Текст книги "Психология совместной деятельности"

Прогнозирование межличностных конфликтов в трудовых коллективах. В настоящее время в связи с экономическими, организационными и другими социальными изменениями увеличивается частота конфликтов в первичных трудовых коллективах. Одна из основных причин их проявления состоит в том, что в изменяющихся социально-экономических условиях наиболее остро сталкиваются интересы конкретных работников, групп и группировок. В результате достаточно длительных исследований в первичных трудовых коллективах, выполненных А.Н. Лебедевым и под его научным руководством другими сотрудниками лаборатории, была разработана модель, которая описывает условия возникновения конфликтной ситуации и возможности ее прогнозирования [7; 8].

Чтобы определить вероятность, степень выраженности и содержательную сферу возникновения конфликта между работниками, как минимум необходимо следующее:

1. Выявить содержательную область притязаний человека (производственная, экономическая, административная и т. д.), в которой его интересы могут столкнуться с интересами других работников.

2. Определить уровень притязаний через сравнение самооценки собственных возможностей человека и оценки, которую он дает другому, имеющему притязания в той же самой области интересов.

3. Оценить присущую конфликтующим людям степень активности и эмоциональности, т. е. те свойства, которые могут определяться как личностными качествами, так и временными состояниями людей, вызванными какими-то обстоятельствами или сложившейся ситуацией.

В конкретных исследованиях эти данные вносятся в специальные матрицы взаимных сравнений членов коллектива, что позволяет выделить такие пары работников (а также групп), которые взаимно негативно оценивают друг друга, но при этом высоко оценивают уровень своих возможностей, способностей, потребностей и т. д. В тех случаях, когда члены коллектива характеризуются высокой эмоциональностью или несколько недоброжелательно ведут себя по отношению к другим, когда их оценки взаимно негативны, а самооценки одновременно очень высоки, любое рассогласование или, тем более, столкновение интересов (определяемое дефицитом каких-либо ресурсов), различиями в оценках и мнениях или принципиальной неделимостью общего объекта их потребностей) создают условия для возникновения конфликтного взаимодействия.

Сами члены коллектива длительное время могут не чувствовать потенциального взаимно негативного отношения друг к другу, обусловленного вышеотмеченной системой распределения взаимных оценок. Они осознают это лишь тогда, когда рассогласуются или сталкиваются их интересы (экономические, организационно-управленческие, этнические и т. д.) и, как следствие, возникает конфликтная ситуация.

Чрезвычайно важно то, что А.Н. Лебедевым разработана методика прогнозирования потенциальных конфликтных ситуаций, которая позволяет оценивать вероятность их перехода в реальные конфликты, примерно описывать их характер и интенсивность, а значит, рекомендовать руководителям трудовых коллективов основные направления профилактики, предотвращения или устранения конфликтогенных условий. Главное заключается в том, чтобы не допустить перерастание потенциальной конфликтности в реальные конфликты. Данная методика прошла апробацию в условиях выборов руководителей отделов, при аттестации работников перед сокращением кадров и переходе первичных трудовых групп на коллективные формы оплаты труда [7].

Динамика межгрупповых и внутригрупповых отношений при переходе первичного трудового коллектива на арендный подряд. Специально разработанная программа исследования динамики психологических отношений была реализована В.П. Позняковым на примере сельскохозяйственных коллективов в условиях их перехода на арендный подряд. Организационная схема исследования предусматривала проведение в течение 2-летнего периода (1988–1990 гг.) трех сопоставимых «срезов» на одних и тех же первичных трудовых коллективах с использованием процедур сбора социально-психологической информации. В частности, были разработаны специальные методики межгруппового сравнения и оценки [5; 13].

В результате исследования обнаружено, что первичные арендные коллективы вступают в партнерские экономические отношения, имея не совпадающие, индивидуальные для каждой группы экономические интересы, нередко отличающиеся от интересов больших трудовых общностей, включая предприятие в целом. При этом их рассогласование, а иногда и противоборство может рассматриваться как фактор межгрупповой дезинтеграции, поскольку такое рассогласование объективно способствует разъединению и противостоянию в отношениях между первичными коллективами. Из этого следовал практический вывод о том, что с психологической точки зрения целесообразнее было бы переводить на арендные отношения все предприятие или организацию, а не их отдельные подразделения, как чаще всего и происходило на практике.

