Текст книги "Игра Лазаря"

5

Регистрация началась. Чтобы как-то заполнить гнетущее молчание, Яника наклонилась к Лазарю и спросила так, чтобы для остальных ее слова потерялись на фоне музыки:

– Я заметила: мы и офицеры Ведущего очень молоды. В этом есть какой-то смысл?

– Самый прозаический, – так же вполголоса ответил ей Лазарь. – С возрастом Эмпаты постепенно теряют свои способности. Примерно к 25–28 годам у девяноста девяти процентов из нас наступает так называемый «сенсорный климакс» – мы перестаем видеть инсоны. К тридцати большинство окончательно потеряет прямую связь с внутренней проекцией и перестанет понимать, что такое инсон. А еще через годик-другой мы возьмем себе обратно свои старые имена.

– Правда? – Для Яники это стало настоящим сюрпризом. – А что ждет оставшийся один процент?

Лазарь пожал плечами:

– Не знаю. Наверное, то же самое, что и остальные девяносто девять.

Яника нахмурилась:

– Не проще было так и сказать – сто процентов?

Лазарь ответил не сразу. Он украдкой следил за «злым» Сенсором. Тот сидел, выпрямив спину, и с важным видом поводил из стороны в сторону круглой, как мяч, головой.

– Стопроцентную гарантию в чем-либо может дать только Господь Бог, – проговорил Лазарь, когда «мяч» повернулся к нему лицом и два печально-злых глаза принялись прощупывать его, как полицейский при обыске. – Существование которого, кстати, тоже далеко не стопроцентно. Всегда должен оставаться один процент надежды. Без него ты очень скоро потеряешь вкус к жизни, и смерть займет его место.

Яника покачала головой:

– Я не ношу коротких рукавов, поэтому ты все время пытаешься закрепить в моей голове мысль о том, что смерть – это не выход. Ясно. Спасибо. Я поняла уже.

– Нет. Я хочу закрепить в твоей голове мысль о том, что смерть – это ситуация. Единственная в мире неразрешимая ситуация, а во всех прочих можно найти выход. Полезно помнить об этом, когда решишься на второй заплыв.

На лицо Яники набежала тень:

– Второго заплыва не будет. Спасибо за совет, но я и так прекрасно все помню. Каждый раз, когда подтягиваю рукава, чтобы вымыть руки, или смотрю на браслеты в витрине магазина, которые мне никогда не надеть, я освежаю свою память.

– Твои воспоминания в данном случае не играют никакой роли. Есть железная логика Кати Исаковой, и есть воспаленная эмоция Яники. И когда эти две снова скрестят мечи, первая будет бита последней в девяноста девяти процентах из ста. А потому панацеи быть не может. Твоя болезнь хроническая, но купируется. Другого лечения нет.

Похоже, Яника собиралась ответить нечто вроде: «Не надо меня лечить», – но в эту секунду дверь во вторую регистратуру открылась, и приятный мужской голос пригласил:

– Следующие.

Марсен вопросительно посмотрел на Лазаря:

– А куда первые делись?

– Не имею ни малейшего понятия.

Минут через десять из второй двери позвали третью смену. Вторая не покидала кабинета, как и первая. В соседних регистратурах наблюдалась та же ситуация. Ни у кого из присутствующих такая тенденция не вызывала удивления, и Лазарь рассудил, что пока беспокоиться не о чем. Если, конечно, все остальные не рассуждают таким же образом.

– Следующие.

– Наша очередь. – Лазарь встал, потянув за собой Янику. – Охраняй лавочку, Марс. Если не вернемся через десять минут, найди дробовик и устрой здесь кровавую баню.

– Лучше поднимусь на третий этаж и сделаю пару ставок. – Мальчишка с ухмылкой похлопал себя по карману. – У меня еще остались бабки.

