Текст книги "Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века"

Существует популярное заблуждение, что вина НКВД за катынское преступление доказывается только немецкими эксгумациями и документами закрытого пакета, и что если поставить их под сомнение, то автоматически сомнительной становится и вина НКВД. На самом деле это не так.

Любой, кто утверждает, что польские военнопленные из трех лагерей [1000]1000
  Здесь и далее мы будем рассматривать судьбу именно этих военнопленных как поименно известной группы, перемещения которой хорошо задокументированы, в отличие от расстрелянных узников тюрем, которые были рассеяны по западным территориям Украины и Белоруссии и часть имен которых – т. н. «белорусский список» – до сих пор неизвестна.


[Закрыть] были расстреляны не НКВД весной 1940 г., а немцами осенью 1941 г., должен доказательно объяснить, где именно они находились все это время.

Официальной советской версией, изложенной в сообщении комиссии Бурденко, было местонахождение военнопленных поляков в «трех лагерях особого назначения, именовавшихся: лагери № 1-ОН, № 2-ОН и № 3-ОН, на расстоянии от 25 до 45 км на запад от Смоленска». При этом почти все сообщение комиссии было основано на совершенно секретной «Справке о результатах предварительного расследования так называемого «катынского дела» наркома госбезопасности В. Н. Меркулова и заместителя наркома внутренних дел С. Н. Круглова, что было весьма примечательным исключением для работы Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков[1001]1001
  Государственный архив Российской Федерации (далее – ГАРФ). Ф. Р-7021. Оп. 114. Д. 6. Л. 1—53; дополнение к справке: Там же. Д. 7. Л. 1–9.


[Закрыть]. В справке перечислены места дислокации лагерей и указывается, что местонахождение в них польских военнопленных устанавливается «документами Управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР». Цитируется рапорт начальника лагеря № 1-ОН лейтенанта государственной безопасности В. М. Ветошникова начальнику УПВИ П. К. Сопруненко об обстоятельствах неудавшейся эвакуации лагеря с «военнопленными поляками».

Однако из массива документов о польских военнопленных, отложившихся в фондах Государственного архива Российской Федерации (фонд УПВИ) и Центрального архива ФСБ, вырисовывается совершенно иная картина, причем совершенно без привлечения документов закрытого пакета.

В апреле 1940 г. большую часть польских военнопленных из Козельского, Осташковского и Старобельского лагерей стали направлять небольшими партиями по спискам в распоряжение управлений НКВД Смоленской, Калининской и Харьковской областей. На местах военнопленных принимали работники УНКВД, о чем давали расписку такого вида: «Принято от конвоя заключенных в количестве триста сорок три человека (343)»[1002]1002
  Катынь. Март 1940… С. 82.


[Закрыть]. Количество человек, указанное в таких расписках, совпадает с количеством в имеющихся списках на отправку. Через некоторое время начальник местного УНКВД отчитывался заместителю наркома внутренних дел В. Н. Меркулову совершенно секретной шифрограммой об «исполнении» некоего действия. Например: «№ 13974 Сов. секретно Зам. наркома вну[тренних] дел тов. Меркулову [По] первому наряду исполнен № 343. Токарев»[1003]1003
  Там же.


[Закрыть].

Операция по отправке военнопленных в распоряжение УНКВД продолжалась примерно до 20-х чисел мая (последний список был утвержден 19 мая). Всю оставшуюся от военнопленных корреспонденцию (многие тысячи единиц) и экземпляры учетных дел Особых отделов, оставшиеся в лагерях, было предписано сжечь. С этого момента документальные следы этих польских военнопленных теряются. Судьба как минимум пленников Козельска оставалась загадкой до весны 1943 г., когда немцы устроили публичную эксгумацию катынских могил.

В этой связи стоит заметить, что 26.10.1940 Л. П. Берия подписал приказ № 001365 о награждении работников НКВД СССР, УНКВД Калининской, Смоленской и Харьковской областей за успешное выполнение специальных заданий[1004]1004
  Там же. С. 275–279.


[Закрыть]. Одними из первых в списке награжденных месячным окладом были известные московские палачи-расстрельщики – Блохин, Фельдман, Антонов, Яковлев, братья Шигалевы и другие[1005]1005
  Подробно о них см.: Петров Н. Награждены за расстрел. 1940. М., 2016.


[Закрыть].

В различного рода внутренних справках УПВ НКВД судьба поляков обрывается весной 1940 г. в виде пометок вроде «учетное дело отправлено в 1-й спецотдел» (а не «переведен в лагерь такой-то» несмотря на то что целью этих справок было прояснение судьбы конкретных персон по запросам родственников)[1006]1006
  Катынь. Март 1940… С. 297.


[Закрыть]. В архивах сохранились письма родственников с просьбой сообщить информацию о пропавших пленниках. На них писали «1-й спецотдел» и оставляли без движения[1007]1007
  Там же. С. 174, 183, 313–315.


[Закрыть].

В справках НКВД после мая 1940 г. данные военнопленные либо не фигурируют, либо значатся как переданные из УПВ в распоряжение УНКВД соответствующих областей. В докладной записке заместителя наркома внутренних дел В. В. Чернышева и начальника УПВИ П. К. Сопруненко о наличии военнопленных и интернированных в лагерях НКВД есть подробные сведения обо всех польских военнопленных на 22 июня 1941 г. Поляков из рассматриваемых трех лагерей в ней нет[1008]1008
  Катынь. Март 1940. С. 338, 339.


[Закрыть]. 14 587 военнопленных из трех лагерей появляются в справке Сопруненко «о военнопленных и интернированных военнослужащих быв[шей] польской армии» от июня 1941 г., где они значатся лишь как отправленные «в распоряжение УНКВД в апреле – мае 1940 г.» [1009]1009
  Там же. С. 341.


