Текст книги "О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки"

«Августейшие рисовальщики»
(уроки рисования в семье императора Николая I)

Упражнения в художествах свойственны были многим августейшим особам. У кого то это переходило в профессионализм, у кого то в страсть к коллекционированию, а некоторые на протяжении всей жизни видели в этих упражнениях отдохновение от трудных государственных дел и считали себя, благодаря такой маленькой слабости, частным семейным человеком. К числу последних относился император Николай I.

Многие из близкого окружения государя вспоминали, как любил он по вечерам, сидя в окружении домочадцев рисовать в альбомах, рассматривать рисунки детей, а иногда и проводить с ними уроки рисования: «Государь целые часы в Царском Селе занимался с дочерьми батальной живописью»[1543]1543
  Яковлев С.П. Императрица Александра Федоровна. М. 1867. С. 122.


[Закрыть], – писал биограф императрицы Александры Федоровны С.П. Яковлев.

Известно, что некоторые работы императора наравне с прочими работами августейших особ украшали жилые дворцовые интерьеры. Великая княгиня Ольга Николаевна писала, что в будуаре Александры Федоровны в Аничковом дворце висел рисунок солдата гвардейца, исполненный Николаем I на дереве, а в Павловском и Гатчинском дворцах, согласно старым инвентарям, висели на стенах детские рисунки государя – его подарки матери Марии Федоровне в дни ее рождения и именин[1544]1544
  Ольга Николаевна, вел. кн. Сон юности // Николай I. Муж. Отец. Император. М., 2000. С. 245; Описание картин Павловского дворца в порядке их размещения по отдельным покоям согласно описи 1848 г. // Павловск. Императорский дворец. Страницы истории. СПб. 1997. С. 158–167; Семевский М.И. Павловск. Очерк истории и описания. СПб. 1997. С. 369–376.; Гатчинский дворец-музей. Инвентарная книга № 31. Комнаты за Греческой галереей. 1938 г.


[Закрыть]. Большинство этих работ не сохранилось – многое погибло в революционные и военные годы, а что и уцелело, лежит в музейных коллекциях подчас без указания авторства и атрибуции, так как в советские времена отношение к подобным произведениям было скептическое, и они почти не изучались и не выставлялись для публики. Известные в настоящее время рисунки Николая Павловича в основном относятся к юношеским его годам в бытность еще великим князем. Большая их часть хранится в ГА РФ[1545]1545
  Подробнее о рисунках Николая I см. статью «Усердно рисовал всякий день» в настоящем сборнике.


[Закрыть]. Учителями рисования у великого князя были известные художники И.А. Акимова и В.К. Шебуев, и хотя урокам рисования отводилось всего два часа в неделю «не проходило дня, в который он не употребил бы несколько часов на любимое свое занятие: можно сказать без преувеличения, что Николай Павлович не менее любил рисовать, чем играть в военные игры»[1546]1546
  Корф. М.А. Материалы и черты к биографии императора Николая I // Сборник Императорского Исторического общества. 1896. Т. 98. С. 45.


[Закрыть]. Впоследствии, уже став императором, его часто можно было видеть за любимым «малеванием»[1547]1547
  Очевидно, император относился к своим рисункам несерьезно и с юмором, поэтому в записных книжках и письмах во время своих занятий рисованием всегда употребляет слово «малевал».


[Закрыть].

Домашним рисованием с удовольствием занималась и императрица Александра Федоровна. В ГА РФ сохранились альбомы с ее рисунками, изображающие любимые прусские пейзажи, интерьеры королевских дворцов Берлина и окрестностей, цветы, о чем то напоминающие императрице[1548]1548
  Подробнее о рисунках императрицы в ГА РФ см. А.Н. Сидорова. Два альбома императрицы // Плантомания. Российский вариант. Материалы XII Царскосельской научной конференции. СПб. 2006. С. 374–383; она же. Рисунки прусских королевских резиденций в альбомах императрицы Александры Федоровны // Вестник истории, литературы и искусства. Т. VI. М. 2009. С. 379–385; а также статью «Прекрасная страна Силезия» в альбомах императрицы Александры Федоровны» в настоящем сборнике.


[Закрыть]. Современники часто видели ее рисующей цветы на маленьких дощечках[1549]1549
  Переписка Я.К. Грота с П.А. Плетневым. СПб. 1896. Т. 1. С. 91.


[Закрыть]. Миниатюрность этих рисунков, очевидно, с применением гуаши вполне должна была быть сходной с ее рисунками из альбомов ГА РФ и позволяет высказать предположение, что первоначальные детские уроки рисования она брала у И. Хойсингера. Известный миниатюрист, мастер живописи по фарфору и кости, художник с 1801 года преподавал рисование братьям Шарлотты прусским принцам Фридриху и Вильгельму[1550]1550
  «Unglaublich ist sein Genie furs Zeichnen». Konig Friedrich Wilhelm IV von Preussen (1795–1861). Zum 150 Todestag. Berlin. 2011. C. 8. Подробную биографию художника см.: Berliner Klassik. Eine Grosstadtkultur um 1800. Kunstler(auto)biografien. Bearb. Von Reimar F. Lacher. 2005. C. 41–49.


[Закрыть].

