Текст книги "Миф о «застое»"

Питовранов, Андропов и Торгово-промышленная палата

В главе 4, в разделе «Финансовая система СССР как часть мировой и вывоз капитала» я писал, что за период с 1968-го по 1985-й годы (т. е. до Горбачёва) из страны было вывезено около 400 млрд долларов, которые стали работать на западную экономику и стали основой благосостояния «золотого миллиарда». Только до 24 февраля 2022 года деньги вывозились внаглую и открыто – через т. н. «Стабилизационный фонд» и офшоры, и об этом писали все газеты и в Интернете, а в 1970-е руководители ещё боялись гласности и действовали втайне.

Е. Питовранов

В 2003 г. была издана книга бывшего сотрудника КГБ Александра Киселёва [342] о Е. Питовранове. Книга интересная, но читать её без предварительной подготовки нельзя – иначе ничего не понятно. Например, почему именно Питовранов, уйдя в 50 лет в отставку, вскоре стал неофициальным советником Андропова, затем возглавил Торгово-промышленную палату и его деятельностью были очень недовольны руководители разведки и контрразведки? Почему о его деятельности знали всего человек десять из всего руководства КГБ? Киселёв не отвечает на эти вопросы. Но ответы на них известны.

Евгений Петрович Питовранов родился 20 марта 1915 г. в селе Князевка Саратовской губернии. Его отец, Пётр Николаевич, был сельским священником, а мать, Антонина Павловна Агисова, учительницей. В 1934 г. он поехал в Москву, где поступил в МИИТ. Учился он хорошо, был членом партии, вёл активную общественную работу и в 1938-м был направлен руководством института в НКВД на собеседование. Собеседование проводили Ежов и его заместитель Берия [342; с. 23]. Питовранов дал согласие на работу, но только после окончания института (он был на четвёртом курсе). Но Ежов сказал: «Нет-нет, мы ждём от вас более определённого решения, вы нужны, образно говоря, уже сегодня. Даём вам два-три дня, и за работу» [342; с. 24]. Почему такая срочность? Благодаря репрессиям освободилось много мест и чекистов стало не хватать, тогда и был проведён набор молодых, ещё не опытных студентов, у которых не было груза прошлого (одним из них был Иван Серов, будущий глава КГБ).

Первые два месяца он был стажёром в контрразведывательном управлении, а в конце 38-го был назначен начальником горьковского управления НКВД, т. е. в 23 года он получил генеральское звание. Конечно, если бы не было чисток, то никогда Питовранов не стал генералом НКВД – да у него и не было таких планов.

Во время войны он работал в контрразведке, участвовал в радиоиграх «Березино» и «Монастырь», ловил немецких диверсантов и т. п. После войны руководил борьбой с националистическими бандами в Прибалтике. Затем стал министром МГБ Узбекистана.

Затем он становится замминистра МГБ Виктора Абакумова. Сталин ещё во время войны обратил внимание на молодого генерала и, визируя решение о его назначении начальником ПГУ, хотел ослабить чрезмерно возросшее влияние Берии [342; с. 47]. Самого Берию Сталин уже отстранил от МГБ, поручив ему руководить атомным проектом. Берию так же переводят из кандидатов в члены Политбюро. Это, якобы, повышение, но при этом Берия лишался возможности вмешиваться в оперативные и кадровые дела МГБ и МВД – мог только их «курировать» [342; с. 48].

В конце 40-х началось следствие по делу о сионистском заговоре. 12 июля 1951 г. в сокрытии заговора был обвинён министр Абакумов (перед этим в тюрьме неожиданно умер один из основных подозреваемых – Этингер. Причём умер он после того, как Сталин выразил желание его допросить – подробнее см. книгу «Убийство Сталина. Начало “Холодной войны”», гл. 3 «Убийство Сталина»). Понятно, что в МГБ началась чистка, были арестованы Селивановский (замминистра), генералы Райхман, Белкин и Эйтингон (который в своё время руководил убийством Троцкого).

