Текст книги "О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки"

Не для удовлетворения праздного любопытства и не для отдыха от государственных забот разъезжали августейшие особы по России. Личное знакомство со своими обширными владениями давало российским монархам, по словам Екатерины II, «свет и сведения о всей империи, с кем дело имеем и о ком пещись должны». Возвращаясь из путешествия по Волге в 1767 году, великая императрица побывала и в Муроме, «переправившись чрез Оку в великолепной лодке». Государыню встречали с хлебом-солью городские чиновники и духовенство, муромлянки в национальных нарядах:

 
Милуя подданных,
Костюмы русски зрела;
Одобрив характер,
Менять их не велела.
 

Царица и подданные всем миром молились в соборе о здравии наследника. Однако, получив известие, что великий князь Павел Петрович «сильнее занемог от привитой оспы», Екатерина заторопилась домой.

Павел Петрович же, став императором, тоже удостоил посещением этот древний город. Вскоре после коронации он объехал северо-западные губернии России, а в 1798 году отправился на восток. Мы знаем обо всех подробностях этой поездки благодаря Григорию Григорьевичу Кушелеву, генерал-адъютанту, которые сопровождал императора и вел поденные записи о путешествии. Впоследствии на основе этих записок Кушелев создал «Журнал высочайшего путешествия Его Императорского Величества в Казань через Москву и обратно через Ярославль и Тихвин, бывшего в 1798 г. (с 5 мая по 12 июня)». Он представляет собой роскошную книгу в красном сафьяновом переплете с акварельными иллюстрациями, планами городов и маршрутов, с «генеральною картою путешествия»[1333]1333
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1.Д. 498.


[Закрыть].

Переночевав во Владимире, императорский кортеж тронулся в путь ранним утром 18 мая 1798 года. «Обширные рощи, приятно отстроенные деревни и покрытые богатою жатвою пашни приятностию своею восхищали дух и мысли внимательного зрителя». Вскоре потянулись леса, которые некогда славились своею непроходимостью, былинные муромские чащобы. После Судогды места пошли «ровные, сухие, полистые»; путешественников застала сильная гроза, а на подъезде к Мурому «открылася прекрасная во все стороны равнина». «Видимые в дали рощи, как бы нарочито всюду рассаженные, делают приятную пестроту и тем сокращают границы пологости. Грунт суглинистый с серою землею, – отмечает Кушелев. – В Муром приехали в 8 часов прямо в дом, изготовленный для высочайшего пребывания»[1334]1334
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 498. Л. 44-44об.


[Закрыть]. Августейшую фамилию (императору сопутствовали великие князья Александр и Константин Павловичи) встречали члены городского магистрата во главе с купцом первой гильдии Иваном Семеновичем Мездриковым. Путешественникам поднесли стерлядь из реки Оки, «известную по отличному вкусу с времен незапамятных», фрукты и знаменитые муромские калачи, изображение которых присутствует на городском гербе. Милостиво приняв хлеб-соль, Павел I отправил несколько калачей с нарочным курьером в Санкт-Петербург императрице Марии Федоровне.

19 мая «Его Императорское Величество изволил пробудиться в 6 часов. Утро было дождливое и пасмурное», так что Павел с сыновьями, не мешкая, отбыли к перевозу, где переправились через Оку на 14-весельном катере, «порученном в команду лейтенанту Челяеву, которому всемилостивейше пожалованы золотые часы, а гребцам 100 рублей», – не забывает упомянуть Кушелев. Ожидая, когда через реку переправятся все сорок восемь экипажей царского поезда, император, невзирая на сильный дождь «удостоил разговором купечество». Будучи в веселом расположении духа, ибо спокойствие его никакими просьбами не нарушалось, Государь произнес: «Буду помнить ваши муромские калачи… и этот дождь, который промочил наши шинели».

«Сделав отеческое прощальное приветствие к народу», император отправился далее, в Нижний Новгород. Муромский предводитель дворянства Языков, городничий Диц, исправник Теплов и дворянин Быков, «у коего в доме была квартира Государева», получили за усердие чины и царские подарки[1335]1335
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Ч. 2. Д. 1772. Л. 65об.


[Закрыть]. А путешественники могли из-за реки еще раз полюбоваться Муромом, который «имеет немалое количество каменных церквей, пространство занимает допольное, улицы в нем расположены порядочно, строение, хотя деревянное, но изрядное».

