Текст книги "Миф о «застое»"

«Кающийся диссидент» и «патриот» Александр Зиновьев

Хорошо известны его слова: «Целились в коммунизм, а попали в Россию». На пресс-конференции в Милане он говорил: «Я написал 30 книг, анализирующих, что такое коммунизм, 30 антикоммунистических книг. Но если бы я знал, чем всё это кончится, я бы их никогда не писал». А после раздела СССР они (диссиденты), мол, оказались у разбитого корыта. Но правду ли он сказал? (Я читал его «кирпичи» – в-основном, какие-то слухи, сплетни, плач, совмещённый с неким «анализом»).

В 50-е годы он входил в т. н. «Методологический кружок» (ложу или, скорее, секту). Он возник в 1952 г. под руководством советского методолога и философа Георгия Щедровицкого, разрабатывал некие «организационно-деятельностные игры» и «системо-мыследеятельную методологию».

Эти «философы» целенаправленно и методически убеждали граждан в негодности всех устоев советского порядка. Сергей Кара-Мурза в книге «Крах СССР» пишет: «Я с 1960-го работал в Академии наук и прекрасно помню все разговоры, которые непрерывно велись в лаборатории, на домашних вечеринках или в походе у костра – оттачивались аргументы против всех существенных черт советского строя. Так и вызревало то, что я назвал “проектом”. Над ним работали в самых разных “нишах” общественного сознания – и учёные, и поэты, и священники.

Вот, например, пишется история одного маленького отряда, “методологического сообщества” (или “игропрактиков” – тех логиков и вообще обществоведов, которые занимались разработкой деловых игр)». Историк пишет о них: «Появление игр второго поколения связано с деятельностью Московского методологического кружка, работавшего в 1952 г. под руководством канд. филос. наук Т.П. Щедровицкого. Среди основателей кружка – А. А. Зиновьев, М.К. Мамардашвили и Б. А. Грушин. Все обсуждения записывались на магнитофон и затем распечатывались на пишущих машинках. (За 40 лет в методологических кружках скопились сотни томов машинописных материалов семинаров и игр). Методологическое движение не представляло собой какой-то реальной оппозиции политическому режиму. Скорее, оно проводило подспудную кропотливую работу, готовя перемены. Не случайно его представители оказались в первых рядах, когда эти перемены начались»[38]38
  Макаревич, В.Н. Игропрактики, методологи: «незримое сообщество» выходит из подполья // СОЦИС. – 1992. – № 7.


[Закрыть].

Обратите внимание на дату. Сталин жив и не думает умирать, о Хрущёве вообще мало кто слышал…

Возник этот кружок в 1952 г. на философском факультете МГУ. Члены кружка проводили семинары. Проводились они до середины 1987 года. Как говорится, куда смотрел КГБ… Интересно, сколько убеждённых врагов России было подготовлено? Что с ними стало после распада страны? Думаю, не ошибусь, если скажу, что они оказались у разбитого корыта, мол, мы не этого хотели… С «методологами» сотрудничает Сергей Кириенко (о чём в следующей книге).

Приехав в Россию, Зиновьев сразу стал «патриотом», в отличие от Солженицына, который поддержал Ельцина. Он стал бегать по всем творческим вечерам, особенно газеты «Завтра», и каяться: мол, «целили в коммунизм, а попали в Россию», и ругал «реформы». То есть наивный Саша писал в Мюнхене свои книжки и засылал их окольными путями в СССР, надеясь с их помощью покончить с коммунизмом. И вот «коммунизм» пал и теперь Зиновьев кается на публике. Да, Зиновьеву есть, за что каяться. Но не за книжки, которые в годы «застоя» читали единицы (ибо в СССР попадали считанные экземпляры). А за другое. И «покаяние» его – лживое, на публику. Зиновьев даже не слишком маскировался.

