Текст книги "Трагедия войны. Гуманитарное измерение вооруженных конфликтов XX века"

Не приносила успеха и тактика борьбы с партизанским движением, применявшаяся немецкими карательными органами. Подчиненные Г. Гиммлера не проводили никаких различий между мирными гражданами и партизанами. Об этом свидетельствует соотношение потерь между мнимыми партизанами и немцами. С июля 1941-го по май 1942 г. группа армий «Центр» докладывала о 80 тыс. убитых партизан и 3284 человеках собственных потерь. Это же проявлялось и в действиях СС: количество уничтоженных «бандитов» не соответствовало собственным потерям и конфискованному оружию. Хотя в 1943–1944 гг. насчитывалось 147 тыс. убитых и 90 тыс. пленных партизан, эксперты экономического штаба «Восток» весной 1943 г. отметили, что «производство продукции в оккупированных районах сильно страдает от партизанской борьбы и во многом вообще невозможно». Во многом именно борьба партизан не позволила оккупантам эффективно эксплуатировать экономический потенциал захваченной территории[1311]1311
  Schmidt R. F Op. cit. S. 149.


[Закрыть].

Изучение изданий системы гражданского образования позволяет сделать вывод о том, что в современной ФРГ история войны нацистской Германии против Советского Союза занимает прочное, хотя и не ведущее место в массиве информации о нацизме и Второй мировой войне, рассчитанном на широкую публику. При небольшом количестве специальных книг о войне 1941–1945 гг. материалы о ней включаются в публикации по истории Германии, Третьего рейха и Второй мировой войны. В этих публикациях делается акцент не на военном противостоянии Германии и Советского Союза, а на оккупационной политике гитлеровцев и нацистских преступлениях. Историки кратко знакомят читателей с причинами провала операции «Барбаросса» и крупнейшими сражениями на советско-германском фронте. Подробному разбору подвергается характер войны нацистской Германии против Советского Союза как войны расовой и мировоззренческой, войны на уничтожение. В условиях отсутствия в современной Германии общенационального памятного места, посвященного жертвам нацистской политики «жизненного пространства», издания системы гражданского образования играют важную роль в сохранении исторической памяти о преступлениях гитлеровцев против советских людей.

Преступления в отношении советских военнопленных в культуре памяти современной Германии

Елена Валерьевна Данилова заместитель директора средней школы «Провинциальный колледж», г. Ярославль

Аннотация. На основе данных мемориалов, расположенных на местах бывших шталагов на территории ФРГ, автор анализирует то, каким образом представляется и увековечивается память о преступлениях в отношении советских военнопленных. Выявлены содержательные особенности экспозиций и мемориализации территорий бывших лагерей, динамика изменения отношения к преступлениям против советских военнопленных, погибших на территории нацистской Германии.

Ключевые слова: военнопленные, шталаг, нацистские преступления, мемориал, память.

В годы Второй мировой войны военнопленные вражеских армий находились в компетенции германского вермахта. Для содержания военнопленных были организованы специальные лагеря – шталаги (основные лагеря), офлаги (офицерские лагеря) и дулаги (транзитные лагеря), – которые располагались как на оккупированных нацистами территориях, так и в самой Германии. Лагеря для военнопленных подчинялись отделу военнопленных Общего управления Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ). Они отличались от концентрационных и рабочих лагерей составом узников; смертность заключенных в них была чудовищно высокой. Сегодня само их наличие служит для западноевропейской общественности одним из убедительных доказательств участия вермахта в нацистских преступлениях. Количество лагерей для военнопленных на территории Третьего рейха доходит до 200, включая лагеря различного типа. Самую большую группу военнопленных по государственной принадлежности представляли советские военнопленные. По оценкам зарубежных историков Александра Даллина, Альфреда Штрайма, Кристиана Штрайта, Иоахима Хофмана, их общее число составляло от 5,2 до 5,7 млн человек; число жертв исчисляется от 2 млн до 3 млн человек[1312]1312
  Dallin A. Deutsche Herrschaft in Russland 1941–1945. Eine Studie uber Besatzungspolitik. Dusseldorf, 1958. S. 140.


[Закрыть].

По словам российского историка-германиста М. Е. Ерина, судьба советских пленных «по своей трагичности в истории не знала себе равной»[1313]1313
  Ерин М. Е., Хольный Г. А. Трагедия советских военнопленных (история шталага 326 (VI К) Зенне. 1941–1945 гг.). Ярославль, 2000. C. 4.