Стены императорских кабинетов были увешаны батальными сценами, портретами сослуживцев-генералов, любимыми английскими карикатурами, пейзажами и, конечно, рисунками августейших детей. На праздники Николай Павлович любил дарить сыновьям оружие, солдатиков, модели крепостей, пушек, полковые истории, картины и гравюры на военные и морские сюжеты. «…Папа дал мне фарфоровых солдатиков, одетых как гренадеры при Фридрихе Великом!»[1551]1551
  ГА РФ. Ф. 722. Оп. 1. Д. 76. Л. 58об.


[Закрыть] – с восторгом записал в дневнике великий князь Константин Николаевич 17 июня 1839 г. А воспитатель наследника генерал С.А. Юрьевич отметил в своем журнале, что в день тезоименитства 1834 г. Александр Николаевич получил от родителей хронику императорской гвардии, два турецких ружья и саблю, кирасира из гипса, а от великих княжон – рисунки для альбома[1552]1552
  ГА РФ. Ф. 1132. Оп. 1. Д. 31. Л. 45.


[Закрыть].

Дарить друг другу рисунки было общепринятой нормой в семье Николая I. «Себе он не позволял дарить ничего кроме носовых платков, и время от времени мы баловали его каким-нибудь оружием, которое он неизменно передавал в Арсенал. От нас, детей, он любил принимать собственноручно нарисованные картины»[1553]1553
  Ольга Николаевна, вел. кн. Сон юности. С. 288.


[Закрыть], – вспоминала дочь Николая Павловича Ольга. Поэтому большинство сохранившихся рисунков детей государя имеют даты: 25 июня – день рождения отца и 6 декабря – день его тезоименитства. «После обеда мы дали папа подарки, потому что завтра его именины, – записал в своем дневнике 5 декабря 1839 г. великий князь Константин, – я дал ему рисунок шхуны, братцы рисунок лошади, а Оли нарисовала папа масляными красками лезгинца. Мама подарила ему много военных картин, огромный деревянный шкап, Дожа Венецианского шлем и пушку, взятую у Карла Смелого в сражении при Грансоне в 1474 году. Эта пушка прислана сюда от кантона Базель»[1554]1554
  ГА РФ. Ф. 722. Оп. 1. Д. 76. Л. 127об.


[Закрыть]. Хотя ни один из рисунков, хранящихся в ГА РФ, не имеет подписей с памятными днями императрицы, тем не менее, записи в детских дневниках говорят о том, что рисунки матери дарились регулярно. «За уроком Зауервейда великий князь начал рисунок для подарка государыне императрице»[1555]1555
  ГА РФ. Ф. 1132. Оп. 1. Д. 31. Л. 10.


[Закрыть], – сообщает о наследнике в своем дневнике 9 марта 1834 г. С.А. Юрьевич. «Рисую для мама Исаакиевскую церковь»[1556]1556
  ГА РФ. Ф. 722. Оп. 1. Д. 76. Л. 38об.


[Закрыть], – пишет Константин 14 марта 1840 г., тогда же заканчивает свой рисунок Александре Федоровне маленький Михаил[1557]1557
  ГА РФ. Ф. 649. Оп. 1. Д. 10. Л. Юоб.


[Закрыть]. Они рисовали ей и став совсем взрослыми: «Обними матушку за нас 1 июля (день рождения императрицы – М.С.), – просит в письме к брату Михаилу великий князь Николай Николаевич 22 июня 1856 г, – мои рисунки, которые хотел ей прислать еще не готовы»[1558]1558
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 18016. Л. 48.


[Закрыть]. Отсутствие в собраниях подарочных рисунков императрице объясняется, очевидно, тем, что многие рисунки своих детей Александра Федоровна вешала на стены своих комнат, и при ликвидации дворцовых коллекций в 1920-е годы рисунки либо пропали, либо растворились в музейных фондах. Император же часто складывал рисунки детей в специальные папки и они, наряду с прочими документами, были отправлены в архивные коллекции. Согласно старым описям рукописного отделения библиотеки Зимнего дворца, подобные папки формировались Николаем Павловичем как по именной принадлежности рисунков (например, рисунки Марии, Александра, генерал-адмирала Кости и т. п.), так и по хронологии (например, «зеленая папка 6 декабря 1827», папка «6 декабря 1828» и т. п.)[1559]1559
  ОР РНБ. НСРК. Q 234.


[Закрыть].

В самом нежном возрасте дети любили раскрашивать заготовленные картинки: девочки – животных и бытовые сценки, мальчики – военные сражения. Сохранилось несколько подобных раскрасок, на одной из которых, хранящейся в Русском музее, есть интересная надпись, сделанная Александром Николаевичем, очевидно, спустя много лет: «Сей рисунок я начал раскрашивать поутру 14 декабря 1825 в то время, когда Государь прислал за мной А.А. Кавелина чтобы перезти меня из Аничковского в Зимний дворец»[1560]1560
  ГРМ. Р-43105.


[Закрыть].

Обучение императорских детей рисованию, которым руководил A. И. Зауервейд, проходило в обычной традиционной форме – учились рисовать простые геометрические фигуры, перспективы, отдельные части зданий, рисовали с гипсов части человеческого тела, а затем ландшафты, интерьеры, пейзажи, занимались копированием. Так как рисование входило в общую систему воспитания, разработанную B. А. Жуковским, и призвано было развивать «приятные таланты» и природные наклонности, то очень поощрялось «сочинение» рисунков и развитие художественного воображения и вкуса[1561]1561
  Подробный план учения государя великого князя наследника цесаревича. Составил В.А. Жуковский // Учить добродетели или как поэт В.А. Жуковский был наставником наследника престола – будущего императора Александра II. М. 1996. С. 42–43.