В арендных коллективах усиливаются такие качества, как взаимная требовательность и ответственность, взаимопомощь, забота об интересах своего коллектива, а также формируется ярко выраженное позитивное отношение работников к своему коллективу. Возрастают сходство и согласованность оценок внутри трудовой группы, эмоциональная приверженность коллективу, свидетельствующие об усилении тенденции внутригрупповой интеграции.

Вместе с тем в отношениях между арендными коллективами активизируются процессы межгрупповой дифференциации, проявляющиеся в усилении субъективно воспринимаемых различий между своим и другими коллективами. Увеличивается частота конфликтов, проявлений недоброжелательности, даже открытой враждебности; было выявлено также снижение психологической готовности к сотрудничеству. Отмеченные явления рассматривались как социально-психологические эффекты межгрупповой дезинтеграции, неизбежно сопровождающие неравномерный переход трудовых коллективов к новым экономическим отношениям.

Изменения психологических отношений в разных арендных коллективах являются неоднозначными, что объясняется своеобразной трансформацией новых производственно-экономических отношений через «призму» социальной психологии, сложившейся в каждом конкретном коллективе. Например, в некоторых из обследованных коллективов, комплектование которых проводилось формально, не удалось достичь ожидаемой внутригрупповой интеграции на основе арендного подряда. Наоборот, произошло дробление трудового коллектива на группировки по профессионально-функциональному признаку и их взаимное непримиримое противостояние. Следовательно, при отсутствии в трудовом коллективе соответствующей психологической готовности нецелесообразно внедрять новые формы экономических отношений.

Эмпирически установленные различия в динамике психологических отношений внутри арендных подразделений и между ними позволили сделать теоретический вывод о неравномерности и разновременности процессов дифференциации и интеграции на внутригрупповом и межгрупповом уровнях. Внутригрупповые отношения характеризуются большей интегрированностью, чем отношения между подразделениями. Эти данные подтвердили ранее выдвинутое положение: на каждой стадии развития трудового коллектива наблюдается одновременное сочетание в определенном соотношении выраженности социально-психологических процессов интеграции и дифференциации, но только один из них является ведущим. Даже при смене оснований (критериев) дифференциации и интеграции оба процесса представлены одновременно. Именно единство противоположных социально-психологических процессов позволяет сохранять целостность коллективного субъекта [15, с. 127].

Полученные результаты позволили сделать вывод об относительной самостоятельности (по отношению к экономическим факторам) психологических отношений на внутригрупповом и межгрупповом уровнях. Следовательно, при внедрении новых форм экономических отношений необходимо специально прогнозировать и учитывать динамику психологических отношений между людьми, которые (отношения) могут стать серьезным препятствием этим экономическим отношениям.

Происходящие в российском обществе трансформации (нововведения, социальные изменения и т. п.) предъявляют новые требования к психологии человека и социально-психологическим свойствам тех общностей, в которые он входит. В средствах массовой информации нередко транслируется мнение об отсутствии психологической готовности российского населения к радикальным изменениям в экономической, социальной и других сферах жизнедеятельности. При этом даются оценки, основанные скорее на житейских эмоциональных впечатлениях, нежели на результатах строго выполненных исследований, и делаются обобщающие выводы, характеризующие ситуацию в обществе в целом.

Кратко остановимся на вопросе о психологической готовности людей к происходящим в российском обществе изменениям, используя данные, полученные в ходе исследований лаборатории социальной психологии ИП РАН в начале 90-х годов ХХ в. Хотя исследования личности и группы в условиях организационно-управленческого типа нововведений выполнялись в лаборатории и ранее [1; 14; 23; 29–32], обратимся к результатам более поздних разработок.

Принятие решения в условиях политических выборов. Весной 1990 г. Е.В. Тугаревой и другими сотрудниками лаборатории было выполнено исследование психологических факторов принятия решения избирателями в условиях альтернативных выборов в Совет народных депутатов от Дзержинского района г. Москвы. В начале исследования была обнаружена положительная социальная установка на выборы у подавляющего большинства опрошенных избирателей (около 80 %): оценка выборов как одной из форм демократизации политической жизни, желание принять в них участие и т. п. Сложнейший механизм принятия решения в условиях альтернативного выбора включает два социально-психологических процесса: предпочтение одних и отвержение других кандидатов. В зависимости от соотношения выраженности этих процессов были выявлены четыре основные стратегии выбора. Первая характеризовалась абсолютным доминированием предпочтения, т. е. выбор определялся ориентацией избирателя исключительно на привлекательные для него характеристики кандидатов. Вторая представляла собой сочетание двух процессов, но с доминированием предпочтения: из всех кандидатов (а их было 9) избиратель выделял сначала небольшую группу приемлемых для себя (обычно 2–3), а затем отвергал часть из них на основании некоторых не устраивающих его характеристик кандидатов. В третьей, сочетавшей два процесса, доминировало отвержение, т. е. сначала избиратель исключал неприемлемых кандидатов, а затем из группы оставшихся выбирал одного, ориентируясь на его положительные характеристики. Четвертая же стратегия характеризовалась абсолютным доминированием процесса отвержения, когда выбор фактически производился методом исключения кандидатов.

