Текст книги "Психика, сознание, самосознание"

А. Гипотезы. – В первую очередь отметим, что под ролевой Я-концепцией мы понимаем ту подструктуру общей Я-концепции, которая формируется в процессе усвоения и систематического исполнения определенной социальной роли. Таковыми являются профессиональные ролевые Я-концепции (Я-инженер, Я-учитель, Я-руководитель и т. п.) и целый ряд других (роли матери и отца, роль товарища и т. п. – всем им соответствуют подсистемы определенных представлений и оценок, т. е. частные Я-концепции). Мы думаем, что в дальнейшем ролевые Я-концепции должны стать предметом более тщательных исследований, теперь же, исходя из представленных выше характеристик, мы бы хотели предложить ряд новых идей.

Общая гипотеза: предпосылкой развития новых подструктур Я-концепции являются уже существующие подструктуры самосознания личности – частные Я-концепции и Я-образы. Новые частные Я-концепции развиваются на основе (и даже из) уже существующих у личности Я-концепций.

Частная гипотеза: идеальное Я личности развивается на основе ее «реального Я и ролевых Я-концепций.

То обстоятельство, что ролевые Я-концепции способствуют развитию реального Я, мы уже знаем. Здесь же мы утверждаем следующее: а) реальное Я является тем исходным «пунктом» («трамплином»), откуда начинается развитие идеального Я; б) в развитии идеального Я важную, весьма существенную роль играют ролевые Я-концепции.

Б. Эмпирические данные. – Второе из этих предположений на эмпирическом уровне уже исследовано в психологии, но предстоит еще раскрыть механизмы, с помощью которых исполнение социальных ролей, а следовательно, и появляющиеся ролевые «Я-концепции» приводят к формированию идеального Я.

Однако чтобы предлагать какие-либо идеи о таких механизмах, вначале приведем результаты эмпирических исследований. Речь идет об исследовании Лихи и Хьюарда (1976), ход и результаты которого кратко изложены в книге Р. Бернса[312]312
  См. Бернс Р., Развитие Я-концепции и воспитание, с. 92–93.


[Закрыть]. Эти авторы исходят из следующих идей: в развитии реалистической Я-концепции личности важную роль играет освоение ролевого поведения, т. е. умение смотреть на окружающий мир глазами других людей. (Это верно, но исполнение роли не сводится только к способности смотреть на мир глазами других людей: эта способность принятия роли другого – лишь один из аспектов ролевого поведения). Эксперименты проводятся следующим образом: психологи «…просили ребенка составить устный рассказ на основе серии из девяти картинок, которые ему предъявлялись в определенной последовательности. Посреди рассказа появлялся посторонний человек, который не слышал предыдущих эпизодов. Ребенка просили продолжить рассказ с точки зрения этого неосведомленного посетителя, а по существу начать рассказ заново на основе оставшихся картинок. Некоторые дети оказались в состоянии сообразить, что он не слышал начала, и они рассказывали именно так, как должен был рассказать он. Другие дети этого сделать не смогли; им казалось, что этот человек каким-то образом уже располагает той информацией, которая известна им самим. Они оказались не в состоянии представить сложившуюся ситуацию с точки зрения другого человека. Во второй части эксперимента дети должны были ответить на вопросы, выявляющие образ Я по методике Каца и Зиглера. Выяснилось, что именно те дети, которые с наибольшим успехом воспроизводят точку зрения другого человека, обладают и наибольшим расхождением между идеальным и реальным Я. Таким образом, напрашивается вывод, что способность к ролевому поведению помогает ребенку вырабатывать несовпадающие концепции реального и идеального Я»[313]313
  Бернс Р., указ. соч., с. 92–93.


[Закрыть].

В связи с этими результатами возникает ряд вопросов и даже крупных проблем. Во-первых, вывод о том, что ролевое поведение помогает ребенку «вырабатывать несовпадающие концепции реального и идеального Я», превосходит то ожидание, которое было заложено в гипотезе авторов. Здесь важна идея о том, что исполнение социальных ролей способствует не только выработке реального (и реалистического) Я, но и идеального Я, не совпадающего с идеальным Я. Но наш вопрос состоит в следующем: каким образом это происходит? Когда человек исполняет социальные роли, то какие механизмы способствуют: а) выработке у него идеального Я; б) обеспечению того, что это идеальное Я не совпадает с одновременно развивающейся реальной Я-концепцией? Получение ответов на данные вопросы обеспечило бы понимание происходящего и раскрытие механизмов и причин появления идеального Я личности. Поэтому нам предстоит путь от описания перехода от ролевого поведения к идеальному Я (закономерностей этого перехода) к объяснению этого перехода.