[Закрыть]. Для этого августейшие дети посещали мастерские художников, в плохую погоду «прогуливались» по Эрмитажу, беседовали со своими воспитателями об устройстве мира и красотах природы. Об этом красноречиво свидетельствуют донесения К.К. Мердера императору о занятиях и времяпрепровождении своего любимого воспитанника наследника Александра Николаевича в 1828 году «10 июля… В 6-ть часов мы поехали в графскую Славянку, у каменной церкви сошли с линии и продолжили путь наш пешком к чухонской кирхе. Здесь, любуясь видом пасторского дома, Павловского дворца, крепости и кирхи, предложил я Жилю срисовать этот вид. Он согласился, едва мы принялись за работу, всем захотелось рисовать: я роздал бумагу и карандаши; иные прислонились к забору, другие сели на траву и все, кто умел, рисовали. Из сего удовольствия, надеюсь со временем извлечь большую пользу: познакомить великого князя с красотами природы и приучить к глазомеру… 28 июля. После обеда пошли в Царское Село, видели изображение Спасителя, изваянное Даннекером и вчера поставленное в руине. Великий князь молчал и удивлялся сему превосходному произведению… 8 августа. Их Высочества слушали игру гитариста Штолла и рассматривали рисунки плодов и цветов, писанные меньшим братом его, весьма искусным художником. Великий князь, кажется, будет любить изящное… 12 сентября. Великий князь несколько раз меня останавливал (на прогулке вдоль речки Славянки в Павловске – М.С.), дабы обратить мое внимание на удивительную разнообразность в листьях и иногда прелестное освещение дерев. Он и Виельгорский уже живо чувствуют прелестное в природе, в особенности же они восхищаются звездным небом, великий князь никогда не пропустит, чтобы не сделать какого-либо замечания на счет его пространства и бесчисленного множества миров в нем плавающих…»[1562]1562
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 1547. Л. 58, 73, 81, 103.


[Закрыть]

Однако, как ни старался К.К. Мердер, сохранившиеся в ГА РФ рисунки наследника говорят о том, что он был скорее лишь созерцателем – неплохо копировал, исправно исполнял заданные темы, но отнюдь не отличался воображением и «сочинять» рисунки не умел. Так же как и отца, его волновала военная тема и он с удовольствием рисовал солдатиков для младших братьев, и став императором, с успехом занимался сочинением военного обмундирования[1563]1563
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 2783а.


[Закрыть].

Фантазийными рисунками отличался великий князь Константин Николаевич. Портреты, пейзажи, бытовые сценки, иллюстрации к прочитанным книгам, вымышленные сюжеты – все представлено в его детских рисунках. Рисовал он много, с большим удовольствием и записи своего дневника часто сопровождал смешными зарисовками. Отправляясь в очередное плавание, непременно вел путевые альбомы.

Любимые петергофские и царскосельские пейзажи присутствуют во всех детских рисунках: Финский залив и корабли у Крондштадта, маяк и капелла в Александрии, вид из окон Коттеджа, Камеронова галерея и Китайская деревня в Царском Селе[1564]1564
  Виды Камероновой галереи и Китайской деревни в Царском Селе, исполненные великой княжной Ольгой Николаевной маслом на холсте находятся в ГМЗ «Царское Село». Опубликованы в альбоме «Царское Село. Летняя императорская резиденция». Автор текста Л.В. Бардовская. СПб. 2005. С. 61, 134.


[Закрыть]. Неизменно во всех рисунках детей присутствует и интерьерный жанр. В основном, это зарисовки своих комнат, иногда комнат родителей и близких людей. Но если Александр и Константин стараются тщательно зафиксировать обстановку, то Михаил показывает лишь большое раскрытое окно комнаты и близстоящие от него предметы. В некоторых рисунках Марии и Александры иногда встречаются выдуманные интерьеры, очевидно навеянные чтением рыцарских романов.

Следует отметить серию портретов, исполненных Константином, Ольгой и Марией. На портретах изображены солдаты – георгиевские кавалеры, состоящие при детях императора для различных подсобных работ – они ухаживали за лошадьми, оружием, игровыми площадками. Большинство подобных портретов исполнены карандашом – некоторые на заготовленных картонах, некоторые в учебной тетради великого князя Константина, существуют также два аналогичных портрета, выполненные акварелью[1565]1565
  Эти два акварельных портрета хранятся в ГМЗ «Царское Село».