Важно отметить, что в исследовании было обнаружено рассогласование между ожидаемыми и реальными стратегиями выбора. Вначале они отдавали предпочтение первым двум стратегиям, т. е. ориентировались на положительные характеристики кандидатов. В процессе же реального выбора значительно возросла доля людей, придерживавшихся стратегий отвержения. Это объяснялось рядом факторов. Так, было установлено, что отрицательные стратегии чаще использовались на тех участках, где информация о кандидатах оценивалась избирателями как недостаточная (отмечался ее дефицит или полное отсутствие). На отдельных участках половина обследованных избирателей придерживалась четвертой стратегии. При этом было зафиксировано постепенное усиление отрицательного отношения к выборам вообще и участию в них, что свидетельствовало о резком снижении психологической готовности избирателей в дальнейшем участвовать в политических кампаниях.

В этом же исследовании была выделена группа избирателей, которая характеризовалась сложностью и этапностью процесса принятия решения о выборе одного кандидата. Оказалось, что в этой группе трудности выбора имеют субъективную природу и определяются прежде всего таким психологическим свойством, как уверенность – неуверенность личности. Избиратели, не уверенные в себе, склонные испытывать постоянные сомнения в своем выборе, считают, что до конца так и не смогли его продумать. Как правило, они имеют больше информации о кандидатах по сравнению с уверенными в себе избирателями, у которых отсутствуют сомнения в продуманности и правильности своих оценок. Субъективное переживание недостатка информации (даже когда ее достаточно) приводит к возрастанию неудовлетворенности выборами в целом. Следовательно, психологическая готовность к нововведениям в социально-политической жизни зависит от психологических качеств личности, поэтому к ее оценке необходимо подходить дифференцированно.

Отношение личности к нововведениям. С целью изучения влияния личностных качеств на отношение людей к нововведениям А.Н. Лебедевым было выполнено специальное исследование [22, с. 68–82]. Оно проводилось на примере производственных и экономических служб одного из инструментальных заводов г. Москвы в период реорганизации структуры управления предприятием. Обнаружено, что положительное отношение к инновациям характерно прежде всего для работников со следующими психологическими качествами: а) высокой креативностью и гибкостью мышления и б) интернальностью и активностью личности в достижении своих целей.

Интересен тот факт, что творческие работники, в принципе, уверенные в конечном успехе проводимых реорганизаций и оптимистично настроенные, тем не менее низко оценивают уже осуществленные (этапные) преобразования и в меньшей степени удовлетворены ходом инновационного процесса. Этот пример свидетельствует о том, что нередко высокая неудовлетворенность людей нововведениями (объясняемая, в частности, высоким уровнем их требований) может ошибочно восприниматься как отсутствие психологической готовности к внедрению нового, нежелание изменений и т. п. В целом можно сказать, что психологические особенности личности наиболее ярко проявляются в условиях, в которых работники не имеют полной информации о стратегии и конкретной программе проведения преобразований. Аналогичные явления можно было наблюдать и в процессе изучения других нововведений.

