Текст книги "Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века"

Подводя итоги, я хотела бы обратить внимание на следующие этапы формирования памяти о военнопленных и остарбайтерах в Ростове-на-Дону. В советское время эти истории вписывались в традиционный нарратив о героической борьбе военнопленных, в то время как остарбайтерам долгое время не уделялось достаточного внимания. Основная роль принадлежала бывшим узникам, которые были живыми хранителями памяти. В 1990-е гг. в городе наблюдается стагнация и отсутствие каких-либо инициатив по сохранению памяти о жертвах нацизма.

С середины 2000-х гг. люди вновь начинают обращаться к памяти о выбранных жертвах нацизма. И если память об остовцах представлена скудно, то благодаря фигуре А. А. Печерского тема судеб военнопленных вышла на видное место. Его фигура оказалась удобна, поскольку вписывалась и в формируемый на общефедеральном уровне героический нарратив, и в развивающуюся в западном мире культуру памяти о Холокосте. Началом нового этапа в сохранении памяти о военнопленных и остовцах, по моему мнению, можно назвать 2018 г., когда открылась выставка о жертвах нацизма, а ростовские студенты включились в международный исследовательский и мемориальный проект. Тем самым локальные истории стали активнее вписываться в транснациональную перспективу.

Автор благодарит научного руководителя – д-ра ист. наук, профессора Евгения Федоровича Кринко – за неоценимую помощь в работе над статьей.

Документы

«Война после войны»: воспоминания младшего лейтенанта милиции И. Я. Шнеера о борьбе с латышскими «лесными братьями» (1946–1949 гг.)

Вступительная статья, комментарии и публикация А. И. Шнеера (Израиль)

Мой отец Илья Яковлевич Шнеер родился в 1928 году в г. Лудза в Латвии. Его отец Яков работал наборщиком в типографии, мать Роза – домохозяйка. 30 июня 1941 г. 13-летний мальчик с родителями и братом бежали из Латвии. От рук местных убийц в разных городах Латвии погибло более 60 родных, оставшихся в оккупации. Его старший брат Арон родился в 1922 г., работал электриком, принимал участие в подпольном коммунистическом движении в Латвии, член МОПР (международная организация помощи рабочим), комсомолец. В 1940–1941 гг. был бойцом батальона рабочей гвардии г. Лудза. Арон Шнеер в августе 1941 г. добровольцем вступил в Латышскую стрелковую дивизию, которая формировалась в Гороховецких лагерях Владимирской области. В декабре 1941 г. сражался за Москву, был ранен под Наро-Фоминском. После госпиталя направлен в военное училище в Уфе, однако недоучившихся курсантов отправили на защиту Ленинграда. Командир отделения старший сержант Арон Шнеер погиб в бою 1 сентября 1942 г. у поселка Синявино Мгинского района Ленинградской области[1394]1394
  Сегодня его имя под номером 5683 выбито на плите братской могилы в поселке Синявино Ленинградской области.


[Закрыть].

Папа начал работать в 13 лет в колхозе села Крутец Бутурлинского района Горьковской области, куда его и родителей привели дороги бегства из Латвии. Папа выучил русский язык в колхозе. Там же он вступил в комсомол. В 15 лет был мастером спичечного цеха. Под его началом было около двух десятков таких же детей, как и он. В 16 лет, в декабре 1944 г. с родителями вернулся в родной город. В 17 лет вступил в истребительный батальон, сражался с местными бандгрупами – «лесными братьями» – в Латвии. В 1946 г. папу направили на учебу в Рижскую двухгодичную школу оперативных сотрудников МВД. В 1948 г. младший лейтенант Илья Яковлевич Шнеер направлен на работу оперуполномоченным по Звиргзденской волости в отдел борьбы с бандитизмом. О том, что он работал хорошо, свидетельствуют четыре благодарности в трудовой книжке. В сентябре 1949 г. в период борьбы с космополитизмом папа был уволен из органов. Это было для него большой травмой, он тяжело переживал незаслуженное увольнение. И все-таки жизнь продолжалась. Он окончил строительный техникум, работал инженером, главным инженером в строительных организациях Лудзы, Резекне, Риги до середины 1980-х гг. В 1990 г. наша семья переехала в Израиль, в Иерусалим. И там папа не чурался никакой работы: мыл посуду в одной из иешив, устроился сантехником, а потом работал до 84 лет охранником в театре, магазине, банке.

