Текст книги "О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки"

Восьмилетняя жизнь великого князя в Абас-Тумане, подробно рассказанная им в многочисленных письмах к родным и близким людям, запечатлена также на многочисленных любительских фотографиях, которые сделаны самим Георгием Александровичем, великим князем Александром Михайловичем, великой княгиней Ксенией Александровной, но в большей степени адъютантом Георгия Александровича Николаем Владимировичем Мешковым. Большинство этих фотографий хранится в ГА РФ. Мешков оказался и автором трех прекрасных миниатюр, выполненных в качестве оформления меню одного из обедов, состоявшихся 14 мая 1894 года. На них изображены дворец Георгия Александровича, ущелье за дворцом, и «Ворота очарования»[1305]1305
  ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1681. Л. 169. Опубликовано: Изобразительные материалы XIX– начала XX века в фондах Государственного архива Российской Федерации. Каталог собрания. Т. II. Русские и иностранные художники. М. 2021. С. 174 № 692.


[Закрыть]. Эти три рисунка прекрасно дополняют те одиннадцать рисунков, о которых шла речь в начале нашего сообщения, и вместе являются уникальными живописными свидетельствами жизни в Абас-Тумане в бытность там великого князя Георгия Александровича[1306]1306
  В отличии от фотографий живописных изображений с видами Абас-Тумана сохранилось не так много. В 1893 году художник К.Я. Крижитский выполнил четыре миниатюры с видами Абастумана для «Кавказского» яйца Карла Фаберже, подаренного императором Александром III Императрице Марии Федоровне. В 1898 году пейзажист И.Е. Крачковский приезжал в Абас-Туман, он запечатлен на некоторых фотографиях в альбомах ГА РФ, а также упоминается в письме Георгия Александровича матери от 25 августа 1898 года: «Крачковский приезжал к нам в Абас-Туман. Он остался в восторге, в особенности видом с Георгиевской площадки, который он написал, а также часть моего сада с кухней, там масса цветов и картинка прелестная» (ГА РФ. Ф. 642. Оп. 1. Д. 1348. Л. 104–105). Вид с Георгиевской площадки И.Е. Крачковского после смерти Георгия Александровича был литографирован и распространялся в виде почтовых открыток. Местонахождение оригинала авторам настоящей статьи неизвестно, так же как и неизвестно местонахождение произведения, о котором идет речь в упоминаемом письме. В интернете можно встретить изображение дворца великих князей Александра и Георгия Михайловичей в Абас-Тумане, выполненное пейзажистом И.И. Киселевым в 1899 году, однако местонахождение данной работы не указано, (https://www.Iiveinternet.ru/users/elinor_051/post431492818. Последнее обращение 26.07.2021). В 1900 году М.В.Нестеров запечатлел часовню в Абастумане, установленную на месте смерти великого князя.


[Закрыть].

2.3. Высочайшие путешествия

Восемнадцатый век справедливо именуемый «эпохой путешествий», явил миру не только разнообразие всевозможных познавательных туров и многочисленность историко-географических экспедиций, но и ввел в обиход такое понятие как «высочайшие» путешествия. Законодателем моды в этом направлении был австрийский император Иосиф II. Ставя его в пример своему сыну, Екатерина II неоднократно говаривала: «… он (Иосиф II – А.Л., М.С.) очень хорошо сделал, употребив имевшееся у него время на путешествия; это дало ему массу знаний, и, конечно, он не был бы таким, каков он есть, если бы не видел так много, потому что, если бы он оставался в тесной сфере, в которой находился, то никогда не мог бы приобрести столько познаний, так как, если человек постоянно остается у себя и сталкивается с одними и теми же условиями, умственный кругозор его суживается, тогда как, напротив того, под влиянием путешествий, вследствие сравнения различных предметов, рассудок развивается; нет ничего лучшего как судить при помощи сравнений, а это возможно лишь тогда, когда путешествуешь»[1308]1308
  Шильдер Н.К. Император Павел I. Историко-биографический очерк. М. 1996. С. 147.


