Текст книги "Миф о «застое»"

Кто слушал Сталина? Кто получал эти плёнки? Знал ли о том, что его слушают, сам Сталин? Где сейчас эти плёнки? В «вашингтонском обкоме»? Поэтому весь этот «культ личности» был организован для «народа», а как сам Сталин к нему относился – см. главу 3 «Миф о “культе личности”» в книге «“Сталинизм”: правда о Сталине и миф о Кобе».

Как видим, Сталин не обладал всей властью в стране. Нет, властью над, например, Орловским обкомом, он обладал, но в глобальном масштабе – нет. Например, не мог по своей инициативе изменить политику, а как попробовал – случайно умер.

Юрий Власов писал: «Старый больной человек рассказывал мне: “Я служил в аптеке 4-го управления. Временами приезжал человек. Он был из КГБ. Приходил ко мне, так как я был одним из тех, кто составлял лекарства для кремлёвской больницы. Этот человек просматривал рецепты и говорил, например: “Вот этому больному добавьте в порошок (таблетку, микстуру)” – и давал мне упаковочку, где уже всё было дозировано. Смысл добавлений заключался в следующем: вместо расширения сосудов лекарство вызывало их сужение.

А другие лекарства вообще начинали действовать через полгода или 8–9 месяцев после их принятия. Я старался не интересоваться такими больными. Что умирали – знал. Что у других положение ухудшается – тоже знал. Как не знать? Я просто ни с кем ни одним словом о них не обмолвился.

Я сознавал, в чём участвую, но любое неподчинение или несогласие означало мою немедленную смерть» [221; с. 75–76].

Абсурд? Честно сказать, прочитав это, я так и подумал. Но… в начале марта (Пурим!) в гаагской тюрьме умер Слободан Милошевич. При вскрытии тела выяснилось, что Милошевичу давали препарат против проказы и туберкулёза, которыми он никогда не болел. Это – рифампицин, который имеет свойство нейтрализовывать действия лекарств, которые Милошевич принимал от сердечной недостаточности. В результате, он и умер от недостаточности.

А вспомните Гамаля Абдель Насера. В 1979 г. еженедельник «За рубежом» (№ 26) в статье «Смертоносная мазь» сообщил, что Насер погиб от рук своего врача Утейфи. Он был агентом «Моссада» и во время массажа втирал президенту особую мазь, постепенно приводящую к параличу сердца.

Во время «перестройки» нам все уши прожужжали о том, что Сталин, мол, придумал дело врачей…

С середины 70-х начинается цепочка нужных для Андропова загадочных смертей среди правящей верхушки. Никому не удалось умереть на руках у врачей – или хотя бы при свидетелях! Сценарий был один и тот же: вечером человек здоров – ночью его оставляют без всякого присмотра – утром находят очередной труп. И Чазов даёт стандартное заключение – «сердечная недостаточность»… Ну, прямо как Милошевич!

В апреле 1976 года умер друг Брежнева министр обороны маршал Андрей Антонович Гречко, который был министром с 1967 года. У него было хорошее здоровье, но Андропова не любил. Его смерти предшествовали следующие события. В 1972 году между СССР и США был подписан договор ОСВ-1. И уже в ноябре начались переговоры о подписании нового договора ОСВ-2. Этот договор должен был ограничить количество атомных межконтинентальных ракет наземного базирования, ракет на подлодках, а также количество тяжёлых бомбардировщиков. Однако при этом не учитывались американские (и их союзников по НАТО) ядерные средства передового базирования, достигающие территории СССР. Министр обороны Гречко резко выступил против подписания нового договора, так как он ущемлял интересы СССР. Однако активно «за» подписание договора выступали Андропов, Косыгин и Устинов (тогда Секретарь ЦК, курировавший оборонную промышленность, будущий министр обороны).