Вот что он говорил параллельно с патриотическими речами:

«В 1979 г. на одном из моих публичных выступлений, которое так и называлось: “Как иголкой убить слона”, – мне был задан вопрос, какое место в советской системе является, на мой взгляд, самым уязвимым. Я ответил: то, которое считается самым надёжным, а именно – аппарат КПСС, в нём – ЦК, в нём Политбюро, в последнем Генеральный секретарь. “Проведите своего человека на этот пост, – сказал я под гомерический хохот аудитории, – и он за несколько месяцев развалит партийный аппарат, и начнётся цепная реакция распада всей системы власти и управления. И как следствие этого, начнётся распад всего общества”. Пусть читатель не думает, будто я подсказал стратегам холодной войны такую идею. Они сами до этого додумались и без меня. Один из сотрудников “Интеллидженс сервис” говорил как-то мне, что они (то есть силы Запада) скоро посадят на «советский престол» своего человека» [ «Завтра», 2007, июнь, № 24].

Вопрос: где читалась лекция под названием «Как иголкой убить слона»? Может, в ЦРУ? Или в Мюнхене, где он жил и где расположены офисы радиостанций «Свобода» и «Свободная Европа», которые финансируются Конгрессом США? Кстати, все сотрудники «Свободы» давали подписку: «ФИО поставлен в известность о том, что радиостанция “Свобода” создана ЦРУ и функционирует на его средства. За разглашение этих данных виновные будут подвергнуты штрафу до 10 тыс. долларов и тюремному заключению сроком до 10 лет». Интересно, давал ли такую подписку «патриот»?

Продолжим цитирование Зиновьева: «Ещё в 1978 г. я сказал, что самое уязвимое место в советской структуре – ЦК КПСС. Если на пост генсека придёт прозападно настроенный человек, с коммунизмом в СССР может быть покончено в несколько месяцев. К началу 80-х годов и на Западе тоже поняли, что на диссидентское движение рассчитывать нечего, что народные массы в СССР не восстанут, как ты их ни пропагандируй. В то время мне доводилось участвовать в разного рода закрытых совещаниях, где собирались специалисты, занимавшиеся планированием холодной войны, и эти специалисты говорили: советскую “верхушку” надо купить».

Ещё вопрос: что это за закрытые совещания, на которых собираются специалисты, занимающиеся планированием холодной войны? Почему на эти совещания приглашают советского диссидента – «философа» – в условиях, когда для любого западного специалиста по холодной войне любой русский, появившийся за границей, это «рука Москвы»? И где проходили эти закрытые совещания? Они ведь не в пивной проходили! И не в академической аудитории! Не говорит…

Зиновьев: «На Западе я был принят именно в качестве антикоммуниста и антисоветчика (хотя не был ни тем, ни другим). Поэтому имел доступ ко всему, что там делалось в бесчисленных советологических центрах, секретных службах и т. д. И тогда я обнаружил, что в правящих кругах западного мира – и в политических, и в идеологических – выработана долговременная программа, в которую входили, во-первых, разрушение советского социалистического строя, ликвидация коммунизма. Но на этом не останавливались. Ставилась задача вообще довести Россию – уже вне зависимости, коммунистическая она или нет – до такого состояния, чтобы она уже никогда не могла подняться на свой прежний уровень – уровень великой державы». Как видим, всё «философ» знал, а его крики о том, что «попали в Россию» – обычная ложь и новая легенда для внедрения в патриотические круги.

А что значит «принят на Западе в качестве антикоммуниста и антисоветчика (хотя не был ни тем, ни другим)»? Запад, что, дурак? А если он не дурак, то почему он принял человека, не являющегося антисоветчиком и антикоммунистом, за антисоветчика и антикоммуниста?

Ещё в СССР преподаватель марксистской философии Зиновьев, в начале 70-х, стал писать антисоветскую книгу и тайно передавать рукопись на Запад. Ей предшествовали несколько статей, опубликованных в Польше и Чехословакии. Ещё одним произведением был рассказ о скульпторе Эрнсте Неизвестном, по сути – писанина на тему того, как общество обходится с талантливыми людьми.