[Закрыть]. Однако даже сегодня преступления против советских военнопленных практически не присутствуют в историческом сознании Германии, и это несмотря на то, что они были самой крупной группой жертв в Европе после евреев[1314]1314
  Holscher M. Die ehemalige Landsynagoge Roth und Gedenkstatte und Museum Trutzhain. Heft 2. Wiesbaden, 2013. S. 7.


[Закрыть]. Историческая память немцев в течение десятилетий формировалась под влиянием мемориальной политики обоих германских государств и меняющихся тенденций в немецком обществе. Теперь о прошлом свидетельствуют безымянные мемориальные кладбища, памятники и несколько мемориальных комплексов с выставочными экспозициями. Именно последние на месте бывших шталагов сегодня занимаются вопросами изучения мест, исследуя данные о погибших, причины их смертей, выявляют их имена, прослеживают историю и постисторию бывших лагерей, выполняя важнейшую задачу современности.

Мемориальные комплексы сегодня имеют функцию центров документации и предлагают образовательные программы для различных групп посетителей. Информационные центры-экспозиции расположены в последних сохранившихся бараках бывших лагерей (г. Вайнсберг, коммуна Цайтхайн, г. Вернигероде); в краеведческом музее (г. Мюльберг); в бывших казармах вермахта с экспозицией в часовне им. Марии и Святого Петра (г. Зост); в здании, которое было построено в 1942 г. как гауптвахта лагеря (община Штукенброк); в бывших казармах бундесвера (сегодня это территория семейного парка развлечений «Зауэрланд») (г. Хемер). «Дом документов» бывшего концентрационного лагеря Берген-Бельзен находится во вновь построенном здании, но его месторасположение основано на исторической топографии, примыкая к месту, где находился забор лагеря. Здание выступает на несколько метров на прежнюю территорию лагеря, не касаясь земли. Через него проходит «каменная тропа», откуда посетители могут пройти до кладбища и территории исторического лагеря, не входя внутрь здания [1315]1315
  Bergen-Belsen. Historischer Ort und Gedenkstatte. / Hg. Rommer Chr. Celle, 2010. S. 66.


[Закрыть].

Сотрудники комплексов убеждены, что важна не столько аутентичность места, сколько территориальная приближенность к местам памяти. Основой памятной топографии являются маршруты памяти с включением мест захоронений. Децентрализация – основная черта мемориальных комплексов. К примеру, мемориальный комплекс «Шталаг VI А» в Хемере включает в себя памятник перед территорией Зауэрландпарка, информационный мемориал в Зауэрландпарке и систему кладбищ[1316]1316
  Besucherinformationen Informations – und Gedenkstatte Stalag VI A Hemer // Arbeitskreis der NS-Gedenkstatten und Erinnerungsorte in NRW. URL: http://www.ns-gedenkstaetten.de/nrw/ hemer/besucherinformationen.html (дата обращения: 17.01.2020).


[Закрыть].

Необходимо отметить, что память о советских военнопленных отражена также и в мемориалах, которые не являлись шаталагами, но для советских военнопленных эти концентрационные лагеря стали местом казни: Дахау, Заксенхаузена, Нойенгамме. Принудительные трудовые лагеря на территории Третьего рейха также использовали труд советских военнопленных, и сейчас в экспозициях мемориалов можно увидеть информацию, посвященную им (в Документационном центре бункера-укрытия подводных лодок «Валентин» (Гамбург), в Информационном центре Штадталлендорфа (Гессен)).

Основополагающим исследованием по истории шталагов и по сей день остается фундаментальная работа Кристиана Штрайта. Единственной публикацией в русскоязычных источниках является работа М. Ерина и Г. Хольного, содержание которой касается главным образом истории шталага Штукенброк-Зенне. Помимо региональных зарубежных историков, разработки и исследования проводятся под руководством Рабочего кружка Нижней Саксонии, Фонда «Саксонские мемориалы», Фонда Топографии террора, Федерального фонда проработки диктатуры СЕПГ. Следовательно, сохранение памяти о трагедии советских военнопленных финансируется как отдельными федеральными землями, так и федеральным правительством.

