Текст книги "Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев"

Люди, пользовавшиеся милостью короля, как, например, Халльфред Оттарсон, нареченный конунгом Олавом Трудным Скальдом, проживали всю свою жизнь в тени королевской удачи. Однажды, когда на Халльфред а напали сзади, он обратился к Богу с просьбой о помощи, и ему удалось, «с Божьей помощью и с удачей Олава», отбить атаку. Его противники знали, что он пользуется особой милостью конунга, и старались на него не нападать; его заклятый враг Грис, которому он нанес смертельное оскорбление, соблазнив его жену, был очень рад, когда ему удалось избежать поединка с Халльфредом. Грис заявил, что «не хотел сражаться против удачи конунга» («Сага о Халльфреде»).

Вера исландцев в то, что король может своей властью даровать людям удачу в делах, выражена в рассказе об одном бедняке по имени Хрои, о том, как он выпутался из беды. Хрои был умелым кузнецом и предприимчивым торговцем, храбрым и «рожденным с умом»; но фортуна почему-то не благоволила ему. Он накопил много добра, но все оно пошло на дно, стоило ему только выйти в море, а когда он, благодаря умелой торговле, снова разбогател, то потерял все свои деньги, заключив неудачные сделки. Тогда ему пришло в голову явиться к королю Свену по прозвищу Раздвоенная Борода[32]32
  Свен I Вилобородый (ок. 960—1014) – король Дании, Норвегии и Англии.


[Закрыть] и предложить ему стать его компаньоном. Но когда он предстал перед монархом и изложил, каким образом собирается торговать, придворные стали убеждать короля не вступать в дело с человеком, о провалах которого все хорошо знали, но Хрои уверенным тоном заявил: «Удача короля пересилит мои неудачи», а сам король был весьма дальновиден и решил, что аргумент Хрои перевесит все возражения. С того дня удача не оставляла торговца: он ходил к берегам Балтики и приобретал там золото, и больше уже ни разу море не топило его корабли; он делился золотом с королем, и их дружба вскоре превратилась в привязанность. А в довершение ко всему Хрои завоевал любовь принцессы («Прядь о Хрои Простаке»).

Таким образом, главной особенностью королевской удачи было то, что она переливалась через край и наполняла собою людей. На поле боя удача короля обрушивалась на врага, словно шторм, и сметала его с пути, открывая путь тем, кто следовал за ним, и приводила их к победе. Но под покровом этой всесокрушающей силы тек спокойный непрерывный поток удачи, который возвышал людей, вдохновляя их своим благословением и помогая им победить. Мы уже говорили о том, что бургунды считали, что хорошим урожаем обязаны своему королю, и, наоборот, в неурожайный год обвиняли его в своей неудаче. Северяне полностью разделяли их точку зрения. Если верить одному мифу, шведы однажды решили «принести в жертву» своего короля Домальди, надеясь, что его смерть поможет избавиться от голода, который неоднократно случался в годы его правления, и дарует им хороший урожай («Сага об Инглингах»).

На заре норвежской истории жил король Хальвдан из рода Инглингов, благодаря которому в стране всегда был богатый урожай. Незадолго до его правления, когда конунгами были сыновья Эйрика, случился страшный голод, и чем дольше они правили страной, тем сильнее росло недовольство людей, и нам сообщают, что люди «обвиняли в постоянных неурожаях этих королей». После этого воцарилась новая династия, которой во всем сопутствовала удача. Во время правления ярла Хакона Могучего произошли такие изменения, что «в первую зиму, когда Хакон правил страной, сельдь подходила к берегам по всей стране, а в предыдущую осень посевы хорошо взошли всюду, где было посеяно»[33]33
  Сага об Олаве сыне Трюггви // Стурлусон С. Круг Земной. М.: Наука, 1980. Пер. М.И. Стеблин-Каменского.


[Закрыть]. Но в других ветвях старой династии снова появился Хальвдан, дарующий урожай, прямой предок Олава Святого: «Божий человек дарует всем людям урожай и мир». Так прославлял поэт Торарин Лофтунга (Славослов) святого короля.

