Текст книги "Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века"

«Дело Оберлендера» 1960 г., коллаборационизм и память о нацистских преступлениях в советском обществе

Вступительная статья, комментарии и публикация К. А. Пахалюка

Вниманию читателей предлагается комплекс документов, связанных с международной пресс-конференцией, организованной советским правительством 5 апреля 1960 г. для того, чтобы уличить западногерманского министра по делам перемещенных лиц, беженцев и жертв войн Теодора Оберлендера в совершении военных преступлений в 1941–1943 гг. Публикуемые материалы, практически ничего не сообщая о его личных действиях, представляют интерес в иных ракурсах, а именно – германская политика уничтожения евреев, коммунистов и польской интеллигенции во Львове и окрестностях; деятельность национальных батальонов «Нахтигаль» и «Бергманн», а также особенности публичной репрезентации нацистских преступлений в советском обществе начала 1960-х гг. Поскольку все это оказалось увязано с фигурой Т. Оберлендера, мы считаем необходимым подробнее остановиться как на его биографии, так и на сюжетах, которые найдут отражение в публикуемых документах.

Он родился в 1905 г. в протестантской семье в Майнингене (Тюрингия). Уже в молодые годы примкнул к крайне правым кругам: в возрасте 15 лет вступил в молодежную военизированную организацию «Орел и сокол», через три года, окончив гимназию и поступив в Мюнхенский университет, присоединился к немецкой студенческой гильдии (в то время питательная среда для «народного национализма»). В различных университетах изучал сельское хозяйство, в 1925 г. переехал в Кёнигсберг, защитил в 1929 г. диссертацию по сельскому хозяйству Литвы. В дальнейшем работал при Институте экономики Восточной Германии в Кёнигсбергском университете (Альбертина), зарекомендовав себя в качестве специалиста по Восточной Европе, включая СССР, в который, к слову, неоднократно ездил. В марте 1933 г. стал директором упомянутого института.

Т. Оберлендер был близок к интеллектуалам, связанным с главой Прусского тайного государственного архива в Берлине А. Браманном и занявшим ключевые позиции в созданном в 1933 г. Северогерманском исследовательском обществе (финансировалось министерствами внутренних дел и иностранных дел). Именно они выступали не просто за пересмотр Версальского мира 1919 г., но и за проведение активной наступательной политики на востоке Европы, включающей переселение поляков и евреев, а также создание немецких поселений. Т. Оберлендер был одним из тех, кто с позиции академической науки отстаивал «активную демографическую политику»[1518]1518
  Хряков А. Память – власть – наука. Историки при национал-социализме: жертвы, попутчики или преступники (К оценке современных дебатов в немецкой исторической науке) // Новое литературное обозрение. 2005. № 8. С. 47–66.


[Закрыть]

Приход к власти нацистов сделал возможным карьерный взлет Т. Оберлендера. В мае 1933 г. он вступил в НСДАП, в дальнейшем был связан с близкими к нацистам квазиобщественными организациями – Национал-социалистическая федерация Востока Германии и Национал-социалистическая народная ассоциация немцев за рубежом (обе возглавил в 1934 г.). Их смысл заключался в обеспечении наступательной политики на востоке – от укрепления сообществ этнических немцев, оказавшихся за рубежом (прежде всего в Польше), и создания широких неправительственных сетей поддержки до выработки того экспертного знания, которое в будущем облегчило бы экспансионистскую политику. В начале 1934 г. в качестве лектора «по восточным вопросам» его пригласили и в управление внешней политики НСДАП, которым руководил А. Розенберг.

Карьера Т. Оберлендера шла успешно до того, как в 1937 г. структуры СС не решили подчинить себе всю работу с фольксдойче. Эсэсовцы считали его недостаточно радикальным и плохо управляемым человеком, а потому гауляйтер Восточной Пруссии Э. Кох фактически поставил крест на карьере нацистского «интеллектуала». Ему пришлось покинуть Восточную Пруссию и Кёнигсбергский университет. Т. Оберлендера перевели в Университет Эрнста Морица Арндта в Грайфсвальде, а в 1940 г. – в Университет Карла Фердинанда в оккупированной Праге. Однако параллельно в 1937 г. он поступил на службу во II (диверсионный) отдел абвера (военная разведка), где перед самым началом войны был связан с подготовкой диверсионных групп накануне нападения на Польшу, а в дальнейшем – на Советский Союз.

