Текст книги "Трудовое право. Часть 2"

Контрольные вопросы и задания

1. Назовите термины правового института «Охрана труда».

2. Охрана труда как межотраслевой институт.

3. Дайте определение охраны труда.

4. Дайте определение техники безопасности.

5. История развития правового регулирования охраны труда в России.

6. Перечислите нормативные правовые акты по охране труда.

7. Назовите конвенции МОТ, посвященные охране труда.

8. Какой международный нормативный документ регулирует управление охраной труда?

9. Охрана труда как институт трудового права.

Задания для самостоятельной работы

1. Составьте перечень научных школ в трудовом праве.

2. Сформулируйте позицию каждой школы трудового права по проблематике главы.

3. Проанализируйте юридические факты и события в гипотезах, нарушенных норм права, изложенных в разделе «Судебная практика».

4. Проанализируйте взгляды одного из перечисленных в главе авторов на проблемы главы.

5. По разделу «Судебная практика» составьте список всех статей, которые были нарушены.

6. По разделу «Судебная практика» проанализируйте упоминаемые статьи в поисках дефекта нормы права: их цели и задачи, функции, структура, качество записи прав и обязанностей, в том числе однозначность используемых понятий.

7. По разделу «Судебная практика» предложите меры, предотвращающие названные правонарушения.

8. По разделу «Судебная практика» назовите все права, обязанности, которые были нарушены и назовите причину нарушений.

9. Назовите основные теории, которые лежат в основе государственной политики по регулированию отношений по охране труда

Список дополнительной литературы

1. Петров А. Я. Законы субъектов РФ об охране труда: устаревшие нормы, дублирование, коллизии // Трудовое право в России и за рубежом. 2017. № 2.

2. Бережнов А. А. Управление стрессами на рабочем месте в системе управления охраной труда // Трудовое право в России и за рубежом. 2016. № 4.

3. Крылов К. Д., Сошникова Т. А., Морозович К. В. Реализация международных инициатив по развитию социального партнерства для предотвращения стрессов на рабочих местах // Трудовое право в России и за рубежом. 2016. № 3.

4. Международная организация труда. Субрегиональное бюро для стран Восточной Европы и Центральной Азии. Организатору проведения Всемирного дня охраны труда: методические рекомендации и информационные материалы. М., 2007.

5. Чудова Е. А. Правовые проблемы создания и деятельности службы охраны труда в организации // Трудовое право в России и за рубежом. 2016. № 3.

6. Дзюбак А. В. Медосмотры в нефтегазовой отрасли: история и современность // Трудовое право в России и за рубежом. 2016. № 3.

7. Петров А. Я. Охрана труда: о новой концепции института трудового права России // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2016. № 1 (январь–март).

8. Буянова М. О. Понятие охраны труда в России и Германии: сравнительный аспект // Право. Журнал Высшей школы экономики. 2016. № 4 (октябрь–декабрь).

9. Бузлуков В. Ю. Основы и принципы охраны труда на этапе реформирования // Охрана и экономика труда. 2016. № 4 (октябрь–декабрь).

10. Боднарчук О. М. Надзор за соблюдением правил охраны труда и безопасности при ведении работ // Законность. 2015. № 5.

11. Щуко Л. П. Справочник по охране труда в Российской Федерации / Л. П. Щуко. 8-е изд., перераб. и доп. СПб: Издательский дом «Герда», 2005. 732 с.

12. Семенков В. И. Охрана труда в СССР / В. И. Семенков. Минск: Наука и техника, 1976. 287 с.

13. Пашерстник А. Е. Законодательная охрана труда в СССР / А. Е. Пашерстник. М.: Колос, 1957. 116 с.

14. Макевкина А. С. Понятие охраны труда по российскому трудовому праву. Дис. …канд. юрид. наук. Барнаул, 2005. 172 с.

15. Мардахаев А. А. Охрана труда: история, теория, практика / А. А. Мардахаев. Львов: ВШЦА ШКОЛА, 1984. 137 с.

16. Киселёв Я. Л. Охрана труда по советскому трудовому праву / Я. Л. Киселев. М.: Гориздат, 1962. 224 с.

17. Иванов С. А. Советская наука трудового права: проблемы и перспективы развития / С. А. Иванов. М.: Колос, 1975. 224 с.