[Закрыть].

Сама же российская государыня хотя и никогда не выезжала за пределы Отечества, путешествовала довольно много. Уже с самых первых своих поездок она ввела в практику ознакомительные путешествия по империи, которые не только давали царице сведения об истинном положении страны и о том «с кем дело имеем и о ком пещись должны», но одновременно демонстрировали попечение монарха о своих подданных и одобрение его забот со стороны населения. В 1763 г. вскоре после коронации императрица посетила Ростов и Ярославль, в 1764 г. отправилась в прибалтийские губернии, в 1765 г. проехалась по Ладожскому каналу, а в 1767 г. задумала проплыть по Волге. Сев в Твери на галеру, она спустилась водой до Казани и Симбирска, а вернулась обратно сухим путем. Это путешествие, обставленное с помпой, пышностью, в сопровождении большого количества придворных и дипломатов, показало, как считала Екатерина, всенародную любовь, восторг и обожание государыни, а главное, поддержку всех ее государственных начинаний. «Екатерина писала с дороги, что даже иноземных послов не раз прошибали слезы при виде народной радости, а в Костроме распоряжавшейся экспедицией граф Чернышев весь парадный обед проплакал, растроганный благочинным и ласковым обхождением местного дворянства, а в Казани готовы были постелить себя вместо ковра под ноги императрицы».[1309]1309
  Ключевский В.О. Курс русской истории. Часть V. М. 1989. С. 62.


[Закрыть]

Знаменитое путешествие 1787 г. в Крым для обозрения вновь завоеванных причерноморских территорий стало апогеем всех предыдущих поездок Екатерины II. Огромная свита, коронованные гости, практически весь дипломатический корпус участвовали в этом грандиозном предприятии, более походившем на большое театрализованное действо. В городах, через которые проходил императорский маршрут, возводились новые здания и дворцы, повсюду строились триумфальные арки, устраивались иллюминации, заготавливалась лучшая снедь и шились самые модные наряды. Местному дворянству, которое встречало государыню с факелами и составляло ее местный конвой и охрану, предписывалось обязательно быть «в праздничном настроении». Безусловно, это было скорее демонстративное, нежели ознакомительное путешествие, хотя элемент знакомства с новыми своими территориями и подданными все-таки присутствовал. Демонстрируя иностранным гостям любовь и преданность населения, обширность и богатство своих земель, Екатерина одновременно показывала им силу и мощь своей державы. Даже скептически настроенный австрийский император Иосиф, назвавший все путешествие «галлюцинацией», увидев гавань и порт Севастополя, объявил что его ждет большое будущее и назвал город лучшим в мире.[1310]1310
  Уортман Р. Сценарии власти. М. 2002. С. 193.


[Закрыть] Путешествие 1787 г. было увековечено медалью с надписью «Путь на пользу» и изданием журнала путешествия, который вел секретарь императрицы А.В. Храповицкий.[1311]1311
  Храповицкий А.В. Журнал Высочайшего путешествия Е.И. Государыни Императрицы Екатерины II, Самодержицы Всероссийской в полуденные страны России в 1787 г. М. 1787.


[Закрыть]

Екатерининские путешествия заложили основы и определенные правила высочайших вояжей для всех последующих российских императоров. Поездки по империи могли различаться по характеру и целям, но все они должны были являться своеобразным инструментом, позволяющим «помазаннику Божьему» получить конкретное представление о подданных и землях, а подданным, в свою очередь, давали уникальный шанс лицезреть высшую власть в империи. К практическим выводам таких поездок относилось и вошедшее в традицию ведение записей или журналов поездки с целью их дальнейшего опубликования.