[Закрыть]. Сделанные в подарок отцу, они имеют дату именин государя (6 декабря 1832, 1833, 1838 гг.) и исполнены под руководством и при непосредственном участии А.И. Зауервейда. Помимо задачи достижения портретного сходства персонажей, дети тщательно фиксировали в этих изображениях и особенности одежды портретируемых – знаки отличий на воротниках и рукавах, ордена и медали на сюртуках. Сохранившиеся на некоторых портретах старые окантовки и крючки говорят о том, что рисунки, очевидно, висели в комнатах Николая Павловича. В инвентарных описях Зимнего дворца 1910 и 1925 гг. зафиксированы подобные изображения, висевшие в рабочем кабинете императора и исполненные великими княжнами Ольгой и Марией маслом на холсте[1566]1566
  Архив ГЭ. Ф. 1. Оп. 8-А. Д. 2, 3. Среди картин, висевших в рабочем кабинете императора в Зимнем дворце упоминаются работы великой княжны Марии Николаевны «Вид из окна Царскосельского арсенала», работы великой княжны Ольги Николаевны «Вид дачи в Александрии», «Черкес, сидящий у забора», «Гренадер Сиротенко», «Черноморский казак», работы великой княжны Александры Николаевны «Пейзаж с мостиком через ручей», «Старушка, читающая книгу», «Всадник на серой лошади», «Гренадер».


[Закрыть]. Рисунки, сделанные Константином в тетради, отличаются от предыдущих. Солдаты изображены рост, в движениях, различных позах, без акцента на точное воспроизведение всех «физиономических» черт изображаемых лиц.

Существует и несколько автопортретов августейших рисовальщиков, которые также как и все перечисленные выше работы, предназначались для подарков близким людям. Задумчивой, мечтательной, как бы отрешенной от всего окружающего запечатлела себя в подарок отцу 10-тилетняя Адини. «Ее лицо всегда сияло весельем, но сейчас же меняло свое выражение, как только начинался разговор о чем-нибудь серьезном, – вспоминала о сестре великая княгиня Ольга Николаевна. – В молитве, когда я закрывала глаза, чтобы сосредоточиться, она, наоборот, широко открывала глаза и поднимала руки, точно желая обнять небо. Она, которая так нетерпеливо ждала момента, когда попадет в общество, уже после одного года, вернее одной зимы, была разочарована той пустотой, которую встретила. «Жизнь только коридор, – говорила она, – только приготовление». Она любила религиозные книги»[1567]1567
  Ольга Николаевна, вел. кн. Указ. соч. С. 297.


[Закрыть]. Уже повзрослевшей барышней предстает Александра Николаевна с маленького рисунка, сделанного в подарок брату Константину и любовно вложенного им в свой дневник в декабре 1840 г. В том же дневнике находятся и несколько автопортретов Ольги: она всегда изображает себя за каким-нибудь занятием – читает, вышивает, раскладывает ноты на фортепиано. Не оставался в долгу и отец-император. Судя по сохранившейся переписке, государь часто изображал свой профильный портрет в ответах на детские письма. «Профиль, который ты сделал на конце письма, на тебя похож, но в карикатуре»[1568]1568
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 1520. Ч. 4. Л. 25.


[Закрыть], – замечает отцу в письме от 11 июня 1830 г. старшая дочь Мария, а Ольга делает конкретные уточнения: «Твои два профиля очень смешны. Они не очень похожи, нос не довольно остр»[1569]1569
  Там же. Л. 29.


[Закрыть]. Тот же самый профиль мы узнаем и на донесениях князя А.Н. Голицына, на попечении которого оставались императорские дети во время отсутствия родителей. «Он вел дневник о нас, который еженедельно посылался Папа. Тот отвечал со следующим фельдъегерем, письмами, на краях того же листа. Я не знаю, сохранились ли эти письма; они были снабжены рисунками и полны шуток», – вспоминала Ольга Николаевна[1570]1570
  Ольга Николаевна, вел. кн. Указ. соч. С. 185.


[Закрыть]. Донесения А.Н. Голицына с приписками императора Николая I частично сохранились в фонде рукописного отделения библиотеки Зимнего дворца. На одном из них указанный выше профиль государя и им же сделанная приписка: «… не забывай старика с длинным носом и париком»[1571]1571
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 1419. Ч. 1. Л. 23.


[Закрыть]. Иногда император рисовал свой профиль даже на официальных бумагах, как на всеподданнейшем докладе морского министра А.С. Меньшикова[1572]1572
  Рисунок хранится в РГАВМФ. Опубликован в каталоге выставки «Павел I. Мир семьи». М. 2004. С. 63.


[Закрыть]. Длинный острый нос, редеющие волосы, глубокие морщины на лбу – таким он предстает перед нами и на своем автопортрете, выполненным на одном из рождественских вечеров 1843 г. в Зимнем дворце[1573]1573
  Рисунок хранится в Институте русской литературы «Пушкинский Дом». Опубликован в каталоге выставки «Павел I. Мир семьи». М. 2004. С. 65.


[Закрыть].

Любовь к прекрасному, заложенная в детстве, сопутствовала многим членам семьи Николая I на их жизненном пути. В течении 25-ти лет Академию Художеств возглавляла дочь Николая Павловича великая княгиня Мария Николаевна, в далеком Вюртемберге писала воспоминания о счастливом детстве великая княгиня Ольга Николаевна, сопровождая эти воспоминания своими рисунками, «приятные рисунки-напоминания» присылал сестре и великий князь Николай Николаевич, а великий князь Константин, убегая от собственных семейных невзгод, находил утешение в музыке и занятии живописью. У самого же императора Николая любовь к прекрасному выразилась в создании одного из лучших музеев мира «Новый Эрмитаж».