[Закрыть]

В справке УПВИ от 03.12.1941 о бывших польских военнопленных, содержавшихся в лагерях НКВД с 1939 по 1941 г., интересующая нас группа появляется с тем же описанием, правда, используется исправленное число: «Отправлено в распоряжение УНКВД в апреле – мае 1940 г. через 1-й спецотдел 15 131 ч[еловек]»[1010]1010
  Там же. С. 384, 385. Указывается, что данные поляки передавались конкретно из трех лагерей. Точная причина разницы в статистике неизвестна, но, возможно, она связана с переведением нескольких сотен поляков из трех лагерей (включая, возможно, поляков, переведенных туда, например, из лагерей Наркомчермета) в тюрьмы. Это могло внести небольшую путаницу, и эта группа в разное время могла числиться и среди военнопленных трех лагерей, и среди узников тюрем.


[Закрыть]. Данная справка составлена в связи со встречей 03.12.1941 И. В. Сталина и В. М. Молотова с премьер-министром правительства Польши в изгнании В. Сикорским и командующим польской армией в СССР генералом В. Андерсом. Во время беседы был поднят вопрос о пропавших польских военнопленных. Польских представителей интересовали конкретно пропавшие поляки из трех лагерей. И. В. Сталин утверждал, что отпустили всех поляков, но «может быть, некоторые из них еще до освобождения куда-либо сбежали, например в Манчжурию»[1011]1011
  Там же. С. 376–397.


[Закрыть]. Польский премьер-министр передал советской стороне список с примерно 4 тыс. имен пропавших поляков. И. В. Сталин поручил Л. П. Берии проверить его, в результате чего появилась записка Берии № 3105/б от 26.12.1941 с результатами проверки[1012]1012
  Центральный архив Федеральной службы безопасности (далее – ЦА ФСБ). Ф. 3-ос. Оп. 8. Д. 15. Л. 320–322; документ представлен Н. В. Петровым. Также см.: Записка Берии Сталину и Молотову о проверке списка Сикорского // Катынские материалы. 2008. 20 мая. URL: http://katynflles.com/content/romanov-beria-sikorski.html (дата обращения: 10.10.2020).


[Закрыть]:

«В результате проведенной проверки представленного генералом Сикорским списка польских офицеров и полицейских, содержавшихся в Козельском, Старобельском и Осташковском лагерях военнопленных, на предмет выяснения местонахождения этих лиц установлено: из 3 825 человек по предоставленному поляками списку по учетам НКВД найдено 3 417 чел. Не найдено 408 человек.

Из числа найденных:

– 3 320 чел[овек] в соответствии с известным вам решением от 5 марта 1940 г.;

– 56 чел[овек] передано в польскую армию в период формирования польских частей;

– 33 чел[овека], преимущественно польских разведчика, до войны были затребованы из лагерей для ведения следствия в западные области УССР и БССР, и их местонахождение не известно;

– 5 чел[овек] арестованы за контрреволюционную деятельность за время пребывания в лагерях военнопленных и осуждены на различные сроки;

– 3 человека умерло».

Стоит подчеркнуть, что если бы была верна сталинская версия катынского дела, то в декабре 1941 г. Л. П. Берия должен был бы написать как минимум: «3 320 чел[овек] в соответствии с известным вам решением от 5 марта 1940 г. не эвакуированы, местонахождение неизвестно» либо конкретнее: «…расстреляны немцами». Ничего подобного мы здесь не видим. Более того, количество умерших естественной смертью за год работ в лагерях явно было бы больше, чем 3 человека на более чем 3 тыс. Таким образом, упомянутое в документе решение от 05.03.1940 не поддается «невинным» интерпретациям. 18 марта 1942 г. В. Андерс встретился с И. В. Сталиным и В. М. Молотовым в сопровождении Л. Окулицкого. В. М. Молотов сообщил, что «офицеры, указанные в предыдущем списке, на территории СССР не обнаружены», на что И. В. Сталин заявил, что «они ушли из СССР». На вопрос В. Андерса «Куда?» последовал ответ фактического главы советского государства: «Неизвестно <…> Вам лучше знать»[1013]1013
  Российский государственный архив социально-политической истории (далее – РГАСПИ). Ф. 558. Оп. 11. Д. 357. Л. 11.


[Закрыть].

04.12.1943 начальник 2-го отдела УПВИ майор И. С. Денисов составил справку «о военнопленных поляках, содержащихся в лагерях НКВД в 1939– 41 гг.», где о пропавших поляках говорится: «Передано через 1-й спецотдел НКВД в распоряжение УНКВД областей, на территории которых были расположены лагеря – 15 131»[1014]1014
  Катынь. Март 1940… С. 494–497. Указывается, что данные поляки передавались конкретно из трех лагерей.


[Закрыть]. 01.11.1945 следующий начальник 2-го отдела А. Н. Бронников писал о 130 075 убывших поляках, среди них «передано в распоряжение УНКВД, на территории которых дислоцировались лагеря (через 1-й спецотдел НКВД СССР), 15 131»[1015]1015
  Военнопленные в СССР 1939–1956: документы и материалы / Сост. М. М. Загорулько, С. Г. Сидоров, Т. В. Царевская; под ред. М. М. Загорулько. М., 2000. С. 230.


[Закрыть].

Итак, после мая 1940 г. около 15 тыс. военнопленных числились в сводной статистике Управления по делам военнопленных и интернированных лишь в качестве переданных через 1-й спецотдел НКВД в распоряжение УНКВД областей, после 1941 г. их число не изменялось, а в текущей статистике не числились вовсе; они значились как убывшие из распоряжения Управления. Это означает, что после мая 1940 г. эти польские граждане перестали быть военнопленными.

Однако мы уже видели, что в документации комиссии Бурденко утверждается, что местонахождение поляков устанавливается документацией УПВИ (в частности, рапортом Ветошникова и Сопруненко). Все свидетели (включая якобы одного из начальников лагерей военнопленных Ветошникова) говорят именно о военнопленных. О военнопленных говорят и якобы две записи в блокноте бургомистра Смоленска Б. Г. Меньшагина. При этом подложность этих двух строк подтверждается еще и письмом Б. З. Кобулова начальнику Главпура РККА А. С. Щербакову от 16.10.1943 с выпиской из меньшагинского блокнота[1016]1016
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 174. Л. 144–146. См.: Полян П. М. Борис Меньшагин. Воспоминания. Письма. Документы. М., СПб., 2019. С. 94–100, 704–705 (по предоставленному автором документу).