Сын Екатерины II император Павел Петрович, с энтузиазмом уничтожавший все материнские распоряжения и установки, в отношении высочайших вояжей, как ни странно, был с ней единодушен. Первое свое путешествие по России с конечным пунктом в Казани решено было совершить сразу после коронации. Однако, также как и в свое время сделала его мать, Павел отбыл первоначально в западные губернии государства, отложив намеченную казанскую поездку на год. Очевидно, за этот год предполагалось собрать необходимые сведения о губерниях, намеченных для посещения, чтобы путешествие выглядело не как высочайший вояж, а как высочайший смотр и ревизия.

Казанское путешествие императора Павла Петровича состоялось с 5-го мая по И июня 1798 г. Маршрут проходил через Москву, Владимир, Нижний Новгород, а на обратном пути через Ярославль и Тихвин, захватив, таким образом, практически все центральные губернии страны. В поездке императора сопровождали великие князья Александр и Константин, адъютанты и несколько приближенных лиц. В отличии от Екатерины Великой поездка Павла Петровича проходила чрезвычайно скромно, и в силу высочайших повелений – без специальных приготовлений и торжественных встреч[1312]1312
  Подробнее об этом см.: Путешествие императора Павла I по России в 1797–1798 гг. // Русская Старина. 1903. № 3. С. 107–114.


[Закрыть]. Павел избегал больших собраний, скоплений народа, большую часть времени проводил, наблюдая за парадами и военными упражнениями. Но также как мать радовался энтузиазму и восторгу народа, собиравшегося перед его домом, охотно посещал обеды и балы, устраиваемые «низшими» сословиями, а дорожные трапезы любил проводить в крестьянских избах.

Подобно крымскому вояжу Екатерины Великой, предполагалось составление описания путешествия императора для дальнейшего обнародования. «Историографом» поездки выступил адъютант Павла Петровича Г.Г. Кушелев, который с 1797 г. курировал Собственное Его Императорского Величества Депо карт, занимался сбором и приобретением картографических произведений, и уже неоднократно участвовал в различных экспедициях и составлял описания поездок. На основании своих записей Г.Г. Кушелев составил журнал высочайшего путешествия, который был поднесен императору. В отличии от журнала Храповицкого, труд Кушелева при жизни императора Павла I опубликован не был, лишь несколько небольших отрывков из него появились на страницах журнала «Русская Старина» в 1892 году.[1313]1313
  Русская Старина. 1892. № 10. С. 24–36.


[Закрыть] До настоящего времени этот интересный памятник существует только в подлинной рукописи, которая хранится в Государственном архиве Российской Федерации в фонде рукописного отделения библиотеки Зимнего дворца[1314]1314
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1.Д. 498.


[Закрыть].

«Журнал Высочайшего путешествия Его Императорского Величества в Казань чрез Москву и обратно чрез Ярославль и Тихвин, бывшего в 1798 году» представляет собой книгу размером 25x20x3 см в красном сафьяновом переплете с золотым обрезом листов и с золотым тиснением по периметру верхней и нижней обложек. Внутренние стороны обложек оклеены мраморной бумагой. На обороте верхней обложки приклеены экслибрис «А Н» под императорской короной, что говорит о принадлежности книги к библиотеке Александра II и характерный бело-голубой ярлык (марочка) библиотеки Зимнего дворца. На шмуцтитуле имеется карандашная помета: «Рук. Имп. Павла I. 13/1 № 23», сделанная очевидно, при первичной систематизации зимнедворского собрания. Следует отметить, что аналогичный журнал путешествия Павла Петровича в Казань упоминает в описании библиотеки Павловского дворца М.Н. Семевский в своей вышедшей в 1877 г. книге «Павловск. Очерк истории и описания»[1315]1315
  Семевский М.И. Павловск. Очерк истории и описание. 1777–1877. СПб. 1997. С. 406.


[Закрыть]. Можно предположить, что речь идет об одном и том же журнале, который после прочтения книги М.Н. Семевского императором Александром II был затребован к нему лично, да так и остался в императорской библиотеке. Не исключена вероятность и того, что журнал был выполнен Кушелевым в двух экземплярах: для императора Павла Петровича и для императрицы Марии Федоровны и экземпляр, хранившийся в Павловске, представлял собственность императрицы.

