Текст книги "О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки"

В 10 км от древнего городка Выдропужска находится небольшая деревенька «Рыски», количеством населения не превышающая 100 человек. Расположенная на берегу небольшого ручья под названием «Черный», окруженная красивейшими тверскими лесами, она была когда-то «столицей» обширных владений, принадлежавших Дубельтам. Имя Леонтия Васильевича, заместите ля шефов жандармов (А.Х. Бенкендорфа, А.Ф. Орлова) достаточно хорошо всем знакомо. О его жене, Анне Николаевне, собственно владелице имения «Рыскино», известно менее.

Анна Николаевна родилась 30 декабря 1799 г. в семье Николая Афанасьевича и Елизаветы Семеновны Перских. Еще в 1652 г. получили Перские от «тишайшего» Алексея Михайловича поместья в Тверской губернии[790]790
  Бобринский А.А. Дворянские роды, внесенные в Общий Гербовник Всероссийской империи. СПб. 1890. Ч. 2. С. 229.


[Закрыть]. Елизавета Семеновна являлась представительницей рода Мордвиновых и приходилась родной сестрой известному адмиралу, члену Государственного Совета Н.С. Мордвинову. Семья Перских долгое время жила в Киеве, была дружна с семьей Раевских. Близкой подругой Анны Николаевны была Екатерина Раевская, в замужестве Орлова. Через всю жизнь пронесла Анна Николаевна воспоминание об этой дружбе. «Увидишь Екатерину Николаевну Орлову, – писала она мужу в 1852 г., – кланяйся ей от меня, спроси о ее сестрах Елене и Софье, а также о брате ее Александре Николаевиче и его дочери. Какое там было цветущее семейство в Киеве, а теперь как все разбросаны! Кто в земле, кто в Италии, кто в Сибири, а какое было семейство! Ты пишешь, что Катерина Николаевна Орлова привозила тебе дочь Марьи Николаевны Волконской, вышедшую замуж за Молчанова, чиновника особых поручений при Муравьеве. Но как странно думать, что у Машеньки Раевской, этой еще в Киеве при нас едва выровнявшейся девице, которую замужем за Волконским я даже и не видела, – что у нее уже дочь замужем!»[791]791
  ГА РФ.Ф. 638. Оп. 1. Д. 27. Л. 36–37.


[Закрыть].

Именно в доме Раевских познакомилась Анна Николаевна со своим будущим мужем «бесценным Левочкою», который в 1815 г. был назначен адъютантом к Н.Н. Раевскому-старшему. В 1818 г. они сыграли свадьбу, годом позже появился первенец Николай, а в 1822 г. второй сын – Мишенька.

В имение «Рыскино» Дубельты приезжают в 1828 г., когда Леонтий Васильевич вышел в отставку с должности командира Старооскольского пехотного полка. Прожив в деревне два года, он стал тяготиться бездельем и уехал в Петербург искать службы. Вскоре родственник жены, секретарь А.Х. Бенкендорфа А.Ф. Львов (будущий автор гимна «Боже, Царя храни») устроил Леонтия в Корпус жандармов – дальнейшая карьера его известна. Анна Николаевна с детьми по-прежнему оставалась в «Рыскино» и ежедневно писала мужу своеобразные письма-отчеты. Сохранилось 154 письма Анны Николаевны к супругу. Они охватывают период 1833–1853 годы[792]792
  ГА РФ. Ф. 638. Оп. 1. Д. 26, 27. Письма полностью опубликованы в альманахе «Российский архив». Т. 11. М. 2001. С. 78–190.