С середины 1960-х в стране сложился порядок, при котором все более или менее значительные фигуры партийного и государственного руководства, а также их близкие и дальние родственники, оказались под колпаком КГБ – «охранялись». Офицеры охраны и курьерской связи, персонал государственных дач, повара, водители служебных автомобилей, портные – все они, обслуживающие высших руководителей партии и государства, – либо состояли в штате КГБ, либо в той или иной форме с ним сотрудничали. Это называлось «обеспечением безопасности государственного руководства», но с равным правом эту систему можно было бы назвать системой тотальной слежки за высшими должностными лицами СССР. А результаты слежки докладывались Андропову. Единственное, что в те годы удавалось советским лидерам делать незаметно для КГБ – так это умирать.

Происходило это обычно так: вечером человек в добром здравии отправлялся спать, выпив «лекарство». Утром удивлённая охрана обнаруживала его в постели мёртвым. Старый, мол, стал! Именно это случилось с Гречко. Вечером после работы он лёг спать. Утром пришедший его будить адъютант увидел его мёртвым. (Спустя 6 лет похожий случай произойдёт и с Брежневым. Вечером поужинал и отправился спать. Правда, за ужином, как пишут «вспоминатели», один раз кашлянул. Утром явившиеся его будить сразу аж два офицера КГБ и констатировали: умер!)[42]42
  Легостаев, В. «Генсек кровавый» // Завтра. – 2001. – № 9.


[Закрыть].

Новый министр обороны Устинов был другом Андропова. Так образовалась тройка: Андропов – Громыко – Устинов. Брежнев к тому времени сильно заболел.

Далее: в июле 1978 года умер секретарь ЦК Кулаков. Кулаков так же отличался крепким здоровьем и держался, как и Суслов, от медицины подальше – ничего не помогло! Нужно было освободить место в ЦК для Горбачёва. Вот что предшествовало этой смерти.

Известно, что секретарём ЦК по сельскому хозяйству Брежнев хотел назначить Медунова, а Андропов хотел, чтобы им стал Горбачёв.

Весной или в начале лета 1978 года Андропов сказал Чазову про Горбачёва: «Вы не ошибаетесь в нём. С ним можно дружить». Это следовало понимать так: «Горбачёв в деле». Тогда же Андропов добавил: «Конечно, было бы хорошо, если бы он был в Москве. Но на сегодня я не знаю, как это сделать» [383; с. 98].

Смерть Кулакова

И надо же такому случиться, вскоре после этого разговора «случайно» в Москве образовалась необходимая вакансия. Причём, как на заказ, именно под Горбачёва. На этот раз «заснул и не проснулся» Фёдор Давыдович Кулаков, один из ближайших соратников Брежнева. Утром 17 июля 1978 года Кулакова обнаружили в его постели мёртвым. Поползли слухи, будто бы он застрелился. Ходили и другие версии, но и по сей день смерть Кулакова остаётся одной из самых загадочных страниц в истории брежневских лет[43]43
  Легостаев, В. «Генсек кровавый» // Завтра. – 2001. – № 9.


[Закрыть].

А что пишет по этому поводу Чазов, удостоенный незадолго до кончины Кулакова звания Героя Социалистического Труда? Чазов прибыл на работу в 8 утра и тут раздался звонок. В телефонной трубке «срывающийся на рыдания голос жены Ф. Кулакова». Чазов тут же выехал на место. Далее он пишет, будто он «был первым, кто вошёл в спальню, где находился Фёдор Давыдович». И ему сразу всё стало ясно (вот что значит – профессионал!): «внезапная остановка сердца в связи с болезнью». Логично: ведь ещё никому не удавалось умереть без того, чтобы у него не остановилось сердце.

Но вот что в рассказе Чазова вызывает вопросы. Ему позвонила жена Кулакова? А где же в это время были охрана, личный врач, чьей главной обязанностью было оказывать экстренную помощь? И опять же: как удалось Чазову войти к покойному первым! Разве никто из охраны не попытался до его прибытия чем-то помочь Кулакову, сделать, например, искусственное дыхание? Чазов обходит молчанием эти важные вопросы.

Зато на них отвечает бывший второй секретарь Ставропольского крайкома партии В. Казначеев, знавший семью Кулаковых. В своей книге «Последний генсек» он пишет: «Накануне вечером дачу Кулакова под разными предлогами покинули охрана и медицинский работник, прикреплённый к каждому члену Политбюро». Удивительное совпадение, не правда ли? (Интересно, какие лекарства принимал Кулаков – видимо, их также подменяли.)

