Текст книги "Миф о «застое»"

Глава 8
«Совпадение»: Афганистан и Иран

Афганский капкан: заговор ЦРУ и КГБ

Непосредственно с деятельностью Андропова связано принятие решения о вводе советских войск в Афганистан.

В газете Le Nouvel Observateur от 15–21 января 1998 года было опубликовано интервью Збигнева Бжезинского. Он сказал, что ЦРУ стало оказывать помощь моджахедам за 6 месяцев до ввода советских войск, а президент Д. Картер подписал указ о тайной помощи ещё 3 июля 1979 года. Бжезинский похвалился, что «он сам это всё провернул». На вопрос, не сожалеет ли он о содеянном, ответил: «Сожалеть? Эта тайная операция была отличной идеей. Она привела к тому, что русские попались в афганскую мышеловку, и вы хотите, чтобы я об этом сожалел?!» (я ещё вернусь к этому интервью). Что, неужели КГБ не знал о том, что моджахеды уже начали получать оружие из США? Следовательно, была договорённость об организации «афганского капкана» между руководителями ЦРУ и КГБ. Но всё по-порядку.

27 апреля 1978 года в Кабуле произошёл военный переворот, был застрелен президент принц М. Дауд и казнены его ближайшие помощники. Власть перешла к Народно-демократической партии Афганистана (НДПА). Переворот, понятно, был назван Саурской (Апрельской) революцией. 30 апреля была провозглашена Демократическая Республика Афганистан, 1 мая было сформировано правительство, премьер-министром стал глава НДПА Нур Мухаммед Тараки, а главой МИДа – Хафизулла Амин, оба агенты ЦРУ. Новое правительство стало предпринимать шаги, направленные на ограничение производства наркотиков.

О «вождях». Родившийся в 1929 г. в семье начальника провинциальной тюрьмы, X. Амин получил высшее образование и стал работать в Кабуле в лицее «Ибн Сина». В 1957 г. на него обратили внимание американцы, и Амину предложили бесплатно учиться в Америке и получать стипендию. И 28-летний Амин отправился в США, где жил с 1957-го по 1965 г. с небольшим перерывом (возвращался на некоторое время в Афганистан в 1962 г.) и учился сначала в Колумбийском университете, а затем в Университете Висконсина.

Амин поступил в Колумбийский университет в 1957 г., а в 1958-м в это же учебное заведение прибыли советские «студенты» О. Калугин и А. Яковлев. Калугин в статье «Как мы захватили Афганистан» пишет о том, как он приезжал в Афганистан в августе 1978 года вместе с начальником ПГУ КГБ В. Крючковым и встречались с главой Афганистана Тараки и с Амином. При встрече с Амином «когда выяснилось, что мы оба учились в Нью-Йорке в Колумбийском университете, мы поладили сразу. Мы говорили друг с другом по-английски и вспоминали часто посещаемые и знакомые места». В свете того, что Калугин был разоблачён и бежал в США, слова про «знакомые места» приобретают шпионский оттенок (назвали пароли?) Это подтверждает и генерал-майор КГБ В. Широнин: «Документальные материалы свидетельствовали, что Амин давно вошёл в контакт с американской разведкой… Стало известно, что во время учебы Амина в США с ним поддерживали тесные отношения сотрудники ФБР, а затем ЦРУ» [237]. А в июне 1977 года Амину и Хашеми было предъявлено обвинение в их связях с ЦРУ во время нахождения в США. Зачитывались документы о получении ими денежных средств от этого ведомства. Однако Амину тогда удалось выкрутиться. Он заявил, что просто играл с ЦРУ, так как ему надо было закончить учёбу в США, а жить было не на что…

Итак, доказательства получения Амином денег от ЦРУ имелись ещё в июне 1977 года. И когда Крючков и Калугин беседовали с Амином, они уже знали, с кем имеют дело. Следовательно, уже в 1977 г. руководство КГБ и Международного отдела ЦК КПСС (Р.А. Ульяновский – замзав этим отделом) знало о том, что Амин – агент ЦРУ.