Все эти годы папа писал о пережитом. Воспоминания, написанные им, охватывают период с 1940 г. до конца 1970-х гг. Сохранились пять общих тетрадей. Я предлагаю к публикации главы или фрагменты из них о бегстве из Латвии в июне 1941 г., жизни в эвакуации, его учебе в школе МВД и последующей работе в милиции. Папа начал свою первую тетрадь потрясающей строкой: «Для меня все написанное – это жизнь, а для моих детей и внуков – это история». Вторая тетрадь начинается у папы словами: «В моем дневнике гораздо больше, чем ничего, но меньше, чем хотелось бы». Папа ушел из жизни в апреле 2016 г.

Отобранные фрагменты посвящены и борьбе с т. н. «лесными братьями». К октябрю 1944 г. большая часть Латвии была освобождена от немецких войск, но они до 9 мая 1945 г. удерживали Курляндию – западную часть Латвии. После войны положение в Латвии, как и во всех прибалтийских республиках, Западной Украине и Белоруссии, было сложным. Советской власти, органам НКВД, советским военным подразделениям приходилось сражаться с национальным подпольем и созданными им многочисленными бандгруппами. В Латвии в основном численность каждой из них составляла 10–20 человек, лишь в двух документах НКГБ упомянуты отряды в 150 и 270 человек[1395]1395
  НКВД – МВД СССР в борьбе с бандитизмом и вооруженным националистическим подпольем на Западной Украине, в Западной Белоруссии и Прибалтике (1939–1956). Сборник документов / Сост. Н. И. Владимирцев, А. И. Кокурин. М., 2008. С. 152.


[Закрыть].

Группы вооруженных националистов, действовавших в лесах, назвали Meza brali («Межа брали») – «лесные братья» (национальные партизаны – в сегодняшней Латвии). Некоторые из этих групп продолжали скрываться и действовать до середины 1950-х гг. Основным методом борьбы был террор против советских и партийных работников, руководителей колхозов, советских активистов, военнослужащих – всех тех, кто сотрудничал с советской властью. Нападения совершались на советские учреждения, сельсоветы, отделения милиции, во время проводимых выборов – на выборные участки. Постепенно политический терроризм стал сочетаться с уголовными действиями. «Лесные братья» грабили мирное население, крестьян, колхозников, сельские магазины, кооперативы.

В составе «лесных братьев», особенно в первые послевоенные годы, большинство составляли лица, сотрудничавшие с немецкими оккупантами в 1941–1945 гг.: бывшие полицейские, айзсарги[1396]1396
  Айзсарги (aizsargs – защитник) – военизированная добровольная националистическая организация в Латвии, созданная в 1919 г. Состояла из 19 полков, были отдельные формирования – железнодорожные, морские и авиационные. Вместе с женскими и детскими организациями насчитывала к 1940 г. около 68 тыс. человек. Была разоружена и распущена решением народного правительства Латвии 8 июля 1940 г. Многие члены организации были репрессированы. Во время немецкой оккупации большинство айзсаргов активно сотрудничали с нацистами. Создавали отряды самообороны, служили в местной полиции, полицейских батальонах, в 15-й и 19-й латышских дивизиях СС.


[Закрыть], военнослужащие полицейских батальонов, а также 15-й и 19-й латышских дивизий СС. Особенно много их было в Курземе, где до 20–25 мая 1945 г. продолжались бои с остатками немецких сил и пособников, оказавшихся в Курляндском котле. Не желавшие сдаваться в плен ушли в леса. У большинства этих первых «лесных братьев» руки были по локоть в крови советских граждан. Именно они возглавляли бандитов. Руководителями многих бандгрупп были люди, прошедшие специальную подготовку в разведшколах или на офицерских курсах.