В отношении к любым социальным изменениям, в том числе – экономическим реформам, всегда проявляются большие индивидуальные различия как между людьми, так и между разными группами. Но за этим многообразием проявлений можно увидеть повторяющееся, типичное. Так, в результате исследования были выделены различные социально-экономические типы людей по их отношению к организационно-экономическим нововведениям в зависимости от интенсивности проявления трех психологических компонентов: психологической готовности к нововведениям (мотивационного компонента), подготовленности к жизнедеятельности в новых условиях (наличие определенных знаний, умений, навыков, опыта и т. п.) и реальной активности (действий, поступков, деятельности). Разные сочетания желаний, знаний и действий позволяют группировать людей на следующие социально-психологические типы (названия их, конечно, условны): «активные реформаторы» (желают экономических изменений, умеют работать в новых условиях и активно проводят реформы), «пассивные реформаторы» (желают экономических изменений, умеют работать в новых условиях, но пассивны в реализации реформы), «пассивноположительно относящиеся к нововведениям» (в основном желают изменений, но не умеют работать в новых условиях и не реализуют нововведения), «преодолевающие себя» (способны реализовать нововведения и активно их проводят, но не желают изменений), «неэффективные» (желают и действуют, но не умеют), «выжидающие» (умеют, но не желают и не действуют), «слепые исполнители» (выраженного желания нет, не умеют, но действуют в направлении изменений по подсказке других или по аналогии с другими), «пассивные противники» (не желают, не умеют и не действуют), «активные противники» (не желают, не умеют и реально противодействуют реформе).

Можно группировать и по другому основанию, однако главное заключается в том, что различные социально-психологические типы людей необходимо и оценивать по-разному, и выстраивать взаимодействие с ними с помощью разных методов. Экономические преобразования неэффективны, если они опираются на концепцию «среднего унифицированного человека» или рассчитаны на депсихологизированные трудовые группы и социальные слои общества. Хорошо известно, что каждый психологический тип личности или группы своеобразен. Иной вопрос в том, насколько тонкой должна быть дифференциация людей на социально-психологические типы. Сейчас ясно одно, что упрощение социально-психологической типологии, недооценка ее значимости или тем более ее игнорирование чрезвычайно неэффективны в анализе ситуации интенсивных социальных изменений.

Распределение же перечисленных типов личности в первичных трудовых коллективах меняется постоянно, поэтому невозможно говорить, что они однородны или состоят из каких-то двух и даже трех типов. В условиях социально-экономических изменений желания, знания и действия людей могут изменяться неожиданно динамично, причем в сторону как позитивного, так и негативного отношения к этим преобразованиям.

Исследование социальных установок и деловой активности предпринимателей. Даже на такой социальной группе, как современные российские предприниматели, которые характеризуются наиболее высокой – по сравнению с другими слоями населения – психологической готовностью к нововведениям, было обнаружено расхождение между социальной установкой (готовностью) и реальным поведением и деятельностью, в которых эта установка либо совсем не реализуется, либо реализуется не полностью, а лишь частично. Речь идет о результатах исследования А.Л. Журавлева, В.П. Познякова и Е.Д. Дорофеева, проведенного во время международного конгресса «Малое и среднее предпринимательство России», проходившего в Москве в июне 1992 г.

Установлено, что высокую психологическую готовность имеют 72 % обследованных предпринимателей, но только 46 % из них на высоком и 18 % на среднем уровнях активности включались в реальное решение практических вопросов, связанных с развитием собственной предпринимательской деятельности. Фактически каждый третий предприниматель (36 %) субъективно оценивает свои возможности реально влиять на ход инноваций как ограниченные, что и является, по мнению сотрудников лаборатории, основным тормозом активности. Но сами предприниматели объясняют это прежде всего недостаточной ответственностью государства за развитие российского предпринимательства в настоящее время.

Эти данные, однако, можно оценивать достаточно оптимистично, если сравнивать их с результатами предыдущего исследования, проведенного в сфере малого бизнеса в январе-феврале 1992 г., т. е. примерно пятью месяцами раньше. Такое сравнение показало, что в среде предпринимателей возросла не только психологическая готовность к инновациям (от 63 до 72 %), но и оценка собственных возможностей решать практические проблемы в сфере своей предпринимательской деятельности (на высоком и среднем уровнях ранее она отмечалась у 58 % обследованных, позднее – у 64 %). Эти результаты также говорят в пользу многофакторной природы и дифференцированной оценки психологической готовности к различным социальным изменениям.

Данное научное направление исследований фактически стало формироваться в лаборатории с 80-х годов ХХ в. Под руководством и участием А.Л. Журавлева, Е.В. Журавлевой, С.Е. Поддубного, В.А. Хащенко и др. изучались закономерности социально-психологического (личностного и группового) уровня регуляции жизнедеятельности человека в различных экстремальных условиях. Задачи этих исследований состояли в следующем: выявление основных тенденций динамики личностных и групповых свойств, процессов и состояний в экстремальных условиях; определение совокупности социально-психологических (личностных и групповых) факторов совместной жизнедеятельности группы в экстремальных условиях; изучение динамики социально-перцептивных процессов (представлений о себе и о других, оценок и взаимооценок) под влиянием экстремальных условий.