Свидетельства очевидцев и новые источники содержатся в таких краеведческих работах, как книга Карла Хюзера и Рейнхарда Отто о стационарном лагере 365/VI К Зенне-Штукенброк, исследование Ганса Германа Штопзака и Эберхарда Томаса о лагере VI А Хемер, монография Вернера Боргзена и Клауса Фолланда о лагере X В Зандбостель и, наконец, примечательный труд Йорга Остерло с обзором истории лагеря 304/IV Н Цайтхайн: его «значение велико уже потому, что до сих пор не существовало ни одной надежной работы о лагерях на территории бывшей ГДР»[1317]1317
  Штрайт К. «Они нам не товарищи…»: вермахт и советские военнопленные в 1941–1945 гг./ Пер. с нем. И. Дьяконова, предисл. и ред. И. Настенко. М., 2009. С. 20.


[Закрыть].

«Длинная волна»[1318]1318
  Кёниг Х. Будущее прошлого: Национал-социализм в политическом сознании ФРГ. М., 2012. C. 15.


[Закрыть] проработки прошлого (1960—1990-е гг.) характеризуется активизацией граждан на местах. Например, работа над историей лагеря Цайтхайн началась в 1977 г. Средняя школа Вюлькниц получила от Общества германо-советской дружбы (DSF) заказ на «Исследование истории антифашистского Сопротивления в районе Цайтхайн». В сотрудничестве с советской средней школой № 21 в центре внимания оказался лагерь Цайтхайн. В результате в 1983 г. была опубликована брошюра «Сопротивление в лагере советских военнопленных Якобшталь в 1941–1945 гг.».

Современные экспозиции на местах бывших шталагов организованы согласно разработанным научным концепциям мемориалов и содержат репрезентацию страшной истории этих мест заключения и судеб узников. Каждый из шталагов был частью гигантской системы нацистских лагерей и выполнял функцию центра террора, эксплуатации и уничтожения. Одной из главных задач мемориалов является доказательство этого факта.

Мемориал «Зандбостель» предлагает следующие темы для раскрытия истории лагеря: военнопленные и структура Шталага X B; охрана и прием пленных; жизнь в лагере; военнопленные между расизмом и политическими расчетами; работа на немецкую военную экономику; заключенные концлагеря в Шталаге X B; освобождение и жизнь после войны. Видно, что в первых двух тематических областях авторы решили уделить внимание правовой и административной структуре системы шталагов и Шталагу X B, а также структуре военной администрации и охране лагеря – все это для приведения доказательств преступлений как части системы.

В Шталаге IX A содержались военнопленные почти всех стран – противниц нацистской Германии: поляки, голландцы, бельгийцы, французы, англичане, хорваты и сербы, советские военнопленные. С 1943 г. итальянские военные интернированные (IMI), а с 1944 г. американские солдаты были интернированы в лагерь Цигенхайн. С 1940 г. французы были самой многочисленной группой – в среднем около 32 тыс. зарегистрированных заключенных. Среди них был и будущий президент Франции Франсуа Миттеран[1319]1319
  Holscher M. Op. cit. S. 7.


[Закрыть].

Узники так называемого «русского лагеря» находились в особенно бесчеловечных условиях. Женевская и Гаагская конвенции о законах и обычаях сухопутной войны регулярно нарушались, но в результате контроля Международного Красного Креста военнопленным из западных стран были обеспечены достаточно приемлемые условия жизни в лагере. Они могли получать дополнительную поддержку за счет помощи, предоставляемой их семьями и Красным Крестом. Однако это не касалось советских военнопленных, которые гибли от голода, болезней и в результате жестокого обращения. Для них был создан особый режим. Согласно толкованию немецкого вермахта, Женевская конвенция якобы была неприменима к ним, поскольку И. В. Сталин не подписал ее. Таким образом, содержание конвенции было принято в извращенном виде. В соответствии с приказом № 270 Государственного комитета обороны, попавшие в плен считались «злостными дезертирами» и изменниками Родины. Советские власти отказались от инициативы Международного Красного Креста по оказанию гуманитарной помощи своим военнопленным. Некоторые отечественные историки считают, что советское правительство проявляло к военнопленным равнодушие, которое нельзя охарактеризовать иначе, нежели преступным[1320]1320
  Ерин М. Е., Хольный Г. А. Указ. соч. C. 108, 110.


[Закрыть].