Питовранов был вызван на допрос к Рюмину, на котором сказал, что ничего не знает об участии министра в заговоре [342; с. 67]. Но по результатам следствия Рюмин написал «Служебную записку», обвиняющую Питовранова «в практической бездеятельности по выявлению сотрудников нелегальной разведки Великобритании МИ-6 и их агентуры на территории СССР» [342; с. 68]. Рюмин сам заполнил ордер на его арест.

Более года от Питовранова добивались признания в сокрытии заговора, его даже пытали [342; с. 69]. Но ему не в чем было признаваться, а оговаривать себя он не стал. Питовранов действительно не был причастен к заговору. В апреле 52-го он попросил бумагу и стал писать… Что? Киселёв: «Питовранов подготовил краткую, но ёмкую и содержательную записку с критическими мыслями по ряду проблем контрразведывательной деятельности МГБ и одновременно предложил конкретную программу её реализации. Рюмин сразу понёс её на доклад новому министру Семёну Игнатьеву. Тот, найдя её очень важной, незамедлительно доложил Сталину. Он поручил Игнатьеву в кратчайшие сроки разработать схему формирования в рамках МГБ разведывательного и контрразведывательного органа – Главного разведуправления. Возглавить его должен первый замминистра, предположительно Огольцов, контрразведку – Рясной, а разведку – Питовранов. Сталин распорядился немедленно освободить Питовранова» [342; с. 71–72]. 5 января 1953 года решением Бюро Президиума ЦК эта разведка была переименована в Первое (разведывательное) управление ГРУ МГБ СССР, начальником которого назначается генерал-майор Питовранов.

Через три недели Питовранова вызвали к Сталину. «Товарищ Питовранов, из вашего доклада следует, что вы в основном освоились с порученным вам очень важным и, должен сказать, сложным участком работы. Я вас правильно понял?» [342; с. 75].

Так что же это за «очень важный» участок работы? Почему Сталин, прочтя записку, распорядился срочно освободить генерала – что, в СССР не было людей, которые работали в разведке (напомню, Питовранов ни дня не был разведчиком, а работал в контрразведке)? Достаточно вспомнить один атомный проект…

Из книги это не ясно, так как Киселёв не публикует текст записки, который уже давно известен. Дело в том, что Питовранов предложил план по созданию в СССР сети еврейских националистических организаций с помощью самого МГБ.

Он, в частности, писал: «Всё, что делалось по борьбе против еврейских националистов, которые представляют сейчас не меньшую, если не большую опасность, чем немецкая колония в СССР перед войной с Германией, сводилось к спорадическим усилиям против одиночек и локальных групп. Для того, чтобы эту борьбу сделать успешной, следовало бы МГБ СССР смело применить тот метод, о котором вы упомянули, принимая нас, работников МГБ, летом 1951 года, а именно: создать в Москве, Ленинграде, на Украине (особенно в Одессе, Львове, Черновцах), в Белоруссии, Узбекистане (Самарканд, Ташкент), Молдавии, Хабаровском крае (учитывая Биробиджан), Литве и Латвии националистические группы из чекистской агентуры, легендируя в ряде случаев связь этих групп с зарубежными сионистскими кругами. Если не допускать шаблона и не спешить с арестами, то через эти группы можно основательно выявить еврейских националистов и в нужный момент нанести по ним удар». Были ли созданы такие ячейки? Видимо, нет – не успели, ибо Сталина убили.

Затем Киселёв пишет, как Питовранов работал в Германии, помогал создавать гедеэровскую службу безопасности («Штази»), затем работал в Китае. В начале 60-х он возглавил Высшую школу КГБ, а по достижении 50-ти лет, в 1965-м, отправлен в отставку.

Вот и кончилась его трудовая биография, началась пенсия. Но чекистов бывших не бывает. В 1966 г. его друг, Борис Семёнович Иванов, рекомендовал его назначить на пост вице-президента Торгово-промышленной палаты [342; с. 116].

В следующем, 1967-м, председателем КГБ стал Андропов. Иванов, «заручившись поддержкой начальника внешней разведки Сахаровского, увлёк председателя КГБ предложенной Питоврановым идеей активизации разведывательной работы с позиций торгово-экономических кругов… В лице Андропова он встретил заинтересованного руководителя» [342; с. 116]. Андропов «с большим интересом» отнёсся к предложению Питовранова; их первая встреча состоялась в сентябре 1969 года на одной из конспиративных квартир [342; с. 118]. То есть втайне от других руководителей КГБ.

