Текст книги "Миф о «застое»"

Скорее всего, Яковлев был завербован американцами ещё в начале 60-х, когда выезжал в США в качестве аспиранта – руководителя группы студентов-стажёров из 4-х человек, в числе которых был и другой будущий агент – Калугин.

Показательно, что именно после вербовки Яковлев и Калугин стремительно делают карьеры в ЦК и КГБ. Значит, их продвигали другие, более высокопоставленные агенты, которые были завербованы ранее. Вспомните слова О. Эймса: «У вас буквально шпион сидел на шпионе». Показательна реакция Крючкова – ссылка офицера в провинцию с глаз долой. Почему?

В Канаде Яковлев становится масоном. И так, все «после-колумбийские» действия Яковлева следует рассматривать как выполнение заданий лож и ЦРУ.

Приехав после стажировки в Колумбийском университете в Москву, Яковлев должен был корчить из себя идеального и правильного коммуниста – интернационалиста и борца против русских националистов. В апреле 60-го Яковлева назначают инструктором Отдела пропаганды ЦК. Напомню, что Секретарём ЦК, курировавшим этот отдел, был масон Суслов. Позже там будут работать Никонов (внук Молотова) и Зюганов.

Показательно отношение к Яковлеву председателя КГБ Андропова. Позже и Горбачёв, и Яковлев всё говорили: мол, мы воспитаны Андроповы, он – лучший друг…

Евгений Жирнов в газете «Коммерсантъ» от 24 октября 2005 года писал: «Яковлева стал подозревать в шпионаже не только Крючков. Ранее, то, что Яковлев завербован иностранной разведкой, утверждали и два высокопоставленных сотрудника КГБ – генерал-лейтенант Евгений Питовранов и будущий председатель КГБ Виктор Чебриков. Первый создал в 1969 г. спецрезидентуру КГБ “Фирма”, которая работала под крышей Торгово-промышленной палаты СССР и специализировалась на получении информации от западных бизнесменов, заинтересованных в контрактах с СССР (см. далее раздел «Питовранов, Андропов и Торгово-промышленная палата»). От бизнесменов “Фирма” перешла к установлению контактов с видными западными политиками. Сведения от одного из них – информированного американского политика – напрямую докладывали Андропову. Этот американец сообщал, что посол в Канаде Яковлев сотрудничает с американской разведкой.

Андропов приказал Питовранову перепроверить информацию и получить какие-либо подтверждающие или опровергающие факты. За дело взялось представительство “Фирмы” в Канаде. Как рассказывал Питовранов, те сообщили, что у посла появляются новые дорогие вещи и что он утверждает, будто это подарки знакомых. Траты посла значительно превышали не только зарплату, но даже те средства, которые главы советских диппредставительств обычно умудрялись втихую приватизировать из представительских денег. Для Андропова этого было достаточно. Он поручил подготовить записку Брежневу.

О том, что было дальше, мне задолго до Питовранова рассказывал Виктор Чебриков: “Я помню такой случай. Андропов показал мне записку, с которой он был на докладе у Брежнева. О том, что Яковлев по всем признакам является агентом американской разведки. Леонид Ильич прочёл и сказал: ‘Член ЦРК (Центральной ревизионной комиссии) предателем быть не может’. Андропов при мне порвал эту записку”. “Юрий Владимирович не согласился с Брежневым, – вспоминал Питовранов, – но в споры не полез».

Но на Политбюро предложил снять с должности посла как не справившегося с работой. Однако за Яковлева вступился Суслов. Как рассказывал мне сам Яковлев, тот посмотрел на Андропова и сказал: “А товарища Яковлева послом не КГБ назначал”. И шеф КГБ пошёл на попятный».

Но в узком кругу Андропов говорил о Яковлеве совсем другое. По свидетельству работника аппарата ЦК М.И. Кодина, в 1983 г. возглавлявший Отдел ЦК по работе с заграничными кадрами и выездам за границу Степан Червоненко представил Андропову документы на награждение Яковлева. «Для меня прозорливость и идейную зрелость нового генсека охарактеризовал лучше всего случай с награждением Александра Яковлева. Случай, который известен мне в числе немногих посвящённых ещё тогда в 1983 году, сразу по горячим следам. Дело в том, что в том году Яковлеву, Чрезвычайному и Полномочному послу СССР в Канаде, исполнилось 60 лет. Как водится, отдел загранкадров представил Юрию Владимировичу положенный в таких случаях проект Постановления Политбюро о награждении юбиляра орденом Ленина.