Журнал включает в себя 130 листов, заполненных текстом, рисунками и картами. Текст написан коричневыми чернилами писарем. В конце текста имеется подпись-автограф Кушелева «вице адмирал Кушелев», он же присутствует и на Генеральной карте путешествия, вклеенной в конце журнала. Данный автограф позволяет ограничить время создания памятника началом июня 1798, т. е. возвращением в Петербург и 24 октября 1798 года – датой производства Кушелева в полные адмиралы. На карте отмечен весь маршрут путешествия с остановками, ночлегами, обедами, временем пребывания в том или ином городе.

В качестве иллюстраций к тексту в журнале помещены 28 путевых карт-маршрутов, 22 плана городов, 7 планов военных маневров и 4 видовых изображения.[1316]1316
  Иверского и Ворсменского монастырей, города Свияжска, рисунок избы и походной палатки около деревни Аказине, где был обед и ночлег императора Павла I.


[Закрыть] Все они исполнены тушью и акварелью, очевидно, кем-то из офицеров Собственного Его Императорского Величества Депо карт, а видовые изображения, возможно, и самим Кушелевым.

Несмотря на то, что журнал Кушелева является как бы официальным документом путешествия и как все подобного рода источники не претендует на литературность, по его жанровыми особенностями этот журнал смело можно назвать путевыми записками. «Форма путевых записок позволяла сочетать под одной обложкой, казалось бы, несочетаемые предметы: сердечные «чувствования», философские размышления, описание трактирной постели и обедов», – замечает в своей статье исследователь П.С. Куприянов.[1317]1317
  Куприянов П. С. Русское заграничное путешествие начала XIX века: парадоксы литературности. // Историк и художник. 2004. № 1. С. 66.


[Закрыть] Все эти предметы встречаются и у Кушелева. Подробно описывая стратегически важные для подобного труда предметы, как-то промышленность, сельское хозяйство, ремесла той или иной губернии или города, автор старается придать сухому официальному языку повествования красивость и выразительность, снабдив его литературными оборотами и пассажами. Уже само начало повествования располагало высочайшего читателя к приятным воспоминаниям и из скучного чтения официального отчета становилось интересным времяпрепровождением. «Утро было прекрасное, погода была светлая, воздух веял тихий и благорастворенный, дорога, шедшим ночью дождем орошенная, освободилась от пыли и атмосфера, прочистясь от густых паров, наполнялась разливающимися от распускающихся на деревьях листвий, приятным благоуханием. Словом, вся природа споспешествовала благонамеренному путешествию сему ради всеобщего блага подданных предпринятому попечительным монархом»[1318]1318
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 498. Л. 1.


[Закрыть], – пишет Кушелев. Подобные «красивости» слога наблюдаются у Кушелева в основном при описании природы. Так однажды он отмечает, что «…дорога проходила посреди прекрасных лугов, усыпанных кустами распустившихся диких роз и калины, представляющих приятную пестроту, смешанную из белизны и румянца», а описывая ровные пологие берега Оки, замечает что «…селения терялись за отдаленностью из вида в синевах как бы в океане». Привлекают его и цветущие в дворцовом садике в Твери липы и распустившиеся цветы «кои благоуханием своим наполняли воздух, весеннею теплотою благорастворенный», восхищает и живописный вид Иверского монастыря на озере: «…с тихими волнами коего играли тогда прекрасные лучи восходящего солнца, и рассеянные по пространству его острова с рощами, из которых на одном видна рыбачья деревенька, а на другом Иверский монастырь, представляющийся в каменном древнем здании своем как бы возрастающим из недр прозрачных вод, изображали для любопытного зрителя прелестную картину»[1319]1319
  Там же. Л. 9, 14, 63, 125.


[Закрыть].