В 1975 г. он написал книгу «Трудный спуск с зияющих высот», которую тайно передал во Францию. После публикации на Западе Зиновьев был снят с должности заведующего кафедрой. Но после этого он с новой силой стал писать произведения, и пересылать их на Запад. В 1976 г. из них была составлена новая редакция «Зияющих высот», изданная в Швейцарии. Она, в «смешной» форме, описывала жизнь в Советском Союзе. А главного героя звали Заибан. Книга была признана антисоветской, и Зиновьева лишили всех научных званий, военных наград и уволили с работы.

26 августа 1976 г. западные радиостанции объявили о выходе в Швейцарии в издательстве “LAged’Homme” («Век человека», владелец Владимир Дмитриевич) книги «Зияющие высоты». По радио о ней рассказал писатель Владимир Максимов, живший в Париже.

Непосредственным поводом для публикации на Западе стало очередное «непущание» Зиновьева за границу. Зиновьева как раз избрали действительным членом финской Академии наук и он собирался в Финляндию на семинар по логике. Буквально накануне отлёта делегации Зиновьева «зарубили». И он по этому поводу устроил публичный протест – встретился с западными журналистами и сделал заявление. На следующий день он пошёл сдавать партбилет. И дураку ясно, что это был спектакль, в котором Зиновьеву помог КГБ. Так же было и с Солженицыным.

Вторая книга – «Светлое будущее» – содержала оскорбления в адрес Брежнева. На этот раз провокация сработала – Зиновьева было решено выслать. И в августе 1978 г. семья Зиновьевых отправилась в Мюнхен. (А договаривались о высылке уж не по тайному ли каналу между Брандтом и Андроповым?)

Видимо, в эмигрантских кругах тоже были свои каналы получения информации. В интервью газете «Завтра» он сказал: «На другой день (После его прилёта. – А.С.) в газетах появились заголовки, набранные крупным шрифтом: “Господин Зиновьев, какой у вас чин в КГБ?”; “Зиновьев без маски”. Появилась легенда, что настоящего Зиновьева посадили в ГУЛАГ, а туда забросили полковника КГБ. Но я возмутился: “В 56 лет – и я всего лишь полковник?”»[39]39
  Александр Зиновьев: «Домой, в Россию!» // Завтра. – 1999. – 22 июня.


[Закрыть]. Но эти статьи быстро сошли на нет и о Зиновьеве стали писать только как о «великом философе». А сам Зиновьев придумал легенду о том, что, мол, ещё студентом готовил покушение на Сталина, которого хотел убить во время демонстрации… Что за чушь! Во-первых, школу он окончил в деревне Пехтино, за 600 км от Москвы. Неужели он приезжал оттуда на парады? Во-вторых, откуда «террорист» мог знать, что пойдёт именно рядом с Мавзолеем? И откуда уверенность, что удалось бы прорваться через ряд охранников, не говоря уж о демонстрантах, незамеченным?

Выход «Высот» произвёл эффект разорвавшейся бомбы – как и выход книг Солженицына. Сотни статей и речей, конференций, семинары, молниеносные переводы на множество языков. Ясно, что без поддержки местных «органов» такое было бы невозможно. Его тут же объявили блистательным публицистом и выдающимся социологом. Его книги – не просто книги, а элемент психологической войны против России.

В 1982 г. он написал книгу «Хомо советикус». Это его определение советского человека при Горбачёве вошло в употребление и до сих пор живо. Кто такой «хомо советикус»? Есть «хомо сапиенс» – человек разумный. А Зиновьевым как специалистом по психологическому оружию вводится термин «хомо советикус». То есть человек, но не разумный, т. е. советский человек – это недочеловек (унтерменш, как бы сказали немцы). Разве не в этом была цель романа Зиновьева? Доказать, что советский человек – недочеловек. А после «советикуса» родился и «совок». Так людям прививался вирус ущербности, «недочеловечности». Людей подталкивали к тому, чтобы они сделали простой вывод: мы – «совки», а вот там, на Западе… общечеловеческие ценности… цивилизация..

В это же время Рейган запустил ещё одно определение – «империя зла». Следовательно, Америка (и весь Запад) – «империя добра», которая должна уничтожить «зло». А советские воины – освободители вдруг стали «новыми оккупантами».