Фактически Т. Оберлендер еще активнее участвовал в реализации восточной политики: он искал механизмы, посредством которых можно было бы разыграть «национальную карту», тем самым подорвать единство СССР и поспособствовать будущей немецкой победе. Прежде всего речь шла об использовании украинских националистов. Еще в 1929 г. образовалась Организация украинских националистов, ставившая целью борьбу против, как они считали, «оккупационной политики» Польши и Советского Союза во имя независимости украинского народа. На протяжении 1930-х гг. они вели активную пропаганду, устраивали теракты против польских чиновников, осуществляли диверсии и акты саботажа. Постепенно идеология украинского национализма приобретала все более отчетливый антисемитский характер[1519]1519
  Дюков А. Р Ликвидация «враждебного элемента». Националистический террор и советские репрессии в Восточной Европе. М., 2017. С. 52–65.


[Закрыть]. В 1930-е гг., пытаясь найти серьезных союзников, ОУН пошла на контакты с немецкой разведкой. К осени 1939 г. внутри организации наметился раскол между руководством в лице А. Мельника и более радикальным руководителем краевой экзекутивы на Западной Украине С. Бандерой (весной 1941 г. это вылилось в окончательное разделение организации на ОУН (м) и ОУН (б))[1520]1520
  Украинские националистические организации в годы Второй мировой войны. Документы: в 2 т. Т. 1: 1939–1943 / Под ред. А. Н. Артизова. М., 2012. С. 8—10.


[Закрыть].

На территории оккупированной Польши новые немецкие власти работали с представителями обеих «группировок» внутри ОУН, стремясь использовать националистов против поляков и евреев, а также для подготовки войны против СССР. Так, в Генерал-губернаторстве оуновцы привлекались в специальные караульные подразделения «веркшуты», проходили подготовку в диверсионных школах абвера. Параллельно в 1939–1940 гг. украинские националисты готовили вооруженные выступления на территории советской Западной Украины, составляли «черные списки» советских активистов, которых предстояло уничтожить в первую очередь. 25 февраля 1941 г. глава абвера В. Канарис отдал приказ о формировании двух украинских национальных батальонов – «Роланд» и «Нахтигаль» («Соловей»). Командиром второго из них с немецкой стороны был обер-лейтенант А. Герцнер, от ОУН – Р. Шухевич, а политическим руководителем – Т. Оберлендер. Во главе рот стояли украинцы, немцы занимали должности инструкторов и офицеров связи. Изначально батальоны формировали на территории Польши, затем их перебросили на учебный полигон «Нойхаммер» (Бавария). 18 июня «Нахтигаль» был придан 1-му батальону 800-го полка специального назначения «Бранденбург», вместе с которым принял участие во вторжении на территорию СССР, действуя на Западной Украине[1521]1521
  Дробязко С. И. Под знаменами врага. Антисоветские формирования в составе германских вооруженных сил 1941–1945 гг. М., 2004. С. 125.


[Закрыть]. Задача этого полка заключалась в том, чтобы до начала вторжения взять ключевые инфраструктурные точки и осуществлять диверсии в тылу Красной Армии, тем самым облегчая вторжение. Вопреки реальным планам нацистского руководства украинские националисты рассматривали свою деятельность как важный шаг на пути создания независимого государства. В мае 1941 г. ОУН (б) разработала инструкцию «Борьба и деятельность ОУН во время войны», обрисовывавшую контуры стратегии, включавшей формирование на местах украинских органов власти и проведение масштабных политических и этнических чисток, направленных прежде всего против «чужицев-врагов и своих предателей»[1522]1522
  Дюков А. Р. Указ. соч. С. 71.


[Закрыть].

Непосредственно во Львове уже 25 июня оуновцы начали стрелять в спины отходящим красноармейцам. В эти дни ввиду намечающегося отступления сотрудники НКВД расстреляли в тюрьмах несколько тысяч заключенных (в числе них были и украинские националисты), которых не успевали вывезти. 29 июня к оставленному городу вышли части 17-й немецкой армии. Командующий генерал К.-Г. фон Штюльпнагель приказал оцепить Львов. Как полагает немецкий историк Х. Хеер, это решение было принято для того, чтобы подготовить его «самоочищение»: спровоцировать националистические силы, прежде всего украинцев, на убийство евреев и коммунистических активистов[1523]1523
  См.: ХеерХ. Прелюдия к Холокосту: Львов в июне – июле 1941 г. // Журнал российских и восточноевропейских исторических исследований. 2010. № 2–3. С. 4—18.