После разговора с Андроповым появилась т. н. «Фирма», состоящая из особо доверенных сотрудников ТПП. Питовранов, наряду с обычным руководством деятельностью ТПП, стал заниматься и «Фирмой». Причём о деятельности «Фирмы» знали только несколько человек: сам Питовранов, Иванов, Андропов, Киселёв, помощник Андропова Евгений Калгин и начальник ПГУ Владимир Крючков [342; с. 115, 132]. Крючков же стал непосредственным куратором «Фирмы» [342; с. 170]. А Калгин, бывший шофёр Андропова, ставший генералом, а затем – секретарём и контролёром Горбачёва [394; с. 203].

Руководство деятельностью «Фирмы» стало чуть ли не основной деятельностью Андропова: через него проходили все кадровые и организационные документы, при необходимости он сам их согласовывал в ЦК, встречался с сотрудниками, сам ставил задачи [342; с. 121, 125]. Через два года у «Фирмы» появились филиалы в 20-ти странах на всех континентах, сам глава ТПП (и «Фирмы») Питовранов с 69-го по 84-й годы совершил 184 загранпоездки.

О деятельности «Фирмы» знало только несколько человек, даже генерал Геннадий Грузнов, который руководил работой контрразведки во внешнеэкономических ведомствах, в т. ч. и в ТПП, не знал о «Фирме» (т. е. он руководил «первыми отделами», которые следили за уборщицами). Как-то Киселёв пожаловался на Грузнова Питовранову: «Пару раз, когда возникала срочная необходимость обменяться некоторыми соображениями, у него не находилось времени. Меряться я с ним не стал, позвонил ещё раз – он раздражённо ответил, что всякой ерундой у него могут заниматься и заместители».

Питовранов: «Как-как? Ерундой, говорите? Он что, не знает, что Юрий Владимирович сам той же ерундой занимается?

– Нет, пожалуй. Ведь даже в разведке только Крючков да Иванов в курсе, и никто более.

Через несколько дней Питовранов и Киселёв встретились с Андроповым и Калгиным на конспиративной квартире, Питовранов пожаловался на Грузнова: «На прошлой неделе он в довольно развязной форме позволил себе заявить, что, дескать, Питовранов, благодаря сомнительным связям как-то выбрался из небытия и мутит воду в ТПП – кого-то выдвигает, других, наоборот, задвигает. Наоткрывали за границей свои конторы, затеяли вокруг них возню, и он единолично ими командует, наверное, небескорыстно» [342; с. 132–133].

Или такой пример: иногда Киселёву нужно было срочно подписать документы, касающиеся «Фирмы», но Крючкова в этот момент не было, и ему «нередко приходилось напрашиваться на приём к кому-либо из его свободных заместителей, подолгу объяснять им, что такое “Фирма” и почему мы сами ходим на доклад к самому Председателю. Всё это существенно усложняло штабную работу и противоречило требованиям конспирации» [342; с. 169].

Грузнову, конечно, Иванов сделал замечание, но дело не в этом. А в том, что Грузнов и другие генералы, да и «простые разведчики» были уверены, что основная задача КГБ – стеречь безопасность государства и разоблачать западных шпионов, курировать «первые отделы». Понятно, что события в ТПП отходили на десятый план. Конечно, они были правы, ставя на первое место безопасность страны. Но Андропов с Крючковым думали иначе. Чекисты были воспитаны на патриотизме, а их руководители действовали как гауляйтеры, ибо СССР (Россия) со времён Февральской революции не был самостоятельным государством (за исключением периода 1946-53 гг.). Это и было настоящее предательство национальных интересов всеми этими анроповыми, бобковыми, питоврановыми, крючковыми… Кстати, помните, Рюмин обвинил Питовранова «в практической бездеятельности по выявлению сотрудников нелегальной разведки Великобритании и их агентуры на территории СССР»? А Андропов знал о работе Калугина на ЦРУ. А что мешало Андропову использовать связи Питовранова и Калугина с западными разведками в своих целях? Я приводил слова Л. Ларуша о Филби: «Ким Филби выполняет задание британской разведки, обучая Андропова».