Неравное обращение с отдельными группами заключенных, которое было систематическим и противоречило Женевской конвенции, также является одной из важнейших тем мемориалов. Так, процентное сравнение различных национальных показателей смертности в Зандбостеле показывает непомерную разницу среди групп заключенных: если из 90 тыс. французских военнопленных умерли 103 (0,1 %), то из 70 тыс. советских военнопленных – 4 690 (6,7 %)[1321]1321
  Ehresmann A. Das Stalag X B Sandbostel. Geschichte und Nachgeschichte eines Kriegsgefangenenlagers. Gedenkstatte Lager Sandbostel mit neuer Dauerausstellung eroffnet // Gedenkstatten Rundbrief. 2013. No. 171. S. 19–31. URL: https://www.gedenkstaettenforum.de/ uploads/media/GedRund171_19-31.pdf (дата обращения: 24.08.2020).


[Закрыть].

Еще одна тема мемориалов – массовое использование военнопленных на принудительных работах, поскольку одна из центральных задач лагерей состояла в организации трудовой деятельности. Согласно Женевской конвенции, унтер-офицеры (сержантский состав) и священники не должны были работать. Примером пребывания французских военнопленных является их деятельность в Офлаге VI A (г. Зост). Среди французских офицеров в Зосте были 32 католических священника. По запросу им была предоставлена мансарда для поклонения святым. В сентябре 1940 г. был завершен художественный дизайн мансарды и освящены иконы. 25 декабря 1940 г. произошло торжественное открытие часовни в честь Марии и Святого Петра, закованного в кандалы[1322]1322
  Geschichte der Kaserne // Gedenkstatte Franzosische Kapelle Soest. URL: http://www. franzkapellesoest.de/de/geschichte.html (дата обращения: 17.01.2020).


[Закрыть]. В лагере Вайнсберг, через который с 1940 г. по 1945 г. прошло более 10 тыс. заключенных из европейских стран, Канады, Австралии, Новой Зеландии, Южной Африки и Индии, был основан университет. «“Universite libre” отвечал интересам заключенных, он мог придать содержание пустоте их существования <…> но отсутствие какого-либо значимого занятия стало основной проблемой для заключенных. Поэтому некоторые офицеры сами вызвались на работу», – пишет немецкий исследователь Г. Хайтер[1323]1323
  Halter G. Lager Weinsberg. Eine Dokumentation der Geschichte des Lagers 1937–1977. Weinsberg, 1987. S. 37–38.


[Закрыть]. Безусловно, военнопленные были узниками, ограниченными в правах, но сама возможность заниматься образованием и творчеством в плену говорила об их облегченном положении. Ведь совершенно иным было существование военнопленных из Советского Союза, сербов и итальянцев (с 1943 г.), на которых распространялась стратегия истребления, известная как «уничтожение трудом».

В процессе распределения рабочей силы участвовали не только руководство лагеря, но и гражданские службы занятости определенной местности, объекты военной промышленности, коммерческие компании, а также частные лица, которые делали запросы на дешевую рабочую силу в соответствующие гражданские органы. К примеру, шталаг в г. Вернигероде распределял рабочих на производство Раутальверк (Rautalwerk), на горные работы в Гальгенберге, на строительство дорог и, что не менее важно, для расширения лагеря. На заводе Рауталь заключенные работали на производстве корпусов цилиндров и двигателей для самолетов, транспортных средств, двигателей для скоростных и десантно-штурмовых лодок. Заключенные были заняты также в литейном, отделочном и сборочном цехах, в контрольно-диспетчерском цехе и на производстве легких металлов. Работа была тяжелой и опасной для здоровья. Столкнувшись с этими условиями, многие заключенные превращались в истощенные скелеты за три месяца[1324]1324
  Mahn und Gedenkstatte Wernigerode // Gedenkstatten Portal zu Orten der Erinnerung in Europa. URL: https://www.memorialmuseums.org/denkmaeler/view/223/Mahn-und-Gedenkst%C3%A4tte-Wernigerode (дата обращения: 17.01.2020).


[Закрыть]. Установлено, например, что в сентябре 1944 г. 43 411 человек (81 %) находились в трудовом откомандировании за пределами лагеря Цигенхайн [1325]1325
  Holscher M. Op. cit. S. 9.


[Закрыть].