18. Губенко М. И. Правовое регулирование охраны труда, надзорно-контрольной деятельности за соблюдением законодательства Российской Федерации о труде и охране труда. Дис. …канд. юрид. наук. Пермь, 2003. 208 с.

19. Викторов И. С. Охрана труда в Российской Федерации: новое законодательство, правоприменительная практика и прокурорский надзор / И. С. Викторов, В. Г. Бессарабов, С. О. Шохин, Д. Г. Алексеева, А. Б. Швецов. М.: Юрлитинформ, 2003. 392 с.

20. Браун Д. Б. Анализ и разработка систем обеспечения техники безопасности (системный подход в технике безопасности) / Пер. с англ. А. Н. Жовинского. М.: Машиностроение, 1979. 359 с.

21. Красных Г. И. Охрана труда в Российской Федерации: система административно-правового регулирования и проблемы обеспечения. Автореф. дис. …канд. юрид. наук. Воронеж, 2008.

22. Михайлов А. В. Правовое регулирование охраны труда в Российской Федерации: Дис. …канд. юрид. наук. Москва, 2013. 189 с.

23. Шкатулла В. И., Краснов Ю. К., Суетина Л. М., Надвикова В. В. Комментарий к Трудовому кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. проф., к. ю. н. В. И. Шкатуллы. 17-е изд. доп., постатейный. Специально для системы ГАРАНТ, 2016.

24. Маркин Н. С., Надвикова В. В., Шкатулла В. И. Трудовое право: Учебник для бакалавриата. М.: Прометей, 2019. 584 с.

Темы магистерских диссертаций

1. Совершенствование нормативной базы охраны труда в России.

2. Надзор за соблюдением правил охраны труда: российский и мировой опыт.

3. Социальная роль Конвенций МОТ в сфере охраны труда.

4. Общие положения института охрана труда

5. Основные понятия института охрана труда.

6. Основные направления государственной политики в области охраны труда.

7. Требования охраны труда.

8. Государственные нормативные требования охраны труда.

9. Обязанности работодателя по обеспечению безопасных условий и охраны труда.

10. Медицинские осмотры некоторых категорий работников.

11. Обязанности работника в области охраны труда.

12. Соответствие производственных объектов и продукции государственным нормативным требованиям охраны труда.

13. Организация охраны труда.

14. Государственное управление охраной труда.

15. Государственная экспертиза условий труда.

16. Служба охраны труда в организации.

17. Комитеты (комиссии) по охране труда.

18. Обеспечение прав работников на охрану труда.

19. Право работника на труд в условиях, отвечающих требованиям охраны труда.

20. Гарантии права работников на труд в условиях, соответствующих требованиям охраны труда.

21. Обеспечение работников средствами индивидуальной защиты.

22. Выдача молока и лечебно-профилактического питания.

23. Санитарно-бытовое обслуживание и медицинское обеспечение работников.

24. Дополнительные гарантии охраны труда отдельным категориям работников.

25. Обучение в области охраны труда.

26. Финансирование мероприятий по улучшению условий и охраны труда.

27. Несчастные случаи, подлежащие расследованию и учету.

28. Обязанности работодателя при несчастном случае.

29. Порядок извещения о несчастных случаях.

30. Порядок формирования комиссий по расследованию несчастных случаев.

31. Сроки расследования несчастных случаев.

32. Порядок проведения расследования несчастных случаев.

33. Проведение расследования несчастных случаев государственными инспекторами труда.

34. Порядок оформления материалов расследования несчастных случаев.

35. Порядок регистрации и учета несчастных случаев на производстве.

36. Рассмотрение разногласий по вопросам расследования, оформления и учета несчастных случаев.

Глава 11. Трудовые споры

§ 1. Трудовые споры в России 2008–2017 гг. 33
  Бизюков П. В. Аналитический отчет по результатам мониторинга трудовых протестов ЦСТП // TRUDPRAVA. RU. URL: http://trudprava.ru/expert/analytics/protestanalyt/2015


[Закрыть]

В отчете представлены результаты мониторинга трудовых протестов ЦСТП, который ведется с января 2008 г. Этот отчет – юбилейный! Мониторингу 10 лет, и за это время он превратился в разветвленную информационную систему, которая получила признание в научном сообществе, среди профсоюзных лидеров, журналистов и экспертов. За 120 месяцев наблюдений накоплена информация о 2 851 случае, когда работники России требовали соблюдения своих прав и интересов. За это время менялась и совершенствовалась методика мониторинга, появлялись новые направления анализа. Но неизменной целью является сбор, накопление и анализ данных о трудовых протестах в Российской Федерации. За десять лет наблюдений изменилась экономика, изменились протесты, причины, акторы. Мониторинг является гибкой информационной технологией, которая позволяет фиксировать не только количественные параметры протестного движения, но и улавливать качественные изменения, произошедшие за эти годы. В отчете представлены традиционные данные, показывающие, как менялись протесты за это время.