[Закрыть]. Дальнейшее развитие событий, по его мнению, походило на хорошо поставленный спектакль, смысл которого заключался в том, чтобы придать убийствам коммунистов и евреев образ «народной мести» и использовать это в пропаганде, возвещающей об «освободительной миссии» германской армии. Канадский историк Дж.-П. Химка полагает, что это было сделано и для того, чтобы «убедить» евреев охотнее принять последующие ограничительные меры в виде создания гетто, контрибуций и пр. В конечном счете, по его утверждению, «организационная рука» немцев косвенным образом просматривается и в определенной нетипичности ситуации во Львове: ОУН (б) все же предпочитала убивать евреев организованно (аресты и расстрелы), а не устраивать массовые погромы [1524]1524
  Himka J.-P. The Lviv Pogrom of 1941: The Germans, Ukrainian Nationalists, and the Carnival Crowd // Canadian Slavonic Papers. 2011. Vol. 53. № 2–4. P. 241–242.


[Закрыть].

Здесь стоит отметить, что Львов (по-немецки – Лемберг) в течение веков развивался как полиэтничный город, где проживали поляки, украинцы и евреи, причем на конец июня 1941 г. последних насчитывалось около 160 тыс. человек, включая 40 тыс. беженцев (45 % горожан). До начала Первой мировой войны он находился в составе Австро-Венгрии, затем – Польши. В 1939 г. приход Красной Армии наиболее активно приветствовали украинцы и евреи. Впрочем, дальнейшая политика репрессий и сворачивания частной собственности серьезным образом ослабила изначальные симпатии к советской власти, а потому с началом войны множество евреев остались в городе[1525]1525
  Хонгсман Я. С. Катастрофа львовского еврейства // Катастрофа и сопротивление украинского еврейства (1941–1944). Очерки по истории Холокоста и Сопротивления на Украине. Киев, 1999. С. 228.


[Закрыть].

Известно, что в ночь на 30 июня первыми во Львов вошли подразделения 1-й горнострелковой дивизии, один из батальонов «Бранденбурга» и батальон «Нахтигаль». Примерно с 4 до 7 утра они заняли все основные объекты города, включая тюрьмы (Бригидки, Замарстыновская и на Лонцкого) с убитыми заключенными. Обнаруженные трупы намеренно уродовались, а комендант города приказал доставать их из могил и подвалов, выкладывать во дворе тюрьмы, с тем чтобы ускорить опознание родственниками. Параллельно около полудня во Львове начался массовый погром. По стенам развешивались плакаты от «Украинского национального комитета», стала появляться организованная ОУН (б) местная милиция (ее члены, как правило, носили желто-голубые повязки в качестве отличительных знаков).

Националисты хватали евреев на улицах, избивали, заставляли чистить улицы и, всячески глумясь, направляли их к указанным тюрьмам, с тем чтобы они, обвиненные в этих расстрелах, сами вытаскивали трупы. Вслед за первыми частями в город прибыла походная группа Я. Стецко, ближайшего сподвижника С. Бандеры. Вечером она провела встречу, представляемую как законодательное собрание украинских земель, на котором приняли Акт воссоздания Украинского государства. Его главой стал сам Я. Стецко.

На следующий день, 1 июля, Львов был охвачен полноценным погромом. Ключевую роль играла созданная ОУН (б) украинская милиция, причем в ее формировании участвовал и Р. Шухевич[1526]1526
  Himka J.-P. Op. cit. P. 227.


[Закрыть]. «Нахтигаль» как подразделение не был задействован в организованных беспорядках и последующих расстрелах, однако не подлежит сомнению, что служившие в нем украинцы участвовали в погромах, а сам батальон позднее осуществлял карательные антиеврейские акции на территории Украины[1527]1527
  Ibid. P. 225–226.


[Закрыть]. Немцы, как правило, наблюдали за происходящим, хотя существуют свидетельства и об их участии в расстрелах евреев, привлеченных к эксгумации трупов в тюрьмах (Дж.-П. Химка полагает, что это могли быть члены айнзацгруппы С), и об отдельных попытках остановить зверства погромщиков. Значимую роль играла толпа, которая одобрительными криками усиливала накал эмоций. К издевательствам присоединились поляки, преимущественно из городских низов. В этот день евреев хватали на улицах, избивали; женщинам сбривали волосы, рвали одежду и голыми гнали по улице, беременных били в животы. Отмечены и случаи изнасилований. Как и в предыдущий день, в порядке унижения евреев заставляли чистить улицы, а также вытаскивать трупы заключенных в тюрьмах. В конце дня многие из этих импровизированных «эксгумационных команд» были расстреляны. Толпа уничтожала одновременно и советские политические символы; позднее некоторые свидетели рассказывали о случаях, когда евреев заставили маршировать по улицам, распевая советские военные песни и прославляя Сталина. В этот же день известный униатский митрополит Галицкий А. Шептицкий по радио распространил заявление, в котором признал новое украинское правительство и просил: «Мы ожидаем от нашей державы мудрости, справедливости и таких распоряжений, которые учтут потребности и добро всех живущих в нашем крае граждан без различия их вероисповедания, национальности и социального происхождения»[1528]1528
  Хонигсман Я. С. Указ. соч. С. 229.