«Изящные искусства украшают жизнь; чувство изящного есть одно из высоких качеств души человеческой; без этого чувства человек глух, нем и слеп посреди великого Божия мира, где в прекрасном выражается Бог, недоступный уму, но ведомый сердцу. Не говорите же, когда дело идет об искусстве: «Я не судья по этой части». Не пренебрегайте тем, что облагораживает душу. Оно нужно вам, как человеку; нужно, как царскому сыну, который, со своего высокого места, сам доступный любви к прекрасному, должен своим влиянием разливать сию любовь и посреди того общества, на которое Бог определил ему иметь обширное влияние»[1574]1574
  Цитирую по: Учить добродетели или как поэт В.А. Жуковский был наставником наследника престола – будущего императора Александра II. М. 1996. С. 138–139.


[Закрыть], – наставлял наследника престола В.А. Жуковский.

Шкатулка императрицы Александры Федоровны[1575]1575
  Статья была написана в соавторстве с А.Н. Сидоровой и опубликована в сборнике: Кучумовские чтения. Сборник докладов научной конференции «Атрибуция, история и судьба предметов из императорских коллекций». СПб. ГМЗ «Павловск». 2017. С. 233–244.


[Закрыть]

В Государственном архиве Российской Федерации в фонде императора Николая I (Ф. 672) хранится шкатулка красного дерева с записными книжками его жены императрицы Александры Федоровны[1576]1576
  ГА РФ. Ф. 672. Оп. 1. Д. 408а (шкатулка); Д. 409–424 (записные книжки).


[Закрыть]. Шкатулка, а также ее содержимое, были экспонатами многочисленных выставок, но никогда не были предметом отдельного исследования, хотя имеют большое историческое и художественное значение.

Шкатулка формата 25 × 35 × 14 изготовлена из красного дерева, по периметру боковых стенок декорирована накладным «готическим» узором. Верхняя крышка плоская, без украшений, закрывалась на ключ, механизм замка и ключ не сохранились до настоящего времени. Утрачены также украшения по углам шкатулки и дно с ножками, о существовании которых говорят сохранившиеся в некоторых местах элементы крепления и отверстия под них, а также выемки для ножек, сделанные по нижним углам. Никаких клейм, надписей или иных владельческих знаков, говорящих о мастерской, изготовившей шкатулку, в настоящее время выявить не удалось. Внутри шкатулка отделана деревянными пластинами розоватого цвета. Из такого же дерева изготовлены четыре ящичка-поддона, которые вставляются в шкатулку один над другим. Каждый ящичек предназначен для хранения четырех записных книжек. Фрейлина императрицы Александра Осиповна Смирнова-Россет в своих воспоминаниях пишет об этих записных книжках: «Я нахожу императрицу пишущей свой дневник в маленький квадратный альбом, таких было четыре в плоском деревянном ящичке; каждый альбом содержал год, очень мелким почерком…Она мне сказала, что ее почерк рассчитан так, чтобы не выйти за пределы года»[1577]1577
  Смирнова-Россет А.О. Дневник. Воспоминания. М. 1989. Серия «Литературные памятники» С. 548–549


[Закрыть].

Всего в шкатулке 16 записных книжек. Их формат 10 × 13 × 1,5 см[1578]1578
  Некоторые книжки имеют формат 9,6 × 12 см и 8 × 12 см


[Закрыть]. На каждой записной книжке наклеены бумажные ярлычки с собственноручными надписями императрицы, указывающими на номер книжки в поддоне и ее хронологические рамки. Общая хронология записных книжек, хранящихся в шкатулке: 1822–1860 гг. Последняя запись датируется 17 апреля 1860 г. Все книжки имеют кожаные переплеты коричневого, бордового, темно-сиреневого и красного цветов, золотые обрезы листов и украшения верхних крышек. Украшения представляют собой вставленные в рамку под стекло акварели с видами «европейских городов» и Петербурга, как указано в описи.

Именно изучению этих изображений и посвящено наше сообщение.

В первом ящичке находятся четыре записные книжки, три из которых имеют одинаковое оформление и надписи на верхних крышках. Книжка под № 1 датируется 1823–1825, под № 2 – 1825–1827. Третья книжка не имеет нумерации, но имеет авторскую надпись «Souvenir 1822–1831». В ней собраны цитаты из литературных произведений, молитвы, изречения, автографы родных и близких друзей, засушенные цветы из различных памятных мест. Все три книжки в бордовом переплете, на верхней крышке каждой из них имеется металлическая рамка с перламутровыми вставками по углам и акварелями под стеклом. На акварелях изображены виды Вены и окрестностей – знаменитая Карлскирхе, замок Лаксенбург, панорама Вены со стороны Хайлигенштадта. Вполне вероятно, что акварели были изготовлены в мастерской художника Балтазара Виганда (1771–1846). Художник был известен как мастер городских пейзажей, в основном с изображением австрийской столицы и ее окрестностей. Венские пейзажи работы этого художника присутствуют и на шкатулке императрицы Марии Федоровны, хранящейся в ГМЗ «Павловск»[1579]1579
  Павловск. Парк. Дворец. Музей. № 4. 2010–2011. ГМЗ «Павловск». 2010. С. 22.