К сожалению, непогода мешала «насладиться обозрением всех приятностей». Однако приметливый Кушелев описывает и пойму Оки, имеющую, по его словам, «прекрасные сенные покосы» и посевы яровых, ибо земля эта очень хлебородная; и весь извилистый тракт по речной долине. «Места от часу становились чище, деревни чаще и более населенны…». Во втором часу добрались до села Озябликово, где в доме господина Неплюева отобедали. А затем, снова в путь – мимо озера Ворсма с монастырем Казанской Божьей Матери и дальше, дальше, туда, где терялся взор «в синевах отдаленных».

Следующий российский самодержец Александр I, хотя и «всю жизнь провел в дороге», в Муром не заезжал. Преемник же его, Николай Павлович, исколесивший всю Россию с ревизиями и проверками, в этом городе побывал. Помимо краткого упоминания о посещении Мурома в 1834 году на пути из Нижнего Новгорода во Владимир[1336]1336
  ГА РФ. Ф. 672. Оп. 1. Д. 35. Л. Юоб.


[Закрыть], которое можно найти в журналах путешествий императора, существует гораздо более красочное и детальное описание пребывания в городе Николая I.

В первом номере «Журнала мануфактур и торговли» за 1837 год было опубликовано письмо одного из жителей Мурома, очевидца высочайшего визита (автором, вероятно, являлся купец первой гильдии Алексей Титов, с которым нам еще предстоит встретиться). «В начале октября месяца пронеслась между нами радостная весть», – пишет он. В ожидании «драгоценного Посетителя» городские постройки, мостовые, тротуары и площади были улучшены, возобновлены перевозы и т. п. Специально подготовили и катер, на котором «блаженной памяти Государь Император Павел I и Великие Князья Александр и Константин Павловичи в 1798 г… соизволили переправляться через Оку». Отремонтированный «усердием граждан» еще в 1806 году, а в 1832 году перестроенный и выкрашенный вновь, катер хранился в галерее, устроенной отцом предполагаемого автора А.А. Титовым. Однако засуха не позволила спустить на воду «сию священную реликвию», и Николаю Павловичу подали шлюпку. Команду гребцов, организованную городским головою Василием Тимофеевичем Суздальцевым, составили сыновья первых купцов города, среди которых находился и автор этой мемории.

12 октября в И часов утра звон колоколов возвестил о прибытии высокого гостя; император в сопровождении графа А.Х. Бенкендорфа поднялся на борт и отдал приказ к отплытию. Царская шлюпка и окружавшие ее на разном расстоянии «небольшие обывательские лодки, колеблемые в водах Оки легким ветром», представляли собой довольно красивую флотилию.

В продолжение переправы Николай Павлович беседовал с графом Бенкендорфом, с кормчим лодки, купцом Я.Б. Усовым и командою о торговле Мурома, числе купеческих капиталов и городских достопримечательностях. «Что за здание близ берега реки? – спросил Государь. – Имея счастье находиться ближе других гребцов к особе Его Императорского Величества, – вспоминает Титов, – я отвечал: церковь Козьмы и Демиана, построенная царем Иоанном Васильевичем по взятии Казани». Расспросы продолжались, и речистый горожанин поведал государю о полотняных фабриках и кожевенных заводах Мурома, на что Николай I заметил: «Здесь этот промысел в хорошем виде!». Титов позже сетовал, что не осмелился предложить монаршему вниманию дом господ Языковых на Богатыревой горе, где по преданию располагались хоромы боярина Ивана Никитича Романова, предка августейшей фамилии. «Жалею о нерешимости своей: может быть, Его Величеству не неприятно было бы знать это».

Причалив к берегу, император в «самых милостивых» выражениях поблагодарил гребцов и кормчего и был встречен местным обществом по старинному обычаю с хлебом и солью – муромскими калачами и окской стерлядью. Удостоив некоторых вопросов городского голову и городничего К.С. Макова, государь проследовал в собор, поклониться мощам Святых Преподобных Петра и Февронии Муромских, «сопутствуемый радостными восклицаниями народа, как любимый Отец среди семейства своего». Теснившиеся зрители, одни из которых забегали вперед, другие в восторге целовали одежду императора, третьи, крестясь, выносили пред царские очи младенцев, сильно затрудняли высочайшее шествие. Однако самодержец благосклонно смотрел на этот беспорядок, «происходивший единственно от любви беспредельной и преданности».