Впрочем, не следует думать, что сила тевтонских правителей покоилась на магической власти некоторых королей, выдававших себя за колдунов. С точки зрения той эпохи от короля требовалось умение управлять луной и Солнцем и некоторыми другими элементами, и любое требование, выходившее за рамки этого, считалось уже чрезмерным. Чтобы стать вождем, человек должен был обладать и другими умениями. Чтобы оценить могущество тевтонского короля, мы должны посмотреть на него с социальной точки зрения, и наше понимание будет зависеть от того, сможем ли мы соединить знания, приобретенные после изучения двух сторон его власти.

Нам не нужно заниматься долгими поисками, чтобы понять, как должен был выглядеть настоящий король – до нас дошли их идеализированные изображения и реальные портреты. Лучше всего этот тип воплотился в образе Харальда Прекрасноволосого: это высокий (выше большинства других мужчин), сильный, красивый (красивее всех других мужчин) человек с прямым взглядом, умеющий лучше всех обращаться с оружием; великолепный атлет, лучник, пловец.

Также среди норвежских королей больше всех этому идеалу соответствовал Олав Трюггвасон: он прекрасно владел мечом обеими руками, бросал два копья одновременно и умел ходить по веслам, которыми гребли матросы, жонглируя при этом тремя кинжалами. Он был амбициозен и следил, чтобы никто ни в чем его не превзошел; никогда не удовлетворялся дарованными ему почестями, если мог получить больше. Тщательно продумывал свои планы, был дальновиден; умело использовал все средства, которые могли привести к намеченной цели; красноречив и убедителен, и люди не желали ничего иного, чем то, что он им предлагал.

Довольный своими людьми, веселый и великодушный с ними. Олав умел завоевывать симпатии, и все молодые храбрецы стекались к нему на службу. Любил давать советы и умел хранить верность; был тверд и непреклонен со своими врагами и с врагами друзей; был прекрасным другом для того, кто хотел с ним дружить.

Таков был тип германского короля, который вдохновил многих авторов тевтонской литературы. Автор «Беовульфа» изобразил этот тип в описании короля Оффы: «От моря до моря / Оффа славился / и победами ратными, / и подарками щедрыми / копьеносцам-дружинникам, /ив державе своей / мудровластием»[34]34
  Пер. В.Г. Тихомирова.


[Закрыть]. Этот тип снова и снова встречается в нордических песнях и сагах. Высокий, храбрый, умелый, великодушный – эти слова охватывают все добродетели, без которых не мог обойтись ни один король; если у него не было одного из этих качеств, значит, он не имел и других.

Но все эти восхваления на самом деле обозначали требования, которые предъявлялись к королям. Не только король, управлявший обширными землями, должен был отвечать идеалу, но и вождь, чьи владения ограничивались одним небольшим районом, должен был обладать большой долей этих качеств. Такое всеобъемлющее совершенство, моральное и физическое, составляет саму основу лидерства. Даже вождь небольшой деревушки обязан был твердо защищать права своих друзей и следить, чтобы никто не нарушал их; он должен был быть уважаем так сильно, чтобы чужаки не осмеливались покуситься на эти права. Любой житель деревни имел право принести обиду, на которую он не мог ответить сам, к двери вождя, и если эта обида оставалась неотомщенной, то семья вождя считалась обесчещенной. Для того чтобы принять такое наследство, требовался сильный характер. А когда в округе возникали какие-нибудь споры, то разрешать их должен был вождь. Его задачей было решить проблему, предложить такой выход из создавшегося положения, «чтобы с его решением были согласны все». Когда мы вспомним, что один король в подобной ситуации обнаружил, что оказался между двумя «честями», одинаково обязательными и чувствительными, то можем предположить, что он должен был обладать большим талантом и изобретательностью – и еще великодушием и не бояться пожертвовать чем-нибудь своим, чтобы восстановить свою оскорбленную честь.

Подтверждение этому предположению находим в рассказе о том, как поступил один исландский вождь, Торкель Разгребала, когда во время суда был убит человек («Сага о Греттире сыне Асмунда»). Во главе отряда, горящего жаждой мщения, он явился в дом, где жил убийца. В дверях Торкеля встретила мать этого человека, которой он был обязан, поскольку она когда-то спасла ему жизнь; она пыталась отговорить его от мщения, но он ответил ей так: «Сейчас обстоятельства сложились совсем по-другому, чем тогда, когда мы разговаривали в последний раз; лучше уйди, чтобы не видеть, как будут убивать твоего сына». Она сразу же поняла намек, переодела сына в свое платье и отослала его прочь вместе с другими женщинами. Торкель,

увидев, что парень ушел, встал в двери и сказал: «Это не дело – убивать своих собственных соседей и друзей, всегда можно обо всем договориться». Этот эпизод был описан в саге более поздних времен. Такие случаи часто происходят в степных и горных селениях, где люди живут еще по старинке, под управлением вождей.

