Текст книги "Игра Лазаря"

Ровно в два часа охранник на входе открыл дверь в дальнем углу комнаты, и пятнадцать пар участников, выкупанных и кое-как одетых (большинство шло, обмотавшись махровыми полотенцами), проследовали в следующее помещение.

Здесь игрокам выдавали одежду, и Лазарю опять вспомнилась армия. Точнее, их с Сенсом недельное мытарство в батайском распределителе, где призывникам впервые выдавали военную фору. «Зеленка» – так она, кажется, называлась. Здесь было то же самое. Тесную комнатенку разделяла напополам железная перегородка с длинным зарешеченным окном посередине. За окном, на фоне сложенных брикетов одежды и рядов обуви, сидели мужчина и женщина. Участники забега выстроились в две очереди у окна выдачи – мужчины слева, женщины справа. За перегородкой работники компании «Марафоны от Любимова, Любимова и группы компаний „Агапэ“» наметанным глазом прикидывали размер одежды участника (мужчина одевал мужчин, женщина – женщин), спрашивали размер обуви, после чего выдавали в узкую щель под окном аккуратно сложенный синтетический комбинезон и пару кожаных ботинок.

Комбинезоны были двух цветов, и Лазарь сначала решил, что их выдают в соответствии с половой принадлежностью: мужчинам – черного цвета, а женщинам-Ангелам – ярко-красного, почти пунцового оттенка со специальными прорезями для крыльев на спине. Потом, когда его взгляд случайно упал на единственную во всей группе команду-перевертыш – миниатюрную девушку с фиолетовой стрижкой и ее Аполлона, – он понял, что ошибался. У этих двоих и с формой все было наоборот. Аполлону выдали красный «женский» комбинезон, а его напарнице – черный. Выходит, дело было вовсе не в половой принадлежности, а, скорее, в видовой.

К окну Лазарь и Марс подошли вместе. Мужчина за окном не выразил никакого удивления при виде мальчишки – видимо, был заранее предупрежден о нестандартной ситуации в первой группе. С комплектом одежды для Марса дела обстояли сложнее. Работник компании очень долго копался в кипе черно-красных комбинезонов, пока не отыскал, наконец, более или менее подходящий. Когда Марсен переоблачился, оказалось, что тот все равно великоват на пару размеров. Пришлось подкатывать рукава и штанины.

О нестандартной ситуации в первой группе был извещен не только мужчина, выдававший униформу, но и его напарница. К всеобщему изумлению, Янике достался точно такой же черный комбинезон, как и Лазарю.

Как объяснил потом Сет – это даже скорее плюс, чем минус. Никто доподлинно не знал, в чем смысл такой цветовой градации, но среди фанатов «Марафона» бытовало мнение, что причина тому – бессмертность Ангелов. Дескать, в яркую мишень легче попасть (при условии, что преследователи раздобудут оружие, из которого смогут попадать). Таким образом, яркий комбинезон существенно снижал смертность среди претендентов – покалеченный Ангел не мог умереть (ему все равно – хоть стреляй в него, хоть режь), но мог ощутимо замедлить ход группы, а то и вовсе приостановить на время.

– Тогда его можно брать тепленьким, не взяв при этом греха на душу. Конечно, при условии, что несправедливо обокраденного и разъяренного хозяина волнует спасение своей души, – добавил Сет после некоторого раздумья.

Старую одежду свалили в большую разноцветную кучу посреди комнаты. В общей суете Лазарю не удалось перекинуться с Сетом и парой слов, а когда все переоделись, он и вовсе потерял его. Так было и в батайском распределителе. Стоило всем залезть в «зеленку» – и хорошо знакомые люди превратились в армию мешковатых зеленых клонов. Пока не приловчились отличать друг друга по росту, походке и форме бритого черепа, приходилось звать человека по имени и ждать ответа.

Лазарь так и поступил. Через секунду кто-то хлопнул его по плечу:

– Чего орешь?

Лазарь обернулся и увидел ухмыляющееся лицо Сета.

– Военная хитрость. Что дальше?