[Закрыть]. Написаны на русском языке, с некоторыми отступлениями по-французски, ровным почерком, черными чернилами на обыкновенной почтовой бумаге. Вверху проставлялась дата и название деревни в имении, откуда письмо писалось (Рыскино, Власово, Каменное). Большинство писем написано из имения «Рыскино», которое досталось Анне Николаевне в качестве приданого, а в прошлом принадлежало деду – Афанасию Афанасьевичу Перскому. На момент межевания 1777 г. в «Рыскино» имелось 359 десятин 1040 квадратных сажен земли, занятых под пашни, сенокосы, огороды. Около 85 десятин были под «древесным лесом». В селе имелось семь дворов, из них мужеска полу 38, женска – 40 душ [793]793
  РГАДА. Ф. 1246, Р-55 синий.


[Закрыть].

Первоначально Анна Николаевна уезжала из Рыскино на зимний период в Петербург, а с 1845 г. поселилась в деревне постоянно. Она была деловой оборотистой помещицей – прикупала земли у соседей, правильно и разумно вела хозяйство, за всем следила сама, проверяла сама все счета и книги, ездила в поле, принимала управляющих «с докладами». «Если бы только были у меня дела бумажные – сетовала она мужу – то бы можно дни назначить (для управляющих – М.С.), но всего больше дел словесных и о хозяйстве, которое требует, чтобы за ним следили и ему бы подчинялись, а не оно нам. Дни и числа меняются беспрестанно, одно дело гонит другое и ежели до положенного дня не принимать докладов, будет много упущений»[794]794
  ГА РФ. Ф. 638. Оп. 1.Д. 27. Л. 69.


[Закрыть]. Заботясь приумножением урожая, управляющие посылались в «образцово-показательные» хозяйства, например, Кушелева-Безбородко в Лигово, «чтобы посмотреть как там приготовляют землю под разный хлеб, как сеют траву для умножения сенокосов»[795]795
  ГА РФ. Ф. 638. Оп. 1. Д. 27. Л. 66.


[Закрыть]. В качестве обмена передовым опытом были куплены две новые молотилки и входившие в моду «гуттаперчевые ремни» для старых машин. Очень внимательно велись наблюдения за погодой, за колебаниями урожая в различные годы, за влиянием различных факторов на повышение урожайности. Так весной 1846–1848 гг. в Тверской губернии повсеместно были замечены земляные черви, поедающие озимые. Наблюдая некоторое время за этим бедствием, Анна Николаевна пришла к выводу, что если вовремя и правильно использовать землю, где живет червь, то урожай возрастает в несколько раз. Проверив эти наблюдения на своем хозяйстве, она попросила мужа: «Ты знаешь всех журналистов, не скажешь ли им чего-нибудь из наблюдений моих о черве? Может это послужит в пользу другим помещикам, и тужить о появлении червя не будут, а еще будут его встречать с радостию, как дар неба. Правило с ним вот какое: как скоро его приметят на пашне, тут ржи с осени не сеять, а весною то место засеять яровым. Тогда и ржаные семена не пропадут, а хлеба будет в пятеро больше»[796]796
  Там же. Д. 26. Л. 95.


[Закрыть]. Небольшой доход приносила ветряная мельница, которая была в «Рыскино» чуть ли не с дедовских времен. Ближайшие соседи-помещики пользовались ею и в 1839 г. Анна Николаевна предприняла большой ремонт мельницы.

Часть доходов с имений шла на приобретение новых земель. К началу 50-х гг. Дубельты уже имели более 1200 душ в Тверской, Московской, Тульской, Вологодской губерниях (из них больше половины в Тверской губ.). Имелась дача на Петергофской дороге и мыза «Власово» в Ораниенбаумском уезде Петербургской губ. Большой доход приносило имение «Каменное», купленное в 1834 г. у В.П. Мусина-Пушкина. Здесь Дубельты имели небольшую, но очень выгодную бумажную фабрику[797]797
  В 1870-е гг. Каменное было продано купцу М.Кувшинову. В настоящее время – город Кувшиново, имеется бумажно-картонная фабрика.