6

Регистратура представляла собой квадратную комнату с тремя входами, считая тот, через который вошли они с Яникой. Вторым была еще одна дверь в противоположной стене, а третьим – квадратное отверстие в полу, напоминающее пожарный люк. В подземное помещение уводила узенькая винтовая лестница, объяснявшая исчезновение пар– претендентов, не вернувшихся в зал ожидания. В одном углу комнаты стоял металлический шкаф с выдвижными ящиками, в другом – медицинская ширма и фикус в кадке. Центр комнаты занимал длинный металлический стол. Окон в комнате не было, вместо них стены украшали уже знакомые агитационные плакаты в хромированных рамках.

В целом регистратура напоминала нечто среднее между терапевтическим кабинетом и комнатой для допросов.

В торце стола спиной к подземному лазу сидел рослый мужчина лет сорока, одетый в типичную форму офисного сотрудника низшего звена какой-нибудь захудалой торговой фирмочки. Белый верх, черный низ и галстук с поддельным узлом на резинке. Мужчину отличали располагающие к себе черты лица и просто огромные (Лазарь никогда не видел таких) кисти рук. Бельфегор обладал довольно внушительными лапами, но в сравнении с руками Келпи даже они смотрелись мелко. Так вот этот парень давал фору им обоим. Толстая авторучка буквально тонула в гигантских пальцах, которыми он мог переломить ее пополам одним неосторожным движением.

– Присаживайтесь. – Мужчина указал пятиконечным опахалом на правый край стола.

Лазарь и Яника уселись, куда сказано, оказавшись лицом к двери в правую половину здания.

– Пожалуйста, имя Ангела, имя претендента, дата и место реквизиции, – сказал мужчина, не отрываясь от писанины, над которой склонял свою аккуратно причесанную голову.

На вошедших он даже не взглянул. Раскрытый перед ним фолиант напоминал доисторическую амбарную книгу, в какие лет эдак сто назад экономки вносили сведения о том, куда и на что были истрачены хозяйские деньги.

– Имя Ангела – Яника, – осторожно начал Лазарь, – имя претендента – Лазарь. Место реквизиции…

Немного подумав, он продиктовал адрес отчего дома Яники – первое, что пришло на ум.

– Забрал ее, когда она выходила мусор выносить, – попытался добавить он толику подробностей. – В мешок – и на плечо.

По реакции регистратора было ясно, что ему плевать на подробности, даже если бы Лазарь въехал к ней в дом на экскаваторе и вытащил ковшом прямо из постели.

– Дата реквизиции… э-э, позавчера, в общем.

Кончик авторучки завис над страницей. Регистратор поднял, наконец, глаза над книгой и укоризненно посмотрел на Лазаря.

– Седьмого января, – сухо уточнил он.

– Так точно. Праздники, сами понимаете.

– Не понимаю, – сказал мужчина и выбрался из кресла.

Обогнул стол и отправился к двери, ведущей в крыло хозяев. Дверная ручка исчезла в чудовищной ладони, между дверью и косяком образовалась щелка. Регистратор просунул туда нос и позвал:

– Яника – Лазарь, седьмое ноль первое, Зорге.

Лазарь напрягся – в кабинет вызывали хозяина Ангела, ожидавшего очереди в правом крыле здания. Сейчас сюда должен войти Матвей.

Подвигнуть его на эту маленькую инсценировку оказалось самым трудным из всего, с чем им довелось столкнуться до сих пор. Если бы не давление со стороны Аймы, согласившейся помочь исключительно под давлением Дары, на которую, в свою очередь, надавил Лазарь, – ничего бы не вышло. Естественно, ни о каком реальном участии Матвея в «Марафоне» не могло идти и речи. У того и без этого хватало забот, чтобы еще ввязываться в опасную для жизни авантюру, с которой ему к тому же не перепадет ни гроша. Все, что требовалось от Матвея забесплатно, – войти в кабинет по первому зову, изобразить подлинного хозяина Яники и выйти вместе с ними на старт. На этом его роль заканчивалась. После старта он мог незаметно, под шумок, покинуть инсон. В суматохе, которая начнется, когда вдогонку за беглецами выпустят хозяев, никто не станет считать пропавших без вести.