Как всякий официальный документ журнал путешествия должен был отвечать определенным нормам и правилам составления. Кушелев знал цель путешествия императора – ревизия «своих владений» – и в своем изложении придерживался определенного плана и манеры подачи текста. При всей кажущейся на первый взгляд простоте и легкости для чтения, этот документ должен был дать императору представление о положении «большого хозяйства» империи – дорогах, промышленности, ремеслах, развитии городов. Даже описание природы часто дается с чисто экономических позиций. «От самой заставы открывается местоположения весьма прекрасные, искусно подчищенные и отдельными большими рощами разбросанные леса, обделанные рачительно и удобренные потом земледельца поля, которые хотя несколько и пещаны, но хлебородием мало уступали лучшему грунту земли, и разнообразными цветами испещренные луга, прелестными видами развлекали по многоразличной пестроте внимание зрителя и в недоумение его погружали, чему отдать преимущество?»[1320]1320
  Там же. Л. 42.


[Закрыть] – замечает Кушелев при выезде из Москвы.

При описании городов Кушелев придерживается определенной схемы – обязательно дается статистика каменных и деревянных зданий, наличие церквей, а для древних городов и описание достопримечательностей, общее количество жителей, а также количество купцов, мещан, дворян, разночинцев, их основной промысел.[1321]1321
  Краткие описания городов и местностей, которые посетил император в 1798 годы, составлены в соответствии с традицией подготовки «Исторических и топографических описаний губерний и наместничеств», работа над которыми началась в начале 1780-х гг. в связи с проведением генерального межевания и губернской реформой. Так описание городов включало: 1) географические координаты; 2) расстояние от смежных городов; 3). На какой реке расположен; 4). Ландшафт; 5). Сколько верст в длину и ширину, окружность; 6). Части города и их названия; 7). Герб города; 8). Когда построен; 9). Под чьим владением; 10). Достопримечательности (здания, монастыри, церкви, городские укрепления, дома, гостинные дворы, магазины, училища, воспитательные дома, больницы, богодельни и т. п.); 11). Приходы, церкви, сколько священнослужителей; 12). Какими людьми город заселен; 13). Торговля и основные промыслы города (суммы); 14) ремесла, художества; 15). Ярмарки (в какое время, чем торгуют); 16). Фабрики и заводы, их владельцы, куда товары отвозят, число мастеровых; 17) откуда получают нужные для пропитания и житья товары. Аналогичные расспросные пункты имелись и для описания губерний и уездов. Как правило, в состав губернского описания входили все выше указанные разделы, а также генеральные карты губернии и уездов и планы губернского, уездных и заштатных городов, иллюстрирующие сущность описаний.


[Закрыть] Например, при описании крупного торгового Нижнего Новгорода, Кушелев замечает, что «…строения по большей части деревянные, каменных обывательских домов токмо 52, прочие, число коих простирается до 2000 деревянные», а вот в Казани «не взирая на частые пожары, строения весьма довольно как каменного так и деревянного и притом все расположено с приятным вкусом и пространство земли по поселение отведено в таком изобилии, что редкий не имеет садика… Обывательских домов каменных – 153, деревянных – 2498; купечества и мещан – 3942, разночинцев – 3392, татар – 1033»[1322]1322
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1 Д. 498. Л. 68, 98.


[Закрыть]. Во всех городах, помимо обязательного посещения соборов и церквей, высочайшие путешественники осматривали достопримечательности: в Вышнем Волочке наблюдали за спуском барок на воду и рассуждали о проектах «водяной коммуникации: о плавании через озеро Селигер Волгою, Селижаровкою, Явонью через Ильмень озеро, ровно через Белое озеро и Вытегру»[1323]1323
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 498. Л. 13.