У церкви монарха торжественно встречало духовенство во главе с протоиереем М.Г. Троепольским. «По совершении краткого молебна и произнесении многолетия Его Величество, приложась к Святым мощам, изъявил свое удовольствие как духовенству, так и жителям города и отправился в путь по тракту во Владимир». Кратким было пребывание в Муроме Николая I, уныло смотрел народ на удаляющийся царский экипаж. Но, «как бы в награду за маловременное здесь пребывание», император, обдумывая маршрут будущего путешествия по России цесаревича Александра Николаевича, в числе обязательных для посещения пунктов отметил и этот древний город.

Весной 1837 года великий князь Александр Николаевич завершил основной курс наук. Согласно «Плану учения», составленному B. А. Жуковским, в следующие два года цесаревич должен был осмыслить и систематизировать приобретенные знания – начиналась взрослая жизнь… Большую роль в воспитании отпрысков аристократических фамилий традиционно отводили путешествию, в которое они отправлялись без родителей, в сопровождении наставника. Путешествие наследника российского престола имело особенно важное значение, по мысли отца-императора он должен был «узнать Россию, сколько сие возможно, и дать себя видеть будущим подданным»[1337]1337
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 287. Л. 3.


[Закрыть].

Николай I лично подготовил для сына «Наставление» и «Инструкцию для путешествия», в которых подробно изложил цели поездки и регламентировал правила поведения великого князя и его свиты. Он составил также «Общую инструкцию» для всех участников вояжа, где имелись четкие указания о распорядке дня и форме одежды, времени пребывания в населенных пунктах и порядке осмотра достопримечательностей, и даже о количестве танцев на балах. Император, между прочим, повелел «чтобы нигде по дороге никто из начальства не встречал и не сопровождал наследника цесаревича; чтобы нигде обедов для Его Высочества не делали… а в тех местах на дороге, где находятся достопамятные заведения или исторические предметы любопытства, чтобы ближайшие начальники ожидали и показывали оные»[1338]1338
  Стромилов Н.С. Путешествие Государя Наследника Цесаревича по Владимирской губернии в 1837 г. и первая выставка произведений Владимирской губернии в городе Владимире, исторические и статистические очерки. Владимир. 1888. С. 3.


[Закрыть]. Александру Николаевичу, а также его спутникам А.В. Адлербергу и C. А. Юрьевичу предписывалось вести дневник путешествия. «Журнал хоть и трудновато молодежи писать, но им оно здорово, ибо приучает к трудам и службе и очень пригодится впредь… Нужно в нем помещать более подробностей об виденном вами, ибо он должен быть общей resume или ваш памятник поездки, дабы со временем, в него заглядывая, вспоминать про виденное»[1339]1339
  Венчание с Россией. Переписка великого князя Александра Николаевича с Николаем I в 1837 году. М. 1999. С. 140.


[Закрыть], – наставлял император.

Маршрут корректировался несколько раз, и в результате должен был охватить громадное пространство от Санкт-Петербурга через Новгород, Тверь, Ярославль и Кострому за Урал; через Екатеринбург, Тюмень и Тобольск в Поволжье; через Воронеж, Тулу, Рязань, Смоленск и Бородино в первопрестольную, а затем через Владимир, Нижний и Муром на юг. За полгода предстояло объехать всю Россию и даже увидеть Сибирь. «…Ты первый из нас в сем отдаленном крае… – восхищался сыном Николай Павлович, – Какая даль!.. Но какое и тебе на всю жизнь удовольствие, что там был, где еще никто из Русских Пдрей не бывал…». Великого князя сопровождали его воспитатели и педагоги В.А. Жуковский и К.И. Арсеньев, князь Х.А. Ливен, полковник С.А. Юрьевич, генерал-адъютант А.А. Кавелин, полковник В.А. Назимов, друзья цесаревича – А.В. Адлерберг, П.М. Виельгорский и А.В. Паткуль, лейб-медик И.В. Енохин, фельдъегери, камергер и кухня.