[Закрыть], в которой на эти записи нет никакого намека – притом что как раз записи о катынских поляках были бы в тот момент гораздо важнее для Главпура, чем сведения о режиме для евреев и административных материях. Из всего этого следует, что заключения комиссии базировались на заведомо фальсифицированных советской стороной сведениях, включая фальшивые документы.

На этом проблемы с подлинностью данных советской комиссии не заканчиваются. Так, на основании показаний свидетелей она заявила, что «массовые расстрелы польских военнопленных в Катынском лесу производило немецкое военное учреждение, скрывавшееся под условным наименованием “штаб 537 строительного батальона”, во главе которого стояли оберст-лейтенант Арнес и его сотрудники – обер-лейтенант Рекст, лейтенант Хотт». Но мало того, что это был 537-й полк связи, а не строительный батальон, так к тому же точно задокументировано, что Ф. Аренс (не «Арнес») был откомандирован в него лишь 15.11.1941 (и принял командование 25.11.1941) [1017]1017
  Романов С. Документы Аренса и доклад комиссии Бурденко. // Катынские материалы. 2020. 7 марта. URL: http://katynfiles.com/content/romanov-ahrens-burdenko.html (дата обращения: 10.10.2020).


[Закрыть]. А об А. Беденке, который был командиром полка в означенный период, даже не упоминается.

Таким образом, существуют достаточные доказательства того, что советское сообщение содержит существенно фальсифицированные сведения и не может быть использовано для доказательства сталинской версии катынского дела.

Некоторые катынские негационисты, начиная с Ю. И. Мухина, сознавая проблему, которую для них представляет отсутствие поляков в системе УПВИ после весны 1940 г., предложили альтернативную гипотезу: вопреки официальным советским утверждениям, военнопленные были осуждены и содержались в отделениях ГУЛАГа, где использовались на принудительных работах, что советскому руководству будто надо было скрывать. Именно этим якобы объясняется полное исчезновение военнопленных трех конкретных лагерей из документации УПВИ и тот факт, что связь с ними оборвалась тогда же: «Но ведь мы знаем, что в те годы судебные приговоры в СССР сопровождались и наказанием в виде лишения права переписки»[1018]1018
  Мухин Ю. Катынский детектив. М., 1995. С. 5. Автора не смущает ни то, что мера наказания «без права переписки» не существовала и что «10 лет без права переписки» – это не более чем эвфемизм для казни (чтобы родственники не спрашивали, почему прервалась переписка с осужденным, см.: Кокурин А., Петров Н. ГУЛАГ (Главное управление лагерей), 1917–1960. М., 2000. С. 133–134), ни то, что такая версия – это прямое обвинение советских органов, проводивших расследование, в фальсификации поскольку советские свидетели и эксперты комиссии Бурденко говорили исключительно о военнопленных поляках. Ю. И. Мухин даже прямо признает один из советских документов («доклад Ветошникова») подложным.


[Закрыть]. Гипотеза эта будет подробно проанализирована далее, но уже сейчас можно сказать, что она, не объясняя на самом деле местонахождения польских граждан, создает лишь дополнительные проблемы. Во-первых, признается применение существенных фальсификаций советскими органами в катынском деле, что ведет к невозможности использования результатов советского расследования этого дела в качестве серьезного доказательства.

Во-вторых, гипотеза эта также несовместима с документами Российского государственного военного архива (далее – РГВА) и ЦА ФСБ. Уже упоминалась записка Л. П. Берии И. В. Сталину о проверке списка В. Андерса и В. Сикорского, которая опровергает советскую версию независимо от юридического статуса польских граждан. В уже процитированной справке П. К. Сопруненко от июня 1941 г. имеется категория «арестовано, осуждено, умерло и бежало за все время», в которой числятся 2 758 человек. Поляки из трех лагерей, будь они действительно осуждены, тоже должны были числиться в этой категории, но они перечислены отдельно.

Есть и соображения более общего характера, показывающие невероятность того, что поляки из трех лагерей были живы после мая 1940 г. Во-первых, полное отсутствие документов о них. Для сравнения: в РГВА хранятся тысячи документов об этих поляках до весны 1940 г.: разного рода сводки, отчеты, переписка – в общем, те массивы документов, которые и должны были отложиться на протяжении многих месяцев плена, документы, отражающие все стороны жизни. Но в архивах нет хоть каких-нибудь документов о том, что военнопленных куда-то направили после того, как они были переданы под расписку соответствующим УНКВД. Нет фундированного ответа на вопрос, что случилось с примерно 6,3 тыс. осташковскими поляками и примерно 3,8 тыс. старобельскими поляками после перевозки их в Калинин и Харьков. После войны их не оказалось в живых. Поляки искали пропавших товарищей как могли – посылали людей по СССР, тщательно опрашивали всех вернувшихся из плена соотечественников, составляли списки пропавших. Если бы тысячи поляков работали на дорогах в Смоленской области (не так далеко от границы), об этом, без всяких сомнений, из множества источников стало бы известно Андерсу, Сикорскому и другим. Офицер Ю. Чапский был в армии Андерса уполномоченным по розыску пропавших поляков из трех лагерей, в мемуарах он описывает все перипетии поисков, которые не дали никаких результатов[1019]1019
  Чапский Ю. Старобельские рассказы. На бесчеловечной земле. М., Вроцлав, 2012.


[Закрыть].

