Текст книги "Миф о «застое»"

Советники Андропова

Итак, в 1962 г. Андропов «избирается» – т. е. назначается Секретарём ЦК по международным вопросам (Отдел соцстран). Он формирует вокруг себя коллектив консультантов, личные данные которых весьма своеобразны. В эту группу входили Бурлацкий (руководитель группы консультантов, ему принадлежит термин «развитой социализм» [358; с. 94]), Арбатов, Бовин, Шахназаров, Бурлацкий, Богомолов, Вольский и Примаков.

В 2007 г. издательство «Аст» издало книгу А. Колесникова «Спичрайтеры». Вот, например, на стр. 121 он пишет: «В главном, в принципиальном спичрайтеры, консультанты, советники вождей были правы: немного раскачать систему, мощную и тяжеловесную, как дом сталинской архитектуры, можно было не столько снизу, сколько сверху, то есть почти исключительно методом стимуляции её интеллектуальной эволюции, исходящей от “пятой колонны” внутри серого здания на Старой площади». То есть «пятая колонна» со Старой площади постепенно «раскачивала систему». «Они были теми самыми “детьми XX съезда”, “шестидесятниками”» [358; с. 55].

Советник Брежнева Александр Мурзин говорил: «Некоторые спичрайтеры называли себя “легальными диссидентами”. Мол, мы в отличие от обычных диссидентов, не ходили с плакатами, от которых толку никакого. Зато могли, хоть на сантиметры, продвигать изменения в стране. Хотя это ж такая непробиваемая стена» [358; с. 54].

Главный редактор «Комсомольской правды» Борис Панкин вспоминал слова Эрнста Неизвестного: «Нигде не видел сразу столько антисоветчиков, как в ЦК» [358; с. 60].

Предложение создать группу советников в Отделе соц-стран Фёдору Бурлацкому сделал, по поручению Андропова, его зам. Лев Толкунов (будущий главный редактор «Известий»).

Бурлацкий: «Мне очень импонировала мысль собрать группу интеллигентных людей и оказывать влияние на реформы в стране» [358; с. 102].

А вот как Колесников описывает суть «интеллектуальных групп», разрабатывавших программы партии, доклады, реформы и т. д.: «Поначалу же консультантские новообразования скорее напоминали масонские ложи внутри “ленинского ЦК”, нежели новый аппаратный институт» [358; с. 102]. Сборище консультантов, напоминающее масонскую ложу! Фамилии в неё входивших были Бовин, Шахназаров, Арбатов, Александров-Агентов и т. д. Мы стоим перед фактом, что некие лица создают внутри «ленинского ЦК» масонскую ложу и пишут программы партии, Конституцию СССР (вся её преамбула принадлежала А. Бовину [358; с. 81]), доклады Брежневу… В неё, видимо, входили и другие секретари и помощники.

Как видим, в газеты и в доклады «консультанты» писали правильные статьи, а сами, тем временем, втайне проводили политику по «раскачиванию системы», согласованную с зарубежными центрами. Что это как не заговор? Так кто был влиятельнее: Брежнев или «советники» – члены ложи?

Андропов требовал от «консультантов» жёсткой конспирации. Например, Георгий Шахназаров писал: «Этика служебных отношений на Старой площади исключала нанесение ортодоксальных мыслей на бумагу… Свой первый урок в этом отношении я получил, когда направил Юрию Владимировичу предложения Роя Медведева о радикальной демократизации нашего общества. Записка вернулась ко мне с резолюцией: “Надо заниматься решением задач Отдела”. А при личной встрече Юрий Владимирович сурово отчитал меня за неосторожность: “Хочешь со мной поговорить о таких вещах – заходи”» [358; с. 107]. Как видим, никаких бумаг, всё надо делать в тайне. Ясно, что и в архивах нет ничего, что бы помогло написать правильную историю.

Я упомянул об Александрове-Агентове. Несколько слов о нём. Андрей Михайлович Александров-Агентов родился в 1918 году. Окончил скандинавское отделение филологического факультета Ленинградского института философии, литературы и истории (1940). В 1940-42 гг. – корреспондент агентства ТАСС в Стокгольме. В 1942-47 гг. на работе в миссии СССР в Швеции. С 1947-м советник Громыко. С 1961 г. был советником по международным делам Хрущёва – Горбачёва до 1986 года Умер в 1993 г. от рака.