[Закрыть], в Твери удивлялись количеству каменных высоких зданий, в Новой Ладоге осматривали водовыливную машину и шлюзы. Развивающаяся промышленность, ремесла и характерные для разных губерний промыслы также привлекали внимание путешествующих. Так, в Торжке местный купец Морозов представлял императору «шитые по сафьяну золотом вещи», в Ярославле помимо ткацких фабрик посетили фабрику медной и оловянной посуды, в Мологе удивлялись преприимчивым местным жителям, которые «промышляют железною рудою из ржаного болота, лежащего в близком расстоянии между Волгою и дорогою. Из сего болота землю кладут на прутья и сушат на солнце целое лето, в исходе августа сжигают и потом продают уже в другие руки, как несколько очистя, перетапливают в крицы или куски железа, а из сих уже очистя еще, употребляют в дело»[1324]1324
  Там же. Л. 152.


[Закрыть].

В журнале помещены и планы двадцати двух городов, которые посетил император Павел Петрович. Это планы Новгорода, Вышнего Волочка, Твери, Покрова, Владимира, Мурома, Нижнего Новгорода, Василя, Козмодемьянска, Чебоксар, Свияжска, Казани, Балахны, Нерехты, Ярославля, Борисоглебска, Рыбинска, Мологи, Весьегонска, Тихвина, Новой Ладоги, Шлиссельбурга. Ряд сохранившихся документов позволяет выявить авторов этих планов и время их создания. Так в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) хранится комплекс планов городов, снятых по приказанию императора в 1797–1800 гг. на местах и присланных в Петербург.[1325]1325
  РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 21628. Ч. 1–2; Д. 21629. Ч. 1–3.


[Закрыть] Все они подписаны губернскими землемерами и заверены губернаторами земель. Их картографическое содержание полностью совпадает с требованиями, предъявляемыми к составлению планов городов. Все они фиксируют границы города и его частей, планировку улиц, состав застройки (казенные, культовые и жилые постройки), границы выгонных земель, речную сеть, почвенное покрытие, основные особенности городского ландшафта. Для всех планов характерна общая ориентировка – «на север», а цветом выделены существующие, проектированные, каменные и деревянные здания. На всех планах имеется городской герб, заглавие, дата и места составления, изъяснение условных знаков, масштаб в графической форме и небольшие статистические примечания. Планы городов, вошедшие в журнал Кушелева, представляют собой уменьшенные копии всех этих планов. Видимо Г.Г.Кушелев, как лицо принявшее активное участие в создании и комплектовании коллекций Депо карт и в 1796–1797 гг. руководивший Собственной Е.И.В. чертежной имел все возможности организовать копирование городских планов для журнала высочайшего путешествия. Для удобства восприятия информации с планов в журнале Кушелева была изъята лишняя информация – масштабная линейка, авторские подписи, изъяснение знаков, городской герб, дата и места составления, и все текстовые примечания. Вся содержательная информация, дающая представление о ситуации и городской застройке осталась.[1326]1326
  Наиболее полный анализ планов российских городов имеется в исследовании «История русского градостроительного искусства». М., Стройиздат, 1993–1998, Т. 1–4. Существуют и отдельные работы, посвященные застройке некоторых исторических городов (например, Янин В.Л. «Планы Новгорода Великого XVII–XVIII веков». М.: Наука, 1999), где автор, на основе анализа всего сохранившегося комплекса планов города Новгорода оценивает последствия городовой реформы 1770-х гг. и дает оценку состояния городской застройки в конце XVIII века в сравнении с конфирмованным планом 1778 года.


[Закрыть]

Как опытный картограф Кушелев приводит в своем журнале и 28 путевых карт-маршрутов. На путевых картах зафиксированы даты выезда и въезда государя в начальный и конечный пункт маршрута, все населенные пункты между ними, остановки высочайшего путешественника на обеды и ночлеги. На всех картах присутствуют одинаковый набор условных обозначений и символов: основная дорога, реки и озера, населенные пункты, имеющиеся почтовые станции и церкви.

Весьма показательными по составу и назначению среди картографических иллюстраций памятника являются карты войсковых маневров под Москвой и Казанью, выполненные как классические планы сражений с накладками, позволяющими представить динамику разворачивающегося «боя». Основные условные знаки даны в рамках известных таблиц Б.А.Стейнхеля «Чертежи различных частей, изображающихся на топографических картах»,[1327]1327
  РГВИА. Ф. 846. Оп. 16. Д. 17862.