С 1961 г. в Колумбийском университете работал 3. Бжезинский. Неизвестно, встречались ли Амин с Бжезинским, но такая возможность у них была. Вернувшись из США в 1965 г., Амин стал преподавателем Кабульского университета, в 1966 г. вступил в НДПА, основанную 1 января 1965 года. В 1977 г. Амин стал членом ЦК НДПА. Учитывая, что Амин марксизмом-ленинизмом до этого не интересовался, можно сделать вывод, что в партию он вступил по заданию своих кураторов из ЦРУ.

Но ещё более интересен другой факт: основатель и Генеральный секретарь ЦК НДПА Н.М. Тараки тоже стал марксистом только после того, как вернулся из Америки! В 1953– 55 гг. он работал пресс-секретарём посольства Афганистана в США, в 1955-58 гг. – переводчиком в «Заморской миссии США» в Кабуле, в 1962-63 гг. – переводчиком посольства США в Афганистане.

Как видим, Тараки не показывал никаких признаков того, что он марксист, а вернувшись из Америки и работая переводчиком, он вдруг стал коммунистом.

Такие «совпадения» очень подозрительные – и Тараки, и Амин стали марксистами именно после возвращения из Америки. Учитывая, что в миссиях и посольствах значительная часть дипломатических сотрудников – это разведчики, Тараки контактировал с цэрэушниками каждый день. С марта по сентябрь 1963 года переводчик американского посольства Тараки занимается тем, что создаёт в Афганистане марксистские кружки, в которые объединяет противников монархического строя. В сентябре 1963 года Тараки уволился из посольства и создал «Руководящий комитет» по созданию революционной партии. А затем Тараки поехал в СССР для встречи с ответственными работниками ЦК – его принял Р. Ульяновский. Для получения визы надо было обратиться в советское посольство и заполнить анкету с указанием всех предыдущих мест работы. А потом эту анкету проверял на достоверность КГБ. А учитывая, что в ЦК кого попало не пускали, сотрудники КГБ просто обязаны были проверить Тараки с особой тщательностью, поэтому факт работы у американцев ему скрыть бы никак не удалось. Но визу всё-таки дали и в ЦК пустили.

После возвращения из СССР Тараки стал поддерживать контакты с резидентурой КГБ в Кабуле. (В докладной записке в ЦК КПСС от 21 июня 1974 г. (подписанной Р. Ульяновским) прямо сказано: «Руководители прогрессивных политических организаций Афганистана К. Бобрак («Парчам») и Н. Тараки («Хальк»), поддерживающие неофициальные контакты с ЦК КПСС через резидента КГБ в Кабуле…»)

Итак, ЦК дал санкцию на сотрудничество с агентами ЦРУ. Ну как тут не говорить о совместной деятельности!

После визита в СССР Тараки активизировал работу по созданию революционной партии, наконец, создал НДПА в 1965 г., а в 1966 г. туда вступил другой афганец, превратившийся в марксиста после пребывания в Америке – Амин. Но из-за традиционной для Афганистана клановой системы НДПА в 1967 г. раскололась на фракции «Хальк» и «Парчам», которые перегрызлись между собой, и революция у них никак не получалась.

Операция ЦРУ «Гиндукуш»

Так исторически сложилось, что Афганистан с незапамятных времён является «житницей» наркокультур. Сначала контроль над этой «житницей» пыталась установить Британская империя – но проиграла три войны с вольнолюбивыми горцами. Но планов взять под контроль Афганистан не оставила. После Второй мировой английский союзник, США, стали вооружать местные племена, но в 1953 г. король назначает премьером Мухаммеда Дауда, который стал проводить независимую политику, за что подвергался критике США. В 1963 г. он был свергнут Мухаммедом Юсуфом, который стал проводить проамериканскую политику. Нов 1973 г. Дауд снова пришёл к власти, лишив короля Мухаммеда Захир Шаха трона. И, в ответ на этот шаг, ЦРУ начало проводить операцию под названием «Гиндукуш». Ещё при короле с помощью американских преподавателей, читавших лекции в Кабульском университете, в 1969 г. начала формироваться нелегальная группа «Исламская молодёжь». Во главе организации были такие известные моджахеды, как Гульбеддин Хекматиар и Бурхануддин Раббани. Но после 73-го они бежали за границу, в Пакистан. Там, благодаря поддержке ЦРУ, они начали создавать свою армию.