Корреспондент спрашивает Зиновьева: «Ясно, что русофобия – это не сорная трава, которая растёт сама по себе. Её сегодня научились культивировать. Но когда вы говорите о программе, что вы подразумеваете под этим: может быть, – наша судьба уже просчитана в каком-нибудь гроссбухе?»

Ответ: «И гроссбухи имеются. Я сам видел отпечатанные материалы на эту тему. И соответствующие доклады слушал на совещаниях. По моему статусу там, на Западе, такое было возможным».

О каком статусе идёт речь? Ясно, что не о статусе рядового эмигранта – писателя – таких там было полно, но далеко не всех приглашали на совещания для чтения докладов. Сергей Кургинян комментирует: «Для того чтобы раскрыли секреты, нужен другой статус. Попросту – надо надеть погоны. Да и то, на русского “недочеловека” наденут погоны только в том случае, если он начнёт участвовать в конструировании оружия, которое должно убить бывших соотечественников. Тогда – пожалуйста». Он ведь русский и знает русский характер. И тогда его консультация по этому вопросу вполне допустима. И Зиновьев охотно советовал, как поскорее «победить коммунизм».

Но вот вопрос: чьи погоны надел «философ»? Погоны СИС, ЦРУ или КГБ? И здесь опять мы возвращаемся к вопросу о «высылке за книжку» бедного писателя.

В 1999 г. Зиновьев дал интервью газете «Завтра»:

«Корр.: Александр Александрович, 21 год назад вы уехали, вернее, вас “уехали” за рубеж. Как и почему это случилось?

– Моя судьба решалась на высшем уровне. Суслов, который тогда был шефом идеологии, настаивал на том, чтобы мне дали высшую меру наказания, а Андропов, которому, кстати сказать, моя книга “Зияющие высоты” тогда понравилась, склонен был разрешить мне выехать на Запад и работать там в качестве преподавателя. Куда, кстати, меня приглашали. Брежнев из двух зол выбрал среднее – разрешить выезд на Запад, но лишить гражданства. (Как видим, Андропов настоял на высылке Зиновьева – это к вопросу о «погонах». – А. С.). Перед отъездом меня предупредили, что через 12 лет я могу вернуться. Что интересно, тогда все рвались на Запад, считалось, что Запад – это рай земной, а для меня Запад действительно был настоящим наказанием». (Итак, 12 лет. Посчитаем: 1978+12=1990 – почти точно год распада СССР. Сам собой напрашивается вопрос о чётком плане в «гроссбухах».)

Далее: «Корр.: Какие лекции вы читали?

– Часть из них была по моей профессии – по математической логике. Я разработал собственную социологическую теорию – математическую социологию. В литературе я имел успех как писатель, и меня приглашали читать лекции как писателя. На мои лекции всегда приходило очень много народу, потому, что я имел репутацию человека, враждебного и Западу. Иногда такие встречи длились по 6 часов, а один раз – даже до утра». Итак, Зиновьев придумал «математическую социологию». То есть дал цэрэушникам точный расчёт, «как иголкой убить слона». Видимо, использовал и наработки «Методологического кружка».

В своей книге «Посткоммунистическая Россия» он пишет: «Работники ЦРУ показывали мне “Зияющие высоты”, подчёркнутые красным и синим карандашами. Они вычитали всё и сказали: “Вы знаете, нашим учебником по Советскому Союзу был не ‘Архипелаг ГУЛАГ’, а ‘Зияющие высоты’. Там, хотя и в литературной форме, вся анатомия Советского Союза была показана”». Из книги не ясно, гордится он этим или сожалеет об этом.

В 1990-м, когда истёк 12-летний срок, Горбачёв своим указом вернул Зиновьеву гражданство. Всё шло по плану.