[Закрыть] принятых в качестве учебного пособия в Первом кадетском корпусе и таблицы С.Лукина «Начальное основание ситуации, заключающее в себе все, что изображается на топографических частных картах и военных планах в пользу упражняющихся в сей науке»[1328]1328
  РГВИА. Ф. 414. Оп. 1. Д. 3842. Л. 1-14.


[Закрыть]. Присутствует здесь и характерная особенность специальных военных карт этого периода – особая цветовая гамма условных знаков, обозначающих воинские части и соответствующая приборному цвету мундиров частей и родов войск. [1329]1329
  Известное описание маневров под Казанью, принадлежащее перу его участника Л.Н. Энгельгардта буквально совпадает с расписанием ордер-баталии на рисунке в журнале путешествия. См.: Энгельгардт Л.Н. Записки // Русский Вестник. 1859. Т. 24 № 12. С. 576–596.


[Закрыть]

Возвращаясь к путешествию, отметим, что в итоге общее впечатление от устройства центральных губерний России у высоких гостей осталось самое благоприятное. В большинстве сел Кушелев отметил хорошую архитектуру церквей и усадебных построек, чистоту и опрятность домов, наличие в домах светлиц с иконами, изразцовые печи и «у всех вообще печи с трубами, а потому и живут гораздо чище других мест». Большинству комендантов городов и некоторым губернаторам были объявлены благодарности. Однако не обошлось и без неприятностей. За слишком усердное исполнение своих обязанностей нижегородский губернатор поплатился должностью «…за то, что в противность Его Императорского повеления сделаны были по дорогам в ненужных местах мосты, к отягощению токмо обывателей служащие»[1330]1330
  Там же. Л. 121.


[Закрыть], а за «дурное и разоренное» состояние дубовых лесов в Казанской губернии был смещен с поста вице-губернатор.

Являясь от природы умным и очень наблюдательным человеком, император прекрасно понимал, что увидел в своем путешествии лишь малую толику всех бед и недостатков обширной империи, а потому так примечателен его диалог при прощании с казанским военным губернатором Лассием, который на вопрос императора: «Ну, Лассий, скажи правду, рад ты, что я еду?» ответил: «Очень. До сих пор вы думаете, что у нас очень хорошо, а мы и очень не совершенны; так я хочу, чтобы вы уехали, будучи в таком о нас лестном мнении; а ежели бы остались долее, тогда бы увидели большие наши недостатки». «Правда твоя», – сказал государь[1331]1331
  Цит. по: Шильдер Н.К. Император Павел I. Историко-биографический очерк. М. 1996. С. 371.


[Закрыть].

Журнал Кушелева, оставаясь официальным документом, не фиксировал подобных сентенций, оставляя их различным дневникам и воспоминаниям очевидцев. У журнала была другая задача – с наибольшей полнотой и достоверностью зафиксировать все происходящее в поездке, все примечательные места и события, и Кушелев отлично справился с поставленной задачей, составив уникальный журнал, который по всем параметрам можно смело назвать и первым примером военно-топографического описания. Однако, Г.Г. Кушелев, тридцать лет службы которого прошло в царствование императрицы Екатерины, унаследовав стиль и колорит эпохи, изложил официальный документ в свойственной XVIII веку манере – вычурно, порой подобострастно, затейливым литературным слогом, но вместе с тем предельно четко и точно. Уникальность его журнала именно в том и состоит, что он является промежуточным памятником двух эпох, совместив в себе помпезность века Екатерины и официальность информации подобных журналов присущей веку XIX. Со временем «красивости» слога совсем исчезнут из официальных бумаг, оставив эту прерогативу личным путевым дневникам, которые будут уже вести не только лица свиты, но и сами высочайшие путешественники.