[Закрыть]. Книжки, альбомы, шкатулки с видами Вены и с использованием перламутра были очень распространены в 1820-е годы. Подруга Александры Федоровны герцогиня Мария Вюртембергская, впоследствии Саксен-Кобургская и Г отекая, писала ей в декабре 1820 года из Вены: «То, что я тебе посылаю, сделано по самой последней моде…Один альбом слишком большой, но мне пришлось купить именно его, поскольку он мне очень уж понравился, тот, который с видами, надеюсь, не сможет не понравиться тебе. Альбом такого типа тоже один из самых модных и изящных…»[1580]1580
  Бахманн Гертруда. Герцогиня Мария Саксен-Кобургская и Готская, урожденная герцогиня Вюртембергская. Жизнь между Россией и Германией. СПб. 2004. С. 45.


[Закрыть]. Четвертая книжка в этом ящичке имеет сходство с предыдущими лишь в том, что в оформлении ее верхней крышки также присутствует пейзаж под стеклом. Рисунок выполнен гуашью на металлической пластине. Он представляет морской вид, но атрибутировать данное изображение пока не удалось. Книжка в отличии от трех предыдущих имеет ярко-красный переплет и сбоку петли-держатели для карандаша. На оборотной стороне верхней крышки приклеен кармашек для хранения визитных карточек и маленьких записок. Сам же блок для записей оклеен муаром белого цвета, он вкладывается внутрь обложки и крепится к ней посредством тесемки, приклеенной к корешку. По муару чернилами нанесен растительный орнамент из листьев плюща, выполненный предположительно самой Александрой Федоровной. Ею же сделана надпись о том, что книжка подарена ее теткой Марианной[1581]1581
  Мария Анна Амалия (Марианна) Прусская (1785–1846) – урожденная ландграфиня Гессен-Гомбургская, с 1804 жена принца Вильгельма Прусского (1783–1851), младшего брата прусского короля Фридриха-Вильгельма III. После смерти в 1810 году матери Александры Федоровны прусской королевы Луизы тетка Марианна принимала живейшее участие в воспитании принцессы Шарлотты, будущей императрицы Александры Федоровны.


[Закрыть] как «книжка для записи танцев». Записи данной книжки содержат крылатые фразы, изречения, цитаты из литературных произведений, а также дневниковые записи за 1822 и начало 1823 гг. Судя по хронологии, это самая первая книжка данного ящичка, которая, вполне вероятно, положила начало коллекции записных книжек с видовыми изображениями.

Во втором ящичке располагаются четыре одинаковые по размеру и исполнению записные книжки за 1828–1839 гг. (№ 1 – 1828–1831; № 2 – 1831–1835; № 3 – 1835–1836; № 4 – 1836–1839). Книжки имеют коричневый кожаный переплет с наклеенными на верхние и нижние крышки деревянными пластинами, покрытыми белой краской и лаком и окаймленными металлическими рамками. По периметру верхних крышек расположены металлические накладки в виде растительных орнаментов, а в центре под стеклом – акварели работы, очевидно, упоминаемой выше мастерской Балтазара Виганда. На акварелях изображены: замок Вайлбург в Бадене под Веной[1582]1582
  Замок Вайлбург близ Бадена был построен в 1820–1825 гг. архитектором Иозефом Корнхойзелем для эрцгерцога Австрийского и герцога Тешенского Карла (1771–1847). Замок сгорел в 1945 г., разрушения продолжались до 1964 г., в настоящее время не сохранился.


[Закрыть] (№ 1), вид на королевские конюшни в Вене (№ 2), старый Бургтеатр в Вене[1583]1583
  Бургтеатр был учреждён в 1741 году указом австрийской императрицы Марии Терезии. В течение XVIII и XIX веков был одним из наиболее престижных театров Европы. Здесь были даны премьеры опер В.-А. Моцарта «Похищение из сераля» (1782), «Женитьба Фигаро» (1786), «Так поступают все» (1790). До 1888 г. театр находился на Михаэлерплац в Вене. Был снесен при строительстве Михайловского крыла и парадного въезда в Хофбург в 1880-х гг.


[Закрыть] (№ 3) и вид паромной переправы в замке Лаксенбург (№ 4).

В третьем ящичке лежат четыре записные книжки, подаренные императрице детьми, о чем говорит гравировка на застежках книжек. Записи в этих книжках императрица делала в течение 1839–1848 гг. Одна книжка была подарена цесаревичем Александром Николаевичем, другая великой княжной Марией Николаевной и две следующие – великой княжной Александрой Николаевной. Так как книжки оформлены в едином стиле, можно предположить, что они были подарены одновременно не позднее 1839 года на какой-то памятный день или событие[1584]1584
  Вполне вероятно, что на 40-летней юбилей Александры Федоровны в июле 1838 года.


[Закрыть]. Книжки имеют темно-сиреневый кожаный переплет и украшены акварелями работы неизвестного художника с изображением видов Петербурга. На книжках, подаренных младшей дочерью Александрой Николаевной изображены памятник Петру I на Сенатской площади и вид на Зимний дворец и Адмиралтейство со стороны Дворцовой площади (№ 3 1843–1846 гг. и № 4 1846–1848 гг.). Цесаревич преподнес книжку с видом Ростральной колонны и Петропавловской крепости (№ 2 1840–1843 гг.), а Мария Николаевна с изображением недавно установленного на Дворцовой площади «Александрийского столпа» (№ 1 1839–1840 гг.).

В четвертом ящичке лежат последние четыре книжки императрицы за период 1849–1860 гг. Сходное оформление этих книжек говорит о том, что они были изготовлены одновременно и, очевидно, были подарены императрице. Акварели, расположенные под стеклом в центре верхних крышек подсказали заказчиков этого подарка. Ими оказались две дочери императрицы – великие княгини Мария и Ольга Николаевны и две ее невестки – цесаревна Мария Александровна и великая княгиня Александра Иосифовна.