Секунды тикали мучительно быстро, а в кабинет никто не входил. Лазарь от всей души надеялся, что Матвей успешно попал в инсон (делать это совместно с Лазарем он отказался), успел разобраться, что к чему, и выбрать нужную дверь раньше, чем ее закрыли у него перед носом.

Наконец, регистратор увидел, кого ждал, и вернулся на место. У Лазаря отлегло от сердца – стало быть, Матвей добрался. Каково же было его удивление, когда узкая щель между дверью и косяком превратилась в широкий проем, и в кабинете появился человек с бакенбардами. Как будто этого было мало, следом за ним вошел высокий улыбчивый юноша, обсыпанный веснушками, как приправой карри. Матвея среди них не было.

Как? Почему? Что случилось? И самое главное – откуда они узнали? Вопросы вздувались в голове Лазаря один за другим, как мыльные пузыри, и так же легко лопались, стоило только к ним «притронуться».

Офицеры Ведущего расселись на противоположной стороне стола и представились. С гадливой улыбочкой на губах Бельфегор назвался хозяином Ангела. В черных собачьих глазах, устремленных через стол, Лазарь прочел: «Попробуй опровергнуть это – и ваша маленькая афера всплывет наружу быстрее, чем высранный гамбургер».

Бельфегор в дословной точности подтвердил информацию об Ангеле, данную Лазарем, из чего следовало, что Невидимки Ведущего уже в Игре. Сопротивляться было поздно, так что на вопрос регистратора: «Вы подтверждаете, что этот человек является хозяином Ангела?» – пришлось ответить утвердительно. Леонард представился другом и помощником хозяина в состязании – правилами «Марафона» стороне-хозяйке разрешалось иметь одного напарника, в то время как претенденты обязаны были справляться сами.

Регистратор внес имена новоприбывших в книгу, отложил ручку и оглядел присутствующих усталым взглядом:

– Наша компания «Марафоны от Любимова, Любимова и группы компаний „Агапэ“» уведомляет вас, что перед подписанием отказа от претензий при несчастном случае, повлекшем психические травмы, телесные увечья или смерть во время забега, вы можете здесь и сейчас решить вопрос миром, – пробубнил он на одной ноте давно заученный текст.

– Мне интересно узнать. – Бельфегор опустил волосатые кисти на стол и сжал их в кулаки. – Если во время состязания я сверну шею этому ублюдку, – кивок мохнатой головы в сторону Лазаря, – это будет считаться за несчастный случай?

– Безусловно, будет, – ответил регистратор так, словно у него спросили огонька. – В последней редакции устава «Марафона» от семнадцатого десятого ноль девятого обеим сторонам разрешено прибегать к любым противоправным действиям в отношении соперника, подписавшего отказ.

Последнее настолько развеселило Лазаря, что он просто не смог удержать уголки губ в рамках серьезности. Правила, разрешающие противоправные действия, – это что-то вроде охотничьей лицензии?

– А есть такое, что вашими правилами запрещено? – с усмешкой спросил он. – Например, соблюдать правила?

Регистратор одарил Лазаря взглядом, какой чувствует на себе червяк перед тем, как быть насаженным на рыбацкий крючок:

– Краткий инструктаж с вами проведут перед стартом. Если хотите узнать больше о правилах «Марафона», его истории и прочем, советую купить книгу, коих в наше время существует великое множество, или поискать в Интернете. Я здесь, уважаемый, сижу не для того, чтобы объяснять прописные истины, которые известны даже моей пятилетней дочке. Моя работа – регистрировать людей, которые знают, на что идут.

– Прекрасно. – Бельфегор вытянул волосатую руку по столу. – Я согласен. Давайте свою бумажку.