Унаследовать королевское достоинство вовсе не было синекурой. Управление страной требовало большого ума и многих способностей, но эти качества и составляли королевский характер. То, что прирожденный лидер мог достичь больших успехов, защитить честь и право своих подданных и, что более сложно, поддерживал их права в надлежащих отношениях друг с другом, объяснялось глубиной и силой его удачи. Ему было гораздо легче, чем другим, привести людей к согласию и убедить их следовать за ним. Молодые люди смотрели на него, желая того же, что и он; старики обращались к нему со своими проблемами – поскольку он был vinsaell, то есть обладал даром дружбы, и имел mann-heil – умение вести дела с мужчинами. Его популярность можно объяснить и тем, что он привлекал к себе людей «своей красотой и мягкостью речи», blidlaeti. О другом короле говорили, что он завоевал любовь народа своей силой, мудростью и тем, что обеспечивал стране богатый урожай. Слово «мудрый» – очень выразительное, в понятие мудрости входила быстрота ума, находчивость, иными словами, дипломатия. Его удача в дружбе зависела от нескольких факторов. Не последнюю роль здесь играло и то, что он награждал людей золотом; молодые люди не стекаются ко двору нищего короля. Все эти способности составляют удачу короля: дипломатия и щедрость, красота и красноречие. И ни одно качество нельзя выделить особо – от дара излечивать больных до плодовитости.

Несомненно, король выигрывал битвы, внушая силу и мужество тем, кто находился рядом с ним, и затемняя глаза своих врагов, разрушая все их планы; не менее важно для него было иметь дисциплинированную армию и обладать способностью воспользоваться представившейся ему возможностью. Все это: дисциплинированное войско, военный талант полководца, сила удара, умение доводить сражение до победного конца – составляло удачу короля. Что бы мы ни сказали: король хорошо владеет оружием и искусством вести войну, остается целым и невредимым в самой гуще сражения, умеет обращаться с оружием – этот дар помогает ему избегать тяжелых ран, – все это сводится к одному: король – самый удачливый, самый храбрый, самый умелый, самый мудрый и самый искусный из всех бойцов.

Суммируя все сказанное, делаем вывод, что удача, в глазах тевтонов, не приходит извне, нет – это результат способностей человека и его напряженного труда.

Ежедневно мы встречаемся с примерами больших различий в судьбе людей. Бедные люди имеют одну удачу, совсем небольшую; они могут напрягать все свои силы, но получают малую награду за свои труды. К другим «удача пристает как грязь», как гласит ютландская пословица; они просто не могут от нее избавиться. Но тевтоны не верили в то, что желание и результат, способности и удача появляются с разных сторон существования и что удача слепа. Тевтоны не считали наличие или отсутствие способностей главным принципом человеческой жизни; по их мнению, все достижения человека и его провалы зависят от судьбы или богов.

Плавание в море требует от человека умения маневрировать; завоевания требуют храбрости и проницательности, а мудрость – умения «составлять планы, когда это необходимо». Сыновья Ингимунда Старого, о которых мы уже говорили, были очень удачливыми людьми: «Трудно противостоять удаче сыновей Ингимунда». Люди боялись храбрости и дикой, как у берсерка, жестокости Ёкуля, но не меньше пугали их «ум и удачливость» его старшего брата Торстейна. Эта удача проявлялась в том, что он всегда знал или догадывался о том, что задумали враги; он умел разгадывать все их уловки, даже подстроенные с помощью колдовства, так что Торстейна и его братьев невозможно было захватить врасплох. Их удача проявлялась и в том, что они могли ждать, позволяли событиям развиваться, тщательно готовились или наносили мгновенный удар безо всяких колебаний; и этот удар всегда оказывался нанесенным в самое подходящее для них время. Когда Хроллейв вероломно убил Ингимунда, их отца, Торстейн сказал брату: «Мы возьмем его хитростью, дождавшись подходящего момента». Братья отправились к Гейрмунду, родичу Хроллейва, и убедили его отказаться от помощи убийце. Тем временем ведьма Льот, зная, что ее сыну грозит смертельная опасность, занялась ворожбой и устроила жертвоприношение, чтобы сделать Хроллейва неуязвимым. Мстители появились так внезапно, что Льот не успела подчинить их своей воле и ее сын был убит. Как бы ни старалась старая ведьма отвести смерть от своего сына, удача сыновей Ингимунда оказалась сильнее ее колдовства[35]35
  В саге говорится, что Льот обрядила чурбан в одежду Хроллейва и окропила ее жертвенной кровью, а когда увидела издали сыновей Ингимунда, надела платье задом наперед и пошла на них, пятясь задом, зажав голову меж колен.