На обложке книжки № 1 с записями за 1849–1851 гг. расположена акварель с изображением дворца в летней резиденции герцогов Лейхтенбергских «Сергиевка». Построенный для старшей дочери императора Николая I великой княгини Марии Николаевны архитектором А.И. Штакеншнейдером в 1839–1842 гг., дворец походил на римскую виллу. Каждый из его фасадов был неповторим и отмечен различными выступами, террасами, открытыми галереями. На нашей акварели дворец изображен с парадного южного фасада. Этот фасад был отмечен портиком первого этажа и лоджией на втором этаже, «к нему примыкали два «храмика», как их называл А.И. Штакеншнейдер, в которых на мраморных пьедесталах стояли лицом друг к другу бюсты родителей хозяйки дворца – Николая I и Александры Федоровны»[1585]1585
  Юхнева Е.Д. Из Петергофа в Стрельну. По Царской (Нижней) дороге. XIX век. Путеводитель. СПб. 2007. С. 142.


[Закрыть].

Вторая записная книжка за 1851–1854 гг. украшена акварелью с видом виллы «Берг» под Штутгардтом. Вилла принадлежала вюртембергскому кронпринцу (с 1864 г. королю) Карлу и его жене великой княгине Ольге Николаевне. Вилла была построена в 1845–1853 гг. в стиле неоренесанс архитектором Х.Ф. Лейнсом и использовалась как летняя резиденция августейшей семьи. Вокруг виллы садовником Фридрихом Нойнером был разбит большой парк с платановыми аллеями, фонтанами, цветниками, скульптурой. Ольга Николаевна старалась устроить свою виллу так, чтобы она как можно больше напоминала ей любимые родительские резиденции. «У нас чудеснейшая погода, лето без осени, все цветет и благоухает, наша Villa очень медленно идет вперед, оранжерея через месяц будет кончена, но дорожки сделаны с красным песком как на Елагине»[1586]1586
  ГА РФ. Ф. 722. Оп. 1. Д. 813. Л. 51об.-52.


[Закрыть], – писала она в мае 1847 г. брату Константину, а любимого брата Михаила просила то прислать ей рисунок комнаты Знаменском, то «рисунок и план беседки в Cottege, которую Мама устроила по своему для глаз, мы желаем приготовить такую же беседку для нее, где она бы имела удобности и привычки домашние»[1587]1587
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 1801а. Л. 47.


[Закрыть]. Ольга Николаевна постоянно звала и с нетерпением ждала своих дорогих братьев в гости на виллу: «… Я весела, когда мы у себя на даче. Мы забываем про скучную политику и живем себе как ни в чем ни бывало. Со временем наша Villa будет очень красива… Карл подарил мне двух оленей трехмесячных, я кормлю их молоком и вишнями, они очень ручные, у них хорошенький соломенный домик и зверинец окружен сеткой…Я уверена, что наша жизнь свободная вас бы веселила. Здесь есть чем потешиться, вы могли бы лазить, прыгать, купаться, ездить верхом по дурным дорогам, собирать виноград, делать фейерверки!»[1588]1588
  Там же. Л. 30, 33.


[Закрыть]. На развороте первых листов этой книжки приклеен букетик из листьев липы и травки «кукушкины слезы», любимого и значимого для Александры Федоровны растения[1589]1589
  Подробнее об этом см. статью «Два цветка завета императрицы Александры Федоровны» в настоящем сборнике.


[Закрыть]. Букетик был сделан в 1852 году в парке Сан-Суси в Потсдаме, когда она гостила там у любимого «брата Фрица»[1590]1590
  Фридрих-Вильгельм IV (1795–1861) – кронпринц, с 1840 г. король Пруссии, старший брат императрицы Александры Федоровны. В этой же книжке имеются два автопортрета, исполненные Фридрихом-Вильгельмом в его излюбленной манере шаржа. О пребывании Николая I и Александры Федоровны в Берлине и Потсдаме в 1852 г. см.: Татищев С.С. Император Николай I и иностранные дворы. СПб. 1889. С. 279–284.


[Закрыть]. Именно этот гербарий, очевидно, не позволил императрице приклеить на разворот первых листов книжки полученный от дочери ее собственноручный рисунок с изображением кабинета Ольги Николаевны на вилле «Берг»[1591]1591
  Собственноручная надпись императрицы под рисунком: «Cabinet d'Olli dans la Villa 1853-Vue par moimeme en 1856» (Кабинет Олли наВилле 1853-Видела сама в 1856). Александра Федоровна посетила виллу «Берг» во время своего летнего пребывания в Германии в 1856 г., она лечилась водами в Вильдбаде неподалеку от Штутгарта. Как пишет биограф императрицы С.П. Яковлев, «государыня жила в замке Белльвю, который великая княгиня Ольга Николаевна в изобилии украсила цветами из своих штутгартских оранжерей» (Яковлев С.П. Императрица Александра Федоровна. Биографический очерк. М. 1866. С. 192).