[Закрыть]. Чаще других интересовалась Анна Николаевна именно этим имением, чаще других навещала его, самый толковый управляющий был поставлен именно в «Каменное» – Дубельты дорожили доходом с него. А «Рыскино» особого дохода не приносило, но было своим, родовым, теплым. Только над ним, как писала мужу, «стоят необыкновенные облака», только его окружают «диковинные леса», только в «Рыскино» – рай земной.

Строительство Николаевской железной дороги не прошло незамеченным в «Рыскино». Многие крестьяне отпускались на заработки на железную дорогу, а Анна Николаевна тщательным образом следила, чтобы ее крестьян не обижали: вовремя выплачивали положенные деньги, хорошо кормили, отпускали в необходимых случаях домой. О малейших нарушениях договора в известность ставился Л.В. Дубельт. Часто сетовала мужу в письмах, что при перевозке почты железной дорогой письма идут с большими задержками. На почтовых письмо из Москвы в Рыскино доходило на следующий день после отправки, когда же при перевозке железной дорогой шло 4–5 дней. Однако, Анна Николаевна признавала, что железная дорога вносила в ее жизнь и радости – чаще стали приезжать близкие, родные. «Как это странно и даже смешно, что сестра Александра Константиновна вчера обедала здесь в Рыскино, а сегодня обедает в Петербурге. Жаль мне самой, что я не решаюсь ехать по железной дороге, это должно быть очень весело. Да я все боюсь опоздать и что без меня машина уедет, а я останусь одна на какой-нибудь станции. Еще то меня останавливает, что со мною большая свита и это дорого будет стоить, а я одна ехать не умею. Мне нужна Надежда, нужна ей помощница, нужен лакей, нужен повар, нужна Александра Алексеевна»[798]798
  ГА РФ. Ф. 638. Оп. 1. Д. 27. Л. 79.


[Закрыть].

Друзья, родственники, знакомые, соседи-помещики были частыми гостями в «Рыскино». Пользуясь соседством с помощником шефа жандармов соседи приезжали похлопотать о своих делах, родные и друзья приезжали в «Рыскино» отдохнуть летом и отвлечься от петербургской суеты зимой. Анна Николаевна радовалась всем и радушно принимала каждого в обширном двухэтажном доме. Летом пили чай на балконе и в беседке в саду, ездили верхом, купались, пололи цветник, который разбивался в форме «треугольной жандармской шляпы».

По воскресеньям и на праздники ходили в церковь в соседнее село Ильинское, а с 1850 г. приступили к строительству собственной церкви. Архитектором, очевидно, был И.Д. Корсини. Иконостас был заказан в Петербурге, в 1852 г. его привезли в Рыскино: «Миша вынул иконостас из ящиков и расставил его в большом зале около стен и мы по несколько раз в день ходим им любоваться. Живопись на образах мне очень нравится, кисть мягкая и искусная. Жаль мне только, что все это так тебе дорого стоит и церковь наша еще не готова»[799]799
  ГА РФ. Ф. 638. Оп. 1. Д. 27. Л. 30.


[Закрыть]. Для убранства церкви Анна Николаевна вышивала бисером покрывала и воздухи.

Жизнь текла спокойно, по привычным законам русского помещика, озабоченного севом, погодой, урожаем, покупкой новых молотилок, посадкой новых сортов ржи, моркови. Она лечила крестьян от простуды, принимала роды, справлялась даже с холерой. «Я удостоверилась, – писала она мужу, – что холера ничуть так не страшна, как ее прославили доктора. Диета, спокойствие, тепло и самые мягкие лекарства уничтожают ее очень скоро, только бы все употреблялось в пору и в меру. Отчего же у меня здесь никто не умер? А были больные очень опасные. От того, что я лечила просто, соображаясь с природою; не мудрила и не умничала, а лечила как рассудок велит. Как мне жаль, что время и занятия мои мне не позволяют, я бы выпросила себе в Твери или Петербурге холерный госпиталь на свои руки, с тем, чтобы дали полную волю распоряжаться, и уверена, что у меня мало кто умер, потому что холеру лечить право не трудно. Малейшая безделица помогает, лишь бы успокоили больного и чтобы он не был расслаблен лекарствами до меня»[800]800
  Там же. Д. 26. Л. 66–67.