[Закрыть]. На фоне происходящих убийств эти слова звучали чрезвычайно мягко.

Со 2 июля ситуация приняла иной оборот: погромы сменились организованными расстрелами, которые осуществлялись частями специального подразделения – айнзацгруппы С во главе с бригадефюрером СС О. Рашем.

В этот же день украинская милиция была подчинена эсэсовскому руководству. Теперь репрессии носили более методичный характер, и их жертвами становились не только евреи, но и представители польской интеллигенции и активные сторонники советской власти. Считается, что в первые дни были убиты несколько тысяч евреев, в отчете от 16 июля названа цифра в 7 тыс. человек[1529]1529
  Himka J.-P. Op. cit. P. 221.


[Закрыть].

Историк В. Д. Куликов подразделяет массовые убийства евреев в первый месяц оккупации на несколько различающихся по методам проведения «акций»: «тюремная» продолжалась примерно неделю и была представлена как месть за расстрелы заключенных; «телефонная» проводилась с 10 по 15 июля – в это время расстреливали евреев, которых выявляли по телефонному справочнику; затем 25–27 июля несколько тысяч человек убили в ходе «Дней Петлюры», приуроченных к годовщине его гибели[1530]1530
  Холокост на территории СССР. Энциклопедия. М., 2011. С. 549.


[Закрыть]. Одновременно нацистская пропаганда развернула мощную кампанию, нацеленную на то, чтобы представить погром в качестве мести «советам и евреям» со стороны местного населения, приветствовавшего «освободительную миссию» немецкой армии. Обратим внимание, что параллельно своевольное поведение лидеров бандеровцев заставило нацистов уже 5 июля посадить под домашний арест С. Бандеру, а 9 июля арестовать (правда, пока временно) Я. Стецко.

К этому времени относится и «убийства польских профессоров» – расстрелы представителей львовской интеллигенции, в основном поляков, активно поддержавших советскую власть. Так, в ночь на 4 июля были арестованы и убиты 36 человек, включая 13 сотрудников Львовского медицинского института. Учитывая, что в некоторых случаях казнили и родственников, то общее количество жертв составило 40 человек. Выявление происходило на основе составленных оуновцами предвоенных списков, потому иногда, когда гестаповцы приходили к обреченным (в частности, к доктору-окулисту А. Беднарскому и профессору дерматологии Р. Лещинскому), оказывалось, что те уже умерли своей смертью. Родственникам приходилось предъявлять соответствующие документы. В последующие дни были убиты еще 6 человек, включая бывшего премьер-министра Польши К. Бартеля. Несколько человек (например, доктор Ауэрбах и профессор А. Бек) во время ареста отравили себя.

С середины июля расстрелы проводились не только в самом Львове, но и рядом с ним. Одновременно последовали стандартные для всей оккупированной территории распоряжения о ношении евреями опознавательных знаков в виде повязок и нашивок со звездами Давида, о трудовой повинности, а 22 июля был создан юденрат, его председателем назначили Юзефа Парнаса. Вскоре на евреев города возложили контрибуцию примерно в 20 млн рублей – тем самым политика уничтожения, как и по всей оккупированной территории, сопрягалась с ограблением. 1 августа 1941 г. Львовская, Дрогобычская, Станиславовская и Тернопольская области были включены в состав дистрикта Галиция и присоединены к Генерал-губернаторству. Руководителем дистрикта стал К. фон Лаш, правда, через 3 месяца его арестовали за коррупцию. Одним из методов управления стало создание трудовых лагерей, которые занимались эксплуатацией людских ресурсов. Осенью один из них был образован на Яновской улице (отсюда название – Яновский), а в ноябре появилось Львовское гетто (крупнейшее на оккупированной территории СССР)[1531]1531
  Альтман И. А. Жертвы ненависти. Холокост в СССР 1941–1945 гг. М., 2002. С. 82.


[Закрыть], куда к концу года переселили большую часть евреев города [1532]1532
  Хонигсман Я. С. Указ. соч. С. 239–240.


[Закрыть]. В заключение данного сюжета стоит добавить, что львовский погром был лишь прелюдией к методично реализуемой политике «окончательного решения еврейского вопроса»: за годы оккупации Восточная Галиция была практически полностью очищена от евреев. Общее количество жертв оценивается до 550 тыс. человек[1533]1533
  Холокост на территории СССР. Энциклопедия / Гл. ред. И. А. Альтман. М., 2010. С. 199.


[Закрыть].