Из этой биографии следует, что Агентов был многолетним советником генсеков по международным делам. Но не только.

А. Колесников: «Главным “рекрутером” брежневских спичрайтеров был его знаменитый помощник, проходивший под прозвищами “Тире” и “Воробей”, Андрей Александров-Агентов. Он был рекомендован на эту должность (Из МИДа. – А.С.) Фёдором Бурлацким. Почти во всех случаях работа спичрайтера в те времена начиналась со звонка этого невысокого человека в больших очках, или с разговора с ним. “Мне позвонил Александров-Агентов”, – типичное начало истории сотрудничества.

Вот, например, фрагмент из воспоминаний Александра Яковлева: “Утром 14 октября 1964 года мне позвонил Александров-Агентов и предложил поучаствовать в подготовке речи для Брежнева на встрече с космонавтами. Это означало, что новым ‘вождём’ будет Брежнев”.

Александр Бовин: “В субботу позвонил помощник Брежнева Александров-Агентов. Поздравил меня с назначением в Отдел и сообщил, что он договорился с Андроповым о моём первом боевом крещении. Брежнев собирается с визитом в Чехословакию. Готовятся речи. Александров попросил меня срочно заняться одной из них”.

Борис Панкин, в то время главный редактор “Комсомолки”, был приглашён Агентовым для подготовки речи Брежнева на 16 съезде ВЛКСМ (1966)» [358; с. 60–63].

Итак, мы видим «вертикаль власти»: Андропов – Толкунов – Бурлацкий – Агентов – Бовин и все остальные. И сплошная конспирация. Ранее Бурлацкий работал ещё вместе с Куусиненом над учебником «Основы марксизма-ленинизма». Исходя из вышеизложенного, всё, что там было написано, было ложью. Видимо, он его писал – и смеялся.

В интервью Агентов говорил об Андропове: «Он был наиболее интересным партнёром. С ним я был довольно хорошо знаком на протяжении тридцати лет, и, если возникала потребность с кем-то посоветоваться, проверить на умном человеке свою идею, я звонил Юрию Владимировичу, да и он мне иногда. Кстати, уже будучи Генеральным секретарём, он вспоминал: “А помните, как я стажировался в МИДе под вашим руководством?”»

Выше я писал, что всё это псевдонимы, а уж «фамилия» «Александров-Агентов» – прямо говорит, кто он. Только вот чей агент?

Сергей Кугушев (г.р. 1959), бывший работник КГБ и соавтор многих книг, написанных вместе с Максимом Калашниковым (Владимиром Кучеренко) в книге «Третий проект. Погружение» (2005) пишет, что в 1983 г. принимал участие в работе одной из аналитических групп, созданных по распоряжению Андропова для поиска путей модернизации советского общества. Он пишет: «Мы можем только реконструировать эту самую секретную часть андроповского плана, догадываться о масштабе проводимых им мероприятий. Приведём здесь лишь три факта. В конце 1970-х годов Андропов из особо приближенных лиц создал замкнутую, своего рода тайную организацию внутри КГБ по образцу то ли оруэлловского Братства, то ли на манер народовольческого подполья, то ли в духе масонской ложи. Сам он общался всего с несколькими избранными, ближайшими соратниками. Они, в свою очередь, имели по пять-семь “завербованных” каждый. Те же, в свою очередь, становились главами своих пятёрок. И так далее. Получалась пирамидальная иерархическая структура, разбитая на пятёрки, незнакомые между собой. Взаимодействие шло только через руководителей некоей “ложи” внутри уже аморфной компартии и постепенно костенеющего Комитета госбезопасности. По свидетельству нашего источника, входившего в круг близких Андропову людей, никто из сторонников сближения с Римским клубом и зарубежными центрами реальной власти, не входил в состав этой сети (То есть Гвишиани не входил. – А. С.). С другой стороны, сеть особо тесно взаимодействовала с теми подразделениями КГБ, которые занимались финансовыми операциями с Западом, создавали сеть фирм, компаний, банков, финансирующих и реализующих цели и программы КГБ. Одновременно Андропов оказал поддержку ЦК ВЛКСМ по созданию центров научно-технического творчества молодежи – первых предпринимательских структур в России, возникших в самом начале 1980-х годов. Часть из них действительно пыталась вбросить в застоявшуюся советскую экономику чудеса техники. Знаменитый “Менатеп” Ходорковского вырос из Центра научно-технического творчества молодёжи при Фрунзенском районном комитете комсомола» [358; с. 317–318].