[Закрыть].

В Петербург «бесценному Левочке» и сыновьям посылались деньги, чтоб ни в чем себе не отказывали. В 1839 г. Дубельты купили дом в Петербурге на Захарьевской улице. Для дома были заказаны два парных портрета у А.В. Тыранова – ученика известного А.Г. Венецианова[801]801
  В настоящее время портрет А.Н. Дубельт работы А. Тыранова находится в Государственном Русском музее, портрет Л.В. Дубельта во Всероссийском музее А.С. Пушкина на Мойке, 12.


[Закрыть]. Деньги вкладывались также в акции и паи золотоносных приисков. Осенью в Петербург привозились рыскинские подарки – рябчики, картофель, яблоки, греча, варенье, а из Петербурга получала Анна Николаевна заморские деликатесы – апельсины, ананасы, виноград, икру, сардины.

Но главным подарком были ящики с книгами. Помимо абонемента у Плюшара, Анна Николаевна покупала для своей библиотеки альманахи, календари, словари, топографические и исторические карты. Долгими зимними вечерами она переводила английские романы-путешествия и отсылала их в «Библиотеку для чтения», первый издатель которой, А.Ф. Смирдин, был одним из близких друзей Л.В. Дубельта[802]802
  Переводы А.Н. Дубельт см. в журнале «Библиотека для Чтения». 1834 г. Т. 4. С. 67–72; 1834. Т. З.С. 133; 1834, Т. 5.(раздел «Смесь»); 1834. Т. 6. С. 1–26; 1835. Т. 9. С. 107–119, 122–156.


[Закрыть]. Переводы подписывала псевдонимом «Анна Ситникова»[803]803
  «Библиографический словарь русских писательниц» кн. Н.Н. Голицына содержит сведения о 1286 женщинах-писательницах и переводчицах; об А.Н. Ситниковой словарь не дает никаких данных и лишь перечисляет наиболее известные ее переводы с английского в журнале «Библиотека для чтения» и вышедший отдельным изданием перевод романа «Думаю я сам про себя».


[Закрыть]. Увлечение английским языком развилось у Анны Николаевны еще в детстве, когда приходилось часто жить у дяди Н.С. Мордвинова, известного в Петербурге англомана, который «говорил и жил совершенно по-английски»[804]804
  Вигель Ф.Ф. Записки: В 7 т. М. 1891–1893. Т. 5. С. 5–6.


[Закрыть]. Близкие подруги по Киеву, сестры Раевские, тоже владели языком в совершенстве. В 1833 г. Анна Николаевна начинает переводить известный и нашумевший роман Э. Нериса «Думаю я сам про себя»[805]805
  Роман «Думаю я сам про себя» («Thinks-1-to-Myself») Нерис издал в 1811 г. в Лондоне и Оксфорде. В первоначальном варианте он назывался «Я говорю» («I says, says I»), а словосочетание «думаю я сам про себя» явлилось своеобразной подписью-псевдонимом автора. Позже все переиздания романа выходили уже под этим заглавием. С 1811 по 1876 г. роман выдержал около 30 изданий: в 1812 г. он появился в Нью-Йорке, Бостоне и Филадельфии, в 1827–1828 – на немецком языке в Берлине и Вене.


[Закрыть]. Именно в переводе А.Н. Дубельт роман узнали русские читатели. Одновременно с переводом английской литературы Анна Николаевна занималась переводами американской прозы и в 1835 г. в «Библиотеке для чтения» выходит ее статья с анализом литературной деятельности В. Ирвинга.