В интервью Зиновьев говорит, что, когда он жил за границей, у него были связи со всеми регионами СССР: «Ситуация в России мне хорошо известна. Я думаю, что она мне известна даже лучше, чем российским исследователям-социологам, политологам и так далее. Я не политолог, поэтому, скажем, политологический аспект мне неизвестен. Но с социологической точки зрения я на Западе имел неограниченную информацию о России. У меня сохранялись связи с массой учреждений. Я мог получить любые газеты, даже районные, с любого лопушочка Советского Союза и затем России. Причём информация была уже обработанная, – выдержки из статей, книжек. Любые данные на любую тему. Причём информационная техника там поставлена исключительно чётко. Часто я приходил, просил данные по такой-то теме, это всё стоило денег, конечно, зато через какое-то время – пожалуйста! Вся информация – как на блюдечке. Так что ситуацию в России я знал и знаю из достоверных источников»[40]40
  Александр Зиновьев: «Домой, в Россию!» // Завтра. – 1999. – 22 июня.


[Закрыть].

Вдумайтесь в эти слова. «Философ» открытым текстом говорит, что получал из городов СССР «любые данные на любую тему». С вероятностью 99 % можно утверждать, что Зиновьев, по заданию своих хозяев, запрашивал и данные оборонного характера. Поэтому можно говорить о большом количестве агентов западных спецслужб. Как говорил О. Эймс, «у вас буквально шпион сидел на шпионе».

Зиновьев говорит: «Из моих работ, из моих научных выводов западные службы черпали информацию, и я за это ломаного гроша не получил». Так прямо и признаётся, что работал на «службы». Причём – бескорыстно, на энтузиазме. Правда, теперь жалуется: ни гроша не получил! Обидно, конечно. Тем более что другие хорошо заработали на этом: «Солженицын очень богатый человек. А когда обрабатывали Горбачёва, каких только званий и премий ни выдали. Так и купили!» (Тогда вопрос: откуда у Зиновьева, как и у Солженицына, обилие изданий, переводов, интервью, разного рода приглашений: «В одной Италии был больше пятидесяти раз». А теперь он «кается»). Кстати, о Горбачёве.

«Ещё в 1978 г. я сказал, что самое уязвимое место в советской структуре – ЦК КПСС». И в 1978 г. английский генерал Джон Хэккет, долго проработавший в структурах НАТО, вместе с группой своих коллег, включая главного маршала авиации Джона Барраклау и вице-адмирала Айана Мак Джеоха, издал книгу «Третья мировая война. Август 1985 года». В ней говорилось и о волнениях в Алма-Ате, и о Чернобыле. Подробнее я напишу в следующей книге. Бесспорно, Зиновьев знал, кто такой «Горби».

Зиновьев сказал, что «гроссбухи имеются». То есть имеется план. И в одном из последних интервью этот «патриот» сказал о дальнейшей судьбе России – видимо, об этом также написано в этих «гроссбухах»:

«Корр.: Как Вы оцениваете действия по реставрации Великой России, предпринимаемые командой Путина?

– Совершенно бесполезные усилия. Если страна пошла в ложном направлении, то, чем успешнее она идёт, тем оказывается ближе к гибели и полному исчезновению…

Найдутся такие люди в России – Россия выживет и окрепнет. Не найдутся – Россия исчезнет, совсем исчезнет – нас вытрут из анналов истории. Да так, что от России не останется и следа».

И в этом тоже «заслуга» «кающегося диссидента» и «патриота» Зиновьева. Возможно, Зиновьев понял свою ошибку и искренне раскаялся… Но это уже ничего не меняет: он сделал своё дело, воткнул свою «иголку», поучаствовав в убийстве «слона». Я же думаю, что он «каялся» на публику.

Деятельность Андропова на посту председателя КГБ

Ещё раз приведу эпизод из романа А. С. Иванова «Вечный зов», в котором секретарь райкома Полипов говорит: «Я ставлю на повестку дня вопрос о деятельности Кошкина и Баулина». Баулин: «Не о деятельности, а о работе». Полипов: «Нет, именно о деятельности!»

К работе по обеспечению безопасности Советского Союза деятельность Андропова имеет мало отношения. Точнее, не имеет никакого отношения. Так же, как и деятельность его замов – Чебрикова, Бобкова, Крючкова и таких «начальников» как Калугин.