Разговоры об «уничтожении всех документов» некими заговорщиками несерьезны. Во-первых, этому нет ни малейших доказательств, а значит и аргумент не может приниматься историками всерьез. Во-вторых, это неимоверной сложности задача: ведь неизвестно, не отложилась ли в каком-нибудь архиве, в каком-нибудь деле какая-нибудь бумажка, при обнаружении которой произошла бы полная расконспирация. Это значит, что в нескольких крупных архивах должны были орудовать высококвалифицированные бригады с одной лишь целью изъятия документов. При этом если надо изъять один документ из дела, это нельзя сделать просто так – листы пронумерованы, есть описи. И даже после всего этого успех не гарантирован. К тому же такая гигантская операция, безусловно, была бы засвидетельствована работниками архивов.

Не объясняет эта гипотеза и «мелочей» вроде процедуры передачи поляков в распоряжение УНКВД и нахождения польских захоронений не в случайных местах, а именно на территориях спецобъектов НКВД (в Козьих Горах, Пятихатках, Медном), использовавшихся и для захоронения советских жертв 1930-х гг. Не имело смысла передавать поляков в местные УНКВД и сначала везти их для этого за сотни километров из лагерей военнопленных в Харьков и Калинин, чтобы лишь затем перевезти под Смоленск (или еще куда-то). Нормального суда над ними не было, тройка или же ОСО работали со списками заочно, их решения осужденным объявили бы постфактум в рабочих лагерях[1020]1020
  Когда еще до принятия расстрельного решения существовали планы часть поляков судить ОСО, начальник особого отделения Осташковского лагеря Корытов описывал предполагаемую процедуру так: «Решение Особого совещания здесь у нас, во избежание различного рода эксцессов и волынок, ни в коем случае не объявлять, а объявлять таковые в том лагере, где они будут содержаться. Если же в пути следования от в[оенно]пленных последуют вопросы, куда их везут, то конвой им может объяснить одно: «На работы в другой лагерь». См.: Катынь. Пленники… С. 383.


[Закрыть]. Тогда как перевозка их к местам дислокации уже действующих спецобъектов для захоронений (чтобы не организовывать новые) вполне логична. Список нестыковок можно продолжать долго[1021]1021
  Приведем еще два примера. Не объясняет гипотеза об осуждении и переписку начальника УНКВД Токарева с центром – НКВД СССР. Напомним, что после прибытия каждого транспорта Токарев отправлял шифровки самому Меркулову с короткой формулировкой «исполнено [столько-то]». Сложно найти «невинное» объяснение этим шифровкам. Ведь иди даже речь о количестве вынесенных за день «обычных» приговоров (что, как указано, практически невозможно, поскольку приговоры выносились бы заочно, без приезда ОСО в УНКВД), одному из высших руководителей НКВД такая ежедневная рутинная информация была бы ни к чему, да и отправлялась бы она органом, выносившим приговоры.
  Нет убедительного объяснения и странному поведению И. В. Сталина и других советских представителей с Андерсом, Сикорским и прочими польскими лидерами, разыскивающими своих сограждан и товарищей. Скрывать факт принуждения военнопленных к работам на дорогах смысла не имело, потому что оставшиеся в живых поляки (советская сторона не утверждала, что немцами расстреляны все узники трех лагерей), осужденные, по утверждению отрицателей, на 3–5—8 лет, вскоре вышли бы на свободу и «тайна» была бы все равно раскрыта, что имело бы негативные последствия, учитывая заявления И. В. Сталина, В. М. Молотова и А. Я. Вышинского про «освобождение всех» при одновременном скрытии поляков от родственников и друзей. Лекарство было бы хуже болезни. И наконец, если бы заключение поляков и принуждение их к труду хотели бы скрыть, их изначально не стали бы посылать в лагеря Смоленской области.


[Закрыть].

Нет у отрицателей и сколько-нибудь доказательного ответа на простейший вопрос о том, кто именно из немцев расстреливал поляков в Катынском лесу. Иногда встречаются неясные намеки на причастность айнзацгрупп, потому что именно их было бы естественно привлечь к этому делу, а вовсе не строительный батальон или полк связи. Но сведения о таком расстреле, безусловно, появились бы в подробных регулярных отчетах этих бригад смерти. Соответствующие документы сохранились за интересующий нас период в полном объеме [1022]1022
  Всего было создано 195 пронумерованных отчетов айнзацгрупп с 23.06.1941 по 24.04.1942. Из них до нас не дошел только № 158 от января 1942 г. См.: HeadlandR. Messages of Murder: a study of the reports of the Einsatzgruppen of the Security Police and the Security Service, 1941–1943. Cranbury, NJ, 1992. P. 217–221. Оригиналы в Bundesarchiv, R 58/214—221. Нет никакого намека на поляков и в т. н. отчетах о деятельности и положении шефа полиции безопасности и СД, см.: Die Einsatzgruppen in der besetzten Sowjetunion 1941/42. Die Tatigkeits– und Lageberichte des Chefs der Sicherheitspolizei und des SD / Hg. P. Klein. Berlin, 1997.


[Закрыть] и затем были бы использованы советской стороной как неопровержимое документальное доказательство вины немцев. В отчетах подробно рассказывается об уничтожении евреев, коммунистов, партизан, но ни в одном из них нет никакого упоминания об уничтожении поляков около Смоленска.

Сумма перечисленных выше фактов иллюстрирует, почему для исторической науки на сегодня не существует каких-либо «версий» Катынского расстрела. Есть установленный факт расстрела НКВД весной 1940 г. по указанию Политбюро ЦК ВКП(б) под Смоленском, в Харькове и в Калинине, подтвержденный среди прочего:

• фактом полного исчезновения более 14 тыс. военнопленных из Козельского, Осташковского и Старобельского лагерей весной 1940 г. (эти военнопленные не фигурируют ни в сводной или частной статистике УПВИ, ни в сводной или частной статистике в фонде ГУЛАГа в Государственном архиве Российской Федерации);

• официальными советскими документами высшего (включая решение о расстреле) и среднего уровня;

• показаниями бывших чекистов, участвовавших в организации расстрельной акции;

• результатами официальных советско-польских и польских эксгумаций в 1990-х гг.