В таблице 1 приведены данные мониторинга трудовых протестов ЦСТП за десять лет. Приведены данные о всех протестных акциях, т. е. событиях, связанных с действиями работников по отстаиванию своих социально-трудовых интересов.

Таблица 1

Общее и среднее количество трудовых протестов за 2008–2017 г.

В 2017 г. зарегистрировано 334 протеста. Это на примерно 20% меньше, чем в 2016 и 2015 годах, рекордных по количеству протестов. Но тем не менее это на 14% больше, чем в 2014 г. Многолетняя тенденция нарастания протестности прервалась, и уменьшение оказалось весьма существенным, но на уровень 2014 г. количество протестов не вернулось.

Видимо, можно считать – это промежуточный вариант между тем, что было до кризиса и в предшествующие два года. Промежуточность ситуации хорошо видна на рис. 1. Количество протестов в начале 2017 г. практически такое же, как за два предшествующих года. Но начиная с апреля отставание становится заметным и продолжается до конца года. Таким образом, речь идет не о каком-то провальном периоде, который приводит к резкому снижению числа протестов, здесь наблюдается постоянное уменьшение. Динамика, как и раньше, осталась монотонной, но ее интенсивность снизилась.

Рисунок 1. Месячная динамика количества протестов нарастающим итогом 2008–2017 гг. (количество протестов)

Помесячная динамика также подтверждает вывод об отсутствии шоковых значений – резких скачков или резких падений в течение года не зафиксировано (см. рис. 2).

Рисунок 2. Помесячное количество трудовых протестов и стоп-акций в 2008–2017 гг.

Так же, как и раньше, заметны два традиционных минимума – январский и майский. Правда, в 2017 г. к ним добавился августовский спад. Первый максимум, который ранее наблюдался в апреле, а затем сместился на март, в 2017 г. впервые был зафиксирован в феврале. Также заметно нарастание числа протестов во второй половине года с выходом на полугодовой максимум в декабре. Хотя есть и некоторые изменения – впервые за последние годы в первом полугодии было больше протестов, чем во втором. В 2014 это соотношение составляло 45% в первом полугодии и 55% во втором, в 2015 – 47% и 53%, в 2016 – 46% и 54%, в 2017 – 51% и 49%. Выше говорилось, что резких скачков в количестве акций не было, но тенденция к понижению стала более очевидной именно во второй половине года.

Показатель интенсивности протестов, вычисляемый как среднемесячное количество протестов за год, составил 27,8 протеста в месяц. В 2017 г. было 247 рабочих дней, т. е. в среднем на месяц приходилось 20,6 рабочих дней. Интенсивность выступлений работников может быть оценена как высокая уже потому, что на каждый рабочий день приходилось более одного протеста (1,35). Это не дотягивает до уровня интенсивности 2016 г., когда количество протестов было больше, чем календарных дней в году, но ощутимо превышает психологический барьер, связанный с количеством рабочих дней в году.

Количество стоп-акций также меньше, чем в предшествующие два года, – зафиксировано 122 случая остановки работ. Это на 23% меньше, чем в 2016 г., на 28% меньше, чем в 2015 г., но на 26% больше, чем в 2014 г. Это такой же промежуточный результат между докризисными годами (до 2014 г.) и первыми послекризисными (2015–2016 гг.).

Коэффициент напряженности протестов, вычисляемый как отношение числа стоп-акций к общему количеству протестов за двенадцать месяцев составил в 2017 г. 37%, что мало отличается от 2016 г. (38%). Соответственно, помесячный показатель индекса напряженности практически не изменился – это хорошо видно на рис. 3.

Рисунок 3. Динамика коэффициента напряженности протестов 2008–2017 гг. (% стоп-акций от общего числа протестов)

Таким образом, общие результаты 2017 г. можно охарактеризовать так: количество протестов снизилось по сравнению с двумя предыдущими годами, но не вернулось на докризисный уровень и по-прежнему остается высоким.