(Дальнейшая биография Кугушева. В конце 80-х годов участвовал в семинарах Гайдара-Чубайса на Змеиной горке под Ленинградом; возможно, курировал их от КГБ. В 1988 г. был назначен начальником управления Госстроя СССР в ранге заместителя министра (начальником Госстроя был Юрий Баталин). Уйдя с государственной службы, вместе с Роланом Быковым создал в 1990 г. первую общественнокоммерческую организацию «Всесоюзный центр кино и телевидения для детей и юношества». Вместе с несколькими МЖК учредил общество «Русский капитал», одной из целей которого стало участие в торгах на Нью-Йоркской фондовой бирже. С 1996-й по 2000 годы – член Совета директоров Межрегионального инвестиционного банка (МИБ) (зарегистрирован в апреле 1994 г.); МИБу принадлежали крупные пакеты акций Московского вертолётного завода им. Миля и Балтийского Завода. В 1997–2005 гг. был Председателем Совета директоров МИБ.)

Как видим, к этой ложе советники Андропова не имели отношения. И кто входил в эти пятёрки, Кугушев не пишет. Но вернёмся к «ложе советников».

«Первая моя встреча с Андроповым, – писал в своих воспоминаниях Бурлацкий, – состоялась в начале 60-го года. Он пожелал встретиться со мной непосредственно.

– Вы работаете, как мне говорили (Кто? – А.С.) в международном отделе журнала? (Журнал «Коммунист»; кстати, Е. Гайдар также там работал. – А. С.).

– Да, я зам. редактора отдела.

– Ну и как отнеслись бы к тому, чтобы работать здесь у нас, вместе с нами?»

Бурлацкий дал согласие. Он носил русское имя, но все знакомые знали его истинное происхождение [256; с. 44].

Другой консультант, Георгий Хосроевич Шахназаров, работал в журнале «Проблемы мира и социализма», редакция которого находилась в Праге [256; с. 45].

В мае 1964 года на должность консультанта был назначен Георгий Аркадьевич Арбатов (отец Арбатов Аркадий Михайлович, родился в Одессе, мать Дзун Анна Васильевна). В 60-х годах он участвовал в т. н. Дартмундских встречах. С американской стороны наиболее известными участниками были Норман Казинс, миллиардеры Сайрус Итон и Дэвид Рокфеллер, а с советской – Арбатов и Примаков. Принимал в них участие и Бжезинский. Арбатов хорошо знал А. Гарримана, Г. Киссинджера, Д. Буша. Напомню, в газетах шла «холодная война»!

Арбатов пишет: «Андропов с самого начала установил правило: «В этой комнате (Консультантов. – А.С.) разговор начистоту, абсолютно открытый, никто своих мнений не скрывает. Другое дело – когда выходишь за дверь, тогда уж веди себя по общепризнанным правилам». То есть за пределами кабинета свой либерализм и американизм придерживай! До определённого времени, жди…

Эту «мысль» хорошо выразил будущий «архитектор перестройки» Александр Яковлев: «Мы исповедовали двойную и тройную мораль» [выступление по ТВ 27 ноября 1989 г.].

При Андропове Арбатов был консультантом вместе с Бовиным, Бурлацким, Богомоловым, Вольским и Примаковым. При Горбачёве Арбатов вместе с академиками Аганбегяном, Примаковым, Абалкиным, Яковлевым и др. составляли так называемый «мозговой центр». Был участником важнейших международных переговоров, общался с президентами США и с видными американскими политиками.