Мы предполагаем, что в этом деле играет роль сформулированный нами закон сопряжения, который в данном случае означает следующее: человек, в том числе ребенок, играет какую-либо социальную роль не один, а в сопряжении с ролями других социальных актеров. Именно выражением закона сопряжения является развитие способности смотреть на мир глазами того человека, в паре с которым исполняется роль. В процессе их исполнения происходит принятие собственной роли, воображаемое исполнение роли другого (принятие его «точки зрения») и т. п… На основе этого можно сказать, что социальное сравнение в ходе исполнения сопряженных ролей способствует развитию как в первом, так и во втором исполнителе как реального, так и идеального Я-концепций. Если подобное сравнение вызывает у личности Р₁ суждение типа: «Я бы хотел быть таким же мастером своего дела, как и Р₂», то перед нами процесс формирования идеального Я индивида Р₁. Это вполне реальные процессы, поскольку в жизни очень часто уровни исполнения и мастерства людей, исполняющих сопряженные роли R₁ и R₂, неодинаковы: отец и сын, учитель и ученик, молодой спортсмен и рекордсмен – тренер – вот взаимоотношения, в процессе которых с помощью описанных выше психологических механизмов может развиваться идеальное Я того участника социального процесса, у которого уровень развития «Я» пока отстает от уровня развития партнера.

Итак, сопряжение ролей, принятие своей и партнерской ролей, социальное сравнение двух исполнителей, социальное сравнение одного из них с другими индивидами – вот те механизмы, которые могут способствовать развитию в личности идеальной Я-концепции. Фактически речь идет о том, что ролевые Я-концепции индивида Р₁ вызывают развитие его идеальной Я-концепции. Ведь не ролевое поведение и нормы (ролевые ожидания) сами по себе, а их психические отражения могут инициировать развитие у личности новых познавательных структур самосознания. Не поведение непосредственно, а его отражение, бытие на феноменологическом уровне в качестве элемента Я-концепции может оказать воздействие на уже существующее идеальное Я или инициировать развитие подобной структуры. Явления одного уровня существования, по нашему мнению, с бóльшей вероятностью могут стать причинами друг друга, чем явления различных уровней психологического бытия. Утверждая это, мы, по – существу, сформулировали еще один принцип онтологической психологии.

В. Обладание идеальным Я и его расхождение от реального Я, и проблемы этики. – Мы показали возможный путь формирования идеального Я. Но если еще раз взглянуть на те эмпирические результаты, которые представлены в упомянутой книге Р. Бернса (с. 92–93), то можно заметить следующее: у тех детей, которые имеют слабо развитые способности воспроизведения точки зрения другого (принятия его роли), по-видимому тоже имеется идеальное Я, но оно мало отличается от реального Я: из испытуемых детей расхождение между идеальным Я и реальным Я было велико у тех, которые умели принимать точку зрения другого. Такая дифференциация результатов важна, поскольку подсказывает нам еще одну важную идею, а именно: идеальное Я, существенно расходящееся от реального Я, успешно развивается у тех индивидов, у которых имеется развитая способность эмпатии.

Эмпатия как механизм развития идеальной Я-концепции личности – вот проблема, достойная серьезного исследования. Правда, сама эмпатия вряд ли является простым механизмом, хотя имеет наследственные корни и спонтанность. Так, можно считать доказанным, что в основе эмпатии лежит идентификация. Следовательно, в образовании идеального Я важную роль играет также идентификация.

Г. Об одной причине социальной скуки. – Начнем наше обсуждение с такого вопроса: почему нам неинтересно общаться с человеком, уровень развития которого ниже нашего? Самый простой ответ, который можно получить от любого человека, следующий: нам нечему учиться у него. Это верно. Ну и что же? Разве не интересно узнать, что есть люди, которые слабее нас своими знаниями и умственными способностями? Это может быть интересно на очень короткое время, после чего наступает скука.