«Фирме», руководимой Питоврановым, удалось наладить тесные отношения с руководством почти всех европейских компартий (а почти все из этих руководителей были масонами). Он участвовал в заседаниях АСТЭС (Американороссийского торгово-экономического совета).

«Диссидент» Василий Аксёнов (Гинзбург) рассказывал, что, эмигрировав, попав первый раз в Западный Берлин, а затем в ФРГ, был «поражён количеством ребят узнаваемого вида, весьма активно шустрящих по бизнесу. Это начало 80-х, ни о какой “перестройке” и речи не было» [ «Независимая газета», 2003, сентябрь]. Из книги теперь ясно, что это были они, «птенцы гнезда Питовранова», готовящие новые площадки. Через отделения «Фирмы» частично и осуществлялся вывоз капитала на благо «мирового сообщества».

Помните предложение Питовранова поставить во главе сионистского движения агентов КГБ? Видимо, при Андропове так и было сделано. И с помощью сионистских организаций «Фирма» осуществляла свою деятельность по всему миру. Только вот кто здесь был ведущим, а кто – ведомым? Видимо, «ведущими» были сионистские и масонские организации.

Питовранов так вспоминал о том, как трудно работалось Андропову: «Старческий синклит, заседавший в ЦК и правительстве, довольно зло и решительно сопротивлялся любым новациям (Андропова), не пытаясь даже вникнуть в их суть. Так о каких же радикальных реформах можно было говорить, предварительно не расчистив само “поле деятельности” и не предложив народу ясные и прогрессивные политические и экономические программы?» [342; с. 171]. По-моему, эти слова в комментариях не нуждаются: в начале 80-х будет проведена «расчистка поля», а «ясные и прогрессивные» программы проведут андроповские выдвиженцы из Вены и «от Гвишиани» – до сих пор страна очухаться не может. А самой «Фирме» отводилась «существенная роль в предстоящих преобразованиях» [342; с. 174].

Но вот Андропов умер и председателем стал Чебриков, но фактическая власть оказалась у Крючкова. Питовранов же, как решили «старшие товарищи» оказался не нужен.

Чебриков, как пишет Киселёв, не знал о самом существовании «Фирмы» и, соответственно, о её деятельности. И, чтобы она не мешалась «настоящей разведке», принимает решение о её ликвидации, а личный состав направить в другие подразделения, уволен был и Питовранов. Решение это было принято с согласия Крючкова. Киселёв: «Застенчивость руководства разведки объяснить трудно» [342; с. 179]. Но почему Крючков молчал, согласился с этим решением? И сам же отвечает: «Но дело было уже сделано: основная цель – отстранить Питовранова от личного участия в разведывательных операциях – была достигнута» [342; с. 180]. Из этого следует, что даже глава «Фирмы» и ТПП не знал о конечной цели «Фирмы», в отличие от Андропова, Калгина и Крючкова. Он, как говорится, сделал дело, создал разветвлённую структуру по всему миру – и спасибо, иди сидеть на даче. Я думаю, что человек, честно служивший Родине, рисковавший жизнью во время войны, не принял бы намечаемых преобразований и, чтобы он не мешал, его отправили в отставку.

Но друзья ему не дали умереть с голоду: в 93-м он был принят на работу консультантом в московское представительство Итало-Российской торговой палаты [342; с. 182], а его сын, Сергей Евгеньевич, стал ответственным представителем Всемирного банка в Москве. Умер Е. Питовранов 2 декабря 1999 года.

При Горбачёве – Ельцине «филиалы», созданные Питоврановым, стали активно «работать», переводя в западные банки народное достояние во благо единиц. Недаром ТПП возглавил андроповский «кадр» Евгений Примаков. В 1992 г. он был назначен Ельциным руководить Службой внешней разведки и одним из первых его действий (в марте 92-го) было решение о расформировании разведывательно-диверсионной службы в структуре внешней разведки. Видимо, чтобы хозяева из «вашингтонского обкома» спали спокойно. А вот «филиалы» бывшей «Фирмы» он «почему-то» не расформировал.

