушайте, не вредите более мне, если же успели уже навредить, то развредите, теперь идет спор о том, как поступают с уличенными разбойниками; назло мне Вы поддерживаете постыдное, грешное, вредное умствование, нежничать с ними и дозволяя им не давать ответов, скрывать сообщников и пристанодержателей. Остановитесь! – или против Вашей тайной вражды, завраждую я явно, обдумайте что при Царе нынешнем, при министрах: графе Орлове, князе Волконском[848]848
  Волконский Петр Михайлович (1778–1852), светлейший князь, генерал-адъютант, министр императорского двора (1826–1852), генерал-фельдмаршал, генерал-адъютант Александра I.


[Закрыть], кн<язе> Васильчикове[849]849
  Васильчиков Илларион Васильевич (1775–1847), участник войны 1812 г. и заграничных походов 1813–1814 гг., с 1838 г. командир отдельного гвардейского корпуса, с 1838 г. председатель Государственного совета и Комитета министров.


[Закрыть] и Перовском[850]850
  Перовский Лев Алексеевич (1792–1856), участник войны 1812 г., гофмаршал и сенатор, вице-президент Департамента уделов (1828–1840), министр внутренних дел (1841–1852), министр уделов и управляющий императорским кабинетом (1852–1856).


[Закрыть] дельная мысль найдет защиту против злодейства, знайте, они все не любят Вас, это знаю я, со всеми с ними говорил я, прибавьте к этим лицам Е<го> В<ысочество> М<ихаил> П<авлович> [851]851
  Михаил Павлович (1798–1849), вел. кн., командир отдельного Гвардейского корпуса, Главный начальник Пажеского, всех сухопутных кадетских корпусов и Дворянского полка, генерал-инспектор по инженерной части.


[Закрыть]: слыхали Вы остроту о Вас?.[852]852
  «Так пересказали ее мне: «Не один только Бог делал размножение хлебов, иной генерал содержит двух сыновей в кавалергардах – из царского жалованья! Купил тысячу душ – из царского жалованья! Купил дом из царского жалованья, проигрывает тысячи в карты – из царского жалованья! Тридцать тысяч дает актрисе – из Всемилостивейшего Царского жалованья!!!» (Прим, автд)


[Закрыть]

Еще представьте мне действовать против раскольников – как рыцарь чести выйду на бой с этим Государственным злом, с этим губительным чудовищем – не защищайте их более – довольно. Я знаю старые отношения к Вам Екатеринбургских и других раскольников.

Кончаю письмо просьбою, чтоб первая бумага шефа, которую получу после 1-го декабря была приятна мне, из ее предписания по № 2450 я уже вижу начало Вашей работы.

Если же увижу противное, то (мне после этого письма нет отступления) я пошлю копию ко многим… – они дойдут до рук Царя. Но уверенный, что Вы при дельности своей можете для своих выгод быть и делателем добра, я подчинюсь своему чину (Вам же я обязан за 7 лет капитанства, помню как Вы представили Вер<деревского>: мимо меня в майоры, находя необходимостию для пользы Царства скорее возвысить его (слова представления), но подчиняясь своему чину по прежнему при встрече и на бумаге буду с глубочайшим высокопочитанием и преданностью Вашим

Покорнейшим слугою Александр Васильев.

Объяснительная записка Л.В. Дубельта А.Ф. Орлову

Выражение Васильева

Я должен верить в какое-то предопределение, что до сих пор вам не удалось истребить меня; а мне, при шести просьбах о увольнении и переводе, не удалось избегнуть вас.

Ответ Дубельта

Подполковник Васильев действительно просил несколько раз покойного графа Бенкендорфа о назначении состоять по кавалерии, изъявляя неудовольствие, что ему не дают никаких поручений, граф Бенкендорф видя в нем человека опасного, по пылкости его характера и по необходимости держать его всегда в виду, для отнятия у него средств быть вредным по той же необузданной пылкости, не изъявил на сие согласия. При определении Васильева в корпус жандармов, граф Бенкендорф собственноручно написал на одном письме Васильева: «II faut le porter, cependant, sur vos tablettes. C’est un amour-propre qui peur lui faire des sottises»[853]853
  Нужно оставить его, однако, при вас. Самолюбие может сыграть с ним злую шутку. (Пер. с фр.)


[Закрыть].

В том же письме Васильев жалуется на полковника Веймарна[854]854
  Веймарн Петр Вильгельм Федорович (1794–1846), флигель-адъютант (с 1829), помощник начальника штаба гвардейского корпуса (с 1831), начальник штаба гвардейского корпуса, генерал-адъютант (с 1834).


[Закрыть](ныне генерал-адъютанта) между прочим за то, что Веймарн отозвался об нем графу Клейнмихелю[855]855
  Клейнмихель Петр Андреевич (1793–1869), граф (с 1839), с 1842 г. министр путей сообщения. Под его руководством построен «Дом трудолюбия», Патриотический институт, новое здание Эрмитажа, Николаевский мост, отстроен после пожара Зимний дворец.