2 мая 1837 года кортеж тронулся в путь. «Мы летим, – писал В.А. Жуковский, – я едва успеваю ловить те предметы, которые мелькают как тени мимо глаз моих»; все бегло – краткие остановки, официальные мероприятия, обозрение казенных и богоугодных заведений, торжественные церковные службы… Вставали в половине шестого утра каждый день, ложились заполночь. Александр Николаевич добросовестно заполнял журнал, отправлял августейшим родителям письма. «Великий князь постоянно пишет к Вашему Величеству и Вы получаете от него обо всем самые свежие известия, – сообщал Жуковский императрице Александре Федоровне, – завидую ему в этой способности владеть пером во всякое время, с незапутанными мыслями, после величайшей усталости… Могу всем сердцем радоваться живым полетам нашего возмужавшего орла и, следуя за ним глазами и думой в высоту, кричать ему с земли: смелее, вперед по твоему небу! И дай Бог силы его молодым крыльям! Дай Бог любопытства и зоркости глазам его: то небо, по которому он теперь мчится прекрасно, широко и светло: это – наша родная Россия!»[1340]1340
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 1545. Л. 8-8об.


[Закрыть].

В понедельник 9 августа путешественники покинули Москву и двинулись в сторону Владимира, миновав село Купавну, уездный город Богородск, где заходили в церковь Богоявления, и, наконец, вступили в пределы «богатой и промышленной Владимирской губернии». По пути останавливались для осмотра Казанскому и Углицкому Егерским полкам, а также Суздальскому пехотному у деревни Ундол, принадлежавшей А.В. Суворову.

Во Владимир прибыли на следующий день, и после представления великому князю гражданских властей и духовенства ему поднесли известные на всю округу владимирские вишни, торговля которыми приносила городу около 100 000 рублей ежегодно. Прежде всего, как и советовал в своем «Наставлении» Николай I, все отправились в Успенский собор, а затем посетили промышленную выставку, где особенное внимание цесаревича привлекли местные ткани – ситцы и полубархат, миткаль и кисея, а также «хрустальные изделия Мальцевых, железные – завода Баташевых, пеньковые рукавицы для пожарных машин купца Елизарова и двуствольное ружье, сделанное самоучкой крестьянином Панковым». Далее по списку следовали осмотр гимназии, острога, больницы, пожарной команды, заведения общественного призрения; Рождественский и Авраамиев монастыри. После вечернего чая в Дворянском собрании Александр Николаевич полюбовался великолепной иллюминацией, а вернувшись домой, изложил свои впечатления в письме отцу: «Город Владимир из беднейших своей губернии, уездные, которые я видел, гораздо лучше его, но зато он богат историческими воспоминаниями…».

На рассвете 11 августа из Владимира выехали в Нижний, где пробыли два дня, и ранним утром 14 взяли курс на Муром, осмотрев при выезде «работы, производимые по устроению новых спусков чрез крутизны и овраги». Первую остановку великокняжеский поезд сделал в селе графа Шереметева Ворсма, где цесаревич ознакомился с фабрикой знаменитого «стального мастера» Завьялова; завтракали на станции Озяблинский погост, а в 5 часов прибыли в древний Муром, встречавший наследника российского престола церковным благовестом.

Александр Николаевич переправился через Оку на той же лодке с теми же гребцами, которые в 1834 году перевозили его августейшего отца. Следуя его примеру, великий князь приложился к Святым мощам и иконам в соборе Рождества Богородицы, а затем поклонился Святым Благоверным князьям Константину, Михаилу и Федору в Благовещенском монастыре. К обеду, назначенному в доме почетного гражданина и первой гильдии купца Андриана Ивановича Мездрикова, пригласили городничего К.С. Макова и уездного предводителя дворянства А.И. Бурцова.

Поздно вечером 14 августа покидал Александр Николаевич гостеприимный Муром. Перед отъездом купец первой гильдии А.А. Титов преподнес цесаревичу составленное им «Историческое обозрение города Мурома»[1341]1341
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1. Д. 1772.


[Закрыть]. В небольшом предисловии автор указывал, что «с 1820 г. начал приискивать для сего материалы, посвящая на это по нескольку часов от моих занятий торговых и мануфактурных. Читал Историю Государства Российского, творение незабвенного Карамзина, замечал статьи, до Мурома относящиеся, делал выписки, сообразив их с другими летописцами. Историею князя Щербатова, городскими официальными документами и преданиями народными, выбрав факты, сколь можно вернейшие, подтверждаемые живыми памятниками священнейших событий, составив из них записку общую…». Титов предполагал довести историю Мурома, подробно изложенную им с момента основания по 1723 год, до современного состояния и представить ее в губернский Статистический комитет, членом которого являлся. Однако ожидавшийся визит наследника российского престола заставил Титова изменить первоначальный замысел.