Мемориалы на месте бывших шталагов включают в мемориальную топографию не только непосредственно выставочную экспозицию, но и памятники (Mahnmal), памятные обелиски (Gedenkstein), мемориальные доски (Gedenktafel), информационные стелы (Infostele), но главное – систему кладбищ (к примеру, мемориал «Хемер» включает лесное кладбище (Waldfriedhof), кладбище на Хеклингсер Вег, кладбище на вершине Дулох). О различных «подходах» к захоронению военнопленных разного происхождения говорят особенности кладбищ. В Хемере умерших военнопленных из западных стран хоронили в простых деревянных гробах. Похороны проходили в достойных условиях в сопровождении французских или польских капелланов. В некоторых случаях даже делегации вермахта участвовали в похоронных процессиях. В 1941 г. французский военнопленный получил разрешение от коменданта лагеря почтить память погибших товарищей[1326]1326
  Klagges P., Nensel E., Stopsack H., Thomas E. Zur Geschichte des Kriegsgefangenenlagers Stalag VI A Hemer. Hemer, 2012. S. 50.


[Закрыть]. Добавим, что на всех могилах устанавливались именные надгробия.

Напротив, советских военнопленных хоронили недостойно. В шталаге VI A в Хемере «тела были раздеты, завернуты в масляную бумагу. Но в последний год войны больше не было бумаги – мертвых бросали голыми в фургон. Жители верхних этажей в домах вдоль маршрута видели транспорт. Память об этом остается неизгладимой для некоторых бывших жителей и по сей день. Немецкие историки публикуют воспоминания одного из очевидцев: “В пять часов утра, когда я патрулировал охрану огневого пункта, увидел, как к указанному месту приближалась гужевая повозка. Ответственный офицер объяснил мне: “Еще один груз иванов”. Я последовал за фургоном на небольшом расстоянии. Ров был около 3 м в глубину и ширину и вытянулся вдоль уже существующих могильников. Водитель, мужчина в рваной солдатской одежде, поднял заднюю часть кузова – и ужасный вид обнаженных, частично обмотанных тряпками мертвецов предстал передо мной. Человек взял лопату, откопав землю от захороненных ранее мертвых. Опять неописуемое зрелище некоторых уже разложившихся трупов. Используя крюк, он вытащил мертвых людей, которые падали один за другим или по нескольку в канаву. Своими руками (он носил длинные защитные перчатки) он положил трупы примерно на 1,50 м друг на друга, крепко прижимая их лопатой и сапогами. И снова торцевая стена рва была покрыта землей, и ужасные, отвратительные, бесчеловечные похороны закончились»[1327]1327
  Klagges P., Nensel E., Stopsack H., Thomas E. Op. cit. S. 55.


[Закрыть].

В каждом мемориале ведется постоянная работа по уточнению количества жертв и выяснению личностей погибших. В настоящее время известно, что каждый заключенный из Советского Союза был зарегистрирован и о каждой смерти делалась отметка в документах. В 2000 г. стартовал совместный германо-российский проект «Советские и немецкие военнопленные», но даже 20 лет спустя историкам удалось лишь приблизиться к исторической правде. Исследователи спорят о числах, указывая, что в Зандбостеле 4 690 идентифицированных жертв, однако погибших намного больше. О Цайтхайне источники разнятся: от 20–30 тыс. умерших советских узников и 900 из других стран до 35—100 тыс. (источники ГДР). В Штукенброке споры не прекращаются, числа невероятно разбросаны от 15–30 тыс. умерших до 100 тыс. (Протоколы Штукенброка), 70 019 (британские источники), 65 тыс. (Ерин, Хольный). Исследователи Хемера указывают 11 тыс. убитых в лагере, но без учета смертей во внешних рабочих командах. При этом известно общее количество людей, прошедших через лагеря, к примеру, Зандбостель – 313 тыс.; Хемер – 200 тыс. (из них 160 тыс. советские военнопленные), Трутцхайн – 43 тыс., Вернигероде – 10 тыс., Вайнсберг – 10 тыс. Однако количество жертв не должно определять степень и интенсивность поминовения. Вернер Буш, председатель Союза собственников Документационного центра «Шталаг 321 Зенне» («Forderverein Dokumentationsstatte Stalag 321 VI K Senne»), заявил: «Мы не хотим играть в цифры. И сейчас мы не спешим заниматься арифметическими подсчетами. Для нас важным является тот факт, что кладбище военнопленных здесь, умершие тут. Если действительно удастся доказать, что число жертв Шталага 326 меньше, то я буду считать это успехом нашей работы» [1328]1328
  Ерин М. Е., Хольный Г. А. Указ. соч. C. 104.


[Закрыть].