– Дальше – самое вкусное, друг мой. – Глаза Сета блеснули. – Обед.

Столовая тоже ничем не отличалась от армейской. Деревянные столы и стулья, пластмассовые подносы, пара пухлощеких поварих в белых фартуках за раздаточной стойкой. Претенденты по очереди брали подносы, ставили на них тарелки с первым и вторым, стаканы с компотом и ломти хлеба и занимали места за столиками.

Подсесть к Сенсору и Хеспии не удалось – столы были рассчитаны на четверых, то есть на две команды, а их вместе с Марсом получалось уже трое. Хорошо хоть Сет не подкачал – Лазарь с облегчением наблюдал, как они с Ладой садятся за стол к Сенсору, и Сет сразу заводит непринужденный разговор. Уже через минуту оба беззаботно трепались о чем-то, словно пара старых приятелей.

Чтобы не привлекать излишнего внимания, Лазарь и компания принялись за еду. Блюда были аскетические, как и положено в местах общепита. Щи на первое, макароны по-флотски на второе, компот из сухофруктов, черный и белый хлеб. Лазарь съел первое (никогда прежде не пробовал щи, да еще в инсоне) и выпил компот. Яника для виду поковыряла макароны. Того требовал образ – Ангелы почти не притрагивались к тарелкам (за редким исключением вроде Аполлона, который накинулся на свою порцию, как голодающий с Поволжья) и только пили компот. Марсен приговорил обе тарелки, вылизав их дочиста. При этом он обогнал всех не только за своим столиком, но и в столовой вообще. С тяжелым вздохом парень откинулся на спинку стула и сыто рыгнул. На конопатом лице отразилось разочарование.

Причина его извечных гонок за столом была известна Лазарю – она лежала на самом дне бездомного детства и связанных с ним проблемах с питанием. Но это что касается реальности. В инсоне дела обстояли иначе. Лазарь подозревал, что Марс никак не может распробовать «инсоновую» пищу. Впервые в жизни еда не нравилась ему, не насыщала, не приносила инстинктивного удовольствия от чувства исполненного долга. И это удручало мальчишку. Для его всеядной натуры ощущение неудовлетворенности после еды было сродни святотатству.

Часы над раздаточной стойкой показали половину четвертого, и угрюмый охранник у входа (Лазарю нравилось думать, что его невеселый вид обусловлен черной завистью к коллеге из душевой) зычным голосом приказал всем встать и проследовать в следующую комнату.

Сет разыскал Лазаря в очереди на выход.

– Все чики-поки, друг мой, – сообщил он, убедившись, что его не подслушивает Сенсор, неторопливо идущий в паре метров позади. – Твой знакомец и я теперь друзья до гроба. Я обрисовал ситуацию, объяснил плюсы командной игры, и он согласился присоединиться к нашему маленькому мушкетерскому братству.

– Супер, – сдержанно похвалил Лазарь, в очередной раз вознося хвалу самому себе за то, что сумел заполучить такого толкового союзника. – Как он тебе?

– Здоровый бугай, ничего не скажешь. Немного туповат, но мы же здесь не в «Что? Где? Когда?» играем, верно?

– Что есть, то есть, – согласился Лазарь с обоими замечаниями. – Что там дальше в программе?

– Раздача номеров, инструктаж и два часа на отдых. Потом загрузимся в машины и поедем на старт. А там уже все просто. Знай себе беги до Алтаря.

– И далеко Алтарь? – спросил Марс.

– А это, мой юный друг, как карта ляжет. Некоторые за один день добегают, другие – за неделю. А кто-то мучается-мучается, да так и бросает, не добежав. Алтарь – он у каждого свой.

– Свой? – удивленно переспросила Яника. – Как это – свой?

«Как это», им объяснили десятью минутами позже. Очередной охранник встретил первую группу на выходе из столовой и повел длинными извилистыми коридорами, пока, наконец, не остановился в одном из них. Этот был почти вдвое шире и длиннее остальных и чем-то напоминал коридор дешевой гостиницы. Под ногами стелился длинный красный палас с зеленым кантом, по обеим стенам шли одна за другой одинаковые двери, пронумерованные от одного до тридцати.