Юрий Владимирович поднял тяжёлый взгляд на Червоненко и глухо проговорил: «Ему не орден Ленина давать надо, а в тюрьму сажать, – и пояснил: – Как председателю КГБ мне не раз поступали оперативные данные, что работает этот деятель не только на наши спецслужбы, ведёт, по меньшей мере, двойную игру”.

“В таком случае, следует немедленно отзывать посла и освобождать от должности”, – резонно заметил Червоненко. “К сожалению, соответствующими документами Комитет не располагает, – признался Андропов. Повисла напряжённая пауза. – Что там у нас есть пониже для награждения?” – генсек невольно вздохнул. “Орден ‘Знак Почёта’, но это уже нижний предел” – подсказал заведующий отделом загранкадров. “Может, всё-таки, орден Дружбы Народов?”» [397; с. 115].

В Москве Яковлев стал самым крутым антиамериканистом, написал книгу «Рах Американа». Ну просто настоящий антиимпериалист!

С этого момента начинается его деятельность, направленная на подготовку «перестройки». Показательно, что почти сразу после приезда из Америки, Яковлев защищает кандидатскую диссертацию на тему «Критика американской буржуазной литературы по вопросу внешней политики США 1953-57 гг.». Диссертация понравилась, и его назначают заведующим сектором Отдела пропаганды ЦК. В июле 1965 г. он становится первым заместителем заведующего отделом. То есть взлёт стремительный – буквально через 6 лет после окончания «стажировки». Почему-то другие инструкторы, которые не прошли курс в Америке, так и остались инструкторами до пенсии. Занимая должность первого зама, в 1967 г. он защищает докторскую диссертацию на тему «Политическая наука США и основные внешнеполитические доктрины американского империализма». В 69-м он становится профессором и сразу – и. о. начальника Отдела пропаганды. (Замечу, что профессор – это учёное звание и должность преподавателя вуза или научного сотрудника научно-исследовательского учреждения. Каким образом Яковлев умудрился стать профессором, не будучи ни первым, ни вторым – это его секрет.)

Яковлев «на внутреннем фронте» стал бороться с «русским национализмом». В. Ганичев, секретарь Союза писателей России, говорил: «Когда в 1971 г. Степаков стал заведующим Отделом пропаганды и поддерживал все наши усилия, его быстро убрали. По слухам, Яковлеву было сказано: ты станешь заведующим, если разгромишь русское движение. А мы в это время печатаем знаменитое “Письмо одиннадцати”. Начинали его писать у меня в кабинете, потом перешли в кабинет к Софронову. Мне сказали: ты не подписывай, ты занимаешь важное место. Его нужно сохранить.

Вот после этого “Письма одиннадцати” Яковлев повёл ответное наступление. Подключил и академика Лихачёва (Масона ещё с 20-х годов. – А. С.) И сам выступил со своей нашумевшей статьей “Против антиисторизма”. Мы решили сопротивляться. Он выступил перед секретарями обкомов и ЦК комсомолов в Академии общественных наук, я там тоже сидел. После статьи Яковлева мы решили сопротивляться, обратились ко многим, в том числе к Шолохову. Как известно, Михаил Шолохов написал своё “русское письмо” к Брежневу, ныне опубликованное в “Завтра”. Были тысячи писем в ЦК от самых видных людей с возмущением по поводу яковлевской статьи. Об этом нам рассказал Воронцов, помощник Суслова. После выхода в “Литературке” статьи Яковлева “Против антиисторизма”, когда было заседание Политбюро, то Брежнев спросил у Суслова: ты читал эту статью, тот сказал: нет, даже не видел. Хотя было трудно предположить, чтобы без ведома Суслова Яковлев пошёл на такую публикацию, да и главный редактор газеты наверняка справлялся. По версии Воронцова, Брежнев сказал: ну если тот публикует без спроса такие вещи, ссорит нас с нашей интеллигенцией, – убрать этого засранца. Его назначают первым заместителем главного редактора “Профиздата”. Но в этот же вечер Яковлев ложится в больницу, три месяца там лежит, за это время проходит усиленная обработка нашего мягкотелого генсека, в итоге Яковлев едет послом в Канаду» [ «Завтра», 2002, май]. (Напомню, что рекомендовал направить Яковлева послом в Канаду советник Андропова Георгий Арбатов.)