Да, рядовые сотрудники КГБ, в том числе и генералы, честно работали, разведчики усиленно собирали информацию и умело уходили от наблюдения, рисковали. Сведения поступали на верх, но почти не использовались. А руководство КГБ «работало»…

Итак, в мае 1967 года, по рекомендации Предсовмина «архитектора Советского Союза» Косыгина, Андропов назначается председателем КГБ при СМ СССР. Обратите внимание: официально КГБ был при Совмине, т. е. при Косыгине и Гвишиани. (Только в 1978 г. Андропову удалось сделать из «при» министерство – КГБ СССР).

При назначении Андропова был принят во внимание его опыт работы послом в Венгрии и в Международном отделе ЦК. Бесспорно, определённое влияние на его назначение оказала долгая работа под руководством «старого большевика» О. Куусинена, скончавшегося в 1964 году.

После его назначения пропагандистская антикагебистская кампания на Западе развернулась с новой силой. Но вот что интересно: западные СМИ критиковали «КГБ» в целом, как организацию. А термин «агенты КГБ» стал штампом. Но – личность «главного кагебиста», Андропова, в газетах не затрагивалась. Почему? Думаю, причины ясны. Одна из них, по словам Горбачёва: «Он полукровка, а они своих в обиду не дают» [383; с. 56].

Более того, Андропова не должны были назначать на такую должность. В 1966 г. он тяжело заболел и несколько месяцев лежал в больнице. Врачи даже поставили вопрос о переходе на инвалидность и, соответственно, «на заслуженный отдых». Было ему тогда только 52 года. Для выноса окончательного решения была создана медицинская комиссия, на её заседание был приглашён кардиолог Евгений Чазов. Именно голос Чазова склонил чашу весов в пользу того, чтобы разрешить Андропову ещё некоторое время поработать[41]41
  Легостаев, В. Гебист магнетический // Завтра. – 2004. – № 1–2.


[Закрыть].

Слова Легостаева подтверждает то, что по «голосам» можно было слышать много слухов и о Брежневе, и о Суслове – но ни слова об Андропове лично, ни слова о его предполагаемом еврействе [383; с. 27]. Да, это так – говорили о «КГБ» вообще. И далее: «Невероятно и удивительно, но только Андропову чудесным образом удавалось избежать анонимных обвинений со стороны доходившей до аппаратных коридоров “народной молвы” в тайной принадлежности к еврейской расе. Ну, может быть, не были ославлены “евреями” ещё только казахстанский лидер Кунаев и свежеиспеченный член Политбюро сельхозник Горбачёв. Вот, собственно, почему, возникшее у меня в Колонном зале (На похоронах. – А.С.) подозрение, что на самом деле единственным реальным евреем в составе тогдашнего Политбюро был именно Андропов, так сильно озадачило и ввергло в соблазн многочисленных сомнений» [383; с. 28].

Действительно, во время «перестройки» во многих самиздатовских брошюрах и газетах (которые продавались около музея Ленина и на митингах) можно было почитать, что – «все евреи», типа «Суслов – Зюсс», «Гришин – Гриссель» и т. и.

В 1967 г. Чазов был назначен на должность директора Института терапии АМН и и. о. начальника Четвёртого Главного управления Минздрава. До этого назначения он написал много работ по лечению инфарктов и тромбозов. То есть он знал причины их возникновения и, следовательно, мог их «активизировать».

Уже через две недели после назначения его пригласили к Брежневу, у которого после простуды начался катар дыхательных путей [230; с. 16]. После консультации Брежнев пригласил Чазова и своего лечащего врача Н. Родионова на чашку чая. За чаем Брежнев вдруг спросил Чазова: «А как Антонов, он ещё работает? (Антонов был зам. начальника 4-го Управления. – А. С.) Уж он-то хотел, чтобы не ты был начальником Управления. Семь месяцев ждал этого места». Антонов дружил с Шелепиным и Брежнев не хотел, чтобы во главе Управления стоял «человек Шелепина». Так Чазов из и. о. стал начальником 4-го Управления. Активно это решение Брежнева поддержал Андропов [230; с. 17].