Главной военной прокуратурой Генеральной прокуратуры РФ официально признано убийство НКВД польских военнопленных в Катынском лесу. В одном официальном письме ГВП указывается[1023]1023
  Ответ начальника управления надзора за исполнением законов о федеральной безопасности генерал-майора юстиции В. К. Кондратова председателю Правления Международного историко-просветительского, благотворительного и правозащитного общества «Мемориал» Рогинскому А. Б. 2005 // Сайт НИПЦ «Мемориал». Б.д. URL: http://old.memo.ru/daytoday/5katyn2.htm (дата обращения: 10.10.2020).


[Закрыть]: «В начале марта 1940 г. по результатам расследования уголовные дела переданы на рассмотрение внесудебному органу – тройке, которая рассмотрела уголовные дела в отношении 14 542 польских граждан (на территории РСФСР – 10 710 человек, на территории УССР – 3 832 человека), признала их виновными в совершении государственных преступлений и приняла решение об их расстреле. Следствием достоверно установлена гибель в результате исполнения решений тройки 1 803 польских военнопленных, установлена личность 22 из них».

Число 1 803 – это сумма 1 380 тел, эксгумированных комиссией Бурденко в Козьих Горах в 1944 г. [1024]1024
  Отчет о работе судебно-медицинской экспертной комиссии по эксгумации и исследованию трупов польских военнопленных в Катынском лесу от 01.01.1944. См.: ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 114. Д. 8. Л. 270. Также см.: Памятных А. Из неопубликованных материалов Комиссии Бурденко // Катынские материалы. 2007. 27 марта. URL: http://katynfiles.com/content/pamyatnykh-burdenko-materials.html (дата обращения: 10.10.2020).


[Закрыть], 13 тел там же в 1991 г., 243 тел в Медном под Калинином (Тверью) и 167 тел – в Пятихатках под Харьковом в 1991 г. То есть ГВП признала только советские и советско-польские эксгумации, проигнорировав эксгумации польские (тоже частичные).

Такое частичное признание, оставляющее обманчивое впечатление у неспециалистов, – иллюстрация двойственного официального подхода периода после 2000 г. (за исключением краткого периода после смоленской катастрофы 2010 г.): с одной стороны, не отрицается сам факт преступления, с другой стороны, заявления о нем формулируются так, чтобы релятивизировать или минимизировать его. Происходит своего рода подыгрывание катынским отрицателям, к рассмотрению основных аргументов которых мы переходим.

Утверждение отрицателей: расстрелы в Катынском лесу производились на том месте, где в 1940 г. был пионерлагерь

Никакого пионерлагеря на месте расстрела не было и быть не могло, поскольку на этой территории находился спецобъект с массовыми захоронениями жертв НКВД еще 1930-х гг. Это подтвердили и опрошенные старые чекисты[1025]1025
  См. справку о результатах бесед с бывшими сотрудниками УНКВД по Смоленской области (30.01.1995) и заключение по материалам проверки о массовых захоронениях в Смоленской области жертв политических репрессий (31.01.1995): Илькевич Н. Фальсификация следствия органами госбезопасности в 1937–1938 гг.: Методы и приемы. Документы. Палачи и их жертвы. Смоленск, 2013. С. 204–211; показания бывшего сотрудника УНКВД по Смоленской области П. Климова в августе 1990 г. см.: Жаворонков Г. О чем молчал Катынский лес, когда говорил академик Андрей Сахаров. М., 2006. С. 109–111.


[Закрыть], и – в своих мемуарах – такой «враждебный» свидетель, как бывший начальник Смоленского УКГБ А. А. Шиверских, который утверждал, что поляков расстреливали немцы, а потому явно не искажал правду в пользу противника [1026]1026
  Шиверских А. Разрушение великой страны. Записки генерала КГБ. Смоленск, 2005. Гл. «Катынь»: «С 1932 года на территории этой местности, на берегу, были построены дачи Смоленского Управления НКВД и недалеко – дом Смоленского облисполкома. В период массовых репрессий, особенно в 1937 году, здесь хоронили расстрелянных. Важно отметить, что даже после шумных акций 1943 и 1944 годов по обнаружению могил польских офицеров там в 1943–1948 годах продолжали хоронить приговоренных к расстрелу изменников Родины, карателей».


[Закрыть]. Более того, это же подтвердили и раскопки под эгидой Российского военно-исторического общества, нашедшие на этом месте могилы сотен жертв 1930-х гг.[1027]1027
  Андреенкова Г. К вопросу о массовых захоронениях жертв политических репрессий на территории мемориального комплекса «Катынь» // Власть и общество России: кризисы и пути взаимодействия. Конец XIX – начало XXI в. М., 2019. С. 322–332. Поисковые отряды до сих пор находят в Катынском лесу массовые захоронения советских граждан, расстрелянных НКВД. Так, осенью 2020 г. были найдены останки 541 человека. Всего же здесь обнаружили останки не менее 1 433 человек.