После Апрельского переворота 1978 г. главной целью ЦРУ стала подготовка противников режима НДПА в Пакистане. Более того, организации афганских противников режима стали создаваться по всему миру: «Федерация за американские действия в Афганистане» (Вашингтон), «Комитет поддержки Афганистана» (Лондон), «Сообщество по оказанию помощи беженцам» (Бонн) и др. На деньги ЦРУ были созданы пропагандистские организации – «Эйдженси Афган Пресс», «Афганское информационное агентство». Работало и радио «Свобода/Свободная Европа». То есть ЦРУ ставило на двух лошадей, которые должны были организовать гражданскую войну.

После свержения Захир Шаха послом был назначен Теодор Элиот, бывший эксперт НАТО и сотрудник посольства в Москве. Какое «совпадение»!

А после Апреля послом в Кабул в 1979 г. был назначен Адольф Дабе, бывший офицер ВМС США и тоже сотрудник посольства в Москве (опять «совпадение»). Он должен был подготовить переворот. Его похитили и доставили в отель «Кабул». Похитители требовали освободить одного из религиозных лидеров, но полиция начала штурм и Дабе был убит 14 февраля 1979 года. При этом присутствовали 4 агента КГБ.

Рассказывая об операции «Гиндукуш», журнал «Эхо планеты» пишет: «Настоящим командным центром американское посольство стало в 1979 г., когда в Кабуле назревал контрреволюционный переворот: из 33 дипломатов большинство составляли агенты ЦРУ» [ «Эхо планеты», 1988, июнь, № 13]. И далее – о помощи ЦРУ афганским моджахедам в войне против советских войск. То есть фраза никак не комментируется. Почему?

После свержения короля афганское правительство взяло курс на построение независимого ни от СССР, ни от США, государства. А этого, понятно, нельзя было допустить. Напомню, Афганистан – житница наркотиков. Поэтому ЦРУ и готовило переворот, но неудачно. Тогда инициатива была передана «братьям» Громыко и Андропову.

Ввод войск

В декабре 1979-го группа Амина свергает группировку Тараки – якобы, Амин плакал, когда душил Тараки подушкой – в общем, типичный восточный переворот.

Амин говорит, что хочет более тесных отношений с СССР – и ему присылают из Москвы врачей, поваров и военных советников.

Но Андропов на Политбюро говорит, что Амин – агент ЦРУ и американские солдаты вот-вот окажутся в Кабуле, а этого нельзя допустить! В Афганистан надо ввести войска, тем более что сам Амин просит об этом (а то, что он – агент ЦРУ – уже забыли?) О Тараки Андропов «почему-то» молчал.

4 декабря Андропов и маршал Огарков пишут в Политбюро записку (документ № 312/2/0073): «Председатель Революционного Совета, Генеральный секретарь ЦК НДПА и премьер-министр ДРА Х. Амин в последнее время настойчиво ставит вопрос о необходимости направить в Кабул советский мотострелковый батальон для охраны его резиденции. С учётом сложившейся обстановки и просьбы X. Амина считаем целесообразным направить в Афганистан специально подготовленный отряд ГРУ Генштаба общей численностью около 500 человек в униформе, не раскрывающей его принадлежности к Вооружённым Силам СССР. Возможность направления этого отряда была предусмотрена решением ПБ ЦК КПСС от 29.6.1979 г. № П156/IX.

В связи с тем, что вопросы о направлении отряда в Кабул согласованы с афганской стороной, полагаем возможным перебросить его самолётами воздушно-транспортной авиации в первой декаде декабря с. г. Тов. Устинов согласен.

Просим рассмотреть».