В своих подробных письмах из Рыскина Анна Николаевна давала мужу советы о том, как вести хозяйство в городе, что, как и у кого купить, как обращаться с векселями и акциями, какие сделать переделки в доме, и очень тактично просила мужа присылать ей все денежные отчеты.

Леонтий Васильевич знал, что Аннинька очень любит его, что любая его просьба будет с готовностью исполнена, что жена – единственный близкий человек, которому можно довериться и открыться. «Как меня огорчает и пугает грусть твоя, Левочка. Ты пишешь, что тебе все не мило и так грустно, что хоть в воду броситься. Отчего это так, милый друг мой? Пожалуйста, не откажи мне в моей просьбе, пошарь у себя в душе и напиши мне, от чего ты так печален. Ты можешь быть уверен, что я себя не пожалею, собой пожертвую с удовольствием, лишь бы ты не был так несчастлив»[806]806
  ГА РФ. Ф. 638. Оп. 1. Д. 26. Л. 46.


[Закрыть]. Она советует ему не расстраиваться из-за неприятностей по службе, поберечь здоровье и не принимать все близко к сердцу. Советует какого адъютанта лучше выбрать (правда, оба претендента были из Твери и она их знала), уверяла в том, что на таком месте как место управляющего III Отделением, несомненно наживутся враги, но зато какие почести и какое влияние! Когда у Дубельта появились мысли об отставке, она утешала его как могла: «Без службы ты соскучишь, а служба другого рода будет не по тебе. Чернота человеческая везде проявляется, где бы ни жить, где бы ни служить, если же тебе службу переменить, то надо вновь привыкать, а тут ты уж не только привык, но даже прирос» [807]807
  Там же. Л. 65об.


[Закрыть].

Известно, что в 1830 году Анна Николаевна была против того, чтобы муж стал жандармом. Но со временем привыкла и затем в каждом письме стала просить мужа за кого-то похлопотать, кому-то помочь, пользуясь своим служебным положением. Она считала, что чем большему количеству людей поможет ее Левочка, тем больше хорошего будут о нем говорить, а зная, как некоторые недолюбливали мужа в Петербурге, в своей рыскинской округе старалась создать противоположный образ, хотела слышать о муже только доброе и светлое, уверяя себя саму в том, что писала: «На твоем месте ты видишь дурную сторону людей, то правда, но сколько ты можешь сделать добра! Разве это не уважение? Ты трудишься неимоверно, но также подумай, что почести и выгоды жизни не достаются даром тому, кто не родился в парче и бархате»[808]808
  Там же. Л. 72–73.


[Закрыть].

Что же заставляло Анну Николаевну жить в одиночестве, обрекать себя на «рыскинское заточенье»? Одной из основных причин был недостаток средств. Муж, хотя и являлся одновременно управляющим III Отделением и начальником штаба Корпуса жандармов, жалованье получал только по последней должности – 3900 рублей в год[809]809
  ГА РФ. ф. 109. 2 экспедиция. 1826 г., Д. 1 ч. 1. Л. 85-85об.


[Закрыть]. Содержать семью с подрастающими сыновьями в Петербурге на эти деньги, не имея дополнительного постоянного источника дохода, было тяжело. Тем более по долгу службы и по званию Леонтий Васильевич вынужден был бывать то на званых обедах, то на балах, то в театре. Доход от имений был существенный – могли и экипаж приобрести, и дом купили в Петербурге.