Территориальная распространенность протестов рассматривается с трех позиций: распространение по федеральным округам, по регионам и по величине городов, в которых они происходят. Распределение трудовых протестов по федеральным округам приведено на рисунке 4.

Рисунок 4. Распределение трудовых протестов по федеральным округам в 2013–2017 гг. (% от общего числа акций)

В 2017 г. говорить о том, в каком округе состоялось наибольшее количество протестов, можно только формально. В этот год степень различий между регионами оказалась минимальной. Можно с уверенностью сказать, что как всегда мало протестов в Северо-Кавказском регионе (2%) и крайне мало, по сравнению с предыдущими годами, в Дальневосточном округе (6%). Хотя следует отметить, что номинальный лидер по числу протестов – Сибирский федеральный округ (19%), это один из наименее населенных регионов, уступающих другим не только по числу работающих, но и по количеству предприятий. Таким образом, в федеральных округах примерно одинаковый уровень протестности, без ярко выраженных эпицентров и «кипящих регионов».

Хотя на уроне регионов есть субъекты федерации, выделяющиеся по уровню протестности. Лидером, как и в предыдущие годы, является Москва, на долю которой приходится 8%. За ним идет Ростовская область – 5% . Далее следует ряд регионов, на долю которых приходится от 3 до 4% от общего числа случаев – Новосибирская область (3,9%), Свердловская область (3,6%), Приморский край, Забайкальский край, Санкт-Петербург (все 3,3%), Псковская область (3%).

Более детальную картину того, как протесты распространены по территории страны, можно получить, используя коэффициенты территориальной распространенности протестов и протестной нагрузки на один регион.

Таблица 2

Данные о территориальной распространенности и средней протестной нагрузке на один регион за 2008–2017 гг. в целом и по федеральным округам

^*Примечание: в общее число акций включены не только те, которые проходили в одном регионе, межрегиональные акции, которые проводились сразу в нескольких регионах и федеральных округах, а также зарубежные акции здесь не учитывались.

Коэффициент распространенности протестов показывает, насколько протестное движение покрыло территорию страны. В 2017 г. этот коэффициент снизился, и пятилетняя тенденция его роста прервалась. Протесты состоялись в 66 из 85 регионов страны. Распространенность снизилась в Центральном, Поволжском и Дальневосточном округах. В Южном Уральском и Северо-Кавказском округе значение коэффициента не изменилось, а в Сибирском и Северо-Западном округах он повысился, причем до максимума, т. е. речь идет о полном охвате всех регионов округа. Ранее максимальный уровень распространенности наблюдался в Уральском округе, где очень небольшое число регионов, но в Сибирском и Северо-Западном округах их намного больше.

Второй показатель – протестная нагрузка на один регион – показывает, сколько в среднем протестов приходится на регион из числа тех, где они были зафиксированы. Этот показатель тоже снизился до 5,1, и это тоже меньше, чем в последние два года. Снижение произошло в большинстве округов. Некоторое увеличение протестной нагрузки заметно в Южном округе, а в Северо-Западном число протестов в расчете на один регион ощутимо выросло.

В целом можно сказать, что уровень протестности по стране снизился. Уменьшилась их распространенность и нагрузка на один регион. «Слой» протестов «размазан» по меньшей площади и стал тоньше, по сравнению с прошлыми двумя годами. Но и здесь не видно возврата к уровню 2014 г., это тоже промежуточный результат. По-прежнему протесты охватывают большую часть территории страны, и на каждый регион приходится по несколько акций работников. Это нельзя назвать снижением уровня протестности, это уменьшение относительно последних лет и от максимально возможных показателей.

С 2015 г. в рамках мониторинга стал фиксироваться еще один показатель, детализирующий локализацию протестов, – величина населенного пункта, в котором он возникает. Необходимость введения этого показателя была вызвана зафиксированной тенденцией перемещения протестов из центра на периферию. Даже простой просмотр текстовой базы позволял заметить, что протестное движение смещается из крупных городов в более мелкие, и это очень важно. Ведь «молчащая» провинция – это признак того, что все значимые социальные процессы происходят в центре – в мегаполисах и крупных городах, а подпитки из провинции у этих процессов нет.

Была создана переменная, которая включает в себя несколько значений, характеризующих величину города: от мегаполиса (Москва, Санкт-Петербург) до сельского поселения. Данные о распространенности протестов в зависимости от величины населенного пункта приведены на рисунке 5.