[Закрыть] Подтвердил отсутствие пионерлагеря и исследовавший этот вопрос известный негоционист, создатель сайта «Правда о Катыни» С. Э. Стрыгин, указав на манипуляцию топонимов в сообщении комиссии Бурденко, а также на то, что из показаний свидетеля Устинова следует, что пионерлагерь был в другом месте и что по показаниям еще одного свидетеля, которому он доверяет, территория была окружена дощатым забором вдоль Витебского шоссе и колючей проволокой в других местах[1028]1028
  Сообщение С. Э. Стрыгина на форуме сайта «Правда о Катыни» // Правда о Катыни (архивная версия). 2009. 6 фев. URL: http://web.archive.Org/web/http://katyn.ru/forums/viewtopic. php?id=2071&p=2#p20486 (дата обращения: 10.10.2020): «В материалах комиссии Бурденко (в особенности – в ее итоговом “Сообщении.”) нигде не сказано, что в предвоенные годы пионерский лагерь располагался именно в том месте, где немцы в 1943 г. стали раскапывать могилы с телами расстрелянных польских офицеров! Наоборот, из показаний опрошенного комиссией ученика ремесленного училища связи Устинова Е. Ф. однозначно следует, что пионерский лагерь Облпромкассы находился в совершенно другом месте! <…> Кстати, поляки еще в 1944 г. обратили внимание на то, что комиссия Бурденко очень тонко манипулировала топонимическими названиями географических объектов, формируя в нужном направлении мнение читателей своего итогового “Сообщения…”. Смысл этих манипуляций заключался в том, что комиссия в нужный момент ненавязчиво заменяла точный и исчерпывающий топоним “огороженная территория редколесья между Витебским шоссе и зданиями на берегу Днепра” на расплывчатую “дачу НКВД”, двусмысленные “Козьи Горы” или многозначный “Катынский лес”. <…> Но местные жители Козьи Горы посещали гораздо чаще, чем крошечную Нивлянку. В настоящих “Козьих Горах” (к северу от Витебского шоссе) до войны действительно не было никаких ограждений. Там все желающие свободно собирали грибы и ягоды, заготавливали хворост, рубили лозовник <…> Соответственно, произошел постепенный перенос топонима “Козьи Горы” и на расположенную южнее (с противоположной стороны от Витебского шоссе) территорию “дачи НКВД”. Информация про “огороженный и охраняемый спецобъект” известна со слов проживающего в настоящее время в Киеве бывшего жителя деревни Сипачи Леонида Ивановича Новикова, 1928 г. р. Он подробно описал внешний вид ограждения (вдоль Витебского шоссе – дощатый забор с воротами, в других местах – натянутая на вкопанные в землю деревянные столбы колючая проволока). Также интересно отметить, что местные жители, включая самого Л. Новикова, регулярно лазили за проволочное ограждение с целью сбора грибов и ягод».


[Закрыть]. На основании доказанного наличия спецобъекта НКВД на месте расстрела можно также упрочить уже сделанный выше вывод о степени надежности советских свидетелей комиссии Бурденко, уверявших, что никаких ограждений там не было и гулять можно было везде.

Утверждение отрицателей: руки жертв были связаны немецким бумажным шпагатом

Версия о немецком шпагате возникла на основе первичных материалов комиссии Бурденко и основывается на показаниях свидетелей, выслушанных комиссией, многие из которых утверждали, что во время посещения могил в 1943 г. видели некие немецкие веревки/шнуры/шпагаты (в т. ч. бумажные). Однако если эти показания принимать всерьез, то аргумент о шпагате отпадает за ненадобностью, ведь именно советские свидетели и заявили о расстреле польских военнопленных немцами. Если же есть основания не принимать сообщения советских свидетелей о катынском убийстве (а оснований, как уже было показано, немало), то как их же рассказы о всего лишь веревках/шпагатах/шнурах могут помочь отрицателям? В материалах комиссии помимо прямых свидетельских показаний есть еще два интересных упоминания немецких веревок.

Среди дел комиссии Бурденко в недатированном анонимном тексте под названием «Осмотр могил»[1029]1029
  ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 114. Д. 8. Л. 195–201.


[Закрыть] упоминается «тесьма или шнур немецкого происхождения», якобы найденные на единичных трупах. Этот текст не является официальным документом, написан он в неформальном полемическом стиле, хотя и явно осведомленным членом комиссии. Утверждение о немецком происхождении «шнура или тесьмы» в нем никак не обосновывается. Не исключено, что таким образом предварительно формулировал мысли Н. Н. Бурденко, поскольку именно он во время допроса свидетеля Зубкова 20.01.1944 заявил[1030]1030
  ГАРФ. Ф. Р-7021. Оп. 114. Д. 19. Л. 165.


[Закрыть]: «Вы говорите о веревках, а я видел плетеный шнур нерусского происхождения».

Между тем никаких экспертиз найденных шнуров комиссия не проводила и в ее сообщении нет ни единого намека на иностранное происхождение «белых плетеных шнуров», как они в нем называются. То есть сама комиссия не нашла этот аргумент доказательным, иначе он был бы включен в сообщение. Ни о каком «бумажном шпагате» ни Н. Н. Бурденко, ни сообщение комиссии не упоминали.

Утверждение о нахождении иностранных (или конкретно немецких) веревок/шнуров/шпагатов в могилах, таким образом, бездоказательно.

Утверждение отрицателей: для расстрелов в Катыни использовалось немецкое оружие, что делает невероятной вину НКВД

Этот любимый и самый главный аргумент современных катынских отрицателей также не упоминается в докладе комиссии Бурденко. И при более глубоком изучении вопроса становится понятно, почему.

Какие конкретно пистолеты использовались при расстрелах в Катыни и Калинине, мы с точностью не знаем, это могли быть и вальтеры, и маузеры, и браунинги. Лишь для расстрелов в Калинине у нас есть свидетельство Д. С. Токарева о том, что расстрельщик В. М. Блохин привез с собой чемодан, в котором были вальтеры и, возможно, какие-то другие пистолеты [1031]1031
  Допрос Д. С. Токарева от 20.02.1991: «Вальтеры. По-моему, вальтеры. <…> Я не помню. Может быть, были и другие». См.: Убиты в Калинине… С. 78. Также см.: Допрос бывшего начальника УНКВД Калининской области Д. С. Токарева 20 марта 1991 г. // Катынские материалы. 2020. 21 мая. URL: http://katynfiles.Com/content/tokarev-transcript.html#walther (дата обращения: 10.10.2020).


[Закрыть].

В захоронениях в Медном обнаружено небольшое количество немецких гильз и коробка от патронов Geco[1032]1032
  Убиты в Калинине… С. 19, 35, 391. Отметим, что польские эксперты установили, что характерные следы полей и нарезов канала ствола на пулях из Медного совместимы с вальтерами – но лишь «между иными» пистолетами, то есть конкретный тип пистолета на этом основании все же не определен (Rosiak J. Badanie elementow amunicji i broni palnej wydobytych w czasie ekshumacji w Charkowie i Miednoje // Zeszyty Katynskie. 1992. № 2. S. 360).