[Закрыть]. И так было со всеми, кто хотел погубить Торстейна, – что бы они ни придумывали, он всегда был готов к отпору, «ибо он видел вещи такими, какими они были», в их истинном виде («Книга о занятии земли. Часть третья»).

Естественно, вождь не мог быть подозрительным постоянно и всегда хорошо чувствовал опасность, ибо такая осторожность являлась безошибочным признаком того, что он не страдает от отсутствия мудрости и способен чуять опасность даже в темноте. Ум короля проникал в самую суть вещей и знал, что скрывается за внешним дружелюбием; поэтому он мог сидеть спокойно там, где все было хорошо, не позволяя предчувствиям нарушать покой своей души. Когда Харальд Прекрасноволосый посетил великолепный праздник, устроенный Торольвом на острове Торгар, оба сына Хильдирид, Харек и Хрёрек, подошли к нему и пожелали радости и удачи во время путешествия, добавив: «Все оказалось совсем не таким, как мы себе представляли; ты проявил себя как мудрейший и самый удачливый из людей; ибо сразу же заметил, что все не так, как должно было быть, и мы можем теперь сказать, что тебя собирались убить, но, увидев тебя, крестьяне отказались от этого намерения» («Сага об Этиле»). Следует признать, что эта парочка знала, как польстить королю.

Удача сопутствует мудрым. Мудрый человек планирует свои действия таким образом, чтобы они соответствовали времени и сложившимся обстоятельствам. Он способен оглянуться вокруг себя и правильно истолковать то, что видит. Он не позволяет себе увлечься мечтами, а учитывает реальное положение вещей, руководствуясь строгой логикой. Когда Торстейн решил, что пришло время отомстить за смерть отца, он приехал прямо в поместье, где спрятался убийца, и потребовал от защищавшего его человека выдать ему негодяя. Когда же этот йомен сделал вид, что не понимает, о чем идет речь, он сказал: «Ты, Гейрмунд, единственный богатый родственник Хроллейва, поэтому он прячется здесь и нигде больше». И это были слова уверенного и удачливого человека, которые породили не подозрения, предположения или вероятность, а знание и понимание ситуации.

Иногда даже мудрый человек нуждается в совете. Он хорошо разбирается в людях и поэтому не связывается с теми, кто дает глупые советы. Анализируя выражение лица, поведение и манеры человека, он делает выводы, что таится в его душе; удачлив он – с ним следует дружить, а если нет, то его следует избегать. Мудрый человек хорошо знает и окружающий мир и понимает связи между внешними проявлениями и действиями; он умеет предсказывать погоду и понимает язык животных или, по крайней мере, предполагает, что они могли бы сказать. У него есть запас «древних знаний» о разных вещах и событиях прошлого, и это знание не только позволяет ему вести себя с достоинством, но и помогает ему правильно судить о том, что происходит сейчас, а также проникать в суть проблем. Прошлое предстает перед ним совсем как настоящее; они пронизывают друг друга и помогают правильно толковать происходящее. Но мудрый человек владеет знанием и пониманием не только прошлого и настоящего, но и того, что еще не родилось на свет. Для древних мудрость и умение предвидеть были синонимами. Удачливый человек постигал неизвестное разными способами. Он мог увидеть его во сне и хорошо представлял себе события будущего еще до того, как они происходили; он также предвидел, как поступят те или иные люди. Так Торстейну Ингимундсону удалось избежать чар ведьмы после того, как он увидел ее во сне; узнав, что он сумел избежать ловушки, она могла с полным правом сказать: «Трудно противостоять удаче сыновей Ингимунда!» Но вещие сны и ясновидение следует дополнять прямым знанием, которое можно выразить такими словами: «Мало что может застать меня врасплох, ибо ум мой всегда настороже».