Собственно «Нахтигаль» уже не участвовал в дальнейших львовских событиях: в июле – августе 1941 г. он находился в тылу продвигающихся вперед немецких войск. В августе немцы, не желая поддерживать среди украинцев беспочвенные надежды на государственный суверенитет, вывели с фронта «Нахтигаль» и «Роланд» (действовал в Южной Буковине), а потом расформировали их. Личный состав был зачислен в 201-й батальон вспомогательной полиции, выполнявший карательные функции на территории Белорусской ССР.

Одновременно осенью 1941 г. началась работа по созданию среднеазиатских и кавказских национальных частей. При абвере также решили сформировать подобный батальон, который получил название «Бергманн» – «Горец». В него зачисляли представителей кавказских народов – перебежчиков, военнопленных и эмигрантов. Политическим руководителем назначили Т. Оберлендера, поскольку еще в мирное время он сотрудничал с кавказскими эмигрантами, полагая, что в случае войны против СССР использование национального и исламского факторов[1534]1534
  Об обращении, в том числе Т. Оберлендером, к этому фактору см.: Motadel D. Islam and Germany’s War in the Soviet Borderlands, 1941-5 // Journal of Contemporary History. 2013. Vol. 48. № 4. P. 784–820.


[Закрыть] будет выгодным для Германии. Батальон формировался с ноября 1941 г. по март 1942 г. Т. Оберлендер вместе с заместителем бароном В. фон Кутченбахом лично объезжал лагеря для военнопленных в поисках рекрутеров. Формируемое подразделение состояло из 5 рот (в 1-й служили грузины, во 2-й – севе-рокавказцы, в 3-й – азербайджанцы, в 4-й – армяне, в 5-й – грузины-эмигранты, в состав последней входили армянский взвод «Бергстрейгер» («Альпинист») и специальный взвод, состоящий из немцев), а также диверсионного отряда «Тамара II» – всего около 1 200 человек, включая 300 германцев. Командный состав также был немецким[1535]1535
  Абрамян Э. Кавказцы в Абвере. М., 2006. С. 98.


[Закрыть].

После формирования «Бергманн» прошел горнострелковую подготовку в Альпах. 7–8 июля 1942 г. В. Канарис лично проинспектировал подразделение, к 19 июля оно было полностью готово к отправке на фронт. В конце августа батальон был переброшен на южный участок советско-германского фронта и придан 1-й танковой армии[1536]1536
  Дробязко С. И. Указ. соч. С. 129.


[Закрыть]. Во время движения по оккупированной территории бергманновцам-христианам было приказано выдавать себя за испанских басков, а мусульманам – за боснийцев. С самого начала «Бергманн» использовался по ротам, одни задействовались непосредственно на фронте, другие – одновременно и в карательных операциях в тылу. Сам батальон рассматривался как кадровый резерв чинов для оккупационной администрации, а из его состава формировали специальные разведывательно-диверсионные группы для захвата в советском тылу важных объектов промышленности и инфраструктуры, а также для поддержки антисоветских формирований. Фактически всю осень 1942 г. «Бергманн» как обычная пехотная часть вел бои в районе Моздока, Нальчика и Минеральных Вод, а также участвовал в карательных операциях. По сравнению с подобными национальными формированиями вермахта бергманновцы, как отмечает историк Э. Абрамян[1537]1537
  Абрамян Э. Указ. соч. С. 143.


[Закрыть], отличались высоким уровнем боевого духа. Батальон нес большие потери, а за счет местного населения и перебежчиков в его составе сформировали еще 4 стрелковые роты и 4 кавалерийских отряда. Во время отступления немцев с Северного Кавказа «Бергманн» постоянно находился в арьергарде, в феврале 1943 г. был переброшен в Крым, а в апреле переформирован и включен в состав восточных легионов вермахта.

Летом 1943 г. из-за разногласий с верховным командованием относительно методов работы с народами оккупированных территорий Т. Оберлендер был отстранен от своей должности и отправлен в тыл. Некоторое время он служил при полке СС «Курт Эггерт», затем в качестве офицера связи был командирован в так называемую Русскую освободительную армию. В 1945 г. сдался американским войскам и в последующие годы сотрудничал уже с американской разведкой, по-прежнему выступая экспертом по Востоку и СССР. Он достаточно быстро прошел процесс «денацификации», заявив, что был оппонентом нацистов.