Но была еще и другая причина, по которой Анна Николаевна покинула Петербург. После вторых родов она стала сильно полнеть и со временем «превратилась в монумент», как сама шутила в письмах. Зная, что мужа недолюбливают в свете из-за занимаемого места начальника Корпуса жандармов и постоянно ищут повод поострить и позлословить на его счет, да и дети стеснялись ее и хотели видеть в ней «такую же светскую женщину, каких они постоянно видят», Анна Николаевна уверила мужа, что будет лучше, если она поселится в деревне. Очевидно, стараясь таким образом удержать любовь мужа и привязанность сыновей, она потеряла и то и другое из-за постоянной разлуки с ними. Понимая это и стараясь не показать никому своей боли, даже себе самой, все письма к мужу проникнуты счастьем, радостью и умиротворением от сельской жизни. И только иногда прорывается: «у меня есть муж, есть дети, а я всегда одна! Вижу кругом себя, все живут семействами, а я семейного счастья не знаю!..Мы видаемся и то редко, а видно никогда жить вместе не будем. Друг от друга отвыкли и все наши удовольствия и радости врозь пошли. Теперь уж нам никак не собраться в одно гнездышко, как то бывало прежде в Киеве, в Клепалах. Ты скажешь: мы тогда были молоды! Но есть люди и гораздо старше нас, а живут счастливо и дружно вместе. Я покорилась своей участи быть каким-то кошмаром для своего семейства»[810]810
  ГА РФ. Ф. 638. Оп. 1. Д. 26. Л. 72об; Д. 27. Л. 27, 62.


[Закрыть].

Больным вопросом были и дети. Когда были маленькие, росли в уютном теплом Рыскино с матерью – она обучала их русскому и французкому языкам, игре на фортепиано, английскому языку и английской литературе, читала им вслух романы-путешествия, увлекала рассказами о приключениях и геройстве. Для обучения серьезным наукам – математике, черчению, тригонометрии – нанимались учителя. Когда сыновьям исполнилось по 10 лет, они были зачислены в Пажеский корпус, стали жить в Петербурге, выходные и праздники проводили в доме отца, а в Рыскино приезжали лишь на каникулы.

По характеру и поведению братья были совершенно разные. Любимец матери – старший сын Николай – во всем радовал родителей, учился отлично, нрава был тихого и кроткого[811]811
  Дубельт Николай Леонтьевич (1819–1874) – выпускник Пажеского корпуса, служил в Кавалергардском полку, флигель-адъютант Николая I, командир Белорусского Гусарского генерал-фельдмаршала графа Радецкого полка. Был женат на Александре Ивановне Базилевской.


[Закрыть]. Благодаря усердию и старанию успешно продвигался по служебной лестнице. На 30-летний юбилей Анна Николаевна подарила сыну мызу «Власово» Ораниенбаумского уезда Петербургской губернии.

Забиякой и картежником был второй сын – Михаил[812]812
  Дубельт Михаил Леонтьевич (1822–1900) – выпускник Пажеского корпуса, служил в кавалергардах, в основном, на Кавказе. В 1853–1857 гг. состоял для особых поручений у военного министра, в 1863–1886 гг. в отставке, с 1886 г. – комендант Александропольской крепости.


[Закрыть]. Еще в детские годы Анна Николаевна отмечала в сыне неуживчивый, вспыльчивый характер, манеру перечить, грубить, красоваться. Правда, храбрости и отваги было не занимать (это хорошо проявилось в службе на Кавказе), его любили и ценили высокопоставленные друзья: «Когда он захочет, он чудесный молодой человек, умен, ловок и заставляет любить себя. Зиновьев, принц Александр Гессенский оказывают ему очень много участия и даже дружбы. Видно, у него есть такие качества, которые могут привязать к нему людей в таком положении, где они ни сколько не нуждаются в Мишеньке, следовательно, полюбили его безотчетно по склонности и влечению сердца, а не по расчету или из видов. Он им не нужен по этому, их внимание и нежность к нему основаны на причинах, делающих честь Мишеньке. Он обворожителен, когда захочет»[813]813
  ГА РФ. Ф. 638. Оп. 1.Д. 26. Л. 84–85.