Мы считаем, что главная причина того, что люди с более низким уровнем развития, чем мы, нам неинтересны, состоит в том, что общение с ними не способствует развитию нашего идеального Я и его реализации. Это главная причина, хотя люди не всегда осознают ее, как мсье Журден не осознавал, что говорит прозой.

Однако из этого общего правила есть исключения. Например, родители и педагоги могут с удовольствием общаться с детьми с целью развития их личностей, в том числе и их идеальных и реальных Я. В этом процессе они тоже развиваются как родители и педагоги. Это означает, что у них развиваются, в частности, их ролевые Я-концепции.

А. Об оптимальном расхождении. – Мы полагаем, что при исследовании указанного в заглавии очень важного вопроса следует исходить из следующих соображений: 1) неразличимость идеального Я от реального Я, т. е. фактическое отсутствие идеального Я, может обеспечить индивиду актуальную адаптацию, но такая личность не может совершенствоваться, поскольку для такого развития у него нет внутренних стимулов и образов-целей, нет устремленного в будущее мотивационного центра, каким является идеальная Я-концепция; 2) оптимальный уровень расхождения идеального Я от реального Я имеет место тогда, когда это идеальное Я возможно реализовать, т. е. превратить в реальное Я силами данной личности и в условиях данного общества. И в этом случае поведение личности может быть адаптивным; 3) нереалистически высокое расхождение между идеальной и реальной Я-концепциями: в этом случае идеальное Я превращается в фантастическое Я, и поведение человека, поставившего перед собой цель реализовать это идеальное Я, становится преимущественно дезадаптивным.

Итак, описанные случаи мы выделили по критерию адаптивности.

Психически зрелая личность отличается тем, что у него сформировался оптимальный уровень расхождения между идеальным Я («Я желаю быть…») и реальным Я («Я есть такой-то…»). Иначе говоря, в социально-психологическом отношении зрелая личность имеет оптимальную и реализуемую идеальную Я-концепцию. Это один из главных критериев зрелой личности. Эту точку зрения в дальнейшем следует развивать.

В несколько другом аспекте различные уровни расхождения между реальным Я и идеальным Я рассмотрели также другие психологи. Обнаружено, что у индивидов различные уровни расхождения между реальным Я и идеальным Я приводят к различным последствиям в психической активности и поведении. 1) Слабое различие порождает агрессивность, драчливость, склонность к воровству, к низкому уровню умственной работы и неспособности к сосредоточению на умственной работа (у учеников – на занятиях в классе). 2) Различие среднего уровня приводит к тревожности, депрессивности и сознательной самоизоляции личности. 3) Расхождение высокой степени порождает самоконтроль, способность и умение подавления собственной агрессии, сильную мотивацию к учению[314]314
  См.: Бернс Р. Развитие Я-концепции и воспитание, с. 52.


[Закрыть]. На уровне этносов подобных исследований не проведено, но аналогии возможны. Однако это специальный предмет для дальнейших исследований в этнопсихологии.

Б. Две Я-концепции, две логики активности. – Когда человек воображает, что бы он сделал в определенной ситуации, то логика его воображаемых действий порождается главным образом его идеальным Я.

Когда же он реально оказывается в соответствующей ситуации и вынужден взаимодействовать с живыми людьми, у которых имеются собственные мотивы и цели, его поведение вытекает из его реальной Я-концепции и тех социальных Я-образов, наличие которых он предполагает в психике своих социальных партнеров.

Вот почему человек, играющий роль героя в своем воображении, в реальной ситуации может действовать как трус и конформист. Реально он трус и конформист, а в своем идеале – герой. Но трусость эта нередко бывает ложной, атрибутивной. Убедительным примером того, как другие могут атрибутировать человеку трусость из-за того, что он действует исходя не из реальной, а из идеальной Я-концепции, может быть герой рассказа А. С. Пушкина «Выстрел» Сильвио. Этот безусловно смелый человек оставил без наказания оскорбившего его офицера по той причине, что имел идеальную цель наказать другого обидчика, более значительного. Более высокая идеальная цель заставила его отказаться от новой драки, но при поверхностном подходе окружающие оценили такую сдержанность как проявление трусости.

Итак, по крайней мере о реальном Я и идеальном Я мы можем утверждать, что в их структурах потенциально имеются две психо-логики, способные порождать две существенно различные, а порой и противоположные линии активности, различные также по характеру своих социально-психологических последствий.