12 декабря 1837 года наследник цесаревич Александр Николаевич возвратился в Зимний дворец. Путешествие закончилось. Жуковский сравнивал его «с чтением книги, в которой теперь великий князь прочтет только оглавление, дабы получить общее понятие о ее содержании. После начнет читать он каждую главу особенно. Эта книга – Россия; но книга одушевленная, которая сама будет узнавать своего читателя. И это-то узнание есть главная цель… нашего путешествия».

Первое знакомство императора Николая I с Крымом состоялось в 1816 году. Тогда он, будучи еще великим князем, совершал ознакомительное путешествие по внутренним российским губерниям. Такими путешествиями обычно заканчивался воспитательный и образовательный процесс великих князей, и путешествиям придавалось большое значение. Напутствуя сына, императрица Мария Федоровна писала: «Помни, что ты обратишь на себя все общественное внимание… Путешествие имеет целью только знакомство с страною, а не надзор, требующий суда более строгого, который так неуместен, когда он не предписывается долгом. Целью твоею должны быть знакомство с твоим отечеством, изучение его во всех подробностях, собрание сведений о состоянии каждой губернии, в которой ты будешь, о ее средствах и недостатках, наконец, осмотр всех полезных учреждений по части благотворительности, науки, фабрик»[1342]1342
  ГА РФ. Ф. 672. Оп. 1. Д. 25. Л. 129об.-130.


[Закрыть]. Во время всего путешествия Николай Павлович, следуя наставлению матери-императрицы, вел журнал поездки. Он разделил его на две части: «Общий журнал по гражданской и промышленной части» и «Журнал по военной части»[1343]1343
  В настоящее время хранятся в РГАДА: Ф. 2. Оп. 1. Д. 146.


[Закрыть]. Быстрые переезды, недостаток времени не позволяли Николаю Павловичу в подробностях изучить увиденное в каждой губернии или городе, и в большинстве своем записи делались по обзорам, представленными губернаторами, по сведениям из бесед с должностными лицами, хотя зачастую в журнале встречаются и личные впечатления и рассуждения великого князя.

Маршрут путешествия был утвержден императором Александром I. Великому князю Николаю Павловичу предстояло первоначально осмотреть южные губернии России, Землю Войска Донского, а затем через центральные губернии вернуться в Петербург[1344]1344
  Полный маршрут поездки – губернии Петербургская, Псковская, Витебская, Смоленская, Могилевская, Черниговская, Киевская, Полтавская, Слободско-Украинская (Харьковская), Таврическая, Земля Войска Донского, Воронежская, Курская, Орловская, Тульская, Калужская. Путешествие продолжалось три с половиной месяца с 9 мая по 26 августа 1816 года.


[Закрыть]. Крым, или как он тогда именовался Таврическая губерния, также входил в маршрут путешествия. Здесь предполагалось посетить Симферополь, Бахчисарай, Севастополь, Херсонес, Балаклаву, Байдары, осмотреть южный берег, Феодосию, Керчь и Еникале. В Крым въехали через древнюю крепость Перекоп. В своем дневнике Николай Павлович отметил, что строения в городе по большей части татарские, однако заметил, что «уезд Перекопский отменно богатый пастбищами». Симферополь не понравился великому князю – «строения почти все в развалинах, других заведений нет», – отметил он в своем дневнике. Зато древний Бахчисарай с его островерхими минаретами, древними дворцами и нависающими над улицами постройками очень запомнился. «Бахчисарай – древняя столица крымских ханов, совершенно азиатский город среди ущелья гор, коих верхушки все из диких камней, кои висят, так сказать, над городом, за домами сады, идущие террасами вверх по горам – все фруктовые и представляющие самый странный, но красивый вид, – записал в журнале Николай Павлович. – Почти в середине города находится древний ханский дворец совершенно в азиатском вкусе с разными приделами, перемежающимися киосками, гаремом и садами, все самой легкой архитектуры, позолоты очень много, везде диваны и ковры. Среди нижних покоев мраморные фонтаны. Перед дворцом на дворе главная мечеть, довольно хорошо сделанная из камня, и ханские гробницы. На стороне сад в террасах, и наконец, кругом зданий высокая каменная стена и ров… Город довольно пространен и узок и весь почти в одной только длинной улице. Жителей обоего пола до 9000, а домов до 1600. Все татары, довольно бедны и большей частью ремесленники».[1345]1345
  РГАДА: Ф. 2. Оп. 1. Д. 146. Л. 71-71об.