26 декабря на даче Брежнева обсуждалось положение в Афганистане. Присутствовали: Брежнев, Устинов, Громыко, Андропов, Черненко. Докладывали и поддержали ввод войск Устинов, Громыко, Андропов. Более того, Андропов и Громыко требовали скорее ввести войска!

Показательно, что сперва, ещё до заседания ПБ и до записки, эти товарищи были категорически против ввода войск – особенно Громыко и Андропов. Но вот Громыко съездил в Вашингтон, приехал, и… появилась записка Андропова. Вот это и есть оккупация. А нам говорят о какой-то «холодной войне», «противостоянии двух систем»… Опять же: где хранился золото-валютный запас СССР? На Западе, в Америке.

Поэтому американцы готовились к вводу советских войск-3 июля 1979 года президент Картер подписал указ о финансировании антикоммунистических сил в Афганистане. Деньги предназначались для подготовки и вооружения афганских исламистов на базах в Пакистане. Чтобы, когда Андропов, наконец-то, уговорит партийное руководство ввести в Афганистан войска, их там уже ждали.

В газете «Завтра» (2009, сентябрь, № 38) было опубликовано интервью с многолетним руководителем ГРУ Генштаба Петром Ивановичем Ивашутиным. Он, в частности, сказал: «Никаких рекомендаций по Афганистану мы не давали, а только очень скромно информировали. Приезжал к нам Тараки – писатель, очень мягкий человек, в ЦК его принимал Пономарёв. Кто надоумил Тараки снять Амина с должности военного министра, неясно. Начальник Генштаба Огарков собрал своих заместителей, спросил: “Нужно ли вводить войска в Афганистан?” Начали, как всегда, с разведки, с меня. Я сказал, что мы можем получить то, что американцы во Вьетнаме. Все девять замов и начальник ГлавПУРа были против. Но наше мнение игнорировали».

Брежнев «высказал ряд пожеланий, одобрив план действий, намеченный товарищами на ближайшее время» (так кому подчинялся генсек? Политбюро и Генштабу или Андропову с Громыко?). «Признано целесообразным, что в таком же составе и направлении доложенного плана действовать Комиссии Политбюро ЦК, тщательно продумывая каждый шаг своих действий». Отсюда следует, что и Андропов, и Громыко, и Устинов говорили только о вводе 500 человек для охраны резиденции, но ничего не говорили о планируемом штурме и убийстве Амина. Ясно, что против ввода войск для охраны Амина (охраны агента ЦРУ?) члены Политбюро не возражали.

Главным военным советником в Афганистане в 1975-79 гг. был генерал-лейтенант Лев Горелов. Вот что он сказал в интервью газете «Бульвар Гордона» (БГ) (2009, 22 декабря, № 51) о решении о вводе войск:

«БГ.: Где вы находились 27 декабря 1979 года, когда советские войска вошли в Афганистан?

– Я отдыхал в Крыму в санатории – поехал на море, можно сказать, вынужденно. За несколько дней до штурма дворца Амина меня отстранили от дел. Причина была веской – накануне я пытался доказать Генеральному секретарю ЦК КПСС Леониду Брежневу, что вводить советские войска в Демократическую республику Афганистан нецелесообразно. Но меня не захотели услышать.

БГ.: Пожалуйста, отсюда – подробнее.

– В сентябре 1979 года меня вызвали на Политбюро в Москву. Генерал армии Павловский, который в то время инспектировал работу советников в Афганистане, располагал большей информацией, но Брежнев решил послушать и мнение «“низов”. От начальника Генерального штаба Николая Огаркова шла одна директива – “Ввод советских войск невозможен!” И мы с Павловским – он также был категорически против ввода войск! – стали разрабатывать аргументированный ответ генсеку.