[Закрыть], что может указывать на то, что какая-то малая часть расстрелов по какой-то причине проводилась на месте захоронений (основная часть осуществлялась в здании Калининского УНКВД), и косвенно подтверждает показания Д. С. Токарева об использовании иностранного оружия при расстрелах. В захоронениях в Пятихатках (Харьков) обнаружены в основном советские гильзы, что, впрочем, мало говорит нам о том, каким оружием пользовались палачи в самих стенах Харьковского УНКВД. В захоронениях в Катынском лесу обнаружено относительно мало гильз, большая часть из которых – фирмы Geco.

Хотя абсолютное большинство пуль и стреляных гильз не найдено, можно принять, что как минимум значительная часть жертв Катынского леса была расстреляна из неизвестного (не обязательно немецкого) оружия калибра 7,65 немецкими патронами производства фирмы Geco.

Встает вопрос: можно ли считать использование НКВД иностранного оружия (предположительно относительно небольшого количества – для двух или трех расстрельных команд) и боеприпасов (нескольких тысяч патронов) невероятным, как то утверждают катынские отрицатели?[1033]1033
  Подробно и со всеми ссылками и документами (включая графические изображения) тема разобрана в статье автора: Романов С. К вопросу об использовании НКВД «несоветских» калибров для расстрелов // Катынские материалы. 2007. 5 марта. URL: http://katynfiles.com/content/romanov-7-65.html (дата обращения: 10.10.2020).


[Закрыть]

Начнем с того, что оружие калибра 7,65 было излюбленным наградным оружием чекистов. Уже из этого банального факта следует, что достаточное количество такого оружия и боеприпасов к нему должны были быть в наличии на складах.

Более того, иностранное оружие калибра 7,65 было в НКВД табельным [1034]1034
  Приказ НКВД от 03.03.1940, устанавливающий норму вооружения для Главного тюремного управления НКВД. См.: ГДА СБУ. Ф. 9. Д. 205. Л. 158–159 (документ предоставлен К. Богуславским). Также см. документы о проверке и выдаче оружия в УПВ – УПВИ: РГВА. Ф. 1/п. Оп. 5а. Д. 2. Л. 249, 278 (документы предоставлены С. Зенковым). Второй документ составлен в конце июня 1941 г., так что речь не о немецких трофеях, а о довоенном состоянии. Здесь заметен переход на отечественное оружие в 1941 г.


[Закрыть]. Далеко не для всех должностей, конечно, но все же для значительного числа начальников различных управлений НКВД и их заместителей и помощников[1035]1035
  В вышеуказанном документе калибр 7,65 полагался начальнику Главного тюремного управления, его заместителю, начальникам отделов и их заместителям и помощникам, начальнику инспекции, секретариата, начальникам отделений, начальникам курсов, начальникам боевой части, начальникам тюремных управлений республик, краев и областей и их заместителям, начальникам отделов этих управлений.


[Закрыть]. При этом стоит учитывать, что цифры в табельных нормах – это положенный минимум, а не предписанный максимум так или иначе используемого в НКВД иностранного оружия. Из табельности следует, что и боеприпасы к нему не просто могли, а обязаны были находиться на складах, чтобы в любой момент времени заменить дефектную единицу и пополнить отстрелянные патроны. Ведь в любой момент этого мог потребовать чекист, которому это оружие полагалось, как это сделал начальник УПВ П. К. Сопруненко, запросив у начальника Комендантского отдела АХУ НКВД СССР В. М. Блохина полагающийся ему по табелю браунинг «с положенным комплектом боевых патрон»[1036]1036
  РГВА. Ф. 1/п. Оп. 5а. Д. 2. Л. 44 (документ предоставлен С. Зенковым).


[Закрыть].

Проблемы с этим быть не могло, поскольку в довоенном СССР имелись значительные запасы иностранного оружия, как закупленного, так и «трофейного», которое массово распределялось среди чекистов (и не только)[1037]1037
  Военный историк Алексей Исаев привел данные из отчета (с 06.1941 по 01.01.1943) в делах Главного артиллерийского управления о выдаче иностранного оружия в войска и организации (Центральный архив Министерства обороны Российской Федерации. Ф. 81. Оп. 1297. Д. 34), из которых следует получение 8 июля 1941 г. НКВД 25 штук 7,65-мм «пистолетов разных» с базы 36 и НКПС – 1 846 (!) штук 7,65-мм «пистолетов разных» с базы 36. Это хорошая иллюстрация количественных объемов иностранных пистолетов калибра 7,65, имевшихся в распоряжении еще до захвата немецких трофеев. «Трофейное» оружие, захваченное в Польше, официально и массово выдавалось работникам НКВД, о чем свидетельствует постановление Политбюро ЦК КП(б)У от 07.04.1940, см.: Политическое руководство Украины 1938–1989. / Сост. В. Ю. Васильев, Р. Ю. Подкур, X. Куромия, Ю. И. Шаповал, А. Вайнер. М., 2006. С. 69.


[Закрыть]. Иностранное оружие калибра 7,65 было настолько распространено в СССР, что для него начали выпускать советские патроны[1038]1038
  Соловьев К. Пистолетные патроны Браунинга // Калашников. Оружие, боеприпасы, снаряжение. М., 2002. Вып. 5. С. 27.


[Закрыть]. Что касается немецких боеприпасов Geco, то они закупались СССР, Польшей, странами Балтии и могли попасть на склады НКВД как напрямую из Германии, так и через Польшу[1039]1039
  Согласно письму фирмы Геншов от 28.05.1943 и показаниям Карла Геншова от 25.04.1952 перед Комитетом Мэддена патроны Geco калибра 7,65 продавались значительными партиями в СССР до 1928 г. (и малое количество – после), в страны Балтии (примерно 50 тыс. штук в каждую) и неизвестное количество (возможно, в малых объемах) в Польшу до 1930 г. При хранении в оригинальной упаковке сохранность возможна была от 10 до 20 лет. Подозрения в ангажированности данного свидетельства можно отвергнуть на том основании, что если бы Геншов врал, он мог бы просто заявить, что эти конкретные патроны огромными партиями продавались прямо СССР и после 1928 г., тем самым «упростив задачу» обвинителям СССР. Но этого не произошло. См.: Памятных А. Немецкие пули в Катыни – письмо из фирмы Геншов (1943) // Катынские материалы. 2007. 21 марта. URL: http://katynflles.com/content/pamyatnykh-genschow.html (дата обращения: 10.10.2020).