Таким образом, мудрый человек может заранее тщательно продумать свой план, проверить его и изменить, в случае нужды, еще до того, как он будет приведен в исполнение, или вообще отложить его до более подходящего момента. Успех плана полностью зависит от того, как он был задуман, ибо идея, породившая этот план, наполняет его жизнью и вдохновляет удачу. Проекты, порожденные величайшими умами, являются одновременно и самыми смелыми, и самыми безопасными для своего осуществления. Королевская удача воплощается в идее великих завоеваний, как тогда, когда Харальд сумел объединить всю Норвегию, или в гениальных изобретениях, как, например, когда король-воин придумал выстроить своих солдат клином; в мифах говорится, что эту идею подсказал ему Бог.

Если человеку не хватает удачи, чтобы самому придумать план, он идет к умному человеку и просит его вложить собственное умение в запланированное предприятие. Если мудрый совет будет выполнен надлежащим образом, он принесет свои плоды. Естественно, что древнее слово rede, или совет, включало в себя несколько значений, которые в нашей дуалистической культуре четко разграничены. План и решимость, с одной стороны, и совет, с другой – это не что иное, как удача в применении к своим собственным делам или к делам других людей.

Если план действительно реалистичен, то его выполнению может помешать лишь действие более удачливого противника. Мысль, порожденная гораздо более мудрым человеком, может привести к столкновению планов. Более мудрому человеку не надо ждать ничьих советов, и его действия могут стать кошмаром для противника и уничтожить его удачу. Так произошло с Торлейвом Умным из Уппланда, когда Олав Трюггвасон, из самых христианских побуждений, решил убить упрямого вождя язычников и велел своему верному слуге Халльфреду по прозвищу Трудный Скальд выполнить это задание. Когда поэт, изменивший свою внешность, явился в дом Торлейва, старик спросил его, какие новости он принес, а потом поинтересовался, знаком ли ему некий Халльфред, ибо «он часто являлся мне во снах, и дело не в том, что мне снятся странные сны, а в том, что сюда скоро прибудут люди конунга; что же касается этого Халльфреда, я так и не понял из разговоров людей, что это за человек, и в том, что произойдет в будущем, удача мне изменяет». Иными словами, он может мне сниться, но будущее в моих снах окутано туманом.

Люди могли судить о том, удачлив ли человек, по его речам, по выбору слов. Норвежцы, как, вероятно, и все германские народы, искренне восхищались умением обращаться со словами; в их литературе часто встречаются панегирики талантливым ораторам и их мудрые высказывания, подкрепленные пониманием того, какой эффект они произведут. Мы разделяем со слушателями то предвкушение, с которым они усаживались, чтобы выслушать поднявшегося среди них человека, обладавшего умением привести свои слова в нужную ему гавань. Речь удачливого человека состояла из коротких, очень четких образов, которые так любили северяне; хорошо сформулированные предложения лились ровным потоком, не спотыкаясь друг о друга, совсем как движения хорошо тренированного человека. Слова успешного человека были сконцентрированы и били прямо в центр проблемы, вскрывая одним точным ударом самую суть вопроса. Удача вдохновляла человека, потерпевшего временное поражение, на такие веские слова, что западали слушателям прямо в душу и запоминались надолго. Но слова, произнесенные человеком большой удачи, были обоюдоострыми, каким бывает оружие победителей: падая в гущу людей, они освобождали их от пут равнодушия и трусости или раскрывали козни тайных врагов. Эгиль благодарил богов за то, что они помогли ему сделать это. Между тем, что говорил король, и словами крестьянина существовала большая разница, даже если они говорили об одном и том же. Когда Олав Трюггвасон встал в зале суда, где собрались умелые ораторы, чтобы противостоять ему, и начал говорить, его речь заставила их отказаться от противостояния ему.

Но слова бывали и опасными. Они могли «прогрызть» дыру в удаче человека и закрепиться в его душе. И их нельзя было вытащить из раны, словно стрелы, и бросить на землю. Ибо они живут своей собственной жизнью, внедряются в душу жертвы и выгрызают ее, лишая ее силы. Они могли изменить человека и вылепить из него то, что им было нужно.

Умные люди старались победить врага с помощью слов еще до начала сражения, ослабив его решимость, притупив его храбрость и мужество и лишив неуязвимости.