На протяжении всей своей книги Чазов не скрывает близких, даже дружеских, отношений, с Андроповым. В другой книге он пишет: «Один-два раза в месяц мы регулярно встречались с Андроповым. Обычно это было по субботам в его кабинете, когда пустели коридоры власти, затихали “вертушки” и можно было спокойно обсудить общие для нас проблемы. Несколько раз наши встречи проходили на конспиративной квартире в доме сталинской постройки на Садовом кольце недалеко от театра Сатиры. В этих случаях организовывался скромный обед с учётом строгой диеты, которой, из-за тяжёлой болезни почек, придерживался Андропов. Разговор шёл, в основном, о состоянии здоровья Брежнева, наших (! – А.С.) шагах в связи с его болезнью, обстановке в верхних эшелонах власти. Андропов, как шахматист, проигрывал возможные варианты поведения тех или иных политических деятелей – от членов ЦК, близкого окружения Брежнева, до первых заместителей Председателя КГБ. Андропов понимал, что его первые замы (Цинёв и Цвигун. – А.С.) поставлены Брежневым для контроля за деятельностью КГБ» [259; с. 60].

Чазов детально информировал Андропова о всех нюансах в состоянии здоровья интересовавших председателя КГБ лиц, не имея на это каких-либо полномочий ни от своего руководства по линии Минздрава, ни от Политбюро, ни от Брежнева. Конечно, Чазов пишет не обо всех разговорах с Андроповым, но и того, что сказано, достаточно, чтобы квалифицировать отношения Андропова и Чазова не только как дружбу, но как заговор с целью достижения определённого политического результата. В заговоре участвовал врач, злоупотреблявший, опять же в политических целях, доверием своих пациентов.

В своих книгах Чазов, понятно, не говорит, что в беседах с Андроповым нарушал клятву Гиппократа и врачебную этику. А о чём же ещё могли говорить председатель КГБ и главный кремлёвский врач? Ведь не о погоде же! Ясно, почему встречи проходили на конспиративной квартире. Чем же кончались эти встречи, ведь Андропов расспрашивал Чазова не из любопытства? Он ведь давал какие-то указания. Какие? Только ли информацией о здоровье ограничивались услуги Чазова?

Но Андропов встречался на конспиративных квартирах не только с Чазовым.

Шофёр Андропова Владимир Андреевич Рыжиков говорил: «У Андропова было два служебных автомобиля – восьмиместный “ЗИЛ-114” и “ГАЗ-24” с “чайковским” двигателем. “Членовоз” предназначался для официальных выездов, а мощная “Волга” была оперативной. Если “ЗИЛ” подавался к первому подъезду здания КГБ с видом на площадь и в салоне обязательно сидел так называемый “прикреплённый”, то в “Волге”, кроме охраняемого лица и шофёра, никого не было. Машина с ходу въезжала во внутренний двор со стороны гастронома, и шеф КГБ инкогнито покидал Лубянку.

Теперь уже можно, наверное, рассказать, что на оперативной машине имелись сменные номера – четыре спереди и четыре сзади. Располагались они словно веером. Достаточно было заехать в переулок, нажать кнопку, и номера менялись. Кроме того, некоторый запас номеров всегда хранился в багажнике. За одну поездку приходилось производить эту нехитрую операцию раза два. Смотришь в зеркало заднего обзора: “Юрий Владимирович, вроде за нами ‘хвост’”. “Надо уходить”. В тонкости оперативной работы хозяин меня никогда не посвящал. Бывало, я отвозил Юрия Владимировича по определённому адресу и сразу уезжал, чтобы не “светиться”. Потом он звонил в гараж или мне в машину, и я его забирал. Порой случались казусы с милицией. Инспекторы ГАИ не знали, что это машина самого Андропова. Останавливаться и разбираться у нас не было времени. Однажды гаишники гнались за нашей машиной до самого Кремля.

Андропова обслуживали три шофёра, работали посменно – сутки через двое. Но день не был нормированным, жены водителей никогда не знали, когда мужья вернутся домой. Бывало, что смена затягивалась надолго. Начинались летние отпуска, шофёры председателя КГБ через сутки подменяли друг друга» [ «Совершенно секретно», 2003, № 4].