Приехали в столицу, входим с Огарковым в кабинет, там – Брежнев, Громыко, Устинов, Пономарёв. Поздоровались, они нам чаю с лимоном предложили. Брежнев попросил доложить обстановку в стране. “Леонид Ильич, – говорю, – я владею информацией, но не так глубоко, как посол. В деталях знаю обстановку в армии”. – “Ответьте, войска надо вводить или нет?” – “Нет, Леонид Ильич”. – “Почему?” Я стал докладывать: “Во-первых, у афганской армии сегодня в наличии 10 пехотных дивизий, три армейских корпуса, 350 самолётов, 1500 стволов артиллерии, 900 танков. Она способна контролировать положение дел в стране и на границе. Доказательство – многочисленные успешно проведённые операции по вытеснению пакистанских группировок. Во-вторых, если введут наши войска, американцы усилят помощь антиафганским формированиям. Снабдят их техникой, оружием, советников пришлют и вторгнутся в Афганистан. В-третьих, наша армия не готова драться в горах. Она не знает, что это такое».

Тут Устинов меня прервал: “Не расписывайся за армию”. Я спокойно ответил: “Говорю то, что знаю точно”. И продолжил: “В-четвёртых, Советский Союз понесёт огромные материальные и человеческие потери. Наши ребята будут воевать первым эшелоном, а афганцы вторым”. Так и случилось. Меня выслушали и попросили удалиться в соседнюю комнату. После меня докладывал представитель КГБ в Кабуле генерал-лейтенант Борис Иванов. Когда мы ехали обратно, Огарков сказал, что мы проиграли. Я догадался, что Брежнев принял сторону кагэбиста Иванова, который рьяно выступал за ввод войск.

БГ.: После столь обстоятельного доклада вас, разумеется, сняли с должности?

– Но не сразу. Я вернулся в Кабул и проработал ещё два месяца. О том, что меня убирают, прямо никто не сказал. Перед поездкой в Москву я сам просил Огаркова подумать о моей замене, а он развёл руками: “Потерпи”. Я отслужил в Афганистане с 1975-го по 1979-й, то есть четыре года, а посылали меня на три. То Дауд не отпускал, то Тараки слал телеграммы Брежневу: мол, оставьте военным советником Горелова, – то Амин.

И вдруг я получаю депешу – едет замена. Накануне сменился и посол – прибывший Фикрят Табеев очень жалел, что меня отзывают. Я тепло со всеми распрощался. 12 декабря приехал в Москву, сидим в кабинете Огаркова с замначальника генштаба Ахрамеевым, рассказываю о расположении афганских войск. Тут Огаркова срочно вызывают в Кремль. Он приехал огорчённый и взволнованный: “Всё, Сергей Фёдорович, пишите директиву на ввод. Состоялось решение”.

Меня не выпускали ещё какое-то время из столицы, и я жил в московской гостинице. Потом вызвал начальник Генштаба, вручил орден Красного Знамени, поблагодарил за службу. Мы с ним чайку попили, по фужеру шампанского пригубили: “Лев Николаевич, поезжайте, отдохните. Назначение вам будет обеспечено”. Вот так меня отстранили от дел.

БГ.: Почему вас не послушали, как думаете?

– Хорошо сработала дезинформация США. Они создали впечатление, будто придут на территорию Афганистана и установят ракеты. Наши и поверили. Но я до сих пор думаю, что американцы блефовали, – они не собирались этого делать». (Из этой фразы видно, что Горелов не знал о сотрудничестве высшего руководства ЦК и КГБ с «товарищами» из ЦРУ и Госдепа – он был уверен, что идёт «холодная война». – А. С.)

Горелов сказал: «После меня докладывал представитель КГБ в Кабуле генерал-лейтенант Борис Иванов. Когда мы ехали обратно, Огарков сказал, что мы проиграли. Я догадался, что Брежнев принял сторону кагэбиста Иванова, который рьяно выступал за ввод войск».