Например, одной из бандгрупп в Курземе руководил Леонс Крустс. Во время войны он служил в 267-м латышском полицейском батальоне, который в 1942–1943 гг. участвовал в антипартизанских операциях в районе Новосокольники и Себежа, сражался в оборонительных боях вместе с 35-й немецкой полицейской дивизией СС против наступающей Красной Армии. Крустс прошел подготовку в разведывательной диверсионной школе СС Ягдфербанд Остланд и стал командиром диверсионной группы. После капитуляции войск Курлядского котла возглавил бандгруппу. Был схвачен 10 июня 1946 г. и приговорен к расстрелу [1397]1397
  No NKVD lidz KGB: politiskas pravas Latvija 1940–1986: noziegumos pret padomju valsti apsudzeto Latvijasiedzivotajuraditajs. Riga: Latvjas vestures instituta apgads, 1999. L. 39. Strods H. Latvijas nacionalo partizanu kars III. Dokumenti, apcerejumi un atminas 1944–1956. LV fonds. Riga 2003. L. 339.


[Закрыть].

В мае 1945 г. отряды, действовавшие на территории Вилякского, Валкского и Лудзенского уездов, объединились в Национальное объединение националистов Латвии. Этой организацией лишь в 1945 г. было совершено более 300 террористических нападений[1398]1398
  НКВД – МВД СССР в борьбе с бандитизмом и вооруженным националистическим подпольем… С. 153.


[Закрыть]. В 1945–1946 гг. в результате «бандпроявлений» были убиты 32 сотрудника МВД и МГБ, 68 работников милиции, офицеров и рядового состава войск МВД и Советской Армии. Лишь в 1946 г. убито 62 бойца истребительных батальонов, 211 человек из совпартактива, 439 других граждан. Кроме того, при проведении операций по ликвидации бандгрупп в 1945–1946 гг. погибли 21 работник МВД и МГБ, 108 сотрудников милиции, 96 бойцов истребительных батальонов, 8 совпартактивистов[1399]1399
  Там же. С. 154. Первоисточник: Государственный архив Российской Федерации. Ф. Р-9478. Оп. 1. Д. 764. Л. 22, 25, 27.


[Закрыть]. Националисты тоже несли серьезные потери. Только убитыми за 2,5 года они потеряли 1 478 человек[1400]1400
  Там же.


[Закрыть].

Новое пополнение приходило к ним из числа тех, кто скрывался от призыва в советскую армию либо дезертировал из нее. С 1947 г. группы «лесных братьев» пополнялись крестьянами, недовольными проводимой коллективизацией. «Лесные братья» были хорошо вооружены, как правило, немецким оружием. Они пользовались поддержкой местного населения. Им помогали родственники, которые обеспечивали бандитов продуктами и информацией о появлении оперативных и войсковых подразделений в районах дислокации бандгрупп. Поддерживала последних и часть интеллигенции, а также некоторые учащиеся школ и студенты. Борьба была жестокой. Кроме органов и подразделений НКВД с «лесными братьями» вели борьбу добровольные истребительные взводы, роты из числа местных жителей – бывших фронтовиков, партизан, комсомольцев и коммунистов, советских служащих. Лишь массовая депортация крестьянства в марте 1949 г. подорвала физическую, материальную базы и информационную структуру поддержки «лесных братьев» в Латвии.

Для подготовки профессиональных милицейских кадров, на плечи которых легла значительная часть борьбы с бандформированиями националистов, в Риге в 1946 г. была создана двухгодичная школа милиции. В ней готовили оперативных сотрудников, участковых уполномоченных. Начальником школы был назначен Эдуард Карлович Захарьят, в годы войны командир артиллерийского полка 308-й гвардейской латышской дивизии, кавалер пяти боевых орденов[1401]1401
  Зепс П. Вместе с народом. Рига, 1974. С. 134–135. Захарьят Э. К. Родился в 1905 г. в Ковно (Каунас). В Красной Армии с 1927 г. Награжден орденом Красного знамени, двумя орденами Красной Звезды, орденами Отечественной войны I и II степени. URL: http:// podvignaroda.ru/?#id=1266080644&tab=navDetailManCard (дата обращения: 01.09.2020).


[Закрыть]. Заместителем по учебной части стал подполковник милиции Никита Сидорович Струев [1402]1402
  Зепс П. Указ. соч. С. 135. Струев Н. С. родился в 1902 г. в городе Старый Оскол. Награжден орденом «Знак Почета» и медалью «За боевые заслуги». URL: http://podvignaroda. ru/?#id=1113324285&tab=navDetailManUbil (дата обращения: 01.09.2020).