[Закрыть].

Судя по целым арсеналам иностранного оружия, включая пистолеты калибра 7,65, которые зачастую изымались при арестах чекистов[1040]1040
  См. множество примеров в вышеуказанной статье автора.


[Закрыть], в т. ч. расстрельщиков, оно пользовалось большой популярностью. Ничто не мешало чекистам использовать его в работе. И действительно, оружие калибра 7,65 официально использовалось во время массовых расстрельных операций 1937–1938 гг., хотя и в меньшем объеме, чем оружие других калибров[1041]1041
  См.: акт из архива Ульяновского УФСБ (Книга памяти жертв политических репрессий. Российская Федерация. Ульяновская область / Под общ. ред. Ю. Золотова. Ульяновск, 1996. Т. 1. С. 807). В акте приводится количество патронов, списанных во время конкретной операции августа 1937 г. – февраля 1938 г. (в том числе 127 калибра 7,65), т. е. расстрельной операции по печально знаменитому приказу НКВД СССР № 00447 от 30.07.1937 (о сроках см., например, постановление ЦК ВКП(б) об утверждении дополнительных лимитов на репрессии по приказу НКВД СССР № 00447 от 30 июля 1937 г. в сб.: Трагедия советской деревни / Отв. ред. В. Данилов. М., 2006. Т. 5. Кн. 2. С. 34–35, «[в]о всех остальных краях, областях и республиках работу троек закончить не позднее 15 февраля 1938 г…»).


[Закрыть].

Когда в 1940 г. встал вопрос о расстреле огромного числа людей в считанные сроки, некоторые из палачей, видимо, подали идею, что для быстрых массовых расстрелов стоит использовать иностранное оружие (например, потому что ТТ излишне мощен для «чистых» расстрелов, а наган – слишком «мешкотен», неудобен при перезарядке). И эту просьбу – предоставление в распоряжение расстрельных команд нескольких десятков иностранных стволов и соответствующих боеприпасов к ним – мог легко выполнить начальник комендантского отдела административно-хозяйственного управления НКВД СССР В. М. Блохин, один из организаторов расстрелов польских военнопленных, который и сам массово расстреливал их в подвале Калининского УНКВД. Именно как начальник комендантского отдела АХУ он распоряжался арсеналом. И, как уже упоминалось, именно он привез в Калинин чемодан с иностранными пистолетами.

Таким образом, абсолютно несостоятелен аргумент о том, что использование относительно небольшого количества иностранных пистолетов калибра 7,65 и немецких боеприпасов к ним невероятно для НКВД в 1940 г.

Здесь же стоит упомянуть дополнительный аргумент отрицателей о том, что якобы гильзы в Катыни и Медном были стальные, о чем свидетельствует их коррозия, и, следовательно, были произведены в 1941 г. (из-за нехватки латуни). Однако латунь при определенных условиях также подвергается коррозии, в частности, в присутствии аммиака, именно поэтому латунные боеприпасы необходимо держать подальше от источников его появления, к которым среди прочих относятся «места гниения и разложения органических веществ»[1042]1042
  Поддубный В. Коррозия оружия и боеприпасов. М., 1946. С. 35.


[Закрыть]. Более того, при открытии катынских могил ощущался запах хлора [1043]1043
  Amtliches Material zum Massenmord in Katyn. Berlin, 1943. S. 53.


[Закрыть], свидетельствующий об использовании хлорной извести, вероятно, для ослабления запаха гниения и определенной дезинфекции. Соединения хлора, как известно, – злейшие враги латуни.

Уже латунные гильзы, идентифицированные в 1943 г. фирмой Геншов как произведенные до 1931 г., были сильно корродированы[1044]1044
  Письмо фирмы Геншов от 02.06.1943. См.: Памятных А. Немецкие пули в Катыни – письмо из фирмы Геншов (1943) // Катынские материалы. 2007. 21 марта. URL: http:// katynfiles.com/content/pamyatnykh-genschow.html (дата обращения: 10.10.2020).


[Закрыть]. Более того, в немецком отчете гильзы описаны следующим образом: «Большинство гильз, однако, были покрыты сульфидом и ярь-медянкой на поверхности, а в некоторых местах и довольно крепко приставшими песчаными корками, пронизанными ярь-медянкой»[1045]1045
  Amtliches Material… S. 74.


[Закрыть]. Это также объясняет черно-белую фотографию с корродированной гильзой из немецкого отчета, на которую указывают отрицатели как на якобы стальную, которая, однако, подходит и под описание выше.

Вышеперечисленные данные о гильзах относятся к 1943 г. Ожидать, что в 1991 г. и позже ситуация с коррозией была бы лучше, очевидно, нельзя.

Таким образом, никаких доказательств того, что найденные гильзы произведены позже 1940 г., нет[1046]1046
  Стоит также упомянуть простой эксперимент А. Памятных с найденными гильзами и магнитом в октябре 2019 г.: Памятных А. «Стальные» гильзы катынских расстрелов. Результат эксперимента // Катынские материалы. 2020. 21 мая. URL: http://katynflles.com/content/pamyatnykh-cases-experiment.html (дата обращения: 10.10.2020).


[Закрыть].

Закрывая этот вопрос, стоит отметить, что комиссия Бурденко интересовалась вопросом о калибре оружия, как показывают материалы, находящиеся в ее фонде, но этот пункт не вошел в итоговое сообщение. При этом она непременно включила бы его, если бы считала доказательным. Между тем находка полностью и подробно описывается в немецком отчете, причем подбросить гильзы от наганов в могилы вообще не представляло бы труда для немцев, но они не пошли на такую выгодную с пропагандистской точки зрения фальсификацию.