В 1950 г. в ФРГ был образован Блок изгнанных и лишенных прав – праворадикальная партия, к деятельности которой были причастны многие бывшие деятели нацистской эпохи. В руководство вошел и Т. Оберлендер. В 1953 г. на общефедеральных выборах она набрала 5,9 %, получив 27 мест в Бундестаге. Стремясь сформировать широкую коалицию при формировании правительства, премьер-министр К. Аденауэр назначил Т. Оберлендера министром по делам перемещенных лиц, беженцев и жертв войны. Впрочем, сам новоиспеченный член правительства уже на следующий год добился смещения лидера своей партии В. Крафта, затем расколол ее, а в 1956 г. переметнулся в консервативный Христианско-демократический союз (ХДС) – партию премьер-министра[1538]1538
  Wachs P.-Ch. Die Inszenierung eines Schauprozesses – das Verfahren gegen Theodor Oberlander vor dem Obersten Gericht der DDR // Vortrage zur deutsch-deutschen Geschichte. Schriftenreihe des Berliner Landesbeauftragten fur die Unterlagen des Staatssicherheitsdienstes der ehemaligen DDR. Band 14. Berlin, 2007. S. 35.


[Закрыть].

Несомненно, Т. Оберлендер стал одной из наиболее одиозных фигур правительства, хотя его деятельность по реинтеграции беженцев в западногерманское общество удостоилась и позитивных оценок [1539]1539
  Antons J.-H. Displaced Persons in Postwar Germany: Parallel Societies in a Hostile Environment // Journal of Contemporary History. 2014. Vol. 49. № 1. P. 111.


[Закрыть]. Тот факт, что К. Аденауэр фактически закрыл глаза на его «коричневое прошлое», обусловлен не только сугубо политическими причинами. 1950-е гг. отметились разгорающейся холодной войной и серьезными дискуссиями вокруг «германской проблемы» (сосуществование двух не признающих друг друга германских государств – ФРГ и ГДР), а также реинтеграцией Западной Германии в структуры западного мира. В 1955 г. она вошла в НАТО, затем присоединилась к пока еще зачаточным евроинтеграционным организациям, а в конце 1957 г. США анонсировали размещение на территории ряда европейских стран, включая ФРГ, ракет с ядерным оснащением. На фоне роста советско-западногерманских торговых отношений (только в 1958–1961 гг. товарооборот вырос в 2,5 раза), политическая конфронтация между странами сохранялась. СССР стремился добиться официального признания ГДР и сложившихся послевоенных границ, а также не допустить получения Западной Германией ядерного оружия[1540]1540
  Stent A. From Embargo to Ostpolitik. The political economy of West German-Soviet relations, 1955–1980. Cambridge, 1981. P. 68–79.


[Закрыть]. В рамках внешнеполитической игры советское руководство задействовало целый спектр методов, включая демонстрацию мирных намерений (например, сокращение военного контингента в Восточной Германии), политическое давление («берлинский кризис» 1958 г., проекты мирного договора и пр.) и публичные обвинения в адрес К. Аденауэра в поддержке правых радикалов, последнее трактовалось как угроза возрождения фашизма.

Этот тезис вовсе не выглядел в те годы столь надуманным, как это могло бы показаться сегодня. В 1950-е гг. на фоне доминирования консервативных элит в западногерманской политике денацификация быстро пошла на спад. Количество процессов над бывшими соучастниками нацистской преступной политики сокращалось, а число оправдательных приговоров росло. Уровень антисемитизма вплоть до 1960-х гг. оставался высоким, а в конце 1959 г. в Кельне фашиствующая молодежь осквернила синагогу. В общественном сознании вина за преступления экстернализировалась и возлагалась на нацистское руководство. Так, в 1955 г. 48 % немцев считали, что, если бы не развязанная война, А. Гитлер остался бы в истории величайшим государственным деятелем[1541]1541
  Кениг Х. Будущее прошлого. Национал-социализм в политическом сознании ФРГ. М., 2012. С. 86.


[Закрыть]. Конечно, ретроспективно уже в конце 1950-х гг. мы можем обнаружить те ростки, которые в следующем десятилетии повернули эту тенденцию вспять: процесс в Ульме над деятелями айнзацгрупп, постепенный рост благосостояния граждан, ослабление позиций консервативных политиков, взросление нового поколения, которое не помнило нацизм, но оказалось готово задать родителям неудобные вопросы об их соучастии в преступлениях режима[1542]1542
  Grady T. They died for Germany; Jewish Soldiers, the German Army and Conservative Debates about the Nazi Past in the 1960-s // European History Quarterly. 2009. Vol. 39. № 1. P. 27–29.


[Закрыть]. Свою роль сыграли преобразования, направленные на укрепление институциональных условий демократии, и коммуникативные правила, запрещавшие публичное выражение симпатии к нацизму. Однако все это было в близящемся, но все же отдаленном будущем. Пока же на конец 1950-х гг. доминировали консерваторы, желавшие оставить нацистское прошлое именно в прошлом.