Однажды, когда на британцев напал король Нортумбрии, они прихватили с собой целую армию монахов и спрятали ее в безопасном месте, велев молиться во время боя. Король Этельфрит, опытный военачальник, сначала послал своих людей вырезать монахов, а потом уже вступил в бой с армией британцев. «Когда они просят своего бога помочь им разгромить нас, – сказал он, – то уже сражаются с нами, еще не пустив в дело оружие, ибо они противостоят нам в своих молитвах». Заявляя, что эти молитвы обращены к Богу, Этельфрит понимал, что, хотя сильные слова и идут окольным путем, они все равно придут к тем, для кого были предназначены.

Сила слов такова, что, войдя в человека, они могут превратить храбреца в труса и ничтожество. Оскорбления не просто унижают его в глазах соседа, нет, наоборот, презрение мира – это результат того, что насмешка проникла в душу человека, разрушила его мужество и превратила его в жалкое создание; она разъедает его честь, и мир и не успокоится, пока не вырвет с корнем все человеческие черты. Чем выше напряжение удачи и чести оскорбляющего, тем сильнее воздействие его слов и тем опаснее нанесенная ими рана. Оскорбления простолюдинов, которые демонстрируют недостаток ума, вероятно, воспринимаются гораздо легче; люди крупного масштаба на них вообще не обращают внимания. Но если за словами стоит удача, которая всегда сопутствует произнесшему их человеку, то надо было поскорее смыть оскорбления кровью и восстановить свою честь с помощью мести. Советы, которые приводятся в норвежских и исландских законах в отношении повседневных словесных стычек, заключающиеся в том, что надо отвечать словом на каждое грубое слово, были применимы лишь в ограниченном числе случаев, и их надо было принимать с большой осторожностью. Не следует забывать, что ответ на оскорбления вовсе не способствует восстановлению чести пострадавшего, поэтому надо подумать, как защитить ее другими способами.

Но слова могут нести и благословение. Доброе слово при расставании дарует путешественнику силу. Когда король говорил: «Удачи тебе, мой друг», человек уносил с собой частичку королевской силы. У датских крестьян до сих пор существует поговорка: «Пусть тебе сопутствует удача до конца твоего пути, а потом я возьму ее назад». Доброе слово, которым встречают человека на новом месте, означает прибавление удачи. Когда Олав Павлин въезжал в свою новую усадьбу, старый Хёскульд, его отец, стоя на пороге, приветствовал его добрыми словами, пожелал удачи на новом месте и добавил со значением: «Мой ум говорит мне, что его имя будут помнить долго» («Сага о людях из Лососьей долины»).

У исландцев есть специальное слово ordheill, «пожелание удачи», которое заряжено энергией, доброй или плохой. Все зависит от того, что вложил в них человек, который их произнес: добрую волю, сделав их благословением, или ненависть, превращающую их в проклятье. Таким образом, в словах, как и в планах и советах, заключается жизнь человека. Мысли и слова – это, по сути, части человеческой души и поэтому их с полным правом можно считать живыми существами.

Древнее слово rede (др. – исл. Rad) может служить прекрасной иллюстрацией психологии тевтонов. В одних случаях оно означает «разумный»; если применить его к работе ума, то оно будет означать «мудрость» или «удачный план», а с этической точки зрения – справедливые и честные мысли. Но это слово всегда подразумевает, с одной стороны, идею успеха, к которому приводит мудрое планирование, а с другой – силу рук и умелое руководство, которые порождаются сильной волей. Мужчинам, собравшимся, чтобы обсудить сложные проблемы, необходимы rede и быстрота ума, писал один староанглийский писатель. А по словам англосаксонского поэта, падшие ангелы стали падшими, потому что rede их покинуло и они отвернулись от божественной любви; они предавались греху, совершая плохо продуманные поступки; это и привело к их падению.

Чтобы почувствовать силу древних идей, мы не должны допускать, чтобы на наше суждение повлияли современные теории; rede – это не энергия, заключенная в словах, но сами эти слова, а также душа. Удача простирается в неразрывности от центра человеческого ума до горизонта его социального опыта, и это тоже входит в понятие rede. Это слово характеризует состояние или положение человека, его влияние и компетентность.