[Закрыть], начальником политчасти – подполковник Александр Васильевич Жаврис[1403]1403
  Зепс П. Указ. соч. С. 135. Жаврис А. В. родился в 1905 г. в Латвии. В Красной Армии с 1940 г. Участвовал в обороне Сталинграда. В 1945 г. заместитель командира по политчасти 743-го истребительного противотанкового дивизиона 3-го гвардейского Сталинградского мехкорпуса. Участник ликвидации Курляндского котла. Награжден: орденом Красной звезды и Отечественной войны II степени, медалью «За оборону Сталинграда». См.: URL http:// podvignaroda.ru/?#id=1268622219&tab=navDetailManCard (дата обращения: 01.09.2020).


[Закрыть]. Именно в эту школу и был направлен мой отец.

Отрывки из воспоминаний публикуются на основе оригинальных рукописных тетрадей, сохранившихся в семейном архиве публикатора. Фрагменты воспроизводятся в хронологическом порядке, стилистика сохранена, орфография и пунктуация приведены к современным нормам. Знаки <…> обозначают вырезанный текст. Названия главок даны публикатором.

Наступают страшные дни и ночи. Папа[1404]1404
  Шнеер Яков – отец Ильи Шнеера.


[Закрыть] убеждал, что война обойдет стороной. Даже эшелоны с литовскими беженцами, которым мама [1405]1405
  Шнеер Роза – мать Ильи Шнеера.


[Закрыть] и другие женщины-еврейки носили на вокзал еду, а после этого рассказывали страшные истории о зверствах немцев и литовцев, не могли убедить его покинуть город. 27 июня бомбили Лудзу[1406]1406
  Лудза (Люцин до 1920 г.). Расположен в Латгалии – восточной части Латвии. Первое упоминание в Ипатьевской летописи относится к 1177 г. Входил в состав Ливонского ордена, по несколько лет местным замком и территорией владели Швеция, Московское царство, 190 лет входил в состав Речи Посполитой. С 1772 г. до декабря 1917 г. в составе России. С января 1920 г. в составе Латвийской Республики. В городе побывали шведский король Густав II Адольф, польский король Стефан Баторий, царь Алексей Михайлович, императрица Екатерина II В Лудзе родились герой войны 1812 г. генерал Я. П. Кульнев (1764–1812), герой Гражданской войны в Сибири, кавалер трех орденов Красного Знамени И. Я. Строд (1894–1937), советский писатель Л. И. Добычин (1894–1936), художник-супрематист И. Г. Чашник (1902–1929), известный режиссер-кинодокументалист Герц Франк (1926–2013), основатель советской виктимологии профессор Лев Франк (1920–1978).


[Закрыть]. Самолеты, казалось, заденут крышу трехэтажной тюрьмы, стоявшей напротив дома. Выли они так страшно, что я спрятался в погреб и залез в пустую бочку, плакал, размазывал слезы и бормотал: «Готиньке таиренькер майнер, ратовет мир»[1407]1407
  «Боженька, дорогой мой, спаси меня» (идиш).


[Закрыть]. Но, как оказалось, это было еще не самое страшное. Страшное началось позднее. Но до этого приехали из Резекне на тарантасе, запряженном отличным рысаком, мамины братья. Они убеждали перебраться к ним, всем вместе переждать войну, которая закончится быстро и, конечно, победой «ди рейте»[1408]1408
  «Красных» (идиш).


[Закрыть], а если нет, то и с немцами можно жить, как жили в 1918 году.

Это было 28 июня. И тут пришел Алик[1409]1409
  Арон Шнеер (1922–1942) – старший брат Ильи Шнеера. Домашние звали Арона «Алик».


[Закрыть]. Он с началом войны вновь надел форму рабочегвардейца: синие гимнастерка и галифе, синяя фуражка с красной звездочкой. Брат положил конец сомнениям. За 6 дней войны он и его товарищи уже получили «боевое крещение». Во время патрулирования они уже были обстреляны кем-то из тех, кто ждал немцев.