Его отец был сотрудником советского торгпредства в Германии. С 1935 г. он работал в Наркомате внешней торговли СССР (нарком А. Микоян). Во время репрессий он «чудом выжил» и устроился на работу заместителем директора Библиотеки имени Ленина по хозвопросам.

Показательно, что встречу Брежнева с Никсоном в 1973 г. и организацию секретной (от советских граждан) советско-американской торговой комиссии взял на себя именно Арбатов. Чем занималась эта комиссия? «По случайному стечению обстоятельств», в Москве в начале 70-х появился филиал рокфеллеровского банка «Чейз Манхэттен», который расположился прямо на Красной площади. С чего бы это? Неужели у советских людей завелись доллары? Потом вдруг появился «буржуазный напиток» «Пепси-Кола».

В эту советско-американскую торгово-экономическую комиссию (USTEC) входили: один из директоров «Пепсико» Дональд Кендалл, который и пробил этот проект через Белый дом; президент «Америкэн Экспресс» Алва Уэй; исполнительный директор «Америкэн Экспресс» Джэймс Робинсон III – член «Черепа и Костей», один из владельцев финансово-инвестиционной компании «Браун Бразерс, Гарриман»; член Трехсторонней комиссии Роберт Руза; глава Всемирного Сионистского конгресса, президент компании “Seagrams” Эдгар Бронфман, контролирующий 21 процент акций финансовой империи «Дю Понт»; президент “American International Group” Морис Гринберг; Арманд Хаммер и Дуэйн Андреас, крупнейший зерноторговец, возглавлявший «Арчер-Дэниэлс-Мидлэнд Корпорэйшн», именно у этой фирмы СССР закупал зерно. (А в газетах и по ТВ шла «холодная война»! Одна передача Бовина «Международная панорама» чего стоила: из неё следовало, что вот-вот на Западе грянет революция, ведь там – сплошные забастовки и убийства политиков).

В 1972 г. в Вашингтоне, в «Клубе на улице Ф.» (“Е Street Club”) состоялась секретная встреча «хозяев мира». Дональд Кендалл пригласил Дэвида Рокфеллера, Хельмута Соннен-фельдта (Госдепартамент), который в то время был начальником Генри Киссинджера, и гостя из СССР Георгия Арбатова. На этой встрече Арбатов заявил «великим мастерам», кого он хотел бы видеть в советско-американской торгово-экономической комиссии. Прежде всего, указал Арбатов, это Арманд Хаммер, а также Реджинальд Джонс из «Дженерал Электрик» (компания выпускала почти всю американскую разведаппаратуру, электронику подслушивания, ракетную электронику), Фрэнк Кэрри из “IBM” и Ирвинг Шапиро, глава финансовой империи «Дю Понт».

Вот на каком уровне работал Арбатов, пропагандист ЦК КПСС – и вот с кем общался на секретных встречах! А его устами говорил его шеф – Андропов.

С 1963 г. в отделе Андропова работал Александр Бовин, масон [49; с. 425] – в 70-е годы ведущий передачи «Международная панорама», а при Ельцине – посол в Израиле. Но сам он не еврей. Он в 1963-72 гг. руководил группой консультантов Брежнева и готовил для него доклады. Бовин говорил, что это он придумал знаменитый лозунг «Экономика должна быть экономной!», а собрание сочинений Брежнева – это его собрание сочинений.

Андроповским консультантом был и будущий первый председатель Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП) Аркадий Иванович Вольский, взявший при Ельцине израильское гражданство. Интересно, что пребывание Вольского в Венгрии совпадает с работой там послом Андропова и Крючкова.

Этот «ближний круг» характеризуется двумя общими чертами. Во-первых, все они были сторонниками либерализма, западниками – не случайно все они стали «архитекторами» и «прорабами» «перестройки». И, во-вторых, почти все они были еврейского происхождения.

«Советники» не только советовали, но и проводили курс «вашингтонского обкома». Но это – только советники, а были ещё и «просто единомышленники».