Именно на этом фоне и было раскручено «дело Т. Оберлендера». Он оказался одним из высокопоставленных чиновников, политиков или военных деятелей ФРГ, которые были открыто обвинены в совершении преступлений в военное время. Основная публичная роль принадлежала ГДР, но нити тянулись в Москву. Смысл состоял в том, чтобы нанести урон моральному имиджу Западной Германии и изобличить ее плохо скрываемый реваншизм. Соответственно, все это приняло форму активной политической кампании, в то время как мотивы последовательного выявления жертв нацизма и детального изучения ответственности преступников играли второстепенную, инструментальную роль.

Обращаясь к материалам центральной советской печати («Правда», «Известия советов депутатов трудящихся», «Литературная газета»), мы можем сказать, что вплоть до 1959 г. Т. Оберлендер упоминался редко, практически всегда – в контексте международных новостей. Так, впервые на страницах этих изданий он появился в 1954 г. в рамках критики Парижских соглашений и руководства ФРГ как правительства «империалистов», состоящего преимущественно из бывших нацистов или тех, кто сотрудничал с гитлеровским режимом. В январе 1954 г. «Литературная газета» со ссылкой на «германскую демократическую прессу» обвиняла Т. Оберлендера в организации истребления польских патриотов в 1940 г.[1543]1543
  В Бонне // Литературная газета. 1954. 14 янв. С. 1.


[Закрыть] В дальнейшем он фигурировал то как руководитель штурмовых отрядов[1544]1544
  Фашисты наглеют. // Литературная газета. 1954. 26 июня. С. 4.


[Закрыть], то как сторонник наступательной политики на востоке[1545]1545
  Оленин С. Провокаторы за работой // Литературная газета. 1954. 3 июля. С. 4.


[Закрыть], то как проводник в прошлом политики онемечивания[1546]1546
  Заявление д-ра Иона на пресс-конференции // Известия совета депутатов трудящихся СССР. 1954. 12 авг. С. 4.


[Закрыть], то как один из тех, кто ныне поддерживает бывших фашистов[1547]1547
  Заявление Георге Георгиу-Деж // Правда. 1955. 13 мая. С. 5.


[Закрыть]. Австрийский журналист Б. Фрей со страниц «Литературной газеты» обвинял Т. Оберлендера в стремлении силой оружия «освободить ГДР», припоминая ему участие в уничтожении евреев и поляков[1548]1548
  Фрей Б. Сегодня в Бонне // Литературная газета. 1954. 19 авг. С. 4.


[Закрыть]. Апелляция к нацистскому прошлому, совершавшаяся мимоходом в различных статьях, была призвана подчеркнуть реваншизм ФРГ. В этих же целях в конце 1954 г. активно цитировались выступления западногерманского министра, в которых он одобрял перевооружение и призывал разрешить проблему «востока» (т. е. Восточной Германии)[1549]1549
  Цитаты с иллюстрациями // Литературная газета. 1954. 27 нояб. С. 4; Реваншистские откровения боннского министра // Известия совета депутатов трудящихся СССР. 1954. 17 дек. С. 4.


[Закрыть]. Во второй половине 1950-х гг. Т. Оберлендер также продолжал изредка упоминаться как немецкий реваншист[1550]1550
  Стуруа М. Факты и измышления // Известия советов депутатов трудящихся СССР. 1958. 5 нояб. С. 5; Подключников М. Провокационный слет реваншистов // Правда. 1959. 14 марта. С. 4; Б. К. Боннские реваншисты действуют // Литературная газета. 1959. 26 марта. С. 4.


[Закрыть], защитник немецких военных преступников[1551]1551
  Наумов П. Недостойная шумиха // Правда. 1955. 21 окт. С. 4.


[Закрыть] и сторонник агрессии против ГДР и прочих социалистических стран[1552]1552
  Наглое реваншистское выступление боннского министра // Правда. 1957. 16 июня. С. 5.


[Закрыть].

В медийном плане «дело Оберлендера» развивалось на протяжении всего 1959 г. Еще весной и летом в просоветских немецких изданиях стали появляться материалы, обвиняющие его в причастности к преступлениям во Львове. Вскоре этой теме придали международное звучание. Так, в июле 1959 г. во время визита в Польшу Н. С. Хрущев посетил г. Катовице, где состоялся торжественный митинг. Лидер польских коммунистов В. Гомулка, чьи речи вскоре напечатали центральные советские газеты, среди прочего обратился к теме «германского реваншизма», который якобы угрожает территориальной целостности Чехословакии и Польши. Среди немецких политиков, совершающих нападки на социалистическое польское правительство, он назвал Т. Оберлендера, «которого мировая печать обвиняет в непосредственной ответственности за истребление в 1941 г. выдающихся польских ученых, литераторов и профессоров»[1553]1553
  Речь товарища В. Гомулки // Известия советов депутатов трудящихся СССР. 1959. 17 июля. С. 1.