Усталый, с покрасневшими глазами, невысокий, крепкий, сидел, поставив между колен винтовку, опершись на нее руками. Сказал, что уходит в Россию: «Если вы со мной, уходить надо немедленно: немцы займут Лудзу – будет поздно». Мама тотчас сказала: «Куда ты, туда и мы». Так мы впервые попытались уехать из Лудзы вместе с другими беженцами на лошадях, в телеге со многими вещами. Доехали до местечка Иснауда[1410]1410
  Иснауда – маленькая деревня (сегодня живет 31 человек) в 5 км к юго-востоку от Лудзы.


[Закрыть], возница отказался вести дальше, пришлось сойти и нас подобрали военные автомашины. Мы сели на одну из машин, наши вещи закинули в другую. По дороге бомбили, но мы уцелели. Доехали до границы у местечка Зилупе[1411]1411
  Зилупе (до 1931 г. Розеново) – город на востоке Латвии, в 3 км от границы с Россией.


[Закрыть]. Там машину с нашими вещами пропустили через границу, а нашу почему-то остановили. Пограничники объяснили, что пока от Сталина не будет приказа пропускать латышских граждан – мы вас не пропустим[1412]1412
  Беженцы из территорий, ставших советскими в 1939–1940 гг., столкнулись с тем, что старая граница и после присоединения Западной Украины, Белоруссии, республик Прибалтики к СССР продолжала существовать и охранялась пограничниками. Однако, судя по всему, в июне-июле 1941 г. все зависело от оперативной военной обстановки. Многочисленные факты свидетельствуют о том, что в некоторых пограничных пунктах советские пограничники продолжали требовать разрешение на пересечение границы и ждали указания вышестоящего руководства. Тем более что эти «новые граждане» СССР не имели советских паспортов. В прежние паспорта Латвии, Литвы, Эстонии летом 1940 г. была сделана печатка по-русски: «паспорт выдан». Тысячи беженцев, особенно евреев, западных территорий скопились в районах старой границы. Многие возвращались обратно. В районе Себежа на старой границе между Латвией и Россией на несколько дней были задержаны тысячи латвийских и литовских евреев – в итоге большинство вернулось назад. Границу в первую очередь разрешалось перейти организованным эвакуированным работникам предприятий, различных советских и партийных учреждений, а также неорганизованным беженцам, если они были членами партии и комсомола, порой включая их семьи. Именно это и произошло с семьей Шнеер.


[Закрыть]. Уже стало пасмурно, темно, и брат сказал: «будем ждать в лесу, может проясниться». Первые испытания, первые мытарства: пищи нет, одежды с собой нет. Подъезжали и подходили люди. Появились лудзенские милиционеры на грузовой машине. Ночью мы заметили среди беженцев много литовцев-евреев, и мы к ним присоединились. Все прятались в лесу при границе на стороне Латвии. Граница СССР для нас была закрыта.

Утром лудзенский милиционер Иван Гржибовский подошел к нам и сказал, что немцев остановили у Резекне[1413]1413
  Резекне (ГРозиттен, Режица до 1917 г.) основан в 1285 г. В 25 км к западу от Лудзы.


[Закрыть] (25 км от Лудзы) и милиция возвращается в Лудзу. Если мы хотим – можем возвращаться с ним. Так мы вернулись. По дороге мы увидели на подводе дядю Моше, тетю Цилю, Башеву[1414]1414
  17-летняя двоюродная сестра автора воспоминаний.


[Закрыть], которые стояли около Иснауды. Мы помахали им рукой, автомашина не остановилась. Это была последняя мимолетная встреча с ними. По дороге было много подвод с беженцами. И так, это было 1 июля, приехали домой, наш сосед Чилипенок дал нам хлеб, молоко, яйца, яблоки. Мы поели и легли спать. Проснулись утром – в городе паника, никого из милиции не было, только несколько военных машин и танки. Мы пошли к бабушке и тете Фриде – их тоже не оказалось дома. Вернулись домой. Вдруг вбегает Чилипенок и кричит: «Что вы сидите? Никого в городе нет, уходите. Немцы в Резекне». Знакомый извозчик Эдик Коновалов за пятилатовик (серебряная монета в досоветской Латвии) – рубли брать отказался, а мать припрятала несколько серебряных монет – согласился довезти до Пилды[1415]1415
  Пилда – деревня в Лудзенском районе. В 17 км от города Лудза.