[Для справки. Генерал-лейтенант Борис Семёнович Иванов (1916, Петроград – 2001, Москва) в 1937 г. по комсомольской путёвке был направлен на работу в НКВД, после окончания в 1938 г. Ленинградской межкраевой школы НКВД с большой группой выпускников направлен на работу в созданное Управление НКВД по Вологодской области, в составе сводных отрядов НКВД принимал участие в Советско-финской войне. В годы войны был старшим оперуполномоченным и начальником отдела УНКВД – УНКГБ по Вологодской области, участник радиоигр. В 1946 г. по приглашению Е. Питовранова переходит на работу в американский отдел 2-го Главного управления МГБ. Видимо, именно Питовранов направил Иванова руководителем легальной резидентурой КГБ в Нью-Йорке (1955-59). В 1960-62 гг. – начальник l-го отдела ПГУ КГБ. С января 1962 г. по июнь 1964 года – легальный резидент КГБ в США (Нью-Йорк). А в его подчинении был О. Калугин, который работал в Нью-Йорке в 1962-64 годах.

С 1966 г. заместитель и с 1969-го по март 1979 года 1-й заместитель начальника ПГУ КГБ, курировал Управление «К» (контрразведка) и отделы по Западному полушарию. Одновременно в мае – ноябре 1968 года – заместитель начальника оперативной группы КГБ в ЧССР. С 17 марта 1979 года руководитель Оперативной группы КГБ в ДРА, затем в 1982– 87 гг. – главный консультант по разведке Группы консультантов при Председателе КГБ (Андропов, Чебриков).

(Одного из соратников Путина, бывшего министра обороны и главу Администрации президента зовут Сергей Борисович Иванов (г.р. 1953, Ленинград). Он окончил ЛГУ, а в 1974 г., как пишет Википедия, «стал изучать английский язык в Илингском техническом колледже в Англии». Не будем это комментировать. В 1975 г. был принят на службу в КГБ, где познакомился с Путиным).]

Но, первоначально, Андропов не хотел убивать Амина таким способом.

Перед самым вводом войск советского посла Пузанова сменил Табеев, так же не дипломат. Одновременно вместе с ним, поздней осенью 79-го, в Кабул прибыл подполковник КГБ Михаил Талебов, работавший в 8-м отделе Управления «С» Первого главного управления КГБ. Он привёз яд для убийства Амина. Во дворец Амина он попал под маской «повара» [106; с. 579]. Талебов подсыпал яд в еду Амина и он был отправлен в больницу. Но советские врачи не знали, что отравление – это операция КГБ, и вылечили Амина. Чекисты просто забыли предупредить врачей! Пришлось дворец Амина брать штурмом, в результате которого Амин был убит.

В операции под названием «Шторм 333» участвовали спецгруппы «Зенит» и «Гром», из которых затем была создана группа «Альфа». В перестрелке Амин был убит, а спецназовцев погибло 3 человека. Сегодня приходится читать: мол, операция была успешной, всего 3 бойца… Нет, итогом этой операции был развал СССР.

Советское руководство сделало из факта начала боевых действий тайну: о военных действиях ничего не сообщалось, как будто войны у границ СССР и не было. Только в программе «Время» сказали, что, по просьбе… Ходили только слухи. Эти слухи о «тысячах убитых» поддерживали и зарубежные «голоса». Инициатива в информационном обеспечении афганских событий была передана «голосам», которые и снабжали сведениями о них население Запада и России. И сам собой напрашивается вопрос: а не преднамеренно ли всё делалось именно таким образом, чтобы противопоставить руководство страны и народ?

Ответ на этот вопрос лежит на поверхности.

В 1999 г. – в десятилетие окончания и двадцатилетие начала войны, телеведущий НТВ Евгений Киселёв провёл программу «Глас народа». Среди участников был и эмигрант-афганец, который, когда ему поднесли микрофон, быстро заговорил о том, что Советский Союз вторгся в суверенную страну и сверг её законное правительство. Киселёв тут же прервал его и передал микрофон другому участнику.

Говоря об афганской войне, надо признать, что её начало напоминало обычное вторжение в суверенное государство с насильственной сменой его главы. В результате получилось, что мы сами, своими руками уничтожили того, кто только и мог как-то установить порядок в стране (Амина), и долго искали такого же, поставив у власти марионетку Бабрака Кармаля.

Кто же виноват в этой акции, «благодаря» которой СССР попал в мировую изоляцию? Политбюро? Формально – да, так как именно этот орган принял решение о вводе войск. Нет, виноваты конкретно двое из членов этого органа. Первый – Андропов. Синхронную линию с главой КГБ вёл и глава МИД масон Громыко.