– Прежде я должен проверить Ангела. – Регистратор поднялся с места и посмотрел на Янику. – Девушке – за ширму и раздеться до пояса. Цепь можете не снимать, просто постойте рядом, – добавил он уже Лазарю.

– Проверить? – Толстые, точно пара обожравшихся пиявок, брови Бельфегора исчезли в кудрявой челке. – В каком смысле? Только пальцем ее тронь, и я тебе руки с корнем вырву.

На месте Бельфегора Лазарь бы трижды подумал, прежде чем угрожать типу с кистями подобного размера. Страшно представить, во что они превратятся, сожми он их в кулаки.

Угроза мало тронула регистратора. Он бросил на Бельфегора пренебрежительный взгляд, снова взглянул на Янику и проговорил, непонятно к кому обращаясь:

– Не надо так нервничать, я всего лишь проверю крылья. Мне нужно удостовериться, что это… существо – настоящий Ангел, а не соседка по общежитию с симпатичной мордашкой, которую вы двое не поделили. Таков протокол.

Глаза Бельфегора забегали по комнате в поисках поддержки и в конце концов остановились на Лазаре.

«Помогай! – кричали эти глаза. – Отныне это – наша маленькая афера».

Если бы Лазарю рассказали вчера, что завтра он и офицеры Ведущего окажутся по одну сторону баррикад, – он бы придумал шутку получше.

– Думаешь, она сидела бы тут и молчала, если бы мы притащили ее силой? – предпринял еще одну попытку Бельфегор.

Безрезультатно. Было видно, что отговорки вроде этой регистратор слышит не в первый раз.

– Если бы я верил каждой обдолбанной девке, которую тащат сюда ее дружки-наркоманы, меня бы здесь давно не было. Еще раз повторяю: я должен проверить крылья.

Бельфегор и Леонард уставились друг на друга с таким потерянным выражением на лицах, что это было практически равносильно признанию.

Два идиота. Конечно, регистратор заметил это. Впервые за все время в его глазах появилось настоящее живое чувство – настороженность.

– За ширму, – чуть громче повторил он, – или за дверь. Выбирайте. Вы и так отняли у меня уйму времени.

– Пожалуйста. – Лазарь поднялся со стула и дернул за собой Янику, точно непослушную собачонку на привязи. Яника затравленно повиновалась. – Но только проверять там нечего. Крыльев у нее нет.

Настороженность в глазах регистратора сменилась испугом. Наконец-то он начинал напоминать человека, а не робота. Мужчина осторожно отступил на два шага назад, предупредительно выставив вперед ладонь размером со ступню:

– Даю вам десять секунд на то, чтобы освободить девушку, и еще пять, чтобы исчезнуть из моего кабинета. Иначе я нажму кнопку, и дальше вы будете разговаривать с охраной. – Он указал на люк в полу, откуда, судя по всему, должна была явиться оная. – Мне глубоко плевать, как и где вы нарушаете закон. Главное, чтобы не в этой комнате.

– Спокойствие, уважаемый, – улыбнулся Лазарь. – Разве я сказал, что она не Ангел? Я только сказал, что у нее нет крыльев. Она сбросила их, когда поклялась в вечной верности ему. – Он указал пальцем на остолбеневшего от изумления Бельфегора. – Она смертна, только и всего. Кстати, я изучил вашу брошюру по «Марафону» от корки до корки, и ни одно правило в ней не запрещает смертным Ангелам участвовать в забеге.

7

– Поразительно, – в третий раз повторил регистратор.

Человеческие эмоции окончательно завладели им. Он ошарашенно взирал на кровоточащий надрез на ладони Яники, который несколько секунд назад открылся там сам собой. Бельфегор и Леонард выглядели не лучше, но на них никто не обращал внимания. Сейчас регистратор был всецело поглощен Лазарем и Яникой – самой безнадежной парой претендентов из всех, что он когда-либо видел на «Марафоне».