По приказу охранника участники «Марафона» остановились в начале коридора. Минут через пять в противоположном конце прохода возникла фигура человека. Она стремительно приближалась. Скоро человек подошел совсем близко, и Лазарь смог его рассмотреть.

Мужчина, крепкий и поджарый, как гончий пес, лет тридцати, одетый в черные джинсы и такого же цвета водолазку. Короткие черные волосы отступали к затылку под гнетом алопеции, отчего и без того выпуклый лоб выглядел просто «сократовским». Породистое лицо с тонкими чертами и большие совиные глаза, подчеркнутые набрякшими мешками, делали его похожим на кинозлодея. В нем сочетались типажные черты классического злого гения – профессора Мориарти в молодости или кого-то в этом роде.

Мужчина развел руки в приветственном жесте и провозгласил красивым баритоном:

– Приветствую вас, участники «Марафона»! Мое имя Донатор, и я – Ведущий Игры!

Глава 5
На старт! Внимание! Марш!

Объявление человека в черном не произвело на присутствующих особого впечатления. Конечно, если не считать Лазаря, Яники и Марса да надоедливого голоска Дарении, возбужденно защебетавшего в ухо:

«Вы слышали? Но это же просто совпадение, да?! Это не может быть он!»

Разумеется, не может – на девяносто девять процентов из ста Лазарь был абсолютно в этом уверен. Тот факт, что никто из них не знал Ведущего в лицо, оставлял один процент сомнения (чем черт не шутит?), но чересчур уж химерический, на взгляд Лазаря.

Между тем мужчина в черном приступил к инструктажу, о котором упоминал Сет:

– Дамы и господа, – вещал он с патетичностью древнегреческого оратора, покачивая сложенными у груди ладонями, – не хочу отнимать у вас драгоценное время, отпущенное на отдых, а потому – сразу к делу. В шесть часов вечера мы все снова соберемся в этом коридоре и проследуем к машинам, которые доставят нас к старту. «Марафон» начнется ровно в семь. Теперь кратко об основных правилах, которые вам, безусловно, и так известны. Перед стартом всем будут выданы компасы для ориентирования на местности. Постарайтесь держаться северо-северо-западного направления. Наша беговая полоса имеет протяженность более тысячи километров от юга до севера, но в поперечнике не превышает и двух километров. Если собьетесь с курса, рискуете уткнуться в ограду, отделяющую границы беговой зоны от остального мира. Это не критично, но существенно облегчит жизнь вашим преследователям. Так что – и я не устану повторять это – компас, компас и еще раз компас!

Мужчина поднял согнутую в локте руку и несколько раз качнул ею вверх-вниз, как бы давая гудок. Потом он заговорил о преследователях и Алтарях:

– Охотники стартуют с опозданием в полчаса. Это ваша фора для того, чтобы сделать приличный отрыв. Не обольщайтесь, если думаете, что фора позволит вам спокойно продолжать гонку, не оглядываясь назад. Практика показывает, что передвижение в тандеме с Ангелом очень быстро нивелирует это преимущество.

Лазарю показалось или пронизывающие бледно-голубые глаза Ведущего скользнули по их трио? Даже если нет, в любом случае, выглядело это зловеще. Мысленное перекидное табло с двумя девятками, отображающее процентную вероятность того, что перед ними – всего-навсего «однофамилец» Ведущего, щелкнув пластинками, упало на пару пунктов.

– Также не советую пытаться прятаться и пережидать, – продолжал Донатор. – В каждый комбинезон встроен радиомаячок. Преследователям будут выданы специальные мониторы для слежения за вашими перемещениями по полосе. Наносить умышленный вред комбинезону и маячкам строго запрещено. Два раза в сутки, в одиннадцать утра и одиннадцать вечера, на полосу сбрасываются контейнеры с сухпаем. Тушенка, крекеры, сахар, вода – все, что нужно организму для продолжения гонки. Контейнеры сбрасываются на пути следования игроков, так что не пропустите. Открыть контейнер можно только с помощью радиомаячка, и это – еще одна причина сохранять комбинезоны в целости. Если вы потеряете Ангела, оставайтесь на месте – за вами придут и выведут из зоны. Последнее, о чем хотелось бы упомянуть, прежде чем я раздам вам номера и отпущу отдыхать, – это Алтари.