Перевороты КГБ в Азербайджане и Грузии. Разворованные республики

После назначения Андропова Председателем КГБ (18 мая 1967 г.), в Азербайджане был также назначен новый председатель КГБ – генерал Гейдар Алиев (21 июня 1967 г.) Несколько ранее в Грузии министром охраны общественного порядка (затем МВД) был назначен Эдуард Шеварнадзе (21 мая 1965 г.)

Вскоре эти люди возглавили свои республики: Алиев стал Первым секретарём 4 июля 1969 года, а Шеварнадзе – 21 мая 1972 года.

(Об «азербайджанце» Алиеве. О своей национальности он сам сказал Первому секретарю ЦК КП Армении К. Демирчяну. Когда он в шутку назвал Гейдара вначале курдом, а затем армянином, то тот ответил: «Да нет, я на самом деле горский еврей»).

Всё бы ничего – мол, обычная ротация кадров – но после их прихода к власти всё и началось… Все, кто жил в 1970-1980-е годы в СССР, помнит, что самыми богатыми жителями в СССР считались грузины и азербайджанцы, особенно грузины: там десятка шла за рубль. И все другие граждане знали, что дело тут не в курортах…

Эти тихие перевороты, когда во главе республик встали кагэбэшники, показали, что хотят сделать из всего Союза руководители ЦК и КГБ. Об этом говорит определение, которое негласно была присвоено Азербайджану – разворованная республика.

Именно в этих двух республиках расцвёл бизнес цеховиков. Сегодня пишут: «подпольный бизнес цеховиков». В главе «Номенклатура – создатель теневой экономики» я писал, что цеховики (или теневики) не работали в сараях на свой страх и риск, это была централизованная экономика, прибыль от которой шла наверх.

В 1973 г. в Париже была издана книга «Партия и мафия». Её автор, Илья Земцов, бывший заведующий сектором информации ЦК Компартии Азербайджана. До определённого момента Земцов был одним из доверенных лиц Алиева, помогал ему прийти к власти. Тот в благодарность командировал его в Москву, в Секретариат ЦК КПСС. Но в столице карьера учёного-социолога не сложилась, Земцов разругался со своими кураторами из Академии наук. Непростая атмосфера в высших слоях советской партноменклатуры, грызня за должности, подковёрная борьба Земцова тяготили. Он задумался об эмиграции. Земцов полетел к Алиеву, надеясь, что тот поможет. Алиев обещал помочь с разрешением на выезд.

В книге он описывает работу «цеховиков», стоимость должностей, откаты и т. д. Земцов, опираясь на закрытые документы КГБ и МВД, пишет, что весь подпольный бизнес в Азербайджане был тесно встроен в систему партийногосударственного управления. Начиная с самых низших ступеней и до самого верха. Чиновники живут отнюдь не на одну зарплату. Они кормятся с подведомственной территории, отрасли, и часть денег передают наверх.

И, после развала СССР, как пишет М. Полторанин, «воруй-город превратился в воруй-страну». Полторанин жил в Казахстане, а, как говорится, со стороны видней. Как видим, ещё в 70-е Москву называли «воруй-городом», и об этом все знали. Все знали и о цеховиках, и о взятках, и о покупках должностей… Под словом «все» я имею в виду всех граждан СССР, ибо ничего не скрывалось, всё происходило у них на глазах. А о чём же думали руководители МВД и КГБ? Как – о чём?? Чтобы набить свой карман. Была создана система коррупции. А рядовые милиционеры, сотрудники первых отделов и разведчики честно работали, думали – что на благо Родины, ибо пропаганда работала, а «Лёня» произносил речи о «мире» и «борьбе с империализмом»…

После 1996 года, и, особенно, после 2000-го, в «Азербайджан» превратилась вся страна.

М. Полторанин: «Выстраивается такая следственная версия: группка ушлых ребят (партийно-кагэбистская мафия?) готовила страну к расчленению, чтобы прибрать к рукам богатую недрами Россию с населением, которому всё до лампочки. Готовила под чью-то диктовку. Организовали хаос. В пыли и грохоте развала дали харизматическому Ельцину поуправлять осколком СССР, не ослабляя контроля за ним и заставляя брать все плевки на себя. А потом устроили тихую передачу власти своему человеку – он должен быть весь в белом и постепенно утверждать диктатуру спецслужб в открытую, якобы демократическими методами» [371; с. 57–59].