[Закрыть] Если Бахчисарай привлек местным колоритом, то Севастополь произвел на будущего российского императора большое впечатление именно своим стратегическим расположением и назначением: «Севастополь или по-татарски Ахтиар, довольно большой, почти весь каменный город на самом берегу залива Черного моря, составляющего прекраснейшую и преглубокую гавань, закрытую от всех ветров высокими горами и так пространную, что может вместить самый большой флот…Тут находится главнейший наш Черноморский флот и можно смело сказать, что Севастополь один из первейших европейских портов».[1346]1346
  Там же. Л. 72об.


[Закрыть]

Вообще Крым поразил великого князя как своей живописностью, так и неустроенностью. В своем путевом журнале он записал: «…Из Байдарской долины выходит единственная и довольно худая дорога по самому краю Южного берега и идет чрез главные селения Мухалатку, Алупку, Ялту, Мемену, Кучук-Ламбат и пр., места весьма любопытные для живописца или путешественника, ищущего стройных и красивых видов (un voyage pittoresque); но не имеющие ничего того, что бы показывало изобилие или богатство народа; нет беднее и ленивее сих южных татар, ибо как природа им все дает без дальнего труда, то и нужды их тем самым отменно ограничены, ибо одно и тоже фруктовое дерево, которое кормило за 50 или 60 лет деда кормит и внука, а этот редко посадит молодое дерево чтоб уготовить что-либо своим детям. Они живут, можно сказать, совершенно на произвол природы, которая здесь, правда, чрезмерно щедра: оливковые деревья, фиги, капорцы, груши, яблоки, вишни, орешники, все растет дико и без присмотра, все удается – померанцы, лимоны и пр. Что же касается до видов, должно признаться, что, начиная от Байдар до Кучук-Ламбата нет места, которое б не удивило всякого своею дикою, но пленительною красотою; но все это – рука природы, ибо искусство, так сказать, и не заходит в этот край, даже удобной для путешествующих дороги нет, равно и жилья, и от того, может быть, не столь еще можно пользоваться сим краем…».[1347]1347
  РГАДА. Ф. 2. Оп. 1. Д.146. Л.74об.


[Закрыть]

Неумение хорошо изображать пейзажи, не дало великому князю возможности зафиксировать в рисунках все природные красоты Крыма, как бы ему этого не хотелось. Он всего лишь смог зарисовал типичную татарскую постройку близ села Мухалатка[1348]1348
  ГА РФ. Ф. 728. Оп. 1.Д. 1107. Л. 56.


[Закрыть], которые во множестве были разбросаны по всей Тавриде. Поэтому когда Николаю Павловичу представился случай приобрести рисунки с видами Крыма, он сразу этим воспользовался. Через несколько месяцев после путешествия по России, великому князю предстояло совершить ознакомительное путешествие по Англии. Будучи в Эдинбурге, он встретился с известным шотландским художником Уильямом Алланом[1349]1349
  Подробнее о визите Николая Павловича к Уильяму Аллану см. статью «Его карандаш переносит нас в самое сердце Востока». Рисунки шотландского художника Уильяма Аллана в собрании Государственного архива Российской Федерации» в настоящем сборнике.


[Закрыть]. Визит в его мастерскую состоялся 18 декабря 1816 года, великий князь сделал запись в своем дневнике: «…лорд-адвокат нас проводил ненадолго в соседний дом к художнику Аллану, побывавшему в России; много чудесных вещей; красивые эскизы, изображающие Крым, которым он увлекся».[1350]1350
  ГА РФ. Ф. 672. Оп. 1. Д. 27. Л. 48.