Конечно, сначала он не поверил. Янике не удалось избежать осмотра за ширмой, но теперь это была всего лишь формальность. Голые лопатки вместо крыльев доказывали ту часть истории, в которой она сбросила их, как ящерица, когда Бельфегор предпочел отнять ее бессмертие, но не опровергали ту, в которой она такой родилась. Тогда регистратор прибег к старому безотказному методу определения «смертных» Ангелов, которым пользовались в этом мире с незапамятных времен.

Сначала он велел Бельфегору и Янике сесть за стол друг напротив друга. Затем попросил каждого вытянуть и положить на стол левую руку ладонью вверх. Когда это было сделано, мужчина отправился к шкафу и вытащил из выдвижного ящика канцелярский нож.

– Сейчас я сделаю небольшой надрез на вашей ладони, – сообщил он, обходя Бельфегора со спины и останавливаясь рядом с его левой рукой. – Так, чтобы пошла кровь. Если ваш Ангел действительно смертный, через минуту или раньше на ее руке должен появиться такой же надрез. Должен появиться сам собой, – добавил он с ноткой скепсиса.

Глаза Бельфегора в очередной раз уставились на Лазаря.

«Все пропало, – читалось на сорока процентах лица, свободных от курчавой растительности. – Вот мы и попались!»

Лазарь с охотой разделил бы его точку зрения, если бы не тонкий девичий голос, оповестивший о своем присутствии в его голове несколько секунд назад. Ну хоть что-то сегодня шло по плану.

– Это что-то вроде симбиоза, да? – обратился он к регистратору, легонько наступая под столом на ногу Янике. – Один организм воздействует на другой, и наоборот?

Девушка даже не вздрогнула и продолжала изображать из себя овцу, ожидающую участи на крестьянском подворье. Она тоже слышала тонкий голосок у себя в голове.

– Да. – Регистратор защелкал лезвием, выдвигаемым из рукоятки ножа. – Но только в одностороннем порядке. Так что это, скорее, антибиоз.

Мужчина вынул из кармана зажигалку и продезинфицировал лезвие на огне.

– Членовредительством я не занимаюсь! – тут же запротестовал Бельфегор. – Слышь, друг, если у меня кровь пойдет, она и у тебя пойдет.

– Ну-ну, ты же большой мальчик, – посюсюкал Лазарь. – Бо-бо не будет. Смотри, даже девочка не боится.

Яника подняла голову и с вызовом посмотрела на Бельфегора.

Глаза морфера налились бешенством.

– Я тебе сделаю бо-бо при встрече! – пригрозил он и стукнул тыльной стороной ладони по столу: – Режь!

Стальное лезвие уперлось острым углом в середину пухлой ладони и медленно погрузилось в мягкую плоть. Бельфегор шумно задышал.

Глава 4
Ведущий игры

1

Владонь Бельфегора натекла порядочная лужа крови, но с рукой Яники ничего не происходило. Когда уже стало казаться, что и не произойдет, девушка застонала и заерзала. Присутствующие инстинктивно вытянули шеи, заглядывая в узкую лодочку ладони. Сначала на коже между линией сердца и линией ума появилась еще одна бледная линия. Потом она покраснела, углубилась и вдруг разошлась, как приоткрывшийся рот, обнажив красную лоснящуюся полость. Казалось, кто-то разрезал ладонь изнутри невидимым консервным ножом. Кровь появилась последней. Только что ее не было, а уже через секунду она наполнила рану, как вода наполняет ямку, вырытую в морском берегу.

– Поразительно, – проронил регистратор. Вынул из кармана носовой платок и неуловимым движением огромных лап разорвал на две половинки. – Вот, перевяжитесь. Он чистый.

Леонард помог с перевязкой Бельфегору, Лазарь – Янике. Он старался действовать как можно нежнее, накладывая повязку, и пару раз девушка бросала на него благодарный взгляд. Бельфегор позабыл о своей руке и ревниво следил за действиями Лазаря.