После появления такого направления, как «устная история», «история повседневности», еще в 1970-е гг. начались локальные разработки истории мест и судеб отдельных людей. Сейчас, после определения чисел и конкретных имен, мемориалы занимаются выяснениями более точных биографий заключенных. Ведь трудно даже представить, какие страдания скрываются за записями о дате рождения или смерти, месте принудительного труда или пребывании в больнице узника. По большей части расследование происходит по запросам родственников, которые направляются через «Архивы Арользена», Центра документации о преследованиях национал-социалистическим режимом в г. Бад-Арользен. Истории жизни (как правило, это касается военнопленных из Европы, хотя советские военнопленные также могли обладать особой судьбой, например при получении работы в частном крестьянском хозяйстве) бывали связаны с местным населением. Трудовое размещение миллионов военнопленных все чаще становилось проблемой для нацистского режима, при этом было решено предотвращать контакты между немцами и иностранцами (Fremdvolkischen) любыми средствами. Однако между немцами и военнопленными все равно заводились знакомства и даже любовные отношения. Для немецкого населения существовала постоянная угроза, поскольку простое человеческое отношение к иностранным рабочим было криминализировано и запрещено под угрозой наказания. Особым образом санкции были направлены на «запрещенное обращение» – так называемое преступление против немецких женщин и девушек. Отношения с военнопленными и принудительными работниками вели к наказанию и тюремному заключению для обоих. Если становился известен роман с поляком, сербом или русским, это означало смертный приговор для мужчины-заключенного, а женщины отправлялись в концентрационный лагерь. Многие из этих женщин остались изгоями на всю жизнь. И если им повезло избежать преследования, они молчали. Даже сегодня многие семейные истории окружает стена молчания[1329]1329
  Holscher M. Op. cit. S. 26.


[Закрыть]. Это означает, что жертвы продолжают оставаться лишь цифрами в документах.

Проработка преступлений национал-социализма в отношении военнопленных с течением времени подвергалась «волнам памяти» послевоенного времени. Сразу же после окончания военных действий и освобождения оставшихся узников шталагов память старались сохранить товарищи по плену. С 1945 г. оставшиеся в живых занимались установкой мемориалов в память о погибших товарищах. Уже на следующий день после освобождения лагеря Штукенброк – Зенне советские узники, взявшие на себя руководство им, решили благоустроить кладбище и увековечить память павших товарищей. Бывшие узники установили светлый обелиск высотой почти 10 метров, облицованный мрамором, гранитом и керамической плиткой. В центре по трем его сторонам были прикреплены большие красные звезды. Завершался обелиск красным знаменем, сделанным из пластического стекла, флагом СССР [1330]1330
  Ерин М. Е., Хольный Г. А. Указ. соч. C. 101.


[Закрыть]. В советской оккупационной зоне по распоряжению военной администрации создавались мемориалы на месте братских захоронений, были построены мемориалы-памятники, например в Эренхайн Цайтхайне.

Однако с первых дней значимым был вопрос, где находился мемориал: в ФРГ или ГДР. К примеру, несоветские жертвы в Цайтхайне не нашли признания в культуре памяти. «Итальянское кладбище Якобшталь», на котором также были могилы польских и сербских жертв, было заброшено.

Из-за использования территории в качестве учебного полигона для советской армии оно было окончательно изуродовано[1331]1331
  Ehrenhain Zeithain. Geschichte der Gedenkstatte // Stiftung Sachsische Gedenkstatten. URL: https://www.stsg.de/cms/zeithain/geschichte/geschichte_der%20gedenkstaette (дата обращения: 17.01.2020).


[Закрыть]. С другой стороны, красное знамя с серпом и молотом в Штукенброке было снято с обелиска, поскольку вызывало недовольство земельного правительства ХДС. Оно было заменено в конце 1950-х гг. православным двойным крестом[1332]1332
  Ерин М. Е., Хольный Г. А. Указ. соч. C. 104.


[Закрыть]. Таким образом, видно, что значение имела не только лишь сама память о преступлениях как факт мемориализации, но также содержание и особенности мемориалов, из-за которых в послевоенное время были установлены новые преграды для равного отношения к погибшим жертвам.

К концу 1940-х гг. на территории западных зон оккупации стали проявляться признаки забвения в отношении мест, связанных с историей национал-социализма. Памятник, установленный в 1945 г. британской армией у входа в лагерь Зандбостель, был демонтирован неизвестными в 1948 г. В то время как памятник немецким охранникам, погибшим при исполнении служебных обязанностей, поставленный неподалеку в 1943 г., сохранялся до 1974 г.[1333]1333
  Ehresmann A. Op. cit. S. 30.