Скончавшись, Кулаков избавил троих друзей от мучившей их головной боли: для Горбачёва открылась, столь необходимая с точки зрения политических интересов Андропова, вакансия. И Андропов, призвав на подмогу Устинова, начинает оказывать давление на Брежнева с целью вынудить того взять на освободившееся место секретаря ЦК по сельскому хозяйству Горбачёва. Ведь он, как и Кулаков, из Ставрополья. Генсек колеблется. Тогда Андропов снаряжает к нему на дачу в Крым Чазова с поручением прояснить позицию Брежнева, а заодно и отдыхавшего с ним по соседству Черненко: не он ли тормозит дело? [383; с. 100].

Вернувшись, Чазов докладывает: поводов для беспокойства нет, процесс идёт [383; с. 101]. И вот 27 ноября 1978 года пленум ЦК избирает Горбачёва Секретарём ЦК по сельскому хозяйству. Таким образом, гроб его первого партийного покровителя Кулакова послужил Горбачёву первой ступенькой на лестнице, ведущей к должности Генсека. На том же самом пленуме, в ноябре 1978 года, Черненко перевели из кандидатов в члены ПБ[44]44
  Легостаев, В. «Генсек кровавый» // Завтра. – 2001. – № 9.


[Закрыть]. (Интересное совпадение: день смерти Кулакова – 17 июля – совпадает с днём предполагаемого убийства Николая II [65; с. 26]).

Владислав Швед, бывший Второй секретарь ЦК КП Литвы, пишет: «Кстати, в мемуарах “Наедине с собой” (М., «Грин Стрит», 2012) Горбачёв сообщил, что Кулаков, однажды, воспользовавшись его отъездом в служебную командировку, якобы пытался затащить Раису Максимовну в постель. И тут я вспомнил, как упомянутый ранее мною В. Казначеев, говоря о непростой партийной карьере Михаила Сергеевича, помолчав, заметил, что Раиса имела большое влияние на Фёдора Давыдовича. Эту фразу можно понимать по-разному, но главное в том, что в январе 1963 года проштрафившийся парторг Горбачёв был назначен на ответственную должность в Ставропольский сельский крайком КПСС».

Летом 1978 года Кулаков, также как и Гречко, приехал на дачу, посидел с гостями, отправился спать и не проснулся. Люди, близко знавшие его, утверждали, что Кулаков был здоров. Странными являются обстоятельства смерти Кулакова. Ведь как указывалось выше В. Казначеевым, накануне вечером дачу Кулакова под разными предлогами покинули охрана и личный врач, прикреплённые к каждому члену Политбюро! Это наводит на определенные размышления. Ведь не секрет, что кремлёвские врачи курировались КГБ, а охрана была оттуда.

Ранее Казначеев, хорошо знавший семью Кулаковых, рассказал: 17 июня 1978 года в полдевятого утра ему, тогда второму секретарю Ставропольского крайкома КПСС, позвонил первый секретарь Горбачёв и сообщил, что Кулаков умер. Получается, что Горбачёв узнал эту новость практически одновременно с высшим руководством страны. Странная осведомленность для партийного руководителя одного из заштатных регионов страны [ «Курортный роман с властью», ТВ «Россия», 14 сентября 2009 г.].

Завесу таинственной смерти Кулакова приоткрыл бывший председатель Верховного Совета СССР Анатолий Лукьянов. Он с 1985-го по 1987 год был заведующим Общим отделом ЦК, в ведении которого был секретный архив Политбюро. 13 марта 2012 года, выступая на семинаре преподавателей истории в Российском государственном торгово-экономическом университете, он сообщил, что в архиве он обнаружил информацию о том, что Кулакова «обнаружили в постели с простреленной головой» [418; с. 22].