Жуки – древоточцы. «Мозговые центры» СССР

В Советском Союзе, наряду с отраслевыми НИИ, существовали и институты с «ненаучными» названиями.

Вот, например, Институт стали и сплавов или НИИ автомобилестроения. Что они изучали? Сталь, сплавы и разрабатывали новые конструкции машин. Ну а что изучали такие институты, как Институт США и Канады (ИСКАН), Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО), Институт системных исследований (ВНИИСИ)? О последнем уже говорилось.

Как – что? «Международную экономику и международные отношения» – разве не ясно? Но это не так. Это видно хотя бы из штатной численности сотрудников отраслевых НИИ (несколько сот человек; не будем рассматривать вопрос о качестве их работы) и «международных» – несколько десятков человек. А ведь, по логике, всё должно быть наоборот, ведь это – мировая экономика…

Было и ещё одно отличие производственных НИИ от «международных»: руководство последних имело влияние на принятие политических решений. А также бросался в глаза их национальный состав и западнические убеждения сотрудников.

Об ИСА РАН я писал. Другим «системным институтом» был ИМЭМО.

Институтам ИМЭМО и ИСКАН предшествовал Институт мирового хозяйства и мировой политики, созданный в 1924 году. До 1927 его возглавлял Фёдор Аронович Ротштейн. Он, будучи гимназистом в Полтаве, был связан с местным кружком народовольцев. В 1890 эмигрировал в Англию – естественно, не на каторгу же ехать! В Лондоне он помогал обосноваться многим революционерам из России: Литвинову, Майскому, Петерсу, др. Одним из друзей Ротштейна был английский разведчик Брюс Локкарт. Когда в 1918 г. Локкарт отправлялся в РСФСР, Литвинов по просьбе Ротштейна написал Локкарту рекомендательное письмо для Троцкого.

Во время Первой мировой войны Ротштейн работал в британском военном министерстве и министерстве иностранных дел. Участвовал в создании Коммунистической партии Великобритании.

В Англии Ротштейн был одним из агентов по переводу «экспроприированных» средств из РСФСР в английские банки.

В 1920 приехал в Москву, где стал работать в НКИДе. Именно он разработал договор с Персией, согласно которому СССР отказывался от всех дореволюционных русских владений (Учётно-ссудный банк Персии, железные дороги, промыслы на Каспийском море) в пользу Персии. С июня 1921 г. и по июль 1922 года – полномочный представитель РСФСР в Персии, где и подписал этот договор. Затем член Коллегии Народного комиссариата иностранных дел (1923-30), ответственный редактор журнала «Международная жизнь». Стал академиком. Умер в 1953 году.

Его сын, Эндрю, учился в Оксфорде, был одним из основателей Коммунистической партии Великобритании, работал корреспондентом ТАСС. Стал преподавателем кафедры славистики Лондонского университета, почётным доктор МГУ. Напомню: шла «холодная война». Но не для всех.

В 1927-47 гг. Институт мирового хозяйства и мировой политики возглавлял видный большевик и масон Евгений Самуилович Варга (1879–1964). В своё время он был советником Белы Куна. В СНК Венгерской Советской республики занимал пост наркома финансов, а затем председателя Высшего совета народного хозяйства. После разгрома ВСР уехал в Москву, где стал активным деятелем Коминтерна, встречался и переписывался с Лениным.

Этот Институт, согласно постановлению ЦК ВКП(б) (1931), стал центром исследований и разработок в области мировых экономических и политических проблем. Постоянными «заказчиками» материалов Института были Сталин и Молотов.

С Институтом Варги тесно сотрудничали Куусинен и Пятницкий (Таршис, возглавлял разведслужбу Коминтерна). Во время репрессий Варга не пострадал, а при Хрущёве снова вошёл в «элиту». В 1956-м он создаёт ИМЭМО.

Первым директором ИМЭМО был Анушаван Агафонович Арзуманян (1904–1965). Женат он был на сестре А. Микояна. После его смерти директором стал академик Николай Николаевич Иноземцев, он же Николай Израилевич, «партийная кличка» «Кока-Кола», которая отражала его западнические убеждения. Основная его работа заключалась в подготовке справок и докладов для отделов ЦК и лично Брежневу. Как говорил Примаков: «Каждую справку в нужное время на нужный стол».