Рисунок 5. Распределение протестов по типам населенных пунктов в 2015–2017 гг. (% от общего числа протестов)

Как и в прошлом году, при рассмотрении локализации трудовых протестов по типам населенных пунктов фиксируются крайне небольшие сдвиги, которые вряд ли можно оценивать как значительные. Однако если смотреть на данные трех лет, то эти сдвиги выглядят уже не только как значительные, но и складывающиеся в некоторую тенденцию. Речь идет о том, что стала заметной тенденция к смещению протестов из центра на периферию. В 2016 г. уменьшилась доля столичных городов (Москва, Санкт-Петербург), региональных центров и возросла доля периферийных городов и сельской местности. В 2017 г. эта тенденция подтвердилась. Продолжилось снижение доли региональных центров с 45% (2015 г.) до 39% (2017 г.). Увеличилась доля протестов в сельских поселениях с 13% (2015 г.) до 18% (2017 г.). При этом, если смотреть на данные трех лет наблюдений за этим параметром, то доля столичных и периферийных городов не изменилась и осталась на прежнем уровне (10 и 30% соответственно). В целом суммарная доля больших городов (столицы и региональные центры) снизилась с 55% (2015 г.) до 51% (2017 г.), а доля малых городов и села возросла с 41% (2015 г.) до 46% (2017 г.). Это позволяет говорить о том, что сдвиг протестов из центра на периферию существует, хотя смещение не столь динамично, как казалось ранее.

Межрегиональные протесты стали еще одним важным аспектом, который изучается в рамках территориального распределения протестов. Они отличаются от обычных акций следующими особенностями:

• это протест, имеющий единый центр, но при высокой степени самостоятельности организаций на местах. Роль центра состоит не столько в том, что он принимает решения, сколько в том, что через него координируется и организуется взаимодействие;

• это акция единовременная, т. е. проведенная примерно в одни и те же сроки (различия между акциями составляли от нескольких часов до нескольких дней);

• это акция, вызванная схожими причинами, выдвигающая близкие требования и лозунги.

Социальная суть межрегионального протеста заключается в слиянии нескольких локальных протестов в один, а точнее, в единый. Это означает, что конфликтная ситуация однотипна и воспроизводится в разных местах, и в разных местах она достаточно остра, чтобы привести людей не только к протесту, но и к объединению.

В рамках мониторинга межрегиональная акция фиксируется как один протест. В противном случае пришлось бы вносить в базу данных несколько однотипных случаев, которые неизбежно привели бы к искажению статистики протестов. Тем не менее после того как сложилось понимание того, что это особенный вид трудовых протестов, в 2015 г. в методику мониторинга была внесена новая переменная, в которой фиксировалось количество регионов, принимающих участие в межрегиональной акции протеста.

В 2017 г. зафиксировано 6 межрегиональных акций (2% от общего числа протестов), а количество регионов, которые охватывали такие акции, составляет от 2 до 52. Самая большая акция была проведена весной водителями большегрузных автомобилей. Количество межрегиональных акций, которые имеют большое значение для качественной оценки ситуации с протестами, остается незначительным. Можно было бы вообще не обращать внимания на них, если бы не масштаб отдельных акций, которые охватывают большинство регионов страны. Скоординированные протесты можно считать новой стадией развития протестного движения и способность профсоюзов и профессиональных организаций проводить такие акции имеет большое значение и именно говорит о том, что потенциал протестов не исчерпывается только лишь количеством локальных протестов. В стране сохраняется способность организовывать и проводить масштабные и скоординированные акции, способные повлиять на ситуацию.

В целом территориальная распространенность протестов в 2017 г. снизилась. Прошлогодние результаты, близкие к возможному максимуму, не были достигнуты. Но не произошло и возврата к уровню 2014 г. Характеризуя территориальную распространенность протестов, можно сказать, что уменьшение состоялось за счет отдельных регионов, где протестов стало меньше или не было вообще. Но в большинстве регионов уровень протестности как был высоким, так им и остался.

Различия видны не по крупным объединениям, т. е. округам, а по регионам. Сохраняется тенденция смещения из центра на периферию, хотя она не носит линейного характера. Как всегда, после того как достигнуто высокое значение какого-то показателя, а за ним следует снижение, то возникает вопрос: что это – откат после шока или перелом тенденции и начало долгого снижения? Пока однозначной оценки дать нельзя.