[Закрыть].

3 августа 1959 г. финансируемая из ГДР и располагавшаяся во Франкфурте-на-Майне Ассоциация жертв нацистского режима подала в суд, обвиняя нескольких человек в совершении преступлений во Львове. Среди них был Т. Оберлендер, который назывался якобы причастным к казни порядка 3 тыс. жителей города в начале июля 1941 г. Дальнейшие нападки прессы заставили его поставить перед премьер-министром вопрос о доверии: 22 сентября во время личной встречи с К. Аденауэром он обсуждал возможную отставку, однако немецкий лидер ответил отказом, что означало поддержку. Сразу же после этого Т. Оберлендер подал иск против просоветской газеты «Ди Тат», которая готовила в эти дни специальный выпуск о нем. Одновременно он добился постановления о временном аресте тиража этого номера.

В дальнейшем события развивались в нескольких направлениях. С одной стороны, в октябре в советской центральной печати началась кампания, нацеленная на формирование у читателя следующей логической цепочки: ФРГ проводит агрессивную реваншистскую политику, один из ее министров сам военный преступник, его заявления и действия явным образом указывают на это, в то время как существуют общественные силы в Германии, которые требуют привлечь его к суду. Обвинения являются весомыми, поскольку поддерживаются представителями научного мира не только ГДР, но и США. Однако руководство ФРГ активно защищает Т. Оберлендера, что лишний раз доказывает его, правительства, реваншизм. История подавалась как борьба общественности за наказание преступников: обвинительные заявления Ассоциации жертв нацистского режима, арест спецвыпуска «Ди Тат», отказ западногерманских властей возбуждать уголовное дело, их попытки распустить эту ассоциацию и последующие общественные демонстрации – все это не осталось без внимания советской печати[1554]1554
  Пральников Е. Дело Оберлендера // Известия советов депутатов трудящихся СССР.
  1959. 3 окт. С. 3. Михайлов В. Антифашистам в ФРГ грозят тюрьмой // Правда. 1959. 26 окт. С. 4; Губанов А. Провокационные вылазки // Правда. 1959. 16 нояб. С. 4.


[Закрыть].

С другой стороны, поскольку Т. Оберлендер получил поддержку консервативных элит, то теперь на сцену выходила ГДР, представляя себя как оплот правосудия. Так, 22 октября в Восточном Берлине была организована пресс-конференция, на которой член политбюро Социалистической единой партии Германии А. Норден (отвечал за агитацию и пропаганду) заявил о наличии доказательств причастности «Нахтигаля», а значит и Т. Оберлендера, к львовской резне. Соответствующая статья в «Правде» была организована так, чтобы продемонстрировать, что обвинения идут от лиц, имеющих статус ученых, а потому их заявления обладают серьезным весом: подчеркивалось, что А. Норден является профессором, а не руководителем восточногерманской пропаганды; цитировался отрывок из книги профессора Нью-Йоркского университета Ф. Фридмана. Сам факт того, что жертвами были евреи, не замалчивался [1555]1555
  Губанов А. Реваншист разоблачен. Преступление боннского министра Оберлендера // Правда. 1959. 23 окт. С. 3.


[Закрыть].

Стоит отметить, что 15 октября 1959 г. советская разведка ликвидировала лидера Украинский националистов С. Бандеру. Его убийство в советской печати представлялось чуть ли не как попытка Т. Оберлендера избавиться от «своего слишком много знавшего соратника» (в действительности С. Бандера лично не служил в батальоне «Нахтигаль» и в 1941 г. вообще находился в Германии)[1556]1556
  Степанов А. С. Причины принятия советским руководством решения о ликвидации Л. Ребета и С. Бандеры // Славяноведение. 2017. № 3. С. 44–56.


[Закрыть]. На страницах «Литературной газеты» весьма подробную статью с изложением «доводов» опубликовал писатель В. Беляев, который в 1944 г. был участником расследований нацистских преступлений во Львове. Подробно цитируя зарубежную прессу, он «доказывал», якобы именно Т. Оберлендеру было выгодно это убийство [1557]1557
  Беляев В. Тайное всегда станет явным // Литературная газета. 1959. 24 окт. С. 4.


[Закрыть]. Таким образом, скорее всего, совершенно случайно медийная кампания оказалась использована для информационного прикрытия спецоперации.