Объекты исследования – это обычно лабораторные (работающие в режиме непрерывной деятельности) и естественные (экспедиционные и стационарные) группы различной численности, разного пола, возраста и т. д.

Исследование динамики личностных и групповых явлений На основании проведенных исследований выявлены следующие тенденции в динамике межличностных отношений под влиянием экстремальных условий жизнедеятельности:

а) общее снижение межличностной привлекательности в деловой и коммуникативной сферах, возрастание конфликтности и межличностной напряженности, снижение адекватности восприятия межличностных отношений путем завышения социальных ожиданий членов группы по отношению друг к другу (эта тенденция имеет высокую вероятность усиления по мере увеличения продолжительности воздействия экстремальных факторов – социальной изоляции, ограниченности физического пространства и др.);

б) возрастание потребности в сохранении дружеских, бесконфликтных отношений, в групповой поддержке в условиях неблагоприятного воздействия экстремальных факторов на психическое состояние членов группы;

в) динамика личностных эмоциональных состояний имеет периодичный характер: в зависимости от этапа совместной жизнедеятельности группы наблюдаются выраженные периоды «подъема» и «спада» при общей тенденции их снижения; динамика групповых эмоциональных состояний в мобильных экспедиционных группах имеет ритмический, «пилообразный» характер.

Было выявлено, что наиболее репрезентативными показателями, чувствительными к неблагоприятному воздействию экстремальных условий, являются такие характеристики межличностного взаимодействия, как сотрудничество, взаимная поддержка, согласие и продуктивность общения. Ролевая структура группы является существенным фактором динамики межличностного взаимодействия. Ее закрепление может выступать в экстремальных условиях источником межличностных конфликтов между членами группы. Этот феномен необходимо учитывать на этапах комплектования и становления групп.

Были также вскрыты закономерности взаимовлияния индивидуальных и групповых психологических состояний, в соответствии с которыми: а) по мере нарастания психофизиологического утомления членов группы увеличивается регулирующее воздействие групповых эмоциональных состояний на психическое состояние индивидов (выделены и описаны специфические социально-психологические феномены идентификации индивидуальных и групповых эмоциональных психических состояний, психической компенсации, развития неблагоприятного состояния члена группы, вызванного групповой поддержкой, и др.); б) психофизиологическое утомление при мобилизации внутренних ресурсов личности сопровождается возрастанием экстрапунитивности (внешней обвинительности, агрессивности) ее поведения по отношению к окружающим, что в конечном итоге может привести к групповой психологической напряженности и снижению адекватности социального поведения индивида в группе.

Эти данные позволили сформулировать теоретическое положение о том, что, наряду с традиционными уровнями регуляции психической напряженности, необходимо выделять ее социально-психологический уровень. Психическая напряженность в экстремальных условиях жизнедеятельности на групповом уровне представлена особым состоянием межличностных отношений и взаимодействия, характеризующихся определенным соотношением процессов интеграции (феномены идентификации, групповой поддержки и т. п.) и дезинтеграции (конфликтность, снижение взаимной приемлемости и удовлетворенности межличностными отношениями и т. п.), а на личностном уровне – неадекватным характером эмоционального реагирования (фрустрационных реакций) на окружающих, выраженной пассивностью, безразличием (угнетенностью) и агрессивностью (мобилизационным эффектом).

Социально-психологические факторы жизнедеятельности личности и группы в экстремальных условиях. Результаты эмпирических исследований, выполненные С.Е. Поддубным, обосновано подтверждают положение о динамическом характере взаимовлияния психологической совместимости членов группы и эффективности их совместной деятельности. В зависимости от этапа жизнедеятельности группы, совместимость может выступать в качестве либо детерминирующего фактора, либо следствия совместной деятельности в группе: в начальный период психологическая совместимость является фактором эффективности совместной деятельности, в конечный – ее следствием. Была также доказана гипотеза о динамическом характере взаимосвязи различных видов совместимости в экстремальных условиях. По мере накопления экстремальности происходит смена главного вида совместимости: в начальный период совместимость в сфере отдыха и досуга (рекреационная) определяется совместимостью членов группы в деловой сфере (эргатической), в конечный – основным видом является рекреационная совместимость. Наблюдаемое общее снижение совместимости в группе более выражено в сфере отдыха и досуга, по сравнению со сферой деловых взаимоотношений.