С кем встречался Андропов? Показательно, что Чазов ничего не пишет ни об этих встречах, ни о сменных номерах. Видимо, он об этом просто не знал – Андропов ему ничего не говорил. А кто мог следить за председателем КГБ?

Владимир Крючков, который давно работал с Андроповым, говорил, что Андропов свободно говорил на английском [258; с. 209]. То же утверждает один из его врачей А. Чучалин [258; с. 209]. Зачем ему английский, если он – как считается – никогда не был за границей (кроме соцстран)?

Но – так считается. Но мы уже видели, что Андропов не одобрял попыток изучения его биографии; выше я писал о его «участии» в партизанском движении.

А с языками – вообще тёмный лес. Считается, что все генсеки не знали никаких языков. Кроме, конечно, Ленина. Но мы видели, что в биографиях «вождей» много белых пятен – особенно у Сталина (см. книгу «“Сталинизм”: правда о Сталине и миф о Кобе»). Но иногда правда выходит наружу. Сталин, оказывается, знал немецкий и английский языки. Но на официальных переговорах пользовался переводчиками, чтобы обдумать ответы. А встречался ли он с тем же Гарриманом на конспиративных квартирах?

Я думаю, что генсеки не могли не знать английского. (Ещё интереснее ситуация с Горбачёвым – см. следующую книгу о «перестройке».)

Итак, Андропов знал английский – для чего? Видимо, для того, чтобы общаться с иностранцами без посредников. А чей «хвост» был за машиной председателя КГБ? Кто стоял выше председателя? Почему Рыжиков не говорит, что это был за «хвост»? Может, следить за Андроповым Цинёву и Цвигуну приказал Брежнев?

Эта версия, кстати, находит своё подтверждение. Например, Аркадий Вольский в 2006 г. говорил, что телефоны сотрудников ЦК прослушивали. На вопрос: «Кто? Ребята из КГБ?», Вольский ответил: «Почему из КГБ. Внутренняя служба ЦК» [258; с. 368]. А в кабинете К. Черненко, помощника Брежнева и его друга, имелась аппаратура по прослушиванию [258; с. 368]. Сталина, кстати, тоже слушали.

В интервью газете «Совершенно секретно» (1991, № 4) известный изобретатель Лев Термен (1896–1993, – также изобретал подслушивающие устройства для КГБ – например, герб в кабинете посла США) сказал, что в Нью-Йорке он был агентом НКВД, потом приехал в СССР, но там его арестовали и он 10 месяцев просидел в лагере в Магадане.

Термен: «После этого меня сняли со строительных работ и отправили в Москву, в “шарашку”, где работали Туполев и многие другие учёные. Это было закрытое конструкторское бюро, занимавшееся вопросами военной авиации. В этом бюро я некоторое время занимался разработкой беспилотного самолёта, что-то вроде крылатой ракеты. Моим помощником тогда был Сергей Королёв. Ну а потом всех авиационных специалистов освободили. Меня же направили отбывать срок в Ленинград, в секретный институт госбезопасности, где я занял должность заведующего лабораторией.

– Там вы и изобрели своё подслушивающее устройство?

– Да. Это устройство с названием “Буран” предназначалось специально для прослушивания объектов, находящихся на дальнем расстоянии, а также тех объектов, в которых невозможно разместить микрофоны. Прежде всего, это касалось дипломатических представительств».

И далее:

«Корр.: За это время вы сделали ещё какие-то изобретения в области шпионской техники?

– В основном совершенствовал эту технику, но самым, пожалуй, интересным была организация прослушивания квартиры Сталина.

– Сталина?! Вы не оговорились?

– Нет, нет. В его рабочем столе и в различных частях его квартиры госбезопасностью были установлены специальные микрофоны. Довольно часто мне приходилось прослушивать записанные с помощью этих микрофонов плёнки, а затем убирать с них посторонние помехи и шумы. Так что я Сталина себе прекрасно представляю. И ругают его сегодня, считаю, напрасно».