Итак, за исключением смертей «больших людей» (о чём в следующей книге), за период 1976-82 годов при подозрительных обстоятельствах умерли (?): Гейдаров – министр МВД Азербайджана, Кязимов – его зам, Ибрагимов – Председатель СМ Киргизии (был застрелен в санатории), Мусин – Первый секретарь Татарского обкома, Патаридзе – Председатель СМ Грузии, Платонов – зампред СМ Якутии (случайно (?) застрелен на охоте, у него должна была быть встреча с Андроповым, на которой он хотел доложить о положении в алмазодобывающей промышленности), Расулов – Первый секретарь ЦК КП Таджикистана, Соколов – Второй секретарь ЦК КП Украины, Суслов – Второй секретарь Ленинградского обкома [221; с. 75–76].

Чазов верно служил – не государству – а Андропову. Но, когда пришло время, он предал и своего покровителя, перейдя к Горбачёву. Но об этом в книге о «перестройке».

Рост численности КГБ и имитация работы

В начале 1970-х резко выросла численность сотрудников КГБ. Она достигла 440 тыс., а с учётом внештатных работников – почти 1 миллиона. Для справки: к началу 1954 г. численность оперативно-чекистских подразделений МВД СССР составляла около 80.000 чел. При создании КГБ штат был сокращён на 20 %. Кроме того, в 1954 г. в состав КГБ вошли войска правительственной связи (в 1956 г. – 9000 чел.), а в 1957 г. – пограничные войска. Тем не менее численность органов КГБ в 50-е годы сокращалась. В конце 1959 г. на 42 000 чел. были сокращены пограничные войска. То есть численность КГБ была не более 60 тыс. человек, погранвойск – 91.800 (сентябрь 1961 г.).

А к концу существования СССР численность достигла 480 тыс. человек, в том числе погранвойска 220.000 (август 1991).

Ещё одно сравнение из недавнего прошлого: после 11 сентября в США было создано Министерство национальной безопасности, численность сотрудников которого составляет примерно 170 тысяч человек. В Америке это вызвало скандал: не много ли?

А теперь посчитаем: в 30-60-е годы, для раскрытия иностранных шпионов и диверсий хватало 50–60 тыс. сотрудников. Во время войны была создана специальная служба – СМЕРШ, которая была упразднена сразу после войны. При Хрущёве численность КГБ была даже сокращена. Следовательно, для обеспечения государственной безопасности большой страны хватало максимум 80 тыс. чекистов и 200 тыс. пограничников. А что же делали остальные 140–150 тысяч? Это – только сотрудников, а ещё же были и «добровольцы»!

Ответ: имитировали бурную деятельность и, сидя в Первых отделах, «производили» отчёты да вместе с руководством предприятий пили, т. е. работали «в тесном контакте». Хотя, да, они следили за соблюдением секретности, например: в книжных магазинах продавалась карта Москвы, на которой были указаны только главные улицы, а подробных карт Подмосковья вообще не выпускалось. А в то же самое время в Европе продавались подробнейшие карты того же Подмосковья, снятые спутниками. Так от кого были секреты? От «шпиёнов»? Так он пойдёт в том же Лондоне в магазин – и купит карту хоть Чукотки. И так – во всём. Это была самая настоящая имитация бурной деятельности.

Или вот такой пример имитации бурной работы на благо государства. Писатель Александр Проханов в газете «Завтра» (№ 9 за март 2008 г.) рассказывает об эпизодах своей биографии. Он, в частности, пишет: «Никогда не забуду, как я с нашими разведчиками на небольшом скоростном катере шёл вслед за авианосцем “Дуайт Эйзенхауэр”, который высился в тумане, как серая громадная махина. А мы плыли за ними и выуживали сачком весь мусор и хлам, который тянулся за авианосцем. Все бумажки, письма, счета. Это был драгоценный улов для разведки. Таким образом, узнавались имена командиров, состав экипажей, кто откуда, у кого какие родственники в Огайо или в Аризоне».

Представьте себе эту картину: по Средиземному морю плывёт авианосец, а за ним, на расстоянии около километра, плывёт наш военный катер, на борту которого стоит Проханов и сачком вылавливает мусор… Проханов выставляет американцев идиотами. Вопрос: что, американцы, не видели катер? Бесспорно, они видели и катер и сачок. Тогда зачем они кидали мусор, зная, что его подберут? Значит, те счета, черновики писем и другие бумажки не содержали стратегических сведений. Проханов ведь не вылавливал документы Объединенного комитета начальников штабов (американского генштаба).