Учёным секретарём в 1956 г. был назначен сотрудник Института экономики Игорь Глаголев, который ненавидел Советскую власть, принимал на работу различных реабилитированных политических.

Другим ведущим сотрудником был Яков Певзнер – бывший резидент ГРУ в Шанхае (капитан ВМФ) в 1941-42 годах. Он говорил, что является праправнуком основателя хасидизма рабби Шнеерсона, т. е. был хасидом «Хабад – Любавич».

Евгений Примаков дал интервью ежемесячнику «Совершенно секретно» (1999, № 9). Из него следует, что разрушению СССР мы во многом обязаны диссидентам. Но не кучке шумных «отказников» и митинговых ораторов. Примаков подчёркивает, что таковые гнездились на самом верху партийно-государственной системы. Им и принадлежит главная заслуга в сокрушении изнутри Советского Союза. Поэтому Примаков считает для себя неприемлемым и обидным, когда возвеличиваются заслуги диссидентов, действовавших вне «системы», за счёт диссидентов, действовавших «в системе», без которых невозможно было бы разрушить Союз. «Меняли систему и те, и другие. И ещё неизвестно, кто больше», – говорит Примаков. Этакие «системные диссиденты».

Немного надо сказать о нём. Хотя на сегодняшний день это невозможно, ибо данные, которые приводятся о нём в энциклопедиях, не верны. Точнее, лживы. Достаточно сказать, что звали его не «Евгений Максимович Примаков»…

Советский дипломат Вячеслав Матузов в своём интервью EADaily высказался о нём откровенно:

«Корр.: В ЦК КПСС действовала эффективная система принятия решений, именуемая некоторыми экспертами как партийная разведка. Когда и почему эта система начала давать сбои?

– Партийной разведки как таковой не существовало, зато существовала разведка Коминтерна. Сталин прикрыл структуру Коминтерна 15 мая 1943 года. На его основе в 1947 г. было образовано Коммунистическое информационное бюро, которое ликвидировали после XX съезда в 1956 году. После кадры Коминтерна перекочевали в Международный отдел ЦК. К примеру, коминтерновцем был заведующий международным отделом Борис Пономарёв. Работал у нас и Григорий Шумейко из Коминтерна. Методы Коминтерна сохранились и использовались на партийной основе.

После хрущёвских времён существовал негласный закон, запрещавший КГБ следить за работниками ЦК и добывать любую информацию в аппарате ЦК. Более того, им было поручено оказывать ЦК всяческое содействие. У Брежнева было ощущение, что КГБ на каком-то этапе может воспользоваться властью, чтобы ликвидировать партийную верхушку.

Я Примакова знал с 1970 года. Тогда я приехал в Ливан, где он был корреспондентом газеты “Правда”. Оказалось, что мой руководитель в международном отделе талантливейший арабист Вадим Румянцев и Примаков вместе учились и были друзьями. Так меня подключили к этой компашке, в которой мы по вечерам пили чай. Мне было 33 года.

Я считаю, что центральной фигурой, которая осуществляла переход от “перестройки” к перестрелке и нынешней ситуации, был Евгений Максимович. Полагаю, что Ельцин и Горбачёв были людьми второстепенного плана. Это была внешняя картина. А реальный механизм, который контролировал весь процесс – до “перестройки”, “перестройку” и после “перестройки”, когда формировались всякие австрийские институты, был завязан на Примакова и других наследников плана Андропова.

Корр.: Говоря об австрийских институтах, вы имеете в виду центры, куда поехали учиться Анатолий Чубайс и вся команда будущих младореформаторов?

– Да. Эти же силы создали ленинградский центр, куда они в своё время перебросили генерал-майора Олега Калугина, который в ПГУ руководил отделом США и Канады, а также был начальником внешней контрразведки ПГУ. Это было связано не столько с Примаковым, сколько с Андроповым. Когда я пришёл в 1966 г. в аппарат, Андропов ещё заведовал отделом ЦК по работе с социалистическими странами. В 1967 г. он стал председателем КГБ, не имея статуса члена ЦК и члена Политбюро. Так же, как и Андрей Громыко. Наш начальник Пономарёв был выше по статусу, являлся кандидатом в члены Политбюро, секретарём ЦК и руководил всеми международными связями. Кандидат в члены Политбюро и член Политбюро – тоже разница большая: имеешь право слушать, но не имеешь права голосовать.