План Андропова – Громыко (или Вашингтона?) удался, цель была достигнута: советские войска, образно говоря, вылетели в Кабул воинами-интернационалистами, а приземлились оккупантами, убийцами и интервентами. Именно так их и представила западная пропаганда. И вместо поддержки дружественного режима солдаты были вынуждены заниматься выживанием в кипящем котле разрушившейся страны. Андропов и Громыко не просто развели руководство страны и народ – они развели СССР со всем миром! А Рейган получил полное право называть СССР «империей зла».

В 1980 г. в Москве должна была состояться Олимпиада. И многие страны, в том числе США, объявили ей бойкот. В ООН 104 делегации проголосовали против СССР. Картер запретил экспорт 17 млн тонн зерна (в Москве сразу же исчезли мука и макароны, в др. городах ввели талоны), частично запретил экспорт. Тэтчер также запретила экспорт. Португалия запретила ловлю рыбы в её 200-мильной зоне, как и США – у себя, снизив квоту вылова с 450.000 тонн до 75.000 тонн. То же – Канада и Австралия. Были запрещены планировавшиеся выставки и гастроли («Эрмитажа» в США, «Большого театра» в Норвегии). Австралия закрыла заход антарктическим судам в её порты. СССР осудила Исламская конференция, осудил Европарламент, социал-демократические партии. Банки закрыли кредиты. Ясно, что все газеты Европы, даже коммунистические, осудили вторжение. «Небольшие издержки»?

И стоит ли после этого удивляться, что советская пропаганда не смогла вразумительно объяснить людям, зачем «оплот всего прогрессивного человечества» так нехорошо поступил с южной республикой.

Генерал Игорь Родионов, бывший командующий 40-й армией (1985-86 гг.), которая вела боевые действия в Афганистане, писал: «В Афганской армии, начиная с пятницы или субботы, – выходные дни, какие-то праздники, боевых действий нет, они гуляют, а мы, армия, которая была введена для того, чтобы взять на себя охранные функции и высвободить контингент афганских вооружённых сил для ведения боевых действий с контрреволюцией, постепенно переваливали все боевые действия на свои плечи. В итоге мы стали воевать вместо афганцев. Армия стала терять авторитет и поддержку у афганского народа, так как в погоне за победой побыстрее и любой ценой были приняты решения о применении дальней авиации, систем площадного поражения “Град”, стиравших с лица земли кишлаки со всеми жителями, включая стариков и детей.

Вот так самый уважаемый в Афганистане советский человек, руками которого так много было сделано для улучшения качества жизни афганского народа, превратился в убийцу и врага.

Афганистан по площади больше Франции. Прибавим к этому демографию: таджики, узбеки, туркмены, пуштуны и многие другие. И у каждого подобного племени своя армия, свои земли, свой суд, свой главарь – вождь. Насколько я понял, всё искусство управления Афганистаном со стороны монархического режима, властвовавшего до революции, заключалось в умении строить отношения с вождями всех этих этнических формирований.

Учитывали ли мы это? Не знаю. Армия вообще подобными проблемами не занималась, это работа представителей КГБ и главного военного и других советников, которые замыкались на посла. Контролёров и ответственных людей, которые докладывали в Москву о положении дел в Афганистане, было достаточно. Удивительно, но за всё время пребывания в Афганистане меня никто ни разу не спросил ни о каком анализе. А какое ваше мнение, товарищ командующий? Каков вывод? Каковы аналитические результаты прошедших боевых действий, или прошедшего времени, за полгода, за год? Что хорошо, что плохо? Никогда не интересовались.

.. Каждый год начинался с обострения обстановки в Панджшере, дальше Кандагар на юге, вокруг Кабула – выстрелы не утихали никогда, затем шли Джелалабад, Хост, Герат и опять Панджшер. Вот так и воевали по кругу, из года в год. Я помню своё чувство восхищения нашим личным составом. Измождённые солдаты, которым вечно не хватало воды, питавшиеся консервированной пищей, жара. Местного мы ничего не употребляли, категорически боясь отравы или инфекций. В армии было четыре инфекционных госпиталя, специализировавшихся только на борьбе с гепатитом, брюшным тифом, малярией, лихорадкой и т. д.» Далее следует рассказ генерала о боях с душманами.