Ну, узнали наши имя командира, узнали, что у мичмана Джона есть тёща в Огайо – ну и что? Что, эти бумажки действительно «были драгоценным уловом для разведки»? И Проханов пишет об этом на полном серьёзе и гордится этим! По-моему, «драгоценным уловом» следует считать то, что если бы капитан этого корабля или мичман Джон были нашими агентами.

Или вот, например, зам. начальника секретариата КГБ генерал-майор Андрей Сидоренко писал: «Хочу привлечь интерес читателей лишь к одной стороне деятельности этого важного инструмента – к научно-технической разведке. Это направление в разведке было создано по инициативе Андропова и выполняло задачи добывания не только информации оборонного характера, но и материалов, которые могли быть использованы в народном хозяйстве…

Юрий Владимирович, как истинный государственник, очень сильно хотел для нашей страны, для её народа большого будущего, искал, чем он мог бы на своём новом посту помочь в этом важном деле…Его чрезвычайно беспокоило, что ряд отраслей народного хозяйства, особенно лёгкая и перерабатывающая промышленность, отстают от мирового уровня развития, выпускают устаревшие изделия. Приведу один пример. Будучи сам во всем аскетом, ничем модным не увлекавшийся, Юрий Владимирович дал задание внешней разведке получить за рубежом технологию производства модных мужских сорочек с твёрдыми воротниками и образцы готовых изделий. Разведчики выполнили поручение, показали ему всевозможные описания и готовые образцы таких сорочек. После изучения материалов и осмотра образцов Андропов поручил направить записку в Совет Министров с просьбой найти возможности для внедрения на наших пошивочных фабриках новых технологий по производству сорочек и поручил взять этот вопрос на контроль. К сожалению, Министерство легкой промышленности “замотало” реализацию предложения. И тем не менее Юрий Владимирович всё-таки добился выпуска модных сорочек с немнущимися воротниками». (Я не буду задавать вопрос: а что делали наши технологи… – А.С.)

«Так же Андропов решил создать в СССР производство фуа-гра на ферме под Серебряными Прудами. Через резидентуру в Венгрии он получил необходимые технологии, его помощник курировал проект»[45]45
  Сидоренко, А. Таким мы знаем Андропова // Команда Андропова. – М.: Русь, 2005. – С. 45.


[Закрыть].

Увеличение численности органов вело к росту бюрократизации, бумаготворчеству, что тормозило основную работу чекистов – охранять государство. Ясно, что это было сделано Андроповым специально. (Это же относится и к гигантскому росту численности партии.)

Существует устойчивый миф о мощном аналитическом потенциале спецслужб во всём мире. А сверхсекретный КГБ, бесспорно, обладал сильной аналитической службой. Увы. Вдохновителем создания мифов о всемогуществе КГБ был лично Андропов. В результате были запущены несколько сериалов по романам Юлиана Семёнова и других авторов. Это были всем известные фильмы «17 мгновений весны», «ТАСС уполномочен заявить», «Ошибка резидента» и другие.

На самом же деле в Комитете до 1989 г. не было аналитического аппарата вовсе. Неким предшественником такой структуры можно считать лишь созданную в 1960-м Группу при Председателе КГБ (в то время председателем КГБ был Шелепин) по изучению и обобщению опыта работы органов госбезопасности и данных о противнике (возглавлял её Т. Н. Бескровный). В 1962 г. эту Группу возглавил переведённый с должности руководителя УКГБ по Москве и области В. С. Белоконев. В 1966 г. Группа была переименована в Группу референтов при председателе КГБ.