[Закрыть]День визита к художнику совпал с предстоящим днем тезоименитства великого князя, когда 19 декабря по русскому православному календарю отмечали день Святителя Николая Чудотворца. В качестве подарка художник предложил Николаю Павловичу выбрать несколько эскизов с видами Крыма, сделанными Алланом в 1808 году. Великий князь отобрал десять рисунков, два из которых изображали Одессу, а на восьми остальных были изображены города и поселки Крыма – Севастополь, Балаклава, Судак, Усть-Кут, Чуфут-Кале и Бахчисарай[1351]1351
  Рисунки Уильяма Аллана, подаренные великому князю Николаю Павловичу в настоящее время хранятся в ГА РФ: Ф. 728. Оп. 1. Д. 1107 (10 рисунков); Ф. 1463. Оп. 1. Д. 1062 (1 рисунок).


[Закрыть]. Рисунки стали прекрасными иллюстрациями к путевому журналу Николая Павловича и впоследствии постоянно находились в его рабочем кабинете.

Настаивая на необходимости ведения путевого дневника, мать великого князя Николая Павловича, императрица Мария Федоровна писала: «Сколько наслаждений ты приготовишь самому себе, когда в более зрелые лета будешь с удовольствием перечитывать этот журнал и почерпать из него указания, полезные для твоих обязанностей»[1352]1352
  ГА РФ. Ф. 672. Оп. 1. Д. 25. Л. 130об.


[Закрыть]. И действительно, спустя двадцать лет, вернувшись в 1837 году в Крым уже российским императором он постоянно будет вспоминать свою первую поездку сюда в 1816 году и постоянно будет поражаться той огромной перемене, которая произошла за это время в прекрасной Тавриде.

Визит в Крым 1837 года проходил в рамках большого путешествия императора по Российским губерниям, первостепенное значение в этой поездке уделялось бассейну Черного моря и Кавказу. Этот год знаменовал собой конец первого десятилетия правления Николая I, когда, по мнению императора, были решены многие задачи по укреплению внутреннего и внешнего положения России. Николай Павлович хотел продемонстрировать Европе результаты своего десятилетнего царствования, пригласив в путешествие по южным губерниям России представителей иностранных государств. В этом же году свое знаменитое путешествие – «венчание с Россией» – совершал и наследник престола цесаревич Александр Николаевич. В 1837 году отмечалось и двадцатилетие брачного союза Николая I и Александры Федоровны, присутствие императрицы в определенных знаковых местах маршрута императора считалось само собой разумеющимся. Императрицу сопровождала старшая дочь восемнадцатилетняя великая княжна Мария Николаевна, которая во время этого знаменитого путешествия встретила свою судьбу – герцога Максимилиана Лейхтенбергского, который среди прочих «высочайших иностранных особ» был приглашен в поездку. Все события поездки императрица фиксировала в маленькой записной книжке, которую получила в подарок от сына Александра накануне его отъезда в путешествие[1353]1353
  ГА РФ. Ф. 672. Оп. 1.Д. 430.


[Закрыть], а великая княжна Мария Николаевна зарисовывала в путевом альбоме [1354]1354
  ГА РФ. Ф. 672. Оп. 1. Д. 478. Подробнее об альбоме см.: Сидорова А.Н. История одного альбома // Урок рисования. Каталог выставки в ГМЗ «Царское Село». СПб. 2006. С. 77–87.


[Закрыть].

Высочайшие путешественники ехали каждый своим маршрутом, и первым местом, где встретились все вместе, стал город Вознесенск, на равнине близ которого предполагались большие кавалерийские маневры. Именно сюда в первую очередь прибыли иностранные представители, которым была продемонстрирована военная сила России. В смотре, который продолжался с 18 августа по 4 сентября, участвовало 100 000 человек[1355]1355
  Кухарук А.В. Большие кавалерийские маневры 1837 года под Вознесенском в контексте политики николаевской России.// Величие и язвы Российской империи. Международный научный сборник к 50-летию О.Р. Айрапетова. М. 2012. С. 117.


[Закрыть]. Подготовка к грандиозному смотру длилась целый год: был построен дворец для членов императорской семьи, устроен театр, разбит обширный парк с беседкой, возведены каменные дома для свиты и высоких гостей, а для обслуживания гостей приглашены торговцы и рестораторы со всей России[1356]1356
  Бенкендорф А.Х. Воспоминания. М. 2012. С. 664.