Да, Яковлев с Брежневым не посоветовался, он посоветовался с другими. Эта статья была опубликована по заданию сионистской Антидиффамационной лиги (АДЛ). Цель лиги: смещения редакторов периодических изданий и компрометация русских писателей. Уже тогда Яковлев был одной из ключевых фигур АДЛ в СССР. Имеются сведения о том, что через Яковлева к деятельности в АДЛ были привлечены Арбатов, Примаков, Ковалёв (зам. министра иностранных дел СССР), Беляев (главный редактор «Советской культуры»), Калтахчан (сотрудник аппарата ЦК, эксперт по нацотношениям). Но эта первая попытка реализовать вышеуказанный план не удалась, так как сорвалась «революция в прессе», так как русские писатели выступили против «пробного шара» Суслова-Яковлева [Стратегическая измена // «День», 1995, № 33–36].

Что же это за статья «Против антиисторизма»? Она была опубликована в «Литературной газете» 15 ноября 1972 года. Яковлев критиковал писателей, которые говорили «о загадке России», «о тяжёлом кресте национального самосознания», «о тайне народа, его безмолвной мудрости» и о «разлагателях национального духа». Яковлев: «В представлении проповедников теории “истоков” именно деревня, причём старая, существующая главным образом в воображении этих проповедников, в отличие от города, является главной питательной средой национальной культуры, некоей “общенациональной морали”. Тем самым культивируется патриархальный, домостроевский уклад жизни»; «По сути дела, за всем этим – идейная позиция, опасная тем, что содержит попытку возвернуть прошлое»; «Реакционеры – славянофилы». Для Яковлева История началась с Октября 17-го года: «Как будто существует или может существовать в нашей стране некий национальный характер вне определяющего влияния революции и социализма, коллективизации и индустриализации».

Итак, в ноябре 1972 года Яковлев публикует в «Литературной газете» (гл. редактор Александр Чаковский) свою статью, которая была «пробным шаром», проверкой реакции интеллигенции на предание анафеме писателей – националистов (подробнее см. в главе 7 в разделе «Борьба с “русизмом”. “Русская партия”»). Помогали ему писать статью главный редактор «Комсомольской правды» («КП») Борис Панкин и Константин Щербаков, который потом станет главным редактором журнала «Искусство кино» [358; с. 108]. Панкин предлагал напечатать статью в «КП», но Яковлев сказал: «Не хочу подводить тебя» [358; с. 110]. Значит, знал, чем дело кончится, а «кадры» надо беречь: напомню, Панкин станет министром иностранных дел СССР в августе 91-го.

В ответ на статью в «ЛГ» в ЦК пошли возмущённые письма, даже Шолохов высказался против русофобских положений статьи. Статья была расценена как русофобская, поднялся шум, и «великого учёного» было решено отправить послом СССР в Канаду – поближе к хозяевам – видимо, Яковлева просто спрятали до времени. Решение отправить его послом было принято Политбюро по рекомендации Суслова. Это назначение было обставлено как почётная ссылка, но, фактически, это была не ссылка, а направление на «повышение квалификации». А лоббировал назначение Яковлева послом Арбатов, за которым стоял Андропов.

За 10 лет его работы послом обнаружилась странная закономерность: как только Яковлев уезжал в отпуск, канадцы высылали из страны нескольких сотрудников резидентуры КГБ, работавших под крышей посольства. Советские агенты, работавшие в ЦРУ, сигнализировали о наличии предательства, но реакции КГБ не было.

Наконец, данные о шпионаже Яковлева пришли в Москву и по дипломатическим каналам. Министр Громыко сказал об этом Андропову, но тот сказал: «Разберёмся», тем дело и кончилось. А как только Андропов стал генсеком, Яковлев был возвращён в Москву, где стал директором Института мировой экономики и международных отношений АН СССР. «Курсы повышения квалификации» закончились, пора было приниматься за «работу».

Помощник Е. Лигачёва Валерий Легостаев пишет о таком случае: «Лидии Дмитриевне, супруге министра Громыко, особо нравился способ, каким посол Яковлев лобзал ей при приветствии ручку. “Ну совсем, как поляки”, – восхищалась мастерством посла Лидия Дмитриевна и добавляла по адресу мужа: “Андрюша, нашим послам нужно быть с женщинами такими же внимательными, как Яковлев”».

Очень похоже, что в плане его дальнейшей политической карьеры высокое искусство, продемонстрированное Яковлевым при целовании руки супруги своего непосредственного начальника, принесло ему лично дивидендов больше, чем все предыдущие несомненные карьерные достижения, вместе взятые» [ «Завтра», 1998, декабрь]. Что ж, возможно, это сыграло не последнюю роль.