Аудитория слушала Донатора вполуха – то, что он говорил, являлось для всех прописными истинами и не нуждалось в напоминании. Лазарю пришлось даже шикнуть на одну расшумевшуюся от скуки парочку. До сих пор он не услышал от Донатора ничего нового (спасибо брошюре «Устав Марафона», изученной им прошлой ночью), но Алтари – совсем другое дело. В брошюре о них давались весьма расплывчатые сведения, из которых следовало, что у каждой пары Алтарь индивидуальный, и именно он означает финиш. Ангел, заведенный претендентом на Алтарь, автоматически (если это слово вообще применимо к живому существу) освобождался от связи с прежним хозяином и вроде как «обнулялся» (еще более дикое словечко), после чего переходил в подчинение к новому хозяину… предварительно сбросив крылья. Ситуация с уже смертными Ангелами описывалась вообще скудно, в одном предложении, смысл которого сводился к следующему: «Беги, пока не отстанут».

На этом сведения об Алтарях заканчивались. Как они выглядят и кто в конечном счете отвечает за их появление, в брошюре не давалось никакой информации. Не было ничего и о системе возникновения этих загадочных штуковин. Последний пробел беспокоил Лазаря больше всего.

К вящему разочарованию, Донатор не сказал об Алтарях ничего нового, практически дословно процитировав текст из брошюры. Он подтвердил слова Сета о том, что у каждого Ангела Алтарь уникальный и появляется в свое время. Как, когда и почему – не пояснялось. Чутье подсказывало Лазарю, что ответы на эти вопросы ему предстоит искать самостоятельно.

Не дав более никаких пояснений и не осведомившись, есть ли у кого-то из присутствующих вопросы (судя по скучающим физиономиям, вопросов никто не имел), Донатор развернул черную кожаную папку, поданную охранником, и громко зачитал:

– Команда номер один: Ангел – Анаит, претендент – Камул. Прошу ко мне.

От толпы игроков отделилась пара, в которой Лазарь сразу признал роковую Зену. Претендент на нее – худой жилистый верзила с проблемной кожей – властно повел девушку к Ведущему. Они обменялись парочкой коротких фраз, после чего Камул получил от Ведущего четыре тряпичных кругляка на самоклеющейся основе. На кругляках ядовито-кислотным цветом была отпечатана цифра 1. Камул снял защитную пленку с клейкой стороны и налепил один кругляк себе на грудь, а второй, с помощью Ведущего, на спину. Потом проделал то же самое с комбинезоном Анаит. Из-за крыльев номер на ее спине пришлось клеить почти у самой поясницы.

Команда номер один поблагодарила Ведущего, пересекла коридор и отбыла за дверь, соответствующую номерку на одежде.

– Команда номер два: Ангел – Арьяман, претендент – Белонна.

Вперед выступили девочка с фиолетовым начесом на затылке и ее солнцеподобный Ангел. Оба получили кругляки с номером 2 и поспешили откланяться.

Распределение продолжалось. Сет и Лада получили номер десять и отправились к десятой двери. Когда они проходили мимо, Лазарь дернул Сета за рукав:

– Ты когда-нибудь видел его раньше? – Он кивнул в сторону Ведущего.

Донатор уже выдавал единственной возрастной команде из группы (Фрейе и Хадуру) номер 11.

– Ни-ког-да, – по слогам ответил Сет и исчез за дверью.

У Лазаря похолодело на сердце. Пластинки на табло вероятности весело обсыпались сразу на десять пунктов.