Мы полагаем, что есть основание для следующего предположения: идеальное Я в различной степени расходится от реального Я, и чем дальше, тем оно по своему содержанию фантастичнее. В какой-то «момент» на этой оси идеальное Я превращается в фантастическое Я. Конечно, можно более подробно разработать представления о параметрах и особенностях фантастического Я. Для этого необходимо ответить на следующий вопрос: какие элементы идеального Я должны быть фантастическими, чтобы мы считали его фантастическим Я, таким особым типом психического образования? Да и каковы критерии фантастического? Благодаря чему воображаемое превращается в фантастическое? Это непростые вопросы. Их решение позволит поднять уровень научности исследования самосознания.

Например, когда бедный человек желает стать миллиардером и образует у себя соответствующее идеальное Я миллиардера, то что из себя представляет оно: фантастическое Я или же нормальное идеальное Я?. Если юноша мечтает стать великим ученым и воображает, что уже стал таким, совершил научные открытия, управляет большим коллективом исследователей и удостоился всяческих почестей, то что мы имеем перед собой: нормальное идеальное Я, которое можно превратить в реальное Я, или же чисто воображаемую Я-концепцию?.

Итак, один критерий мы нашли: если можно доказать, что данная воображаемая Я-концепция может быть превращена в реальное Я, то она является идеальной. Если же нет, то перед нами фантастическое Я.

Таким образом, существуют воображаемые Я-концепции, которые могут быть двух типов: идеальные Я и фантастические Я.

То обстоятельство, что существуют фантастические Я, легко проиллюстрировать близкими к патологии примерами. 1) Если какой-либо бомж, живущий в Париже или Москве, заявляет, что он вскоре станет президентом США, то перед нами человек с фантастической Я-концепцией. 2) Христос, который заявлял, что является царем Иудеи, имел фантастическое Я, которое враги не позволили реализовать. 3) Мухаммед, который объявил себя пророком, – тоже из этой категории людей. 4) В психиатрических больницах живут «наполеоны», «сталины», некоторые считают себя «Ньютоном» и т. д. У них у всех – фантастические Я. Различие от нормальных людей заключается в том, что они не только воображают себя таковыми, но и поверили в то, что являются этими лицами, и действуют как эти воображаемые лица. Это уже глубокая патология. 5) Некоторые артисты так перевоплощаются, что начинают отождествлять (идентифицировать) себя со своими героями.

Во всех случаях формирования индивидуальных фантастических Я мы видим, по крайней мере, три закономерности: а) воображение ролевых Я-концепций; б) идентификация с ролью и с ее известными исполнителями; в) вера в то, что либо ты уже есть это лицо, либо сможешь им стать (стать исполнителем этой роли).

А. Разновидности и природа смелости и трусости. – Люди, обычно желая охарактеризовать друг друга и самих себя, очень вольно пользуются прилагательными «смелый», «храбрый», «трусливый» и т. п. Между тем вопрос этот требует более серьезного научного подхода.

Для начала мы предлагаем следующие идеи: 1) создание психологии смелости-трусости возможно только на основе психологии самосознания; 2) есть разные виды трусости, которые предстоит раскрыть и описать. Например, мы выделяем два ее вида: а) подлинная трусость и б) атрибутивная трусость; 3) трусость и осторожность – не одно и то же, и их различия подлежат психологическому исследованию; 4) осторожным является тот человек, у кого имеется идеальное Я, заметно различающееся от его реального Я, и которое он практически стремится осуществить. Он надеется, что осуществит его. Поэтому, когда возникает ситуация, в которой необходимо идти на риск из-за других (второстепенных, внешних и т. п.) целей, такой человек воздерживается. Он осознает, что рискует реализацией своей идеальной Я-концепции, поэтому отказывается идти на риск. Внешние наблюдатели могут охарактеризовать его отказ как выражение трусости, т. е. осуществить атрибуцию трусости, но такой человек не трус, он лишь осторожный; 5) когда индивид имеет очень желательное идеальное Я и не идет на риск для его осуществления, тогда он, по нашему мнению, подлинный трус. Эти идеи мы считаем перспективными.