[Закрыть] как о хорошем офицере по фронту, но столь бестолковом, что ему нельзя сделать никакого поручения.

Выражение Васильева

Давно ли при жалобе на меня глупейшего из носящих генеральские эполеты, делающего своею глупостью упрек своему титулу и чину, вы, вместо того, чтоб защитить своего офицера, обрадовались случаю сгубить меня, хотя вероятно сами в душе смеялись глупостям К.Б.Б. (князя Белосельского-Белозерского), вы вместо вразумления князю его глупости, поспешили собрать все грешные мне обвинения, представить их незнавшему меня графу Алексею Федоровичу.

Ответ Дубельта

Князь Белосельский представил копии с рапортов к нему Васильева, и находя, как рапорт тот, так и вообще все действия Васильева неуместными, просил о назначении вместо Васильева другого штабе-офицера. Это желание разделял и граф П.А. Клейнмихель. Как в рапорте Васильева он сам просит заменить его другим штабс-офицером, то на его место и был назначен подполковник Виланд.[856]856
  Виланд Лаврентий Карлович (1806-?), после окончания в 1827 г. института инженеров зачислен в Главный штаб по военному поселению, затем переведен в корпус инженеров военного поселения, в 1832 г. перешел в Духовно-учебное управление Святейшего синода экзекутором и книгохранителем, в 1842 г. зачислен в штаб корпуса жандармов подполковником.


[Закрыть]

На счет же неприличных выражений в рапорте Васильева снисхождение к нему было так велико, что не сделано ему даже и замечания.

Выражение Васильева

Вы не взлюбили меня за то, что я вошел в корпус не вашим созданием, а собственным поступком и волею Государя, за то, что я действовал неуклонно, честно и часто противно вашей воле, как в деле княгини Шаховской, в деле чиновника, растлившего ребенка. У меня хранятся две подписанные шефом бумаги (мною заготовленные), которые вы, разорвав, прислали ко мне.

Ответ Дубельта

Я всегда старался по возможности умерять его пылкость, давая ему всегда самые благие советы, он считал и считает это неискренностью, против этого нет и возражения, но пусть сам укажет: был ли когда-либо совет мой и наставление несогласны с законами, честностью, благоразумием и кротостью и оскорбляли ли они когда-нибудь его самолюбие?

Дело княгини Шаховской ни в штабе, ни в 3-м отделении не производилось, не понимаю, о каком он говорит. В архиве 3-го отделения видно одно только донесение С<анкт>-Петербургского гражданского губернатора Храповицкого [857]857
  Храповицкий Матвей Евграфович (1784–1847), петербургский военный генерал-губернатор, член Государственного совета, генерал-адъютант.


[Закрыть], что за 10 лет перед сим, в октябре 1834 года, на даче княгини Шаховской, под комнатою, в которой княгиня имела всегдашнее пребывание, последовал пороховой взрыв. Об этом происшествии следствие производила здешняя полиция, и об оном доложено было Его Величеству в числе происшествий.

О деле чиновника, растлившего ребенка, ни я, ни чиновники 3-го отделения теперь не могут дать никакого объяснения. Есть несколько подобных дел, но о каком говорит Васильев – неизвестно, и потому необходимо спросить его, о каком именно чиновнике говорит он.

Помню, что Васильев поднес графу Бенкендорфу к подписи две бумаги; помню и то, что они заключали в себе нечто противное существующим узаконениям, я доложил об этом покойному графу и он сам изорвал их. Изорванных же бумаг я к Васильеву не посылал и мне неизвестно, каким образом они досталисьему. Обстоятельство это можно и должно будет обнаружить, когда он возвратится.

Выражение Васильева

Вы были еще добрый человек, пока не овладел вами ваш сатана адъютант Вердеревский, низкопоклонник, интриган, человек с подлою душою, аферист, атаман картежной шайки, тайный шпион, одним словом гадина. Он развил вашу аферность, он развратил весь штаб ваш, он указал вам средства наживления. Несчастные акции (их перепродажа, а в некоторых вы имели, за продажное покровительство, даровые паи, покупка у сумашедшей имения, фальшивые займы – все пошло в ход) и глядя на вас, все вокруг зааферничало: штабные чины начали издавать журналы, статьи, портреты, романы, альманахи, рассылая принужденные подписки губернаторам и всем чинам. На весь штаб и обер-офицеров этою подпискою наложили дерзкую и гнусную подать. Живой грабеж пошел кругом: штаб-офицеры в губерниях стали явно брать взятки, проявилось в корпусе даже разбойничество. Вол. (Волковский) старший адъютант в корпусе жандармов, которого вы так любили, известный, черный аферист, уличается в фальшивом завещании, даже в убийстве. Даже ваш Марко, последуя общему примеру наложил эмбарго на вход к вам, без 25 рублей не было средства переговорить с вами.