Донгану (в своем инсоне Ник назвал Сенсора-проекцию именно так) и Хеспии присвоили счастливый тринадцатый номер. Ведущий отпустил на этот счет какую-то шутку, и Донган отреагировал на нее зычным гоготом. Проходя мимо Лазаря, он весело подмигнул ему, и тот подмигнул в ответ.

Стало быть, старина Сет замолвил словечко и за них.

Благодаря красивому имени Яники, их троица осталась последней в списке. Когда подошла их очередь, в коридоре оставались только Ведущий и два охранника у входа. Лазарь, Яника и Марс получили номер пятнадцать, персональное дружественное напутствие и сухую улыбку – одну на всех. Они уже собирались уходить, когда совиные глаза Ведущего превратились в два морщинистых кожаных шарика с горизонтальными прорезями посередине, и он вдруг сказал:

– Я ставил на тебя, Лазарь. Учти это.

При этом губы Донатора подернулись загадочной улыбкой Джоконды.

Пластинки на перекидном табло затрещали, закружились в дикой круговерти и, наконец, остановились, но Лазарь так и не смог разобрать, что на них изображено. Одно он знал точно – это уже не цифры. Скорее, непонятные символы из «Остаться в живых».

– И много поставил? – осмелился уточнить он.

– Больше, чем ты того заслуживаешь, но меньше, чем хотелось бы, – ровным голосом ответил Ведущий. Кожаные шарики раскрылись, и он снова стал похож на сонную неясыть. – Ну не буду задерживать. Увидимся через два часа.

Путь до комнаты отдыха они преодолели в молчании, почти физически ощущая на себе взгляд выпученных, точно две спелые сливы, глаз. В голове у Лазаря снова и снова возникал один и тот же вопрос: «Как узнать того, кого никогда не встречал прежде?»

Ответа не было.

Они с Яникой очнулись почти одновременно. Первые ощущения – дикий сушняк, лопающийся мочевой пузырь и легкая дезориентация – все на месте. Сославшись на одно маленькое дельце, которое необходимо срочно уладить, Яника выскочила из спальни.

– А я отлить, – простодушно признался Марс и отправился следом за ней.

«Салаги, – подумал Лазарь. – Надо будет как-нибудь объяснить им, что опытный воин всегда помнит о двух вещах: не пить много перед боем, чтобы не обмочиться, и не переедать, чтобы не… испачкаться».

В комнате остались только они с Дарой. Девушка сидела в кресле и молча наблюдала за Лазарем, нервно подергивая ступней. На подлокотнике кресла Лазарь заметил белый рулончик бинта, пузырек с перекисью водорода и острый столовый нож со следами крови на лезвии – орудия чуда, сотворенного Дарой в инсоне напрямую из яви.

– Пить хочешь?

– Ну я же здесь.

Дара подала стакан с водой. Не успел Лазарь как следует напиться, как она потащила его за собой:

– Пошли. Хочу тебе кое-что показать.

– В молодежных фильмах эта фраза обычно несет сексуальный подтекст, – заметил Лазарь, ведомый за руку к балконной двери. – Не знал, что ты эксгибиционистка.

– Посмотри. – Дара отдернула штору и пропустила Лазаря вперед. Сама она дальше не пошла. – Только аккуратно, чтоб он не заметил.

Лазарь открыл дверь и вышел на балкон. Нога поехала по обледенелой плитке, и он чуть не упал.

– Да не маши ты руками! – зашипела Дара. – Увидит же!

Сначала Лазарь не понял, о ком она, и сделал еще пару шагов вперед. За перилами балкона показались улица и тонированная синяя «Нива», припаркованная у ворот. Внутри явно кто-то грелся – из выхлопной трубы вылетали облачка белого дыма.

– Осаждает меня с самого утра, – послышался сзади приглушенный голос Дары. – Оборвал телефон, раз десять звонил Айме, а на смс-ки вообще истратил, наверное, целое состояние! И везде одно и то же: «Прости-прости-прости». Я не отвечала, как мы и договаривались. А часа полтора назад Матвей разбудил меня от инсона и сказал, что, если я не заткну ему рот, он выбросит меня с балкона. Я сначала не поняла, о ком он, а потом… Услышала. Представляешь, он приехал сюда, вышел из машины и давай меня звать! Орал на всю улицу, как резаный.