6) Мы различаем также два основных вида смелости (храбрости): а) подлинная смелость налицо тогда, когда человек идет на риск ради реализации своей идеальной Я-концепции, которая заметно отличается от его реального Я; б) неподлинную, примитивную смелость проявляет тот, у кого фактически нет «идеального Я» или оно очень мало отличается от реального Я. У таких людей самоконтроль слабо развит, и их смелость (храбрость) имеет не подлинный (внутренний, психологически мотивированный), а лишь импульсивный и случайный характер. Такой храбрец, которому «нечего терять», в другой ситуации может проявить трусость; в) наконец, есть атрибутивная смелость, которая, в свою очередь, бывает двух видов: самоатрибутивная и гетероатрибутивная смелость; г) лихачество – это импульсивная смелость. Имеют ли лихачи идеальное Я? – вот вопрос, который также достоин исследования. Ведь вопрос касается многих людей – подростков, юношей и даже части взрослых. (Собрать новые факты и развернуть).

Б. Риск и смелость. – Для дальнейшего развития предложенной выше теории смелости-трусости мы должны иметь четкое представление о том, что такое риск, что надо понимать, когда говорят, что индивид А идет на риск, на крайне рискованное дело и т. п., в то время как В не идет на риск. Идти на риск (рисковать) – это значит принимать такое решение, осуществление которого связано с потерей определенных ценностей. Можно рисковать потерей денег, имущества, дружбы, здоровья и даже жизни и т. п. Риск – это предвидение потерь и, одновременно, выигрыша. Если человек идет на риск, он знает, что с определенной вероятностью может потерять какие – то ценности. Но поскольку имеется также вероятность выигрыша какой-либо другой ценности (достижения каких-то целей), то он решает идти на риск.

Эти истины стоило здесь вспомнить с одной целью: нам надо выяснить, что лежит в основе риска. Начнем с тавтологии: смелый человек идет на риск, а трусливый – нет. Осторожный же человек идет на риск только ради реализации своего идеального Я и после проведения определенных расчетов. Что же касается исходящей из структуры Я мотивации, которая возникает вследствие расхождения между реальным Я и идеальным Я индивида, то об этом мы уже знаем.

Примером разумного, осторожного риска является следующий: я знаю, что через суд смогу наказать определенное лицо (например вора, плагиатора) и даже получить компенсацию, но взвешиваю в уме все за и против, чтобы определить: сколько времени, физических и психических сил и денег понадобится израсходовать на это. Рассчитав баланс, я могу отказаться от своей цели. Трусость ли это? Конечно, нет. Мой отказ преследовать судебным порядком определенного преступника может свидетельствовать о том, что: а) я обладаю оптимальной или близкой к ней идеальной Я-концепцией; б) я желаю ее реализовать; в) я понимаю, что преследование других целей, отвлекая мои усилия, время и другие ресурсы, может препятствовать или даже делать невозможным реализацию моего идеального Я; г) я прихожу к выводу, что мне не следует заниматься этим второстепенным делом.

Другие же люди, у которых идеальное Я почти не отличается от реального Я, или те, у кого идеальное Я приняло фантастический характер, могут согласиться реализовать такие цели, которые я считаю недостойными. У них нет идеалов, т. е. других важных и заманчивых целей. Такие люди в реальной жизни могут выполнять любую работу, лишь бы заработать на жизнь и чувствовать себя более или менее значимыми людьми. Эти мотивации вполне могут быть в составе реальной Я-концепции.

Стыд также связан с наличием у человека идеального Я. Почему маленькие дети и многие очень старые люди не имеют стыда? Мы полагаем, что главная причина этого – отсутствие идеального Я. У детей оно еще не образовано, а старики потеряли его из-за отсутствия перспектив: слишком мало осталось жить и бессмысленно иметь личные идеалы. Можно предположить, что именно выражением отсутствия «идеального Я» можно считать изречение: «После меня – хоть потоп». Правда, если старый человек сильно идентифицирован со своим этносом, он может до конца жизни иметь этническую идеальную Я-концепцию, что поможет ему сохранить самоконтроль и стыд. Импульсивность детей и престарелых людей обусловлено отсутствием идеального Я. Человеку стыдно тогда, когда он имеет идеальное Я и соответствующие критерии самооценки и самоконтроля. Когда эти критерии (нормы) им нарушаются, он переживает чувство стыда и (нередко) также чувство вины.