[Закрыть]. В течении всех дней маневров в городе устраивались балы, театральные представления, иллюминации. «На столах, как бы в столице, бронза, серебро и хрусталь блестят среди зелени и цветов южной России. Это все в пустыне, среди степи, где кругом на двести верст ни кусочка зелени, ни цветка в поле, кроме самого Вознесенска, где, как бы магическою силою, в один год вырос огромный тенистый сад и на площадях и на улицах большие итальянские тополя и дерева акации, каких нет и в Царском Селе», – писал очевидец событий полковник С.А. Юрьевич[1357]1357
  Дорожные письма С.А. Юрьевича 1837 года // Русский архив. 1887. № 6. С. 176.


[Закрыть].

После Вознесенска члены императорской фамилии разными маршрутами выехали в Одессу, где все вместе вновь соединились 6 сентября. Проведя в Одессе несколько дней, отправились в Крым. Переезд был совершен морским путем на недавно спущенным на воду пароходе «Северная звезда». Императорская свита и приближенные были размещены на пароходах «Громоносец», «Петр Великий», «Нева» и «Мария-Анна». В 25 милях от порта Севастополя императорский пароход «Северная звезда» был встречен Черноморским флотом. «Это было великолепное зрелище, – рассказывал впоследствии А.Х. Бенкендорфу Николай I. – Я приказал флоту исполнить несколько маневров, что и было сделано в точности. Затем все суда приветствовали императорский штандарт, который по моему приказу был поднят на нашем пароходе. Позже нас приветствовали пушки Севастополя, в бухте которого мы бросили якорь» [1358]1358
  Бенкендорф А.Х. Указ. соч. С. 668.


[Закрыть]. Так торжественно прибыли в Крым!

Знакомство с Крымом начали 10 сентября с Георгиевского монастыря, расположенного неподалеку от Севастополя. Высочайшие путешественники встреченные митрополитом Агафангелом, осмотрели постройки монастыря и особенно восхитились чудесными панорамами, открывающимися от главного монастырского храма, угостились фруктами и вином, и отслушав благодарственный молебен, отбыли в Севастополь. На следующий день 11 сентября императрица Александра Федоровна вместе с великой княжной Марией Николаевной отбыли в Бахчисарай, а государь с цесаревичем Александром Николаевичем присоединились к ним днем позже. Остановились в ханском дворце, в котором специально для приема высоких гостей были проведены восстановительные работы, закуплена и отремонтирована мебель, куплены ковры, ткани, утварь. Для приобретения всей этой роскоши караимский гахам Симха Бобович по поручению генерал-губернатора М.С. Воронцова специально ездил в Стамбул. Своей оригинальностью и неповторимостью Бахчисарай поразил Александру Федоровну так же, как он поразил в свое время Николая Павловича. Яркие одежды местных жителей, необыкновенные узоры мечетей, островерхие минареты, крутящиеся дервиши, экзотические угощения и музыка – все привлекало внимание высочайших путешественников[1359]1359
  Подробнее о пребывании в Бахчисарае см.: Прохоров Д.А. К истории визитов членов императорской семьи Романовых в «пещерный город» Чуфут-Кале в XIX – начале XX вв. // Материалы по археологии и истории античного и средневекового Крыма. Вып. 6. Севастополь-Тюмень. 2014. С. 273–282.


[Закрыть]. Три рисунка сделала великая княжна Мария Николаевна в своем путевом альбоме, изобразив на одном спальню в ханском дворце, а на двух других – виды старого Бахчисарая из своих окон. В альбоме великой княжны расписался и Симха Бобович, который в Бахчисарае повсюду был с императорской семьей и постарался сделать их пребывание в древнем Бахчисарае приятным и незабываемым. В окрестностях Бахчисарая императорская семья посетила Свято-Успенский мужской монастырь, на стене галереи которого каждый оставил свой автограф с указанием даты посещения, а император педантично заметил: «Николай, в первый раз 26 июня 1816, во второй раз 14 сентября 1837». Съездили и в пещерный город Чуфут-Кале, где от караимской общины императрице и великой княжне были подарены две лошади с богатой сбруей. Именно на этих приученных к горным дорогам лошадях и путешествовали верхом по Крыму Александра Федоровна и Мария Николаевна во все время путешествия.

Из Бахчисарая императорский кортеж направился в Симферополь. Два дня, проведенные в городе были заняты посещением торговой выставки, приказа общественного призрения, острога, больницы и госпиталя. Государя особенно поразили изделия из крымского мрамора и порфира, представленные на промышленной выставке, а императрицу изумили гирлянды разнообразных сортов винограда, которыми были украшены торговые палатки.