Что это было – хорошая актерская игра или, наоборот, ужасно плохая? Неужели этот идиот действительно поверил, что между ними с Яникой может существовать хоть какая-то связь? Лазарю пришло в голову, что это уже далеко не первый раз, когда Бельфегор ведет себя так, будто считает ее своим Ангелом. И такая тенденция совершенно ему не понравилась. Чем-то она его пугала.

– Поразительно, – повторил регистратор, когда с перевязкой было покончено. Вернулся за стол и принялся оттирать лезвие ножа от крови бумажным стикером. – У нас здесь действительно смертный Ангел… Просто поразительно!

2

Как оказалось, поразила его на самом деле не Яника – ему не давал покоя поступок Лазаря.

– Вы понимаете, что это не принесет вам счастья? – допытывался он таким тоном, словно разговаривал с умственно отсталым.

Время от времени он бросал короткие взгляды на Янику и Бельфегора, как будто ожидая, когда же они, наконец, вскочат с мест и завопят во всю глотку: «Заканчивай этот концерт и отпусти нас домой, чертов придурок!»

– Это существо… эта девушка принадлежит своему хозяину. Навечно. Вы понимаете, что это значит? На-веч-но.

– Как там у Пушкина: «Но я другому отдана и буду век ему верна»? – подбросил Леонард.

– Точно, – глухо подтвердил Бельфегор. Он откинулся в кресле, скрестил на груди руки и исподлобья взирал на Лазаря. – Думаешь, нашел свою даму с собачкой? Но ты перепутал, бродяга. Она не дама – она собачка. Собачка, понимаешь? Между вами нет взаимности, не было и не будет.

Ну надо же! Даже конченые отморозки иногда почитывают классику…

– Вы не знаете, что принесет мне счастье, а что нет, – спокойно ответил Лазарь и добавил уже Бельфегору: – Если для того, чтобы ей понравиться, придется превратиться в кобеля – нет проблем. Отращу бакенбарды, отрежу левую половину мозга – и дело в шляпе.

Бельфегор зловеще улыбнулся в кустистую бороду, но ничего не ответил.

Регистратор хлопнул в ладоши:

– Что ж, в таком случае начнем.

В течение следующих десяти минут он заводил индивидуальные карточки на каждого из участников (за исключением Яники). Карточки представляли собой небольшие анкеты, состоящие из перечня общих вопросов: пол, возраст, рост, вес, дата и место рождения, род деятельности и тому подобное. Примечательно, что никаких документов никто не требовал – вся информация принималась исключительно на веру.

Когда карточки были заполнены, регистратор вынул из выдвижного ящика стола цифровой фотоаппарат и сделал снимки анфас каждого из участников. Опять же, кроме Яники. Вся процедура заняла меньше десяти минут. Было видно, что процесс настолько плотно поставлен на поток, что выбраковывать «некондицию» просто нет времени. Когда нет жалоб, нет и контроля.

Оформление подошло к концу. Регистратор как-то нервно выдохнул, и Лазарь снова почувствовал на себе его взгляд.

– Ты пойми, – еще раз попытался он, наплевав на официоз и переходя на «ты», – она не станет твоей, даже если вы доберетесь до финиша. Даже если хозяин отречется от нее…

– Никогда, – ввернул Бельфегор, но регистратор пропустил его реплику мимо ушей.

С тех пор как он своими глазами убедился в смертности Яники, его отношение к Бельфегору заметно ухудшилось. Как и многие другие в этом мире, он не одобрял подобного «очеловечивания» Ангелов. Впоследствии Лазарь узнал, что люди со схожими убеждениями составляли здесь внушительное большинство. Их позиция не имела ничего общего с идеями борцов за права животных, активистов общественных организаций «Спасем планету!» и прочих «зеленых». Мотивы, которыми они руководствовались, были лишены всякой романтики и филантропии и объяснялись исключительно потребительским интересом – они считали такое расточительное отношение к Ангелам чем-то вроде порчи ценного материала.