Главный редактор «Московских новостей» при Горбачёве Егор Яковлев вспоминал: «Когда Яковлев был послом в Канаде, я его спросил: “Если Вас пригласят в приличный дом и Вы скажете, что Ваша мечта – построить капитализм, Вас пустят туда ещё раз?”, на что Яковлев ответил: “Нет, никогда не позовут”». Что на это можно сказать? Значит, понимали, куда хотят завести страну…

В Оттаве Яковлев вступил в контакт с архитектором «Пражской весны» Эдуардом Гольдштюкером, который в то время представлял в США интересы Израиля в сфере приобретения ядерных технологий. Он разработал, вместе с Яковлевым, стратегию «перестройки» [162; с. 120]. Это его лозунг – «Социализм с человеческим лицом».

Кстати, именно в Канаде произошло знакомство Яковлева с Горбачёвым. Советская делегация во главе с Горбачёвым, тогда Секретарём ЦК по сельского хозяйству, прибыла в Канаду на следующий день после того, как закончилось очередное заседание Бильдербергского клуба (оно проходило с 13 по 15 мая 1983 г. в Квебеке) [258; с. 467]. Будем считать это очередным случайным совпадением.

Анатолий Громыко, сын министра, пишет, что в 1984– 85-м годах в Академии наук ходили слухи, что «советский посол подготовил интересную программу» [360; с. 155].

Делегация из СССР не была правительственной и по рангу её не обязательно должен был принимать премьер-министр. Но Яковлев сказал П. Трюдо, высокопоставленному масону: «Я вам советую приглядеться к Горбачёву». Именно к этому времени относится начало контактов Яковлева с масонством [49; с. 408]. Почему-то Яковлев настаивал на поездке в Канаду именно Горбачёва. Бывший помощник генсека и руководитель аппарата Президента СССР Валерий Болдин пишет, что во время одного из отпусков он встретился с Яковлевым. И Яковлев попросил уговорить Горбачёва, тогдашнего Секретаря по сельскому хозяйству, съездить и посмотреть на канадское сельское хозяйство. Вскоре, по рекомендации Болдина, Горбачёв принял Яковлева. Было решено, что Яковлев договорится с канадским правительством и от его имени направит шифротелеграмму с приглашением Горбачёву. Телеграмма вскоре пришла и Андропов, через которого такие телеграммы проходили, не без сомнений, но под напором Горбачёва, согласился отпустить его в Канаду [305; с. 49]. Поездка состоялась в 1982 году.

В 1983 г. Яковлев достиг пенсионного возраста. В. Легостаев: «Достоверно известно отчётливо негативное отношение Андропова к личности Яковлева. Поэтому тот факт, что последний вернулся в Москву, когда генсеком был Андропов, породил в своё время множество различных слухов и догадок (То есть «негативное отношение» было для публики. – Л.С.). Сам Яковлев намекает, что вернулся в столицу по собственной воле, когда понял, что дальше “так жить нельзя” и пришла пора ему вмешаться». И далее: «Избрание в ноябре 1982-го Генеральным секретарём Андропова практически перечеркнуло для Яковлева какие-либо виды на дальнейшее продвижение по карьерной лестнице. Хорошо зная из собственного опыта, что под лежачий камень вода не течёт, посол задумался над обустройством надвигающейся старости. Так совпало, что в этот момент в Москве образовалась завидная для каждого высокопоставленного пенсионера вакансия – умер известный академик Иноземцев, директор престижного Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО). Вот на это директорское место и нацелился из далёкой Оттавы галантный советский посол.

Трудно, правда, сказать, с какой такой радости он возомнил себя академиком по части мировой экономики.