Был создан чёрный рынок власти. Я имею в виду не «дефицитные сапоги», а нечто другое. Одна из особенностей этого рынка в том, что продавец торгует товаром, который ему не принадлежит, а покупатель не становится собственником того, что покупает. Оборудование, хлопок или лес не принадлежат конкретно директору завода, лесхоза или секретарю обкома. Но им принадлежит вся полнота власти над этими богатствами. Вот власть распоряжаться товаром как раз и продаётся – покупается. И «рынок власти» – вершина чёрного рынка, а товар «власть» – самый дорогой. Вспомните дела узбекские или азербайджанские – назначение на должность стоило определённую сумму. Но такая система была не только в Узбекистане – там она только случайно вылезла наружу (благодаря следователям), а по всей стране (Громыко, например, продавал должности в системе МИДа, об этом писал перебежчик, представитель СССР при ООН Шевченко). Но ведь после того, как, например, начальник УВД купил себе место, он должен его окупить… Так и возникла система коррупции, круговая порука, мафия.

Именно при Брежневе началось срастание власти и преступности. Об этой «государственной мафии» (правда, само слово не говорилось), были сняты художественные фильмы, как, например, «Воры в законе» (цеховики), «На тёмной стороне Луны» (узбекские дела), «Змеелов» (торговая мафия), «Два билета на дневной сеанс», «Следствие ведут ЗнаТоКи», «Плащаница Александра Невского»…

Создалась удивительная – на первый взгляд – ситуация: во всех газетах, по ТВ ежедневно «поливали» Америку и Запад, войну во Вьетнаме, поддержку афганских моджахедов, а в Москве работали магазины, где торговали за деньги «потенциального противника»! Люди получали наглядное представление: в газетах ругают США, а валютой считается именно доллар; ведь если Америка, как постоянно твердили Бовин и Фесуненко в «Международной панораме», «загнивает», то уж доллар-то не может быть мировой валютой и цениться дороже рубля! (как и сегодня). Это – ещё одно подтверждение мифа о «холодной войне».

Кстати, в СССР хранение валюты было преступлением, существовали законы «Об уголовной ответственности за незаконные валютные операции» и «О повышении ответственности за незаконное хранение валюты». Так что если какой-нибудь инженер, приехавший из-за рубежа и не обменявший валюту на чеки, покупал в «Берёзке», то могли возбудить дело. Но эти законы касались только «простого народа». «Березки» не пустовали: там покупали члены семей «нужных людей», на которых закон не распространялся.

Один за другим формируются «чёрные рынки»: квартирный, автомобильный, репетиторский, книжный, обувной, цветочный и т. д. И всюду, сообразно законам функционирования «чёрного рынка», создаются иерархии «боссов» со своим аппаратом, канцелярией, телохранителями, возникают враждующие друг с другом кланы, «мафии».

Страна была поделена на «вотчины», в которых командовали местные кланы: назначали своих секретарей, директоров, председателей… А в Москву платили взятки – «дань» за право пользоваться ресурсами областей.

Б. Вудфорд в книге «Признание шефа разведки» пишет: «Россия становится классовым обществом. Около трёх тысяч семей образовали элиту, и они хотят оставаться элитой» [361; с. 41]. Именно в этой среде и принимались решения о будущей «прихватизации». Ясно, что были «консультации» и с Западом.

Деятельность «цеховиков» направлялась из Центра. Например, премьер-министр СССР В. Павлов пишет, что «в Минфине и Госбанке СССР те, кому это было положено, чуть ли не до рубля знали о том, как мигрируют деньги по территории страны, внимательно следили за легальным и нелегальным перемещением из региона в регион. А уж говорить о том, будто кто-то мог самостоятельно, без указания из центра, выпустить в обращение хотя бы копейку сверх утверждённого плана, попросту несерьёзно» [325; с. 287]. Вот так. Так что «подпольная» деятельность теневиков была тайной только для участковых.

Эта мафиозно-клановая система сложилась во времена Брежнева и он её складыванию всемерно содействовал.