После прихода Андропова приказом КГБ № 0253 от 12 августа 1967 года Группа референтов при председателе КГБ была переименована в Инспекцию при председателе КГБ. Таким образом, это подразделение было лишено аналитических задач. То есть Андропов ликвидировал ростки аналитики и создал аморфную «инспекцию». В утверждённом приказом № 00143 от 30 октября 1967 года «Положении об Инспекции» говорилось, что она «создана в целях организации и практического осуществления в Комитете и его органах на местах контроля и проверки исполнения важнейшего ленинского принципа деятельности Коммунистической партии и Советского государства, испытанного средства совершенствования государственного аппарата и укрепления связи с народом». Как видим, сплошная демагогия.

Показательно, что в ЦРУ ещё в 1947 (!) было создано Управление отчётов и оценок (Office of Reports and Estimates, ORE). В 1955 г. оно было преобразовано в Национальное управление оценок (Office of National Estimates, ONE). В 1979 г. его сменил Национальный совет по разведке (National Intelligence Council), который готовил справки для президента США, а также долговременные прогнозы (на 15–20 лет). При этом НСР подчинялся лично директору ЦРУ.

Первая аналитическая служба была создана в центральном аппарате только в конце 1980-х. 15 сентября 1989 года в КГБ была создана Служба оперативного анализа и информации (СОАИ), которую возглавил Валерий Лебедев – в 1990-91 гг. – начальник Аналитического управления КГБ (председатель Крючков), с января по сентябрь 1991 г. – зампред КГБ (председатель – Бакатин), после развала СССР – советник председателя ОВСЦ РПЦ (глава митрополит Кирилл (Гундяев)), глава Фонда православного телевидения. Здесь опять мы видим тесную связь КГБ и его агентуры: Бобков – у Гусинского, а Лебедев – у Кирилла…

Таким образом, в КГБ до 1989 г. не было собственного аналитического аппарата, наподобие цэрэушного. Почему, ведь у Андропова перед глазами был пример ЦРУ? Можно, конечно, считать это недосмотром Андропова, но, исходя из вышеизложенного, нужно сделать вывод, что Аналитическая служба не была создана специально, чтобы аналитики не вышли на подлинных врагов государства (т. е. на самого Андропова). С этой же целью была фактически упразднена («переименована») Группа, созданная Шелепиным.

Вот как описывает в книге «Избавление от КГБ» эту ситуацию (отсутствие Аналитического подразделения) Вадим Бакатин: «До прихода в КГБ я был уверен в огромных интеллектуально-аналитических возможностях этой организации (Пропаганда Андропова делала своё дело. – А. С.) Скажу прямо, меня ждало разочарование. Только чуть более года назад было создано Аналитическое управление, которое не успело встать на ноги. Деятельность информационно-аналитических подразделений, существовавших практически в каждом управлении, и ряда научных институтов никем по-настоящему не координировалась. Почти необработанные информационные потоки сходились на столе Председателя КГБ, который отбирал, какая информация достойна внимания высшего государственного руководства. После того как я в первые дни в КГБ получил буквально горы всевозможных, как скоро выяснилось, во многом повторяющихся, сводок, как правило, дающих те сведения, которые уже прошли по средствам массовой информации, я понял прежде загадочное для меня поведение моего предшественника. Где бы ни находился Крючков (на сессии, на съезде, на заседании Совета Безопасности), всегда ему в чемодане приносили гору бумаг, и он сидел и спокойно читал, расписывая резолюции».

То есть «аналитики» приносили Крючкову выписки из иностранных газет! Причина такой «аналитики» достаточно проста: с конца 60-х командировка в резидентуры в западные страны рассматривалась как награда, в ПГУ в массовом порядке пришли дети сотрудников ЦК и работников министерств, в результате уровень агентурной работы в ПГУ резко снизился, и в резидентурах многие сотрудники вместо вербовок занялись написанием аналитических справок по газетам.

Так же КГБ занимался другим «важным делом» – распускало слухи о руководителях. Цель слухов была одна – внутридворцовые интриги: один «сервиз Романова» чего стоит! Или тот же Бобков в своей книге пишет: Брежневу, «по рассказам», во время визита в Грузию подарили золотой самовар. Что, один из руководителей КГБ не знал, что это – ложь? Знал, но надо было готовить почву для смещения Брежнева. И т. д., и т. п. О Бобкове и его «диссидентском» управлении я ещё скажу.