[Закрыть]. Погрузились, брат рядом на велосипеде.

Коновалов нас потом высадил, мы взяли какие-то вещи и пошли в сторону Циблы – Голышево[1416]1416
  Цибла – деревня в 12 км к северо-востоку от Лудзы. Голышево – поселок, около 40 км на северо-восток от Лудзы на реке Лжа, на самой границе с Россией. В отличие от первой попытки бегства на юго-восток в сторону Зилупе, во второй раз семья Шнеер двинулась на северо-восток.


[Закрыть]. Никакой связи с нашими родными дядьями, тетями, бабушкой и их семьями не было. Так мы с ними расстались навечно, не зная, что их всех расстреляют…

3 июля мы – брат Алик, папа, мама и я – дошли до Голышево около латвийско-советской границы. Опять не пропускают. Брат прорвался к какому-то офицеру, показал комсомольский билет. Это и спасло. Правда, винтовку пришлось сдать, иначе не пропускали через болотную границу. Много скопилось народу, пожарная машина из Лудзы с пожарниками и семьями не смогла проехать через болото и ее оставили. Появился милиционер Самушев верхом на лошади, с несколькими мешками наперевес спины лошади. Увидел нас, предупредил, что он еле выехал из Лудзы. Он нас озадачил, сказав, что сомневается, успеем ли мы убежать от немцев. Они уже в городе. И ускакал. Алик предложил папе и маме бросить все взятые с собой вещи. Меня он посадил на велосипед, и мы все быстро, как могли, пошли по дороге Опочка – Красногородск[1417]1417
  Опочка – город в Псковской области, основан в 1464 г. Красногородск – город на западе Псковской области, основан в 1414 г.


[Закрыть]. По дороге у Красногородска мы увидели стадо коров, которых гнали несколько человек вглубь России. Алик остановил нас и предупредил: «пропустить стадо, так как их заметят немецкие самолеты и могут начать бомбить».

Часа полтора переждали, стадо ушло, а мы прятались в лесу. В это время появились солдаты-красные, кто-то из них сказал, что получен приказ от Сталина не пропускать фашистов и организовать бой, задержать их. Солдаты нас накормили, и мы пошли дальше. Прошли км 5–6 и увидели первую страшную картину: побоище. Весь скот лежал расстрелянный, в основном все были мертвые, а некоторые полуживые мучились, а главное, мы увидели страшное зрелище: мы увидели, как ребенок стоял и плакал около женщины. Запомнилось: на ней была юбка, ноги в сапогах, страшное – лежала с оторванной головой. Рядом в поле и на дороге лежали и другие люди, которые гнали скот. Это я запомнил на всю жизнь. Было страшно, но какие-то силы нас гнали быстро вперед. Так мы добрались до Красногородска. Город горел, было страшно, но мы успели пройти большой мост через реку шириной метров 300–400 до того, как началась бомбежка и мост взорвался. Но мы были уже за мостом и лежали головами вниз в канаве. Алик не давал нам даже шевельнуться. Опять много убитых и раненых рядом с нами, но слава Богу, мы были целы. После налета слышны были только крики и стоны раненых. Помощи им никакой: все оставшиеся поднимались и опять бежали вперед на Опочку.

Алик посадил меня на раму велосипеда, а папа и мама продолжали идти. Появились советские танкетки и несколько грузовиков. Мы подняли руки – стали голосовать, одна танкетка остановились. Выглянувший из нее офицер-танкист (по-моему, он был грузин) спросил, откуда мы и куда идем. Папа ответил, что мы из Латвии, г[ород] Лудза. Танкист ответил, что Лудзу сдали, теперь здесь у Опочки будут бои, а мы едем в Локню[1418]1418
  Локня – поселок в Псковской области.


[Закрыть] и можем вас подвезти. Алик попросил офицера взять нас с собой в одну машину и разрешить захватить велосипед. Офицер дал команду нескольким красноармейцам пересесть в другую машину, а нас посадили вместе. Примерно через полчаса опять бомбежка. Танкетки и грузовик с нами круто свернули в лес. Мы вместе с солдатами выскочили из машины и легли на землю, закрыв голову руками. Опять пронесло. Продолжили путь до Опочки. В Опочке нас высадили.