Определив для себя цель, без пяти минут пенсионер стал искать пути её достижения. И нашёл. Вторую позицию в партии занимал в тот период, как помним, давний коллега Яковлева по отделу пропаганды Черненко. К нему-то, по моим сведениям, и направил свои стопы посол с просьбой о содействии. При всех своих замечательных человеческих качествах, Черненко как руководитель имел один крупный недостаток: он не умел отвечать на обращенные к нему просьбы “нет”. Этим широко, а иногда просто безжалостно пользовались люди, способные получить к нему доступ. Воспользовался этой слабостью в своих интересах и Яковлев, добившись от Черненко обещания поддержать перед Андроповым его претензии на место директора ИМЭМО. (Хотя, думаю, дело не в мягкости Черненко. Друг всех генсеков член «Хабад» Арманд Хаммер в каждый свой приезд в Москву дарил им подарки «с намёком»: одному – обезьянку, играющую с черепом, другому – письмо с ленинским автографом… Но вот товарищу Черненко миллионер вручил (или наградил?) золотой масонский знак “G”. За что удостоился генсек КПСС этой награды? Кинокамера запечатлела довольный вид награждаемого – видать, чем-то выслужился Константин Устинович, раз к двум “Золотым Звёздам” Героя Соцтруда за короткий срок своего правления сумел прибавить ещё и золотую масонскую награду… Показательно, что присутствующие при награждении восприняли это как должное [ «Истоки», 1993, № 1].)

В силу сложившегося тогда в Политбюро расклада политических влияний, Андропов не стал возражать против ходатайства Черненко. Тем более что оно было подкреплено энергичной поддержкой со стороны Громыко, видимо, припомнившего в нужный момент лестные отзывы о соискателе директорского места со стороны собственной супруги (Нет, здесь свою роль сыграла принадлежность обоих к масонству. – А. С.) При этом было, однако, оговорено, что Яковлев ограничит свою активность исключительно сферой академической. На том и ударили по рукам. Яковлев перебрался в Москву» [ «Завтра», 1998, декабрь].

Но всё было не так просто: мол, «ссыльный» посол-пенсионер пошёл на свой страх и риск просить у второго человека в ЦК должность. Валерий Болдин пишет, что пробивал возвращение Яковлева у нового генсека Горбачёв, но на аргументы Горбачёва Андропов сказал: «Это верно, голова у него есть, и даже не одна. Поэтому надо всё взвесить и не спешить». «Но Горбачёв был настойчив. Так же очень настаивал на возвращении Яковлева и Арбатов. Яковлеву была предложена должность директора ИМЭМО» [305; с. 49–50].

О дальнейшей деятельности «архитектора» – в следующей книге.

«Разоблачитель КГБ» агент ЦРУ Олег Калугин. Калугин и Яковлев

Я не буду подробно писать о том, как и сколько он выдал разведчиков и агентов, об этом есть книги [например, 338]. Да, «благодаря» Калугину, эффективность работы наших разведчиков в США и Западной Европе была сведена почти к нулю (не забудем, что также действовала операция «Венона», прослушивался центр спецсвязи ПГУ КГБ в Троицке). Особенно это касалось Америки, где Калугин много лет был «дипломатом». Но Калугин был завербован не для разоблачения разведчиков. Точнее, не только для этого – это была, так сказать, его побочная деятельность до наступления основной. Основная его «деятельность» началась в период «перестройки». Как и Яковлева.

В 1967 г. Андропова назначают председателем КГБ и через несколько лет работы он начинает продвигать по служебной лестнице Калугина. И в 39 лет, в 1973 г., он становится начальником Управления внешней контрразведки, коим работал до 1980 года. Несмотря на провалы агентуры, Андропов продолжал ему покровительствовать. Даже после получения достоверной информации о том, что Калугин был завербован ЦРУ ещё в конце 50-х, когда стажировался в Колумбийском университете, Андропов не уволил его, а «поговорил» с ним: мол, нехорошо это… (Нехорошо – что: шпионить или попадаться?) В. Легостаев в статье «Гебист магнетический» пишет: «В Москве председатель КГБ Андропов по-отечески беседовал со своим начальником Управления “К” (контрразведка и внедрение агентов в разведки других государств) генералом Калугиным. Стало известно, что Калугин, сделавший при Андропове феерическую карьеру, является завербованным агентом ЦРУ. И вот Юрий Владимирович журил генерала за это» [ «Завтра», 2004, № 1–2].

Есть ещё свидетельство, подтверждающее, что Андропов уже в середине 70-х знал о сотрудничестве Калугина с ЦРУ. Об этом пишет в книге «Москва. Кремль. Охрана» генерал-майор Докучаев (он в 1972-75 гг. возглавлял Отдел внешней контрразведки ПГУ). Генерал удивляется: почему Андропов не посадил, и даже не уволил Калугина? Но, по-моему, ответ ясен: и Андропов, и Калугин делали общее дело – см. эпиграф. А генерал «ловил шпиёнов». В результате Калугина отправляют в «ссылку» – до времени: он назначается заместителем начальника УКГБ по Ленинградской области.