[Закрыть]. За подвиги на Кавказе Мишу наградили Станиславом 2 ст., Анной 3 ст., золотой шпагой «За храбрость». В 1853 г Михаил Леонтьевич женился на дочери А.С.Пушкина – Наталье Александровне. Накануне свадьбы Н.Н.Пушкина-Ланская писала в письме к С.А. Соболевскому: «Партия подходящая во всех отношениях, она дает мне уверенность в счастье моей дочери, так как я знаю этого молодого человека в течении многих лет, принятого в моей семье как родной сын, любимого и уважаемого всеми нами»[814]814
  С. Энгель. «Душу твою люблю…» Пушкинский край (Пушкинские горы). 1976 г, 3 июня.


[Закрыть].

Однако, ожидание свадьбы продолжалось около года. Что-то удерживало Наталью Николаевну от скорого брака дочери. Волновалась и Анна Николаевна Дубельт: «В твоих письмах, Левочка, – писала она мужу – ты говоришь, что Ланские тебя не пригласили бывать у них. А скажи-ка, сам Ланской отдал тебе твой визит или нет? Я сама думаю, что тут вряд ли будет толк. Девушка любит Орлова, а идет за Мишу, Орлов страстно любит ее, а уступает другому. Дай Бог, чтобы все кончилось благополучно, а что-то мудрено»[815]815
  ГА РФ. Ф. 638. Оп. 1. Д. 27. Л. 69.


[Закрыть].

Свадьба была назначена на февраль 1853 г. В подарок на свадьбу Миша получал Петергофскую дачу. Отец жениха – Леонтий Васильевич – настаивал, чтобы свадьба состоялась в «Рыскино»: «Как ты несказанно добр, мой ангел, что хотел устроить так, чтобы Миша венчался в Рыскине, дабы я могла присутствовать при этом торжестве, не предпринимая путешествия в Петербург. Но как же можно с моей стороны надавать столько хлопот и тебе и Ланским. Шутка это, всем подниматься с места для моей прихоти. Ведь я могу ехать в Петербург, да только не хочется. Но для такого случая как не приехать!»[816]816
  Там же. Л. 112.


[Закрыть]. Анна Николаевна выехала из Рыскино в последних числах января 1853, по дороге она заехала в имение «Власово», принадлежавшее сыну Николаю. Предполагала проверить хозяйство, поговорить с управляющими, просмотреть хозяйственные книги и спокойно отправиться в Петербург. Однако, во Власове она тяжело заболела воспалением горла. В своем последнем письме к «бесценному Левочке» от 6 февраля 1853 г., она как бы предчувствуя скорую смерть, всех благословила и отдала последние указания. «Сестру Сашеньку, Наташу, Соню, Мишу и бесподобную Наталью Николаевну Ланскую всех обнимаю и люблю. Я больше желаю, чтобы Наташиньке дали шифр, чем Мишу сделали бы флигель-адъютантом. Он может получить это звание и после свадьбы, а ей уж нельзя. Не мешай Лева Государю раздавать свои милости. Он промолвил слово, а уж на него и напали. Рассердится, ничего не даст ни Мише, ни Наташе. Миша будет полковником, может полк получить, а Наташе замужем уж шифр тю-тю. Не мешай, Лева, пусть воля Государя ничем не стесняется»[817]817
  Там же. Л. 140–141.


[Закрыть]. Тело Анны Николаевны было перевезено из Власова в Петербург и захоронено на Смоленском православном кладбище рядом с могилами родителей. Впоследствии рядом с Анной Николаевной был захоронен муж Леонтий Васильевич и старший сын Николай. В настоящее время могилы не сохранились.

Дорогое «Рыскино» по завещанию перешло к сыну Николаю, за которым и сохранялось до 1874 г. Потом, вероятно, оно было продано в казну. В первые годы советской власти в «Рыскинском рае» была создана одна из первых в Тверской губернии сельскохозяйственных общин[818]818
  Тверская усадьба. Указатель архивных документов, книг и статей (1900–1995). Тверь. 1998. Ч.З. С. 30.


[Закрыть].