Корр.: Вы работали при Брежневе, Андропове, Черненко и Горбачёве. С Брежневым понятно. А как менялось отношение остальных советских лидеров к руководящей роли партии?

– Динамика шла незаметно. Уже в настоящее время, обладая информацией, которая появляется в интернете и на телевидении, можно составить картину. Например, когда Александр Ципко, которого никто не воспринимал в ЦК как серьёзного работника, сейчас говорит, что он находился под личной опекой Андропова и готовил для него закрытые документы, которые Андропов не оставлял в архивах КГБ. КГБ был системой, которая не позволяла отклоняться от генеральной линии. Андропов, сам создавая эту систему, понимал, что если информация попадает в неё, то она автоматически становится достоянием многих сотрудников, которые могут быть недовольны той или иной политической позицией руководства. Поэтому дальнейшие изменения (“перестройка”) осуществлялись не на базе КГБ, а с помощью КГБ, но за рамками КГБ (Вспомним пятёрки, незнакомые между собой. – А. С.) Откуда появился Примаков? Это не система КГБ. Он из боковых отростков, которые создал Андропов, будучи уже председателем КГБ и членом Политбюро. Директор Института США и Канады Георгий Арбатов, директор ИМЭМО Николай Иноземцев, директор Института востоковедения Бободжан Гафуров. Это были параллельные структуры, которые дублировали КГБ. Внешне они работали в связке с партийным аппаратом. Но в реальности эти институты были настолько сильными, находясь под покровительством Андропова, что влияние на них руководящих отделов ЦК равнялось нулю.

Я тогда и не подозревал об этом. Мне довелось впасть в немилость к Примакову именно по незнанию. Когда Примаков возглавил в 1977 г. Институт востоковедения, ему тут же дали статус члена ЦК, то есть неприкасаемость. Кстати, Иноземцев был очень талантливым человеком. Мы вдвоём летали на 40 дней со дня убийства Камаля Джумблата. Общались с ним 7 дней в Бейруте. Произвёл сильное впечатление.

Корр.: Интеллектуал?

– Очень сильный. С колоссальным жизненным опытом, участник Великой Отечественной войны, был награждён четырьмя боевыми орденами. Сдержанный, ни одного лишнего слова и даже движения бровями. Это была вышколенная публика, что позволяло ей не засветиться.

Ципко говорит правду, когда вспоминает Андропова, который не позволял ему направлять в архив КГБ записки. Последний раз я встретил Ципко в Вашингтоне, когда в 1990-м работал советником посольства. Тогда ЦК уже рухнул, там никого не было. Всю шифропереписку запретили посылать в ЦК ещё в конце 1988 года.

Корр.: Получается, что Горбачёв просто добивал систему?

– Горбачёв – это тряпка, пешка, вообще ничто. За распадом СССР стояли наследники Андропова. То есть были созданы условия перехода от той системы, в которой мы жили, к западному образцу.

Корр.: Зачем им понадобилось уничтожать страну?

– Расскажу вам в ответ небольшую историю из жизни. В октябре 1974 года, когда я был в Ливане, работал на должности первого секретаря посольства, у меня умерла мать. Я полетел в Новосибирск на похороны. На обратном пути я позвонил Вадиму Румянцеву, которого тогда сделали заместителем заведующего в ЦК. Он позвал к себе. В гостях у него были Примаков с супругой. А тогда Примаков был членом редколлегии газеты “Правда”. Что такое газета “Правда” в те годы? Если появлялась маленькая негативная заметка про чиновника, то его сразу снимали с должности. Вдруг я слышу от Примакова: “Социалистическая система себя изжила. Надо от неё отходить и начинать жить как на Западе”. (Это 74-й год! – Л.С.)