По прошествии многих лет Родионов делает вывод: «В Афганской авантюре мы были одиноки настолько, что даже союзники по Варшавскому договору просто вежливо помалкивали, но как только для них появилась возможность уйти в НАТО, они, не задумываясь, это сделали. Меня и сегодня мучает вопрос, неужели последствия этого шага (ввода войск) было трудно просчитать нашему политическому руководству? А ведь наверху были сомнения в целесообразности принятия решения на ввод войск.

Насколько мне известно, Брежнев и Огарков были против, но Брежнева сломали Андропов, Громыко, Устинов. А Огаркова с должности убрали, чтобы не мешал. Если это так, то кем были эти люди? Выжившие из ума или выполнявшие волю “заказчика”? “Заказчики” хорошо отблагодарили исполнителей этой героической трагедии. Маршалы Соколов, Ахромеев, генералы Максимов, Варенников и другие, стали Героями Советского Союза, не совершив лично никакого подвига, в то время, как многие участники боёв, представленные к наградам за предыдущие подвиги, были убиты в последующих сражениях, так и не получив наград, так как наградные представления ходили по инстанциям в Москве по три-четыре месяца…

Подведу черту Афганской героической трагедии. А чем занялись “заказчики” афганской авантюры и провокации после её окончания? Приступили к подготовке новых провокаций по дискредитации социализма, Советской власти, Советской Армии, Советского Союза» [ «Завтра», 2010, январь, № 4].

Из интервью 3. Бжезинского Le Nouvel Observateur от 15–21 января 1998 года:

«Вопрос: В своих мемуарах “Из тени” бывший директор ЦРУ Роберт Гейтс заявил, что американские разведывательные службы начали оказывать помощь моджахедам в Афганистане за шесть месяцев до начала советской интервенции. В то время вы были советником по национальной безопасности президента Картера. Таким образом, вы принимали участие в этом деле. Это правильно?

Ответ: Да. Согласно официальной исторической версии, помощь ЦРУ началась в 1980 г., то есть после того, как советские войска вошли в Афганистан 24 декабря 1979 года. Но на самом деле – и это тщательно скрывалось до сих пор – всё было совершенно не так. Уже 3 июля 1979 года (То есть за полгода до ввода войск в Афганистан. – А.С.) президент Картер подписал первую директиву о секретной помощи противникам просоветского режима Кабула. В тот же день я направил президенту записку, в которой объяснил ему, что, по моему мнению, эта помощь приведёт к советской военной интервенции.

Вопрос: Несмотря на потенциальный риск, вы были сторонником этой тайной операции. Но, может быть, вы сами хотели этого втягивания Советов в войну и искали способа спровоцировать это?

Ответ: Это не совсем так. Мы не подталкивали русских к вторжению, но сознательно повышали вероятность того, что они на это пойдут (То есть Бжезинский просто издевается над интервьюером. Не провоцировали и не подталкивали, а «повышали вероятность», – в чём разница? -А. С.)

Вопрос: Когда Советы оправдывали своё вторжение тем, что они намерены бороться с секретным присутствием США в Афганистане, никто им не поверил. Однако это утверждение базировалось на правдивой информации. Сегодня вы ни о чём не жалеете?

Ответ: Сожалею о чём? Та секретная операция была воплощением блестящей идеи. Она привела к втягиванию русских в афганскую западню, а вы хотите, чтобы я сожалел об этом? В тот день, когда Советы официально перешли границу, я написал президенту Картеру: “Теперь у нас есть возможность дать СССР его собственную вьетнамскую войну”. И, на самом деле, на протяжении почти десяти лет Москва была вынуждена участвовать в конфликте, который вызвал деморализацию и, в конечном счёте, развал Советской империи.