Лазарь вернулся в комнату:

– А сейчас чего не орет?

– Соседи пригрозили, что, если он не заткнется, вызовут полицию. Тогда он прокричал, что не уедет отсюда, пока не увидится со мной, и сел в машину.

Лицо Дарении преисполнилось боли. Она страдальчески заламывала руки, и казалось (но только казалось), вот-вот расплачется.

– У меня сегодня вечером пары, но я боюсь ехать в универ. Не знаю, как из дома выйти.

– Никак, – отрезал Лазарь. – Незапланированное второе свидание нам ни к чему.

– Но он не уйдет! Ты даже не представляешь, какой он упертый. Если уж вбил себе в голову что-то, так хоть кол теши.

– Дети – они такие.

Дара пребывала в таком отчаянии, что пропустила подколку Лазаря мимо ушей.

– Ну и что будем делать?

Лазарь зашагал к двери. Его еще немного пошатывало с инсона, но скоро это пройдет.

– Когда кол не помогает, в голову стучусь я.

Дара вытаращилась на него с выражением суеверного ужаса. Похоже, эмоции напрочь выбили из нее способность мыслить критически.

– Ты куда!

Лазарь открыл дверь и обернулся:

– Превращать незапланированное свидание в запланированное. Нам с тобой по пути, кстати.

План второго свидания в общих чертах сформировался у Лазаря еще вчера, но окончательный вид принял только сейчас – внештатная ситуация с Ником пришлась как нельзя кстати. Но сперва нужно было установить степень осведомленности Ника о Даре.

– Конечно, он не знает, что вы живете со мной! – тараторила Дара, сбегая вслед за Лазарем по ступенькам на первый этаж. – Пришлось бы долго объяснять, что и как, и много врать. Я отделалась полуправдой. Сказала, что живу вместе с бабушкой. Что родителей у меня нет. Кстати, бабушка у меня и правда есть, но живу я не с ней, так что это даже на две трети правда.

Ее отчаянное стремление к откровенности в отношениях забавляло Лазаря. Даже в теперешней безнадежной ситуации она цеплялась за будущее, которому, быть может, никогда не суждено было сбыться.

– Не хилый особнячок у бабушки.

– Я же не описывала ему дом! Даже не говорила, где живу. Интересно, как он узнал адрес? Наверное, через деканат… у него там тетя работает.

Они спустились на первый этаж. На шум сбежались обитатели «бабушкиного» дома: Яника, Марсен и Матвей. Последний был мрачнее тучи, огромную шишку на шее не могла скрыть даже толстая заплатка из склеенных друг с другом кусочков лейкопластыря. К травмам в инсонах физическое тело Матвея оказалось самыми восприимчивым – они отражались на нем в полном объеме, порой даже завышая реальный урон.

– Кто? – на ходу спросил Лазарь.

– Бельфегор… – буркнул Матвей. Было видно, что он еще не остыл. – Даже не понимает, сука, какого врага себе нажил.

Лазарь пересек прихожую и вошел в котельную. В этой теплой комнатке, обвитой разнокалиберными трубами, царствовал красный агрегат с двумя круглыми глазами-манометрами и множеством маленьких ушек-кранов. На трубах сушились полотенца и нижнее белье.

Лазарь остановился у черного хода. Яника, Дара и Марс окружили его с трех сторон. Матвей, почесывая ушибленную шею, поплелся дальше на кухню.

– Что происходит? – встревожилась Яника. – Зачем мы пришли в котельную?

– Затем, что здесь черный ход.

– А с белым что не так?

Дарения в двух словах объяснила суть.

– Он там? – оскалился Марс. – В машине пасется? Во дебил!

– Прикуси язык! – в один голос прикрикнули на него Дара с Яникой.

Обменявшись взглядами, девушки понимающе друг другу улыбнулись.

– Значит, так, – сказал Лазарь, – слушаем меня внимательно и запоминаем.