Внутреннее состояние удачливого человека исландцы называли «целым умом», heill hugr, и это состояние, конечно же, включало в себя мудрость, добрую волю и любовь. Человек, наделенный целым умом, не обманывает родственников и друзей, суров с врагами, а когда меньшие люди приходят к нему за помощью, он им не отказывает. Его rede – это очень хорошие подарки для тех, кто получает, – и их называли полными rede, по-исландски heil rad.

Удача зависит от взаимной любви родственников. Если среди членов клана царит согласие, то ему сопутствует удача и благополучие. В противоположном случае, когда люди не могут договориться друг с другом, жизнь наполняется болезнями и угасает, а земли и села приходят в запустение. Это правило справедливо для всех сообществ, не только для семьи, но и для всех временных объединений под знаком общины (а под любым другим знаком никакие другие союзы становятся невозможными). Когда люди объединяются для какого-нибудь предприятия – рыбной ловли, например – его результат зависит от того, смогут ли они поддерживать дружеские и искренние отношения друг с другом. В «Саге о людях из Лососьей долины» написано об этом так: «Мудрые люди придают большое значение тому, чтобы люди во время путины жили в мире; ибо было сказано, что улов будет гораздо меньше, если они будут постоянно ссориться, поэтому многие соблюдали осторожность».

Аналогичным образом, процветание или падение семьи зависит от чести. Знаменитый человек не только пользуется уважением своих товарищей – благодаря его силе увеличивается поголовье скота и урожаи полей; он закладывает основы для появления в своей семье новых родственников: женщины будут чаще и легче рожать, а дети вырастут здоровыми и умными. Даже в более поздние времена идея взаимной ответственности чести и удачи была еще так крепка в умах норвежцев, что люди могли сказать: «Ни одному человеку не будет сопутствовать удача, которая поможет ему разбогатеть и сохранить свое богатство, если он не убьет двух человек и не заплатит за это их наследникам и королю». Те же самые идеи лежат в основе веры норвежских крестьян в то, что некоторые семьи добились удачи и обрели способность к излечению болезней потому, что они происходят от суровых и жестких людей, честь которых могли подтвердить многочисленные убийства.

Если мир и честь семьи поруганы, то результатом становится ее упадок и исчезновение. В «Беовульфе», как мы уже видели, описано, к каким результатам приводят поступки злодея: к гибели скота и пропаже добра. В стихах поэмы, где говорится о цене трусости, рассказывается в основном о страданиях, порождаемых потерей чести, но эту же картину, не выкидывая из нее ни одного слова, можно применить и к более ранним взглядам, когда социальные последствия позора связывались с его прямым разрушительным эффектом: «Больше никто из этой семьи не обретет золота».

Описание подобных вещей у северян – всего лишь развернутая форма этого проклятия: люди все беднеют и беднеют, их энергия, храбрость, уверенность в себе, взаимные чувства и чувства фрита угасают; братья убивают друг друга, родичи откалываются от общины, в роду царит блуд, ни один человек не жалеет другого, какими бы близкими родственниками они ни были. Солнце дает меньше тепла, земля остывает и пустеет, ранние и поздние заморозки убивают посевы; летние месяцы становятся все холоднее и холоднее, а зимние – более суровыми.

Автора «Саги о Вёльсунгах», несомненно, вдохновлял контакт с христианским миром, когда он создавал свою эсхатологическую картину; однако в ней почти нет признаков прямого влияния христианских идей. Вдохновение, пришедшее с Запада, так глубоко проникло в душу поэта, что древние легенды и образы приобрели новое значение. Его вера в старые идеалы и его отчаяние оттого, что они гибнут в суматохе века викингов, подпитывают друг друга, а благодаря прикосновению христианства подобное толкование этики и опыта создает новую картину истории. В воображении поэта, преобразующего традиционные легенды в нужном ему направлении без заметных изменений в их содержании и превращающего массу разрозненного материала в единое целое, причиной, которая заставляет богов совершать одно опасное деяние за другим, ведущие к их гибели, является усиление чувства вины. А вину поэт отождествляет с разрушением фрита и чести. Сила этой идеи проявляется в том, что он показал тесную связь мифа о смерти Бальдра с идеей Судного дня. Центральное место отдано описанию богов, убивающих одного из своих братьев, и это событие вобрало в себя все силы событий, случившихся раньше, и породило сумерки богов и всего мира.

Идея о том, что удача и прогресс зависят от мира и чести, была рождена опытом, но эту максиму с одинаковым успехом можно читать и наоборот. Удача – это условие, определяющее мир и честь.