Зашли в один из домов, спросили у хозяев разрешения оставить велосипед, а брат – и свою кожаную куртку. Попросили их сохранить, пока мы узнаем обстановку, и пошли раздобыть еду. Заглянули в один дом, там жил еврей-кузнец. Дал он нам немного хлеба, масла, крупы, отварную картошку, а мне подарил сандалии. Он сказал, что никуда не пойдет, останется в Опочке. Мы его уговаривали, чтобы он уходил с нами, – немцы скоро будут здесь. Но он нас благословил – религиозный, видно, – и сказал: если вы ушли из дома, продолжайте путь до конца. Так мы и расстались. Вернулись в дом, в котором оставили куртку и велосипед. Велосипед нам вернули, а кожаную куртку мы не нашли. Какой-то мужчина с ружьем в руках предупредил, что, если мы войдем в комнату, он убьет нас.

Для конфликта времени не было. Мы ушли, взяв только велосипед. И так было легко идти без всяких вещей, только велосипед и авоська с едой, которую дал старый еврей-кузнец. Только мы отошли от Опочки – налетели опять немецкие самолеты. Мы побежали от дороги в сторону леса, там оказалась большая яма, мы легли в нее и ждали. Бомбили Опочку. Виден был дым, пламя, горели дома, они были в основном деревянные. После бомбежки на дороге появилась колонна военных автомашин. Мы выбежали и опять стали голосовать. Одна грузовая остановилась и взяла нас. К утру добрались до города Локня. Мы быстро пошли на станцию. Это было 4 июля. Нас предупредили, что отходит последний эшелон с беженцами. Эшелон – открытые платформы. Увидели, что на всех платформах битком сидят, стоят, лежат женщины, молодые, старики, дети. Мы не могли сразу подняться – мешал велосипед. Бросили и его. Кое-как забрались на платформу. Алик нас всех поднял, так как платформы были высокие, и впихнул нас прямо под ноги людей. А сам стоял на краю платформы у борта. Мы присели на полу. Около 12 часов состав тронулся. Только состав набрал скорость, как появились немецкие самолеты. Они начали бомбить. Поезд остановился. Все побежали в лес прятаться. Остановка была долгой. Несколько зенитных пулеметов, стоявших на одной из платформ, стреляли по самолетам. Появились в небе и советские самолеты. Завязался бой. Один самолет на наших глазах был сбит. Чей это был самолет, наш или немецкий, не знаю.

Через несколько часов мы как могли забрались на платформу, и поезд тронулся. Но народу было уже меньше, так как было много убитых, оставшихся в поле.

Была большая паника, старики молились, дети кричали и плакали, на платформах были и раненые. Одним словом, началось на глазах большое горе. Медицинской помощи не было. Воды не хватало, так как не было необходимых емкостей, просто посуды. Все были в плачевном положении: в чем мать родила. Путь продолжали, кто кого потерял, кто кого нашел – все это было в дороге. И доехали мы до станции Бологое, потом дальше до г[орода] Иваново[1419]1419
  Иваново – центральный город Ивановской области. Первое упоминание – 1608 г. До 1932 г. Иваново-Вознесенск.


[Закрыть]. В Иванове немножко стало более организовано. Были выделены люди-организаторы и, наконец, стали составлять учет по фамилии и откуда мы. Начали спрашивать, кто куда хочет ехать, в какие области СССР. Мы выбрали Горьковскую область, так как поезд уже был на станции и отходил через полчаса после опроса. Все были измучены, хотелось прибыть куда-нибудь побыстрее, в какой-нибудь дом под крышей. Мы были голодны, немыты, запыленные, как из мукомольни. Солнце печет, грязь на площадках, пыль. Поднялись на платформы на этот раз уже по приставным лесенкам. Поезд состоял примерно из 8 вагонов. Раздался гудок, и мы отправились. Налетов больше не было. Так мы доехали до станции Смагино[1420]1420
  Смагино – село, станция в Бутурлинском районе Нижегородской (Горьковской) области.


[Закрыть] Горьковской обл[асти] Прибыли мы 8 июля 1941 г[ода]