В исследованиях В.А. Хащенко выявлена динамика влияния индивидуальных и групповых психических состояний на эффективность индивидуальной и групповой деятельности в условиях 90-часового режима непрерывной деятельности. Индивидуальные психические состояния оказывают ведущее влияние на показатели продуктивности жизнедеятельности группы в начальный и конечный периоды, причем отрицательный характер этого влияния увеличивается к концу эксперимента. Влияние групповых психических состояний (особенно их эмоционально-оценочных компонентов) на продуктивность деятельности опосредствованно их влиянием на межличностные отношения в группе.

Важным фактором групповых психических состояний выступают личностные свойства членов группы, работающих в экстремальных условиях. По мере их нарастания роль личностных свойств в формировании межличностных отношений не только увеличивается в целом, но изменяется и характер этого влияния. В частности, возрастает значение тех личностных свойств, которые определяют групповую ориентацию и отношение членов группы к делу и достижению личного успеха. Эти результаты позволили выдвинуть положение о том, что определение личностных свойств членов группы, необходимых для ее оптимального функционирования в экстремальных условиях, требует анализа динамики межличностных отношений в группе (а не только продолжительности ее функционирования), учета взаимосвязи личностных и групповых характеристик, опосредствованных опытом межличностного взаимодействия. Было установлено, что наиболее значимыми для поддержания благоприятных (по отношению к целям деятельности) межличностных отношений являются следующие группы индивидуально-психологических свойств: эмоционально-волевые (высокий самоконтроль поведения и эмоций, фрустрационная толерантность и др.); психоэнергетические, определяющие устойчивость и продуктивность деятельности (работоспособность, активность и др.); коммуникативные (отсутствие чрезмерно высоких уровней общительности, недоверчивости и подозрительности по отношению к окружающим, завышенных притязаний и доминирующего стремления к личному успеху и др.).

Исследования динамики успешности совместной деятельности позволили обнаружить так называемую «зеркальную» динамику количественных (скорость выполнения задания) и качественных (точность, наличие ошибок) ее показателей (по методике «Кибернометр»), независимо от типа решаемой задачи: если уменьшается время выполнения групповой задачи, то увеличивается число ошибок. Установлено также, что, по мере воздействия экстремальных факторов, качество выполнения психомоторной задачи («лабиринт») значительно снижается, по сравнению с аналогичным показателем при решении перцептивно-мыслительной задачи.

На основе полученных данных была сформулирована новая гипотеза о том, что критерием формирования социально-психологического механизма регуляции совместной деятельности является групповая стратегия ее выполнения. Из данного предположения вытекает следствие, что психологические факторы успешности совместной деятельности определяются особенностями групповой стратегии ее выполнения. Это положение имеет, во-первых, теоретическое значение для изучения социально-психологических факторов (личностных и групповых) успешности совместной деятельности, во-вторых, практическое – для комплектования эффективно функционирующих групп.

В результате исследований Е.В. Журавлевой обнаружен так называемый феномен «схематизации образа-Я» личности, который возникает под воздействием экстремальных условий и проявляется на эмпирическом уровне в значительном уменьшении числа используемых испытуемыми характеристик для описания представления о себе. Была выявлена общая динамика «образа-Я» личности по отношению к партнерам по совместной деятельности: возрастает лидирующий и независимый типы отношения к окружающим, но снижается ответственный тип отношения к ним (по методике Т. Лири). В экстремальных условиях установлена также динамика представлений личности о себе под влиянием таких факторов, как опыт общения, статус, пол и психическое состояние испытуемых – все эти данные ниже будут подробнее рассмотрены в соответствующей главе четвертого раздела книги.

Было обнаружено в целом возрастание самооценки личности и ее уверенности в собственных силах в экстремальных условиях, что проявилось в следующем: в сближении представлений о реальном и идеальном «Я»; в возрастании самооценки относительно оценки партнера по ряду характеристик (работоспособность, физическое состояние, готовность принять ответственность на себя и др.); в сближении социометрических показателей экспансивности личности по прямому и рефлексивному критериям и др. Динамика личностных свойств проявилась, с одной стороны, в росте независимости личности, ее автономности, повышении требовательности к окружающим, с другой – в возрастании потребности в самозащите, ориентации на партнера, стремлении к взаимодействию и сотрудничеству с другими членами группы. Последние факты были интерпретированы как необходимые условия сохранения целостности как индивидуальных, так и коллективных субъектов жизнедеятельности.