И тут я вступаю в пререкания с Евгением Македоновичем. В те годы у него было такое отчество… Когда я в 1975 г. приехал к Примакову, он сказал мне: “Слава, зови меня теперь Евгений Максимович”.

Корр.: Он поменял отчество?

– Да, это уникальная вещь в его биографии. Личность Примакова законспирирована до предела и по сей день. Я считаю, что он являлся главной действующей фигурой, которая завершила план Андропова по переустройству Советского Союза. Говоря простым языком, Примаков был смотрящим за процессом – все эти годы…

Механизм “перестройки” осуществлялся сторонниками Примакова вне КГБ, частично привлекая оттуда кадры, которые Андропов лично создавал. Ведь Андропов тоже пришёл в КГБ и ЦК не с пустого места. И здесь интересно рассмотреть корни самого Андропова.

Корр.: Кстати, о корнях. Какие факторы способствовали карьерному взлету Андропова?

– Андропов же был первым секретарём ЦК комсомола Карело-Финской ССР. За ним стоял Отто Куусинен. А с кем был связан Куусинен? С генерал-лейтенантом госбезопасности Евгением Питоврановым. Это “отец” всех андроповых, Примаковых и других деятелей “перестройки” (О Питовранове я ещё скажу. – А. С.).

Итак, отчество у него – Македонович, которое он носил до 1975-го и все (кто надо, разумеется) об этом знали. Но если у человека такое странное отчество, то правда ли всё остальное – имя, фамилия, место рождения?

Ведь сегодня пишут, что его отца звали:

1. В мемуарах Примаков написал так: “Фамилия моего отца Максим Немченко – об этом рассказала мне мать. Я его никогда не видел. Их пути с матерью разошлись, в 1937 г. он был расстрелян. Я с рождения носил фамилию матери – Примаков”. Но это пишет сам Примаков – а джентльменам надо верить на слово…

2. Он родился в 1929 году. Его отцом был известный литературовед Ираклий Андронников; он не признал сына, но помог матери, Анне Яковлевне, обосноваться в Тифлисе, где ей сразу после переезда из Киева дали две комнаты в бывшем доме царского генерала. На этом участие Ираклия Луарсабовича в судьбе сына не закончилось [ «Завтра», 1999, сентябрь, № 36].

3. По другой версии – его фамилия Киршблат. Со слов родных, Давид Киршенблат всё же имел отношение к Евгению. Он рано потерял супругу и женился на гувернантке своих двоих детей – Фаине, у которой была сестра Хана – мать Примакова. Поскольку у мамы Жени была лишь 11-метровая комната в коммунальной квартире, он рос в доме у тети.

Ясно, что это – специальное запутывание биографии. В принципе, понятно, почему он изменил отчество – постоянно возникало бы много вопросов, что это за имя такое – Македонии? А как его фамилия? А как зовут “Евгения”? А вопрос об имени потянул бы много и других нежелательных вопросов…

Далее всё верно: в 1948 г. Примаков поступил в Московский институт востоковедения. Затем – в аспирантуру экономического факультета МГУ. После поступает на работу в Госкомитет по телевидению и радиовещанию и через 9 лет становится Главным редактором Главного управления радиовещания на зарубежные страны. Без сомнения, в карьерном продвижении ему помогли родственные связи его жены – в 1951 г. Примаков женился на студентке Грузинского политехнического института Лауре Васильевне Харадзе (1930–1987), приёмной дочери генерала НКВД М.М. Гвишиани и, соответственно, сестре Джермена Гвишиани.

В 1962 г. он получает должность обозревателя газеты «Правда».

30 апреля 1970 года становится зам. директора ИМЭМО. За прозападность его прозвали «Эжен». Иноземцев часто отлучался либо для составления докладов в ЦК, либо в загранкомандировки. Его замещал Примаков. Под их руководством ИМЭМО всё дальше отходил от своей основной задачи – помогать советскому руководству искать оптимальные пути решения международных проблем. Руководство института постепенно перешло в скрытую оппозицию ЦК. Это выражалось, в частности, в распространении среди сотрудников проамериканских взглядов.