[Закрыть]

Во второй половине 1940-х гг. территории бывших лагерей военнопленных по практическим соображениям использовались для размещения интернированных гражданских лиц, представителей вермахта, СА, СС и членов нацистской партии. Часть построек на территории бывших лагерей военнопленных западные союзники снесли, опасаясь распространения эпидемий[1334]1334
  Niven B. Facing the Nazi past. United Germany and the legacy of the Third Reich. London, 2005. P. 2.


[Закрыть]. Транзитные лагеря для беженцев, перемещенных лиц, репатриантов были организованы в бывших шталагах и офлагах Вайнсберг, Трутцхайн, Зост, Вернигероде. Из-за разросшегося населения территории были впоследствии преобразованы в отдельные населенные пункты. Например, в 1951 г. была учреждена община Трутцхайн. Каждая группа новых поселенцев оставляла после себя обновленный пейзаж местности и внутреннего устройства. Транзитный лагерь беженцев – выживших евреев – стал действующим еврейским центром в Трутцхайне: за 15 месяцев существования развилась религиозная, культурная и политическая жизнь, что дало возможность использовать место в будущем. Даже сегодня на потолках некоторых домов есть следы того периода в виде фресок (звезд Давида)[1335]1335
  Holscher M. Op. cit. S. 9.


[Закрыть]. Теперь уже трудно назвать местность аутентичной площадкой.

В советской зоне оккупации Германии бывшие лагеря для военнопленных условно «сохранили свою функцию», поскольку стали спецлагерями НКВД. Впоследствии места овладели «двойным постыдным прошлым», которое нужно было скрывать. На территории Шталага IV B (г. Мюльберг) в 1945–1948 гг. народный комиссариат внутренних дел СССР в сотрудничестве с немецкой администрацией советской оккупационной зоны содержал около 21,8 тыс. человек в так называемом специальном лагере 1. По меньшей мере 6,7 тыс. из них погибли. Умерших похоронили в братских могилах. После закрытия лагеря жертвы были забыты. Если родственники пытались установить деревянные кресты или возлагать цветы, их немедленно убирали. Область первоначально использовалась для сельского хозяйства, позже был восстановлен лес из-за многочисленных находок костей. В ГДР оставшимся в живых заключенным под страхом сурового наказания было запрещено рассказывать о своем пребывании в советском спецлагере Мюльберг[1336]1336
  Lager Muhlberg 1939–1948 // Lager Muhlberg. URL: http://www.lager-muehlberg.de (дата обращения: 17.01.2020).


[Закрыть].

Стратегия забвения нацистского прошлого, которой придерживались западногерманское общество и государство, была успешно реализована по тривиальной причине: необходимость обеспечения пространства для будущих поколений. Что касается Восточной Германии, то советских военнопленных следовало подвергнуть забвению как преступников, нарушивших приказ № 270, либо сохранять память о них только в необходимом Социалистической единой партии Германии ключе. С развитием противостояния в ходе «холодной войны» все ярче прослеживались различия в отношении мест с травматическим прошлым времен нацистской Германии. Впрочем, для сохранения памяти о жертвах в ГДР и ФРГ не предвиделось положительных тенденций.

После того как властями были убраны номерные колышки на советском могильнике в Трутцхайне, посетители потеряли ощущение того, что находятся на военном кладбище. Районными властями они были устранены, поскольку их отсутствие позволяло использовать косилки, что делало ремонтные работы более рентабельными. Каменный крест с надписью «Здесь покоятся жертвы мировой войны, умершие на чужбине в 1939–1945 гг.» не может предоставить необходимую информацию, поэтому советским и сербским жертвам было отказано в памяти[1337]1337
  Holscher М. Op. cit. S. 20.


[Закрыть]. В рамках ландшафтного преобразования кладбища на вершине Дулох лагеря военнопленных Шталаг VI A в Хемере в 1949 г. могильные холмы были выровнены и вся территория засеяна травой, чтобы также сохранить кладбище с меньшими затратами.

Эта анонимизация кладбищ практиковалась как на Западе, так и на Востоке, и отражала отсутствие идентификации советских жертв Второй мировой войны и захоронений должным образом. Исследования, посвященные судьбе советских военнопленных, вплоть до 1978 г. появлялись лишь в очень малом количестве. До 1980-х гг. немецкая общественность не имела возможности получить объективную информацию о характере этой войны. Серьёзные исследования не доходили до широкой публики[1338]1338
  Штрайт К. «Они нам не товарищи…»: вермахт и советские военнопленные в 1941–1945 гг. М., 2009. С. 16–17.