[Закрыть]. Александра Федоровна поместила этот рисунок на развороте первых листов следующей третьей книжки за 1854–1858 гг. На ней изображена известная площадь Луизенплац в Дармштадте, откуда была родом жена наследника Александра Николаевича цесаревна Мария Александровна, урожденная Максимилиана-Вильгельми-на-Августа-София-Мария Гессен-Дармштадская. На акварели хорошо виден возведенный на площади в 1842–1844 гг. архитектором Моллером монумент-колонна в честь первого гессенского гроссгерцога Людвига I.

Вид старинного герцогского замка в Альтенбурге украшает последнюю четвертую книжку. Альтенбург – родной город принцессы Фредерики-Генриетты-Паулины-Марианны-Елизаветы Саксен-Альтенбургской, ставшей в 1848 г. после принятия православия Александрой Иосифовной и женой великого князя Константина Николаевича. Герцогский замок в Альтенбурге, возвышающийся на порфировой скале, был одним из старейших и красивейших замков Европы. Его строительство началось еще в XI веке, а свой законченный вид он получил в XVIII веке. Несмотря на серьезные пожары XIX века, а также на разрушения, нанесенные ему двумя мировыми войнами, замок практически полностью сохранил свой внешний вид. На нашей акварели замок изображен со стороны подъездной дороги и с видом на замковую церковь св. Георга XV века.

Эта книжка является последней книжкой императрицы Александры Федоровны. Она поставила на обложке лишь дату – 1858, когда начала свои записи, и не смогла поставить конечную дату, так как 19 октября 1860 года скончалась.

Судя по всему, шкатулка с записными книжками императрицы запечатлена на акварели Э.П. Гау 1858 года, изображающей Угловой кабинет императрицы Александры Федоровны в Зимнем дворце[1592]1592
  Пашкова Т.Л. Император Николай I и его семья в Зимнем дворце. Часть вторая. 1838–1855. СПб. 2014. С. 202.


[Закрыть]. По справедливому замечанию исследовательницы Т.Л. Пашковой, Угловой кабинет был «сердцем» покоев императрицы и очень многофункциональным помещением – здесь она обсуждала дела с секретарями, планировала свой распорядок, принимала придворных и друзей, сюда приходили играть дети, а впоследствии и внуки, в этом же кабинете ежедневно вся семья собиралась к утреннему кофе, а в праздники и дни рождений устраивались семейные завтраки[1593]1593
  Там же. С. 200–210.


[Закрыть]. Шкатулка стоит в кабинете на маленьком столике в углу за ширмами, не привлекая посторонних глаз, ведь содержимое личных дневников очень интимно и предназначено только для их хозяйки.

В 1864 г., уже после смерти Александры Федоровны, ее записные книжки были отправлены в «Александрию для хранения в комнатах покойной императрицы»[1594]1594
  Архив Государственного Эрмитажа. Ф. 2. On. XIV. 1864 год. Д. 18.


[Закрыть]. Однако, как следует из каталога рукописей, хранившихся в Собственной Его Императорского Величества библиотеке, в 1887 г. шкатулка находилась в Зимнем дворце[1595]1595
  ОР РНБ. НСРК. Q 234.


[Закрыть].

Здесь следует отвлечься и сказать несколько слов о том, что происходило с «архивом» императрицы после ее смерти. Как только было получено печальное известие, ее секретарь Николай Андреевич Шторх по указанию императора Александра II опечатал все кабинеты усопшей в Зимнем, Николаевском (Аничковом), Елагинском, Гатчинском, Александровском дворцах, а также во дворце Александрии. По прошествии сорока дней кабинеты открыли, и император Александр II назначил комиссию для разбора вещей и бумаг своей матери. Комиссию по разбору вещей возглавил сын покойной императрицы великий князь Николай Николаевич, «архивная комиссия» состояла из секретаря Александры Федоровны Н.А. Шторха и фрейлины императрицы графини Елизаветы Федоровны Ферзей[1596]1596
  РГИА. Ф. 524. Оп. 1. Д. 371.


[Закрыть]. Все бумаги покойной императрицы свезли в Зимней дворец и разбирали в течении полугода. К апрелю 1861 года Александру II была представлена опись с соответствующими отметками разбиравших бумаги императрицы Шторха и Ферзей о том, как поступить с теми или иными письмами. Часть писем, адресованных императрице, как предполагали правила того времени, следовало отправить их авторам или их родственникам. Правда, графиня Ферзей предлагала к некоторым письмам подойти крайне осторожно и частично уничтожить их перед вручением владельцам. Так, например, в отношении писем графини С.А. Бобринской Ферзен, ссылаясь на волю покойной императрицы, полагала, что письма следует сжечь или «не читая их, возвратить к графине, но с тем, чтобы она, перед кончиною, их непременно уничтожила»[1597]1597
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1.Д. 2661.Л. 8.


[Закрыть]. Также Ферзен предлагала сжечь все письма дяди императрицы принца Вильгельма Прусского и его жены Марианны Прусской, видимо считая, что в письмах любимых и дорогих для императрицы людей содержится слишком много семейных подробностей[1598]1598
  Там же. Л. 2, 6.


[Закрыть]. Часть писем, согласно воле самой покойной были сожжены, как например ее письма к П.М. Волконскому, или переданы в государственные учреждения. Так, некоторые письма В.А. Жуковского к Александре Федоровне были переданы в Публичную библиотеку[1599]1599
  Там же. Л. 2, 7об.


[Закрыть].