– Вы никогда не будете счастливы, – продолжал регистратор. – Даже если после победы ты сделаешь ей лоботомию, вы соберете вещички и махнете на Фиджи, она все равно останется привязана к своему хозяину. Это мания, наваждение, сдвиг по фазе – называй как угодно. Что бы это ни было, оно с ней на всю ее короткую-короткую жизнь. Оно же превратит твою длинную-предлинную в сущий кошмар. Подумай еще раз, парень, – тебе оно надо?

На какое-то время в кабинете воцарилось напряженное молчание. Чтобы не вселять в регистратора ложную надежду, Лазарь приподнял окольцованную руку над столом и побренчал цепью:

– Выбор сделан.

– Что ж… – У мужчины упали плечи. – В таком случае подпишите бумаги и покиньте мой кабинет через этот вход. – Он указал на лаз в полу.

Мужчина прошел к шкафу в углу комнаты, вынул небольшую кипу желтой бумаги и раздал по три листа всем, кроме Яники.

– Это отказ от претензий. Поставьте автограф и расшифровку здесь, здесь и здесь и можете идти. Пойдете с первой группой, старт в девятнадцать ноль-ноль.

Они все подписали, и регистратор собрал бумаги. Постучал ими по столу, сбивая в стопку, и торжественно произнес:

– Поздравляю вас, марафонцы! И желаю удачи! Думаю, ставки на вас будут сумасшедшими. За всю мою практику смертный Ангел у нас впервые.

Застонали по полу ножки отодвигаемых стульев.

– Наверное, поэтому вы забыли об одном из немногочисленных запрещающих правил. – Стул Лазаря остался стоять на прежнем месте.

Начавшие было подниматься Бельфегор и Леонард застыли в забавном полуприсяде. Холеное лицо регистратора сморщилось, от уголков глаз разошлись лучики морщин, каждая из которых как будто вопрошала: «Как? Неужели сюрпризы на сегодня не кончились?»

– Я вычитал его в вашей полезной брошюре. Статья за номером шесть «Распределение напарников», часть вторая. «В случае участия в забеге бескрылого Ангела, сторона-хозяйка лишается права иметь помощника», – на память процитировал Лазарь.

Вообще-то с помощью шестой статьи он рассчитывал объяснить появление Матвея без напарника, но, учитывая новые обстоятельства, решил сымпровизировать. Надо же было поворачивать ситуацию в неожиданное русло.

– Часть третья той же статьи гласит: «В случае сохранения за собой преимущества напарника со стороны-хозяйки, стороне-претенденту разрешается взять в помощь одного напарника или отказаться от него». В вашей руке три документа (услышав это, регистратор посмотрел на желтые листы), а значит, там не хватает еще одного.

– Верно… – растерянно пробормотал регистратор, а потом посмотрел на Бельфегора с Леонардом. – Я очень извиняюсь, но документ вступает в юридическую силу с момента подписания. Чтобы его аннулировать, понадобится время. Безусловно, моя оплошность налицо, и вы имеете полное право подать ходатайство об отказе в соответствующие инстанции…

– Никаких проволочек! – рявкнул Бельфегор, грохнув кулаком по столу. – Пусть зовет с собой кого хочет. Будет на один труп больше.

Регистратор умоляюще воззрился на Лазаря.

– По рукам! – кивнул тот.

Мужчина обреченно упал в кресло:

– Что ж, зовите вашего помощника.

Лазарь поднялся со стула, не преминув дернуть за собой цепь с Яникой (при этом он совершенно позабыл о той материнской нежности, с какой перевязывал ей руку пятью минутами раньше), и выглянул за дверь, из которой за все утро не вернулся ни один претендент.