[Закрыть].

С конца 1970-х гг. начинается период «извлечения уроков» из прошлого, первые попытки его «проработки». Это побудило местное руководство СЕПГ в 1984 г. открыть по случаю 40-летия со дня окончания войны мемориал на территории кладбища Эренхайн Цайтхайн. Получив согласие со стороны советских военных властей, в апреле 1985 г. в бывшем жилом доме кладбищенского садовника была открыта первая постоянная выставка. Она стала первой экспозицией на немецкой земле, посвященной исключительно судьбам советских военнослужащих в немецком плену. Тем не менее выставка имела ряд недостатков по содержанию. Судьба военнопленных из других стран вообще не упоминалась и роль участников коммунистического Сопротивления была завышена. В соответствии с существующей в то время мемориальной культурой ГДР экспозиция и мемориальная работа служили в первую очередь изображению антифашистского Сопротивления и легитимации на этой основе политической системы ГДР [1339]1339
  Ehrenhain Zeithain. Geschichte der Gedenkstatte // Stiftung Sachsische Gedenkstatten. URL: https://www.stsg.de/cms/zeithain/geschichte/geschichte_der%20gedenkstaette (дата обращения: 17.01.2020).


[Закрыть].

В 1974 г. был учрежден мемориал и памятник антифашистской борьбы сопротивления в Вернигероде. До 1990 г. он являлся одним из самых мощных центров пропаганды истории СЕПГ в бывшем регионе ГДР Магдебурге[1340]1340
  Homann M. Vom Alten– und Pflegeheim zur Mahn– und Gedenkstatte des antifaschistischen Widerstandskampfes, Wernigerode – die zweite Geschichte des Buchenwald-Aufienkommandos Richard und seiner «roten Kapos» 1943–1975 // Bundesstiftung zur Aufarbeitung der SED-Diktatur. URL: https://www.bundesstiftung-aufarbeitung.de/uploads/2017-pdf/stip-homann.pdf (дата обращения: 17.01.2020).


[Закрыть]. Молодой историк Марк Хофман, работая над темой с 2013 г., пытается доказать, что «красные капо» не были героями – организаторами Сопротивления в лагере, как это представлялось в экспозиции мемориала вплоть до 1990 г.

Зачастую на территории бывших шталагов в ФРГ располагались воинские соединения. К примеру, Шталаг Хемер был местом расположения армии бундесвера с 1956 г. по 2009 г.; Зандбостель с 1963 г. по 1973 г. – склад для бундесвера, позже территория приватизирована и названа «промышленной зоной Иммерхайн». Тем не менее история лагерей на территории ФРГ также активно начала исследоваться, но отдельными активистами. Их работа приводила к объединению в союзы, рабочие группы и стала основой для институционализации организаций после объединения страны. К примеру, в 1967 г. в г. Лемго собралась небольшая группа коммунистов, социал-демократов, беспартийных, профсоюзных функционеров, евангелических священников, адвокатов, учителей и служащих. Один из основателей кружка, священник Г. Дистельмайер, назвал его первым «островком памяти в море забвения»[1341]1341
  Huser K., Otto R. Das Stammlager 326 (VI K) Senne: 1941–1945, Sowjetische Kriegsgefangene als Opfer des Nationalsozialistischen Weltanschauungskrieges. Bielefeld, 1992. S. 120.


[Закрыть]. Членам кружка удалось не только поддерживать кладбище и мемориал-памятник в порядке, информировать население о событиях в лагере, организовывать ежегодные дни поминовения советских воинов, но и с помощью публикации «Протоколы Штукенброка» привлечь внимание прессы и различных политических партий к теме. Наивысшим результатом на политическом уровне стали обращение к советскому правительству и визит Р. М. Горбачевой с возложением цветов к мемориалу 13 июня 1989 г.

В 1990-х гг. в активный оборот в Германии вошел термин «культура памяти». После развенчания легенды о «чистом вермахте», особенно в связи с организацией скандальной выставки «Преступления вермахта» в 1995 г., в процессе мемориализации страны происходит настоящий бум открытия музеев, и не только по теме памяти о военнопленных. Из составленной нами таблицы видно, что большинство мемориалов-музеев на месте лагерей для военнопленных были открыты именно после объединения страны.